Текст книги "Единственный победитель"
Автор книги: Александер Кент
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)
Революция. Позже они использовали молодого Адама для той же цели, так что вполне вероятно, что враги действительно были там, а не только в его воображении.
Действительно ли им так срочно требовалось его прибытие к Мысу; или победа Нельсона над Объединённым флотом действительно изменила стратегию до неузнаваемости? Франция и Испания потеряли много кораблей, уничтоженных или захваченных в качестве призов. Но флот Англии был сильно потрёпан, и основные блокадные эскадры у берегов вражеских портов были напряжены до предела. Наполеон никогда не откажется от своего видения могущественной империи. Ему понадобится больше кораблей, подобных тем, что строились в Тулоне и вдоль побережья Ла-Манша, судов, о которых Нельсон много раз говорил в своих письменных дуэлях с Адмиралтейством. Но до тех пор Наполеон мог поискать что-нибудь другое – возможно, старого союзника Франции, Америку?
Болито дернул себя за край рубашки – одну из элегантных коллекций, которые Кэтрин купила ему в Лондоне, когда он гостил у Их Светлостей.
Он всегда ненавидел столицу, её ложное общество, её привилегированных граждан, проклинавших войну из-за её неудобств для них, не думая о людях, которые ежедневно отдавали свои жизни, защищая свою свободу. Он выбросил Белинду из головы и нащупал медальон, подаренный ему Екатериной. Маленький, серебряный, с идеальной миниатюрой её внутри, её тёмные глаза, обнажённая шея, какой он её знал и любил. В отделении сзади лежал сжатый локон её волос. Это было новшеством, но он мог только догадываться, как долго она владела медальоном или кто его ей подарил. Уж точно не её первый муж, наёмник, погибший в драке в Испании. Возможно, это был подарок от её второго мужа, Луиса Парехи, который погиб, пытаясь защитить торговое судно, захваченное Болито, а затем атакованное берберийскими пиратами.
Луис был вдвое старше её, но по-своему любил её. Он был испанским купцом, и миниатюра обладала той изяществом и утончённостью, которые он оценил бы по достоинству.
Так она появилась в жизни Болито, а затем, после короткого романа, ушла. Недоразумение, тщетная попытка сохранить свою репутацию – Болито часто проклинал себя за то, что допустил это. За то, что позволил их запутанным жизням встать между ними.
И вот, всего два года назад, когда «Гиперион» приплыл в Инглиш-Харбор, они снова нашли друг друга. Болито оставил позади распавшийся брак, а Кэтрин вышла замуж в третий раз за виконта Сомервелла, вероломного и распущенного человека, который, узнав о её новой страсти к Болито, пытался обесчестить её и заключить в долговую тюрьму, от которой её спас Болито.
Теперь он слышал её голос так же ясно, как будто она стояла здесь, на этой быстро высыхающей палубе. «Держи это на шее, дорогой Ричард. Я сниму его только тогда, когда ты ляжешь рядом со мной, как мой возлюбленный».
Он потрогал гравировку на обратной стороне медальона. Как и прядь волос, она была новой – она заказала её в Лондоне, когда он служил в Адмиралтействе.
Так просто сказала, как будто она обращалась к нему, даже когда он вспоминал об этом.
Пусть судьба всегда направляет тебя. Пусть любовь всегда оберегает тебя.
Он подошёл к сеткам и, прикрыв глаза от солнца, наблюдал за чайками. Его бросало в дрожь при одной мысли о ней, о том, как они так недолго любили друг друга на Антигуа и в Корнуолле.
Он слегка повернул голову, затаив дыхание. Солнце светило ярко, но ещё недостаточно высоко, чтобы… Он помедлил, а затем пристально посмотрел на сверкающую линию горизонта.
Ничего не произошло. Туман не вырвался наружу, словно какая-то злобная зараза, чтобы поиздеваться над его левым глазом. Ничего.
Олдэй посмотрел на корму, увидел выражение лица Болито и захотелось помолиться. Это было словно лицо человека на эшафоте, которому в последнюю минуту дали отсрочку.
«Палуба там!» Все посмотрели вверх. «Парус по правому борту!»
Поланд резко крикнул: «Мистер Уильямс, я был бы вам признателен, если бы вы подняли бокал!»
Первый лейтенант выхватил у вахтенного мичмана подзорную трубу и поспешил к главным вантам. Он выглядел удивлённым: Болито догадался, что это было вызвано скорее необычной вежливостью капитана, чем самой задачей.
Паруса «Трукулента» едва наполнялись, а брам-стеньги незнакомца, казалось, неслись вниз по сходящемуся галсу с огромной скоростью.
Он видел это много раз. Один и тот же участок океана, где один корабль практически заштилен, а другой – с набитыми до краев парусами.
Поланд взглянул на Болито, лицо его оставалось бесстрастным. Но его пальцы сжимались и разжимались по бокам, выдавая волнение.
«Мне дать разрешение на бой, сэр Ричард?»
Болито поднял телескоп и направил его на квартал. Странный пеленг. Возможно, это всё-таки не из местной эскадрильи.
«Мы выждем, капитан Поланд. Не сомневаюсь, что вы будете готовы выскочить через десять минут, если понадобится».
Поланд покраснел. «Я… то есть, сэр Ричард…» Он твёрдо кивнул. «В самом деле, меньше!»
Болито осторожно повернул подзорную трубу, но смог разглядеть только верхушки мачт новоприбывшего судна; увидел, как слегка изменился пеленг, когда они выстроились в линию, чтобы спикировать на «Трукулент».
Лейтенант Уильямс крикнул с мачты: «Фрегат, сэр!»
Болито наблюдал, как крошечные цветные точки поднимались, разрывая силуэт другого корабля, когда тот поднял сигнал.
Уильямс отозвался, и Поланд едва удержался, чтобы не вырвать журнал сигналов из рук мичмана. «Ну!»
Мальчик пробормотал: «Она – Зест, сэр, сорок четыре года. Капитан Вариан».
Поланд пробормотал: «О да, я знаю, кто он. Давайте, оживим наш номер!»
Болито опустил подзорную трубу и наблюдал. Два лица. Мичман растерян, возможно, испуган. Только что он наблюдал за первым выступом земли, поднимающимся из морского тумана, а в следующее мгновение, вероятно, увидел, как всё это исчезает, и перед ним внезапно возникла перспектива неожиданного врага, даже смерти.
Другим был польский. Кем бы ни был Вариан, он не был его другом и, несомненно, был гораздо старше, раз командовал сорокачетвёркой.
Лейтенант Манро был в саванах, его ноги обхватили вытяжки, он не обращал внимания на свежую смолу на своих белых штанах и даже забыл о завтраке.
«Сигнал, сэр! Капитан, ремонт на борту!»
Болито увидел удручённое выражение лица Польши. После его замечательного перехода из Англии без потерь и травм на борту это было словно пощёчина.
«Господин Дженур, пройдите на корму, пожалуйста». Болито заметил, как губы флаг-лейтенанта дрогнули, словно в предвкушении. «Полагаю, мой флаг на вашей попечении?»
На этот раз Дженур не смог сдержать улыбку. «Есть, сэр!» Он чуть не выбежал с квартердека.
Болито наблюдал, как огромная пирамида парусов другого фрегата поднимается и опускается над сверкающей водой. Возможно, это было по-детски, но ему было всё равно.
«Капитан Поланд, ради удобства, ваш корабль больше не частный». Он увидел, как сомнение на напряжённом лице Поланда сменилось пониманием. «Поэтому, пожалуйста, переключитесь на Зест и произнесите это как можно чётче: эта привилегия принадлежит вам».
Поланд обернулся, когда флаг Болито порвался у фок-мачты, а затем настойчиво махнул рукой сигнальному отряду, в то время как флаги в лихорадочной суматохе разлетелись по палубе.
Дженур присоединился к Мунро, когда тот поднялся обратно на палубу.
«Вот это вы и хотели узнать. Вот он, настоящий мужчина. Он не будет стоять в стороне и смотреть, как его народ унижают!» Даже Польша, чуть не добавил он.
Болито увидел солнечный свет, отражающийся от нескольких телескопов на другом фрегате. Капитан «Зеста» ничего не знал о миссии Болито, как и никто другой.
Он сжал челюсти и мягко сказал: «Ну, теперь они знают».
2. Помните Нельсона
«Могу вас заверить, сэр Ричард, что я не хотел проявить неуважение…»
Болито подошёл к кормовым окнам каюты, вполуха прислушиваясь к лязгу блоков и шуму воды рядом с «Трукулентом», покачивающимся на волнах. Нужно было действовать быстро. Как и предсказывал капитан «Поланда», ветер скоро вернётся. Он не видел другого фрегата и предположил, что он стоит чуть по ветру от своего меньшего спутника.
Он повернулся и сел на скамейку, указывая на стул. «Кофе, капитан Вариан?» Он услышал тихие шаги Оззарда и догадался, что тот уже готовит кофе. Это дало Болито время изучить гостя.
Капитан Чарльз Вариан был полной противоположностью Польше. Очень высокий, широкоплечий, самоуверенный: вероятно, именно таким, каким его представлял себе сухопутный капитан фрегата.
Вариан сказал: «Я с нетерпением ждал новостей, сэр Ричард. И, увидев этот корабль, ну…» Он развел руками и изобразил то, что должно было быть обезоруживающей улыбкой.
Болито пристально смотрел на него. «Вам не приходило в голову, что у корабля из Ла-Маншской эскадры может не быть времени на пустые разговоры? Вы же наверняка могли бы приблизиться на расстояние оклика».
Оззард вошел со своим кофейником и невидящим взглядом уставился на незнакомца.
Вариан кивнул. «Я не подумал. И именно вы, сэр Ричард, оказались здесь, когда вы должны быть нужны в другом месте…» Улыбка не исчезла, но глаза его стали странно непроницаемыми. Не тот человек, которого стоит перечить, решил Болито. Во всяком случае, подчинённый.
«Вам нужно немедленно вернуться к своему командованию, капитан. Но сначала я был бы признателен, если бы вы оценили ситуацию здесь». Он отпил горячего кофе. Что с ним? Он был на взводе, как и всегда… В конце концов, он сам это сделал, будучи молодым командиром. Столько лиг от дома, и вдруг – дружественный корабль.
Он продолжил: «Я пришёл с новыми приказами».
Непостижимое выражение лица Вэриана тут же стало еще более резким.
Он сказал: «Вы знаете, сэр Ричард, что большая часть сил, предназначенных для отвоевания Кейптауна у голландцев, уже здесь. Они стоят на якоре к северо-западу, у залива Салданья. Сэр Дэвид Бэрд командует армией, а коммодор Попхэм – эскортной эскадрой и транспортами. Мне сообщили, что высадка начнётся очень скоро». Он замялся, внезапно почувствовав неуверенность под пристальным взглядом Болито.
«Ты из эскадрильи поддержки». Это было заявление, и Вариан пожал плечами, передвигая чашку по столу.
«Так и есть, сэр Ричард. Я всё ещё жду несколько дополнительных судов для встречи, как и планировалось». Болито ничего не ответил и поспешил продолжить: «Я патрулировал окрестности Доброй Надежды, и тут заметили ваши марсели. Я подумал, что наконец-то прибыл отставший корабль».
Болито тихо спросил: «А как насчёт вашего старшего офицера, коммодора Уоррена? Я удивлён, что он решил выпустить на свободу своего самого крупного офицера пятого ранга именно в тот момент, когда ему может понадобиться ваша полная поддержка».
В его памяти сохранился смутный образ коммодора Уоррена, словно выцветший портрет. Он знал его недолго во время злополучной попытки французских роялистов высадиться и отбить Тулон у революционной армии. Болито тогда был капитаном, как и Вариан, а его корабль назывался «Гиперион». С тех пор он не видел Уоррена. Но флот был его семьей, и он слышал о его службе на различных базах в Вест-Индии и на Испанском Мейне.
Вариан резко сказал: «Коммодор нездоров, сэр Ричард. По моему мнению, ему ни в коем случае не следовало давать...»
Болито сказал: «Как старший капитан, вы приняли на себя общее командование вспомогательной эскадрой. Так ли это?»
«Я подготовил полный отчет, сэр Ричард».
«Которую я прочту в своё время». Болито сознательно отвёл руку от века и добавил: «Я намерен ускорить атаку на Кейптаун. Время не ждёт. Именно поэтому этот быстрый переход был крайне важен». Он увидел, как пуля улетела в цель, но продолжил: «Поэтому мы вернёмся в эскадру вместе. Я намерен без промедления увидеть коммодора Уоррена».
Он встал и подошёл к иллюминаторам, чтобы посмотреть, как гребни волн начинают развеваться на ветру, словно хрустящее кружево. Корабль поднимался. Стремясь снова двигаться.
Вариан попытался прийти в себя. «Другие корабли, сэр Ричард?»
Болито сказал: «Их нет. И не будет. В настоящее время я уполномочен отправить несколько кораблей прямо в Англию».
«Что-то случилось, сэр?»
Он тихо сказал: «В октябре прошлого года наш флот под командованием лорда Нельсона разгромил противника у мыса Трафальгар».
Вариан с трудом сглотнул. «Мы не знали, сэр Ричард!» На этот раз он, казалось, растерялся. «Победа! Господи, это отличная новость».
Болито пожал плечами. «Храбрый Нельсон мёртв. Так что победа – пустая».
Раздался стук в дверь, и Поланд вошёл в каюту. Два капитана переглянулись и кивнули, словно старые знакомые, но Болито чувствовал, что они совершенно разделены, словно решёткой кузницы.
«Ветер с северо-запада крепчает, сэр Ричард». Поланд не стал больше смотреть на собеседника. «Гига Зэста всё ещё прицеплена к цепям».
Болито протянул руку. «Увидимся ещё, капитан Вариан». Он слегка смягчился. «Блокада всех вражеских портов продолжается. Это жизненно важно. И хотя мы воодушевлены победой при Трафальгаре, наши собственные силы всё же ослаблены».
Дверь за ними закрылась, и Болито услышал пронзительные крики, когда Вэриана перевели через борт в его двуколку.
Он беспокойно ходил по каюте, вспоминая одну из своих встреч с адмиралом сэром Оуэном Годшелем в Адмиралтействе. Последняя, собственно, когда он обозначил необходимость безотлагательных действий. Объединённые флоты Франции и Испании были полностью разбиты, но война не была выиграна. Уже поступили сообщения о том, что по крайней мере три небольшие французские эскадры прорвали плотно натянутую блокаду и, по-видимому, исчезли в Атлантике. Неужели это и будет новой стратегией Наполеона? Совершать набеги на порты и изолированные острова, охотиться на суда снабжения и торговые пути, не давать британским эскадрам покоя, пока они, французы, собирают новый флот?
Он почти улыбался, наблюдая, как Годшал презрительно пренебрежительно отнесся к силе противника. Одна из групп, перехитрившая блокадную эскадру у Бреста, находилась под командованием ветерана вице-амирала Лейссега, а его флагманом был 120-пушечный первоклассный «Империал». Немаленький.
Французы, возможно, даже положили глаз на Кейптаун. Невозможно было даже представить, какой хаос они могли там устроить. Они могли перерезать пути в Индию и Ост-Индию с той же уверенностью, что и лезвие топора.
Он вспомнил нарочитую холодность, царившую между ним и Годшелем. Адмирал был его современником; они даже были назначены вместе в один и тот же день. Другого сходства не было.
Болито внезапно осознал дистанцию между собой и Кэтрин. Годшал, как и многие другие, пытался разлучить их, возможно, даже сговорился с Белиндой опозорить Кэтрин и погубить её во лжи. Но Болито сомневался в этом. Адмирал слишком ценил свою власть и комфорт, чтобы рисковать скандалом.
Или нет? Открыто говорилось, что следующим шагом Годшеля станет Палата лордов. Там могли быть и другие, желающие уничтожить их через Годшеля.
Слова Кэтрин звенели в его ушах: «Разве ты не видишь, что они с нами делают?»
Возможно, эта миссия на Мыс была лишь началом. Чтобы обеспечить ему постоянную работу, зная, что он никогда не уйдет в отставку, что бы они ни делали.
Он подошёл к стойке и коснулся старого семейного меча, тупого по сравнению с красивым клинком под ней. Другие Болитос носили его, испытывали на прочность и иногда падали, сжимая его в мёртвой руке. Он не мог представить, чтобы кто-то из них сдался без боя. Эта мысль утешила его, и когда Олдэй вошёл в каюту, он увидел, что тот улыбается – впервые за долгое время.
Олдэй сказал: «Вся эскадра уже знает о лорде Нельсоне, сэр Ричард. Это кого угодно тронет». Он указал на ближайший орудийный порт, словно уже видел африканский материк. «Не стоит за это умирать, скажут они. Не то что стоять между мунсирами и Англией, расчищая путь, как мы!»
Болито преодолел собственные тревоги и сказал: «Когда вокруг есть такие старые дубы, как ты, они скоро обратят на это внимание!»
Олдэй медленно улыбнулся. «Держу пари, что и у двух капитанов скоро случится горе».
Болито сурово посмотрел на него. «Ты проклятый лис! Что ты об этом знаешь?»
«В настоящее время, не так уж много, сэр Ричард. Но мне известно, что капитан Поланд когда-то был первым лейтенантом того джентльмена».
Болито покачал головой. Без Оллдея ему не с кем было бы поделиться своими чувствами и страхами. Другие смотрели на него только как на лидера – им ничего больше не было нужно.
Эллдей снял меч и завернул его в особую ткань.
«Но я всегда так говорю, сэр Ричард, и каждый настоящий Джек это знает». Он снова ухмыльнулся. «Это, конечно, самая большая честь, но впереди вы найдёте лучших людей. И это не ошибка!»
После ухода Эллдея Болито сел за стол и открыл свой личный бортовой журнал. Внутри было письмо, которое он начал, когда туман и морось Англии рассеялись за кормой, и начался долгий переход.
Когда она прочтёт его, и дойдёт ли оно до неё вообще, он не узнает, пока она не окажется в его объятиях. Её кожа прильнет к его коже, её слёзы и радость смешаются с его собственными.
Он наклонился над письмом и прикоснулся к медальону через свою новую рубашку.
Ещё один рассвет, дорогая Кейт, и как я тоскую по тебе. Он всё ещё писал, когда корабль снова изменил курс, и с высокой мачты раздался крик, что видны собравшиеся корабли.
В полдень Болито вышел на палубу и почувствовал, как солнце, словно огонь, обжигало его лицо и плечи; его ботинки прилипли к швам палубы, когда он шел к сетке гамака с подзорной трубой на стойке.
Горы, красные и розовые в резком, туманном свете, и надо всем этим солнце, похожее на полированное серебро, настолько сильное, что оно поглощало все цвета с неба вокруг него.
Он слегка сдвинул стекло, уперевшись ногами в воду, пока ленивая прибрежная зыбь поднимала киль и с шумом катилась по обеим балкам. Столовая гора, более бледный клин, но всё ещё окутанная дымкой и тайной, словно алтарь какого-то великана.
Вот корабли. Его взгляд профессионально скользнул по разношёрстной коллекции. Старенькая «Фемида» в шестьдесят четыре года, которая, как он знал, принадлежала коммодору Уоррену. Уоррен был болен. Насколько болен? Он не стал больше расспрашивать Вариана. Это выдаст его карты или продемонстрирует неуверенность, когда ему вскоре понадобится, чтобы эти незнакомцы доверяли ему безоговорочно.
Ещё один фрегат, несколько шхун и два крупных судна снабжения. Основную часть атакующих сил, как и описывал Вариан, следовало ожидать на северо-западе, где корабли могли бы встать на якорь вдали от берега, тогда как здесь была лишь одна естественная отмель, достаточно мелкая, чтобы зацепиться за якорные якоря. За линией в сто морских саженей морское дно уходило в бесконечность, в чёрное забвение, где ничто не двигалось.
Он увидел, как солнечный свет отразился на стекле, и понял, что они наблюдают за медленным приближением Трукулента, так же удивленные его флагом впереди, как и Вариан.
Капитан Поланд присоединился к нему сбоку.
Он спросил: «Как вы думаете, сэр Ричард, это будет долгая кампания?»
Он говорил с тщательной тщательностью, и Болито догадался, что тот, вероятно, размышляет о том, что произошло между ним и Варианом в каюте. Болито опустил телескоп и посмотрел на него.
«Мне доводилось иметь дело с армией в прошлом, капитан. Они больше привыкли к походам, чем мне хотелось бы. Битва – это одно: ты либо побеждаешь, либо наносишь удар. Но вся эта затяжная возня со снабжением и маршами не для меня».
Польша улыбнулась, что было для неё редкостью. «Я тоже, сэр Ричард».
Болито повернулся, чтобы посмотреть на Дженура. «Вы можете подать сигнал для лихтеров, когда встанете на якорь, капитан. Похвальные слова в адрес ваших людей тоже не помешают. Это был замечательный переход».
Луч солнечного света, подобный лезвию копья, обрушился на них, когда «Афтергард» поднял огромную стрелу-водителя.
Болито стиснул зубы. Ничего. Они наверняка ошибались. Ничего. Он отчётливо видел остальные корабли, несмотря на немигающий свет.
Дженур наблюдал за ним и чувствовал, как сердце колотится о рёбра. Затем он увидел, как к корме приближается Олдэй, торчащий из-под тряпки для полировки своим старым мечом.
Их обмен взглядами был быстрым, но полным. Не слишком ли рано надеяться? Ради их же блага?
Два фрегата собрались и встали на якорь ближе к вечеру, значительно раньше, чем предсказывал даже немногословный мистер Халл. Пока подавались и обменивались сигналами, спускались шлюпки и раскладывались тенты, Болито наблюдал с квартердека, обдумывая предстоящую задачу.
Странно, что земля, казалось, не приближалась, и из-за сложной якорной стоянки она производила впечатление нависшей над нами угрозы. Мыс на северо-западе, выбранный для первой атаки, был удачным выбором, возможно, единственным. Болито тщательно изучил карты, а также карты, предоставленные ему Адмиралтейством. Там, в заливе Салданья, прибрежные воды были мелкими и достаточно защищенными, чтобы высадить солдат и морских пехотинцев под прикрытием военных кораблей, которые могли вести огонь. Но как только они высадятся на берег, начнутся настоящие трудности. Залив Салданья находился в ста милях от Кейптауна. Пехотинцы, некоторые из которых были больны и измотаны после многих недель пребывания в море в тесноте между палубами, были не в состоянии идти маршем и участвовать в перестрелках до самого Кейптауна. Голландцы были отличными бойцами и предпочитали изматывать противника, а не противостоять ему на каждом шагу. Когда они наконец достигнут мыса, противник будет готов и поджидать. Казалось маловероятным, что какой-либо крупный отряд голландских солдат будет отправлен для противодействия высадке. Это поставило бы их под угрозу быть отрезанными этой поддерживающей эскадрой.
Болито почувствовал, как к нему возвращается нетерпение. Предстояла длительная и дорогостоящая кампания. Война за линии снабжения, которую предстояло вести солдатам, многие из которых были вынуждены нести гарнизонную службу в Вест-Индии. Острова Смерти, как их называла армия, где от лихорадки умирало больше людей, чем под огнём противника.
Дженур прошёл на корму и прикоснулся к шляпе. «Ваша донесение генералу отправлено, сэр Ричард, её в этот момент забрала курьерская шхуна «Миранда».
Болито прикрыл глаза от солнца, наблюдая, как маленькая и изящная шхуна уходит от других судов; ее командир, несомненно, был благодарен за то, что освободился от чужого начальства, пусть даже всего на несколько дней.
Болито наблюдал, как багрянец вечера разливается по сверкающему горизонту, а мачты и реи небольшой эскадры вдруг стали бронзовыми. Береговые телескопы наверняка заметили прибытие «Трукулента», как, несомненно, наблюдали и за всеми остальными.
Он заметил: «Ты в кандалах, Стивен, так почему бы тебе не высказать все, что ты думаешь?»
Если бы не его самообладание, Дженур бы покраснел. Болито всегда это знал. Притворяться было бессмысленно.
«Я-я думал…» Он облизнул пересохшие губы. «Я думал, коммодор запросил разрешения подняться на борт». Он замолчал под пристальным взглядом Болито.
Болито сказал: «На его месте я бы именно так и поступил». Он вспомнил бестактное замечание капитана Вариана. «Отзови шлюпку, Стивен. Передай капитану Поланда моё почтение и сообщи, что я отправляюсь в Фемиду».
Пятнадцать минут спустя, обильно потея в своем фраке и шляпе, он сидел на корме гички вместе с Дженуром и критически настроенным Оллдеем, присевшим рядом с рулевым лодки.
Когда они медленно приблизились к другим кораблям, Болито увидел вахтенных офицеров, снимающих шляпы, неподвижные фигуры в вантах и такелаже, молчаливо смотрящие вдаль, их обнаженные руки и плечи были словно части бронзы вокруг них.
Оллдей наклонился вперед, его рот оказался всего в нескольких дюймах от уха Болито.
«Видите ли, они знают, сэр Ричард. Всего час здесь, а слух уже разнесся по всей эскадре!» Он увидел, что один из гребцов пристально смотрит на него, и нахмурился, глядя на эполет Болито. Тот опустил взгляд и чуть не потерял управление. Он, наверное, удивился, увидев матроса, пусть даже личного рулевого адмирала, болтающим со своим капитаном, а тот даже повернул голову, чтобы послушать.
Болито кивнул. «Лорда Нельсона будет очень не хватать. Мы не увидим никого подобного ему при жизни».
Эллдэй снова откинулся назад и спрятал язык за щеку, чтобы сдержать улыбку. «Не уверен», – подумал он.
Болито наблюдал, как бушприт и сужающийся утлегарь «Фемиды» разворачиваются, приветствуя их. Это был старый корабль, который использовался для самых разных целей, кроме боевых. Изначально шестидесятичетырехтонный, он был лишен части вооружения, когда перевозил солдат из одного опасного места в другое; он даже побывал в исправительной колонии в Новом Южном Уэльсе. Он был транспортным, принимающим судном, и теперь, когда война требовала всего, чтобы удержаться на плаву, он был здесь, в составе сил вторжения.
Дженур прикусил губу и попытался расслабиться. Он видел собравшуюся стражу у входа, блеск красного солнца на обнажённых мечах. В воздухе сквозила настороженность.
Болито подождал, пока носовой матрос зацепится за главные цепи, а затем подтянулся к входному окну, мгновенно оглушенный лающими командами, хором визжащих криков, которые моряки называли «соловьями-спитхедами». Ему больше не нужно было искать Аллдея, чтобы знать, что тот рядом, готовый протянуть руку, если он потеряет равновесие или если его глаз… Нет. Он не будет об этом думать.
Шум стих, и он приподнял шляпу, глядя на корму, где на фоне жаркого неба оживленно кружил Белый Прапорщик.
Офицер, вышедший вперёд, носил погоны командира. Он был староват для своего звания и, возможно, не был назначен капитаном.
«Приветствую вас, сэр Ричард».
Болито коротко улыбнулся. Олдэй был прав. Никаких секретов не было.
«Где Командор?» Он взглянул на вьющийся кулон. «Он что, нездоров?»
Командир, которого звали Магуайр, выглядел смущённым. «Он передаёт свои извинения, сэр Ричард. Он ждёт вас в своей каюте».
Болито кивнул остальным офицерам и повернулся к Дженуру. «Оставайтесь здесь. Узнайте, что сможете». Он похлопал его по руке, но не улыбнулся. «Уверен, Олдэй сделает то же самое!»
Магуайр повел его к трапу и почти поклонился, когда Болито направился на корму, где часовой из Королевской морской пехоты сжал каблуки с точностью защелкивающегося засова.
Старая «Фемида» не была ничуть не хлипкой. Она словно бы была чужой. Возможно, слишком много работы на удалённых станциях, слишком долго вдали от дома. Насколько Болито мог судить, корабль не возвращался в Англию уже пятнадцать лет, так что одному Богу известно, в каком состоянии находится его нижняя часть корпуса.
Чернокожий слуга открыл сетчатые двери, и «Болито» ждал ещё один сюрприз. Пока «Болито» служил жилым судном, с кормы, должно быть, сняли часть вооружения, чтобы расширить офицерские каюты. Теперь же, когда её орудийные порты были заполнены только деревянными «квакерами», укороченные стволы которых могли обмануть другое судно на дальней дистанции или даже сухопутного жителя, идущего по причалу, кормовая каюта была огромной и не содержала ничего более военного, чем мебель и стойка с мушкетами.
Коммодор Артур Уоррен вышел из отгороженной каюты и воскликнул: «Сэр Ричард! Что вы обо мне думаете?»
Болито был потрясён увиденным. Он никогда не считал Уоррена другом, но предполагал, что тот примерно его возраста. Но офицер в свободном пальто, чьё морщинистое лицо каким-то образом выдержало палящее солнце стольких суровых климатов, был стариком.
Дверь закрылась, и, если не считать бдительного слуги в красном жилете поверх парусиновых брюк, они остались одни. Пожилой командир ушёл, не отпустив. Неудивительно, что самоуверенный капитан Вариан считал эту эскадрилью своей будущей ответственностью.
Болито сказал: «Пожалуйста, садитесь». Он подождал, пока другой офицер поманил своего слугу, и несколько изящно огранённых испанских кубков наполнили красным вином. Затем Уоррен сел. Одна нога была вытянута вперёд, словно от боли, левая рука спрятана под пальто. Он не болен, подумал Болито. Он умирает.
Болито поднял кубок. «За ваше здоровье, сэр. Кажется, все знают, что я здесь, хотя новости о Трафальгаре ещё не дошли до них».
Вино было резким и солоноватым, но он этого почти не заметил.
Когда-то он был флаг-капитаном контр-адмирала сэра Чарльза Телволла на большом трёхпалубном корабле «Эвриалус». Болито приходилось работать вдвойне усерднее, поскольку здоровье его адмирала ухудшилось за месяцы, проведённые в море. Он восхищался Телволлом и был опечален, увидев, как тот в последний раз сходит на берег лишь с коротким
Пока его оставляли жить. Болито был лишь рад, что адмирал избежал того, что случилось в тот год: мятежей по всему флоту в Норе и Спитхеде, Плимуте и Шотландии. Ни один капитан не забывал этого. И не забудут, если только не накликают беду.
Но адмирал выглядел и говорил сейчас как Уоррен. Отпив вина, он с трудом сдержал глубокий, надрывный кашель, и, отняв платок от губ, Болито понял, что пятна на нём были не только от вина.
«Я бы не стал вас беспокоить, сэр, но если хотите, я могу послать за другим хирургом из Трукулента. Судя по нашим разговорам, он отличный человек».
Лицо Уоррена застыло с жалкой решимостью. «Я чувствую себя достаточно хорошо, сэр Ричард. Я знаю свой долг!»
Болито отвёл взгляд. Этот корабль – всё, что у него есть. Временный титул коммодора – единственный триумф, который он познал. Он попытался собраться с мыслями, отгородиться от жалости, которую чувствовал и понимал.
Он сказал: «Я отправил донесение главной эскадре. Мне приказано отозвать некоторые корабли для службы в домашних водах». Ему показалось, что он увидел проблеск надежды в потускневших глазах Уоррена, и он мягко добавил: «Фрегаты, а не этот корабль. Должна быть стратегия, позволяющая взять Кейптаун и затем защищать его, не затягивая его, пока осада не станет возможной только для голландцев».
Уоррен хрипло сказал: «Армии это не понравится, сэр Ричард. Говорят, сэр Дэвид Бэрд – сильный генерал».
Болито вспомнил о письме, запертом в его сейфе на борту «Трукулента». Не подписанное каким-то старшим секретарём или лордом Адмиралтейства; не в этот раз. Оно было подписано королём, и хотя недоброжелатели намекали между собой, что Его Величество в последнее время часто не знал, под чем ставит свою подпись, письмо всё равно имело высшую силу и открывало все двери.
«Я перейду по этому мосту в своё время. А пока я хотел бы перебраться на этот корабль». Он поднял руку, когда Уоррен попытался возразить. «Твой широкий кулон всё ещё будет развеваться. Но, как кто-то однажды сказал, мне нужно пространство, чтобы в нём поместиться!»
