Текст книги "Юнга Северного флота (СИ)"

Автор книги: Александр Бондарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)

  Бондарев Александр Иванович

  Юнга северного флота

  Аннотация: История о попаданце нашего времени в ВОВ. Наш попаданец, но в нашу ли реальность он попал или может быть эта другая реальность?

  Эпизод 1

  Голова болела, тяжелый переход не прошел бесследно для Ваника да и тело, которое ему досталось, скорее всего, было на грани смерти. Даже если она придет Ваник ее не боялся. Просто будет очередное перерождение души, в новое тело, но уже в другом временном пространстве и в другой точке космоса, таковы реальности и это перерождение было не первым и не десятым, Ваник уже давно сбился со счета. Все его действия были сделаны на автомате, он уже давно действовал по уже отработанной методике, влив в ослабевшее тело всю манну до которой успел дотянуться, заодно бросив на себя плетение среднего исцеления.

  Тело тоже не хотело умирать, сопротивляясь изо всех сил, вливание силы всегда помогало, если не было сильных ран, а плетение среднего исцеления всегда приводило доставшееся тело достаточно быстро в порядок. Ран не было, по крайней мере, первое что почувствовал Ваник был холод, сам он лежал в небольшой выемке упершись в что-то твердое. Зрение почти восстановилось, подняв руки, Ваник стал ощупывать себя сверху вниз, проверяя доставшееся ему тело, сгибаться в поясе, чтобы проверить ноги было еще больно. Тело просто почти не слушалось из-за холода, похоже, паренёк просто сдался и решил умереть здесь в яме. То, что ему в этот раз досталось тело мальчишки, лет 14-15 он определил сразу, опыт был. Одето тело было в старые штаны чуть большего размера, чем надо из тёмной грубой тканины, заправленные в поношенные сапоги, по всей видимости, перенёсшие свои лучшие годы очень давно. Серая рубаха с небольшим стоячим воротником, фуфайка с кепкой дополняли прикид тела.

  – Поживём, – подумал Ваник, за время своих перерождений он давно смирился с тем, какие тела ему доставались.

  В этом, не было ни какой, закономерности, рулетка – что попадет, а вот приспосабливаться к новому телу надо как можно быстрее, это не раз спасало ему жизнь.

  В это время включился звук, так тоже было всегда, сначала он видел, потом через некоторое время приходил звук, всё зависело от вновь обретённого тела, если оно было молодое, звук приходил быстро, если более старое с чуть заметным опозданием. Вместе со звуком пришло понимание того, что он находиться в лесу.

  Подняв голову, зрение показало, что вокруг лес, в основном сосновый, но также во взгляд попались и другие деревья берёзы, осина и несколько небольших дубов, множественные кусты на переднем плане показали, что он находиться в неглубокой около полуметра яме. А вот небольшое количество листьев на деревьях и их золотистый с различными оттенками цвет показывал, что сейчас осень вступила в свои права. Поглядев по сторонам, понял, что прислонилось тело к большому слоистому с прожилками трещин камню.

  Надо вставать – подумал Ваник, судя по положению светила, которое выглядывало из-за низких туч, день был в разгаре. Дел много, очень хотелось, есть, но мысли о еде были удачно задавлены в зародыше. Надо определяться куда идти, от сидения еды не прибавиться. Проверив карманы и убедившись в их пустоте, определил ближайшее место повыше, с подходящим по высоте деревом с низкими ветками направился к нему.

  За несколько минут вскарабкался более чем на середину дерева и огляделся. Горами окружающий пейзаж назвать было нельзя, – скорее сопки, мысленно оценил он, на верху дул пронзительный ветер – бриз, значит где-то рядом, большие объёмы води.

  Опыт не пропьёшь, – мысленно усмехнулся Ваник. Тело, доставшееся ему, ещё надо было корректировать, – не сейчас, потом, – подумал Ваник. В это время с правой стороны послышался все нарастающий гул, через полминуты он увидел небольшой серый летающий аппарат с пропеллером впереди.

   – Самолет, – сходу определил Ваник, – уже хорошо, значит, есть технический прогресс. Отличительные знаки на нём не были видны из-за большого расстояния. Глазами, отслеживая, куда он летит, когда самолёт скрылся из виду, начал спускаться. Направление движения уже есть, значит, пора идти, спуск не занял много времени, спрыгнув с последних нижних веток, Ваник бодро зашагал на север, оставляя за своей спиной солнце, уже скрывшееся в облаках.

  Тело, постепенно приходило в норму, разогревая до этого окоченевшие мышцы. И наконец, пройдя на вершину следующей сопки, он увидел протекающую между сопками речку, шириной около 15 метров.

  Отлично, еда будет, – подумал Ваник бодро зашагал по прямой к речке. Так как препятствий на пути не было добрался быстро минут за десять. Река вдоль всего берега была усыпана галькой, а так же попадались и довольно большие валуны. Течение было довольно сильное, а вода что неслась мимо Ваника, была мутноватой, вдоль берега было много выкинутых сильным течением веток, коряг и другой древесины.

  Под одним из валунов я разделся, сняв сапоги с портянками, штаны, трусы, скинув ватник с рубахой, и голым полез в воду, наложив на себя слабенькое заклинание тёплого тела. Вода была очень холодной, но заклятие вполне купировало холод, а вот течение было слишком быстрым, так что лезть слишком далеко не стоило, такое лёгкое тело вполне может и снести. Запустив под воду руки начал медленно водить ими. Через некоторое время, почувствовав небольшой толчок, быстро схватил то, что попалось под руку, выкидывая из воды первую рыбину на берег. Пять минут мне хватило, чтобы на берег было выкинуто около десятка рыбин по 200-300 грамм каждая.

  – Хватит, – подумал Ваник, вылезая из воды на берег, отряхиваясь, как собака и растирая тело рубахой, быстро одеваясь. Небольшой камень узковатый и довольно острый с одной стороны был примечен заранее и поднят, оставлен на валуне. На том же валуне разделал всю рыбу, которую поймал, заодно попытался почистить от шелухи, как мог. Промыв всю рыбу, немного вернувшись назад, отломал приличную ветку с ближайшего куста и на неё нанизал весь улов.

  Чтобы окончательно согреться пробежался по правой стороне, впереди метров через 300 было сильное сужение реки с небольшим порогом. Подобрав приличной длинны палку, в пару приёмов, перебрался на другой берег, помог большой валун, который оказался посередине реки. Здесь перед самым подъёмом в десятке метрах от реки была группа больших и средних валунов, образовывая небольшое укрытие от ветра. На сбор сухих дров и обкладку кострища небольшими камнями ушло не более 20 минут. Сорванная с правой руки молния зажгла сухой мох и дрова. Пока дрова прогорали, принёс с пяток ровных веток, на которые насадил рыбу, которую принёс с собой. Хоть рыба и готовиться быстро, но слюной едва не подавился от умопомрачительного запаха. Первый пяток рыбин просто проглотил, обжигая руки, последние ел с наслаждением, немного растягивая удовольствие от теплоты и наполнения желудка.

  Идти дальше было легко, по ходу движения подобрал подходящую по размеру палку, крутанув ею несколько раз.

   – Пойдёт, – подумал Ваник, по прежним перевоплощениям он, неплохо владел техникой её применения. Часа через, три и двух сопок, после очередного подъёма перед ним открылся вид на величавую реку с размахом русла на несколько километров. Большие реки всегда были судоходны и их берега обживались в первую очередь, а значит и до обжитых мест осталось идти не далеко. День – два и он выйдет к людям. А там посмотрим, понаблюдаем, Ваник никогда не торопился, куда приводит торопливость, он знал из своих прошлых жизней. Опыта у него было не просто много, а очень много.

  Спускаться к реке он не стал, а просто пошёл, в сторону, куда она текла. Каково же было его удивление, когда через примерно два часа за очередной сопкой он перед собой увидел довольно большой город и бухту, охватывающим её подковой.

  В бухте стояло около двух десятков средних и малых судов, в том числе и военные, судя по классу несколько эсминцев, тральщиков и морских охотников или торпедных катеров ещё была парочка пароходов, на которых были установлены полевые орудия незначительного калибра. Только теперь можно было рассмотреть, что все суда имели флаги красного цвета.

  Город имел в основном одно или двух этажные дома деревянной постройки, из нескольких кирпичных высоких труб, валил серый дым, а рядом стоящие коробки кирпичных зданий указывали на то, что эти дома ограждённые заборами относятся к каким-то, всё ещё работающим предприятиям. Над некоторыми зданиями так же развивались красные флаги, различного объёма.

  Улицы не имели асфальтированного покрытия, хотя по некоторым из них двигались какие-то грузовые авто, а по одной из них, которая вела в порт даже ехала и чёрный легковой автомобиль, не больших размеров. Но и в то же время улицы имели и гужевой транспорт – лошадей, в основном по одной были запряжены в какие-то телеги перевозившие грузы.

  – Ну, вот и цивилизация, – подумал Ваник, – добрался, наконец. Как только показался город с бухтой, Ваник сразу же присел за ближайшим деревом, – привычка – вторая натура, не раз спасала его во время скитаний по мирам. Понаблюдав ещё некоторое время за городом и бухтой, определив где ближайшие дороги или тропинки к городу, Ваник отполз назад за сопку а потом, встав, отправился к примеченному недалеко распадку для обустройства на ночёвку, входить на ночь, глядя в посёлок, он не собирался.

  Речка, вдоль которой он шёл, недалеко от места его ночёвки имела небольшую бухточку.

  – Самое то, что надо, течений нет, рыба есть, подумал Ваник, раздеваясь на берегу и накладывая на тело уже привычное слабенькое заклинание тёплого тела, а так же заклинание видимости в темноте. Уйдя под воду с головой и осмотревшись, нырнул поглубже. В этот раз ему повезло, помимо двух десятков окуней и плотвы попался так же сом кило на четыре, а также три рыбины под кило веса. Эти подпустили его к себе, хотя были и рыбины больших размеров, но подплыть к ним не удалось, да остроги не было. Разделка производилась всё тем же камнем, который он положил в карман фуфайки, на ближайшем «разделочном» камне подходящих размеров.

  Обустроив и здесь по привычке кострище, натаскал с берега сухих дров, которых было в достатке, с запасом, распалил костёр, ожидая, когда прогорят дрова, и можно будет жарить рыбу, думал.

   По всей видимости, попал я в век пара, угля и мазута. Начало эпохи индустриализации, бывать в этих временах мне ещё не приходилось. До того был, после тоже, в каменном веке был, был в веке меча, магии, космическом веке тоже да вообще лучше сказать где не был. Планеты попадались разные с разными условиями жизни, – на земле, под водой, в воздухе, пришлось так же попутешествовать и между планетами, на космических кораблях, порталами – всякое бывало. Тела тоже были разные – молодые, старые, мужского, женского рода в разных вариациях. Накопленный опыт, навыки, знания никуда не пропадали, всегда были со мною. Как при работе компьютера – всегда можно было достать любые знания; накопленный опыт, навыки – в зависимости от попавшего тела вышеперечисленного. Старуху к примеру, никогда не научишь сражаться на мечах, саблях. А тщедушное подростковое тело вряд ли победит в борьбе без оружия, разве что в результате применения магии.

  Нанизанные рыбины удобно устроились над прогоревшими дровами, а размышления пошли на второй круг.

  Специальностей у него было десятка два, после очередного попадания в очередное тело, он старался освоить или выучить очередную специальность, а некоторых, таких ходовых как военный у него было много. Начиная от мечника, стрелка из лука и заканчивая командованием бригадой тяжелых автоматизированных роботов, имеющих персональные компьютеры, способные реагировать за доли секунды, проработав тысячи комбинаций и выбрать оптимальный и таких, у него было две сотни. В бою он управлял ими одновременно, так как человеческий ресурс на некоторых планетах не бесконечен, особенно после нескольких столетий беспрерывных войн. Его там ценили, дослужился он в космической империи Церион до звания бригадного генерала. Тогда он сам вызвался прикрывать отход флота, осознано став смертником, создав на последней планете системы Краско пяти-узловой район обороны и держал там оборону четыре дня, стянув к себе все силы нападающих реплоидов в той системе, они тогда поверили, что планету будут оборонять до последнего солдата, сбросив туда весь свой десант. Когда у него осталось всего десять роботов, он подорвал «термобарический нуль-заряд» большой мощности, отправив как минимум несколько тысяч реплоидов которые находились на планете и половину флота реплоидов в системе в преисподню. По его предположению «нуль-заряд» должен уничтожить не только планету, но и пол системы, мощности вполне хватало.

  Наконец вся рыба прожарилась, убрав её остывать на плоский камень для этого приготовленный и докинув ещё дров, Ваник не спеша начал, есть думая, что завтра он поест какую-нибудь похлебку.

  После полного насыщения, прежде чем лечь спать раскинул магическую систему охраны, двух сотен метров вполне хватало для принятия решения, если будут гости.

  Гостей за ночь не было, поэтому, как только рассвело, сняв движением руки охранный модуль, умывшись и доев холодную рыбу, отправился до ближайшей дороги в раскинувшийся перед ним город, которую он заметил вчера.

  Обычная грунтовка, ещё не испорченная дождями осени, через минут двадцать привела его к первым домам. Подходить сразу к ним он не стал, а стал наблюдать, устроившись в небольшой копне сена. Обычный пригород, просыпался быстро, особенно когда от бухты проревела первый раз сирена, на улицу начали выходить люди, только после рёва второй раз сирены, все они били различных возрастов, а так же дети – ну это понятно – в школу, все двигались или в направлении центра города или в сторону бухты.

  Пацаны его возраста, а таких он видел трое ничем, в одежде от него не отличались, даже отсюда он слышал их говор, к своей радости он понял, что знает и понимает этот почти забытый язык.

  Русский, – с удивлением подумал Ваник, – давненько я его не слышал. После этого он решил всё же пройтись по улицам города, да и до бухты дойти не мешало бы, посмотреть что там и как.

  Улицы, дома, косые заборы – такие он видел не раз, ни о каких красивых квадратах кварталов, здесь речи ни шло, засунув руки в карманы, Ваник неспешной походкой направился к центру города. Ничем не примечательный пока город, в центре имел довольно ухоженную улицу, застроенную одно, двух, трёх этажными домами, попадалось много домов из кирпича, на центральной площади стояло и несколько домов в четыре этажа.

  «Мурманский обком ВКП(б)», «Мурманский исполком», «Мурманское областное управление НКВД», «Муромский облпотребсоюз» – читал на вывесках Ваник, всё как обычно, номенклатура всегда на лучших местах. Но и теперь понятно, куда он попал, благодаря очередному выверту судьбы. Значит за полярный круг, где-то восточное побережье Кольского залива Баренцева моря. В, попавшиеся на пути магазины не заходил, денег всё равно нет, так что и смотреть нечего.

   Чуть в стороне от центра, ближе к порту раскинулся довольно большой рынок, вот к нему и направился Ваник, для начала понаблюдал со стороны, устроившись на скамеечке возле двухэтажного деревянного дома, целью его наблюдений были специфические люди из воровской среды. За двадцать минут наблюдений, таких было замечено трое.

  – Для начала достаточно, – подумал Ваник, пусть работают, ещё не обед, пока стоит пройтись в порт, посмотреть что там и как.

  От базара к порту вела почти прямая улица, народу было много, но движение было внешне довольно упорядоченное. Попадалось много моряков, как шедших строем, так и по одному – двое, почти все были вооружены, офицеры, как правило, имели кобуры на поясе, у одного из них он даже заметил знаменитый «Маузер» судя по болтающейся деревянной кобуре, матросы носили винтовки, скорее всего мосинки, автоматического оружия было очень мало.

  Порт никто не охранял явно, по нему сновало много гражданских, военных моряков было на порядок больше, особенно в её центральной части. Все стоянки судов, которые были пришвартованы к пирсам, на входе имели охрану в виде матроса вооружённого винтовкой и имеющего белую повязку. Малые корабли типа тральных катеров, имели за стоянку отдельный пирс и вход на него, тоже охранял матрос с винтовкой и повязкой.

  В порту было несколько гражданских пароходов, имеющих на вооружении по две, три пушек калибром 45 мм., несколько пулемётов «Максим» они стояли под загрузкой, на них одновременно загружали сетками мешки четыре портовых крана, по два на каждый, вокруг суетились бригады грузчиков.

  Усевшись на стоящие в стороне штабеля шпал, Ваник окинул взглядом входящие в акваторию порт два довольно больших, сухогруза на которых реяли флаги Великой Британии, под охраной трёх военных малых катеров с красными флагами.

  В этот момент по всему порту взвыли сирены. Не понимая, что случилось, Ваник вскочил с места, на двух больших военных суднах – скорее всего миноносцах, стали спешно отдавать швартовы, из труб усиленно повалил дым, было видно, как на кораблях матросы занимали свои места по боевому расписанию. На остальных военных и гражданских судах так же матросы занимали свои посты. По поворотам зенитных орудий и пулемётов, Ваник увидел и понял, что случилось. По небу на высоте около 5 километров к посёлку и порту приближалась девятка самолётов.

  Первыми по ним открыли огонь имеющие в наличии на кораблях зенитные пушки. Было хорошо видны шапки разрывов, которые вставали вокруг самолётов. Не доходя до порта, самолёты начали выстраиваться в круг.

  – Ну вот, сейчас будут бомбить, – мгновенно, пронеслось в голове Ваника, – первые, цели, судя по всему, входящие сухогрузы, потом как бомбы лягут, но как обычно приоритет, крупные военные суда. Окинув взглядом всю картину порта в целом, взгляд упёрся в стоящий в 100 метрах у пирса, с правой стороны, сторожевой катер, по всей видимости, малый охотник длинной чуть меньше 30 метров. До этого, как Ваник сел на шпалы, он заметил, что с него сошёл на пирс и колонной ушёл, экипаж, оставив на катере всего несколько матросов, в качестве дежурной смены. Сейчас она, а так же дежурный, который стоял у трапа, суетились около зенитной пушки, заряжая её, того было сразу заметно по не снятой белой повязке, его ненужная в этом деле винтовка аккуратно была положена на настил катера. Но не это привлекло внимание Ваника, сзади рубки были два крупнокалиберных пулемёта ДШК, с уже заправленными лентами.

  – Это лучший вариант, – подумал Ваник, начав забег к сторожевому катеру. Никто, не обратил внимание, на бегущего паренька, все и так бежали непонятно куда, особенно гражданские, сирены не переставали выть, внося свою лепту в неразбериху.

  Когда первый самолёт с неубирающимися шасси свалился на правое крыло, стал падать в низ включив свою воющую сирену, я уже добежал до катера, и не останавливаясь прыгнул на него. Расстояние между пирсом и пулемётами на катере было около 4,5 метров. С таким как у меня худым подростковым не тренированным телом, я его преодолеть не мог, поэтому пришлось подправить полёт заклинанием малой левитации.

  Ещё до того как ноги встали на палубу катера, руки ухватились за ручки пулемёта. Действуя на автомате, снял с предохранителя и передёрнул затвор пулемёта, взгляд через прицел впился в падающий в пике самолёт. Накладка на себя заклинания зоркого глаза заняла считанные мгновения. С этим заклинанием зрение у него обострилось до зрения горных орлов.

   Стрелять он умел и за все его перерождения стрелял из большого количества наименования оружия, основной принцип стрельбы он знал и свои действия доводил до автоматизма. В последних своих перерождениях стрельбу он возвёл в культ, стреляя, в основном интуитивно и интуиция его никогда не подводила. И сейчас доверившись своей интуиции при наведении, открыл огонь экономными, пяти – десяти патронными очередями. Самолёт – пикирующий бомбардировщик, уже был на высоте около двух километров, что вполне допустимая дистанция для тяжёлого пулемёта с пулей 12,7 мм., попадания я добился со второй – третьей очереди. В третью очередь, уже на высоте менее километра, я вложил большее количество патронов. Было видно, как от него отрываются куски обшивки.

  – Этот готов, – констатировал Ваник, с него начали в беспорядки падать оставшиеся бомбы, кстати, первая его бомба попала в один из входящих сухогрузов, что шёл первым и на нём был сильный пожар. В момент его выхода из пике, когда скорость его замедлилась, дал по нему длинную очередь, стараясь, что бы пулемёт стрелял в одну точку, отмечая несколько крупных отваливающих кусков. Самолёт из пике не вышел, воткнувшись в водную гладь, в 200 метрах от горящего сухогруза.

  Второй самолёт, уже перешёл барьер в полтора километра и свою первую бомбу ещё не скинул, на уши продолжало действовать воющая сирена самолёта, но для меня это не имело ни какого значения. Я уже приноровился к стрельбе и выпустил очередную десяти патронную очередь. Какие были попадания, я не заметил визуально, но они были, так как лётчику они не понравились и бомбы с подвески посыпались вниз все сразу. Около первого сухогруза, левее встал лес взрывов. Самолёт же, за те мгновения преодолел километровый барьер и замедляя скорость стал выходить из пике. Очередная десяти патронная очередь встретила его именно в этот момент, это было хорошо заметно, по трассирующей пули, которые были вставлены в ленту одна через пять. Из мотора самолёта вырвался дым. Это заметили на всех кораблях и сосредоточили на нём огонь зенитных средств. После ещё двух попаданий – попадания шли от отошедших от пирса двух миноносцев имеющих на борту по несколько скорострельных крупнокалиберных пулемётов, самолёт резко пошёл вниз, свалившись на крыло опять. От него отделилась фигурка пилота и вскоре все уже могли наблюдать купол парашюта, которого сносило в сторону порта.

  Я знал, что на ДШК были ленты с 50 патронами, стандартные ленты и за этим пулемётом скоро кончаться патроны.

  Третий самолёт давно вышедший из круга пикировал к кораблям выходя на полтора километровый рубеж высоты. Отвратительный вой сирены продолжал давить на уши. Очередная пяти, десяти патронная очередь ушла к самолёту, уже приноровившись к стрельбе, выпустил оставшиеся в патронной ленте патроны, больше в ленте патронов не было.

  – Опыт не пропьёшь, – мелькнули мысли в голове, от самолёта отвалилось крыло и он начал беспорядочно падать, не давая пилоту покинуть кабину.

  Отмечая этот факт, я переместился ко второму зенитному пулемёту, снимая его с предохранителя и передёргивая затвор пулемёта, готовясь к стрельбе. Следующий самолёт пикируя прошёл двух километровую высоту продолжая наращивать скорость пикирования.

  -Суки достали со своим воем, зарою всех, – ожесточённо мелькнуло в голове. Дождавшись когда самолёт пройдёт километровый рубеж дал сразу десяти патронную очередь, ещё до того как было произведено бомбометание. Мгновенная поправка наводки и очередная без перерыва десяти патронная очередь. Эффект был неожиданный, самолёт взорвался, огненный шар стоял несколько мгновений, а потом во все стороны полетели обломки.

  Следующий самолёт вошёл чуть в стороне от нас, но его косое пике заканчивалось над нами.

  – Этот идёт на нас, – мелькнуло в голове, пока он был немного в стороне и по нему, можно было стрелять, дал сразу пятнадцати патронную очередь, по ходу стрельбы корректируя наводку.

  – Хоть с пяток, но попаданий должно быть, – отрешённо подумал, но попаданий, сколько их не было, по всей видимости, хватило для пилота, чтобы он покинул самолёт. Его фигурку я наблюдал отчётливо. В воду пикирующий бомбардировщик, вошёл метрах, в 300 от катера, от удара об воду произошла детонация какой то из бомб, меньшего калибра, грохот взрыва ударил по ушам, разлёт обломков самолёта и бомб был не менее 400 метров. Катер накрыла дробь осколков, от удара в правое плечо меня отбросило к рубке катера, приложив, головой об металл. Отключения сознания не было, хотя в голове звенело сильно. Волна бросила катер о пирс и если бы не резина старых скатов пирса, приложило бы его хорошо.

  По всей видимости, гибель этого самолёта была последней каплей, пилоты самолётов оставшихся в воздухе вывалили свой бомбовой груз куда попало, и повернули назад, на полной скорости покинув воздушное пространство столь не гостеприимного порта.

  В это время, из-за рубки появился моряк с нашивками старшины, без головного убора, его округлившиеся от удивления глаза, когда он увидел меня, красноречиво говорили мне, что сейчас мне будут задавать ненужные вопросы.

  Действуя на опережение, я, зажимая левой рукой правое плечо просипел первое что пришло в голову:

  – Вот не хрена себе сходил в магазин за хлебушком, оторвал левую руку от плеча пошарил ей вокруг себя, сказал, – Всего на минуту оставил авоську с хлебом, уже спёрли, гады.

  В этом месте чтобы у старшины не возникли вопросы, а что бы он начал действовать, я просто выключил своё сознание.

  Старшина 1 статьи Кобызев был в прострации. До последнего момента, он стрелял из полуавтоматической универсальной пушки 21-К, установленной перед рубкой морского охотника номер 163, работая за наводчика. Весь экипаж морского охотника за номером 163, убыл в баню, на помывку, на катере осталось всего три краснофлотца вместе с ним для дежурства. Из них один дежурил около трапа. Во время налёта он организовал стрельбу из пушки, поставив краснофлотцев Малышева и Смирнова на подачу снарядов к пушки, а старшего краснофлотца Лукова на зарядку пушки снарядами. Стрельбу из крупнокалиберных пулемётов он слышал, но думал, что до них добежал кто-то из экипажа. Иначе и быть не могло, а смотреть, кто прибежал было не когда, о том, что это стрелявший из ДШК приземлял самолёты один за другим, он видел и радовался за своих товарищей, думая, что, это скорее всего его друг, командир катера, лейтенант Корнейчук Василий Петрович, славившийся своей отличной стрельбой из калибров, что покрупнее стоявших на малых кораблях. От упавшего рядом юнкерса приложило всех, по всей видимости, у Малышева и Смирнова были лёгкие ранения от осколков, Луков не пострадал особо, его отбросило к рубке катера в момент взрыва самолёта, чудом избежав осколков, он отделался лёгкими ушибами и сразу же бросился на помощь своим пострадавшим товарищам. Сам же старшина Кобызев был опытным не первый год проходившим службу на флоте, поэтому он в момент взрыва, повалился за обратную сторону от взрыва тумбы – хоть какое-то укрытие.

  Каково же было его удивление, когда он увидел вместо командира катера у борта катера худого мальчишку зажимающего правое плечо. Его слова:

  – Вот не хрена себе сходил в магазин за хлебушком, всего на минуту оставил авоську с хлебом, уже спёрли, гады. Вообще повергли старшину в шок. Воровство у них на катере, да ещё во время налета, когда все были у него на глазах, не укладывалось у него в голове. Такого быть не могло. В этот момент, по сходам, на катер первым ворвался командир катера лейтенант Корнейчук. Его прерывистое дыхание с надрывом говорило о том, что он, от бани очень быстро бежал всю дорогу, до катера. Следом за ним громыхали сапоги остального экипажа.

  – Что случилось, доклад – сорванным от быстрого бега голосом, с остановками после каждого слова, приказал Петрович.

  – Сбили пятерых из зенитных пулемётов, – доложил старшина.

  – Кто стоял за пулемётами, – опять с надрывом спросил Петрович, ещё не отойдя от бега. Ответ его удивил.

  – Скорее всего, этот пацан, – кивнув на скорчившую фигуру у борта катера, – как он оказался на катере я не знаю. Помолчав немного, добавил подробность, – у него хлеб украли где-то здесь. Ещё помолчав, добавил – он, кажется ранен.

  Корнейчук, только сейчас обратил внимание, что у рубки катера лежит небольшая фигура, молча махнув в сторону мальчишки стоящим рядом краснофлотцам. Двое из них сразу же бросились вперёд.

  Перевернув его один из них бросил, – ранен в плечо, в этот момент к ним протиснулся внештатный санитар из экипажа, опустившийся рядом на колени и сдёргивая с плеча большую сумку с красным крестом на брезенте сбоку.

  Провозившись несколько минут, сказал, – его надо отправлять в госпиталь, осколок застрял в правом плече, необходима операция по его извлечению.

  Лейтенант Корнейчук, уже оправившись от бега, начал раздавать указания о перемещении всех пострадавших, от атаки самолётов противника, в госпиталь, а так же об обслуживании стрелявшей пушки и пулемётов ДШК, проверки катера на предмет наличия повреждений. Его команды дублировали старшина Кобызев и боцман катера Кашкаров.

  Когда мальчишку выносили с катера, а так же вели Малышева и Смирнова к катеру подходил командир дивизиона капитан-лейтенант Ледяев.

  Эпизод 2

  Капитан-лейтенант Ледяев Игорь Викторович, пребывал в тихой ярости, он занимал должность командира дивизиона морских охотников. Всего пять минут прошло, когда закончилось совещание у командира Мурманской базы капитана второго ранга Гизатулина Руслана Габбасовича, он находился в курилке около штаба, вспоминая как оно проходило, а заодно выпуская пар, от эмоций которые его переполняли. Одним из вопросов, на совещании, был вопрос, о боевой подготовки и готовности на вверенном ему дивизионе. В общем-то, к нему и дивизиону в целом у командира Мурманской базы претензий не было, пока слово не взял заступник командира Мурманской базы по политической части, батальонный комиссар Чернов. Батальонный комиссар Чернов представлял, на взгляд Ледяева, собою толстого с залысинами низкого роста, с постоянно бегающими, злыми глазами человека. Военная форма на нём, сидела всегда мешковато, любителя поесть с большим красным, вечно шмыгающим носом.

  Его выступление больше было эмоциональным чем конструктивным, начав с того, что партия и правительство направляет все усилия на борьбу с фашизмом, а вот некоторые командиры – кивок и направление руки в сторону Ледяева, не делают ничего на вверенных ему катерах, так к примеру на морском охотнике номер 163 к понедельнику не был выпущен боевой листок, а на морском охотнике номер 161 так не было проведено комсомольское собрание, на морском охотнике номер 162 коммунисты во главе с командиром Бабкиным, не принимают экстренных мер по ликвидации вышедшего из строя правого двигателя. На морском охотнике номер 111 краснофлотцы Уськов и Рябов не выполняют свои, прямые обязанности, так как положено в военное время. И именно, поэтому необходимо принимать экстренные меры к командиру дивизиона морских охотников капитан-лейтенанту Ледяеву.