Текст книги "Россия на пороге Нового времени. (Очерки политической истории России первой трети XVI в.)"

Автор книги: Александр Зимин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

Операция по выселению псковских бояр была проведена по образцу новгородской конца XV в., хотя и не отличалась таким размахом. Псковские торговые люди поселены были частично в Москве в районе Сретенки, где ими была построена церковь Введения (освящена 21 ноября 1518 г.) [476]476
  ПСРЛ, т. VI, стр. 263; ИЛ, стр. 175; С. В. Бахрушин. Научные труды, т. I, стр. 162.


[Закрыть].

Той же осенью Василий III (8 сентября – 5 декабря) совершил трехмесячную поездку по городам Юрьеву, Суздалю и Владимиру и монастырям, во время которой он, очевидно, воздавал благодарность всевышнему за успех «псковского взятия» и молил о даровании ему наследника. В Москве правительницей в это время была оставлена Соломония [477]477
  ПСРЛ, т. VI, стр. 251; т. VIII, стр. 251.


[Закрыть].

Уже на следующий год (1510/11) в Псков назначаются наместники, хорошо известные псковичам, – князья П. В. Шестунов и С. Ф. Курбский. Они пробыли в городе четыре года. «И начаша, – пишет Псковский летописец, – те намесники добры быти до пскович, и псковичи начаша кои отколе копитися во Пскове, кои были, разошлися» [478]478
  ПЛ, вып. 1, стр. 97.


[Закрыть].

Сравнительно безболезненно проведенное присоединение Пскова объяснялось тем, что оно было подготовлено давнишними экономическими, политическими и культурными связями Псковской земли с Москвой, которая всегда была покровительницей Пскова в его борьбе с Новгородом и другими противниками.

Присоединение Пскова к Русскому государству не только не привело к его экономическому упадку, но и содействовало его подъему. Так на основе анализа строительства в этом городе Н. Н. Масленникова показала бурный рост псковской экономики в первую половину XVI в. [479]479
  Масленникова, стр. 142–150; см. также: Е. Н. Морозкина. Зодчество Пскова как наследие. М., 1967. Автореферат канд. дисс.


[Закрыть]С 1516 по 1533 г., судя по летописи, в Пскове было построено 17 церквей, тогда как за предшествующее столетие (с 1404 по 1508 г.) – всего 38 [480]480
  Масленникова, стр. 142.


[Закрыть]. Псковское зодчество, как известно, оказало громадное влияние на развитие московской архитектуры. Выдающийся псковский зодчий Постник Яковлев прославился созданием в середине XVI в. шедевра русской архитектуры собора Василия Блаженного. Со своей стороны и московское зодчество оказывало воздействие на церковные сооружения XVI в. в Пскове.

Строили в Пскове и оборонительные сооружения. Дважды укреплялась стена у Гремячей горы (в 1517 и 1524 гг.). Построена была в 1525–1526 гг. крупнейшая башня Псковского кремля на Гремячей горе [481]481
  ПЛ, вып. 1, стр. 98, 104; вып. 2, стр. 227, 260.


[Закрыть].

Таким образом, «псковское взятие» привело к бурному росту городского строительства. Это свидетельствовало о расцвете экономики Пскова.

Глава 7
«Земной Бог»

Победа Иосифа Санина и его сторонников в 1509 г. над новгородским архиепископом не завершила историю столкновения двух видных церковных деятелей и была в известной степени пирровой. Правота Серапиона была очевидна для большинства непредвзятых людей, среди которых было много друзей Иосифа. Вассиан Патрикеев писал, ссылаясь на слова самого Иосифа, что «многие на Москве говорят, которые тебе добра хотят: «Пригоже, деи, Иосифу бити челом Серапиону, бывшему архиепископу, и прощатися у него» [482]482
  Послания, стр. 342


[Закрыть]. Мужественное поведение новгородского архиепископа. также способствовало укреплению его авторитета. У Серапиона было много сторонников в Новгороде: недаром позднее здесь, «на владычне дворе», проживал некий инок Исаия, «ненавидя и злословя монастырь Иосифов» [483]483
  «Житие Иосифа, написанное Саввой». Изд. К. Невоструева. М., 1865, стр. 75.


[Закрыть]. Автор Жития Серапиона сообщал по поводу злоключений новгородского архиепископа, что «Великаго ж Новаграда народи всею землею в сетовании и скорби бывша» [484]484
  Г. Н. Моисеева. Житие… стр. 163.


[Закрыть]. Но и в Москве поговаривали «люди многие»: «лучши-де было Иосифу, оставя монастырь, да пойти прочь», а не бить челом великому князю. В столице распространялись различные слухи, связанные со стойкостью Серапиона [485]485
  Послания, стр. 207, 209.


[Закрыть]. Из заключения отстраненный от власти архиепископ написал послание, наполненное твердой уверенностью в своей правоте. Перед его глазами был пример Пафнутия Боровского, который добился своей стойкостью отмены неправильного решения московского митрополита. Сторонники Серапиона говорили ему: «Ты, деи, государь, – святой, лица сильных не срамляйся, стой крепко» [486]486
  Г. Н. Моисеева. Житие… стр. 160–163; Послания, стр. 207, 336.


[Закрыть].

Различные толки о ссоре новгородского архиепископа и волоцкого игумена отразились даже на рассказах об этом событии, помещенных в русских летописях. Так, например, запись о ссоре Иосифа Санина с Серапионом в Софийской II летописи сделана совершенно очевидно лицом, сочувствовавшим волоцкому игумену. В ней говорилось, что новгородский архиепископ отлучил Иосифа Санина «нерадением некоторым и упрямством, презрев божественных правил и повеление царского закона». Автора этого рассказа надо искать в митрополичьей канцелярии. Напротив, в новгородских летописях явно чувствуется симпатия к Серапиону и враждебное отношение к Иосифу Санину. В них, например, с удовлетворением отмечено, что великий князь «смирился… со архиепископом Серапионом. А кто на него (т. е. на Серапиона. – А. 3.) ни постоял… того лета вси умерли» [487]487
  ПСРЛ, т. VI, стр. 249–250; ПСРЛ, т. XXX, стр. 176.


[Закрыть].

Наиболее откровенные и активные сторонники новгородского архиепископа из среды «заволжских старцев» продолжали считать Иосифа Санина, а следовательно, и всю братию Волоколамского монастыря отлученными от церкви. Еще задолго до ссоры Иосифа с Серапионом из Волоцкого монастыря в Белозерский край удалились постриженники Иосифа Санина – старцы Нил Полев и Дионисий Звенигородский. Нил Полев сообщал, что, когда Серапион отлучал Иосифа Санина от церкви, «нас уже тогда много время в монастыре несть». После соборного суда над Серапионом Герман Подольный, видный старец Кирилло-Белозерского монастыря, писал около 1510 г., по словам Нила, «что будтось отец наш игумен Иосиф и мы, вси его постриженници, от архиепископа Серапиона новгородскаго отлучени». Герман считал, как и многие, что игумену и монахам Волоколамского монастыря следует «смиритися и прощенье просити от архиепископа нашего Серапиона». В ответ на это утверждение Нил Полев в своем послании доказывает неправильность решения Серапиона, ссылаясь на постановление собора, «разрешившего» Иосифа от отлучения. Это послание Нила Полева произвело большое впечатление на Германа, и он прислал письмо, в котором просил, «чтобы аз тебя в том простил, что еси чужая грехи глаголал» [488]488
  В. Жмакин. Нил Полев. – ЖМИ11, 1881, № 8, стр. 184–191, 195. Об этом же см.: А. Г. Архангельский. Нил Сорский и Вассиан Патрикеев, стр. 50–51; Н. К. Никольский. Общинная и келейная жизнь в Кирилло-Белозерском монастыре. – «Христианское чтение», 1907, август, стр. 174 и др.; Я. С. Лурье. Идеологическая борьба в русской публицистике конца XV – начала XVI в. М.-Л., 1960, стр. 466–467.


[Закрыть].

Но отношение к истории с Серапионом враждебных Иосифу кругов, может быть, не так характерно, как отношение лиц, дружественно расположенных к волоцкому игумену. Даже друзья Иосифа Санина обращались к нему с посланиями, в которых советовали «бить челом бывшему архиепископу». Среди них был племянник известного политического деятеля казначея Дмитрия Владимировича Головина Иван Иванович Третьяков (в 20-е годы XVI в. – печатник, в 30—40-х годах XVI в. – казначей). Сомневался в правоте Иосифа Волоцкого Иван Иванович Скряба Головин (двоюродный брат Третьякова) [489]489
  Послания, стр. 334, 208–209, 216.


[Закрыть]. Старинный друг Иосифа, один из видных великокняжеских придворных, окольничий Б. В. Кутузов около 1511 г. написал ему письмо, в котором присоединял свой голос к тем, кто упрекал волоцкого игумена за его поведение во время ссоры с князем Федором Борисовичем и Серапионом [490]490
  Послания, стр. 87-108, 208–227, 334.


[Закрыть].

Иосиф Санин энергично отстаивал свои позиции. В декабре 1510 г. он написал послание И. И. Третьякову, доказывая свою правоту в ссоре с Серапионом. Примерно в это же время Иосиф Санин пишет послание Б. В. Кутузову. В нем он останавливаемся главным образом на «грабительских» действиях волоцкого князя, перенеся центр обвинений с новгородского архиепископа на злополучного Федора Борисовича. Писал волоцкий игумен и казначею Ивану Ивановичу Головину [491]491
  Послания, стр. 187–208.


[Закрыть]. В 12-м слове «Просветителя» он отстаивал тезис, что «аще еретик будет святитель и аще благословит или проклянет кого от православных, последует его суду божественной суд» [492]492
  «Просветитель». Казань, 1903, стр. 465. Позднее Иосиф изъял 12-е слово из текста «Просветителя» (Я. С. Лурье. Идеологическая борьба… ср. 168–169).


[Закрыть]. Несмотря на то что это «слово» по форме своей направлено, казалось бы, против еретиков, на самом деле оно написано в связи со спором Иосифа Санина с Серапионом и представляло собой ответ всем тем, кто объявлял действующим «неблагословение», возложенное на волоцкого игумена архиепископом Новгородским (главным образом нестяжателям и их союзникам).

С развернутым ответом Иосифу Волоцкому на его послание И. И. Третьякову выступил двоюродный брат последнего, Злейший враг иосифлян Вассиан Патрикеев [493]493
  Послания, стр. 236–306. В Послании (как, впрочем, и в ряде других произведений Вассиана) автор не назван. Аргументацию в пользу авторства Вассиана см. в кн.: Послания, стр. 272–274. Доводы против этой гипотезы см.: Казакова, стр. 173–175. Полемика Вассиана со стяжателями в дальнейшем обострилась, но в защиту Серапиона, как показал Я. С. Лурье, Вассиан мог выступить и до этого. Впрочем, Лурье не склонен делать определенного вывода об авторстве разбираемого послания (Я. С. Лурье. Идеологическая борьба… стр. 434–436).


[Закрыть], который после смерти Нила Сорского (7 мая 1508 г.) [494]494
  Никольский, стр. XLII.


[Закрыть]стал признанным главою нестяжателей. Дело для волоцкого игумена осложнялось еще тем, что Вассиан около 1510 г. появился при дворе Василия III [495]495
  Обоснование даты см.: Послания, стр. 279; Н. А. Казакова вслед за Е. Е. Голубинским относит возвращение Вассиана ко двору к 1509 г., т. е. времени, последовавшему за смертью Дмит-рия-внука (Казакова, стр. 76–77). Во всяком случае приближение Вассиана нельзя датировать временем до осуждения Серапиона. По Г. В. Вернадскому, Вассиан был приближен ко двору, так как в это время первой персоной при Василии III был Даниил Щеня, его двоюродный брат. Утверждение это не подкреплено свидетельствами источников (G. Vernadsky, р. 138).


[Закрыть]и уже вскоре сделался любимцем московского государя. Жил в это время Вассиан в Симонове монастыре, куда часто приезжал великий князь советоваться с князем-иноком [496]496
  Позднее Михаил Медоварцев говорил, что Вассиан был «великий временный человек у великого князя ближней, и аз так и государя не блюлся, как его блюлся и слушал» (Чтения ОИДР, 1847, № 7, стр. И). По словам Паисия, «держати ему (т. е. Василию III. – А. 3.) во обители, зовомой Симонова монастыря… заради беседы душевная». Сам Василий III якобы говорил, что Вассиан «подпор державе моей и… любви нелицемерной наставник ми есть» (там же, стр. 2). Позднее Зиновий Отенский писал, что Вассиан «волею великого князя в монастыре Симонове живяще… ядяше же мних Вассиан приносимое ему браштю от трапезы великого князя» (Зиновий. Истины показание, стр. 400).


[Закрыть].

Если Нил Сорский развивал главным образом теоретические основы учения нестяжателей, то Вассиан Патрикеев в своих творениях пытался применить его учение к конкретно-исторической жизни Русского государства XVI в. В ответном послании Иосифу Санину (на его письмо И. И. Третьякову) Вассиан Патрикеев излагал свои соображения о важных вопросах социальной и политической жизни Русского государства начала XVI в., по которым велась полемика между нестяжателями и иосифлянами. Монастырское землевладение для Вассиана являлось только одной из проблем, далеко не единственной, которая разделяла его с иосифлянами. По трем основным пунктам Вассиан дает бой Иосифу Санину. Первый пункт – это отношение к великокняжеской власти. Вассиан укоряет Иосифа в том, что он из-за «злата и серебра» начал свою вражду с князем Федором и Серапионом, которая привела к бессмысленному гневу Василия III на «господина» волоцкого игумена, т. е. на князя Федора Борисовича [497]497
  Послания, стр. 338.


[Закрыть]. Вассиан на собственном опыте познал силу великокняжеского гнева, и поэтому он с сочувствием относится к опале князя Федора Борисовича и с негодованием клеймит своекорыстное поведение волоцкого игумена («а ты, господине, только об одном о себе стряпаешь, а ни о ком не радиши… и силою велиши себя оправдати… не хощеши покоритися»). Иосиф, по мнению Вассиана, не должен был обращаться к великому князю. Он развивает дальше мысль о том, что божья власть выше светской («благо есть уповати на господа, нежели уповати на князя») [498]498
  Послания, стр. стр. 349, 364.


[Закрыть].

Иосиф упрекал Серапиона Новгородского за то, что противился решению великого князя. На это Вассиан отвечает, что еще пророки отстаивали свою правду перед лицом царских судов: «Ти (т. е. пророки. – А. 5.), господине, вси не угожали человеком и о царских судех не брегли. Супротивно всем царем на злых и неугодных соборищах о Христе стояли и страсти претерпели… а нигде ни которому властелину, ни царю, ни князю не повиновалися». Вассиан Патрикеев с сочувствием вспоминает поведение Пафнутия Боровского, который якобы мужественно защищал память Дмитрия Шемяки перед лицом великого князя и митрополита. По-иному поступает Иосиф: «А ты, господине, у кого ся научил ратовать и кто тя вооружил на брань? У кого еси взял стрелы и кто тя научил стреляги и кто ти щит приготовил? И почему еси дворянин великого князя?» [499]499
  Послания, стр. 344, 348, 365.


[Закрыть] Точка Зрения князя-инока в этих утверждениях проявляется довольно явственно. Самовластный князь Патрикеев выступал против союзников московского государя, презрительно называя Иосифа «дворянином» великого князя. Знаменательно, что в борьбе с Иосифом Саниным теорию независимой от царской власти церкви начинают защищать представители нестяжателей.

Следующий вопрос, по которому разошлись воззрения Вассиана и Иосифа, касался монастырского землевладения. Следуя теории Нила Сорского, Вассиан считал, что монахи должны получать средства существования «от своих трудных подвигов», а не от «лихоимания». Критикуя воззрения волоцкого игумена, Вассиан Патрикеев понял чрезвычайно важное логическое противоречие в его теории. Иосиф Санин запрещал расточать монастырские имения, «разве убогих и нищих». Следовательно, по его мысли, монастырское имущество должно было раздаваться на прокормление голодающих и нищих (ведь монастырь – «нищих прекормление»). Эту же мысль он проводил и в других своих сочинениях. Именно о раздаче имущества нищим говорили и противники Иосифа – нестяжатели. Зачем же, совершенно естественно спрашивает Вассиан, монастырь должен сохранять себе имения, если существует обязанность все раздавать нищим? Выходит, по мысли Иосифа, что этот монастырь сам является «нищим», которому все дают имения.

Это, несомненно, сильнейшее логическое возражение Вассиана против теории волоцкого игумена. Он верно понял противоречия в идеологии Иосифа Санина между стяжанием имений и проповедью нищеты, которую тот развивал, в частности, в своем монастырском «Уставе». В дальнейшем все оппоненты иосифлян повторяют аргументацию Вассиана. Да и сама жизнь показывала, что при стяжательной политике монастырей сохранить «нищету» монахов было невозможно.

Вассиан отвергал также довод Иосифа о необходимости монастырского землевладения как средства для поддержания обители. Вассиан писал, что поскольку своим личным трудом может пропитаться каждый монах, то этого труда достаточно для поддержания всей обители [500]500
  Послания, стр. 352, 354.


[Закрыть].

Мысль о необходимости земельных владений у монастыря как средства для пропитания монахов Иосиф высказывал в ряде частных посланий еще первого периода своей деятельности. Но в такой форме, как передает ее Вассиан (о пропитании именно большой обители), мы ее в творениях Иосифа Волоцкого не встречаем. Речь идет, очевидно, не о теоретическом воззрении Иосифа, а об обычных разговорах, которые велись иосифлянскими монахами в защиту монастырского землевладения. Это характерный штрих. В дальнейшем Вассиан и другие противники монастырского землевладения направляют главный удар своей полемики именно против практической стороны воззрений иосифлян, а не против их теоретических основ (ссылки на постановления соборов и т. д.).

Наконец, третий пункт, по которому Вассиан ведет полемику с Иосифом, касается преследования еретиков. Специально по этому поводу в послании к И. И. Третьякову не говорилось ничего. Но, воспользовавшись тем, что Иосиф Волоцкий привел в своем послании ссылку на одно постановление Вселенского собора, где говорилось о сжигании святотатцев, Вассиан развивает свою мысль о необходимости милования еретиков, которую он неоднократно высказывал и раньше, и в более позднее время [501]501
  Послания, стр. 355 и сл.


[Закрыть].

Ответ Вассиана Патрикеева имел большой успех при великокняжеском дворе. Василий III резко переменил свое отношение к волоцкому игумену. Конечно, общественное мнение оказывало свое влияние на великого князя. Но главным все-таки для него были реальные политические интересы. В ходе спора игумена Иосифа с князем Федором Борисовичем, очевидно, брат Василия III князь Юрий Дмитровский занял позицию, благоприятствовавшую волоцкому, а не великому князю. Переход Иосифова монастыря под великокняжескую опеку означал ущемление интересов и самого князя Юрия, на территории удела которого находилась большая часть владений монастыря (в Рузском и Дмитровском уездах). Ходили слухи, что князь Юрий хотел «отступить» от своего брата, т. е. великого князя. Возможно, в связи с этим московский государь и собирался «поимати» своего удельного братца, давно уже вызывавшего его подозрения. Но тут за Юрия вступился Иосиф Волоцкий, решивший очевидно, примирив дмитровского князя с его братом, добиться со стороны последнего реальных выгод. Перемирие действительно состоялось, и в благодарность за это князь Юрий 1 июля 1510 г. пожаловал Волоколамскому монастырю крупное село Белково [502]502
  ВМЧ, 1-14 сент., стр. 486–488; АФЗХ, ч. II, № 46; С. М. Каштанов. Из истории последних уделов, стр. 292; его же. Монастырский иммунитет в Дмитровском уделе, стр. 26. Я. С. Лурье говорит, что текст грамоты 1510 г. на Белково «не содержит никаких указаний на обстоятельства ее выдачи» (Я. С. Лурье. Идеологическая борьба… стр. 437). Это верно. Но Я. С. Лурье не обратил внимания на текст Жития Иосифа, где пожалование Белковом связывается с посреднической ролью Иосифа в ссоре между Василием и Юрием. Довод И. А. Казаковой о том, что в ряде списков Жития эпизода с Белковом нет, не решает дела, ибо исследовательница не провела сличения списков и не установила, первичный или вторичный характер носит этот «ряд списков» (Казакова, стр. 60).


[Закрыть].

Было, однако, еще одно обстоятельство, осложнившее отношения великого князя с иосифлянами. В январе 1511 г. стало известно, что в Литву решил бежать князь Семен Иванович Калужский (якобы по совету «младых… советников»). Это вызвало страшный гнев Василия III. Но за удельного брата великого князя вступился митрополит Симон. По его «печалованию» к князю Семену были посланы с ближайшим сподвижником Василия III дворецким В. А. Челядниным и дьяком Елизаром Цыплятевым «речи… жаловальные». Калужскому князю на этот раз удалось избежать опалы, но великий князь «людей его, бояр и детей боярских всех переменил» [503]503
  ПСРЛ, т. VI, стр. 251; т. VIII, стр. 252.


[Закрыть]. С. М. Каштанов полагает даже, что у князя Семена отобран был и удел (во всяком случае Бежецкий Верх) [504]504
  В декабре 1511 г. Василий III выдал Московскому Богоявленскому монастырю грамоту на Бежецкие земли (С. М. Каштанов. Социально-политическая история России… стр. 254–255).


[Закрыть]. Конечно, на Симона и его союзников – иосифлян великий князь с той поры стал смотреть косо. Да к тому же и Вассиан Патрикеев при великокняжеском дворе решительно действовал против своего старого идеологического противника.

Изменение ситуации почувствовал и сам Федор Борисович, решивший примириться с волоцким игуменом. В ноябре 1509 г. после длительного перерыва он выдает Волоколамскому монастырю льготную грамоту [505]505
  Чтения ОИДР, 1903, кн. 3, стр. 42–43; АФЗХ, ч. И, № 45, ср. его же грамоты 1511–1512 гг. (там же, № 50, 55). Я. С. Лурье спрашивает: «Если положение Иосифа при дворе было в этот момент шатко, то зачем Федору Волоцкому была нужна поддержка Волоколамского монастыря» (Я. С. Лурье. Идеологическая борьба… стр. 437). Ответ можно дать однозначный: для противоборства Василию III.


[Закрыть].

Недовольный позицией Иосифа Волоцкого, Василий III стал искать путей ликвидации конфликта с Серапионом. Во всяком случае 26 апреля 1511 г. он повелел тяжелобольному митрополиту Симону примириться с опальным новгородским архиепископом, т. е., очевидно, снять с него отлучение от церкви. Вскоре после этого (30 апреля) Симон скончался [506]506
  ИСРЛ, т. IV, стр. 538, 470 (дата смерти – 1511/12 г.); т. VI, стр. 251–252; т. XXV, стр. 217 (дата смерти Симона – 29 апреля); т. XXX, стр. 140 (28 мая 1509 г.). В Царском архиве хранилась «Запись прощальная Симона» (Описи, ящик 150, стр. 32).


[Закрыть]. 15 мая Серапион был отпущен в Троицкий монастырь, игуменом которого он когда-то был [507]507
  ПСРЛ, т. XXIV, стр. 217.


[Закрыть]. Здесь его с почетом встречают игумен Памва и братия [508]508
  Г. Н. Моисеева. Житие… стр. 163.


[Закрыть]. В июне того же года на митрополичий престол возводится Варлаам, архимандрит Симонова монастыря (где в это время проживал Вассиан Патрикеев) [509]509
  ПСРЛ, т. IV, стр. 470, 538; т. VI, стр. 252 (27 июля); т. VIII, стр. 252; т. XXVI, стр. 302 (17 июля); т. XXVIII, стр. 346 (27 июня). При Варлааме в Симонове закончено строительство каменной (Рождественской) церкви (ПСРЛ, т. VI, стр. 251).


[Закрыть]. Сближение Василия III с Варлаамом относится еще ко времени осенней поездки в Новгород (в 1509 г.). Симоновский архимандрит не только сопровождал великого князя, но и, возможно, подписал тогда его духовную [510]510
  К этой духовной была приложена печать Варлаама (ДДГ, № 100, стр. 415). Наименование митрополитом Варлаама, возможно, произошло оттого, что скреплена грамота была уже после того, как Варлаам занял митрополичий престол (подробнее см.: А. А. Зимин. Княжеские духовные грамоты, стр. 280).


[Закрыть]. Позиция нового владыки во внутрицерковных спорах была недвусмысленно пронестяжательская. Ведь и на симоновскую архимандрию он был взят из Кирилло-Белозерского монастыря (18 февраля 1506 г.), основной цитадели нестяжателей. По вкусу московскому государю была и секуляризационная программа нестяжателей, которую он разделял еще в 1503 г. Дело дошло до того, что великий князь прямо выражал свое желание, чтоб Иосиф Волоцкий отправился с повинной к Серапиону [511]511
  Послания, стр. 229.


[Закрыть]. Волоколамский игумен выразил свое согласие («как ты, государь, велишь, и яз так бью челом»), но ничего больше не предпринял для перемирия со своим врагом.

Конец всей истории относится уже к 1513–1516 гг. Первым из участников событий умер князь Федор Борисович (в мае 1513 г.) [512]512
  ПСРЛ, т. VI, стр. 253; т. XXIV, стр. 217 (3 мая); Зимин, стр. 11 (в мае на память Пелагеи, т. е. 4 мая).


[Закрыть]. После его смерти Волоколамское удельное княжество перешло к Василию III, и тем самым вопрос о взаимоотношении Иосифа Волоцкого с удельным властелином был исчерпан.

До самых последних дней своей жизни Иосиф Санин и Серапион оставались непримиримыми врагами. Это явствует из текста Новгородской II летописи, согласно записи которой, великий князь «смирился» с архиепископом Серапионом, а те, кто «на него ни постоял… вси умерли», в числе последних назван и Иосиф Санин. Вассиан Патрикеев также писал, что Иосиф Волоцкий «ниже у нас еси потребовал прощения… ниже сам еси нас простил, отходя на путь вечный» [513]513
  ПСРЛ, т. XXX, стр. 176; Казакова, стр. 281.


[Закрыть]. После смерти Серапион был причислен к лику святых.

В последние годы жизни Иосиф Волоцкий фактически был лишен права выступать с прямой полемикой против Вассиана Патрикеева. Он, например, вынужден был написать специальное письмо боярину В. А. Челяднину, в котором просил, чтобы тот выхлопотал ему у великого князя разрешение письменно опровергнуть взгляды Вассиана о миловании еретиков [514]514
  Послания, стр. 227–228.


[Закрыть]. Послание Василия III (ок. 1510–1511 гг.), призывавшее к расправе с еретиками [515]515
  Послания, стр. 229–232.


[Закрыть], не имело успеха, ибо истинных еретиков уже давно и в помине не было, а те, кого в это время называл еретиками волоцкий игумен (Серапион и нестяжатели), были готовы сами уже обвинить в ереси Иосифа и пользовались большим влиянием при дворе. Об открытых выступлениях Иосифа в защиту монастырского землевладения в этот период не могло быть и речи: «воля великого князя… налагала на его уста печать молчания» [516]516
  Е. Е. Голубинский. История русской церкви, т. II, вып. 1, стр. 663–664.


[Закрыть]. Это не означало, конечно, что Иосиф прекратил свои выступления против заволжских старцев вообще. Он пишет последние четыре слова Просветителя, в которых обрушивается, не называя имен, на учение этих старцев, отстаивавших гуманное отношение к еретикам. Он выпускает сочинение «Отвещание любозазорным», где также критикует противников, защищая свой «общежительный» устав [517]517
  Текст см.: ВМЧ, стр. 546–563. И. Хрущев считает, что это произведение направлено против Вассиана (И. Хрущев. Князь-инок Вассиан Патрикеев. – «Древняя и Новая Россия», т. 3, 1875, стр. 270); ср. «Аще ли те кто есть прозорлив, велехвален, высо-кошиав, величав, укаряа благое и любя зазора» (ВМЧ, стб. 547).


[Закрыть]. Но одна из сторон деятельности Иосифа Волоцкого имела дальний прицел и в конечном счете уже после смерти самого волоцкого игумена привела к сближению иосифлян с Василием III. Речь идет о теории божественного происхождения самодержавной власти, которая была им выработана в трудные для иосифлян 1510–1511 гг. Она была изложена в посланиях Василию III и 16-м слове Просветителя. Исходя из своих старых воззрений, согласно которым «божественный промысл» является движущей силой исторического процесса [518]518
  Подробнее см.: А. А. Зимин. О политической доктрине Иосифа Волоцкого. – ТОДРЛ, т. IX, стр. 160–174.


[Закрыть], Иосиф Санин приходит к созданию теории божественного происхождения царской власти.

Зародыш этой идеи можно найти в ранних произведениях Иосифа, где волоцкий игумен также говорил о происхождении царской власти от бога. Но тогда Иосиф доказывал это тем, что царь есть божий слуга, подчиняющийся «священству», теперь же подчеркивалась другая сторона формулы – «божественный характер царской власти, созданной по подобию власти небесной. Отсюда вытекал вывод, что «царь убо естеством подобен есть всем человеком, а властию же подобен есть вышням богу» [519]519
  Послания, стр. 184; ср. в отрывке послания к великому князю (там же, стр. 186). Текст взят у византийского писателя Агапита, на что обратил внимание И. Шевченко, а позднее – Я. С. Лурье (Я. С. Лурье. Идеологическая борьба… стр. 475–478).


[Закрыть]. Власть царя уподоблялась власти божественной, а сам он как бы становился «земным богом».

Мысль о божественном происхождении царской власти нужна была Иосифу для того, чтобы побудить великого князя к активной поддержке борьбы Иосифа против еретиков и других врагов церкви. Иосиф писал: «Якож бог хощет всех спасти, також и царь все подручное ему да хранит» [520]520
  Послания, стр. 184–185.


[Закрыть]. Первая забота царя – это защита православия: «Вас бо бог в себе место посади на престоле своем. Сего ради подобает царем же и князем всяко тщание о благочестии имети» [521]521
  «Просветитель», стр. 547; Послания, стр. 230.


[Закрыть]. Для Иосифа царская власть являлась только союзником в борьбе за сильную воинствующую церковь, опорой в борьбе с ее врагами. Поэтому у него сохранялись старые мысли о том, что царь, не радеющий о православии, является не царем, а мучителем, которому не нужно повиноваться. Цари только тогда достойны уважения, когда они являются истинными божьими слугами. Тогда прославится навеки их царствие. Иосиф писал Василию Ивановичу: «Покажи ревность благочестия твоего, да видят вси царие славу православного царствия твоего» [522]522
  Послания, стр. 231; «Просветитель», стр. 549; С. Смирнов. Древнерусский духовник, стр. 30–31.


[Закрыть].

Тезис о «царе-мучителе» уже не является центральным для Иосифа, поскольку теперь великокняжеская власть поддерживает его в борьбе с еретиками и с «удельным насильством». Поэтому главное место в его творениях занимает мысль о необходимости подчинения власти великого князя. Иосиф писал:

«Божественая правила повелевают царя почитати, не сваритися с ним… И аще, когда царь и на гнев совратится на кого, – и оне с кротостию и с смирением и со слезами моляху царя».

Эти слова относились к Серапиону, который должен был подчиниться воле великого князя и «осифлянского» собора. Царь является высшим судьею в церковных делах. Именно ему бог передает все «церковьное и манастырское», его «суд не посужается» [523]523
  Послания, стр. 193–196.


[Закрыть].

Если ранее Иосиф писал Нифонту, епископу Суздальскому, что тот «глава всего», то теперь буквально то же самое он пишет великому князю Василию Ивановичу. Это, конечно, было чрезвычайно важным выводом из теории теократического характера царской власти. Непосредственным поводом для такого утверждения предпочтительности царской власти над «святительской» была, конечно, ссора Иосифа с Серапионом. В великом князе Иосиф нашел защитника не только против удельного насильства, но и против самовластья новгородского архиепископа. Это было отходом от тех позиций, которые раньше разделял Иосиф как ученик Геннадия, когда он говорил о преимуществе духовной власти над светской. Поэтому нам будут понятны слова Серапиона о том, что Иосиф изменил царю небесному и перешел к царю земному [524]524
  Послания, стр.222


[Закрыть].

Из теории теократического характера самодержавия, развиваемой Иосифом Саниным, вытекал и практический вывод: подчинение удельных князей власти московского государя. В своем послании к И. И. Третьякову Иосиф развивал мысль, что Василий III является даже «всеа рускиа земли государем государь», в том числе и волоцкому князю Федору Борисовичу. Он противопоставлял «больших» царей царям «меньшим» [525]525
  Послания, стр.194-195


[Закрыть]. В своей практической деятельности Иосиф руководствовался именно этим принципом. Он советовал князю Юрию Ивановичу Дмитровскому, одному из покровителей Волоколамского монастыря, во всем подчиняться своему державному брагу: «Не велю държавному брату своему противитися… преклони с извещением главу свою пред помазанником божиим и покорися ему» [526]526
  ВМЧ, стб. 485–486.


[Закрыть]. Поэтому если великий государь был всем государям государь, то Юрий Иванович, хотя ему также «от господа бога дана бысть» власть, государь всего только в «своем отечестве» [527]527
  Послания, стр. 235–236, ср. стр. 233.


[Закрыть].

Итак, Иосиф Санин в значительной степени изменил свои воззрения на царскую власть и на отношение ее к священству. Однако при этом он по-прежнему исходил из интересов сильной воинствующей церкви, которая в данный исторический промежуток заключала союз с великокняжеской властью. Это был временный и условный союз: Иосиф Санин и иосифляне поддерживали и освящали власть московского государя до тех пор, пока тот покровительствовал церкви, т. е. боролся с ее идеологическими противниками и защищал ее богатства. Временность и условность этого союза можно проиллюстрировать на отношении Иосифа к монастырскому землевладению в последний период его деятельности, когда волоцкий игумен сохраняет целиком свою прежнюю теорию неприкосновенности монастырских земель, на которые обращали взоры не только удельные князья, но и московские государи.

Но учение Иосифа Волоцкого о теократическом характере власти великого князя и его практические выводы помогали борьбе московских государей с удельными княжатами За создание сильного единого государства.

Волоцкий игумен был не единственным публицистом, разрабатывавшим в 10-е годы XVI столетия идею о величии власти русского монарха. Около 1511–1523 гг. тему о происхождении московской династии от Августа-кесаря и о получении шапки Мономаха от византийских императоров развивал в своем Послании бывший митрополит Спиридон-Савва [528]528
  Р. П. Дмитриева. Сказание о князьях владимирских, стр. 80–81.


[Закрыть]. Тверич по происхождению, Спиридон еще в 1476 г. прибыл в Литовскую землю из Царьграда, где получил посвящение в митрополиты. Однако в Литве он вместо радушного приема угодил в заточение. После 1482 г. бежал на Русь, но и здесь попал в заключение (в Ферапонтов монастырь), где находился в течение долгого времени. Во всяком случае мы застаем его там в 1503 г., когда он обрабатывал Житие 3осимы и Савватия. Ко времени составления Послания ему исполнился уже 91 год. Первоначальный вариант документа сложился еще около 1497 г. в кружке Дмитрия-внука [529]529
  А. А. Зимин. Рецензия на книгу Р. П. Дмитриевой. – «Исторический архив», 1956, № 3, стр. 236–237; ср. Я. С. Лурье. Идеологическая борьба… стр. 387 и сл.


[Закрыть].

В этой теории для Василия III были свои привлекательные стороны. Россия благодаря ей вводилась в круг европейских держав, объявлялась наследницей Византии и чуть ли не самого Рима. Был еще один немаловажный момент. В родословной литовских князей, включенной Спиридоном в свое Послание, говорилось, что литовская династия происходила от смоленского князя Ростислава. При этом дочь его потомка Витенца «поял» некий «раб» Гегиминик (Гедимин) [530]530
  Р. П. Дмитриева. Сказание… стр. 166.


[Закрыть]. Да и вообще Гегиминик был «слободщик» князя Александра Михайловича Тверского. Эта «генеалогия» была как нельзя кстати. Получалось, что русские князья имели прямые права на Великое княжество Литовское, князья которого были более «низкого рода», издавна связанного с Россией. Послание Спиридона-Саввы (и основанное на его тексте Сказание о князьях Владимирских) давало в руки московского правительства сильное идеологическое оружие в борьбе с Литвой. Правда, было одно обстоятельство, которое не позволило Василию III воспользоваться ни Сказанием, ни Посланием: короновался шапкой Мономаха не он, а его противник Дмитрий-внук [531]531
  Р. П. Дмитриева пишет: «Очень возможно, что у него (Василия III. – А. 3.) была мысль о венчании и с этой мыслью связан литературный заказ, переданный Спиридону-Савве» (Р. П. Дмитриева. Сказание… стр. 102). Эта догадка не имеет под собой никаких реальных оснований.


[Закрыть]. Поэтому распространение идей этих произведений могло привести к утверждению мысли о незаконности власти самого Василия III, тем более что одну из редакций Сказания сопровождал чин венчания Дмитрия-внука.

О сущности взглядов Спиридона-Саввы в литературе высказываются разные мнения. И. У. Будовниц [532]532
  И. У. Будовниц. Русская публицистика XVI века, стр. 101


[Закрыть]и Р. П. Дмитриева [533]533
  Р. П. Дмитриева. Сказание… стр. 79.


[Закрыть]считают, что он примыкал к нестяжателям. Последняя, в частности, ссылается на «Изложение о вере» Спиридона, где говорится: «Да не будем, любимии, злату хранители и сребру собиратели» [534]534
  ГПБ, Соф. собр. № 1451, л. 259.


[Закрыть].

Я. С. Лурье возражает названным исследователям, утверждая, в частности, что и Иосиф Волоцкий говорил «буквально то же самое, что говорит Спиридон», т. е. что церковные имения могут расточаться только на «убогыя и странныя». Но в данном случае Я. С. Лурье рассматривает изолированно лишь одно высказывание Спиридона из всей системы его взглядов. Основную часть своей жизни Спиридон провел в Ферапонтове монастыре, который являлся одной из цитаделей нестяжателей. В его сочинениях нет проповеди теократического происхождения великокняжеской власти, характерной для иосифлян. Я. С. Лурье склонен считать Спиридона иосифлянином [535]535
  Я. С. Лурье. Идеологическая борьба… стр. 482–484.


[Закрыть]. Он обосновывает этот тезис тем, что Спиридон в «Изложении о вере» обличает ереси, как Иосиф Волоцкий. Но против еретического вольномыслия писали и нестяжатели.

Я. С. Лурье ссылается на то, что работу Спиридона над Житием Зосимы и Савватия похвалил архиепископ Геннадий Новгородский, тесно связанный с Иосифом Волоцким. Но к кругу Геннадия был близок и архиепископ Серапион Новгородский, позднее злейший враг Иосифа Волоцкого. Геннадий переписывался даже с Нилом Сорским, основателем течения нестяжателей. И этот, следовательно, аргумент не имеет решающей силы. Гораздо важнее, что Спиридон в основу Послания положил Чудовскую повесть, написанную в связи с коронацией шапкой Мономаха Дмитрия – внука Ивана III, врага Василия III и стоявших за его спиной иосифлян. К тому же в Послании родословие литовских князей доведено до Вассиана Патрикеева, главного критика иосифлян в 10-х годах XVI в. Поэтому отказываться от мысли о близости Спиридона и нестяжателей, как нам кажется, достаточных оснований нет.

Итак, в самый канун смоленских войн, в начале 10-х годов XVI в., иосифлянские и нестяжательского толка публицисты выступают с произведениями, направленными на утверждение самодержавной власти монарха, на возвышение его международного престижа. Однако общая система взглядов как иосифлян, так и нестяжателей не совпадала с идеологией складывающегося самодержавия, ибо она в обоих случаях подразумевала приоритет церковной власти над светской. В окружении Василия III из всех этих порой противоречивых теорий брали тот необходимый минимум, который помогал осуществлению конкретных политических задач. В сношениях с иностранными державами для правительства необходимо было добиться признания суверенитета России, равенства ее с другими крупнейшими европейскими и восточными державами. Одной из сторон этой проблемы была титулатура монарха.