Текст книги "Юнга Северного флота (СИ)"

Автор книги: Александр Бондарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)

   21 апреля 1942 года к вечеру, наконец, доставили пошитые по моим эскизам маскхалаты и привезли всего пяток глушителей, четыре на немецкий пистолет «Люгер» (отдавали пистолеты, два моих и два дал Леонов, для переделки), один удлинённый на стрельбу из моей снайперской винтовки «Zf. Kar. 98k», её тоже переделывали – для того чтобы можно было навинчивать глушитель.

   Из двух десятков брусков капитан забрал два на испытание, которое прошло успешно за городом, привлекли нескольких специалистов, из сапёрного подразделения, дислоцированного в городе. Те просто были в шоке от взрывной мощности одного бруска.

  Для выхода готовились кроме Леонова ещё три краснофлотца, я был пятый.

  В тылы немцев, Виктор решил пройти через одно из озёр, под утро. Что и произошло 22 апреля примерно в два часа ночи, на небольшой лодке, как раз для четверых.

  Описывать свои бега по горам в течении четырёх дней не буду. В принципе три дня прошли нормально, тихо пришли, тихо ушли, что надо отметили на картах. А вот четвёртый день, начался вроде бы удачно, мы как раз приблизились к населённому пункту Большая Западная Лица. До самого населённого пункта мы близко не подходили, хватало того, что расположились на самом срезе сопки, с которой открывался прекрасный вид на сам населённый пункт. В три имеющиеся в группе, бинокля начали рассматривать как сам посёлок, так и расположение в нём немцев. В самом посёлке располагалось около батальона горных егерей, несколько зенитных батарей, которые дополнительно, прикрывали все подходы к пункту, в том числе и подъездные пути – дороги. В нём же находился крупный немецкий штаб, мы наблюдали значительное количество транспортных средств, в том числе и около десятка легковых автомобилей. Штаб расположился в большом трёхэтажном здании центральной улицы, находился под усиленной охраной, кроме того вдоль улицы постоянно ходили два патруля по три егеря во главе с унтер-офицером, проверка документов была обязательна для всех в том числе и офицеров.

  – Только у тех, кого знают в лицо, документы не проверяют, – прокомментировал я увиденное. В этот момент у меня сработала моя чуйка и я резко посмотрел на дорогу, которая подходила к посёлку с западной стороны. В тот момент на ней вдали показалась большая колонна машин, во главе колонны шёл танк, впереди за сто метров ехали три мотоцикла с колясками.

  Толкнув в бок лежащего рядом Виктора, я негромко сказал, – смотри западное направление.

  – Panzerkampfwagen I (Pz.Kpfw.I, Pz.I; «Панцеркампфваген I») – германский лёгкий танк 1930-х годов, – тут же прокомментировал увиденное Виктор, – за ним три немецких лёгких бронеавтомобиля (Sd Kfz 221), четыре легковых автомобиля, за ними два бронетранспортёра Ганомаг (Немецкий бронетранспортер Sd Kfz 251/20 «Hanomag»), один немецкий связной бронеавтомобиль (лёгкий бронеавтомобиль Sd Kfz 223), три грузовых автомобиля, скорее всего с пехотой. После них ещё два мотоцикла с колясками. Колонна направляется прямиком в посёлок.

  В тот момент, я уже не смотрел на колонну, которая подходила к посёлку, а смотрел в бинокль на подходы к зданию перед штабом. Само здание находилось на небольшой площади и место перед ним было, по всей видимости, заранее освобождено от машин. К самому зданию вели ступеньки, десять штук, видимость была хорошая.

  – А расстояние до здания штаба от нас, в аккурат, чуть меньше двух километров, – негромко проговорил я, но так чтобы услышал Виктор.

  Тот с удивлением посмотрел на меня, опуская свой бинокль.

  – Ты что, задумал стрелять? – его лицо выражало удивление.

  – А почему бы и нет, – ответил я, – тут даже можно без глушителя, да и какая разница одним-двумя немецкими генералами, меньше или больше, никто и не заметит на фоне войны.

  – Попадёшь? – проговорил Виктор в полголоса, – сам сказал, что расстояние чуть менее двух километров.

  – Кого-то убью, кого-то раню, но три минуты интенсивной стрельбы я им гарантирую, – произнёс я, готовясь стрелять, раскладывая около себя с десяток обойм, – ты лучше скажи Лодочкину, чтобы помог мне – быстрее перезаряжал обоймы для винтовки. А сам с Захаровым посматривай по сторонам да сзади скажи Руслану, чтобы тоже повнимательней смотрел.

  – Скорее всего, не стоит стрелять, – немного подумав, сказал Виктор, – уйти будет тяжело, а нам надо передать собранные разведданные и карту с пометками.

  Я повернулся к Виктору, – а ты подумал, что за несколько дней будет наступление, а мы тут выведем из строя с пяток высших офицеров? Судя по легковым машинам у штаба, тут намечается совещание, прибывающих, выйдут встречать все высшие офицеры, судя по охране, прибывает кто-то, не ниже генерала. Такой момент выпадает очень редко, тут надо стрелять, фора по времени у нас есть. Никто из немцев не подумает о том, что стрельба будет вестись с запредельного расстояния. В пользу стрельбы говорит наше удачное месторасположение, от нас, очень прекрасный обзор на место перед штабом. А уйти, так мы прорвёмся не впервой. Кстати если хотите быстрей уходить отсюда, можете уже стартовать, я вас за десять минут догоню, сам знаешь.

  Леонов недобро посмотрел на меня, особенно после последних слов. Он прекрасно знал, что догнать их мне не составит труда, последние три дня это показали. Но и уходить не всей группой он не хотел.

  Немного подумав, он нехотя сказал, – стреляй уже, уходить будем все вместе, группой. Лодочкин, под правую руку юнги, будешь перезаряжать магазины.

  К этому моменту, колонна немцев, втянулась в посёлок, на въезде их даже не останавливали. По всей видимости, на посту знали, кто прибыл, когда мимо поста проходила колонна, старший поста отдал честь сидящим в легковых машинах. Всё это я фиксировал, не прекращая разговора с Виктором.

   К стрельбе я был готов, все необходимые манипуляции с прицелом я уже выполнил, осталось только ждать, меньше минуты.

  Наконец легковые автомобили подъехали к зданию, охрана убралась чуть в сторону, не доезжая до штаба метров пятьдесят.

  – Смотри ты, – удивлённо проговорил смотрящий в бинокль Виктор, – а на крыльцо штаба выскочил целый генерал, даже лампасы отсюда видно прекрасно и свита за ним выскочила человек с десять. Это кто же сюда пожаловал?

  – Наш звёздный час пожаловал, – пробурчал я, не отрываясь от прицела, я почти не сомневался, что в зону нашей видимости пожаловал самый желанный для меня, как снайпера военный, а именно генерал-лейтенант Эдуард Вольрат Кристиан Дитль, собственной персоной.

  – Это твоё первое командирское звание приехало и орден на грудь. Правда уходить теперь будет тяжело, эт точно.

  – КТО ПРИЕХАЛ, – Виктор, чеканя слова, спросил, оторвавшись от бинокля, посмотрел на меня.

  – Генерал горно-пехотных войск Эдуард Дитль, – сказал, не отрываясь от прицела я, добавив, – скорее всего. Всё не мешай мне.

  Встречавший генерал быстро начал спускаться, к уже вышедшим из машины, на верх подымались всего два военных, остальная группа военных, собравшись в группу, следовала за двумя военными чуть ниже, соблюдая дистанцию метров пять-восемь.

  Я чуть медлил с выстрелом, мне надо было точно определить, кто из этих двоих главный. С встречающим их генералом они встретились ровно на половине подъёма к зданию. Как ни странно, но я не смог определить, кто из них генерал Дитль, но доверяя своей интуиции, решил стрелять сначала в военного, что подымался по сходам и был несколько худее, чем второй военный (из истории моего времени помнил, что генерал Дитль был худощавый подтянутый чуть выше среднего роста).

  Как только встречающий генерал начал докладывать, я сделал первый выстрел, быстро передёрнув затвор, тут же выстрелил второй раз во второго военного, первый начал только заваливаться, третий выстрел сделал по встречающему генералу (через некоторое время, нашей разведки удалось выяснить, что под мою раздачу попали в порядке выстрелов генерал-лейтенант горно-пехотных войск Эдуард Дитль (нем. Eduard Wohlrath Christian Dietl), генерал-полковник Никола́ус фон Фа́лькенхорст (нем. Nikolaus von Falkenhorst) и командир 2-й горно-пехотной дивизии генерал-лейтенант Георг Риттер фон Хенгль).

  В дальнейшем после образовавшейся паники, от падения сразу трёх генералов, стал сначала стрелять по группе, которая подымалась, максимально усилив темп стрельбы, группа подымалась компактно, и пули всё равно находили свои цели, даже пробивая несколько целей навылет. Поняв, через несколько мгновений, что их попросту убивают, вся группа бросилась в разные стороны. В то время группа встречающих бросилась к упавшим генералам, пытаясь им помочь. На них-то я и перенёс свою стрельбу, отстреливая уже третью обойму. Выдать себя звуком я не боялся, после первых выстрелов, разгоралась стрельба и из посёлка «куда-то в сторону сопок».

  Дальнейшие несколько минут стрелял в оставшихся в живых офицеров в районе штаба.

  – Время уходить, – произнёс лежащий рядом Виктор, – все быстро назад.

  Шустро развернувшись, мы дружно стали отползать назад за склон сопки. После чего наша группа рванула на пределе возможной скорости в сторону к западному берегу бухты Западная Лица.

  Эпизод 40

  – Ну, никак не пойму, чего они в нас вцепились, – возмущённо проговорил я, подымая, свои натруженные ноги, на поваленное дерево, – ну подумаешь, постреляли маленько, и что после этого устаивать на нас такую масштабную облаву, как с цепи сорвались. Все три моих подарка поймали, а успокоится, не могут.

  – Ты хоть, что за подарки им оставил, – лениво спросил Леонов, – а то последний твой рванул так сильно, что даже я присел.

  – Да нормальные подарки, первые два по одной Ф-1, последний третий как снаряд 152-мм, – также лениво ответил я.

  – Снаряд 152-мм? – Леонов, даже привстал от удивления, – да где же ты его взял здесь в лесу.

  Остальные трое бойцов группы тоже удивлённо уставились на меня.

  – Я же сказал КАК, – ответил я, – чё, я дурной таскать почти 50 килограмм (снаряд 152 мм: масса снаряда – 49 кг; масса ВВ – 6,5 – 7 кг), у меня вот компактный заменитель есть.

  В моей руке как будто из воздуха материализовался небольшой 100 граммовый брусок.

  – А в сочетании с Ф-1 у него поразительный эффект, – добавил я, – почти, такой как у 152-мм снаряда. Ничего пусть дальше за нами побегают, я им ещё два таких подарка оставил. Я вот думаю командир, что если они на ещё одной подорвутся, то надо в корне менять концепцию, движения. Тут уже недолго осталось ждать с десяток минут.

  – Что за концепция движения такая? – смотрел на меня Леонов, да и вся группа тоже.

  – А вот рванёт ещё раз, тогда и поговорим, – ответил я, – а то, может быть и не полезут, дальше.

  В это же время западнее 11 километров от нахождения советской разведгруппы.

  Обер-лейтенант Клаус Дювелль, командир роты разведки, 11 разведывательного батальона 2 горно-пехотной дивизии с тоской посмотрел на остатки того что у него осталось от 2-х взводов разведки – 14 человек, собак они потеряли три, осталась последняя овчарка.

  Всего лишь месяц назад, ему был вручен Рыцарский крест Железного креста (нем. Ritterkreuz des Eisernen Kreuzes), – «за отвагу на поле боя». После этого его перевели с командира 12 роты 137-го горно-пехотного полка в 11 разведывательный батальон.

  Казалось бы, что наконец-то, у него появилась перспектива продвижения по службе. До сегодняшнего дня он в это верил, но после того как сегодня в 12 часов дня, командир батальона поставил ему задачу по уничтожению советской разведгруппы, всё пошло не так как должно быть. Они даже не смогли близко подойти к ней, после непонятного первого подрыва у него в группе появились трое убитых и шестеро раненых. Через два километра после очередного взрыва было пятеро убитых и восемь раненых. Но добил его только что прозвучавший взрыв не похожий на два предыдущих, казалось, что рядом взорвалась не просто граната, а рванул настоящий снаряд крупного калибра, хотя свиста снаряда никто не слышал. Потери в его команде были просто ужасающие, одиннадцать человек убито и семь ранено.

  Всего за три часа погони у него выбыло из строя 40 человек, плюс с ранеными он оставил ещё восемь. И здесь надо будет оставлять троих для ухода за ранеными. Из двух офицеров, командиров взводов и четырёх унтер-офицеров, в строю у него остался один офицер и один унтер-офицер, ещё два унтер-офицера были ранены. Подмогу, по радио он уже вызвал, но она будет только через час. Машинами перекинут ещё два его взвода роты, на перекрёсток впереди в 8 километрах, но проклятая разведгруппа резко поменяла направление ещё двадцать минут назад.

  Передав в штаб разведывательного батальона о третьих потерях и о смене направления движения разведгруппы противника, оставив с ранеными, ещё троих солдат, с остальными он двинулся по следам дальше. Но буквально через десять минут бега, все следы просто пропали. Овчарка не могла их найти по запаху. Развернув солдат в цепь, стали прочёсывать всю округу. В его группе оставались ещё несколько опытных матёрых егерей, которые через минут пять нашли, таки следы, но как оказалось ненадолго.

  Очередной взрыв произошёл через десять минут, притом он был такой же по мощности, как и предыдущий. Но в этот раз они отделались можно сказать легко, был всего лишь один убитый и два легкораненых. Они уже поняли, что надо двигаться немного в стороне, а не идти по маршруту советской разведгруппы.

  Ещё один взрыв произошёл буквально через минуту с начала движения, погиб один солдат, один солдат был ранен.

  Все эти обстоятельства привели в бешенство обер-лейтенанта Клауса Дювеллье, он решил идти до конца, его внутреннее чутьё говорило о том, что эта советская группа где-то рядом, они их почти догнали. Но следующие полчаса погони показали, что их противники резко поменяли направление на противоположенное. Ещё через десять минут к Клаусу подошёл унтер-офицер, тот высказал предположение, что русские идут назад к населённому пункту Большая Западная Лица и идут практически назад по своим следам или рядом с ними.

  Здесь звериное чутьё Клауса просто кричало об опасности для его подчинённых, оставленных ранее.

   Когда Клаус вышел на поляну рядом с третьим местом подрыва. Его взгляду открылась ужасающая картина, помимо убитых взрывом одиннадцати человек, лежащих рядком чуть в стороне, где они их сложили, все десять его подчинённых лежали по всей поляне в живописных позах. Смерть застала их, по всей видимости, неожиданно, хотя судя по свежим следам, это произошло минут пятнадцать назад, при этом никто даже за оружие взяться не смог. Как такое могло быть, они не слышали ни одного выстрела впереди, а в своих людях Клаус был уверен, те без боя бы не сдались.

  В этот момент на поляне начали взрываться наступательные гранаты, после серии взрывов, к тому времени Клаус имел несколько ранений осколками от гранат, раздались негромкие щелчки и все ещё оставшиеся в живых егеря, начали падать один за другим. Что-то тупое сильно ударило Клауса в грудь, и его сознание навсегда померкло.

  – Ну вот, как-то так, – произнёс Ваник, обращаясь к Леонову, который вслед за ним вышел на поляну, при этом делая контрольные выстрелы лежащим егерям, в голову всем, кто ещё минуту назад был живой – зато проблема решена, на некоторое время.

   – Да кто бы раньше сказал, не поверил бы, – произнёс Виктор, он, как и юнга в каждой руке держал по пистолету с глушителем.

  – Сейчас я тут немного поработаю, и уходим назад, – произнёс Ваник. На вопрошающий взгляд Виктора сообщил, – оставлю несколько сильных сюрпризов в качестве подарков егерям, по времени займёт минут пять. Только ты ничего вообще не трогай здесь и не топчись особо сильно, а то эти прохвосты егеря сразу же заподозрят неладное.

  Минировать я стал убитого офицера группы, судя по погонам обер-лейтенанта, подложив под него помимо двух гранат Ф-1 ещё и два бруска взрывчатки. После этого прикинув, откуда будет подъезжать машина, на которую будут грузить трупы, заминировал и этот подъездной путь.

  После этого наша разведгруппа три бойца, которой находились чуть в стороне, быстрым шагом, чередуемым с бегом, по дуге, направилась в сторону всё той же бухты Западная Лица.

  К западному берегу бухты Западная Лица мы подходили, когда уже ночь вступила в свои права.

  На восточном берегу бухты уже находились наши войска, осталось всего ничего, добраться до них, на это у нас была всего лишь эта ночь. К самому берегу мы близко не подходили, расположившись на склоне сопки. У немецких егерей здесь не было сплошной обороны, а оборона была организована с помощью взводных узлов обороны и секретов, которые своими секторами обороны перекрывали все подходы к берегу, ко всему же вся береговая черта, с самыми удобными подходами, наверняка была минирована, да ещё, скорее всего несколькими минными полями.

  Пока группа отдыхала после продолжительного бега, я, закрыв глаза, сканировал окружающее пространство. Уйти здесь, я бы сам со своими способностями смог бы, но только один, всей группой это было не реально.

  – Здесь нам не прорваться даже к воде, – проговорил я, – да и если сюда вызвать катер, тот и не сможет подойти к берегу, и скорее всего и уйти не сможет. Надо не останавливаясь идти далее, может дальше повезёт больше, время ещё есть.

  – Время ещё есть, – согласился со мной Леонов, – значит, двигаемся далее.

  К утру мы отмотали ещё более двадцати километров, но никаких подходящих вариантов я не нашёл, да и Леонов не видел, сказал что благодаря новым маскхалатам, мы продержимся до следующей ночи, а там поищем выход далее.

  На днёвку группа расположилась в небольшом распадке, просматриваемом или с вершин сопок или с воздуха. Проспав несколько часов и восстановив свои силы, попросился у Леонова выдвинуться на срез распадка, чтобы понаблюдать за видимой частью береговой черты этого берега и водами бухты Западная Лица.

  Через три часа ко мне подполз Леонов, хотя мы договорились, что смена будет через четыре часа. Расположившись рядом, тот сообщил, что не спится что-то. Принялся, как и я, осторожно осматривать открывшуюся местность в бинокль.

  В зоне нашей видимости был только один укреплённый опорный пункт егерей, расположенный на вершине небольшой возвышенности, которая уступом выступала на сотню метров в бухту и находилась ниже и правее нас метрах в трёхсот пятидесяти. И состояла из нескольких дзотов, блиндажей, ходов сообщения между ними. Внизу, с нашей стороны от выступа, находился небольшой деревянный пирс, рядом с ним, в отрытой на склоне ниши и прикрытой маскировочной сеткой, стояли с десяток бочек. От пирса, наверх вела тропинка. К центру укрепрайона вела, грунтовая дорога, проложенная специально к моменту постройки, недалеко от неё были вырыты три капонира, прикрытые маскировочными сетями, два были пусты, а в третьем капонире стоял мотоцикл с коляской.

  – А капониры на что? – спросил Леонов, – это ж чего немцам стоило их выкопать здесь.

  – По всей видимости, – ответил я, – если именно здесь будет высадка десанта, то капониры предназначены для мобильной передвижной батареи, какого-то там калибра, которая будет прибывать сюда, скорее всего по звонку. Меня больше всего интересуют бочки закрытые сеткой рядом с пирсом.

  – Да бочки вижу, – сообщил Леонов, – скорее всего с них заправляют катера, которые патрулируют воды бухты.

  – Это для заправки катеров надо было притащить сюда десяток 200 литровых бочек, – с сомнением сказал я, – это две тонны получается, это на сколько, же катеров эта заправка рассчитана?

  – Не знаю на сколько, но это же очевидно, – произнёс Леонов.

  Как оказалось, через шесть с половиной часов, неочевидно.

  Сначала мы услышали отдалённый гул самолёта, потом и уже нам стал, виден гидросамолёт с немецкими опознавательными знаками, он сходу пошёл на снижение (экипаж самолёта, по всей видимости, не первый раз здесь приземлялся) приводнившись в 100 метрах, после чего подрулил к пирсу.

  Встречать самолёт выскочило с десяток егерей, которые помогли пришвартовать его к пирсу, длинна пирса как раз позволяла.

  Из самолёта очень осторожно вывели несколько человек в куртках, которые носили пилоты люфтваффе, которых тут же подхватили под руки егеря, потащившие их наверх в тепло блиндажей. После чего так же вывели два пилота в зимней форме принятой на севере у лётчиков ВВС РККА и РККФ, их по указанию лётчика офицера, отконвоировали к находившийся здесь же недалеко яме. Сняв с них куртки и заставив снять ватные штаны, их затолкали в яму, прикрытую сверху решёткой, на задвижку которой повесили амбарный замок, недалеко от неё устроился один из егерей.

  Остальные пять егерей, вместе с четырьмя членами экипажа самолёта стали заправлять самолёт, качая ручной помпой топливо и заливая его в бак самолёта с помощью вёдер, передавая их по цепочке.

  Отдельно стояли два лётчика, вместе с егерем офицером, куря сигареты, разговаривая, при этом, не забывая контролировать своих подчинённых, которые производили заправку самолёта в ручную.

  – Ну, вот и наше транспортное средство приехало, – сказал я, повернувшись к Леонову, тот продолжал внимательно наблюдать за гидросамолётом.

  – Ты чё и самолётом управлять можешь? – тот, с ехидством посмотрел на меня.

  – Нет, конечно, – помотал я головой, – куда мне убогому, просто на такие случаи, у меня персональные лётчики припасены.

  – Это, какие же персональные, – Леонов удивлённо посмотрел на меня, – где же они, уж не Лодочкин же за штурвал сядет или может быть Захаров? Нет, не угадал, точно, у нас Руслан в своём ауле летал, наверное.

  Отойдя от удивления, Виктор просто стебался с меня, хлопнув находящегося рядом с ним Руслана.

  – Да меня устроят и эти два пилота за штурвалом, что сидят в яме, – проговорил я, – я думаю, что они с удовольствием и энтузиазмом полетят с нами. Даже если и не сможем взлететь, то глиссировать, на восточный конец бухты их умений вполне хватит.

  Посмотрев на Леонова, я увидел его вытаращенные от удивления глаза.

   – Да надоело уже ползать по этим сопкам, – проговорил я, – пора уже и домой, а мне ещё и с комфортом охота, если пилоты потянут, как раз до Архангельска и долетим. Радио в таких самолётах есть, своих на подходах предупредим, чтобы не сбили. А немцы пусть качают всё топливо, как раз в аккурат к ночи и закончат.

  До него только теперь дошло, что я задумал действительно уйти отсюда к нашим прихватив с собой гидросамолёт.

  Немцы закончили заправку за полтора часа. Оставив около самолёта ещё одного егеря для охраны, оставшиеся егеря с членами экипажа, направились по тропинке вверх к тёплым блиндажам.

  – Ну, вот через час будет уже темно, можно будет и работать, ну как командир принимается или нет? – спросил я у Леонова.

  – Как будем действовать? – вместо ответа спросил Леонов.

  – Да по простому варианту, – сказал я, – как только стемнеет и я, уйду, выждете полчаса, и выдвигаетесь к дороге, ведущей на узел обороны. По ней проходите к самому узлу и метров за сто сидите на обочине и ждёте меня, близко не подходите там у них пост есть, чтоб не засёк вас. Я с ним в последнюю очередь разберусь. Сначала решу с помощью глушителей на пистолетах, все вопросы у пирса, потом за вами к дороге. На всё про всё у меня будет полчаса времени, вполне хватит. Заодно и у дзотов посмотрю наверху, что можно сделать, чтобы немцы не стреляли, когда взлетать будем. Не тащить же взрывчатку и гранаты назад к своим.

  – Принимается, – вынес решение Леонов, – так и действуем, только может быть тебе помощь всё-таки там нужна будет?

  – Вы мне мешать только будете, – проговорил я, – да и так, я быстрее вправлюсь.

  За полчаса я и управился, на всякий случай, накинув на себя заклинание видимости в темноте, зоркого глаза, и невидимости первым осторожно спустился к дороге, что вела к узлу обороны. Прошёл по ней до тропинки спуска к пирсу. Сидящие в дозоре с этой стороны пара егерей и несколько наблюдателей за бухтой, которые находились чуть дальше в траншеи, не обратили на меня никакого внимания.

  Спуск вниз не занял много времени. Егеря, которых оставили сторожить как пленных, так и охранять самолёт, закономерно несли службу вместе, ко всему же пыхтя сигаретами, им отсюда было прекрасно видно, как подходы по тропинке сверху, так и находящуюся рядом решётку тюрьмы, а так де стоящий на поплавках гидросамолёт, притянутый к пирсу тремя канатами.

  С расстояния пяти метров я сделал два быстрых выстрела, после приблизившись, ещё два контрольных в голову.

  Звуки выстрелов были не очень слышны, на фоне плескания воды, что даже пленные в яме, на вряд ли их расслышали.

  Наверху за несколько минут, ничего не поменялось. Зная пунктуальность немцев в несении караульной службы, смена постов должна будет, происходить в 20.00 то есть, примерно через полтора часа.

  Следующими егерями были двое, что несли службу по охране, подходов со стороны дороги опять два выстрела, подход к окопу, контроль в голову ещё два выстрела.

  Следующие на очереди были двое наблюдателей, расположившихся на самом срезе по центру выступа, в окопе. С ними тоже проблем и неожиданностей не было, потратив и там ещё четыре выстрела, забрав там два хороших морских бинокля.

  Когда мы с Леоновым рассматривали расположение ходов сообщения на узле обороны, то установили, что всего было два дзота. Вот к ним я и направился, как я и ожидал со стороны бухты, те имели по три амбразуры каждый, прикрытые, из-за холодов деревянными щитами, которые убирались в случае необходимости во внутрь. Установив на каждый из дзотов, на две амбразуры, ближайшие, в сторону пирса, по гранате Ф-1, с примотанными шашками, направился к дороге, ещё издалека определив своих товарищей, которые только подходили к ней.

  – Долго же вы ползёте. – проговорил я тихо, когда они оказались в трёх шагах от меня, скидывая перед словами невидимость, – я уже заждался вас, домой что ли не хотите?

  – Ну, ты жук, – проговорил идущий впереди Леонов, – я чуть в штаны не наложил, вот как ты, так шутить можешь со своими товарищами?

  – Да не шучу я, – тихо проговорил я, – я уже домой на катер хочу, к коку Серёге Марочкину на камбуз.

  Через минуты мы всей разведгруппой, находились около пирса, подойдя к яме с решёткой, я тихо позвал, – Эй славяне, живые есть?

   Сначала там было тихое шевеление, потом простуженный с хрипотцой голос поинтересовался, – Кто спрашивает?

  – Разведка Северного флота, – сказал оказавшийся рядом со мной Леонов, – вы как седеть будете или с нами домой?

  – С вами, – проговорил всё тот же простуженный голос.

  – Сейчас вытащим, – проговорил я, присаживаясь около замка, – только, чур, уговор, вы за руль этой колымаги, что у пирса стоит, сами сядете. Договорились? А то с нас пилоты, как с вас подводники.

  – Договорились, – произнёс всё тот же простуженный голос, – вытаскивайте.

  Разобраться с допотопным, амбарным замком было минутным делом, крышку помог откинуть Леонов, протянув вниз руку, он один за другим вытащил двух командиров в лётной форме.

  – Подполковник Сафонов Борис Феоктистович, – представился простуженным голосом, один из командиров, – командир 2-го гвардейского смешанного авиационного полка Северный Флот (В реальной истории подполковник Сафонов Б.Ф. будучи уже командиром 2-го гвардейского смешанного авиационного полка ВВС СФ, вылетел 30 мая 1942 года во главе звена истребителей на прикрытие каравана судов PQ-16 идущих к Мурманску. Во время боя с превосходящими силами противника звено распалось и Сафонов Б.Ф. остался в одиночестве. Он передал по радио, что сбил три бомбардировщика Ю-88, после чего связь с ним оборвалась. Последними его словами были «Мотор подбит иду на вынужденную». Точная причина гибели Сафонова неизвестна.). А это лейтенант Иволгин, из моего полка. Подобрали немецкие спасатели, после боя и отказа движка самолёта, при охране каравана судов PQ-15. Лейтенант Иволгин был подбит ранее, его немцы спасли, со своим пилотом.

  – Сержант Леонов, командир разведгруппы, разведотряд Северного Флота.

  – Ну, так что, разберётесь с этим корытом, – влез в разговор я, кивнув на стоящий рядом гидросамолёт, для меня сейчас было важно побыстрее убраться с этого берега, – если не сможете, взлететь, то нам достаточно чтобы вы глиссировали хотя бы, до восточного берега, там наши.

  – Взлетим, – заверил Сафонов, – ничего сложного там нет.

  – Ну, тогда вперёд, – проговорил я, – а то у егерей пересмена часовых скоро, как бы на неприятности не нарваться.

  Через несколько минут мы все загрузились в гидросамолёт (впоследствии узнали, что это был «Do-24Т» 50-й спасательный отряд, – большая трёхмоторная цельнометаллическая летающая лодка, спасательный гидросамолёт для люфтваффе с двигателями Bramo 323R-2, 1000л.с., экипаж 6 человек), предварительно отвязав швартовые канаты. Лётчики сразу же полезли в кабину пилотов, я же полез к пушке установленной как раз посередине самолёта. Развернув пушку (это оказалась немецкая 20-мм пушка MG 151/20) вверх, в сторону начала тропинки, стал ждать.

  Вот взревели один за другим все три двигателя и гидросамолёт медленно начал разбег. В этот момент произошли взрывы заложенных гранат с брусками взрывчатки, а в начале тропинки показались фигурки егерей. Мои первые снаряды, легли как раз среди этих фигурок, раскидав их как кегли.

  Со стороны дзотов в сторону нашего гидросамолёта никто не стрелял, а через минуту мы уже оторвались от водной глади и начали набирать высоту, через 20 минут наш гидросамолёт набрал высоту порядка 7 километров и уже летел над нашей территорией. Покинув кабину стрелка, пробрался в кабину пилотов.

  – Нам бы срочно попасть в Архангельск, у нас свежие разведданные по противнику, а наши будут наступать в течении суток, сейчас идёт интенсивная подготовка, – проговорил я, обращаясь к Сафонову.

  – По топливу нам хватит, – сообщил тот, посмотрев на датчики, – за спасение можно и подкинуть до Архангельска, тут лёту час не более.

  – Где будете садиться? – уточнил я у Сафонова.

  – Да на входе в порт и сядем, – сообщил тот.

  – Сейчас пойду, попробуем связаться с нашими на выделенной частоте, – сообщил я, – чтобы не сбили случайно.

  Вместе с Виктором Леоновым, который выдал частоты для связи и наши позывные, отстроил кое-как бортовую радиостанцию на немецкой летающей лодке и стал вызывать на открытой частоте абонента.

  – Один, Один, я Икар, прошу на связь, прошу на связь, – монотонно проговаривал я вызов на связь радиста разведотдела штаба СФ на дежурной частоте.

  На исходе второй минуты мне ответили, – что Один слушает Икара.