Текст книги "Россия на пороге Нового времени. (Очерки политической истории России первой трети XVI в.)"

Автор книги: Александр Зимин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

По А. Н. Насонову, протограф списков Русского временника и части Львовской летописи составлен был в годы влияния Глинских, т. е. около 1545–1547 гг. Возможно, свод переписывался или даже составлялся на Костроме (ср. замечания о Иване Судимонте как о костромском и владимирском наместнике под 1491/92 и 1493/94 гг.).

Из памятников областного летописания для первой половины XVI в. особое значение имеют новгородские и псковские летописи.

Большой интерес представляет так называемый летописный свод 1539 г. Он издан в составе Ростовской летописи [167]167
  Л. А. Шахматов. О так называемой Ростовской летописи.


[Закрыть], Новгородской летописи по списку Дубровского [168]168
  ПСРЛ, т. IV, вып. 2. Л., 1925.


[Закрыть]и в так называемом «Отрывке летописи по Воскресенскому списку» [169]169
  ПСРЛ, т. VI, стр. 277–300; ср. также: ГБЛ, Вифанское собрание, № 45 (записи на полях). См. А. Н. Насонов. Летописные памятники хранилищ Москвы, стр. 261–262.


[Закрыть]. По А. Н. Насонову, свод составлен был или в Новгороде, или сразу же после переезда Макария (в 1542–1548 гг.) в Москву в его канцелярии с широким использованием новгородских материалов [170]170
  А. Н. Насонов. Материалы и исследования по истории русского летописания. – «Проблемы источниковедения», вып. VI. М., 1958, стр. 270–274.


[Закрыть]. С. Н. Азбелев считает, что первоначальная редакция свода (он его называет Летописью Дубровского) возникла около 1538–1542 гг. (см. «Отрывок»), а вторая – около 1542–1548 гг. [171]171
  С. Н. Азбелев. Две редакции Новгородской летописи Дубровского. – «Новгородский исторический сборник», вып. 9. Новгород, 1959, стр. 219–228; его же. Новгородские летописи XVII века. Новгород, 1960.


[Закрыть]. Использован свод в Шумиловском списке Никоновской летописи [172]172
  ПСРЛ, т. XIII, 1-я половина. Шумиловский список использовала также Степенная книга (Повесть о нашествии Мухаммед-Гирея 1521 г. и Похвала на рождение Ивана IV).


[Закрыть], в Новгородской Уваровской [173]173
  ГИМ, Уварова, № 568, и ГПБ, Погодина, № 1403. См. С. 11. Азбелев. Текстологическое исследование Новгородской Уваровской летописи. – ТОДРЛ, т. XVI, стр. 283–284.


[Закрыть]и в сокращенной Новгородской летописи по списку Никольского [174]174
  ПСРЛ, т. IV, вып. 3, стр. 611–615.


[Закрыть], содержащей ряд интересных сведений вплоть до 1556 г.

Голицынский список Новгородской IV летописи доходит до 1518 г. Текст за сентябрь 1505–1513 гг. близок к своду 1539 г., но более краток. Последние три записи (неоконченная 7022, 7024, 7026 гг.) весьма лапидарны [175]175
  ПСРЛ, т. IV, вып. 3, стр. стр. 460–462.


[Закрыть]. Рассказ Академического списка продолжается до осени 1514 г. и также близок к Новгородскому своду 1539 г. [176]176
  ПСРЛ, т. IV, вып. 3, стр. 468–470.


[Закрыть].

Отдельные сведения по истории Новгорода содержатся в так называемой Новгородской II летописи и других церковно-летописных памятниках Новгорода [177]177
  Новгородские летописи (далее – НЛ). СПб., 1879; ПСРЛ, т. XXX.


[Закрыть].

Псковское летописание представлено летописным сводом 1547 г., составленным в промосковских кругах (вероятно, в Елеазарове монастыре) на основе старой псковской летописной традиции (свод 1481 г.) [178]178
  Псковские летописи (далее – ПЛ), вып. 1. М.-Л., 1941.


[Закрыть]. Позднее он был переработан игуменом Псково-Печерского монастыря Корнилием и содержал критику по адресу московской администрации [179]179
  ИЛ, вып. 2. М., 1955. Подробнее см.: А. Н. Насонов. Из истории псковского летописания. – «Исторические записки», 1946, кн. 18, стр. 255–294; Масленникова, стр. 168–170.


[Закрыть].

Продолжалось летописание на Устюге. Здесь около 1516 г. составлен был летописный свод, продолжавший традицию устюжского летописания конца XV в. [180]180
  УЛС. См. также: К. Н. Сербина. Устюжский летописный свод. – «Исторические записки», 1946, кн. 20, стр. 239–270.


[Закрыть]Оканчивался он в основном рассказом о половодье в Устюге (ноябрь 1515 г.) и позднее время от времени пополнялся. Особенно интересны рассказы Устюжского свода о Смоленском походе 1514 г., битве у Орши и походе к Рославлю зимой того же года, записанные, вероятно, со слов очевидцев.

Летописные записи о местных и общерусских событиях в 1522–1536 гг. (более или менее систематические) велись на Вологде [181]181
  ПСРЛ, т. XXVIII, стр. 161–162.


[Закрыть]. Сохранился также краткий Галичский летописец за 1505–1603 гг. [182]182
  Г. 3. Кунцевич. История о Казанском царстве. СПб., 1905, стр. 601–606.


[Закрыть]Отрывочные сведения о местных событиях находятся в позднейших Нижегородском, Двинском и Великоустюжском летописцах [183]183
  А. С. Гацисский. Нижегородский летописец. Н. Новгород, 1886; А. А. Титов. Летопись Двинская. М., 1889, стр. 45–46; его же. Летопись Великоустюжская. М., 1889.


[Закрыть]. На Хслмогорах составлена была доведенная до 1559 г. Холмогорская летопись (ГПБ, Погод. № 1405). Она совпадает за XV в. с Вологодско-Пермской летописью, частью с Двинским летописцем, но содержит и интересные новые сведения [184]184
  Я. С. Лурье. О неизданной Холмогорской летописи. – «Исследования по отечественному источниковедению». М.-Л., 1964, стр. 449–455; его же. Холмогорская летопись. – ТОДРЛ, т. XXV. М.-Л., 1970, стр. 135–149.


[Закрыть].

Несколько сведений местного характера содержится в так называемой Коми-Вымской летописи, рассказ которой о событиях конца XV – начала XVI в. восходит к Вологодско-Пермской и Устюжской летописям [185]185
  Вычегодско-Вымская (Мисаило-Евтихиевская) летопись. – «Историко-филологический сборник», вып. 4. Сыктывкар, 1958, стр. 257–271; Б. Н. Флоря. Коми-Вымская летопись. – «Новое о прошлом нашей Страны». М., 1967, стр. 218-231


[Закрыть].

Местные казанские предания, рассказы участников казанских походов 1506, 1524, 1530 гг. широко использованы автором «Казанской истории» (1564/65 г.) [186]186
  ПСРЛ, т. XIX. СПб., 1903; «Казанская история». М.-Л., 1954.


[Закрыть]. Фольклорный характер сведений, приводимых этим писателем, несколько снижает ценность их фактического содержания. Все сообщения «Казанской истории» нуждаются в особо тщательной проверке.

В крупных монастырях хранились списки с официальных летописных сводов. Так, в Троицком монастыре находился список со свода 1518 г. [187]187
  ГИМ, Синод. № 645.


[Закрыть], со свода 1520 г. (Иоасафовская летопись), в Кириллове – три сокращенных списка со свода 1533 г. [188]188
  ГИМ, Синод. № № 939, 940; ср. Ленинградское отделение Института истории АН СССР (далее – ЛОИИ), отд. рукоп. кн. № 247; ПСРЛ, т. XXIII. СПб., 1910, стр. 197–205.


[Закрыть], список Вологодско-Пермской летописи [189]189
  ЛОИИ, отд. рукоп. кн. № 251.


[Закрыть]. Составлялись там и большие летописные своды. Типографская летопись в интересующей нас части представлена Синодальным или Типографским списком (ГИМ, Синод. № 789), доводящим изложение до 1528 г. (с приписками) [190]190
  ПСРЛ, т. XXIV. Пг., 1921; Насонов, стр. 376–394.


[Закрыть]. А. Н. Насонов обнаружил еще один вариант этой летописи, доводящий изложение до 1558 г. (с 1493 г. оно совпадает с Никоновской летописью). Этот вариант А. Н. Насонов назвал Типографско-Академической летописью (ВАН, № 32.8.3) [191]191
  А. Н. Насонов. Материалы и исследования по истории русского летописания, стр. 235–237. См. также Насонов, стр. 403–406.


[Закрыть]. По А. Н. Насонову, Синодальный список составлен был в Троице-Сергиевом монастыре в 1528–1536 гг. во время игуменства Иоасафа, при митрополите Данииле [192]192
  А. Н. Насонов. Материалы и исследования по истории русского летописания, стр. 249–252.


[Закрыть]. Текст Типографской летописи за время Василия III вполне самостоятелен. Из интересных сведений ее можно обратить внимание на рассказ о смерти Дмитрия Углицкого в 1521 г., о суде над Берсенем и Максимом Греком (1525 г.) и ряд других.

В различных русских монастырях велись и краткие летописные записи. Так, известны краткие волоколамские летописцы. Один из них, составленный Марком Левкеинским, доходил до 1536 г. и содержал интересные сведения о торговле с ногайцами, походах на Литву и т. п. В летописчике Игнатия Зайцева (вторая половина XVI в.) есть несколько сведений и по времени Василия III [193]193
  А. А. Зимин. Краткие летописцы XV–XVI вв. (далее – Зимин). – «Исторический архив», кн. V. М.-Л., 1950, стр. 9-22.


[Закрыть]. Третий краткий Волоколамский летописец доходил до 1526 г. и содержал приписки, кончающиеся 1533 г. [194]194
  ГБЛ, Музейное собрание, № 5837. А. Н. Насонов ошибочно считал этот летописчик Пафнутьевским и связывал с деятельностью Макария, будущего митрополита (см. А. Н. Насонов. Летописные памятники хранилищ Москвы, стр. 253–254). Волоколамский характер записей установил Б. М. Клосс


[Закрыть]Записки носят преимущественно местный характер. Интересен рассказ о походе на Казань в 1524 г.

Сохранились два кратких летописчика, вышедших из стен Кирилло-Белозерского монастыря (30-е годы XVI в.) [195]195
  Зимин, стр. 27–39.


[Закрыть]. Один летописец восходит к Пафнутьеву монастырю. Опубликован он М. Н. Тихомировым. Летописец содержит уникальные сведения за 1518–1526 гг., в том числе о цроцессе над Максимом Греком, о разводе Василия III, о событиях в Казани [196]196
  М. Н. Тихомиров. Новый памятник московской политической литературы XVI в. (далее – Тихомиров). – «Московский край в его прошлом», ч. 2. М., 1930, стр. 105–114. Повесть о втором браке Василия III из этого летописца (с учетом ее отрывков по Синодальному списку Типографской летописи и Ярославскому сборнику) недавно опубликовал Ю. К. Бегунов. (Ю. К. Бегунов. Повесть о втором браке Василия III. – ТОДРЛ, т. XXV, стр. 105–118).


[Закрыть]. Автор его принадлежал к числу откровенных сторонников идеологии растущего самодержавия из иосифлянской среды. Летописные заметки велись, очевидно, и в Спасо-Ярославском монастыре до 1521 г. [197]197
  ЦГАДА, Собр. Оболенского, № 77; ср. А. II. Насонов. Летописные памятники хранилищ Москвы, стр. 253.


[Закрыть]

Много важных материалов для изучения процесса объединения русских земель в России первой трети XVI в. находится в материалах так называемого Царского архива. К сожалению, значительная часть их погибла. Но о ней мы можем составить себе представление по описи этого архива, сделанной в 70-х годах XVI в. [198]198
  Описи Царского архива XVI в. и архива Посольского приказа 1614 года (далее – Описи). М., 1960.


[Закрыть]Так называемый Царский архив содержал важнейшие документы государевой казны, основной канцелярии великих князей [199]199
  Подробнее см.: С. О. Шмидт. Царский архив середины XVI в. и архивы правительственных учреждений. – Труды МГИАИ, т. 8. М., 1957, стр. 260–278; его же. К истории Царского архива середины XVI в. – Труды МГИАИ, т. 11. М., 1958, стр. 364–407; его же. К истории составления Царского архива XVI века. – «Археографический ежегодник за 1958 год». М., 1960, стр. 54–65.


[Закрыть]. Позднее они попали в Посольский приказ. Описи материалов этого приказа 1614 и 1626 гг. уточняют и дополняют сведения 70-х годов XVI в. Из дошедших до нас материалов общегосударственного значения наиболее существенны духовная запись Василия III (1523 г.), духовные грамоты князя Федора Волоцкого (около 1506 г.) и Дмитрия Углицкого (1521 г.), а также докон-чальная Василия III с Юрием Дмитровским (1531 г.) [200]200
  Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV–XVI вв. (далее – ДДГ). М.-Л., 1950, № 98, стр. 406–409; № 99, стр. 409–414; № 100, стр. 415; № 101, стр. 416–420.


[Закрыть]. К сожалению, до нас не дошли завещания Василия III 1510 и 1533 гг. [201]201
  О завещаниях Федора Волоцкого, Дмитрия Углицкого и Василия III подробнее см.: А. А. Зимин. Княжеские духовные грамоты начала XVI в. – «Исторические записки», кн. 37, стр. 273–290.


[Закрыть], духовная Юрия Ивановича [202]202
  Упоминается в грамоте Ивана IV 1556 г. (Акты феодального землевладения и хозяйства XIV–XVI вв. (далее – АФЗХ), ч. II, № 261, стр. 265).


[Закрыть], докончальные московского государя с другими братьями. Во всех этих документах определялись отношения великокняжеской власти к удельным княжатам.

Крестоцеловальные записи царевича Петра, княжат и бояр являлись одним из средств подчинения их Василию III и великокняжеской власти вообще [203]203
  Собрание государственных грамот и договоров, хранящихся в Государственной коллегии иностранных дел (далее-СГГД), ч. I. M., 1813, № 145, 146, 149, 152, 157, 159, 162.


[Закрыть]. Отношения с присоединенным Смоленском регулировались особой жалованной грамотой [204]204
  СГГД, ч. I, № 148, стр. 411–413.


[Закрыть].

В великокняжеском архиве тщательно сберегались подлинные договорные грамоты с державами иностранными, а также статейные списки русских посольств [205]205
  Описи, стр. 30.


[Закрыть].

Посольские дела первой трети XVI в. в своей основной части изданы. Это сношения России с Великим княжеством Литовским [206]206
  Памятники дипломатических сношений Московского государства с Польско-Литовским, т. I. – Сборник Русского исторического общества (далее-Сб. РИО), т. 35. СПб., 1882.


[Закрыть], сношения с Империей [207]207
  Памятники дипломатических сношений Древней России с державами иностранными (т. I). СПб., 1851.


[Закрыть], с Орденом (1516–1520 гг.) [208]208
  Памятники дипломатических сношений Московского государства с немецким Орденом в Пруссии 1516–1520 гг. – Сб. РИО, т. 53. СПб., 1887.


[Закрыть]. Систематическое издание сношений с Крымом, Турцией и Ногайской ордой доведено до 1521 г. [209]209
  Памятники дипломатических сношений Московского государства с Крымскою и Ногайскою ордами и Турцией, т. 1–2. – Сб. РИО, т. 41. СПб., 1884; т. 95. СПб., 1895.


[Закрыть]С Ногайской ордой после 1509 г. материалы до 1533 г. не сохранились. Турецкие дела доходят до 1524 г. включительно. Последняя их часть издана Б. И. Дунаевым [210]210
  Б. И. Дунаев. Преи. Максим Грек и греческая идея на Руси в XVI в. (далее – Дунаев). М., 1916.


[Закрыть]. Крымские дела за 1523–1533 гг. остаются все еще не опубликованными [211]211
  ЦГАДА, Крымские дела, кн. 6, л. 390 (1523–1532 гг.), кн. 7 (1533 г.).


[Закрыть]. К сожалению, утеряны «книги Казанские», упоминавшиеся в Описи Царского архива.

Остальные документы Царского архива сохранились в виде отрывков, часто просто случайно. К их числу относятся допросные речи в связи с изветом князя Василия Стародуб-ского на Василия Шемячича 1517–1518 гг. и опасные грамоты Василия III и митрополита Симона 1511 г., выданные Шемячичу [212]212
  Акты исторические, собранные и изданные Археографическою экспедициею (далее – АИ), т. I, № 124, стр. 177–183; СГГД, ч. 2, № 28, 29 (ЦГАДА, ф. 146, № 1, 2). О том, что материалы, связанные с Шемячичем, хранились в Царском архиве, свидетельствует Опись Посольского приказа 1614 г., куда поступили документы государевой казны (Описи, стр. 52).


[Закрыть]. В эту группу документов входят: расспросные речи, касающиеся супруги М. Глинского (время заточения князя) [213]213
  АИ, т. I, № 120, стр. 174–178.


[Закрыть], розыскное дело о побеге в Литву рязанского князя Ивана Ивановича [214]214
  Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси конца XIV – начала XVI в. (далее АЭСИ), т. III. М., 1964, № 391, стр. 406–409 (ЦГАДА, ф. 146, № 4).


[Закрыть], наказ И. Ю. Шигоне-Поджогину (около 1520 г.) по поводу непослушания князя Дмитрия Ивановича Углицкого [215]215
  АИ, г. I, № 291, стр. 530–531 (рукопись хранится в ЦГАДА, ф. 146, № 3)


[Закрыть].

В Описи Царского архива упоминается «сказка Кержина Федка» [216]216
  Описи, ящик 26, стр. 20.


[Закрыть]. Возможно, это есть известная «сказка» Ф. Крыжина 1523/24 г. [217]217
  А. А. Зимин. Из истории центрального и местного управления в первой половине XVI в. – «Исторический архив», 1960, № 3, стр. 147–150 (ЦГАДА, ф. 141, 1524, св. 1, д. 1).


[Закрыть]

В том же ящике хранились «списки-козличем брань с мешаны, имали козличи за свое» [218]218
  Описи, ящик 26, стр. 20.


[Закрыть]. Этот документ (1520 г.) также сохранился [219]219
  РИБ, т. II. СПб., 1875, № 34, стб. 35–38; А. А. Зимин. Из истории центрального и местного управления в первой половине XVI в., стр. 146–147 (издано по: ЦГАДА, ф. 141, 1520, д. 2).


[Закрыть]. Возможно, из той же казны происходит «приговор боярской» о краже ржи 1520 г. [220]220
  Н. П. Лихачев. Разрядные дьяки XVI века (далее-Лихачев). СПб., 1888, стр. 176–177 (ЦГАДА, ф. 141, 1520, д. 1).


[Закрыть]

В ящике 27 хранился «обыск Федора Григорьева сына Офонасьева о князе Василье Микулинском». Очевидно, это дело о ссоре В. А. Микулинского с И. Р. Рудаком Колычевым, сохранившееся в отрывке [221]221
  Описи, ящик 27, стр. 20; ЦГАДА, ф. 159, д. 683; С. Богоявленский. Брань Василия Микулинского с-Ываном с Рудным с Колычевым. – Чтения ОИДР, 1910, кн. 4, смесь, стр. 18–20.


[Закрыть].

В ящике 44 находились «Списки-сказка Юрья Малого, и Стефаниды резанки, и Ивана Юрьева, сына Сабурова, и Машки кореленки, и иных про немочь великие княгини Соломониды». Отрывки из этих сказок сохранились [222]222
  Описи, ящик 44, стр. 23; АИ, т. 1, № 130, стр. 192.


[Закрыть].

Мог находиться в Царском архиве и список детей боярских 1531 г., которым велено быть у князя Д. Ф. Бельского [223]223
  ЦГАДА, ф. 146, д. 5.


[Закрыть].

В ящике 178 некогда находилась «правая грамота Петра Плещеева на Лобана на Заболотцкого». Эта грамота 1504 г. дошла до нас в списке [224]224
  Описи, ящик 178, стр. 35; Лихачев, стр. 103–108.


[Закрыть].

В Царском архиве хранились разряды походов русских войск. Они дошли до нас в составе краткой и пространной редакции разрядных книг [225]225
  Разрядная книга 1475–1598 гг. (далее – РК). М., 1966; Э» № 390 и др.; Д. Н. Алъшиц. Разрядная книга московских государей XVI в. – «Проблемы источниковедения», вып. VI. М., 1958, стр. 130–151; В. И. Буганов. Разрядные книги последней четверти XV – начала XVII в. М., 1962; его же. Источники разрядных книг последней четверти XV – начала XVII в. – «Исторические записки», 1965, кн. 76, стр. 216–229.


[Закрыть]. Это ценнейший источник о действиях русской армии, о составе высшей русской знати и т. п.

В 27 ящике архива хранились «списки старца Максимы и Савы Греков, и Берсеневы, и Федора Жареново». Из этих ценнейших документов о судном деле 1525 г. сохранились только розыскные речи по делу о Берсене Беклемишеве [226]226
  Описи, ящик 27, стр. 20; ААЭ, т. I, № 172, стр. 141–145.


[Закрыть]. Возможно, в какой-то мере эти материалы использованы при составлении Судного списка по делу о Максиме Греке, представляющего собой позднейшую публицистическую обработку материалов судебных разбирательств 1525–1531 гг. [227]227
  Чтения ОИДР, 1847, кн. 7, отд. II, стр. 1-13. См. Н. А. Казакова. О «судном списке» Максима Грека. – «Археографический ежегодник за 1966 год». М., 1968, стр. 25–36. Недавно найден в так называемом Симбирском сборнике (конец XVI в.) более полный текст Судного списка но делу о Максиме Греке, а также грамоты церковного собора и Василия III от 24 мая 1525 г. по тому же поводу (см. Н. Н. Покровский. Сибирская находка. – «Вопросы истории», 1969, № И, стр. 129–138). Материалы эти пока не изданы и используются нами по книге Н. А. Казаковой


[Закрыть]Вероятно, в Царском архиве не находилось судное дело 1531 г. Вассиана Патрикеева, поскольку оно разбиралось церковным собором [228]228
  Н. А. Казакова. Вассиан Патрикеев и его сочинения (далее – Казакова). М.-Л., 1960, стр. 285–318.


[Закрыть]. Все эти дела восходят, очевидно, к архиву московских митрополитов.

Из канцелярии Василия III и удельных князей исходили жалованные и указные грамоты, являющиеся ценнейшим источником по истории княжеской политики по отношению к монастырям и светским феодалам. К настоящему времени выявлено более 400 грамот и упоминаний о них в позднейших источниках [229]229
  С. М. Каштанов. Хронологический перечень иммунитетных грамот XVI в. – «Археографический ежегодник за 1957 год». М., 1958, стр. 302–341; С. М. Каштанов, В. Д. Назаров, Б. Н. Флоря. Хронологический перечень иммунитетных грамот XVI в., часть третья. – «Археографический ежегодник за 1966 год». М., 1968, стр. 197–211.


[Закрыть]. Дополнительные сведения о политической истории можно почерпнуть из других актов, летописей, писцовых и вкладных книг, а также синодиков различных монастырей.

История общественной мысли и публицистической литературы первой трети XVI в. может быть представлена совершенно отчетливо не только благодаря наличию обстоятельных исследований, но и потому, что к настоящему времени изданы важнейшие произведения русских писателей времени правления Василия III.

Иосифлянское направление в литературе представлено прежде всего самим Иосифом Волоцким, собрание посланий которого недавно вышло в свет [230]230
  Послания Иосифа Волоцкого (далее – Послания). М.-Л., 1959.


[Закрыть]. Хуже, но также довольно полно представлены сочинения его ученика митрополита Даниила [231]231
  В. Жмакин. Митрополит Даниил и его сочинения. М., 1881, прил.; В. Г. Дружинин.Несколько неизвестных литературных памятников из сборника XVI века. – «Летопись занятий Археографической комиссии», вып. 21. СПб., 1909.


[Закрыть]. Изданы послания новгородского архиепископа (будущего митрополита) Макария [232]232
  Дополнения к Актам историческим (далее – ДАИ), т. I. СПб., 1846, № 25; АИ, т. I, № 292.


[Закрыть], а также послания «на Николая Немчина» брата Иосифа Волоцкого архиепископа Ростовского Вассиана [233]233
  В. Жмакин. Памятник русской иротивокатолической полемики XVI века. – ЖМНП, 1880, № 10, стр. 321 и др.


[Закрыть]и Зиновия Отенского [234]234
  А. И. Клибанов и В. И. Корецкий. Послание Зиновия Отенского дьяку Я. В. Шишкину. – ТОДРЛ, т. XVII, стр. 201–254.


[Закрыть].

Наконец, хорошо изданы все сочинения примыкавшего к иосифлянам известного автора теории «Москва – III Рим» старца Псковского Елеазарова монастыря Филофея [235]235
  См. указания на новые списки его произведений в кн.: Масленникова, стр. 166.


[Закрыть].

Нестяжательское направление представлено было в это время прежде всего Вассианом Патрикеевым. Его сочинения изданы Н. А. Казаковой. Неоднократно издавались многочисленные произведения Максима Грека [236]236
  Максим Грек. Соч., ч. 1–3. Казань, 1859–1860; 2-е изд. Казань, 1894; В. Ф. Ржига. Опыты по истории русской публицистики XVI века. – ТОДРЛ, т. I, стр. 111–120; его же. Неизданные сочинения Максима Грека.-, т. 6, стр. 85-109.


[Закрыть]. Впрочем, некоторые из них остаются неопубликованными [237]237
  А. И. Клибанов. К изучению биографии и литературного наследия Максима Грека. – «Византийский временник», т. XIV. М., 1958, стр. 148–174; Н. В. Синицына Послание Максима Грека Василию III об устройстве афонских монастырей. – «Византийский временник», т. XXVI. М., 1965, стр. 110–360.


[Закрыть].

Остается еще но выполненной задача систематического исследования многочисленных рукописных сборников, содержащих сочинения Максима Грека [238]238
  Обозрение рукописей, содержавших сочинения Максима Грека, см.: С. А. Белокуров. О библиотеке московских государей в XVI столетии. М., 1898, прил.


[Закрыть], а в связи с этим и создание научной хронологии произведений этого во многом примечательного публициста.

Изданы и немногочисленные сочинения русского дипломата и гуманиста Федора Карпова [239]239
  Об этом подробнее см.: А. А. Зимин. Общественно-политические взгляды Федора Карпова. – ТОДРЛ, т. XII, стр. 160–173.


[Закрыть], Сказание о князьях владимирских [240]240
  Р. П. Дмитриева. Сказание о князьях владимирских. М.-Л., 1955.


[Закрыть]и некоторые другие [241]241
  Г. Н. Моисеева. Житие новгородского архиепископа Сера-пиона. – ТОДРЛ, т. XXI. М.-Л., 1965, стр. 147–165; Н. Н. Розов. Похвальное слово великому князю Василию III. – «Археографический ежегодник за 1964 год». М., 1965, стр. 278–289; А. А. Зимин. Повести XVI века в сборнике Рогожского собрания, стр. 186–198.


[Закрыть].

Среди записок иностранцев о России первой трети XVI в. наиболее значительное место принадлежит «Запискам о Московитских делах» барона Сигизмунда Герберштейна (1486–1566 гг.). Видный имперский дипломат С. Герберштейн дважды побывал в Москве (в 1517 и 1526 гг.). Он оставил тщательно выполненное описание Московии, которое вышло в свет в 1549 г. и выдержало после этого уже в XVI в. несколько изданий на латинском и немецком языках. Без преувеличения можно сказать, что «Записки» Герберштейна были популярнейшим сочинением о России в Европе XVI в. [242]242
  С. Герберштейн. Записки о московитских делах (далее – Герберштейн). СПб., 1908.


[Закрыть]Автор широко использовал не только Матвея Меховского, но и русские письменные источники (Судебник 1497 г., летописи и т. п.), а также собственные наблюдения [243]243
  А. В. Флоровский. Каким летописным сводом пользовался Герберштейн? – «Ученые записки Высшей школы г. Одессы. Отдел гуманитарно-общественных наук», т. 2. Одесса, 1922, стр. 69–80.


[Закрыть]. Особый интерес представляют сведения Герберштейна историко-географического характера, данные о государственном строе России и быте [244]244
  Е. Замысловский. Герберштейн и его историко-географические известия о России. СПб., 1884.


[Закрыть]. Стремление Империи завязать мирные добрососедские отношения с Россией объясняет сравнительно объективный тон «Записок» Герберштейна, пытавшегося дать зарубежному читателю более или менее полный очерк истории и современного состояния Русского государства.

Своеобразным источником является «Книга о посольстве» Павла Иовия [245]245
  Павел Иовий Новокомский. Книга о московитском посольстве. – Герберштейн, стр. 251–275.


[Закрыть]. В 1525–1526 гг. к римскому папе Клименту VII из Москвы ездило посольство во главе с видным дипломатом и переводчиком Дмитрием Герасимовым. Это был один из образованнейших людей России первой трети XVI в. Его появление при папском дворе произвело глубокое впечатление на современников. Рассказы Герасимова о России записал епископ Ночерский (Новокомский) Павел Иовий [246]246
  Правда, неизвестно, на каком основании П. Пирлинг склонен автором «Книги о посольстве» считать Чентурионе (77. Пирлинг. Россия и папский престол, кн. I. М., 1912, стр. 33).


[Закрыть]. «Книга о посольстве» написана в виде послания, адресованного архиепископу Консентийскому Иоанну Руфу. В ней сообщаются краткие сведения об экономике, вооруженных силах, географических условиях, жизни русского народа. Сведения сходного характера содержатся в донесении И. Фабра Фердинанду Чешскому (1525 г.) [247]247
  Донесение Иоанна Фабра его высочеству Фердинанду. – «Отечественные записки», 1826, ч. XXV, № 70, стр. 285–305; ч. XXVII, № 75, стр. 47–67.


[Закрыть].

Большой интерес к России при папском дворе, связанный со стремлением курии втянуть Русское государство в войну с Турцией и навязать ему церковную унию, вызвал к жизни еще одно произведение – письмо Альберта Кампензе, адресованное папе Клименту VII П6. По мнению издателя, оно составлено в 1523 или 1524 г. Однако автор упоминает о русском посольстве, прибывшем «в апреле месяце сего года в Испанию» [248]248
  Донесение Иоанна Фабра его высочеству Фердинанду. – «Отечественные записки», 1826, ч. XXV, № 70, стр. 285–305; ч. XXVII, № 75, стр. стр. 42.


[Закрыть]. Речь идет о посольстве И. И. Засекина, которое было принято Карлом V 6 апреля 1525 г. в Мадриде [249]249
  H. Übersberger. Österreich und Rußland seit dem Ende des 15 Jahrhunderts (далее – Übersberger). Bd 1. Wien und Leipzig, 1906, S. 184–185.


[Закрыть]. Таким образом, письмо Кампензе датируется 1525 г. Письмо Кампензе интересно не столько какими-то чисто фактическими сведениями, сколько призывом укреплять мирные сношения Рима с Москвой. Кампензе в своем сочинении использовал «Трактат о двух Сарматиях» М. Меховского, вышедший в Кракове в 1517 г. [250]250
  М. Меховский. Трактат о двух Сарматиях. М.-Л., 1936.


[Закрыть]

Сравнительно немного сведений о русско-литовских отношениях начала XVI в. содержится в литовских (или белорусских) летописцах, в том числе в «Хронике» Быховца, доводящей изложение до 1506 г. [251]251
  ПСРЛ, т. XVII. СПб., 1907; " М. Jucas. Lietuvos Metrasciai. Vilnus, 1968; «Хроника» Быховца. Предисловие, комментарий и перевод Н. Н. Улащика. М., 1966.


[Закрыть]

В литовских и польских хрониках XVI в. сообщались интересные данные о движении М. Глинского 1507–1508 гг., о битве на реке Орше в 1514 г., о набегах крымских татар на русские, украинские и белорусские земли. В числе авторов хроник были секретарь Сигизмунда I Йодок Деций, автор «Книги о времени короля Сигизмунда» (издана в 1521 г., изложение доходит до 1516 г.) [252]252
  J. Decjusz. Księga za czasy króla Zygmunta. Warszawa, 1960.


[Закрыть], Бернард Baповский (его «Хроника» доходит до 1535 г.), Мартин Бельский (его «Хроника всего света», доведенная до 1548 г., выдержала в XVI в. три издания: 1551, 1554, 1564 гг.) и Матвей Стрыйковский (его «Хроника» вышла в свет в 1582 г. на польском языке) [253]253
  «Kronika Bernarda Wapowskiego», część ostatnia. Kraków, 1874; M. Bielski. Kronika, t. II. Sanok, 1896; см. А. И. Рогов. Известия по истории России в «Хронике всего света» Мартина Вельского. – «Новое о прошлом нашей страны», стр. 123–133; М. Stryjkowski. Kronika Polska, Litewska, Żmódzka i wszystkiej Rusi, t. I–II. Warszawa, 1846. См. А. И. Рогов. Русско-польские культурные связи в эпоху Возрождения (Стрыйковский и его «Хроника»). М., 1966.


[Закрыть].

К тексту М. Меховского обращались и другие историки XVI в., писавшие о России (в том числе Франческо да Колло, П. Иовий, С. Герберштейн). Впрочем, у самого Меховского о России в первые полтора десятилетия XVI в. сведений почти нет (вскользь упомянуто только о присоединении Пскова) [254]254
  Б. Флоря. Об одном из источников «Трактата о двух Сарматиях» Матвея Меховского. – «Советское славяноведение», 1965, № 2.


[Закрыть].

Трактат М. Меховского и сочинение П. Иовия положил в основу своего рассказа о Московии прославленный автор «Космографии» Себастьян Мюнстер (вышла в свет в 40-е годы XVI в.) [255]255
  Е. Зстысловский. Описание Литвы, Самогитии, Руссии и Московии Себастьяна Мюнстера (XVI в.). – ЖМНП, 1880, № 9, стр. 66-123.


[Закрыть].

Имперский посланник Франческо да Колло, побывавший в России в 1518 г., оставил после себя краткие записки, опубликованные в Падуе в 1603 г. [256]256
  «Trattamento di расе tra il serenissimo Sigismondo di Polonia et gran Basilio, principe di Moscovia, nanuto delli illustri Signori Francos da Collo…». Padova, 1603.


[Закрыть]К сожалению, этот трактат на русский язык полностью не переведен, хотя вопрос о его издании ставился еще в 1900 г. Л. Н. Майковым. Отрывки из него приводятся Н. М. Карамзиным, Л. Н. Майковым, С. А. Аннинским и М. П. Алексеевым [257]257
  Карамзин, т. VII, прим. № 174–170 и др.; М. Меховский.Трактат о двух Сарматиях, стр. 215 и др.; М. П. Алексеев.Сибирь в известиях иностранных путешественников и писателей, т. I. Иркутск, 1932, стр. 83–87.


[Закрыть].

Польские хронисты широко использовали труды своих предшественников, но у каждого из них есть и самостоятельные, притом весьма интересные, сведения. Так, М. Стрыйковский, излагая события до 1516 г. главным образом по Й. Децию, хорошо знал также хроники М. Меховского, белорусско-литовские летописи, записки Герберштейна и М. Бельского.

Важнейшим источником по истории взаимоотношений России с Великим княжеством Литовским является Литовская метрика. Основная часть документов по интересующему нас периоду издана [258]258
  Акты, относящиеся к истории Западной России (далее – АЗР), т. 1–2. СПб., 1846–1848; «Акты Литовско-Русского государства», вып. I. М., 1900; Посольская книга Великого княжества Литовского, 1838; И. Малиновский. Собрание материалов, относящихся к истории панов-рады Великого княжества Литовского. Томск, 1901. Материалы по литовско-крымским отношениям изданы в приложении к кн.: К. Pulaski. Stosunki z Mendli-Girejem (далее – Pulaski). Krakow-Warszawa, 1881.


[Закрыть].

Материалы зарубежных архивов обследованы все еще недостаточно [259]259
  Несколько интересных памятников, относящихся к истории России первой трети XVI в., см. в издании:, t. I Petropoli, 1841, N CXXIII–CXXVII;. Petropoli, 1848, N 134–159 (из Кёнигсбергского архива).


[Закрыть]. Издан ряд актовых материалов из Копенгагенского и Таллинского архивов, рисующих русско-датские и русско-орденские отношения [260]260
  Ю. Н. Щербачев. Датский архив (далее – Щербачев). М., 1893; Русские акты Копенгагенского государственного архива. – РИБ, т. XVI. СПб., 1897; Акты Копенгагенского архива, вып. I, 1526–1569. – Зтения ОИДР, 1915, кн. IV, стр. 1-320; Русские акты Ревельского городского архива. – РИБ, т. XV. СПб., 1894; Русско-ливонские акты. СПб., 1868; Г. Гильдебранд. Отчеты о розыска-ннях, произведенных в Рижских и Ревельских архивах по части русской истории. – Записки Академии наук, т. XXIX, кн. I. СПб., 1877.


[Закрыть]. Есть также публикации отдельных документов [261]261
  Чтения ОИДР, 1898, кн. I, смесь, стр. 4–6, 10–12; «Труды Тульской архивной комиссии», кн. I. Тула, 1915.


[Закрыть].

Глава 3
Вступление Василия III на престол

В конце июля 1503 г. «начат изнемогати» тяжелой болезнью шестидесятитрехлетний великий князь Московский Иван Васильевич, ставший после присоединения к Москве Новгорода в 70-х годах XV в. и Твери в 1485 г. государем «всея Руси» [262]262
  ПСРЛ, т. XII, стр. 257. Подробнее об объединении русских земель при Иване III см. в кн.: J. В. Черепнин. Образование Русского централизованного государства в XIV–XV веках, стр. 855–896.


[Закрыть].

Время долгого правления Ивана III ознаменовалось событием всемирно-исторического значения. Перед глазами современников Русь, раздробленная ранее на множество земель и княжеств, предстала государством, объединенным под властью великого князя Ивана Васильевича, государственной мудрости и решительности которого современники единодушно отдавали дань уважения. Если в 1462 г. Иван III наследовал княжество, размеры которого едва ли превышали 430 тыс. кв. км, то уже при вступлении на престол его внука Ивана IV в 1533 г. государственная территория Руси возросла более чем в шесть раз, достигая 2 800 тыс. кв. км с населением в несколько миллионов человек [263]263
  А. И. Копанев. Население Русского государства в XVI в. – «Исторические записки», 1959, кн. 64, стр. 235, 245; Я. Е. Водарский. К вопросу о численности населения России в XVI в. – «История географических знаний и историческая география. Этнография», вып. 4. М., 1970, сгр. 17.


[Закрыть]. Причем основные приобретения были сделаны именно в годы правления Ивана III. С могущественным Русским государством отныне должны были считаться крупнейшие европейские и ближневосточные страны.

К 1503 г. Иван III находился в зените славы. Успехам во внутренней и внешней политике, казалось, не было предела. Решительно и непреклонно покончил он с соперничеством враждовавших при его дворе партий, одну из которых возглавлял наследник престола Дмитрий (сын умершего в 1490 г. первенца государя Ивана Молодого), а другую – княжич Василий (сын второй жены великого князя – Софии Палеолог). Девятнадцатилетний Дмитрий со своей матерью Еленой (дочерью молдавского господаря Стефана) весной 1502 г. были отправлены в заточение, а наследником великого князя был объявлен двадцатитрехлетний Василий [264]264
  ПСРЛ, т. XXVI, стр. 295; т. XXVIII, стр. 336.


[Закрыть].

Весной 1503 г. Ивану Васильевичу удалось заключить выгодное для России перемирие с Великим княжеством Литовским. Громадные приобретения, сделанные Россией в ходе русско-литовских войн конца XV – начала XVI в., отныне признавались свершившимся фактом [265]265
  Подробнее см.: Я. В. Базилевич. Внешняя политика русского централизованного государства. Вторая половина XV века. М., 1952, стр. 518–522.


[Закрыть].

28 марта 1503 г. было заключено перемирие и с союзником Литвы Ливонским орденом. Магистр Вальтер Платтенберг дал обещание воздержаться от заключения союза с Польшей и Литвой, а тартусский (дерптский) епископ обязался выплачивать дань за древнерусский город Юрьев. Это перемирие оказалось в дальнейшем весьма действенным. Другой союзник великого князя Литовского Александра Казимировича – Тевтонский (Прусский) орден – также в 1503 г. заключил перемирие с Россией. Позднее, после некоторых колебаний, он все больше склонялся к прочным мирным отношениям с Русским государством, ибо его существование находилось под постоянной угрозой со стороны Польши и Литвы [266]266
  В. Н. Балязин. Россия и Тевтонский орден в 1466–1525 годах. Автореферат канд. дисс. М., 1963, стр. 9.


[Закрыть]. После договора 1493 г. традиционно дружественными были отношения между Россией и Данией. Мирные переговоры велись и между Иваном III и Империей [267]267
  Памятники дипломатических сношений (далее – ПДС), т. I. СПб., 1851, стр. 1-139.


[Закрыть]. В это же время, после смерти рязанского князя Федора (около 1503 г.), Иван III получил Рязанский удел с городом Перевитском и треть Переяславля-Рязанского. Решение вопроса о ликвидации самостоятельности самого Великого княжества Рязанского, где номинально правил малолетний брат Федора Иван, оставалось делом времени.

И совершенно, казалось бы, неожиданно на великого князя обрушились всевозможные беды. 17 апреля 1503 г. умерла София Палеолог, принесшая с собой на Русь отблеск былого величия Византии, наследницей которой отныне должна была стать Россия.

Накануне смерти Софии (16 апреля) в Москве оказался пронырливый игумен Волоколамского монастыря Иосиф. Воспользовавшись угнетенным состоянием Ивана Васильевича, он выпросил у вконец расстроенного государя согласие на преследование еретиков (когда-то верных сподвижников великого князя, входивших в окружение опальной Елены Стефановны), врагов умирающей Софии. Очевидно, Иосиф нашептал Ивану III, что именно еретики повинны в болезни великой княгини и что только истинно христианским благочинием можно предотвратить новые несчастья. Во всяком случае московский государь обещал волоцкому игумену: «…однолично, деи, пошлю по всем городам да велю обыскивати еретиков да искоренити» [268]268
  Послания, стр. 175–176.


[Закрыть]. Правда, когда прошли первые минуты горя после смерти Софии, Иван Васильевич решил повременить с выполнением столь опрометчиво данного им обещания.

Совсем некстати была и болезнь самого великого князя, которая давала возможность за его спиной выступать всем тем, кто ранее не посмел бы ему перечить. Как раз в августе – сентябре 1503 г. Иван III собрал церковный собор, на котором поставил уже давно вынашивавшийся им вопрос о ликвидации монастырского землевладения. За счет вотчин духовных феодалов можно было окончательно разрешить ту проблему земельного обеспечения широких кругов дворянства, с которой не удалось справиться и путем новгородских конфискаций, и путем освоения необозримых просторов на юге и востоке страны. Однако почувствовавшие уже привкус власти воинствующие церковники во главе с новгородским архиепископом Геннадием и Иосифом Волоцким, при содействии безвольного митрополита Симона дали решительный бой самому Ивану III и его союзникам из среды нестяжательной части духовенства (Нил Сорский и его окружение). Программа секуляризации была провалена. Решение церковного собора 1503 г. о запрете постановления на церковные должности «по мзде» (за взятки) и отставка «сребролюбца» и «мздоимца» Геннадия были лишь слабой компенсацией за крушение всех церковных планов великого государя [269]269
  НЛ, стр. 64; ПСРЛ, т. XXX, стр. 200; ПЛ, вып. I. М.-Л., 1941, стр. 89. Подробнее см.: А. А. Зимин. Зарождение земских соборов. – «Ученые записки Казанского государственного педагогического института», вып. LXXI. Казань, 1969, стр. 5-22.


[Закрыть]. Только в 1762 г. правительство Петра III осуществило то, что было поставлено на повестку дня еще в 1503 г.

А тут в довершение ко всему после осенней поездки по монастырям, во время которой произошел жаркий спор с троицким игуменом Серапионом по поводу одной из пустяшных земельных тяжб, «прииде же посещение от бога на великого князя самодержца: отняло у него руку и ногу и глаз» [270]270
  Ю. К. Бегунов. «Слово иное» – новонайденное произведение русской публицистики XVI в. о борьбе Ивана III с землевладением церкви. – ТОДРЛ, т. XX. М.—Л., 1964, стр. 352. Намек на эту болезнь («Ивану самодержцу тогда нечто божественно случися») есть в Житии Иосифа, написанном Львом Филологом (Чтения ОИДР, 1903, кн. 3, стр. 39), и в его источнике – Житии архиепископа Серапиона (Г. Н. Моисеева.Житие новгородского архиепископа Серапиона, стр. 157).


[Закрыть]. Ну как в таких обстоятельствах не увидеть в случившемся «гнева божия», кару за действительные и мнимые грехи! Пришлось великому князю задуматься о приближении смерти…

Поэтому Иван III занялся составлением духовной грамоты, которая содержала распоряжения о судьбах русских земель на случай его кончины. Впрочем, после смерти 28 ноября племянника – князя Ивана Борисовича Рузский удел перешел к великому князю и пришлось спешно изготовить новый вариант завещания (конец декабря 1503 – первая половина января 1504 г.) [271]271
  С. М. Каштанов. Социально-политическая история России конца XV – первой половины XVI в. М., 1967, стр. 198–202.


[Закрыть]. Тяжелобольной государь уже не мог самостоятельно управлять огромной державой и при жизни еще разделил ее территорию, выделив два удела братьям наследника Василия: Юрию – Дмитровско-Рузский и Дмитрию – Углицкий. Младшие дети великого князя должны были также получить уделы: Калугу и Бежецкий Верх – Семен и Старицу с Вереей – Андрей. Но реализация этого последнего распоряжения (вследствие малолетства княжичей) откладывалась до того, как Василий сочтет возможным осуществить наделение землей своих младших братьев. Всего, по подсчетам С. М. Соловьева, Василий получал 66 городов, тогда как все остальные сыновья великого князя должны были удовольствоваться 30 городами [272]272
  Соловьев, кн. III, стр. 142–143.


[Закрыть].

Если сравнить систему уделов, созданную в 1462 г. завещанием Василия II, с уделами по духовной грамоте его старшего сына, то обнаружится резкая перемена, отражающая сдвиги в политической истории России за прошедшие 40 лет. У Ивана III, так же как и у Василия II Темного, в момент составления духовной грамоты было пятеро сыновей. Старший из сыновей Ивана III, Василий, получил львиную долю владений своего отца. Кроме коренных великокняжеских земель ему передавался ряд важных городов из уделов, в том числе Вологда (составлявшая когда-то удел Андрея Меньшого), Медынь и Можайск (опорный пункт в борьбе с Литвой). Удел четвертого сьдна Василия Темного продолжал существовать, но в весьма урезанном виде (Волоцкое княжество князя Федора Борисовича), так как Руза из его состава изымалась. Уделы второго и третьего сына Василия II, Юрия и Андрея, были переданы в измененном состоянии детям Ивана III. Юрий Иванович получил Дмитров, а его брат Дмитрий – Углич. Но так как от первого удела были отделены Можайск и Медынь, то в компенсацию князь Юрий получил Звенигород (входивший ранее в Углицкий удел). Углицкий удел потерял кроме Звенигорода еще и Калугу (наследие князя Ивана Андреевича Можайского) и Бежицкий Верх. Они составили новый удел– князя Семена Ивановича. Наконец, последний удел (Андрея Ивановича) образовала Верея, полученная Иваном III по завещанию князя Михаила Андреевича Верейского, и Калуга [273]273
  Калугой кн. Андрей Васильевич был пожалован в 1473 г. (ДДГ, № 70, стр. 242). Остальные владения кн. Михаила Андреевича (Белоозеро и Малый Ярославец) Иван III передал своему старшему сыну Василию (ДДГ, № 80, стр. 301–315).


[Закрыть].

Удел князя Ивана Борисовича Рузского был разделен на две части: Рузу получил князь Юрий, а половину Ржева – Дмитрий. Это наделение имело чисто политическую цель: Иван III сталкивал своих удельных детей с Федором Волоцким, который, очевидно, рассчитывал на наследие своего рузского брата.

Итак, в удел шли только старинные удельные земли, да и то не все. Судьба владений, добытых с большим трудом самим Иваном III за долгие годы его правления, была особенно показательна. Великий Новгород с его огромными землями получил княжич Василий, уже ранее считавшийся новгородским князем. Иван III опирался на старинную традицию, согласно которой великий князь был одновременно и новгородским князем.

Тверское княжество разделялось на неравные части, но к соответствии с существовавшей в Твери системой уделов. Саму Тверь и Городен получал Василий Иванович, Кашин – Юрий, Зубцов – Дмитрий, Старицу – Андрей. Семен в тверском наследии доли не имел.

Весьма своеобразно распорядился Иван III наследием литовских войн конца XV – начала XVI в. Южную половину новоприобретенных владений составляли княжения «слуг» – Семена Ивановича Стародубского (Стародуб, Любич, Гомель) и Василия Шемячича (Яовгород-Северский и Рыльск), а также небольшое княжество Трубецкое.

Северная половина новоприобретенных земель представляла собой как бы пестрополье. Здесь сохранялись небольшие владения княжат Одоевских, Белевских, Воротынских (с городами Одоевом, Перемышлем, Белевом, третью Воротынска, Мосальском) [274]274
  Сб. РИО, т. 35, стр. 318; ДДГ, № 89, стр. 353.


[Закрыть]. В их среду были внедрены владения князей московского дома. Василий Иванович вместе с Вязьмой и Дорогобужем получал дорогу на Смоленск. Тем самым Иван III как бы завещал своему сыну завершить воссоединение русских земель, все еще частью находившихся в Великом княжестве Литовском. Эта часть великокняжеских владений опиралась на города Можайск, Медынь и Малый Ярославец. Василий Иванович получал также две трети города Воротынска и Мценск – в самой гуще владений северских служилых князей.

Второй сын Ивана III, Юрий, наследовал сравнительно большую часть земель, лежавших южнее Вязьмы и Дорогобужа. Их центрами были Серпейск и Брянск. Впрочем, этот лакомый кусок был удален от основных владений дмитровского князя.

Дмитрию Углицкому Иван III завещал небольшую часть земель за Угрой с городом Мезецком, вымененным у князя Михаила Мезецкого. К Калужскому уделу князя Семена была присоединена узкая полоска прилегающих земель с Козельском как их административным центром. Наконец, последнему сыну, Андрею, должен был отойти также прилегающий к Угре Любутск (соседний с Алексином, также пожалованным Андрею).

Наделение северскими землями удельных братьев князя Василия имело своей целью не просто утоление их аппетитов, но и стремление сделать их лично заинтересованными в обороне южных и западных рубежей Москвы. Соседство их со служилыми князьями создавало на юго-западе страны обстановку противоборства сил, при котором верховным вершителем судеб должен был оставаться сам великий князь.

Столица России Москва впервые целиком передавалась во власть наследника престола. Тем самым кончилась «почти двухсотлетняя система владения Москвой по жребиям» [275]275
  М. Н. Тихомиров. Средневековая Москва в XIV–XV беках. М., 1957, стр. 204.


[Закрыть]. Да и права удельных братьев на подмосковные села были сильно ограничены.

Духовная грамота Ивана III подчеркивала подчинение младших братьев Василию Ивановичу. Им теперь запрещалась чеканка монеты в уделах, сбор московской тамги (из нее они получали лишь небольшие отчисления). В московских дворах удельным братьям запрещалась торговля. Выморочные уделы должны были присоединяться к великокняжеским землям [276]276
  Подробнее см.: Л. В. Черепнин. Русские феодальные архивы XIV–XV веков, ч. I. М.-Л., 1948, стр. 220–223. Сообщение о наделении уделами в одном из летописных рассказов помещено после сведения о браке Василия Ивановича, т. е. после 4 сентября 1505 г.: «А сыну князю Юрью дал Дмитров, да Звенигород, да Бренеск, а князю Дмитрею Углич, а князю Семену Колугу и Бежской верх, а князю Андрею Ржову да Старицу городок, а денег им велел дати по 10 тысяч» (Я. С. Лурье. Новонайденный рассказ о «стоянии на Угре». – ТОДРЛ, т. XVIII, стр. 290).


[Закрыть].

Так в своем завещании Иван III как бы подводил итоги объединительного процесса за бурные годы своего правления.

Закончив дела мирские, Иван III обратился к делам духовным. Надо было и о «спасении души» подумать, и выполнить то обещание, которое им было дано Иосифу Во-лоцкому, – заняться искоренением вольнодунцев. Волоцкий игумен заслужил одобрение и благодарность тем, что обеспечил в ноябре 1503 г. переход Рузы именно к Ивану III, а не к Федору Волоцкому (Иосиф Санин был «духовным отцом» князя Ивана Борисовича и присутствовал при составлении его духовной) [277]277
  ДДГ, № 88, стр. 353.


[Закрыть].

21 мая по распоряжению Ивана III в Кремле разобрали старый великокняжеский Архангельский собор, служивший усыпальницей московских князей, и Алевиз Фрязин приступил к постройке нового собора. Великий князь, чувствуя приближение своей кончины, решил приготовить для себя пантеон. Рядом с собором другой итальянец – Бон Фрязин– начал сооружать колокольню с церковью Иоанна Лествичника [278]278
  ПСРЛ, т. XXVIII, стр. 337–338; РВ, стр. 243–244.


[Закрыть].