Текст книги "Юнга Северного флота (СИ)"

Автор книги: Александр Бондарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)

  Вырвал листок из блокнота, отдал его сигнальщику со словами, – к радисту, передать в штаб флотилии.

  Несмотря на то, что время показывало 14.10, и пора было идти на обед, командующий Мурманской флотилией контр-адмирал Кучеров, продолжал работать в кабинете с документами, рассчитывая затратить ещё двадцать минут на них, когда в двери постучали.

  – Войдите, – разрешил Кучеров, – в дверях появился начальник штаба флотилии капитан первого ранга Гизатулин, по тому, что его лицо выражало тревогу, Кучеров понял, что что-то произошло.

   – Что случилось Руслан Габбасович? – вопросительно посмотрел на своего начальника штаба Кучеров.

  Тот, молча, протянул ему лист шифр телеграммы. Текст её гласил :"14 апреля 1942 года. Время 14.00. К конвою приближается отряд быстроходных военных кораблей, предварительно опознаны как немецкие эсминцы тип 1934, всего четыре корабля. Координаты конвоя .... Принял решение о встречном бое. Командир конвоя капитан третьего ранга Оточин".

  Немцы таки обыграли их, – мгновенно пронеслось в голове у Кучерова, осмысление полученной информации. – Четыре немецких эсминца типа 1934, на конвой этого было вполне достаточно чтобы уничтожить его полностью, ещё и потопив все корабли сопровождения, которые разве что нанесут им небольшие повреждения не влияющие на их боевые возможности. А то, что его подчинённые будут драться до последнего он, Кучеров не сомневался. Немцам нанести какие-то повреждения было возможно, если они подпустят корабли охранения к себе слишком близко.

  Где Ледяев? – произнёс Кучеров, посмотрев на Гизатулина.

  – В приёмной, там же Валишев, Арбузов, Соловьёв, – сообщил Гизатулин, – Звать в кабинет?

  – Давай приглашай, проведём совещание флотилии, – согласился, Кучеров, в очередной раз, убеждаясь, что ему повезло, что у него такой начальник штаба. А больше и приглашать было не кого – Оточин, Корнейчук и Репин были на кораблях в составе атакованного конвоя.

  Как только за его столом расселись все находящиеся в его приёмной, Кучеров зачитал шифр телеграмму от начальника конвоя капитана третьего ранга Оточина, положил её на стол перед собой и только тогда, вопросительно посмотрел на своих подчинённых.

  Ледяев, – кто бы сомневался, хоть и был его заместителем и старшим по званию (кроме Гизатулина), выступил первым и высказал общее мнение, за всех. Что тут думать: бригада ВК в полном состава – готовность к выходу, для её сопровождения остатки дивизиона РС, часть дивизиона МО и последний торпедный катер С-25 дивизиона Репина – готовое рейдовое соединение для перехвата немецких эсминцев. По орудиям мы на равных, а там, куда кривая выведет, но упускать их из нашего сектора ответственности точно не стоит. Даже если будет размен один на один мы в плюсе. Надо идти наперехват немцев, однозначно. Артиллерийский ВК «Полярный лис» только что от морремзавода пришёл на свою стоянку.

  На последние его слова Валишев, кивнул головой, подтверждая сказанное.

  – Значит так, – прихлопнув правой рукой по столу, произнёс командующей флотилией, – это мнение всех?

   Все сидящие за столом закивали головами в знак согласия.

  – Тогда готовимся к выходу на перехват отряда немецких эсминцев, – принял решение Кучеров, – во временную эскадру войдут все ВК артиллерийские «Песец», «Полярная лиса», «Полярный лис», два ВК ПВО «Победитель», «Арктический лис», два РС РС-515 и РС-516 три морских охотника МО-4 162, МО-2 121 и 122 и торпедный катер С-25. Старшим эскадры идёт капитан первого ранга Ледяев. С ним капитаны третьего ранга Валишев, Арбузов. Начальнику штаба подготовить приказ по флотилии. Ледяеву уточнить перед выходом о перемещении наших подводных лодок, и надводных кораблей. Выход назначаю на 20.00, как раз к утру будите у выхода из Кольского залива.

  Эпизод 35

  Генерал-адмирал Герман Бём – командующий адмирал в Норвегии (kommandierender admiral norwegen), был в бешенстве, только что полчаса назад ему доложили о потоплении конвоя, следующего из порта Лиинахамари, в порт Киркенес и далее в Германию через Бодё. Движение этого конвоя было на контроле в Берлине, а тут потопление не просто одного транспорта, а захват ещё трёх, корабли охраны были уничтожены все, до единого. В результате принятых мер – налёт бомбардировочной авиации, удалось потопить ещё одно, другое сильно повреждённое и обездвиженное, русские сами потопили, в итоге Советам достался всего один транспорт, а не три.

  Волновало генерал-адмирала другое – этот уничтоженный конвой был не первый и не второй, за полярным кругом, вот это-то и волновало его больше всего. Тем более, что один конвой был уничтожен не смотря на то, что в охрану его входило два сильных немецких эсминца типа 1934. Тем более что Советы потерь в корабельном составе в результате этой операции не имели. Он точно знал, что у Советов в этом районе нет ни одного военного корабля крупнее эсминца. А так быстро по времени, разобраться с конвоем, без потерь со своей стороны могли только лёгкие крейсера или один тяжёлый.

  И вот этот-то момент и его напрягал больше всего. Неужели союзники передали Советам тяжёлый крейсер или несколько лёгких? Разведка на его такой вопрос ответила однозначно, что Советам никаких военных кораблей союзники не передавали, это известно точно.

  И он не понимал, как Советам удалось так блестяще провернуть операцию по захвату и последующему уничтожению важного для кригсмарине порта Лиинахамари, опять же без потерь со своей стороны в корабельном составе.

  А этот проклятый Мурманский порт? Сколько самолётов бомбардировочной и истребительной авиации потерял люфтваффе за последние месяца. Руководство люфтваффе в настоящий момент было в тихой панике, от таких потерь.

  А захват одного из конвоев, привёл здесь на Севере, за полярным кругом, вообще к катастрофичным последствиям. Генерал Дитль заявил Гитлеру, что по вине флота сорвано весеннее наступлении на Мурманск, до которого оставалось всего-то каких-то 40 километров.

  С этим всем надо было что-то делать. Поэтому он, дал указание оперативному отделу, разработать и представить ему, на рассмотрение, «первый этап» операции «Rösselsprung» (рус. Ход конём). Целью, которой было бы уничтожение одного из конвоев русских, в районе Кольского полуострова. «Первый этап» операции был тщательно проработан и подан ему на утверждение.

  По плану были задействованы 4 эскадренных миноносца тип 1934: Z-5 «Пауль Якоби» (нем. Z-5 «Paul Jacobi»), Z-6 «Теодор Ридель» (нем. Z-6 «Theodor Riedel»), Z-10 «Ганс Лоди» (нем. Z-10 «Hans Lody»), Z-16 «Фридрих Экольдт» (нем. Z-16 «Friedrich Eckoldt»). Которые, после получения разведывательных данных о выходе конвоя из Архангельска в Мурманск, должны были уничтожить конвой полностью. Как правило, конвой в Мурманск из Архангельска, сопровождали морские охотники, тральщики или катера.

  12 апреля 1942 года из порта Киркенес, вышел отряд эсминцев под брейд-вымпелом командующего 6-й флотилией капитан-цур-зее Альфреда Шульце-Хинрихса. Флагманом отряда тот выбрал Z-5 «Пауль Якоби» (с командиром Z-5 фрегаттен-капитаном Германом Шлипером, он был знаком с ещё своей юности). В район поиска, отряд должен был прибыть 14 апреля 1942 года утром. В дальнейшем капитан-цур-зее Альфред Шульце-Хинрихс должен был учитывать разведданные, которые должны были предоставлять разведчики из состава 124-й разведывательной группы (I.(F)/124).

   До района поиска отряд эсминцев добрался, как и планировали к утру 14 апреля. К 10.00 поступила информация о конвое, который двигался в сторону Мурманска. Конвой состоял из трёх транспортов и пяти кораблей охраны, два из которых были морские охотники, два – катера и буксир (Пилоты-наблюдатели разведывательного самолёта, ВК «Мурманск» посчитали за обычный транспорт, а проходящий мористее отряд скоростных катеров посчитали за отдельный отряд, «идущий по своим делам», отдельно от конвоя).

   Получив свежие разведданные, о конвое идущим в сторону Мурманска, капитан-цур-зее Альфред Шульце-Хинрихс, на основании их, принял решение о нападении на конвой. Расчётной точкой нападения на конвой по времени их подхода было 14.00.

  Осложнений при нападении командующий 6-й не предвидел, – быстрый подход расстрел транспортов и кораблей охранения и такой же быстрый уход из этого водного района, проход мимо входа в Кольский залив, если и там будут достойные цели – потопление их и уход к берегам Норвегии, на всё-про-всё у отряда эсминцев было шесть-семь дней. После этого отряд должен возвратиться в порт базирования Киркенес, последнее время прихода это 17-18 апреля.

  14.00 14 апреля 1942 года отряд немецких эсминцев на скорости 35 узлов устремился к конвою Советов, шедшему им на встречу 7-8 узловым ходом. После этого дальнейшие события пошли не совсем, так как планировали немцы.

  Во-первых, не доходя до конвоя, на их пути оказались два морских охотника, которые, не смущаясь количеством эсминцев, открыли по ним огонь из четырёх орудий (Корнейчук спланировал заранее, что при стрельбе положение катеров было таким, что позволяло задействовать 76-мм орудия не только носовые, но и кормовые) с расстояния 9 километров.

   Ответный огонь немцы, конечно, открыли, но как понял капитан-цур-зее Альфред Шульце-Хинрихс, внезапность нападения они утратили. По мере сближения, пошли попадания с обеих сторон, но на удивление немцев, первые удачные попадания были у Советов.

  Первому досталось Z-10 «Гансу Лоди», прилетевший снаряд разорвался в районе первой дымовой трубы, значительно повредив её (за борт улетело только верхняя часть трубы). Помимо трубы досталось и мачте, установленной за боевой рубкой, две трети её, так же рухнуло за борт, оставив эсминец без связи, помимо этого было убито четыре матроса и три ранено.

  Вторым пострадал Z-6 «Теодор Ридель», ему прямым попаданием вынесло 127-мм орудие (реальный калибр орудия составлял 128 мм) установленное перед боевой рубкой, заодно убив и покалечив 10 матросов расчёта установки.

  А вот третье, почти попадание было от немцев. Взрыв снаряда пришёлся в шести метрах от маневрирующего морского охотника РС-514. В результате взрыва этого снаряда на катере было ранено и убито двенадцать человек. Катер пошёл по непредсказуемой траектории, пока за штурвал вместо убитого краснофлотца встал, прибежавший с кормы боцман катера. Но и немцы не смогли закрепить свой успех, все их снаряды ложились с большим разбросом по расстоянию из-за всё той же непредсказуемой траектории.

  Альфред Шульце-Хинрихс понимал, что если они вцепятся в оба морских охотника, то сумеют их утопить, из-за малой скорости, те не сумеют уйти от эсминцев, но на это уйдёт время, а сколько он не знал сам. А решение о том, идти ли на караван или всё же сначала добивать морских охотников он ещё не принял.

  Тем не менее ситуация стремительно менялась, как только расстояние между эсминцами и морскими охотниками сократилось до 2,5 миль, с морских охотников начали стрелять ещё по два орудия «Бофорс».

  – Транспорт прямо по курсу, – крик сигнальщика, заставил капитан-цур-зее Альфреда Шульце-Хинрихса вскинуть к глазам бинокль. Впрочем, смотрел не только он, в бинокль так же смотрели и фрегаттен-капитан Герман Шлипер, его старший офицер эсминца, артиллерийский офицер эсминца.

   В бинокль хорошо было видно, что встречным курсом в направлении отряда эсминца идёт транспорт в сопровождении ещё двух морских охотников. Это-то и определило дальнейшее решение командующего 6-й флотилией капитан-цур-зее Альфреда Шульце-Хинрихса.

  – Мы и Z-6 атакуем транспорт, передайте на «Теодор Ридель» фрегаттен-капитану Вальтеру Риде. Z-10 и Z-16 пусть разберутся с этими двумя настырными охотниками, – определил задачи эсминцам командующего 6-й флотилией.

  Z-16 «Фридрих Экольдт», получив задачу по радио, первым развернулся в сторону морских охотников РС. Z-10 «Ганс Лоди», сделал поворот с запозданием на пять минут. Корветтен-капитан Вернер Пфейфер, командир Z-10 «Ганс Лоди», был добросовестным офицером кригсмарине, но буквально за несколько минут до этого попавший в его эсминец снаряд, ко всему, сбил мачту с установленными антеннами связи. Поэтому, команду для Z-10 дублировали ещё и семафором. К тому времени, когда Z-10, повернул в сторону морских охотников, Z-16 ушёл вперёд на несколько миль.

  Поэтому последние пять минут для РС-513 и РС-514 особую опасность представлял шедший на них паровым катком Z-16 «Фридрих Экольдт», на борту которого красовался номер 32. И именно на нём, сосредоточили огонь всех своих средств морские охотники, подключив к стрельбе ещё и «Эрликоны».

  Попадания и накрытия шли с обоих сторон, в связи с сокращением расстояния между кораблями. Если морские охотники в итоге, имели большее количество попаданий, из-за своей более быстрой скорострельности. То «Фридрих Экольдт» взял перевес в противостоянии прямым накрытием РС-514 в носовую конечность катера из 127 АУ SK C/34 (реальный калибр орудия, как я уже отмечал, составлял 128 мм), что для морского охотника оказалось достаточным, чтобы тот прекратил движение и стал медленно тонуть. Более быстрее тонуть, его заставил и второй такой же снаряд, попавший в него снаряд через минуту.

  Тонущий военный корабль, всегда сосредотачивал на себе внимание и радость тех, кто его победил. Немецкие моряки, были не исключением, – все взоры были направлены на почти уже погрузившийся в воды Баренцево моря, военный корабль. Когда раздался истощённый крик сигнальщика: – Торпедные катера, по правому борту. Пуск торпед в сторону эсминца.

  – Лево на борт, – мгновенно отреагировал, исполняющий обязанности командира эсминца корветтен-капитан Лютц Герштунг. В момент поворота эсминца, по его правому борту пришлась серия взрывов снарядов малого калибра, сами по себе они бы не смогли нанести непоправимый ущерб эсминцу, если не одно НО – взрывы двух снарядов пришлись как раз по одному из четырёхтрубных 533-мм ТА. Эсминец находился в боевом походе и оба четырёхтрубных 533-мм ТА были снаряжены торпедами. Вот детонация четырёх торпед одновременно для эсминца имела катастрофичные последствия, по месту установки ТА и произошёл разрыв эсминца на две части.

  Выпущенные по нему две торпеды – по одной с каждого торпедного катера (С-23 и С-27), прошли в результате детонации торпед в ТА, мимо двух частей эсминца.

  Z-10 «Ганс Лоди», уже набрал полный ход, вслед за ушедшим вперёд эсминцем Z-16 «Фридрих Экольдт», когда раздался крик одного из наблюдателей: на «Фридрих Экольдт» торпедная атака с правого борта. Корветтен-капитан Вернер Пфейфер, командир Z-10 «Ганс Лоди», а так же стоящие рядом с ним офицеры вскинули бинокли к глазам, смотря в указанном направлении, именно в этот момент над эсминцем Z-16 «Фридрих Экольдт» вырос столб огня и тут же раздался звук сильнейшего взрыва.

  – Попадание в Z-16 «Фридрих Экольдт» одновременно нескольких торпед, эсминец разорвало пополам, – раздался повторный крик одного из наблюдателей.

  Вернер Пфейфер, не верил своим глазам – два торпедных катера, среди белого дня, спокойно сделали современный немецкий эскадренный миноносец. Как такое могло произойти? Чтобы быстроходный эсминец не смог уклониться сразу от нескольких торпед, ведь залп двух торпедных катеров это четыре торпеды. Всего четыре торпеды. «Фридрих Экольдт» после взрыва затонул быстро, после такого обычно живых оставалось не много, а здесь за полярным кругом, пока они подойдут к месту гибели, спустят шлюпки, подгребут к месту трагедии и начнут спасать пройдёт 10-15 минут, столько здесь на воде за бортом никто не продержится. Все эти мысли мгновенно пронеслись в голове у Вернера Пфейфер.

  – Пусть радисты натянут временную антенну и передадут на Z-5 «Пауль Якоби», командующему 6-й флотилией капитану-цур-зее Альфреду Шульце-Хинрихсу, в результате торпедной атаки потоплен Z-16 «Фридрих Экольдт» – попадание нескольких торпед.

  – Два торпедных катера, по дуге идут в торпедную атаку на нас, – опустив бинокль, сообщил артиллерийский офицер эсминца, повернувшись в сторону стоящего рядом Вернера Пфейфера.

  – Время перезарядки торпедных аппаратов не менее 15 минут, – с раздражением сказал Вернер, своему подчинённому артиллерийскому офицеру эсминца, – не уж-то вы думаете, что они выстрелили по одной торпеде, каждый вместо двух? Как бы поступили на их месте Вы? Русские блефуют.

  Артиллерийский офицер эсминца конфузливо опустил голову к полу. Он бы точно выстрелил из обоих торпедных аппаратов, этим сразу же увеличив процент попадания на 50 %.

   – Пусть сами подходят под наши орудия, как можно ближе, не упустите свой и наш шанс поквитаться за «Фридрих Экольдт» с обоими торпедными катерами, – смотря на своего подчинённого чеканя каждое слово, произнёс Вернер Пфейфер.

  – Так точно, потопим обоих, – выкрикнул артиллерийский офицер эсминца, бросившись к своему рабочему месту, где принялся энергично управлять своими подчинёнными. Весь огонь с эсминца «Ганс Лоди» был сосредоточен по приближавшимся двум торпедным катерам.

  РС-513 оставаясь без «пристального внимания» со стороны эсминца, тут же немного сбавил ход, идя по прямой, развил максимальную скорострельность из своего кормового 76-мм орудия, его поддержал и два «Бофорса» катера, вслед за ними – расстояние позволило, открыли огонь и два «Эрликона» установленных на рубке.

  Шедшие попадания в эсминец, тот не смог проигнорировать, перенаправив огонь носовых орудий на морской охотник.

  В этот момент торпедные катера, подошедшие на приемлемое расстояние сделали пуск торпед с каждого по одной. О чём прокричал сигнальщик, – пуск торпед с торпедных катеров, выпущено две торпеды.

  – Лево на борт, – отдал приказ корветтен-капитан Вернер Пфейфер до конца веривший что русские блефуют, сам быстро переместился к боковой смотровой амбразуре, чтобы визуально отслеживать ход торпед и вовремя реагировать на их ход, пока эсминец будет поворачивать.

  Все его дальнейшие команды шли на автомате, он продолжал осмысливать гибель Z-16 «Фридрих Экольдт» что-то ускользало от его внимания, а вот что? Только через минуту до него дошло что. Русские пустили в эсминец «Фридрих Экольдт» всего две торпеды и попали обоими практически в одну точку. Как такое может быть? Ставя себя на место русских, он стал прорабатывать все варианты ответов на этот вопрос. И ответ, который он нашёл, ему очень не понравился. Русские, применили какие-то новые, скорее всего самонаводящиеся торпеды. Этот ответ очень хорошо и объяснял быстрое потопление так же Z-4 «Рихард Байцен» (нем. Z-4 «Richard Beitzen») и Z-7 «Герман Шёман» (нем. «Z-7 Hermann Schoemann»).

  Рулевой «Ганса Лоди» ещё только начал крутить штурвал, как в левую скулу корабля пришёлся удар 76-мм снарядом на расстоянии двух метров от носовой части эсминца, причём удар пришёлся как раз по ватерлинии, проделав значительную дыру в ней, вся сила удара ушла вглубь корабля. Резкий поворот в левую сторону, да ещё на скорости, привёл к тому, что в пробоину хлынула вода.

  Эсминцу, хоть и потерявшему свой быстрый ход, удалось уклониться от выпущенных торпед, благодаря умелому руководству со стороны корветтен-капитана Вернера Пфейфер. Вдобавок ко всему на отходе торпедных катеров, один из них (С-27) поймал-таки снаряд с эсминца, продолжавшего стрелять им вдогон. Потеряв значительно ход, подбитый торпедный катер стал отползать в сторону.

  По докладам старшего офицера эсминца, командир Z-10 «Ганс Лоди», понял, что для его эсминца поход закончен, им пора вставать на ремонт минимум на три-четыре месяца. Кроме того он понимал, что торпедные катера отойдя недалеко, в спокойной обстановке перезарядят свои ТА, и могут попытаться атаковать снова, а его эсминец и так принял много воды в носовую часть и развить большую скорость из-за пробоины и поступления воды не сможет.

  – Идём на соединение с кораблями отряда Z-5 и Z-6, – отдал приказ Вернер Пфейфер, – передать на флагман, имеем повреждение корабля ниже ватерлинии, прекращаем преследование, идём на соединение с отрядом.

  – Добивать торпедный катер не будем? – удивился его старший офицер, – мы за десять минут управимся. Артиллерийский офицер тоже с удивлением смотрел на своего командира.

  – Конечно, управитесь, – с раздражением согласился корветтен-капитан Вернер Пфейфер, – второй торпедный катер к тому времени тоже перезарядит свои торпедные аппараты, а потом атакует нас и потопит. Вы что не поняли? Два торпедных катера выпустили среди бела дня по одной торпеде в эсминец Z-16 «Фридрих Экольдт», и попали обоими в корабль почти одновременно в одно место. Недавно Советы полностью разгромили конвой, в охране его были Z-4 «Рихард Байцен» и Z-7 «Герман Шёман», разгромили днём, быстро и сами не имели потерь. Так же как сейчас, наверное, это вам ни о чём не говорит?

  Задумчивые выражения на лицах подчинённых, были ответом ему на заданный вопрос.

  Когда командующему 6-й флотилией капитану-цур-зее Альфреду Шульце-Хинрихсу, принесли первую телеграмму с Z-10 «Ганс Лоди», о гибели Z-16 «Фридрих Экольдт» в результате торпедной атаки и попадании в него нескольких торпед, он не понял как такое, может быть?

  К тому моменту Z-5 и Z-6 неоднократно отметились попаданиями в ВК «Мурманск», но и сами получили по несколько попаданий каждый. Русские, сблизившись, на пять миль, открыли огонь по эсминцам, по мере сближения подключая к обстрелу дополнительно зенитные средства, которых у них было на удивление много. Но и Z-5 и Z-6 не остались в долгу, попаданий с их стороны было вдвое больше, ещё немного и они дожмут, как оказалось, этот вспомогательный крейсер, а не транспорт. Тот уже имел многочисленные дымы и разрушения от попаданий, крен на левый борт. Ко всему немцам удалось поставить под накрытие один из морских охотников, который затонул в течении нескольких минут (это не повезло МО-161, с него не выжил никто).

  Следующая телеграмма с Z-10 «Ганс Лоди»: «Имеем повреждение корабля ниже ватерлинии, прекращаем преследование, идём на соединение с отрядом. Корветтен-капитан Вернер Пфейфер», означала одно – необходимо прекращать операцию и идти назад в Норвегию, в Киркенес.

  – Передать на «Теодор Ридель» фрегаттен-капитану Вальтеру Риде, мы прекращаем операцию, идём на соединение с Z-10 «Ганс Лоди». Z-16 «Фридрих Экольдт» потоплен русскими торпедными катерами. Z-10 «Ганс Лоди» имеет повреждение ниже ватерлинии, идёт в нашу сторону.

  У командира Z-5, фрегаттен-капитана Германа Шлипера, от таких новостей вытянулось лицо от удивления, – как среди бела дня, возможно, потопить современный быстроходный эсминец, способный ходить со скоростью более 35 узлов, откуда здесь торпедные катера? Сколько их? Приближается ночь, а если русские здесь имеют дивизион, тогда ночью могут быть потери.

  Эпизод 36

  На ВК «Мурманск», наконец-то получили передышку, два немецких эсминца под номерами 21 и 22 (как выяснилось позже, это были немецкие эсминцы тип 1934 Z-5 «Пауль Якоби» и Z-6 «Теодор Ридель») неожиданно сделали одновременно разворот на 180 градусов и своим 35 узловым ходом устремились прочь. Но «Мурманск» уже было не спасти, он медленно погружался, работающие на полную мощность помпы не справлялись с поступающей водой.

  Об этом капитану третьего ранга Оточину, доложил командир «Мурманска» лейтенант Никифоров, – максимум продержимся несколько часов.

  Подумав немного, Оточин принял решение, о возвращении назад к ним транспортов и кораблей охраны, о чём пусть радист корабля передаст сообщение немедленно с указанием их координат. Пока же всем необходимо подготовиться к эвакуации с корабля, подготовить шлюпки, ещё целые, на морской охотник переправить всех раненых и тот должен быть рядом с ними. В этот момент от радиста принесли сообщение, что к ним выдвигаются ещё один морской охотник РС-513 и торпедный катер С-27. Репин на С-23, идёт в отдалении за отрядом немецких эсминцев и будет готов навести на них, как авиацию, так корабли флотилии, как только те выдут из Мурманска.

  «Мурманск» продержался менее 2-х часов, а если точнее, то час сорок. Транспорты и корабли охранения подошли через час десять. За оставшиеся полчаса лейтенант Никифоров успел перегрузить, на вставший рядом транспорт, не только все зенитные средства с тумбами «Мурманска». Были перегружены устаревшие пушки, и все снаряды (их заблаговременно перенесли на палубу), а так же демонтирована радиостанция. Потери в составе экипажа и сотни, бывших на её борту краснофлотцев, были не просто большие, а очень большие: 83 убитых и раненых. Оставшихся краснофлотцев разместили по кораблям охраны, тем более что на морском охотнике МО-4 163 и торпедном катере С-27, пришедшем с РС-513 были так же убитые и много раненых.

  Не дожидаясь окончания погружения «Мурманска», Оточин перешедший на МО-4 163, отдал команду на выдвижение в сторону Мурманска.

  Репину радист уже передал сообщение о потерях по кораблям охранения конвоя и более подробное сообщение с С-27 о повреждениях катера и количестве убитых и раненых. Видя, как потемнело его лицо от волнения и гнева, я, находясь рядом с ним, попытался его успокоить.

  – Ничего скоро наступит ночь, вот тогда мы и отыграемся на немцах, – стараясь придать голосу как можно больше уверенности, проговорил я, – а сейчас пусть побудут в напряге ещё несколько часов, упустить их мы не упустим, это я обещаю.

  Заклинание зоркого глаза и видимости в темноте, пришлось накладывать на себя, как только начало темнеть, чтобы не упустить немецкий отряд быстроходных эсминцев, наш торпедный катер шёл всё-таки, на значительном удалении от них. Как только ночь полностью накрыла всё Баренцево море, мы приблизились к отряду, на расстояние полторы две мили двигались параллельно с правой стороны.

  С Репиным мы уже решили, что торпедную атаку будем проводить, как только стемнеет через несколько часов, чтобы немцам потом было идти как можно дальше до берегов Норвегии. При этом, пытаясь вывести из строя хотя бы, ещё один эсминец.

  Немецкий отряд эсминцев двигался со скоростью 12-15 узлов, подстраиваясь под максимальную скорость повреждённого эсминца.

  Часа через полтора, как только ночь полностью укрыла море, Репин решил, что пришла пора атаковать. Погода выдалась как раз подходящей для атаки, море плавно перекатывало холодные волны Баренцево моря, луны не было видно – укрылась за тёмными тучами ещё с вечера, ко всему пошёл моросящий снег с дождём.

  В тихую, подняли по тревоге экипаж, были проверены торпедные аппараты, торпеды. Репин приказал боцману катера лично выставить на оставшихся торпедах глубину хода 3 метра и наконец, наш торпедный катер, шедший параллельно с отрядом эсминцев пошёл в атаку, выбрав за цель головной эсминец (повреждённый эсминец и так шёл последний).

  По мере приближения к головному эсминцу я монотонно проговаривая расстояние до него, как только достигли точки, Репин отдал долгожданный приказ «Пуск». Стрелять решили двумя торпедами сразу для большей вероятности попадания.

  Доклады краснофлотцев, стоящих по двое около каждого торпедного аппарата – Торпеды вышли штатно, – так же продублировал и боцман катера. Оставалось только ждать, пока торпеды преодолеют расстояние между нашим катером и эсминцем. Вместо долгожданных двух взрывов, произошёл всего один, но и ему все на катере радовались, было произнесено всего лишь одно слово «Попали», для немецкого эсминца (впоследствии выяснилось, что это был эсминец Z-6 «Теодор Ридель») и одной торпеды было достаточно, чтобы если не потопить, то сделать из корабля инвалида.

  Шедшие следом за головным эсминцы, открыли огонь, «куда-то в нашу сторону», видимо надеясь случайно попасть. Накрапывающий снег с дождём не позволял немцам использовать прожектора эсминцев, более чем на несколько кабельтов, после нескольких минут стрельбы в никуда немцы прекратили стрелять, направив прожектора на торпедированный эсминец.

  – Ещё немного и вторая торпеда прошла бы мимо, – комментировал увиденное я, стоящему рядом Репину, тот всё пытался рассмотреть в бинокль результат попадания торпеды, – вторая торпеда ещё какие-то секунда-две и тоже прошла бы за кормой, а так попала буквально в самый конец кормы. Потопить его мы не потопили, но дело сделали, теперь пусть немцы лоб морщат, что им делать дальше – один полноценный калека и кажется, в данных условиях не сможет двигаться совсем, хотя и утонуть не утонет. От такого взрыва, скорее всего, повреждены винты или от взрыва деформировались валы на винты. Корма просела на полтора-два метра, не критично, по всей видимости, залито водой несколько кормовых отсеков, подвести пластырь под дыру, тут не получиться – корма. Другой покалеченный не сможет набрать ход более 15 узлов.

  – Даа, – в раздумье протянул Репин, – попались немцы хорошо, уже не уйдут.

  – Один, так и так уйдёт, – не согласился я, – а вот два подранка, эт на вряд ли, мы как только эскадра нашей флотилии выйдет в Баренцево море будем их наводить, как раз приползут поближе ко входу в Кольский залив. Слишком далеко от береговой черты им тоже с подранками не резон уходить. До обеда 15-го в аккурат управимся, потом домой. Кстати можно с С-25 перегрузить две торпеды на наш катер, всё-таки атаковать двумя торпедными катерами лучше, чем одним, да и четыре торпеды в пуске с двух катеров, это лучше, чем с одного двумя.

  Репин задумался ненадолго, потом придя к какому-то выводу, кивнул головой в знак согласия.

  Далее почти до утра мы наблюдали за несколько хаотичным, перемещением двух эсминцев около стоящего неподвижно. Наконец приняв решение, немцы уже под утро завели трос на неподвижный эсминец, тянуть его взялся как мы, и предполагали эсминец, так же имеющий повреждения. Ход немецкого отряда упал ещё больше до 7-8 узлов.

  Практически сразу же пришла шифр телеграмма за подписью капитана первого ранга Ледяева, где нам вменялось выходить на связь каждые полчаса с информацией о передвижении немецкого отряда кораблей и координатами где они находятся.

  К этому времени эскадра нашей флотилии вышла в Баренцево море и шла наперехват немецкого отряда.

  После обмена шифр телеграммами в семь часов утра и взаимного уточнения нахождения, стало ясно, что до столкновения осталось меньше часа, Репин попросил отправить им на встречу торпедный катер С-25, к тому моменту наш катер находился за восемь-десять миль впереди левее, ближе к береговой черте от немецкого отряда.

  Вскоре мною был обнаружен идущий нам на встречу С-25, Репин заранее обозначил себя узконаправленным семафором, так чтобы не привлекать лишнего внимания, особенно со стороны немцев.