Текст книги "В интересах государства. Возвышение (СИ)"

Автор книги: Алекс Хай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

– Только с Благодатью и знаменитой фамилией. Ты слегка перегибаешь, Костя.

– Тем не менее, – давил свое однокурсник. – А тут еще и этот ментальный изъян вылез. Короче, у меня на самом деле социального капитала не сильно-то больше, чем у тебя. Я просто великолепно умею делать хорошую мину при скверной игре. Да только все это театральщина. Мне нужны подвиги, нужно зарабатывать себе имя. А коли погибну, так пусть героически.

Я фыркнул. Ох уж эти молодые аристократы. Лишь бы погеройствовать да пафоса нагнать побольше.

– Ты мне упаднические мысли брось. Хочешь вписаться в эту историю – давай. Заодно на Перовской и проверим, чего ты стоишь. Работенка не из приятных. Гуманизма там мало. Я предупредил.

– А я услышал, – кивнул Денисов. – Квартира у меня на углу Полтавской и Гончарной. Доходный дом Гешвенда.

***

– Просыпайся, красавица, – я приставил стул к дивану, на котором Денисов уложил Перовскую, и уселся напротив девушки.

Одного прикосновения к ее разуму хватило, чтобы снять сонное заклинание. Менталка у Перовской, к слову, обладала неплохой природной защитой. И долбанул я по ней неслабо – в спешке и суете было не до нежностей.

Красотка лениво открыла глаза, пару раз моргнула… И подпрыгнула на месте, словно напуганная кошка.

– Спокойно, милая, – сказал я, доставая из-за уха одолженную у Константина сигарету. – Пока что мы просто поговорим.

Перовская метнула полный ненависти взгляд на Денисова.

– Так ты теперь с ним спелся? С этим слабокровкой?

– С ним интересно, – пожал плечами одногруппник. – Да и с тобой, выходит, тоже…

Мы договорились, что Денисов не будет вмешиваться без пущей нужды. Пока наша пленница спала, подготовились основательно: повесили мощный непроницаемый купол такой толщины, что даже Корфу было бы трудно через него пробиться. Костя как раз поддерживал купол, а я сосредоточился на допросе. Перед этим, правда, все же успел докричаться до Пистолетыча и сообщить о своих подозрениях.

Теперь оставалось выяснить самое важное: была ли эта слежка личной инициативой Перовской или кто-то дал ей это задание?

Я повертел одну из баночек с проявленной пленкой в руке.

– Фотограф из тебя, прямо скажем, так себе. Скажи, милая, на кой черт тебе за мной следить?

Перовская скорчила презрительную гримасу и отвернулась, продемонстрировав нам точеный профиль.

– По-хорошему, значит, говорить не хочешь. Ладно. Альтернативный вариант – я лезу тебе в голову и вытаскиваю все, что сочту интересным. И ты даже пожаловаться не сможешь, потому что потом ни черта не вспомнишь. Или так или начинаешь говорить сама.

Девица подтянула колени к груди и расхохоталась.

– О да, память ты стирать горазд! – процедила она, отсмеявшись. – Костя, вон, после твоих манипуляций сколько… Полгода в себя приходил?

Улыбка медленно сползла с моего лица. Откуда эта сучка знала про мои манипуляции над разумом Денисова? Ее не было в палате, да и об этом знали всего несколько человек.

Быть может, я не зря дернул Корфа. Должно быть, Перовская знала куда больше, чем показывала. Только один большой вопрос – откуда, черт возьми?

– Михаил, о чем она говорит? – с тревогой и непониманием спросил Денисов.

Перовская улыбнулась еще шире и вдвойне гаже.

– А, так он не знает? – Промурлыкала она. – Какой же ты скверный и ненадежный друг, Соколов, раз пользуешься наивным пареньком, не посвящая его в подробности ваших былых совместных похождений! Перед тобой, Костенька, Михаил Соколов – шпион Тайного отделения, засланный в Аудиториум. Друг революционеров из Ордена Надежды и большая угроза для каждого уважающего себя аристократа!

Глава 25

Перовская умолкла и триумфально улыбнулась, наслаждаясь произведенным эффектом. Денисов поднялся со своего места и, недобро сверкнув глазами, шагнул ко мне.

– Это… Все, что она сказала, правда?

– Сейчас не до этого, Кость, – не оглядываясь на него, ответил я. – Потом все объясню.

– Боюсь, мне придется просить тебя объяснить немедленно.

Марианна снова рассмеялась. Расслабленно откинулась спиной к стене, раскинула длинные стройные босые ноги и готовилась наслаждаться представлением. Разве что миски с попкорном не хватало для пущего эффекта.

– Я же сказал, объясню позже, – процедил я и поморщился от боли в спине. Рана противно ныла, края ткани испорченного пиджака неприятно раздражали место ожога.

– Нет, – сказал мой сообщник. – Сейчас.

Я обернулся к Денисову. Над обеими ладонями однокурсника угрожающе сверкали плотные “Колобки”.

– Да чтоб тебя…

Серьезно? Нашел время выяснять отношения!

Ладно, девка никуда не денется. Далеко не убежит, а все, что узнает… Что ж, скорее всего, ей и так сотрут память или заместят воспоминания, если до нас все же доедут спецы из Отделения. Можно не бояться немного пооткровенничать. Разве что времени на это было жаль. Я хотел вытащить из Перовской информацию раньше людей Корфа.

– Говори, мать твою! – рявкнул Денисов, и заклинания в его руках вспыхнули еще ярче. – Не заставляй меня выбивать из тебя дерьмо.

Ну, здесь можно было поспорить, кто из кого еще выбьет. Но проверять сейчас было неуместно. Не дождется Перовская развлечений.

– Хорошо, – я повернулся на стуле так, чтобы не упускать из вида пленницу, но и на Денисова глядеть. – Марианна сказала правду. Я работаю на Тайное отделение. Штатный сотрудник Управления по вопросам контроля применения Благодати.

Денисов нервно сглотнул слюну.

– Штатный… И когда ты собирался рассказать мне? – тихо прохрипел он.

– Не собирался. Зачем лишний раз людей нервировать?

– Ты ему лучше расскажи, как вы веселились в катакомбах! – подзуживала Перовская. – А то еще станет считать тебя благородным служителем правопорядка. А ты не благородный, Соколов. Ничего в тебе благородного нет. Ты точно такой же оппортунист, как и все выбившиеся в люди мелкие дворянчики – кого угодно продашь с потрохами и сделаешь что велят, лишь бы выслужиться. Давай, расскажи Костеньке, как сломал ему голову. Пусть знает, что его недуг усугубил именно ты! Что именно тебе он обязан крахом своей карьеры…

Я стиснул зубы, справляясь с гневом. Ну и дрянь же эта девка. Мало того что откуда-то выяснила всю мою подноготную, так еще сейчас переворачивала факты так, чтобы выставить меня чудовищем. Константин, конечно, умел вести себя здраво, но тут-то она била по самому больному месту…

– С этого момента поподробнее, пожалуйста, – Денисов, с трудом сохраняя самообладание, двинулся прямиком на меня. – Михаил, изволь объясниться. Я жду.

Перовская устроилась на диване поудобнее, расслабилась на подушках, делая вид, что лениво наблюдала за происходящим. Только меня уже было сложно обмануть – я видел, как бегали ее глаза по комнате, ища все, что можно было использовать в качестве оружия, осматривая все окна и двери для побега.

Возможно, она пыталась спровоцировать потасовку между мной и Денисовым, чтобы попытаться под шумок улизнуть.

Нет уж. Черта с два я с тебя спущу глаза, стерва. Теперь ты точно отправишься на чаепитие в Петропавловку. Познакомишься с веселыми парнями в стильной черной форме.

– Меня завербовали как тайного агента еще до Вступительных испытаний, – сказал я. – Отделению был нужен свой человек среди студентов, чтобы найти ячейку Ордена Надежды. Были сведения, что там завелись революционеры, предыдущие агенты пропадали. Светиться официально было нельзя, так что все это внедрение было организовано без поддержки извне. Я подходил по многим параметрам, поэтому выбор пал на меня.

– Значит, ты…

– Не по своей воле оказался в Аудиториуме, да, – кивнул я. – Это было моей работой. Потому и пришлось спешно готовиться к поступлению у Штоффов.

Денисов выглядел сбитым с толку.

– И что тебе за это пообещали? За это… внедрение.

– Кстати, да, – вмешалась Перовская. – Мне все было интересно, на какой же крючок они тебя посадили, что ты согласился рисковать своей шкурой?

– Угадай, – мрачно отозвался я. – С одного раза.

Денисов мрачно усмехнулся.

– Осколок?

– Ага. Мы с Ольгой – последнее поколение, в крови которого осталась хоть какая-то Благодать. Если мы не вернем Осколок, наши дети не будут одаренными. А с родовой силой свои сложности – она работает совсем иначе и распределяется по роду иным путем.

– Ясно, – сухо ответил Денисов. – Ты поступил, все дела. И что было дальше?

– Я нашел Орден Надежды, влился в него. А до этого умудрился прихлопнуть женишка нашей Марианны и парочку других идиотов, которые решили убить меня в угоду Темной Аспиде, в которую так хотели попасть. Тебе тоже предлагали поучаствовать, но ты не согласился. Потому и остался жив.

Когда я упомянул о Забелло, лицо Перовской перекосилось от ненависти и гнева.

– Наконец-то! Вот ты и признался, – прошипела она. – Видит бог, я долго этого ждала. Теперь я имею полное право тебе отомстить.

– Не имеешь, – отозвался я. – Это была чистая самооборона, так что перед законом я чист. Кстати, почему ты тогда не пошла с ними? Если знал твой Забелло, то и ты наверняка была в курсе.

Перовская отвела взгляд.

– Не поверила. Я до определенного момента вообще не верила в то, что эта Темная Аспида существует! Подумаешь, кто-то записку прислал. Мало розыгрышей что ли? Но после его смерти… Убедилась.

А вот это была зацепка. Значит, на нее вышли после гибели Забелло. Интересно, когда именно? Ладно, и это выясним. Сперва следовало успокоить Денисова, пока не разбушевался. Хрен знает, какая вожжа могла попасть ему под хвост, особенно со слабой менталкой.

Константин растерянно чесал затылок.

– Я не… Нет, этого не помню.

– Администрация, разумеется, представила все в более нейтральном свете, – продолжил я. – Но именно ты заподозрил, что твои друзья погибли не просто так. Мы нашли записку, провели сеанс психометрии, кое-что выяснили. Не суть. А твой сон про беготню в подземных коридорах и пожар – это воспоминания о том, что мы с тобой вышли на Орден Надежды. Ты знал слишком много. Я к тому моменту уже внедрился в ряды надеждинцев, и мне дали задание тебя убрать.

Денисов пару раз моргнул, а затем нервно рассмеялся.

– Так ты пытался убить меня или оставить в живых?

– Второе, конечно! – оскорбился я. – Зачем мне было тебя убивать, если я к этому моменту умел работать с памятью? Только не рассчитал, что менталка у тебя уже к этому моменту трещала по швам. Работа прошла криво, и… В общем, можно сказать, что я и правда виноват в том, что ты выпал из обоймы на полгода.

– И сделал так, что теперь любое ментальное воздействие может стать для него фатальным, – усмехнулась из своего угла Перовская. – А может мне просто сейчас поковыряться у него в голове, а? Пощупать там чего-нибудь, внушить эмоции или иллюзию повесить…

Я обернулся к ней.

– Тогда я сам тебя убью. Но не сразу. Устрою тебе персональный ад, в котором ты каждый раз, круг за кругом в бесконечном цикле, будешь видеть, как гибнет твой драгоценный Забелло, а ты каждый раз всего на долю секунды не успеваешь его спасти. Раз за разом.

Перовская дернулась как от пощечины и метнула на меня испепеляющий взгляд.

– Ублюдок. Чтоб твои кости крысы глодали!

– Хватит, Марианна, – невозмутимо продолжил я. – Пожалуйста, не искушай меня. Я не хочу быть жестоким, но, поверь, смогу превратить твое существование в ад. Ты уже попалась. Проиграла. Теперь просто остановись, умерь ненависть и помоги нам. Тогда я попытаюсь помочь тебе. Если ты связалась с теми, о ком я думаю, будущее тебя ждет безрадостное. Я понимаю, что тобой все это время двигала боль. Но сейчас, когда от твоих действий, быть может, зависит вся твоя судьба, услышь голос разума.

В этой своей личной трагедии Перовская до невозможности напоминала мне Анну Грасс. Тоже любовь, тоже месть – только вот стороны девушки выбрали разные. И обе рисковали, обе положили свои жизни на алтарь… Чего? Ну добились бы они своих целей, а что дальше?

Месть приносит лишь краткий миг удовлетворения, но после нее идет бесконечная пустота и одиночество.

“Колобки” в руках Денисова погасли. Он смотрел на меня твердо, без страха, но и без ожидаемого гнева. Словно все же смог уложить правду в голове и как-то с ней примириться.

– Значит, ты попал в Аудиториум по заданию Тайного отделения, чтобы найти Орден Надежды, а в итоге перешел дорогу Темной Аспиде, – подытожил он. – И я, выходит, случайно подвернулся тебе под ноги.

– Если кратко, то да. Просто в какой-то момент ты оказался слишком близко к происходящему, и тебя зацепило.

Парень кивнул, прикрыл глаза и глубоко вздохнул.

– Допустим, принимается. Почему сразу не сказал?

Я усмехнулся.

– Вспомни, как ты меня встретил, когда очнулся – презрение, высокомерие, хамство. Если бы не странности с той дуэлью, вряд ли бы у меня появилась возможность тебе все рассказать. Кроме того, это все-таки закрытая информация. Я все еще работаю.

– Расслабься, Костя, – тихо проговорила наша пленница. – После сегодняшнего тебе все равно сотрут память – ты знаешь очень много и заплатишь за свое любопытство. А еще одного серьезного ментального вмешательства твоя голова не выдержит. Так что мучиться тебе осталось недолго.

Она была права. Стирать память Денисову уже было нельзя. Даже менталист уровня Корфа или Радаманта не смог бы сработать столь аккуратно, чтобы не разорвать истончившийся ментальный план.

Но и об этом я подумаю после. Был один вариант.

– Мир? – я взглянул на Денисова.

– Войны и не было. Теперь я понимаю, почему ты поступил так, как поступил, – удивил меня он. – Только обидно, что правду я сперва узнал от нее, а не от тебя, да и то пришлось вытаскивать клещами. Но как-нибудь переживу.

Я метнул взгляд на Перовскую. Всего на миг, на секунду, по ее лицу пробежала тень – гнев, разочарование. Что, дорогая, хотела сбежать под шумок, когда он бросится на меня с кулаками? А Денисов оказался умнее и тверже, чем ты ожидала?

Да, сегодня был явно не день Перовской.

“На всякий случай выйди”, – попросил я Денисова ментально. – “Встреть людей, которых я вызвал. С минуты на минуту сюда прибудет Отделение”.

“Зачем встречать?”

“Костя, не тупи! Ей терять нечего. Она знает, что будет дальше. Может попытаться сломать тебе голову, и защитить твой ментал я не смогу. Уберись от нее подальше, пока она не вскрыла тебе черепуху”.

Денисов кивнул и молча вышел, отрезав от Перовской ее один вариант действия. Я развернул стул спинкой вперед, уселся на него верхом и положил подбородок на сложенные ладони.

– Ну давай пооткровенничаем, сударыня. Мне ты можешь рассказать что угодно, но я предпочту узнать, как ты дошла до жизни такой.

Перовская уставилась за закрытую дверь и фыркнула.

– А ты хитер. Осторожен. Многому научился у ищеек.

– Когда два года каждый день ждешь сюрпризов, научишься думать. Расскажи о фотографиях. Зачем ты меня снимала?

Точеные плечи красотки поникли. Она опустила голову вниз, и длинные темные волосы упали ей на лицо. Хороша, ничего не скажешь. Пыталась пользоваться своей привлекательностью, чтобы сбить меня с толку, отвлечь, быть может, даже вызвать жалость.

Но я научился не отвлекаться. Спасибо Матильде и Ирэн.

– На меня вышли не сразу, – тихо начала пленница. – После того, как закончился мой траур.

– Значит, перед этим Новым годом?

– Да. Я была дома на рождественских каникулах. Впервые позволила себе праздновать после годовалого воздержания. Пошла вразнос – обошла все заведения в центре. И в одном из баров ко мне подсел человек. Я тогда плохо его запомнила – к тому моменту водки с клюквенным сиропом во мне было больше, чем крови…

– Что за человек?

– Мужчина, средних лет. Мне он показался знакомым, словно я уже где-то его видела. Но я тогда не обратила внимания.

Я подался вперед, наклонив стул.

– И?

– Он заговорил о тебе. О том, что ты виновен в гибели моего… Ну, ты знаешь. И предложил отомстить, – глаза Перовской блеснули сталью. – Я согласилась, еще даже не выяснив условий. Хоть и прошло много времени, но я была зла. Я и до сих пор зла.

– Это я уже понял. Что тебе велели делать?

– Сперва мелкие поручения. Распускать сплетни, следить за тобой в Аудиториуме. Куда ходишь, с кем общаешься, кому пишешь. Еще я должна была подбросить тебе артефакт слежения – я сделала это. Зашила в подкладку твоего пальто.

Проклятье!

– Когда? – прорычал я.

– Давно. Еще зимой. Но сейчас-то что? – отмахнулась девушка. – Лето на дворе, ты его не носишь. А камушек там совсем маленький.

Вот зараза! Хорошо хоть, сейчас и правда было лето. Еще не хватало, чтобы Перовская привела за собой хвост и сюда.

– Перед летними каникулами мне поручили распускать больше сплетен перед сезоном приемов, – продолжила она. – Насколько я поняла, сперва твои враги намеревались разрушать твою репутацию. Сделать так, чтобы в свете тебе не доверяли. Потихоньку начали болтать про выскочек Соколовых, про ваш плебейский бизнес… Все бы ничего, но работа у меня шла туго – все же рекомендация Великой княгини оказала тебе большую услугу. Но я старалась раздувать из каждого повода полноценный слух.

Вот, значит, откуда были все эти небылицы. А я еще недоумевал, у кого хватило фантазии на такие дикие сплетни. Ясно, наша Марианна старалась.

– Хреново у тебя получилось, – пожал плечами я.

– Это как сказать, – лукаво улыбнулась Перовская. – Я ведь почти добилась своего. Всего одного шажочка не хватило для большого катастрофического скандала…

– Просвети.

– Например, у меня есть доказательства того, что рыба, которую вы поставляли тем же Воронцовым, была не вашей. У меня есть кадры ваших грузовиков в Финляндском княжестве. Есть погрузка… Фото делала не я, но негативы спрятаны в надежном месте. Заплатила кому следовало, и все сфотографировали. Так что я знаю ваш маленький секретик, Соколов. Вы обманщики. И делали деньги на обмане аристократии.

А вот это уже было опасно. Опять же, как изящно она интерпретировала эту вынужденную меру за злонамеренный обман. Впрочем, при условии, что я все же вскрою ей голову, тайник можно и отыскать.

– Но ты не успела, – хмуро ответил я. – Одна небольшая случайность меня спасла. Мы сегодня встретились.

Перовская улыбнулась, томно откинула волосы от лица и, встав на четвереньки, почти по-кошачьи подползла ко мне, выгодно выставив напоказ богатое декольте с соблазнительной ложбинкой. Я старательно отвел глаза.

– Рано радуешься, Соколов, – промурлыкала она, оказавшись так близко, что ее дыхание обожгло мне лицо. – Знаешь ли, я тоже в некоторой степени хитра и осторожна. Я ведь предполагала, что однажды ты меня поймаешь. Или сдашь… Поэтому перестраховалась. Мое доверенное лицо отнесет фотографии вашего рыбного каравана вместе с историей об обмане в редакции всех петропольских газет, если я попаду в тюрьму или не выйду на связь дольше положенного. Не один ты здесь самый умный, дорогуша. Так что готовься, Соколов. Быть может, уже завтра утром ты прочитаешь о своей семье интересный материал… Афера сезона! Знаменитая элитная рыбка Соколовых оказалась обычной чухонской форелью! Воронцов не простит… И как же после этого вся твоя семья и особенно юная Ольга будет смотреть в глаза всему петропольскому свету?

Глава 26

Не знаю, какого эффекта ожидала добиться Перовская. Но девка точно меня провоцировала – видимо, ожидала, что я слечу с катушек и… что? Хотела выглядеть жертвой? Перед кем? Тайным отделением?

Ой-ой, злой слабокровка Соколов набросился на несчастную бедняжку.

Черта с два.

– Благодарю за информацию, – сухо ответил я и даже позволил себе легкую улыбку. – Ты мне очень помогла.

А в следующий момент я обхватил ее голову обеими ладонями и буквально пропорол ментальную защиту.

– Тварь! – взвыла девушка.

Перовская шипела и сопротивлялась как взбесившаяся кошка. Впилась длинными острыми ногтями мне в щеку, кусалась – пришлось заломить и выкрутить ей руку.

– Спокойно, дура!

– А ну пусти! Пусти, сволочь! – визжала она, пытаясь отпинаться от меня босыми ногами. Стул подо мной покачнулся и рухнул вперед – на пленницу. Я выпустил ее руку и чертыхнулся. Девушка испуганно ойкнула, высвободила ногу и попыталась откатиться набок, но я ухватил ее за плечи и потащил на себя. Марианна опрокинулась, плюнула мне в лицо и угодила в глаз.

Ну и бешеная же! Никаких тормозов.

– Не смей меня трогать!

Я подтащил ее ближе к себе – все еще барахтавшую ногами – снова нашарил ее голову, попутно запутался в длинных волосах, и она снова едва не выскользнула из моих рук. Пришлось дернуть за ее роскошную шевелюру. Перовская, исступленно дергаясь на диване, оттолкнулась ногами от стены и попыталась ударить меня в лицо. Но промазала.

Зато я крепко обхватил ее за шею.

– Веди себя тихо.

Девица издала томный вздох.

– Что, Соколов, любишь пожестче?

И расхохоталась. Безумно, заливисто. Словно все это было для нее какой-то причудливой игрой. Вот уж воистину лишь один бог знал, что творилось в голове у этой девки.

– Тихо, я сказал.

Она еще немного вяло посопротивлялась, но чем сильнее я продавливал ее ментальные щиты, тем меньше сил у нее оставалось. Наконец Перовская совсем обмякла и расслабила шею, а я смог соединить свое сознание с ее и влез в чужие воспоминания.

Да уж, дорогуша… Как у нее печень выдерживала посещать столько вечеринок за неделю?

Передо мной проносились обрывки всевозможных приемов, раутов, богемных попоек. Рекой лилось шампанское и сладкие ликеры, сквозь дым кальянов и сигар мелькали разодетые молодые люди… Возвращения домой под утро и поздние подъемы в обед, салоны красоты и магазины тряпья.

Бог ты мой, Марианна, было ли в твоей жизни что-нибудь, кроме этих отчаянных скачек по светским раутам и бесконечной пустоты в душе? Как ты не смогла до сих пор понять, что не сможешь растворить свое горе в этой бессмысленной череде легкомысленных развлечений?

Редкий случай для одаренной – но она даже не стремилась использовать свою силу. Да и к чему с таким образом жизни ей был лекарский дар… Зато становилось понятнее, почему Аспида, если это была она, выбрала Перовскую своим агентом по мелким пакостям. Деньги, куча свободного времени, жажда мести и одиночество.

Чем больше я смотрел, тем более жалкая картина представала перед глазами. Девчонка просто уничтожала себя, нигде не находила себе места – ни среди богемы, ни на светских раутах, ни в пыльных гостиных родовитых семейств. Ее родовое имение находилось в Кракове, у семьи был большой особняк в Москве – казалось бы, вернись домой, приди в себя, отпусти прошлое… Но Марианна предпочла остаться на лето в Петрополе. Угробила целый сезон ради слежки за мной.

Раньше, зная Перовскую лишь как прожженную стерву, мне даже было трудно поверить в ее высокие и искренние чувства к Забелло. Но оказалось, что и сволочи умели любить. Память девушки выдала мне настолько возвышенную романтику, почти шекспировскую, что на фоне этой истории любви даже наши высокие чувства с Ирэн казались приземленными.

Вот оно, однако, как бывает…

Я копнул глубже и обнаружил рукотворную защиту на воспоминаниях – кто-то скрыл разговоры обо мне и тайную работу Перовской под слоем бессмысленных прогулок. Но я уже умел отличать мороки от настоящих осколков памяти. Осторожно, словно пинцетом, я снимал тонкую, но крепкую пленочку наваждения, открывая то, за чем пришел.

Перовская застонала.

– Больно…

– Потерпи, дорогуша. А с тобой и правда работали. И работали хорошо.

Девушка жалобно захныкала, лицо исказилось в капризной гримасе.

– Прекрати… Пожалуйста. Это…

Умолять было поздно – я уже начал снимать защиту. Прерваться сейчас – значит, спутать ей воспоминания и создать кучу проблем менталистам из Отделения. Лучше уж довести дело до конца, чтобы потом не огребать от Корфа за испорченный разум и смешанные образы. Так что терпи, милая. Все же во многом ты сама виновата.

– Так… Пошло… Скоро закончу.

Перовская уже не отвечала – просто молча лила слезы и тихонько всхлипывала.

Я перебирал обрывки памяти, словно старые открытки. Вот встреча в баре, о которой она рассказала. Читать пьяные воспоминания было мало приятного – меня самого слегка затошнило и голова закружилась. Но вот я увидел силуэт человека, подсевшего за столик Марианны.

И правда знакомый образ. Я тоже его где-то видел. Но давно…

А когда он заговорил в ее воспоминаниях, меня словно молнией прошило.

Зуров! Павел Антиохович Зуров. Советник ректора по вопросам Вступительных испытаний. Тот самый человек, который работал с Корфом и вроде как сливал ему информацию об Аудиториуме. Тот, чей образ Аня Грасс считала во время сеанса психометрии.

Значит, Зуров точно был связан с Аспидой. Уже второе попадание.

– Вот же черт, – выдохнул я и полез дальше.

Зуров – это хорошо. В смысле плохо, но хорошо, что я получил еще одно доказательство его причастности к делам Аспиды. Теперь можно смело сдавать его с потрохами Корфу, и тот сможет наконец-то его задержать и допросить.

Но сейчас была более насущная проблема – пленки, фотографии, защита репутации семьи. Информация о поставках из Финляндии не должна была дойти до газетчиков.

Сосредоточившись, я просмотрел остальные воспоминания – Перовская получала записки с заданиями, пакет с артефактом слежения и инструкцию. Теперь ясно, как она могла получать задания, находясь в стенах Аудиториума – видимо, Зуров передавал ей все необходимое в моменты своих визитов на Каменный остров.

Так, с этим более-менее разобрались, остальное вытащат штатные менталисты.

Теперь фотографии.

Давай, милая, покажи… Покажи, кто твой помощник.

Я спешно пролистывал воспоминания со всякой “бытовухой” – слуг Марианна держала немного, зато личным секретарем успела обзавестись. Симпатичная гречанка Касси Пападопулу. Не одаренная Благодатью, зато милым личиком и роскошной задницей природа ее наделила от души.

Касси… Кася… Кассиопея? Неважно.

Секретарша следила за делами Марианны в ее отсутствие, помогала, когда та бывала в особняке. Служила уже больше года, и, судя по всему, госпожа была ею довольна. Я пролистал много шелухи, обсуждения бытовых вопросов, писем, приглашений… Батюшки, да они, кажется, были не просто подругами. Иначе чем объяснить столь частые пробуждения в одной постели?

– Ну Марианна, ну ты даешь! Да ты весьма вольно интерпретируешь ролевую модель “слуга-госпожа”… Хоть святых выноси.

– Не смей… – прохрипела Перовская и, собрав силы, попыталась вырваться. – Не смей ее трогать! Убью!

Значит, Кася Попадопулу. Судя по всему, секретарша проживала непосредственно в доме Перовских. И более доверенного лица я в памяти нашей пленницы не нашел…

Но хуже всего было то, что даже сама Перовская не знала, куда ее секретарша спрятала негативы и фотографии. Марианна просто отдала ей пакет и предупредила разослать его в газеты, если она не свяжется с ней до шести вечера.

Я взглянул на часы. Пять тридцать.

Дерьмо!

Что ж, нанесем знойной гречанке визит вежливости.

– Она ни при чем! – взвизгнула Перовская, когда я осторожно вышел из ее памяти. – Она… Она просто…

– Спокойно, – ответил я и быстро сотворил сонное заклинание. – Сладких снов.

Марианна отключилась, не успев договорить – на ее ослабленное чтением памяти сознание “снотворное” подействовало мгновенно. Осторожно уложив девушку на диван, я поправил задравшееся короткое платье и огляделся.

Нужно сдать Перовскую на руки Отделению и проследить за тем, чтобы она не успела связаться с помощницей. Сил пробиться до неодаренной у нее хватит, так что лучше перестраховаться.

Я начал было снимать непроницаемый купол, когда дверь в комнату распахнулась.

– Вот он, – указал на меня Денисов.

В дверной проем просунулась голова Бестужева. Что ж, хорошо, что Корф прислал именно его.

– Гавриил Петрович, – кивнул я. – Можете забирать. Я закончил.

За спиной у дознавателя озирались по сторонам двое сопровождающих в штатском. Бестужев уставился на Перовскую и перевел полный скепсиса взгляд на меня.

– Это что еще за спящая красавица?

– Марианна Перовская. Связана с Аспидой.

– Это мне Вальтер Макарович уже изложил. Жаль, что его превосходительство был скуп на подробности. Просветите нас, Михаил.

Я вкратце пересказал суть нашего с Перовской разговора, но не сказал про историю с рыбой. Все же чем меньше народу знало, тем лучше. Ни Денисову, ни Бестужеву и его парням это было ни к чему.

– И лучше бы побыстрее сопроводить девушку на Петропавловку, – закончил я.

– Согласен, – дознаватель кивнул и жестом велел своим людям забрать девушку. Я посторонился, пропуская их к дивану.

Перовская даже не пошевелилась, когда здоровенные ребята подняли ее.

– Почаще бы таких красоток задерживать, – не удержался один из них.

– Цыц. Она дворянка, – шикнул на них Бестужев и обернулся к нам с Константином. – Но вам обоим придется поехать с нами. После всего, что стряслось на Невском, господа, придется застрять у нас до глубокой ночи. Там, где вы, Соколов, вечно творится сущий хаос.

Денисов растерянно взглянул на меня.

– Д-да, конечно… Только мне нужно будет предупредить домашних…

– Разумеется. У вас будет такая возможность.

– Мне нужно быстро закончить одно дело, – сказал я. – Метнусь кабанчиком и сразу приеду на Петропавловку, обещаю.

Дознаватель посмотрел на меня как на идиота. В его глазах так и читался вопрос, не перепутали ли я случайно что-нибудь.

– Это исключено, ваше сиятельство. Вам нужно немедленно отправиться с нами.

Денисов удивленно на меня уставился.

“Михаил, ты чего?” – ментально спросил он. – “Мне, конечно, не по себе из-за того, что придется торчать на допросе в Отделении. Но что у тебя стряслось?”

– Перовская преподнесла мне неприятный подарок, – уклончиво ответил я, косясь на сопровождающих Бестужева. – Мне нужно срочно кое-что предпринять, чтобы он не навредил моей семье.

– Тем более нужно ехать с нами, – спокойно ответил дознаватель. – Расскажете, и мы все уладим.

– Нет времени!

– Ваше сиятельство…

Я оглянулся по сторонам. И так задержался, объясняясь с Бестужевым. Осталось двадцать минут. Перовская должна была позвонить. Секретарша наверняка в особняке.

Я знал, что этим сделаю себе только хуже, но лучше было объясниться позже, чем сейчас попусту тратить время.

Окутав себя плотным сиянием “Берегини”, я бросился в окно.

– Мих…

Звон стекла заглушил крики. Я слышал лишь треск, свист ветра и слабую вибрацию силы, дарованной Источником, чтобы защитить семью. Род не сомневался – сейчас я делал все правильно.

Я рухнул, отпружинив от брусчатки. Вслед за мной грохнулось несколько осколков стекла и, кажется, обломок форточки. Хорошо, что двор выходил внутрь, в классический питерский “колодец”.

– Вон он! – донеслось сверху!

– Виталик, задержи!

Я взглянул наверх, всего на секунду. Из выбитого окна высунулся вконец растерянный Денисов.

“Что ты делаешь?!” – в отчаянии крикнул он мне прямо в голову. – “Зачем?”