Текст книги "Юнга Северного флота (СИ)"

Автор книги: Александр Бондарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 25 страниц)

  Кучеров, обдумывал предложенную комбинацию, прокручивая её со всех сторон. И она ему всё больше и больше нравилась. Она заставляла их действовать уже сейчас, несмотря ни на что, а не через некоторое время, как он думал ранее. Да и решение о захвате именно транспортов с грузами у противника ему было по душе. Как говорил юнга: у них минус один, у нас плюс один, в итоге вместе уже два.

  Юнга, настолько быстро прорабатывал все варианты, и выдавал решения, что только можно, уже сейчас фактически работая за весь оперативный отдел, который ещё надо было создавать.

  Поэтому приняв положительное решение, Кучеров посмотрел на Валишева.

  – Перекиньте с других кораблей до половины экипажей, но корабли ВК «Песец», ВК ПВО «Арктическая лиса», укомплектуйте полностью, даже с запасом, перекинете со складов базы продовольствие и всё необходимое, особенно боеприпасы, дальномеры есть?

  – По два на каждом ВК, – сообщил Валишев, – с утра пораньше подвезём листы металла, и к обеду думаю закончить на этих кораблях монтаж всех артиллерийских систем, к вечеру эти корабли будут готовы. Кто возглавит малую эскадру?

  Немного подумав, Кучеров произнёс, – думаю, что возглавит её Ледяев, у него есть опыт атаки конвоев.

  – Кто из нас пойдёт с эскадрой? – спросил Корнейчук.

  – Репин однозначно, ну и наверное Оточин, у Валишева и Корнейчука с кораблями много роботы, может ещё вы Игорь Александрович? – обратился к Соловьёву Кучеров.

  – Пойду 100%, – ответил Соловьёв, – морской отряд особого назначения сформируем на базе взвода охраны, только просьба поделится пистолетами и автоматами, хотя бы немного подкиньте, у бригады Оточина выгребу всё. Кстати Арбузов рвался с кораблями выходить на операцию, думаю с РС идти ему в самый раз, заодно и командира РС-516 из его бывших МО-2, подстрахует.

  Командующий Мурманской флотилией, одобрительно кивнул головой, – значит так и решим, по действиям на завтра. Думаю готовность к выходу на 16.00, Гизатулин подготовит приказ на выход кораблей в составе эскадры. Вы, первую очередь занимаетесь кораблями, которые выходят.

  По выходу эскадры, первые две ночи работаете у побережья Норвегии ночью, на третий день днём для разведки подключу авиацию, эскадра ждёт в Баренцевом море в 20-ти, 30-ти милях от берега, по сообщению – отрытая атака конвоя. В этот день с раннего утра попрошу сделать налёт на аэродромы у Киркенеса Хебуктен и около Лаксельвен Банак. Может хоть этим, вам немного помогу. Но налёт будете отбивать сами, всё-таки у вас дивизион ВК ПВО будет.

  На этом все разошлись по своим кораблям и катерам, следующий день обещал быть напряжённым для всех.

  С утра проснулся, как всегда в пять утра, разбудил Марочкина, и после утренних процедур, вместе отправились на камбуз для готовки завтрака для экипажа. На этот раз приготовили пшеничную кашу с добавками в виде нескольких банок тушёнки, чай с добавками трав мяты и ромашки, для любителей приготовили кастрюльку кофе по-турецки, ну этим занимался кок Серёга Марочкин, он же приготовил около полусотни булочек для чая-кофе.

  Утро после завтрака в порту Мурманска напоминало разворошенный муравейник, ударно работали не только краснофлотцы на кораблях и катерах, но и остальные службы тыла уже флотилии – шёл постоянный подвоз на корабли и катера продовольствия и боеприпасов. На ВК «Песец», ВК ПВО «Арктическая лиса» работали не только экипажи, но прибыли бригады с морремзавода, для оказания помощи в монтаже корабельной артиллерии.

  В штаб флотилии пришла шиф телеграмма о прилёте в обед на аэродром Мурманска четырёх самолётов транспортной авиации, на них должны прибыть 150 краснофлотцев и 20 командиров для пополнения экипажей кораблей. На одном из них прибывал и начальник ПВО СФ генерал-майор артиллерии Пименов Алексей Фёдорович, который хотел лично проконтролировать, зачем у него забирают 80 человек из двух батарей (почти по половине) во вновь формируемую Мурманскую флотилию. Прибывшими Кучеров поручил заниматься своему начальнику штаба капитану первого ранга Гизатулину, выделив ему на обеденное время три полуторки и единственную легковую машину во флотилии, кроме того с гаража обкома партии временно взяли автобус для прибывающего комсостава, все таки аэродром находился в двадцати километрах от города.

  Самолёты прибыли в 14.10 под охраной четвёрки «И-16». На посадку первыми заходили транспортные самолёты, охрана садилась парами после полной остановки прибывших транспортных самолётов.

  С первого из них первым спустился по трапу, опущенному борттехником начальник ПВО СФ генерал-майор артиллерии Пименов, к нему с докладом тут же подскочил Гизатулин, рядом стоял командир авиационного полка, и полковой особист в звании лейтенанта.

  Для выгрузки и загрузки в выделенные машины хватило полчаса времени, и колонна машин тронулась в сторону Мурманска. Когда до него оставались буквально считанные метры до первых домов. Со стороны порта раздался вой сирены воздушной тревоги. Почему именно послеобеденное время, немцы выбирали последнее время для налётов на город и в основном на порт, никто не знал, но Гизатулин сказал вышедшему из машины генералу – начальнику ПВО Пименову, что, по всей видимости, этот налёт немцы решили сделать, чтобы реабилитироваться за вчерашний.

  К городу приближалось около пятидесяти немецких самолётов на высоте 5 километров.

  – А что было вчера, что за налёт и что случилось, – живо спросил Алексей Фёдорович.

  – Вчера был авиа налёт на город и порт, в нём участвовало тридцать семь самолётов противника, в том числе восемь истребителей прикрытия, за бой было сбито в пределах города одиннадцать, четыре повреждено, отбить атаку в конце налёта помогла наша авиация шесть «И-16».

  – Сколько было сбыто, – не поверил в услышанному, начальник ПВО.

  – Одиннадцать, четыре было подбито, – повторил Гизатулин, – да вы сейчас сами всё увидите.

  Армада самолётов, приближалась к городу, как только они вошли в зону уверенного поражения зенитной артиллерии 40-мм и более по ним ударили около сорока – шестидесяти орудий.

  – Ого, как много стволов бьют, – произнёс задумчиво начальник ПВО, рассматривая подлетающие самолёты. В это время у тех появились первые потери, из-за плотного построения, попадание в один из самолётов, который взорвался с детонацией бомб имеющихся у него на внешних подвесках. Были повреждены как минимум ещё два самолёта, с них начали беспорядочный сброс бомб и они пошли со снижением в сторону фронта.

  На подлёте к порту был подбит ещё один самолёт, который так же торопливо вывалил свой груз куда придётся и повернув в сторону фронта.

  Пять девяток «Юнкерс-87» и восьмёрка истребителей «Ме-109» в прикрытии, – подсчитал сходу количество самолётов противника Пименов, – порту однозначно достанется, там «штуки» всё перетопят вплоть до барж и катеров.

  Но события развивались не по сценарию, о котором подумал Пименов, – первая девятка начала заваливаться в пике включив, свои воющие сирены для устрашения, когда они прошли, рубеж трёх километров по ним стали бить около полутора сотен зенитных автоматов. Такого количества зенитных средств, начальник ПВО СФ здесь в Мурманске увидеть не ожидал, – огненный ливень обрушился на пикирующие самолёты, плотность огня была настолько высокой, что самолёты разваливались в воздухе один за другим, Пименов, не успевал их считать. До точки сброса дошёл всего лишь один самолёт, остальные огненными осколками летели вниз, из них успели выскочить лишь два экипажа, но и их расстреливали в воздухе из крупнокалиберных пулемётов. Самолёт до точки сброса дошёл, но пройдя её пошёл дальше не скидывая бомбы, стало понятно что пилот или убит или тяжело ранен. Самолёт упал в акватории порта, ближе к стоящим у причала кораблям, не долетев до них двести метров, детонации бомб не произошло.

  Всё это происходило на глазах Пименова, за какие то, секунд десять, пятнадцать. Потери немцев уже были десяток самолётов, тем более ещё несколько из них на высоте уходили в сторону фронта, имея за собой шлейфы дыма, а один с явным снижением.

  Всё это не остановило остальных, в пикировании была следующая девятка юнкерсов, они уже прошли четырёх километровый рубеж и постепенно приближались к трёх километровому.

  – Под полторы сотни зенитных средств, – подумал Пименов, – когда по следующей девятке ударили зенитные средства. Нет, они стреляли и раньше, заставив один самолёт, развалится в воздухе, а другой торопливо сбрасывал бомбы, куда попало с дымовым шлейфом пытался со снижением уходить в сторону фронта.

  – Не дотянет тут до неё больше тридцати километров, – просчитывал его действия Алексей Фёдорович.

  Самолёты превращались в огненные шары один за другим, или разваливались на куски большие и маленькие, что не добавляло комфорта их пилотам – выпрыгивали единицы, остальные не смогли.

  До рубежа скидывания бомб долетел всего один самолёт, но и тот после точного попадания в судно, стоящее у причала порта, не смог набрать высоту – не дали, достав в самой нижней точки, прошив из зенитного автомата весь фюзеляж. Этого хватило для падения в одно из зданий порта, то полыхнуло, из всех окон вылетели стёкла, крыша вся просела за самолётом. Попадание бомбы пришлось в самую середину судна, уничтожив на нём дымовую трубу и вызвав пожары на двух палубах.

  – Уничтожили две девятки полностью, – с восторгом думал начальник ПВО, – плюс ещё несколько на высоте и четвёрку подбили, вот это результат.

  Немецкие пилоты, наконец, осознали, что ни один их самолёт не поднялся после пикирования, все приводнились или приземлились. Остальные не решились на атаку порта, сбрасывая бомбы на беззащитный город, который стал затягиваться дымом от пожаров. Но пока они развернулись и легли на обратный курс, ещё один развалился в воздухе и за одним шёл шлейф дыма.

  – Итого двадцать сбито и шесть подбито, – подвёл итоги подсчета авиа налёта, стоящий рядом Гизатулин, – удалось-таки гадам, попасть в один из ВК, какой отсюда не вижу. Со вчерашними, тридцать один сбили и десять повредили, дотянут пяток до линии фронта, уже хорошо. Нам пора ехать дел в порту много, там как раз нужны люди, что прибыли с вами.

  – Да, да пора ехать, – согласился с ним генерал-майор артиллерии, – не ожидал такого увидеть собственными глазами.

  До порта, где находился штаб флотилии доехали за пятнадцать, двадцать минут. Тут стало ясно, что попадание пришлось в ВК «Полярный лис», пожар ещё тушили, не загасив его полностью, здание, куда рухнул самолёт, ещё тоже горело, выкидывая клубы дыма.

  – Вот так и живём тут под постоянными бомбёжками, зенитные средства есть, а ставить за них было не кого, сами видели и видите, что в экипажах нехватка людей, – проговорил Гизатулин, когда они выбрались из машины у штаба флотилии. Сейчас думаю, собьём прыть с немцев, поубавят они свой энтузиазм – пилотов то живых нет, и не будет в дальнейшем.

  – Почему? – уточнил Пименов.

  – А зачем они нам, вы же сами видели, что они сбрасывают бомбы на город – так и мы им в ответку расстрел на месте, это не первая бомбёжка города, там за последний месяц под три сотни жителей погибло, пусть остальные боятся летать сюда.

  Кучерова на месте не было, дежурный доложил, что тот у ВК «Полярный лис», уточняет потери в людях и узнаёт о других повреждениях кораблей и катеров флотилии, непосредственно от командиров подразделений.

  Стоящие у пирсов корабли, сразу же привлекли внимание Пименова, тем, что на них стояло избыточное количество зенитных средств, – стволов под тридцать, а то и более.

  Но больше всего его добил доклад командира бригады, капитана третьего ранга Валишева, который посетовал на их МАЛОЕ количество, из-за нехватки расчётов зенитных средств, были бы краснофлотцы, добавил ещё бы с десяток зенитных пулемётов ДШК или 21-К на каждый ВК бригады, проговорил он.

  – Но у вас их и так слишком много, – резонно заметил Пименов, – на других военных судах и в половину, меньше, а то и в четверть.

  – Ну, вы же сами видите, что было мало на столько самолётов, – прокомментировал Валишев, – вы главное людей дайте, а остальное мы найдём. Тем более что у нас есть дивизион вспомогательных крейсеров ПВО, куда входят два ВК: ВК ПВО «Победитель», ВК ПВО «Арктическая лиса». Немцы через несколько дней проверят их возможности днём у берегов Норвегии, а там процент укомплектованности 80.

  – Будут вам, комбриг люди до полного штата, пришлю, как вернусь в Архангельск ещё полсотни краснофлотцев и несколько командиров, – пообещал начальник ПВО СФ генерал-майор артиллерии Пименов.

  Эпизод 30

  К выдвижению малая эскадра была готова, как и запланировали к 16.00 16 марта 1942 года. Корабли эскадры стали выдвигаться из акватории порта, когда начало темнеть. На ВК ПВО «Арктическая лиса» были загружены грузы для полковника Васильчиковым в основном боеприпасы, продовольствие, топливо, медикаменты, на него по трапу взошло пополнение в количестве двух взводов.

  До полуострова Рыбачий добирались полтора дня, то что за нас взялись немцы всерьёз это уже стало видно на середине пути, почувствовав смутную тревогу, выскочил на палубу катера, наш катер шёл прикрывая ВК эскадры со стороны Баренцево моря, в смене на верху был боцман катера Кашкаров, сказав ему, что мне тревожно бросил заклинание кругового поиска, тут же была обнаружена шедшая чуть в стороне подводная лодка.

  – Подводная лодка по правому борту одиннадцать кабельтов, – закричал я.

  Реакция Кашкарова была молниеносной:

  – Боевая тревога, атака подводной лодки! – немедленно начал командовать он, – катер на правый борт, скорость полная.

  Экипаж катера по колоколу громкого боя, стал быстро и спорно занимать свои места по расчёту.

  Выскочивший Кобызев, продолжил командовать, – большая серия! Глубина взрывов пятнадцать метров! Товсь!

  – Подводная лодка, перископ прямо по курсу, восемь кабельтов, – прокричал наблюдатель с биноклем.

  – Перископ лодки исчез, лодка пошла на погружение, расстояние шесть кабельтов, продолжал выдавать наблюдатель.

  Кобызев, вскинул свой бинокль к глазам.

  – Лодка приняла вправо, – комментировал я, – глубина 10 метров, 15 метров, глубина 20 метров, до лодки два кабельтова

  Я по мере приближения к ней корректировал движение и ход катера.

  Выведя катер прямо на лодку сообщал расстояние до неё, 100 метров, 50 метров, лодка на глубине 25 метров, до лодки 20 метров.

  – Бомба!.. Бомба!.. Бомба!.. – командовал Кобызев.

  Кашкаров со своими краснофлотцами стоя у бомбосбрасывателей и бомбомётов, выполнял указания командира катера.

  – Отставить сброс, – сказал я.

  – Отставить сброс, – продублировал Кобызев, смотря на меня. За катером раздавались взрывы мин. Третья и четвёртая мины, взрывались точно над подводной лодкой, лодка стала быстро опускаться на дно, выкидывая на поверхность огромный пузырь воздуха.

  – Наблюдаю визуально большой пузырь воздуха, – докладывал боцман Кашкаров, – имеет место разлив мазуты и соляры, есть мусор.

  – Лодка быстро опускается на дно, – подтверждал я, – корма лодки значительно ниже носа лодки, удар о грунт, лодка заваливается на левый бок.

  Кобызев через бинокль осматривал место затопления подводной лодки.

  – Запрос с флагмана: что случилось? – докладывает наблюдатель на рубке катера.

  – Передать на флагман, заметили и атаковали подводную лодку противника, лодка потоплена, – проговорил Кобызев, не отрываясь от бинокля, – отбой боевой тревоги.

  Больше до залива Губа Вайда, происшествий не было, туда мы доплыли к обеду, 18 марта 1942 года. Разгрузка ВК ПВО «Арктическая лиса», началась сразу же. К его борту подошла небольшая баржа длинной метров двадцать, постройки начала века и имеющая бензиновый движок небольшой мощности. За три ходки перегрузили весь груз, на его погрузку определили по традиции, бойцов одного из взводов, на разгрузку на берегу бойцов другого взвода.

  Груз принимал лично прибывший полковник Васильчиков, радуясь каждому ящику с боеприпасами или мешку с продовольствием, топливо доставили в сто литровых металлических бочках. Через четыре часа разгрузка закончилась, корабли эскадры взяли курс на норвежский берег. Стараясь попасть к норвежскому берегу как раз посередине между Киркенесом и портом Лиинахамари.

  К месту роботы – норвежскому берегу подошли в районе 21.00, не доходя до берега 10 миль, эскадра легла в дрейф. Перейдя на катер С-25 к Репину, вышли поближе к берегу, нам нужен был караван судов – любой с любым охранением, чем больше, тем лучше. Ждали мы часа четыре, пять ближе к часу ночи со стороны Киркенеса показался караван судов. Чтобы уточнить, что нам попалось, предложил Репину, пойти ему навстречу только мористее, заметить нас с такого расстояния – три, четыре мили было проблематично. Я же со своим ночным зрением разглядел караван судов в составе: три транспорта по 3 – 5 тысяч тонн, один средний танкер, три БДБ и пять кораблей охранения. Всё это я проговаривал Репину, тот записывал на бумаге.

  Построение каравана было следующее: впереди шёл эсминец, длинной под 70 метров, за ним три транспорта, танкер, три БДБ. Со стороны Баренцево моря конвой прикрывали два охотника за подводными лодками, со стороны берега шёл один тральщик, замыкал караван эсминец, длинной так же около 70 метров с мощным вооружением: состоящим из пяти шести пушек, и многочисленных зенитных пулемётов. Скорость каравана не превышала 5-6 узлов. Все суда имели в наличии световые фонари на мачтах, для избегания столкновения.

  Репин нырнул вглубь катера к радисту, для доклада на эскадру.

  Через минуту он вынырнул обратно, и сказал: мы атакуем с захватом транспортов и танкера, как только наши подойдут на близкое расстояние мы торпедируем замыкающий эсминец, это будет началом атаки. ВК ПВО «Победитель» атакует два охотника за подводными лодками, ВК ПВО «Арктическая лиса», идущий за ним в левой раковине атакует три БДБ и в случае если мы не попали торпедами, кормовыми орудиями помогает нам, артиллерийский ВК «Песец» атакует эсминец, идущий во главе каравана. РС с одним из торпедных катеров, куда перебрались краснофлотцы отряда особого назначения, идут на захват транспортов и танкера, один торпедный катер противовес тральщику со стороны берега. Если на каком-то транспорте будут много людей, то его торпедируем или огонь на поражение с ВК.

  – Понятно, – кивнул я, – для нас главное попасть в эсминец, иначе будет очень и очень больно, кому-то из нас. Больно эсминец зубастый попался.

  – Как будем стрелять: одной или двумя торпедами? – спросил я у Репина.

  – Двумя, – уверенно ответил тот.

  – Нам главное попасть хоть одной, а дальше добьём как-нибудь, – проговорил я, – а сейчас тихой сапой идём за эсминцем, мористее, чтобы на подходе наших кораблей, успеть зайти ему чуть вперёд и отстреляться торпедами.

  Репин согласительно закивал головой, отдал распоряжение на выставление заглубления торпед стоящему рядом с ним боцману, тот кивнув головой, пошёл выставлять заглубление торпед лично, пока есть время, к каждому торпедному аппарату было приставлено по два краснофлотца торпедиста.

  Осталось только ждать подхода нашей малой эскадры, тех я увидел минут через пятнадцать и стал тихо проговаривать Репину расстояния, до них и наше, до эсминца.

  Репин сам встал за штурвал катера, выводя его для торпедной атаки.

  Наконец раздалось его долгожданное: «Пли».

  – Торпеда вышла штатно, – последовали доклады от краснофлотцев торпедистов, правого и левого борта.

  – Обе торпеды вышли штатно, – продублировал, доложил боцман катера.

  На эсминце наблюдатель, по всей видимости, услышал пуск торпед, но доложить в сжатые сроки, в боевую рубку эсминца не успели.

  Одна из торпед попала в носовую часть эсминца, его сначала подкинуло вверх, а потом эсминец начал ввинчиваться носовой оторванной частью (оторвало как раз, за башней носового орудия) в воды Баренцево моря, корма начала быстро приподыматься из воды и очень скоро я наблюдал его быстро оборотистые винты. Его боевая рубка уже наполовину ушла под воду. (Как позднее мы узнали от пленных с транспорта, что это был бывший норвежский эсминец «Troll», в 1940 году захвачен немецкими войсками).

  – Не жилец, – произнёс я Репину, – критичный случай, такое не лечиться.

  Сам же переместился за свой любимый «Эрликон». Боцман и краснофлотцы торпедисты с лёгкими матерками перезаряжали один из двух торпедных аппаратов.

  После взрыва на эсминце, корабли нашей эскадры открыли огонь по заранее выбранным кораблям.

  Опытные артиллеристы с ВК ПВО «Победитель» с первых же залпов смогли сделать накрытие одного из охотников за подводными лодками, тот горел и имел крен левый борт. После ещё нескольких попаданий и он ушёл на дно (Как позднее мы узнали от пленных с транспорта, что это был UJ-1202 («Франц Денкворт»)). После чего, сосредоточились на другом охотнике за подводными лодками. Он поймал несколько попаданий от артиллеристов ВК, сам сумел попасть только один раз. Но и нескольких попаданий ему хватило для его 50-ти метрового корпуса, тем более одно из них пришлось в кормовую часть судна, другое уничтожило носовое орудие.

  Артиллеристы ВК «Песец» состязались с эсминцем, что шёл во главе каравана. Навыков у них было мало пока попаданий не было, в отличии от того что в ответ они получили два попадания. Но количество орудий дало о себе знать, сначала было почти попадания, два снаряда легли рядом с бортом, что уже можно считать накрытием, какие были повреждения на эсминце, не было видно. Но в этот момент отличились наводчики с «Бофорсов», кто из них попал было не понятно, но вся очередь пришлась по эсминцу, его накрыло четырьмя разрывами. В воду полетела дымовая труба, прямое попадание, в верх боевой рубки, хоть и не достигло своей цели, но смело с её верхнеё части, около десятка матросов. Наконец кто-то из артиллеристов попал из американского 127-мм корабельного орудия в эсминец, проделав в его корпусе отверстие снаряд разорвался внутри эсминца, по всей видимости пробив борт с противоположенной стороны. Тот в ответ из носового орудия засадил снаряд в ВК, выкосив прислугу носового американского 127-мм корабельного орудия, было ли выведено из строя орудие, из-за расстояния я не видел.

  Точку в противостоянии артиллерийского ВК «Песец» и головного эсминца каравана поставил торпедный катер С-27, тот пока шла артиллерийская дуэль, подошёл к эсминцу на 3 кабельтова и выпустил две торпеды. Попала одна, но и её хватило с головой, от попадания эсминец, не переломился, попадание пришлось в переборку корпуса, но полученная пробоина мгновенно затопила сразу два отсека. Эсминец имел большой крен на подбойный борт, в довесок он получил ещё один 127-мм снаряд от приблизившегося ВК, в носовое орудие, вызвав подрыв нескольких снарядов около орудия, взрыв ушёл под палубу эсминца, что ещё больше увеличило его крен. Корабль, не выдержав такого издевательства, лёг на подорванный борт. (Как позднее мы узнали от пленных с транспорта, что это был эсминец «Gyller» в 1940 г. захваченный германскими войсками и служил под наименованием «Lowe»).

  ВК ПВО «Арктическая лиса», единственный из трёх ВК, участвовавший в атаке не имел попаданий и сам довольно успешно стрелял на поражение. Его немецкие же 88-мм зенитные орудия 8,8 cm FlaK 18/36/37, и 20-мм автоматических зенитных орудия 2.0 cm FlaK 30/38 совместно с 40-мм «Бофорсами» вполне успешно справлялся с БДБ. На его удачу, его первые попадания из 88-мм зенитного орудия, пришлись в артиллерийскую БДБ AF-57 (F116A), такие попадания, всегда считались «золотыми». Один из снарядов попал в выложенные ящики со снарядами, к всё тем же зенитным орудиям 8,8 cm FlaK 18/36/37, их детонация превратила БДБ в тонущую лоханку, уничтожив всё на поверхности палубы БДБ, от личного состава батареи в живых на палубе осталось несколько человек. От близкого расположения многие орудия оказались выведенные из строя. Артиллерийская БДБ AF-57 (F116A), медленно погружалась в воды Баренцево моря.

  Две другие БДБ были гружены боеприпасами и снарядами для артиллерии горного корпуса «Норвегия». Корпусу в ближайшее время, предстояло наступление в направлении Мурманска.

  Попадания в обе БДБ, последние не выдержали, взрывались, раскидывая остатки быстроходных десантных барж во все стороны.

  Последний из сторожевых кораблей охраны каравана, являлся тральщиком «Kamerun» (бывшим норвежским тральщиком «Rauma», захваченным в 1940 году германскими войсками. ТТХ корабля: водоизмещение стандартное – 243 т., полное – 275 т; длина – 40 м, ширина – 6,5 м; осадка – 2,2 м; скорость – 14 узл.; энергетические установки – 2 дизель-генератора и электромотор; мощность – 830 л.с.; запас топлива – 30 т. соляра; дальность плавания – 3,2 тыс.миль; экипаж – 28 человек. Вооружение: 1х1– 76-мм орудие; 1х1 – 20-мм зенитный автомат; 4х1 – 12,7-мм пулемета; 12 глубинных бомб). Был атакован торпедным катером С-27, подходящим со стороны берега. Экипаж тральщика в это время стрелял по ВК напавшим на конвой и пропустил момент подхода С-27. Его автоматическая пушка «Бофорс» с близкого расстояния прошлась прицельной стрельбой по корме и надстройкам. В живых там оставалось мало. В то время как «Эрликон» почти в упор расстрелял расчёт 76-мм носового орудия и добавив по надстройкам и боевой рубки корабля. Перезарядив «Бофорс» добавили по рубке корабля и надстройкам. С другой стороны к кораблю приблизился С-25, по приказу Репина на борт тральщика перескочили боцман катера и краснофлотцы торпедисты, мы с Репиным успели сунуть им в руки по паре пистолетов, у боцмана был свой. С С-27 так же на борт корабля перескочили ещё шесть краснофлотцев во главе с боцманом. Оставшиеся в живых немцы внизу корабля не имели оружия, и зачистить корабль удалось быстро.

  Три катера РС, а именно: РС-513, РС-514, РС-515, а так же С-23, выделенные, для захвата транспортов и танкера на момент атаки, не тратя времени, выдвинулись каждый к своему кораблю, определённому для захвата.

  Для захвата транспортов и танкера разработали план захвата который заключался в подходе к кораблям со стороны кормы к любому из бортов, уравнивания хода и заброс кошек для притягивания к кораблю который будет захвачен. Ещё в Мурманске были взяты с запасом скаты для вывешивания за борта катеров, чтобы не было повреждений катеров во время захвата.

  Сейчас у экипажей катеров была возможность продемонстрировать свои умения и навыки на практики. Что и было подтверждено опытными и слаженными экипажами РС-513, РС-514 и С-23, которые проделали состыковку кораблей с первого раза. У РС-515 экипаж хоть и был слаженный, но это был первый выход на боевое задание, проделал это только со второго раза, при этом, помяв немного борт катера.

  Дальнейшее происходило одинаково – наверх по верёвке взбирался самый шустрый краснофлотец, втягивал верёвку наверх и закреплял верёвочный трап. Уже по нему происходил подъём остальных, после чего все разбегались по строго определённым именно им направлениям – рубка управления, машинное отделение, захват верхних палуб при сопротивлении – стрелять на поражение без задержек.

  Экипажи транспортов, как правило, не превышали 30 – 50 членов, невооружённых, за исключением разве что нескольких пулемётов и пистолетов.

  Всех членов экипажа выгоняли на корму, где они находились под контролем десятка краснофлотцев, с ручным автоматическим оружием, в наличии был даже один ручной пулемёт.

  Я больше всего переживал за захват танкера идущего в составе каравана, но мои опасения оказались напрасными. Его экипаж состоял всего из 27 гражданских матросов. Вооружённым оказался только капитан и его первый помощник. Как захватывать капитанов и их помощников краснофлотцы были проинструктированы и действовали согласно инструкциям.

  Всех пленных осматривали на предмет наличия оружия и ножей и только после этого замирали в одном большом изолированном помещении с приставлением к нему вооружённой охраны, в том числе и у иллюминаторов, если таковы были. Для личных потреб оставляли несколько вёдер или подходящих ёмкостей.

  В районе полуострова Рыбачий, их должны перевести на ВК ПВО «Арктическая лиса», где были подготовлены «места» для их содержания.

  Назад шли следующим порядком: впереди два торпедных катера, за ними двумя колоннами шли: в одной ВК, за ними тральщик «Kamerun»; в другой захваченные транспорты немцев, за транспортами танкер. По бокам колонны по одному РС замыкал караван РС-513 и С-25 с Репиным.

  На момент ухода эскадры, я перескочил на свой РС-513, заняв своё штатное место у правого «Эрликона». Сейчас наша эскадра, увеличенная на пять кораблей, шла со скоростью 7-9 узлов в сторону полуострова Рыбачий.

  Периодично бросая взгляды в сторону, где находился норвежский берег, а так же осматривая море вокруг эскадры, на предмет наличия подводных лодок. Стоящий рядом Кобызев, пытался осматривать Баренцево море, остающееся за нами, периодически спрашивая у меня, – всё ли вокруг нормально?

  – Пока нормально, – отвечал я, – после наступления утра будет, уже нет, немцы бросят в первую очередь авиацию, а в дальнейшем здесь будут дежурить их подводные лодки. Хорошо, что взяли два ВК ПВО, а то туго придётся, буду по возможности прикрывать танкер, как самый важный, на нём авиационный бензин и бензин для автомобилей. Уже его захватом, мы отбили все затраты и обосновали, наличие морского отряда особого назначения в составе флотилии.

  – Это точно, – подтвердил Кобызев, – значит, ждём утра.

  Немецкий высотный самолёт разведчик обнаружил нас в 09.30 утра.

  Через час можно ждать прилёта, – сказал я Кобызеву, который оставался всю ночь старшим смены. Большую часть краснофлотцев, как только ночь начала уступать дню, он отправил в кубрики отогреваться и отсыпаться. Между нами периодично появлялся Марочкин, обеспечивая всех желающих чаем или кофеем, то же касалось и остального экипажа катера.

  – Хороший кофе презентовал мистер Генри Джеймс, крепкое, – подумалось я выпивая очередную кружку, вместе с Кобызевым.

  Налёт авиации произошёл в 10.37, к моменту подлёта к эскадре, командиры кораблей увеличили дистанцию между судами. В этот раз по нашу душу прилетели всего две девятки «Юнкерс Ju 88», под охраной четвёрки «Ме-110», к нам они пришли на 7000 метрах.

  – Чёт мало пожаловало, – проговорил я, – или пакость, какую задумали?

  Я не знал, что по просьбе командующего Мурманской флотилии контр-адмирала Кучерова, сегодня утром произошёл налёт на аэродром Киркенеса Хебуктен, на нём как раз собирались взлетать пять девяток «Юнкерс Ju 88», после налёта взлететь смогли только две девятки. Во время налёта наши авиаторы потеряли три самолёта, ещё два экипажа смогли перелететь линию фронта, но сесть на свой аэродром, дотянув, не смогли.