Текст книги "Неустанное преследование"
Автор книги: Александер Кент
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)
«Добро пожаловать на борт, капитан Болито».
Глаза Хастилова говорили об обратном. Высокий и худой, даже тощий, с гладкими каштановыми волосами, завязанными сзади в стиле, который до сих пор носят некоторые моряки старшего возраста. Но глаза были совсем другими: тёмными, почти чёрными в ярком солнечном свете, глубоко посаженными и настороженными, словно чего-то ожидая.
Он добавил: «Коммодор внизу». Легчайшая пауза. «Сэр».
Каждый командует одним из кораблей Его Величества, но при этом находится на расстоянии многих миль друг от друга. Лейтенант и пост-капитан. Шхуна и пятый ранг. Обычно это не имело значения, когда люди встречались вот так. Здесь, очевидно, имело.
Адам последовал за другим офицером на корму, но взглянул на матросов, работающих на палубе или ожидающих, когда можно будет убрать паруса перед новым стартом. Все они были настолько обожжены солнцем и ветром, что вполне могли сойти за африканцев. Большая компания для такого маленького судна, для призовых команд. И он чувствовал враждебность, словно был из другого мира, который они все отвергли. Вероятно, они вспоминали людей, которых убили.
Он почти слышал слова Финли: «Где ты был?»
Под палубой было совсем темно, и Адам вспомнил встречу с Херриком. Толстые ставни, узкие полоски солнечного света, оставшаяся рука, барабанящая по столу рядом с подносом имбирного пива.
Каюта была маленькой, с низким потолком, заставляющим его сгорбиться. В потолке было всего одно окно, так что коммодор Тернбулл, казалось, был выставлен напоказ в лучах пыльного солнца. Адам заметил, что он был одет так же безупречно, как будто находился на линейном корабле.
«Удачная встреча, Болито». Он указал на скамейку; сделал это даже с изяществом. «Вы приехали так поспешно». Глаза едва заметно двинулись, но, казалось, успели заметить потрёпанный сюртук и грязную рубашку Адама. «Капитан Тиак уже на месте». Не двигаясь с места, он вытащил карту с другого сиденья и положил её на стол. «Вот и вот. Как и планировалось. «Unrivalled» останется на позиции у юго-западных подходов». Он постучал по карте, подчеркивая каждый пункт. «Работорговцы там, в дельте, как и сообщалось. Три судна, может быть, больше. Это лабиринт протоков и песчаных отмелей, безопасный для них, но опасный для корабля любого размера». Он мягко улыбнулся. «Но вы же знаете об этом?» Он поспешил продолжить. «Я намерен перехватить их прежде, чем они достигнут открытой воды. Конечно, они могут попытаться уйти вверх по реке. В этом случае это займёт больше времени». Я оглядел тёмную каюту, словно увидел её впервые. «Парни Хастилоу хорошо знают своё дело. Они могут обогнать большинство работорговцев и умеют разрешать большинство споров с помощью карронад».
Адам склонился над картой и изучил место, где «Непревзойдённый» должен был нести караул, почти точно так, как описала Кристи. Опасное место на подветренном берегу. Хуже, если вы набежите на одну из песчаных отмелей.
Тернбулл сказал: «Ты будешь якорем».
Адам снова изучил карту, задаваясь вопросом, почему Хастилову не предложили присоединиться к ним под его собственным командованием.
Тернбулл мог принять его молчание за сомнение.
Он сказал: «Работорговцы знают эти бухты и пляжи гораздо лучше нас. Но когда они выходят в море, всё меняется. По моим последним данным, эти суда должны перевозить рабов на Сент-Томас, как я и предполагал. Там их пересадят на более крупное судно. Но мы заберём их раньше. Никто не сбежит, куда бы они ни побежали».
Адам откинулся назад и почувствовал, как шхуна движется вокруг него. Он жаждал движения.
Он сказал: «Они могут отплыть ночью». Зачем он заявил очевидное? Дал себе время. План Тернбулла был разумным. Если случится худшее, и они схватят только одного работорговца, это покажет другим, что флот может и будет действовать немедленно, как выразился Джаго.
Тернбулл наклонился и открыл шкафчик. «Надеюсь, что так и будет, но сомневаюсь. Хастилов думает, что это произойдет с рассветом». Он достал откуда-то бутылку и два бокала и вопросительно посмотрел через стол.
«Это не Мадейра, я вам обещаю!»
Адам смотрел, как он налил две большие порции. Коньяк. Так что же не так? Уверенный, довольно приятный. Он увидел красивые манжеты, сверкающее кружево на сюртуке. Появляется новый флот? Он был даже моложе Хастилова.
«Если ничего не изменится, прежде чем мы сможем действовать, я намерен атаковать как можно ближе к рассвету», – он отпил коньяк. «По крайней мере, нам не придётся зависеть от этого проклятого ветра!»
На секунду или две Адаму показалось, что он ослышался.
«Десантные отряды, сэр?»
Тернбулл налил себе ещё. «Ты меня несколько удивляешь, Болито. С твоим послужным списком я бы подумал, что ты в курсе подобных приёмов». Айл покачал головой. «Прямое действие, вот что я думаю?» Айл отодвинул карту в сторону. «Хэстилов понимает. Интерполу подходит для этой работы, и он жаждет мести».
«Действие лодки, сэр?» Это было похоже на то, как будто я услышал чей-то чужой голос.
Тернбулл с любопытством посмотрел на него. «Ты надеялся на что-то другое, на морской бой или на погоню. Настоящий капитан фрегата до конца!» – Ии снова тихонько усмехнулся. «Мне понадобится «Непревзойденный», но первый удар будет нанесен среди них. Бриг «Семь сестер» будет там, а «Чайка» в резерве». Он поднял взгляд, его взгляд был очень пристальным. «Я возглавлю атаку на «Парадоксе».
Адам услышал голоса где-то на палубе и представил себе Яго в лодке, а остальных в «Непревзойдённом», ждущих и гадающих о развязке. Он подумал о береговой линии, теперь уже близкой, какой-то угрожающей, или это ему просто показалось? Из-за действий лодки, которые даже при самых благоприятных обстоятельствах могли закончиться катастрофой.
Он снова посмотрел на коммодора. Решение было уже принято. Это почти чувствовалось в этом человеке.
Тернбулл достал большой конверт. «Для тебя, Болито». Он широко улыбнулся. «На случай, если со мной случится что-то неприятное». Он снова стал серьёзным. «Я сейчас не поднимусь на палубу. Мне нужно уладить кое-какие последние детали. Уверен, наш новый агент захочет быть в курсе дела».
Это было увольнение.
Хастилов ждал, когда он перейдёт через борт; он едва скрывал нетерпение. Но его глубоко посаженные глаза невольно задержались на объёмистом конверте под мышкой Адама.
Затем он резко спросил: «Значит, коммодор вам рассказал, сэр?»
«Большую часть».
Хастилов сказал: «Мы преподадим им урок, который они никогда не забудут!»
Казалось, он сдержал свой гнев с помощью физических усилий и отступил в сторону, позволяя Адаму взобраться на фальшборт.
Адам увидел, как некоторые из команды шхуны провожают его взглядом. Дерзкие, презрительные, довольные тем, что он возвращается на свой корабль.
Возможно, Тёрнбулл был прав. Это было в их стиле. Но он мог думать только об одном вопиющем изъяне. О мести. Он подумал о капитане-ренегате, умершем от раны в большой каюте «Непревзойдённого». Возможно, он всё-таки был прав. Он назвал это тщеславием.
После зажжённых фонарей в штурманской рубке квартердек казался совершенно чёрным. Но ненадолго. Адам подошёл к поручню и оглядел корабль во всю длину, постепенно различив силуэты и небольшие группы матросов на своих постах, чьи тела бледнели на фоне пушек и знакомого такелажа. Ещё один долгий день они держались вдали от берега, лавируя под лёгким ветром, но не сбивались с курса, чтобы достичь конечной точки встречи.
Если не считать изредка хлопающих парусов и скрипа штурвала, можно было подумать, что корабль неподвижен. На палубе не было ни единого огня, так что слабый свет компаса казался маяком.
«Всё время одно и то же, – сказал он себе. – Чувствовалось, как по носу корабля наползает твёрдая земля, словно гигантская ловушка. Но образ карты он твёрдо держал в голове. Большинство анонимных фигур полагались на доверие. Они делали то, что им говорили, когда приходило время. Это почти никогда не менялось. Но Кристи знал и сопоставлял свои сомнения с мастерством капитана – или его отсутствием.
Адам снова переместился на корму и увидел белые перевязи морских пехотинцев, резко выделявшиеся на фоне тёмной воды вдоль борта и за ним. Вооружённые и готовые к бою, как и другие, лучшие стрелки, расположившиеся на марсах где-то наверху.
Он быстро обернулся, когда большая рыба выскочила на поверхность и нырнула, оставив после себя светящийся след, похожий на подводных светлячков.
Губы пересохли. Он чувствовал запах рома; это было единственное, на что они тратили время после того, как потушили огонь на камбузе. Он попытался сосредоточиться. Два часа назад?
Он услышал, как Кристи что-то шепчет одному из своих приятелей, а затем крикнул: «Готов начать зондирование, сэр».
«Продолжай». Он представил, как лотовый поднимается на цепях вперед, размахивая огромным грузилом, за своим насестом, затем вверх и вниз, а грузило и линь извиваются далеко впереди медленно движущегося корабля.
Он снова подошёл к перилам и оперся на них ладонями. Прохладные и влажные. Через пару часов они будут как раскалённая решетка.
Он напрягся, когда впереди раздался всплеск, словно выпрыгнула еще одна рыба.
Голос лотового был чётким и неторопливым: «Нет дна, сэр!»
В его голосе слышалась скука. Даже Гэлбрейт, казалось, был удивлён мерами предосторожности. Несомненно, он считал, что капитан переусердствовал и потерял уверенность в себе.
Адам взглянул на марсели, которые вместе с кливером были единственным парусом, растянутым для этого последнего подхода. Иначе какой-нибудь рыбак, задержавшийся на ночь, мог бы заметить фрегат. Он стиснул зубы. И что же делать? Тернбулл был не дурак и не собирался рисковать понапрасну. Горизонт уже казался бледнее; через час Парадокс и остальные приступят к реализации своего плана атаки.
Он подумал о Хастилове, опытном и жаждущем отомстить за своих людей и друга. Насколько сильно на него мог повлиять такой высокопоставленный офицер, как Тернбулл, чьё последнее морское командование было линейным кораблём?
«Клянусь числом тринадцать!»
Адам представил себе, как там, наверху, во мраке, лотовый вытягивает леску и нащупывает характерные метки: флаги, кусочки кожи или простые узлы. Сильные, просмоленные пальцы – мастер своего дела.
Тринадцать саженей. Кристи, должно быть, делала расчёты. «Unrivalled» вытянул три. Безопасный запас, но с таким количеством песчаных отмелей и немаркированных кос никогда нельзя быть уверенным.
Он услышал, как что-то тяжело упало на палубу, и тут же раздался поток ругательств со стороны того, кто был ответственным.
Якорная команда была на месте, готова к отдаче. Как только они встанут на якорь, Гэлбрейт проконтролирует размотку кормового каната, обвяжет его вокруг корабля и прикрепит к швартовному тросу. Стоящее на якоре боевое судно, даже такое мощное и хорошо обученное, как «Unrivalled», было практически беспомощно защищаться от вёсельных судов, которые могли обойти корму корабля и вести прямой огонь по ней. Чебеки укрепили этот урок, и он не забудет его, что бы ни думал о нём Гэлбрейт.
Он снова мысленно увидел карту. Столько проток, которые вели от главной реки к первому открытому водоему.
«Клянусь десятью!»
К нему присоединился Гэлбрейт. «Скоро, сэр». Это прозвучало как вопрос.
Адам не ответил прямо. Если они встанут слишком далеко, у любого работорговца, проскользнувшего мимо Тернбулла, может быть десяток путей к спасению.
«Ещё нет». Он подошёл к компасной будке и взглянул на грот-марсель. Теперь он видел его целиком. Солнце вот-вот появится над холмами, которые Кристи так тщательно отметила. А потом…
«Восьмерка!» Теперь уже не так скучно.
Нетрудно было представить себе, как морское дно неуклонно поднимается, приветствуя киль «Непревзойденного».
Он взглянул на маленький флюгер и понял, что рулевые пристально за ним наблюдают.
Кристи многозначительно сказала: «Ветер немного посвежел, сэр».
Адам задумался. Кристи никогда не тратил время на пустые разговоры. И он чувствовал усиливающийся морской бриз, слышал его в парусах. Кораблям Тёрнбулла будет нелегко идти прямо навстречу. Работорговцы, если они ещё там, воспользуются этим. Возможно, Тёрнбулл уже решил подождать и позволить своей добыче сделать первый шаг. В то же время он знал, что не станет этого делать.
Он вспомнил слова, которые слышал от дяди, словно произнёс их вслух. Единственное, что капитан-младший может принять как должное, – это неожиданности!
Он был удивлен, что ему удалось сохранить такое спокойствие.
«Подведите её, мистер Гэлбрейт. Мы встанем на якорь».
Приказы отдавались с минимальным уровнем шума, и люди, которые спотыкались и путались при каждом движении всего несколько месяцев, недель назад, поспешили к простыням и подтяжкам, как будто делали это всю свою жизнь.
«Ли, подтяжки, там! Руки носят корабль!»
Адам потянулся за медальоном под рубашкой и удивился его исчезновению. Он оставил его в сейфе, где тот и останется, пока этот эпизод не станет просто очередной записью в дневнике Кристи.
Но это было странно, по-другому. Корабль был готов к бою, но ни одно из основных орудий не было заряжено. Излишняя осторожность? Или потеря контроля, как выражались старые Джеки.
Он слушал, как бунтует парусина, пока матросы пинками и кулаками добивались ее подчинения.
Он увидел двух офицеров Королевской морской пехоты возле шлюпочного яруса, теперь каждая черта их лица стала видна гораздо яснее.
Лоцман идет по трапу правого борта, его линь аккуратно перекинут через плечо.
Мичман Дейтон стоит рядом с Гэлбрейтом… и о чем думает?
"Отпустить!"
Он увидел, как из-под кат-балки левого борта взлетели брызги, услышал, как Варло зовет кого-то по имени.
Затем он увидел землю, медленно проплывающую мимо носа судна, и обнаженные плечи прекрасной носовой фигуры, внезапно вырисовывающиеся на фоне холмов, все еще пребывавших в глубокой пурпурной тени.
«Все быстро, сэр!»
Адам видел, как Нейпир разговаривал с другим юношей, Эде, жестикулируя, словно пытаясь объяснить что-то происходящее у кабестана. Один разговаривал с матерью, которая больше не писала ему, чтобы справиться о здоровье сына, а другой, такой ловкий и нежный на руки, пытался убить своего работодателя.
Так что на этот раз он проявил чрезмерную осторожность. Это было его решение.
Он коротко улыбнулся. И они были готовы.
Дэниел Йовелл стоял под одним из трапов шканцов, нахлобучив шляпу, чтобы защитить глаза от первых ярких солнечных лучей. Он не любил жару, но не делал на неё скидок в одежде. Насколько он помнил, его отец был таким же. «Что защищает от холода, то защищает от жары» было для него правилом. Он знал, что это забавляет команду «Непревзойдённого», но и к этому привык.
Он глубоко вздохнул, наблюдая, как золотистое сияние разливается по неспокойной воде, оживляя береговую линию с холмами и более тёмной зеленью леса вдали от берега. Это было время суток, которое он старался никогда не пропускать. У него не было никаких обязанностей, никаких обязательств; он мог просто наблюдать и наслаждаться им. Он привык избегать обычной спешки и суеты военного человека, не участвуя в них.
Вот как сейчас, подумал он. Одна из шлюпок тянула длинный канат с кормы и протянула его за нос, чтобы привязать к якорному канату. Он слышал, что он нужен, чтобы при необходимости развернуть корабль или направить орудия, когда нет другого выхода.
Он слышал, как боцман Партридж кричал на каких-то людей на кабестане.
«Тяжёлая работа, говоришь, Роббинс? Если ветер усилится, станет ещё жарче!»
Не оборачиваясь и не поднимая глаз, Йовелл слышал, как капитан Болито разговаривает с одним из своих офицеров. Спокойно, невозмутимо. Но в большой каюте Йовелл увидел его с другой стороны. Не капитана, а человека, который заботился о других и часто из-за этого страдал.
Как в тот раз, когда он вернулся на борт после визита в штаб-квартиру во Фритауне, после встречи с контр-адмиралом Херриком. Йовелл много знал о Херрике и служил с ним, когда тот был секретарём сэра Ричарда Болито. Упрямый, упрямый, тонко чувствующий разницу между добром и злом. Он знал об отказе Херрика принять леди Сомервелл… Кэтрин… увидеть её истинную силу и ценность, не просто как любовницу Болито.
Он считал себя удостоенным чести разделить это. Он видел мужество Кэтрин в открытой лодке после гибели «Золотистой ржанки». Неспособная скрыть своё беспокойство, её взятая напрокат матросская одежда едва скрывала её тело от толп мужчин, она всё же сумела вдохновить и ободрить их всех. Большинство из них потеряли всякую надежду на выживание. Йовелл нашёл утешение в Библии, но даже у него бывали моменты сомнений.
Он слышал, как Адам Болито называл флот семьёй. Ричард Болито тоже так говорил. Не случайно другой фрегат, стоявший на якоре во Фритауне, когда они прибыли, находился под командованием Джеймса Тайка. Тайк на своём бриге «Ларн» нашёл эту открытую шлюпку и спас их от неминуемой гибели.
А теперь ещё и Томас Херрик. Йовеллу казалось, что прошло всего лишь вчера с тех пор, как он сопровождал Кэтрин в дом Херрика в Кенте, где они обнаружили его жену, больную тифом. Жена сэра Ричарда Белинда тоже была там, но сразу же уехала, как только поняла природу болезни.
Он слышал, что Херрик просил прощения за своё поведение после этого. Йовеллу было стыдно, что ему было трудно в это поверить.
Гэлбрейт прошёл на корму и остановился, чтобы сказать: «Боюсь, смотреть не на что». Он взглянул на частично управляемый шлюпка. «Но, полагаю, время ещё есть».
Он полуобернулся. «Ты идёшь наверх, Салливан?»
Матрос кивнул. «Капитан просил меня, сэр». В его голосе слышалось беспокойство. «Ненавижу это место. Я был здесь когда-то. Очень давно». Его ясные глаза смотрели вдаль, в воспоминаниях. «Мы сошли на берег на водопой, и эти черти схватили одного из наших парней. Капитан послал морпехов на берег, но было слишком поздно. Ему отрезали веки, чтобы он не мог закрыть их от солнца, а потом привязали к муравейнику и смотрели, как он умирает. Должно быть, это заняло много времени, сэр».
Они наблюдали, как он, словно мальчишка, прыгнул в ванты, а затем начал подниматься к главной мачте.
Йовелл снял очки и вытер лицо большим носовым платком.
«Я часто удивляюсь, как такие люди снова и снова возвращаются в море, даже после всего, что они увидели!»
Гэлбрейт ухмыльнулся. «Он ничем не отличается от нас!» – он коснулся пухлой руки Йовелла. «Или тебя, если уж на то пошло!»
«Палуба там! Плыви на северо-восток!»
Гэлбрейт почти взбежал по лестнице и увидел, как Болито уже открывает подзорную трубу. Салливан, возможно, обиделся на другого наблюдателя, который сообщил о наблюдении раньше него.
Гэлбрейт кивнул мичману Казенсу, предлагая ему свой бокал. Он услышал, как Болито сказал: «Она – Парадокс. Прекрасное зрелище!»
Гэлбрейт осторожно настроил телескоп. Поначалу это показалось странным: когда «Безграничный» стоял на якоре, другое судно казалось гораздо дальше. Это была иллюзия; «Парадокс» шёл к большему из двух проливов, довольно уверенно лавируя, хотя в какой-то момент ветер с берега почти отбросил его назад. Все его шлюпки были в воде, буксируя или лагом. Гэлбрейт ударился губой. Это никак не помогло бы ему управлять судном. Рассветная дымка медленно рассеивалась. Он снова повернул подзорную трубу и увидел ещё один веер парусов, корпус всё ещё скрывался в тумане или дыму, словно только что дала беззвучный бортовой залп. Это, должно быть, «Семь сестёр». Он снова посмотрел на «Парадокс». Теперь всё чётче и чётче. Шпангоут казался слишком большим для такого изящного судна, подумал он. «Парадокс» убавил паруса, и он видел, как одну из шлюпок, затем другую, подтягивают к борту, и изредка мелькали отблески оружия, когда люди спускались в них.
Адам Болито сказал: «Слишком рано! Гребцы выбьются из сил, прежде чем смогут занять позицию!»
Гэлбрейт передал Казенсу большую сигнальную трубу. «Следите за коммодором». Он посмотрел вперёд. Вся работа прекратилась, и большинство матросов либо стояли на орудиях, либо цеплялись за ванты, словно наблюдали, словно не имели к этому никакого отношения.
«Палуба там!» На этот раз это был Салливан. «Паруса видны, сэр!»
Адам снова поднял бокал, даже услышав восклицание Кристи: «Вон еще один такой, отлично проплыл по ту сторону залива!»
«Парадокс» снова пришел в движение, его паруса изменили форму, когда он перешел на противоположный галс.
Казенс хрипло крикнул: «Коммодор, сэр! Враг в поле зрения».
Адам вздрогнул, когда над мелькающими волнами грянул выстрел. Маленький и скучный, без угрозы.
«Парадокс» сблизится с остальными судами и сделает по ним несколько выстрелов. Сопротивляться им не имело смысла, особенно учитывая, что «Семь сестёр» уже наращивают паруса.
Адам быстро подошёл к поручню, едва замечая морских пехотинцев, стоявших рядом или у набитых сеток гамака. Он чувствовал себя беспомощным, застрявшим на якоре и неспособным оказать поддержку.
Он резко повернулся и спросил: «Как долго мы будем держать эту ложь при себе?»
Кристи тут же ответила: «Примерно через час, сэр. Потом начнём качаться».
Адам смотрел на зелёный массив земли. Между «Непревзойдённым» и первыми песчаными отмелями проходил пролив. Он был плохо обозначен на картах, но, несомненно, достаточно хорошо известен работорговцам и тем, кто на них охотился. Хастилоу, должно быть, знал эту береговую линию лучше многих. Бухты и пляжи, заливы и места, где даже самые большие суда могли спокойно стоять на якоре.
«Парадокс» снова выстрелил. Целясь в паруса. Если судно было набито рабами, стрелять в корпус было бы просто убийством.
«Палуба там! Третий парус выходит из бухты, сэр!»
Адам услышал, как Гэлбрейт сказал: «Они слишком опоздали! Они никогда не успеют вовремя!»
Адам обернулся, и Кристи сказала: «Возможно, я говорю не к месту, сэр, но…»
Впоследствии Адам вспоминал удивление капитана, когда тот схватил его за руку, словно собираясь встряхнуть.
«Скажи мне, мужик! Что случилось?»
«Парадокс идёт не туда». А затем, более твёрдо: «Нет, я в этом чёрт возьми уверен».
Адам сказал: «Мистер Гэлбрейт, пожалуйста, отойдите в каюту и зарядите аккумуляторную батарею правого борта». Он поднял руку, словно всадник, успокаивающий коня. «Но не выбегай!» Он обернулся и увидел, что Джаго наблюдает за ним. Словно только этого и ждал. «Вы предлагали вытащить гичку, помните? Так сделайте это сейчас, с левого борта».
Он почувствовал рядом своего слугу, Нейпира, и протянул руку, чтобы схватить его за плечо. Всё это время он наблюдал за сходящимся узором парусов, словно плавники акул, приближающихся к добыче.
«Принеси мне пальто и меч, Дэвид».
«Сэр?» Нейпир уставился на него, не понимая.
Он сжал плечо. Мальчик, которым его мать могла бы гордиться.
«Они могли бы дважды подумать, прежде чем стрелять в одного из капитанов короля!»
Гэлбрейт, должно быть, услышал его; настойчивый грохот барабанов, отбивающих по четвертям, стих, зрители выстроились в привычные последовательности. Корабль внезапно замер, редкие выстрелы казались далекими и нереальными. Я воскликнул: «Вы этого не сделаете, сэр!» Он дрожал от волнения.
Раздался громкий хор криков и стонов, и Адам услышал, как кто-то крикнул: «Она пострадала! «Парадокс» сел на мель!»
Он посмотрел мимо Гэлбрейта и увидел это своими глазами. «Парадокс» разворачивался, и на его глазах рухнула фор-стеньга – беззвучно вдали, но от этого не менее грозно.
«Знаешь, Ли, я не думаю, что есть какой-то выбор». А затем, почти про себя, добавил: «Их никогда и не было».
Когда он снова взглянул, «Парадокс» был без мачты. Он превратился в руины.
«Семь сестер» не успели бы вовремя, а другим судам флотилии Тернбулла пришлось бы нелегко, чтобы отрезать оставшихся работорговцев.
Была только «Непревзойденная», но она стояла на якоре и была бессильна, неспособная даже перейти в другой канал, не разделив судьбу «Парадокса».
«Все ружья заряжены, сэр!»
Он протянул руки Нейпиру, чтобы тот помог ему надеть пальто. Затем он взял старый меч и снова подумал о словах ренегата. Бравада, храбрость или тщеславие?
Казенс крикнул: «Они стреляют по лодкам Парадокса, сэр!» В его голосе слышались тошнота и возмущение.
Глухие, тупые удары карронад, начинённых картечью, в упор. Гордый жест Тернбулла был в кровавых лохмотьях.
Он сказал: «Ли, бери кабестаны. Посмотрим, что мы сможем сделать сегодня», – и посмотрел прямо на него. «Вместе».
9. Щука в камышах
АДАМ БОЛИТО заставил себя оставаться неподвижным, его пальто задело поручни квартердека, пока он смотрел вдоль палубы «Непревзойденного» и далее, на главный канал. Остальные суда всё ещё охотно пользовались морским бризом, паруса едва ослабевали, слегка меняя курс, их очертания накладывались друг на друга и искажались в резком свете. Он слышал новые выстрелы, теперь уже тихие и отдельные, стрелки, подумал он, стреляли по всем, кто уцелел после карронады. «Парадокс» качнулся по ветру и приливу, но всё ещё крепко держался на песчаной отмели. Ближайший работорговец, бриг, выстрелил из двух орудий, приближаясь к траверзу, но ответа не последовало.
Третье судно снова сменило галс, впервые появившись с тех пор, как покинуло залив. Бригантина, если у него ещё оставались сомнения. Кристи развеял их. «Это же тот самый чёртов «Альхатрос»!» И его помощник быстро ответил: «И на этот раз не пустой, ей-богу!»
Адам сказал: «Держите своих людей внизу и вне поля зрения, мистер Варло». Ему хотелось переместиться, подняться на ванты для лучшего обзора, но он этого не сделал. Ему не нужен был телескоп, чтобы увидеть, что бриг «Семь сестёр» подошёл и пытается изменить курс на сходящийся галс с головным работорговцем. Как они, должно быть, обнимали себя за плечи, переживая первый шок от появления «Парадокса», а затем стоящего на якоре фрегата, и сменялись чем-то вроде ликования. Люди будут говорить об этом годами, и всё больше работорговцев будут готовы пойти на риск ради этого.
«Приготовьтесь к кабестану, мистер Гэлбрейт. Выберите слабину с кормы». Он не повышал голоса. «Передайте приказ командирам орудий, чтобы они целились высоко, по такелажу и ни в коем случае не ниже».
"Поднимайте, ребята! Ifemve:I"
Адам видел, как лейтенант Беллэрс подбадривал остальных матросов на корме, чтобы они перенесли свой вес на кабестан, а ступни и пальцы ног соскальзывали, когда они меряли свои силы с кораблем и якорным канатом.
Адам наблюдал за сушей; она двигалась, но очень медленно. Он смотрел на три других судна, которые теперь рассредоточились, имея достаточно места, чтобы избежать вызова «Непревзойдённого». За исключением немаркированных каналов. Каждый из трёх капитанов знал о них всё и был готов выбрать свой путь к морю.
Если не рисковать, то можно. Перегруженный людьми груз увеличил бы риск разделить судьбу Парадокса. И они открыли огонь по кораблю короля, убили людей Тернбулла в воде. Да, теперь каждый на борту познает наказание за провал.
Непревзойдённый размахивал мечом, но недостаточно быстро. Нужно было действовать быстро. Адам схватил меч и прижал его к бедру, пока боль не успокоила его. Вот и всё.
«Откройте иллюминаторы! Выбегайте».
Он наблюдал за ведущим и ближайшим работорговцем. Это должно было их удивить.
Но они знали, что «Непревзойдённый» не может двигаться. Если он сейчас поднимется, потребуется целая вечность, чтобы освободиться от опасной якорной стоянки и пуститься в погоню. Он уже сказал Варло, что делать: командиры орудий будут стрелять, и даже движение палубы не потревожит их.
Он понял, что Йовелл все еще находится на палубе, а не идет на нижнюю рубку, где он находился, когда корабль получил разрешение на выполнение задания.
Командиры орудий смотрели на корму, с поднятыми кулаками, не сводя глаз с фигуры в синем мундире у поручня, окруженной многими, но совершенно одинокой.
«Молитесь сегодня, мистер Йовелл, возможно, не помешает». Он поднял руку и окинул взглядом сверкающую стреловидную полосу воды, разделявшую их. На квартердеке не было ни звука; каждый ждал, гадая. Возможно, на этот раз дело было не только в призовых деньгах. Он подумал о Хастилове. Или о мести.
«Как понесёшь!» Его рука рванулась вниз. Огонь.
Палуба резко дернулась, высушенное на солнце дерево вздрагивало от каждого толчка, когда одно за другим орудия вдоль борта корабля бросались внутрь, чтобы быть остановленными своими снастями и командой.
Многие выстрелы прошли слишком высоко. Один даже приводнился рядом с безмачтовым «Парадоксом». Адам на мгновение задумался, выжил ли Тёрнбулл, хотя бы успел увидеть, что он натворил.
Он услышал, как Рист сказал: «Поймали этого ублюдка!» Затем он, казалось, понял, что находится рядом со своим капитаном, и добавил: «Отлично, сэр!»
Удачный выстрел или меткий прицел – результат был один и тот же. Стеньга судна треснула, как морковка, а поднявшийся ветер довершил дело. Рангоут и тяжёлые паруса с грохотом обрушились на борт, словно огромный морской якорь, протащили судно по бортовому залпу, и Адам увидел крошечные, похожие на муравьёв, фигурки, бегающие по палубе брига, вероятно, ожидая, что следующий бортовой залп обрушится прямо на них.
Ее паруса внезапно захлопали в беспорядочном беспорядке, как будто ее хозяин собирался попытаться потопить корабль и снова забраться в узкий пролив.
Кристи категорически заявила: «На мель. Сядь на мель, черт возьми, сгний!»
Второе судно уже меняло галс. «Unrivalled» не мог снова выстрелить, не повредив первое.
Адам крикнул: «Первое орудие, батарея левого борта!» Он увидел, как Гэлбрейт повернулся и уставился на него. «Мы можем потерять другой бриг, но не «Альбатрос», не в этот раз!»
Затем он снял со стойки подзорную трубу и прошёл к левому борту. Бригантина, даже полностью загруженная, всё равно осядет меньше остальных. Этот пролив, которого всегда избегали крупные суда, был очевидным выбором Альбатроса. Он снова вспомнил слова дяди. Неожиданное…
И вот она, точно такая, как он помнил. Хорошо управляемая, её такелаж, который впервые описал Партридж, теперь готовился подвести судно ближе к берегу, где оно снова повернёт оверштаг и невредимым пройдёт мимо носа «Непревзойдённого».
Гэлбрейт вышел вперед и встал рядом с расчетом орудия, жестикулируя, а командир орудия кивал, уже крепко повязав вокруг ушей красный шейный платок.
Это могло занять ещё несколько минут, но одно орудие, стреляющее и перезаряжающееся без поддержки остальной батареи, могло бы избежать путаницы и излишнего рвения. Расчёты орудий привыкли соревноваться друг с другом; это было частью обучения и знакомства не только между командирами орудий, но и между всеми членами команды. Потянуть здесь, повернуть там, гандшпили готовы наклонить длинный ствол, возможно, всего на дюйм, чтобы сделать идеальный выстрел.
