Текст книги "Пояс жизни. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Александр Гребенников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 61 (всего у книги 66 страниц)

Тобий церемонно раскланялся и удалился в храм.

Глава 35.

Однажды вечером, когда обитатели дома Мельхиора собрались на ужин, в дверь раздался стук. Через минуту-другую в трапезную вошел Исхакх.

– Мудрейший, двое священников храма Господня просят оказать им честь быть принятыми в твоем доме. Мельхиор переглянулся с Изой и Дитой. Женщины поняли его красноречивый взгляд, и, встав со своих мест, вышли из комнаты, чтобы переодеться и принять обличие благочестивых странниц.

– Пусть войдут, – повелительным тоном ответил Мельхиор домоправителю.

Спустя минуту в трапезную, в сопровождении Исхакха, вошли Тобий и еще один человек.

Воздав традиционные приветствия хозяину дома, Тобий, извинительным тоном сказал:

– Да простит нас наимудрейший Мельхиор за то, что мы осмелились нарушить твой покой в столь поздний час, но дело, которое заставило нас прийти к тебе, не терпит отлагательств.

Я, и мой давний друг, Захария, пришли к тебе, чтобы он лично мог познакомиться с женщинами, о приюте для которых ты просил.

Мельхиор, с любопытством посмотрел на спутника Тобия, увидев пред собой седовласого старца с глазами, преисполненными мудрости.

– Я рад приветствовать в своем скромном жилище одного из праведнейших первосвященников храма Господня. Прошу Вас, проходите, и разделите со мной ужин.

Исхакх внес чашу для омовения. Гости по очереди совершили омовение и прошли к столу.

– Сейчас, воздав молитвы Всевышнему, мои гостьи присоединятся к нам, а пока их нет, я готов выслушать Вас.

– Мудрейший Мельхиор, – начал Тобий, – завтра, после утренней службы, Мария покидает храм, и преподобный Захария хочет, чтобы одна из женщин, о судьбе которых ты хлопочешь, сопровождала ее в Назарет, но он желает как можно ближе познакомиться с той, в руки которой он вверяет племянницу своей жены.

– Что ж, справедливое, и вполне оправданное желание, – ответил Мельхиор, и трижды хлопнул в ладоши. Тотчас в трапезную вошли женщины, ожидавшие за дверью сигнала. Старец пристально посмотрел на них.

– Знакомься, это благочестивая Саломея, а это благочестивая Гелома. Как мне кажется, для юной Марии, лучше всего подойдет, умудренная опытом, Саломея, Гелома же может войти в твой дом, преподобный Захария. Она, кроме того, что возьмет на себя всю работу по дому, сможет оказать помощь жене твоей Елисавете, которая, как я слышал, слаба здоровьем, поскольку владеем искусством врачевания. Можешь не сомневаться в набожности и благочестие обеих женщин.

Захария подошел поближе к, смерено стоящим с опущенными глазами, женщинам.

– Расскажите мне о себе. Кто Вы, откуда, и почему странствуете по земле, вместо того, чтобы согревать домашний очаг подле мужей своих?

– Мы родом из Яффы, преподобный, – ответила за себя и за Диту Иза, – мы вдовы. Мужья наши были рыбаками. Их поглотила морская пучина во время бури много лет назад. С тех пор, мы с Геломой, храня верность нашим мужьям, посвятили свои жизни помощи страждущим.

Захария остался явно довольным ответом Саломеи.

– Я вижу, что обе Вы, действительно преисполнены добротой к людям, как учит нас Господь наш, и даю свое согласие на то, чтобы одна из Вас вошла в мой дом, а другая стала наставницей и помощницей по дому для моей племянницы. Пусть Гелома завтра утром приходит в мой дом, где ее встретит жена моя Елисавета, а Саломею я буду ждать после утренней службы у храма, дабы передать в ее руки племянницу свою Марию.

– Благодарю тебя, преподобный Захария за то, что не отверг мою просьбу, – с уважением произнес Мельхиор. – Я же, в знак благодарности, прошу принять в дар для Марии, свою повозку и осла, дабы путь ее в отчий дом оказался легок и скор.

– Спасибо тебе за щедрый дар, мудрейший Мельхиор. У девочки никого нет, кроме нас с женой, и подарок твой будет весьма ценен перед ее нареченным, в дом которого она войдет в скором времени.

– Вот и прекрасно! – Воскликнул Мельхиор. – А теперь, воздав хвалу Всевышнему, прошу Вас разделить с нами скромный ужин!

Едва только поздние гости покинули дом, Иза, довольно улыбаясь, воскликнула:

– Ну вот, наконец-то, все складывается наилучшим образом! Дита, дорогая, завтра мы разъедемся по разным местам. Поэтому, давай договоримся, что будем ежедневно выходить на связь в условленное время и делиться новостями. Постарайся, как можно быстрее, войти в доверие к Елисавете. Поскольку, как говорят, она страдает каким-то недугом, у тебя будет возможность незаметно ни для нее, ни для ее мужа, сделать необходимые анализы под видом лечения. Я не знаю, сколько лет ей, но Захария слишком стар, чтобы быть отцом ребенка, поэтому мне придется подумать о донорах для обеих женщин. У меня, на этот счет, появились кое-какие соображения, но, пока я воздержусь от их озвучивания. Еще сегодня нам нужно связаться с Квинтом, чтобы он обеспечил доставку сюда оборудования, необходимого для проведения операции. Тебе нужно будет подыскать место в доме Захарии, где его можно будет разместить и установить. Не плохо бы было, чтобы Цилия так же прибыла сюда для оказания помощи в установке и отладке оборудования. Ну, а все остальное, решим по ходу дела. Кажется, ничего не упустила, а теперь пойдем собираться. С завтрашнего дня нам предстоит не простая работа.

Ранним утром на пороге дома вновь появился Тобий. Он вызвался лично проводить Гелому к Елисавете. Дита, обнявшись на прощание с Мельхиором и Изой, вслед за священником, покинула дом, а тем временем Исхакх подвел к двери уже знакомую нам повозку, в которую заранее уложил вещи Изы. Мельхиор, тепло попрощавшись, помог ей забраться в повозку, и верный Исхекх повел повозку к храму. У храма, Иза сошла на землю и осталась дожидаться, когда после окончания службы, она, наконец, увидит свою юную подопечную. Ждать пришлось довольно долго. Иза нервно поглядывала на дверь храмового помещения для послушниц. И вот, двери раскрылись. На пороге показался Захария, ведущий за руку смущенную, и, как показалось Изе, слегка напуганную Марию. Девушка была невысока ростом, но на оценивающий глаз Изы, хорошо сложена и оформлена, несмотря на свои неполные пятнадцать лет. На ней было простое серое платье, а на голову надета, традиционная для иудейских женщин, накидка. В руках девушка держала небольшой узел с вещами, в котором лежало все ее скромное имущество. Изе стало до боли жалко эту девочку, которой предстояло, помимо ее собственной воли, выйти замуж за, совершенно ей незнакомого, немощного старца, навсегда утратив возможность познания страсти и любви.

Захария подвел Марию к Изе.

– Досточтимая Саломея! Вручаю тебе племянницу свою. Будь ей верной помощницей и наставницей. Подготовь ее к священному таинству обрядов обручения и свадьбы. Обучи всему, что сама умеешь, а ты, Мария, во всем будь послушна, и ревностно исполняй все, чему тебя будет наставлять Саломея. Будь послушна и смиренна. И да благословит Вас Господь!

С этими словами Захария, поцеловав девушку в лоб, вручил Изе ее руку. Иза поклонившись священнику, взяла Марию за руку, и нежно обняв ее, повела к повозке. Исхакх помог обеим забраться в нее, после чего Иза, взяв в руки вожжи, тронула в путь. Пока повозка медленно катила по узким улочкам Иерусалима, ни Иза, ни Мария не нарушали молчания, но, как только позади остались врата древнего города, Иза обернулась и заговорила, как можно более ласковым голосом.

– Не нужно меня бояться, милое дитя. Я, постараюсь стать для тебя самой верной подругой, и постараюсь оградить от всех невзгод. Давай, подсаживайся поближе, и поболтай со мной. Расскажи о себе, о своей жизни, о чем мечтаешь, что любишь, а что ненавидишь.

Девушка, сначала напряженно, а затем все более раскованно стала рассказывать Изе о себе, о своей жизни при храме, о своих родителях и чуде своего рождения. Иза, с удовольствием отметила для себя, что не напрасно, чуть более пятнадцати лет назад, она вняла просьбе Квинта, в результате чего на свет появилось это чудное создание. Слушая голос девочки, она нежно, совсем по-матерински, обняла Марию и прижала ее к своей груди. Это, обычное на первый взгляд, действие, вызвало у девушки, лишенной с раннего детства материнской ласки, необъяснимое чувство доверия к этой, еще совсем недавно незнакомой ей женщине. Она прижалась к Изе, и от ощущения тепла ее тела, на душе девушки воцарили умиротворение и покой.

Так, обнявшись, они провели почти весь долгий путь из Иерусалима до Назарета.

А тем временем, пока Иза знакомилась со своей подопечной, Тобий ввел Диту в дом Захарии и Елисаветы. Елисавета оказалась намного моложе своего супруга. На вид ей Дита не дала бы больше тридцати пяти – сорока лет, но ее печальные глаза делали ее много старше. Тобий поприветствовав Елисавету, представил ей Диту. Женщина, приветливо улыбнувшись, пригласила ее пройти в дом. Она открыла дверь в крошечную комнатку без окон, в которой едва умещалась кровать и малюсенький столик.

– Люди мы небогатые, поэтому, прости, Гелома, лучшего помещения для тебя, к сожалению, предложить не можем. – Как бы прося прощения за бедность, сказала Елисавета.

– Спасибо, меня все устраивает. – Ответила Дита. – Да и зачем мне что-то большее? Здесь я буду проводить лишь ночь, а все остальное время мне некогда будет рассиживать в комнате. Думаю, недостатка в работе у меня не будет.

– Я рада, что ты будешь жить у нас. Муж мой весь день проводит в храме, в служение Господу нашему. Будет хоть с кем поговорить. Как видишь, дом наш лишен детей, и я целыми днями одна. Всю жизнь я молю Господа, о ниспослании нам ребенка, но Он не внемлет моим молитвам, посылая это тяжкое испытание.

– Не отчаивайся, Господь милостив. Ты еще достаточно молода. Кто знает, может Он смилуется и наградит тебя за твое долготерпение долгожданным ребенком.

– Я продолжаю молиться и надеяться на чудо, но годы проходят, делая эту мечту все более неосуществимой. Спасибо тебе, Гелома за теплые слова и поддержку. Будь здесь, как дома.

Елисавета участливо поцеловала Диту, и оставила ее одну. Дита осмотрелась, подыскивая место, где бы она могла скрыть от посторонних глаз медицинский чемоданчик, который ей любезно был предоставлен Цилией. Не найдя ни одного потаенного закутка, она завернула чемодан в кусок холста и засунула его под кровать. Затем, присев на ложе, подумала.

– Первое знакомство прошло благополучно. Похоже, мне удалось установить доверительный контакт с хозяйкой. Будем надеяться, что и в дальнейшем, нам удастся сохранить и преумножить этот результат.

Глава 36.

Убедившись, что Мария заснула, Иза бесшумно выскользнула из дому, и пробралась в сарай для скота, находившийся в конце маленького дворика. Затворив за собою дверь, она извлекла спрятанный на груди коммуникатор и набрала код вызова Диты. Спустя мгновение в голубоватой дымке возникло голографическое изображение Диты.

– Здравствуй, дочка! – Поприветствовала ее Иза. – Как твои успехи?

– В целом, все хорошо, мама. За эти пару месяцев, мы очень сдружились с Елисаветой. Она доверяет мне все самые сокровенные свои мысли, вплоть до глубоко интимных. Обследование и анализы, дали условно положительные результаты. Имеется ввиду, что зачатие возможно с вероятностью семьдесят пять процентов. Сказывается и возраст, и общее физическое состояние организма. Я тут решила, прости, без твоего согласия, провести с Елисаветой неуглубленную процедуру общего омолаживания тканей и, соответственно полное восстановление важнейших функций ее организма. Учитывая то, что она страдает сердечной недостаточностью, я посчитала это оправданной мерой, ведь нам важно, чтобы она не только смогла зачать, но и благополучно выносит ребенка.

– Тебе на месте видней. Делай все, что посчитаешь нужным. Результаты-то хоть есть?

– Да, и очень хорошие. За последние два месяца у нее полностью восстановились месячные циклы.

– Как же тебе удалось все это незаметно провернуть?

– Все просто. Я даю ей препараты вместе с питьем и едой, а иногда в виде неких снадобий для укрепления здоровья. Еще раз повторюсь, она мне полностью доверяет, и верит, что с помощью моих лекарств и молитв, сможет забеременеть. Сложнее обстоит с ее мужем. Ты ведь видела его? Правда, по словам Елисаветы, у них до сих пор бывает близость, но в последнее время все реже и реже. Вот мне и приходится исхитряться, чтобы ему в питье и пищу подмешивать стимулирующие средства. Я сейчас думаю над тем, каким образом уговорить Елисавету, принести мне образцы семенной жидкости Захарии. Если мне это удастся, я постараюсь обойтись без донора, и после овуляции, которая по моим подсчетам должна наступить со дня на день, собираюсь провести операцию.

– А как же с оборудованием?

– Вчера я виделась с Мельхиором. Он иногда днем навещает меня. Так вот, он сообщил, что доставлено все оборудование из Рима и уже перевезено к нему в дом. Мало того, Цилия здесь. Проблема только в том, где мне все это спрятать в доме. Моя комнатка такая маленькая, что даже чемоданчик я с трудом спрятала под кроватью.

– А насколько все это габаритно?

– Сама я не видела, но, со слов Мельхиора, весь комплект, включая криокапсулы, умещается в примерно таком же чемодане, как и те, которыми мы пользуемся сейчас.

– Тогда я не вижу проблем. Тебе и не стоит все держать у себя под рукой. Возьми лишь криокапсулы, а все остальное, когда возникнет необходимость, пусть тебе доставит Цилия. Думаю, в ночное время это не вызовет особых проблем. Для скорости доставки, пусть она воспользуется крыльями. Да и ее присутствие во время операции не будет лишним в случае возникновения непредвиденных проблем.

– Хорошо, мама, обязательно воспользуюсь твоим советом, и, завтра же, попрошу Мельхиора или Цилию принести мне криокапсулы. Совсем забыла! Есть и еще хорошие новости. Мерцил вернулся с Геи. Там все закружилось по полной программе. Большинство членов Магистрата задержаны, а деятельность Корпуса прекращена. С Земли отзывают всех сотрудников Корпуса для дачи показаний Следственной комиссии Большого Совета. Как ты и просила, наших троих друзей не трогают.

– Это действительно хорошая новость. Значит, наши усилия не пропали даром. У меня тоже все идет по плану. Сегодня приходил Иосиф. Он пришел сообщить, что отправляется в Иерусалим, чтобы заключить с Захарией и Елисаветой договор о будущем бракосочетании с Марией. Это у Иудеев называется обручением ( что-то вроде помолвки). Знаешь, а он мне понравился. Очень интересный старикан, от которого просто исходит доброта. В разговоре с Марией, он честно признался ей, что идет на этот шаг только ради того, чтобы она, оставшаяся без опеки родителей, обрела соответствующий статус в обществе. Он, с грустью поведал ей, что уже очень стар, и, наверное, вскоре предстанет перед Господом, но до той поры, именем своим окажет защиту и покровительство для девочки. Знаешь, что сказал ей он на прощание? "Не бойся меня, юная дева. Я клянусь именем Господа, что ни словом, ни делом не обижу тебя и не прикоснусь к тебе, сохраняя твою девственность. Ты же, после моей смерти, сможешь, встретив свою любовь, вновь выйти замуж за любимого человека, родить ему много детей, и обретешь с ними счастье свое."

Знаешь, после таких слов, я прониклась к Иосифу чувством глубокого уважения. Не напрасно в народе его зовут праведником. Он человек величайшей души и доброты, и Мария должна быть благодарна ему за то, что, несмотря на пересуды, он в свои преклонные годы, решился на такой великодушный шаг.

Ну, все, дочка, мне пора возвращаться в дом. Желаю тебе удачи. Сообщи о результате, когда все сделаешь.

– Пока, мама! До связи!

Изображение Диты растаяло в воздухе. Иза, бережно спрятала коммуникатор, и, помедлив немного, пока глаза привыкнут к темноте, тем же путем, вернулась в дом. Она на цыпочках прошла в комнату, где крепко спала Мария, ласково посмотрела на нее, и, прикрыв покрывалом, обнажившиеся плечи девушки, удалилась в свою комнату.

А в Иерусалиме, Дита, закончив разговор с Изой, не спешила убирать коммуникатор. Несмотря на поздний час, она вызвала на связь Мельхиора, и обратилась к нему с просьбой, не позднее завтрашнего дня принести ей две криокапсулы.

Когда солнце поднялось уже достаточно высоко, на пороге дома появился Мельхиор в сопровождении Цилии. Елисавета, как обычно приветливо, пригласила гостей пройти в дом, где уже с раннего утра Дита хлопотала по хозяйству.

– Уважаемый Мельхиор, – обратилась хозяйка к гостю, – я всегда рада приветствовать тебя в своем доме, но сегодня, как я вижу, ты не один, а в сопровождении прекрасной юной девы. Не означает ли это, что и ты, наконец, решил покончить с холостой жизнью, и ввести в свой дом молодую жену? Мы с мужем моим были бы очень рады засвидетельствовать этот брак.

– К сожалению, нет, уважаемая Елисавета. Эта девушка, всего лишь дочь одного моего давнего приятеля. Она решила посетить наш город, и я приютил ее на время.

– Жаль, очень жаль. А я-то думала... Гелома, – обратилась она к Дите, – принеси гостям прохладительного питья, чтобы они смогли утолить жажду.

Дита утвердительно кивнув головой, направилась выполнять поручение хозяйки, а Мельхиор, не дав ей уйти, воскликнул:

– Подожди, Гелома, пусть Цилия пойдет с тобой и поможет тебе.

Цилия, понимающе посмотрела на Мельхиора, и вместе с Дитой вышла из комнаты.

– Привет, Цилия! Я так обрадовалась, когда Мельхиор сообщил мне о твоем прибытии. Знаешь, я хоть и в деталях все продумала, но ужасно боюсь допустить какую-нибудь непростительную оплошность, и то, что ты будешь рядом, вселяет в меня уверенность, что у нас вдвоем все получится.

– Я тоже рада видеть тебя! Смотрю, тебе тут прохлаждаться не приходится. Вот на, держи.

Цилия извлекла из-под многочисленных складок своего платья, две портативные криокапсулы и протянула их Дите.

– Еле донесла их, – призналась девушка, – они, хоть и маленькие, но очень тяжелые, и ужасно холодные.

– Спасибо тебе, – ответила Дита, с благодарностью принимая капсулы из рук Цилии, – и будь готова в любой час примчаться ко мне на помощь. По моим расчетам – ни сегодня-завтра. Не позже. Постой минутку, я отнесу их в свою комнату.

Дита нырнула в свою коморку, и почти тотчас, вернулась к Цилии. Она взяла с полки глиняный кувшин, наполнила его холодной водой, в которую добавила ароматный цветочный нектар, и, всучив Цилии четыре глиняных кружки, предложила ей вернуться в комнату, где беседовали Елисавета и Мельхиор. Дита наполнила расставленные Цилией кружки, и предложила гостям освежиться. Мельхиор сделав несколько глотков, поблагодарил хозяйку.

– Не буду отнимать у тебя, Елисавета, твое драгоценное время. Я рад, что ты находишься в добром здравии.

– Это все благодаря волшебным снадобьям Геломы! – Ответила женщина. – Принимая их, я как-будто помолодела, и чувствую невероятный прилив сил.

– Слушай ее во всем, и, кто знает, может быть сбудутся твои самые сокровенные мечты! Нам пора, прощайте, добрые женщины, и да пребудут мир и спокойствие в этом доме!

Когда гости покинули гостеприимный дом, Елисавета, вся, словно лучась от счастья, заключила Диту в объятия.

– Не представляю, как я могла жить без тебя. Ты не только вселила в меня надежду, но и помогла обрести здоровье плоти. Оставь свои дела, и присядь рядом. Я хочу тебе кое в чем признаться. Знаешь, твое присутствие в нашем доме благостно сказалось не только на мне, но и на муже моем. У нас теперь, – густо краснея и переходя на шепот, сообщила Елисавета, – почти каждую ночь бывает близость. Захария будто помолодел лет на двадцать.

– Вот что, Елисавета, я вижу твое желание о беременности не простая прихоть. Если так, доверься мне, и позволь мне осмотреть тебя.

– Я доверяюсь тебе, милая Гелома, делай все, что считаешь необходимым.

– Тогда соверши молитву Господу с просьбой о ниспослании тебе долгожданной беременности, выпей вот это снадобье, и приляг на свое ложе.

Дита достала склянку со снадобьем и протянула ее Елисавете. Та, как невиданную драгоценность, приняла ее из рук Диты.

– Иди, молись, а когда будешь готова, позови меня.

Елисавета, прижав к груди бесценный дар, удалилась в спальню. Дита осталась дожидаться призыва. Невероятное волнение охватило ее, и она стала ходить из угла в угол, пытаясь успокоиться. Прошло не менее получаса, пока Елисавета истово молила Господа услышать ее. Наконец Дита услышала призыв и немедленно откликнулась на него. Когда она вошла в спальню Елисаветы, та лежала на ложе с затуманенным взглядом. Рядом лежала пустая склянка.

– Все хорошо, – тихо сказала Дита, – сейчас ты должна уснуть, и ничего не бойся.

Она дождалась, когда Елисавета сомкнула глаза и уснула крепким сном. Тогда Дита молнией метнулась в свою комнату, и, спустя несколько мгновений, вернулась, держа в руках свой чемоданчик. Действуя лихорадочно, но, в тоже время, быстро и четко, Дита задрала как можно выше, подол платья Елисаветы, и, молниеносно облепила ее живот многочисленными датчиками. Потом совершив некоторые манипуляции на сенсорной клавиатуре, и активировав голографический экран, она начала детально рассматривать внутренние органы мирно спящей женщины.

– Я была права, – подумала Дита, – сегодня, именно сегодня. Другого, столь благоприятного шанса может и не быть.

Затем, сосредоточившись, Дита развела как можно шире ноги Елисаветы, и, зафиксировав их в полусогнутом положении, достала из чемоданчика некое приспособление с гибким тонким зондом, который ввела в женщину, при этом постоянно вглядываясь в голографическую картинку.

– Ну, вот и все на сегодня, – удовлетворенно прошептала Дита, – все в порядке. Осталось только добыть семенную жидкость Захарии.

Она раскрыла одну из криокапсул, и впрыснула туда содержимое зонда. Затем быстро отключила прибор, и, убрав все датчики с тела женщины, отнесла чемоданчик в свою коморку. Дита, мельком взглянув на дисплей коммуникатора, на котором высвечивалось текущее время, набрала код Цилии. Когда девушка ответила, Дита сказала ей лишь два коротких слова "сегодня ночью". Цилия ответила:

– Я готова.

Убрав коммуникатор, Дита присела на край ложа, и стала дожидаться пробуждения Елисаветы, которая проспав еще минут двадцать или около того, потянулась, глубоко вздохнула, и, наконец, открыла глаза.

– Прости, Гелома, – тихо сказала она, – я, кажется, заснула, и ты не смогла осмотреть меня. Можешь это сделать сейчас.

– Все в порядке, дорогая, – так же тихо ответила Дита, – я осмотрела тебя, пока ты спала.

– И что ты можешь мне сообщить? Услышал Бог мои молитвы?

– Пока я ничего не могу сказать тебе с полной уверенностью, но если ты согласишься выполнить одно условие, возможно завтра или послезавтра, я смогу тебя обрадовать.

– Какое условие? Говори! Я готова выполнить любое условие!

– Тогда слушай! Сегодня ночью у тебя обязательно должна быть близость с мужем. Как только он изольется в тебя, немедленно, под любым предлогом, приходи ко мне, и постарайся сохранить в себе все, что он изольет в тебя. Поняла?

– Да, Гелома, я все поняла, и сделаю все, как ты велишь.

– Постарайся быть в близости с Захарией как можно дольше, чтобы излившись, он выбился из сил, и уснул крепким сном.

– Я постараюсь, Гелома, хотя он и так обычно сразу засыпает.

– Вот и прекрасно! Если ты все выполнишь, я надеюсь, вскоре ты сможешь обрадовать своего мужа своею беременностью. Все, вставай, день в разгаре, а мы еще ничего не сделали. Нужно готовить еду к возвращению Захарии из храма.

Глава 37.

Глубокой ночью, когда весь город спал, крылатая тень стремительно пронеслась над ним, и опустилась на землю на окраине. Убедившись, что вокруг никого нет, сложив крылья, она прильнула к двери дома священника Захарии, и, затаив дыхание, осталась стоять неподвижно в ожидании, когда откроется дверь.

Дита сидя в своей комнате с нетерпением ожидала Елисавету. Томительно долго тянулись минуты ожидания. Наконец послышались шаги. Дверь в комнату отворилась, и на пороге появилась Елисавета, с крепко прижатой у себя между ногами ладонью правой руки.

– Быстро, иди ложись. – Шепотом скомандовала Дита.

– Я все сделала, как ты просила, не пролив ни единой капли.

– Умница! Вот, на выпей это, – протянув склянку со снадобьем, прошептала Дита.

Елисавета, ни на мгновение не задумываясь, проглотила все содержимое склянки.

– Ляг поудобнее, – шепнула Дита, наблюдая за состоянием Елисаветы.

Женщина выполнила распоряжение, и широко зевнув, сомкнула глаза. Спустя минуту она уже спала глубоким сном. Дита быстро извлекла из-под кровати чемоданчик и криокапсулу. Повторив все то, что она делала днем, Дита влила содержимое зонда во вторую криокапсулу. Затем она, стараясь ступать как можно тише, выскользнула из комнаты и бесшумно отворила входную дверь.

– Цилия, ты здесь? – Шепотом позвала она девушку.

Вместо ответа, Цилия прошмыгнула в открытую дверь.

– Давай, быстро, иди за мной. – Прошептала Дита. На все про все у нас не более двух часов. Захария просыпается очень рано, а к этому моменту все должно быть готово, и ты должна покинуть дом.

Плотно затворив дверь в комнатку, где мирно спала Елисавета, Дита быстро установила яркие светильники, а Цилия, тем временем раскрыла принесенный с собой чемоданчик, и стала колдовать с настройками.

– Где капсулы? – спросила она.

Иза подала Цилии одну из капсул.

– Проверь на подвижность.

Цилия взяла капсулу и опустила ее в специальное гнездо, предварительно приоткрыв крышку. Через минуту на маленьком дисплее появились ожидаемые данные.

– Порядок, – шепнула Цилия, – подвижность в норме.

– Тогда приступай к оплодотворению яйцеклетки.

– Цилия вставила вторую капсулу в соседнее гнездо, активировала голографический дисплей, и, вращая регуляторы манипулятора, провела процедуру оплодотворения. Затем она стала наблюдать за состоянием процесса, и, минут через пятнадцать, объявила:

– Все, процесс деления начался. Теперь твоя очередь. Осталось лишь удачно сделать подсадку.

Дита активировала дисплей на своем чемоданчике, и, взяв из рук Цилии зонд с оплодотворенной яйцеклеткой, ввела его Елисавете. Несколько долгих утомительных минут и ювелирных манипуляций провела она. От напряжения, на лбу ее выступили капельки пота. Еще несколько осторожных движений и операция была закончена.

– Кажется все! Посмотри, как считаешь. – Обратилась она к Цилии.

Девушка внимательно взглянула на многократно увеличенную голографическую картинку, и утвердительно кивнула головой.

– Дита, ты просто волшебница. – Восторженно сказала Цилия, оценив с какой удивительной точностью та выполнила подсадку.

– Ладно, хватит комплиментов. Давай все собирай, и я провожу тебя. Остальное я закончу сама. Возможно, завтра или послезавтра ты мне снова понадобишься. Мне нужно будет еще раз убедиться, что процесс проходит нормально.

Цилия быстро собрала свой чемоданчик, и вслед за Дитой тихонько вышла из дома. Здесь они по-дружески обнялись.

– Спасибо тебе, Цилия.– Поблагодарила Дита девушку за помощь.

Цилия улыбнулась в ответ, раскрыла крылья, и взмыла в ночное небо.

Проводив Цилию, Дита осторожно заперла дверь, и вернулась в свою коморку. Тщательно убрав все следы операции, она стала приводить Елисавету в чувство. После нескольких неудачных попыток, Дита достала из-под кровати пластиковый тюбик, раскрыв который, поднесла к носу спящей женщины. Та, в свою очередь, вдохнув содержимое тюбика, поморщилась, дважды чихнула, и, наконец, открыла глаза. Дита поспешно спрятала тюбик в зажатой ладони, едва успев его закрыть.

– Просыпайся, Елисавета, – шепнула Дита, – тебе пора вернуться к мужу.

– Скажи только, – так же шепотом спросила Елисавета, поднимаясь с ложа, – услышал Господь наши молитвы?

– Сейчас я ничего сказать не могу. Пусть пройдет время, и тогда я смогу ответить тебе. А сейчас иди, и пока ничего не говори Захарие. Бог даст, и ты сможешь вскоре обрадовать его благой вестью.

Елисавета крепко обняла Диту, и, пожелав ей спокойной ночи, удалилась в спальню к мужу. Подождав немного, пока из спальни хозяев не послышалось равномерное дыхание Елисаветы, Дита достала коммуникатор, и вызвала на связь Изу. Некоторое время на вызов ответа не было, но, спустя минуту другую, Иза ответила.

– Что так поздно, Дита? Я уже давно спала.

– Мама, только что мы с Цилией сделали подсадку. На мой взгляд, все прошло благополучно.

– Вот это новость! Ради таких новостей, я не против, чтобы меня будили среди ночи, хоть сто раз подряд. Ну, рассказывай поподробнее.

– Да собственно, я уже все сказала. Знаешь, смотрю я на Елисавету и думаю: на сколько же, невежественны Земляне. Казалось бы, незначительное отклонение в развитии женского организма, которое могло быть устранено давным-давно, когда оба они еще были молоды, простейшей операцией, принесло в эту семью столько горя и переживаний. А ведь на Земле они далеко не единственная семейная пара, обреченная на бездетность.

– Что поделаешь, дочка. Когда-нибудь и их далекие потомки, вот так, так же, как и мы, будут удивляться невежеству и отсталости своих предков.

Скажи лучше, когда ты намерена объявить ей о наступившей беременности?

– Не хочу торопиться. Я думаю подождать пару-тройку дней, чтобы убедиться, что не произошло отторжение. Да и тогда, как мне кажется, не я должна быть "вестником". Давай разыграем все, как тогда, пятнадцать лет назад, с ангелами и прочим религиозным антуражем. Женщина должна поверить, что ее справедливые мольбы, услышаны свыше.

– Да я не против, только ни ты, ни я, ни Цилия, в этот раз на эту роль не подходим. Нас всех, и Елисавета, и Захария, знают в лицо. Нужен кто-то еще.

– Я уже об этом думала. Как считаешь, может быть, в этот раз в образе ангела предстанет кто-нибудь из мужчин?

– Это ты о ком сейчас?

– Хочу попросить Цилию, чтобы она уговорила Аврелия.

– А что, мне нравится! Хватит эксплуатировать женский труд! И имя подходящее. Смотри, как созвучно: Аврелий – Гавриил. Так, кажется, они зовут своего архангела-вестника? Поговори с Цилией. Если Аврелий согласится, мы используем этот образ в обоих случаях. Я, имею ввиду, Марию.

Ладно, уже утро скоро. Давай спать.

– Да, мама, спокойной ночи.

С первыми лучами солнца, Дита, собрав Захарии узелок с едой, затворила за ним дверь. Как ей показалось, он выглядел несколько утомленным. Списав состояние старика на бурную ночь и действие стимулирующих препаратов, она подумала, что пора прекращать кормить ими Захарию во избежание истощения и без того далеко не молодого организма, тем более, дело-то уже сделано. Елисавета же, напротив, проснулась посвежевшая и, необычно для нее возбужденная. Она подошла к Дите, и, обняв ее, сказала:

– Мне приснился удивительный сон, Гелома. Будто я иду по облакам, а на руках держу малыша. Он прижался ко мне, и сказал "мама". Как думаешь, уж не пророческий ли это сон ниспослал мне Господь, чтобы сообщить, что молитвы мои услышаны?