Текст книги "В интересах государства. Возвышение (СИ)"

Автор книги: Алекс Хай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 4

Петрополь, июль 2023 года

– Открррывай ворота всем отмучившимся!

Первым охранников настиг рев нескольких десятков пьяных глоток, и лишь затем показался наш, с позволения сказать, отряд. Толпа вчерашних второкурсников, а ныне – свободных до середины октября юнцов, срывала кители и размахивала ими над головами.

– Ребят, поднажмем! Вон, перваки бегут!

Высшим шиком было опередить студентов из остальных потоков и нарядить в аудиториумский китель статую Аполлона с музами. Богу обычно доставался мундир, а музам – парадные фуражки или галстуки от женской формы.

– Коля, ты бы притормозил с пойлом, – я покосился на не на шутку захмелевшего Сперанского. Лекарь едва держался на ногах, но решительным жестом отказался от моих предостережений.

– Отставить, Соколов! – икнул он. – Сегодня – праздник. Сегодня – гуляем!

Я переглянулся с Малышом поверх растрепанной рыжей головы Сперанского.

– Присмотришь за ним, если что?

– Конечно, – расплылся в добродушной улыбке Малыш. Ну да, Рахманинову, чтобы хоть немного повело, следовало в одиночку выпить ведро водки. А все эти вина да шампанские, что нам подвали на праздник, ему были что слону дробина.

– Господа! – Сперанский сорвал с себя китель и удивительно лихо для его кондиции забрался на постамент Аполлона. – А ну помогите мне прикрыть божий срам!

Под гиканье и улюлюканье Аполлон был облачен в нашу форму, а девчонки с облегчением срывали с себя галстуки и расстегивали верхние пуговицы блузок. Июльский вечер был и без того теплым, а сейчас угрожал стать совсем горячим.

Не успел я отойти и на пару шагов, как Малыш поймал меня под локоть.

– Миш, я завтра уезжаю к своим в Рязанскую губернию. Мои старшие велели передать приглашение для тебя и твоей семьи. Приезжайте. У нас там совсем не Петрополь – тихо, спокойно, можно отдохнуть душой и телом. Рыбалка, охота, банька изумительная… Словом, истинно русский отдых, – Малыш хитро прищурился. – И самогоночка отменная.

Я улыбнулся и пожал огромную лапищу Рахманинова.

– Пока не могу обещать, но, если честно, очень бы хотел к вам вырваться. Тишины и спокойствия мне уже давно не хватает.

Малыш сосредоточенно кивнул, словно запоминал каждую сказанную мной реплику.

– К Ирине поедешь?

– Нет, – покачал головой я. – Не уверен, что получится.

– Почему это? Неужто собрался торчать все три месяца в Ириновке?

– Это вряд ли. Но помогать точно придется – может Оля попросит сопровождать ее по делам, может отец пожелает скинуть на меня часть забот… Еще Серега наверняка будет к себе вызывать, да и Сперанским я обещал выбраться к ним на несколько дней. Соскучился по Поле и Боре.

Малыш слушал меня, кивал, но я не мог отделаться от ощущения, что не особо он мне и верил.

– Так почему в Дакию к Штоффам-то не поедешь? У вас с Иринкой опять разлад?

Я огляделся по сторонам и отошел чуть подальше от галдящей толпы. Аполлона и муз уже начали обливать шампанским.

– Не в этом дело, – тихо ответил я. – Просто пока нам лучше не видеться. Врачи сказали, что ей нужен покой. А вот когда Ира вернется в Петрополь, тогда и наверстаем упущенное.

Ира и Матильда торчали в Дакии уже почти полтора года. Периодически срывались то в Италию, то во Францию, то в Австро-Венгрию, но неизменно возвращались в Букурешт или Констанцу. Работу Матильды никто не отменял.

Ирина мне писала. Сперва это были сдержанные и сухие письма, но затем она, видимо, пришла в себя и почувствовала улучшение – живой стиль к ней вернулся. Или ей просто хотелось с кем-то поделиться впечатлениями. По понятным причинам мы не могли обсуждать случившиеся с ней события – существовал риск, что переписку могли перехватывать и изучать.

Но Ирина была умной девицей и смогла намекнуть на то, что они с Матильдой продолжали переезжать с места на место не просто так. И пока что не собирались возвращаться в Империю. Я же решил не искать их за границей, потому что опасался привести к Штоффам кого-нибудь нежеланного.

Но, разумеется, объяснить все это Малышу я не мог. Даже Коля Сперанский, хотя и подозревал неладное, был достаточно тактичен, чтобы не истязать меня лишними вопросами.

– Короче, в Рахманиново я тебя пригласил, – подытожил здоровяк и похлопал меня по плечу. – Если вырвешься, буду очень рад познакомить тебя с родней. Семья у меня большая, нравы по местным меркам простые, зато мы люди бесхитростные и не отдаляемся от земли. Ты точно моим понравишься.

Я улыбнулся.

– Спасибо, Вить. Очень приятно слышать. В свою очередь и я буду рад тебя принять в Ириновке, если наскучит деревенская жизнь.

– Это вряд ли… – Малыш уставился на вакханалию вокруг статуй и изменился в лице. – Так, Николаю уже хватит. Пойду-ка я его сниму и потащу спать…

Я отошел подальше и наблюдал за отчаянными попытками Малыша угомонить разошедшегося Сперанского, когда меня нашел Серега. Парень уже больше года официально носил фамилию Воронцов, но все еще не привык к новому статусу.

– Миша, спасай меня, – шепнул он и спрятался мне за спину.

– В чем дело? И от кого спасать?

– Сестрички Нарышкины меня не поделили. Хуже всего то, что обе напились и решили устроить мне головомойку за то, что позвал на свидание обеих…

Я удивленно обернулся на Серегу и прыснул.

– Я смотрю, ты времени даром не теряешь, княжич, – хохотнул я и затолкал его поглубже в кусты. Со стороны веток послышалась тихая ругань.

– Ай, больно! Они с шипами!

– Это тебе в назидание, – ответил я без тени сострадания. – Будешь знать, как с сестричками мутить. Тем более с Нарышкиными. Ишь чего, на третьекурсниц позарился, донжуан хренов.

Говорящий куст снова зашевелился.

– Чья бы корова! Сам на первом курсе с Хруцкой…

– С Ядькой у меня ничего не было.

– Но могло быть!

Я вздохнул. У меня много с кем могло быть, но вечно находились задачи поинтереснее. Или срочнее. Только в этом году немного выдохнул – и тут же на последнем семестре базового образования навалили столько, что голова кипела, а на пальцах появились твердые мозоли от ручки.

– Идут? – шепнул Серега из кустов.

– Идут. Но пока что мимо, расслабься. Не видят они тебя.

Воронцов жалобно заскулил.

– Опять все лицо исцарапал… А послезавтра у отца прием. Он хотел познакомить меня с кем-то из императорской Канцелярии.

Я присвистнул. Да уж, круг общения у Сереги расширялся весьма стремительно. Если раньше мне можно было позавидовать из-за обилия интересных и необычных для молодого человека знакомств, то после признания наследником Серега уделывал меня в этом вопросе по всем фронтам.

Князь, следовало отдать ему должное, подсуетился и очень тихо организовал признание Сереги законным сыном. Прошло как по маслу во всех инстанциях, и даже Синод не возмущался. Видимо, не обошлось и без покровительства Великой княгини. Ксения Константиновна, к слову, сдержала слово и еще прошлым летом представила нас свету на нескольких балах.

И, разумеется, Серега нынче стал одним из самых завидных женихов империи. Правда, парень до сих пор в силу особой природной наивности искренне верил, что пользовался успехом у дам лишь из-за симпатичной мордашки. Ничего, скоро наивности поубавится.

Нарышкины, пьяненько покачиваясь и горланя какой-то шлягер, продефилировали мимо меня и пошли дальше, к немного рассосавшейся толпе у Аполлона. Разочарованные опоздуны-первокурсники уныло взирали на нашу инсталляцию, а самые ушлые выискивали, где бы разжиться вином.

– Вылезай давай. Пойдем в зал, – поторопил я Серегу и помог ему выбраться. – Мда, придется тебе немножко отредактировать фотокарточку…

Я помог Воронцову прошмыгнуть мимо толпы девиц и остановился, почуяв табачный дым.

– Аня?

Грасс осторожно высунулась из-за беседки.

– Ага. Иди сюда, не выдавай меня.

– Кури в положенном месте – и не будешь рисковать.

Грасс растянула ярко накрашенные губы в нахальной улыбке.

– Без риска неинтересно.

Это я уже о ней понял. Если хочешь что-то сказать об Анне Грасс, скажи, что тормоза у этой девицы есть лишь на ее мотоцикле. Хотя и это спорно – прошлым летом имел я неосторожность согласиться на то, чтобы она меня покатала. И после этого вырвала из головы пару седых волос.

– Какие планы? – потушив первую сигарету, Грасс спрятала окурок в карманную пепельницу и тут же закурила снова. Всегда высаживала по две за раз.

Я пожал плечами.

– Далеко уезжать не буду. Нужно продолжать искать.

– Мы роем землю уже больше года, – раздраженно ответила Грасс. – Они словно в ад провалились. Ничего.

– Залегли на дно, но вряд ли сделали все, что собирались. Так что вылезут, не волнуйся, – сказал я. – Нужно просто следить и подмечать любые отклонения от привычек наших аристократов.

Аня с сомнением покосилась на меня.

– Я опасаюсь, что они могут начать работать по-другому. Мы не можем пролезь всюду. И если их работа началась на уровень выше…

– Придумаем что-нибудь. Пока просто смотрим, слушаем и анализируем. К слову, какие планы у тебя?

– Разыгрывать из себя послушную дочку, – фыркнула Грасс. – Наверняка в этом году станут с двойным усердием таскать меня по балам, желая подыскать мне выгодную партию.

Я не выдержал и рассмеялся.

– Что ж, удачи им.

Грасс ответила испепеляющим взглядом.

– Тебе не понять этого. Ты – мужчина.

– Но и меня могут однажды заставить жениться, – пожал плечами я. – У аристократов много привилегий, но есть рамки, которые здорово ограничивают свободу. То не говори, туда не ходи, этого не делай, веди себя подобающе, делай то, чего от тебя ждут. А иначе – всеобщее порицание и остракизм. Кроме того, многие знатные семьи понемногу отходят от старых традиций. Наследникам все еще приходится туго, но ненаследным детям…

Анька потушила вторую сигарету.

– Моя семья придерживается слишком традиционных взглядов. Более того, они будут искать для меня артефактора. В любом случае осталось пережить всего несколько месяцев. Если выдержу до начала третьего курса, уйду на психометриста, и они потеряют надо мной власть.

Так, пора заводить записную книжку. Отметим еще одно дело – встретиться с Грасс в более спокойной обстановке и попытаться убедить ее, что гробить свою жизнь на психометрию – не единственный выход в ее ситуации.

– Купаться любишь? – Внезапно спросил я, и Грасс вытаращила густо подведенные глаза.

– Это сейчас к чему было?

– Заезжай к нам в Ириновку. Можешь на своем мотоцикле, если хочешь. Устроим пикник на берегу Ладожского озера. Есть там хорошее место с плавным заходом в воду, и дно не такое каменное.

Грасс ухмыльнулась.

– Просто признайся: ты хочешь увидеть мой зад в купальнике?

***

Как же, черт возьми, было круто возвращаться в Ириновку не на такси, а пусть и не на своей, но охрененно крутой тачке!

Как чувствовал, не стал много пить накануне, поэтому проснулся с ясной головой. Подхватил дорожную сумку с барахлом первой необходимости, добрался до Вознесенского – в городе я предпочитал оставлять готического монстра Матильды именно там.

И сам не понял, как мне на хвост упал Серега. Умел Воронцов быть незаметным, но прилипчивым.

– Тебе куда? – Обреченно спросил я, когда Серега не пожелал дожидаться шофера от князя.

– В Ново-Знаменское, на Петергофской дороге!

Я прикинул расстояние и помрачнел. Охренеть какой крюк.

– Ладно, – проворчал я. – Но в следующий раз предупреждай. И пристегнись: я тороплюсь.

Монстра по имени Витя завелся со звериным ревом – так что Серега подпрыгнул от неожиданности.

– И как ты с ним управляешься? – прошептал он. – Страшный же…

Я нежно погладил увенчанный черепом рычаг переключения передач.

– У нас с Витей особая связь.

Воронцов, однако, быстро расслабился на пассажирском сидении и увлеченно пялился в окно, разглядывая проносившиеся мимо особняки.

– Выкладывай, на кой черт ты отменил шофера, – не отрываясь от дороги, спросил я.

– С чего ты взял, что я специально?

– Потому что ты любишь ездить с шофером, – напомнил я. – Прямо кайфуешь от того, когда тебе открывают двери и держат над головой зонтик. Так зачем ты тащишь меня в Ново-Знаменское? Твоя хитрость белыми нитками шита.

В этом населенном пункте с весьма непримечательным названием скрывалась настоящая жемчужина елизаветинского барокко – Воронцова дача. Она же – летняя резиденция князя Воронцова. Красивое трехэтажное бело-голубое здание возвышалось над аккуратно подстриженными газонами усадебного парка – князь даже раз в год выпускал открытки с видами усадьбы, и я как-то приобрел их, чтобы получше ориентироваться в архитектурных стилях.

Расположенная недалеко от Петергофа, эта усадьба соседствовала с “дачами” других видных аристократов. Получалась своего рода целая “золотая миля” на побережье Финского залива. И летом там кипела жизнь – приемы, балы, вечеринки и другие праздники.

Воронцов покосился на меня и драматично вздохнул.

– Ну вот, ничего от тебя не утаишь.

– С некоторых пор не люблю сюрпризов. Отвечай, Серега, иначе вышвырну на полном ходу. Ты бессмертный, все равно заживет.

– Ладно, – сдался Воронцов. – Мой отец хочет с тобой познакомиться.

– Мы друг другу представлены.

– Было всего раз, и то на балу. Нет, мой отец хочет познакомиться с тобой более близко.

– Зачем я нужен князю?

– Потому что ты мой друг. Потому что тебе тоже покровительствует Ксения Константиновна. Потому что ты – носитель родовой силы.

– А за мной не будет ходить лакей и тут же подметать следы, потому что я оскверняю жилище истинного аристократа? – начал ерничать я, но Серега моей иронии не оценил. – А то позорный герб еще и не такой эффект на людей оказывает.

– Зря ты так, – скуксился Воронцов. – Отец пытается со мной сблизиться. Честно говоря, я этого совсем не ожидал и не был к этому готов. Думал, все будет более… по-деловому. Но он правда хочет, чтобы между нами возникло взаимопонимание. И в том числе хочет знать моих друзей.

Ага, конечно. Мир, дружба, жвачка и розовые пони скачут по радуге. Тьфу ты.

Князь наверняка хотел убедиться, что Серега не спустит все фамильное богатство, а для этого пытался выяснить, что из себя представляет сыночка-корзиночка. В том числе князь, не будь дураком, пробивал и все контакты и знакомства Сереги, пытаясь выяснить, кому из друзей наследника можно было доверять.

Что ж, жест здравый, и князя следовало уважить. Жаль, что Сергей раньше не предупредил – я был, прямо скажем, не в лучшем виде для визитов, пусть и в летнюю резиденцию.

– Ладно, – сдался я. Непробиваемая наивность Сереги частенько меня обезоруживала. – Если для тебя это важно, мы встретимся. Но что ж ты раньше-то не предупредил?

– Отец просил сделать все неожиданно. Хотел увидеть, какой ты в жизни. Без лоска и наигранности. Он у меня сам не большой любитель роскоши.

Вот же зараза! И не поспоришь – батя делал все правильно, а Серега настолько хотел ему нравиться и заслужить похвалу, что беспрекословно выполнял все поручения.

Мы как раз подъезжали к Ново-Знаменскому, и что-то во всех этих открыточных видах как раз прослеживалась любовь к роскоши. Я свернул на подъездную дорогу, Витя низко заурчал при переходе на нижние передачи.

– Красота, конечно, – хмыкнул я, разглядывая дачу.

Трехэтажный дом с двумя боковыми пристройками – много света и стекла. А над тремя этажами– башенка, тоже остекленная по кругу. Рай для художника, наверное.

Серега занервничал, хотя кусать ногти полагалось мне. Ничего, пережили общество Великих князей – и Воронцова-старшего как-нибудь осилим.

– Выбирайся, – велел я и заглушил мотор.

Серега еще не успел выйти, как возле нас уже оказались двое лакеев – в лазурных с белым ливреях под цвет усадебного дома. Слуги уже были готовы заниматься нашим багажом.

Мой друг завис на несколько мгновений и уставился на меня.

– Отец ждет нас в доме. Идем.

Глава 5

Серега кивнул лакеям, и те, вытащив его багаж, последовали за нами.

Я шел, с любопытством разглядывая местный ландшафт. Создавалось впечатление, что на Воронцовой даче уделяли особое внимание садоводству. Всюду возникали изящные клумбы с цветами, пытаясь выговорить названия которых на латыни, можно было случайно вызвать демона. Под сенью цветущих деревьев прятались уединенные беседки, декоративные колодцы и скамейки. Все здесь действительно было создано для тихого отдыха.

– Останешься на чай? – спросил Серега, когда мы обогнули дом.

Я взглянул на часы. Половина четвертого. Рановато для чая, но поздно для обеда.

– Только если князь сам пригласит, – ответил я, втайне надеясь уехать отсюда как можно быстрее. Не любил я таких спонтанных визитов.

Лакеи юркнули в боковой ход, очевидно, предназначенный для слуг, амы приблизились к парадному крыльцу.

Не успели мы подняться, как из-за угла вышел мужчина в рабочем комбинезоне садовода. Я с трудом узнал в нем самого князя Андрея Семеновича Воронцова. В прошлый раз, когда мы имели счастье познакомиться, одет он был для вечера.

– Здравствуй, отец! – Серега бросился к нему, но князь, заметив меня, остудил пыл отпрыска и подал тому руку для приветствия, предварительно сняв рабочие перчатки.

– Здравствуй, Сергей, – улыбнулся он и снова посмотрел на меня. – Вижу, у нас гости.

– Да, отец. Михаил Соколов, мой друг из Аудиториума.

Князь Андрей Семенович Воронцов был из тех мужчин, что с возрастом становились лишь привлекательнее. Высокий и статный, сохранивший офицерскую выправку, он вышел к нам с садовой лопатой в руках. Князь лихо воткнул инструмент в дерн и кивком пригласил меня подойти ближе.

Я направился к Воронцовым и едва не икнул, почуяв силу князя. Да уж, у его рода был не просто осколочек, а целый булыжник. Второй ранг, причем чистый, крепкий. В прошлый раз на балу слишком фонило от остальных аристократов, а здесь сила Андрея Семеновича словно окутала меня своей мощью.

Он, впрочем, почувствовал и мое могущество. Вскинув бровь, он улыбнулся одними уголками губ и протянул мне руку.

– Рад встрече, Михаил Николаевич. Сергей много о вас рассказывал, и отзывался весьма лестно. Наконец-то появилась возможность познакомиться с вами поближе.

Я смущенно пожал руку князя, хотя, согласно этикету, мне требовалось поклониться. Но здесь, на “даче”, видимо, лишние фамильярности были не в почете.

– Прогуляетесь со мной, Михаил Николаевич? – огорошил князь. – Хочу осмотреть работу в Нижнем саду до полдника. Составите мне компанию, ваше сиятельство?

Мы с Серегой переглянулись.

“О таком уговора не было”, – проворчал я ментально. К светским беседам, даже если они проходили на дачах аристократов, все равно требовалось готовиться заранее.

“Я сам не знаю, что происходит”, – пролепетал мой друг.

Ладно, разберемся.

– Разумеется, ваше сиятельство, – улыбнулся я и взглянул сперва на высокие, по колено, сапоги князя, а затем на свои “дышащие” летние туфли. – Надеюсь, обувь у меня подходящая.

– О, об этом не беспокойтесь, – отмахнулся старший Воронцов. – Утренняя роса уже высохла, а дождей не было три дня. Сергей, пожалуйста, пока разбери вещи и проследи, чтобы к нашему возвращению приготовили закуски и кофе.

Младший Воронков с готовностью кивнул, ментально пожелал мне удачи и поспешил в дом. Едва мы остались наедине, лицо князя приобрело более суровое выражение.

– Идемте, ваше сиятельство. Теперь мы можем говорить открыто.

Я молча последовал за Андреем Семеновичем, предоставляя ему самому выбрать тему и время для беседы. Мы прошли по извилистой аллее, что пряталась среди высоких каштанов – я видел шипастые зеленые орешки в ветвях. И лишь когда мы подошли к лестнице, что вела сперва на нижний ярус сада, а дальше выходила к живописной пристани, князь заговорил.

– Полагаю, я должен поблагодарить вас, Михаил Николаевич.

– За что, ваше сиятельство? – удивился я.

– За то, что протянули руку помощи и стали моему сыну другом в то время, когда он еще не стал моим наследником. Вы знали, что Сергею не повезло родиться бастардом, знали, что в кругу аристократов он считался парией, – князь поднял на меня глаза. – И все же не отвергли его дружбу. Мой сын считает вас ближайшим соратником.

– Я поступил бы так, даже будь Сергей чистокровным простолюдином, – ответил я. – Он славный юноша – наивный, иногда слаб характером, но беззлобный и хороший человек. В Аудиториуме люди его склада встречаются нечасто. И я горд тем, что он считает меня близким другом.

Андрей Семенович провел рукой по деревянным перилам лестницы и обернулся ко мне.

– А кем считаете Сергея вы, Михаил Николаевич?

– Другом, разумеется. Мы через многое прошли и умеем хранить тайны друг друга. Можно сказать, наша дружба уже выдержала кое-какие испытания.

Когда я упомянул о тайнах, князь слегка усмехнулся, но развивать тему не стал. Значит, наверняка прознал об особенностях мутации Сереги. Или же парень сам ему признался – наверняка он так и сделал, желая стать для отца еще ценнее.

– Как вы познакомились? – спросил князь, когда мы спустились и направились к лужайке с совсем молодыми саженцами каких-то деревьев.

– Случайно. Оказались соседями по комнате в Домашнем корпусе. Подружились с первого дня.

Андрей Семенович кивнул.

– Я слышал, вы учили его рукопашному бою. Это правда?

Я смущенно пожал плечами.

– При всем желании не смогу назвать это полноценным рукопашным боем, ваше сиятельство. Скорее, я просто пытался научить Сергея азам самозащиты.

– Пригодилось?

– Пару раз, – улыбнулся я. – Еще на первом курсе. На втором все от него отстали, особенно после того, как он сменил фамилию.

Чего он от меня хотел? Я чувствовал себя как на допросе. Приличном, очень вежливом и деликатном, но все же допросе. Словно я не к другу в гости приехал, а свататься к богатой невесте.

Андрей Семенович тем временем опустился на корточки возле одного из саженцев и нежно погладил тонкие зеленые листики.

– Знаете, что это за дерево, Михаил Николаевич?

– Увы, ваше сиятельство.

– Это японская сакура. Один из символов Японской империи наряду с хризантемами, самураями и гейшами. В Японии период цветения сакуры сродни национальному празднику – люди собираются в садах и созерцают мимолетную красоту. Увы, цветение очень скоротечно. Эти саженцы доставили из самого Киото.

Я уважительно склонил голову. Сам в Японии, конечно же, не бывал, но о сакуре наслышан. У нас в Питере в ботаническом саду даже росло одно дерево – как-то нас еще в школе водили туда на экскурсию. Розовые цветки и правда выглядели очень красиво.

– Надеюсь, все саженцы приживутся, и вы сможете устроить маленький уголок Японии.

– Вы очень любезны, – князь выпрямился и, внимательно осмотрев каждое деревце, кивнул мне в сторону аллеи.

– Дозволено ли мне будет задать вопрос? – Спросил я, когда мы вышли на дорожку.

– Разумеется.

– Вы опасаетесь, что я могу дурно повлиять на вашего сына?

– С чего у вас возникли эти мысли, Михаил Николаевич?

Я постучал пальцем по броши с гербом своего рода.

– У моей семьи отнюдь не безоблачная история. Многие ставят меня в один ряд с бастардами.

– Насколько мне известно, вы нашли способ удивить петропольскую аристократию, – улыбнулся одними губами князь. – Носители родовой силы для нас диковинка. Вы обратили на себя внимание Аудиториума, вас лично сопровождала Великая княгиня Ксения Константиновна, а уж эта дама не стала бы тратить время на пустышку. И, кроме того, насколько я осведомлен, вы в определенной степени дружны с тайным советником Корфом.

– Вы прекрасно информированы, – сухо отозвался я.

– Конечно, – снисходительно ответил князь. – Ведь я забочусь о благополучии своего наследника.

– И насколько мое общество подходит Сергею?

– Пока что у меня не было поводов оградить его от вас. Тем не менее о вас ходят и другие, более опасные, слухи. И мне хотелось бы понимать, насколько они правдивы.

Я не на шутку напрягся.

– Какие слухи обо мне ходят, Андрей Семенович?

Князь прошел было мимо кованной скамейки с белыми деревянными сидениями, но, словно спохватившись, жестом велел мне присесть и опустился сам. Я по привычке огляделся по сторонам – никого. Только тихий лесок, узкая тропинка и лай собак да плеск волн где-то вдали.

– Поговаривают, что вы были ангажированы Тайным отделением и оказывали царским ищейкам услуги, – тихо сказал князь и достал из кармана портсигар. – Ходят шепотки о том, что вы расстроили помолвку Ирины фон Штофф с новым графом Шуваловым… И в довершение ко всему в иных салонах обсуждают, что вы являетесь не простым протеже Великой княгини.

Я не выдержал и расхохотался, спугнув стайку овсянок – птички с тревожным чириканьем взмыли с куста.

– Последнее – уж точно фантазии бездельников, – отсмеявшись, я смахнул слезу. – Господь всемогущий, давно не слыхал такой чепухи!

– Предполагал, что вам понравится, – сдержанно улыбнулся князь. – Но что же с двумя другими слухами? У вас найдется, что ответить на эти инсинуации?

Я вздрогнул, когда старший Воронцов прикурил сигариллу. Аромат был точно такой же, как у курева Матильды. Та же насыщенная вишня. Словно бывшая наставница на миг оказалась рядом со мной. Наверняка популярная среди аристократов марка…

– Что касается Ирины фон Штофф, то не стану отрицать – мы дружны. Я некоторое время жил в Лебяжьем и готовился к Вступительным испытаниям в Аудиториум под руководством Матильды Карловны. Баронесса была очень добра ко мне, да и с Ириной Алексеевной мы подружились. Но ее помолвку я не расстраивал.

– Прошлым летом это было громкое дело. Особенно с учетом того, что сама Ирина Алексеевна так и не появилась в Петрополе.

– Насколько мне известно, договор об обручении признали подлинным, но недействительным на основании смерти опекунов с обеих сторон, – ответил я. – Слово Ирины Алексеевны было решающим, так пожелала баронесса. И… Ирина Алексеевна не захотела торопиться с браком с кем бы то ни было, поэтому благоразумно решила освободить графа Шувалова от обязательств перед ней. В конце концов, нынче граф Семен Павлович – завидный жених и наверняка сможет найти себе достойную партию среди петропольских аристократок.

– Вы очень осторожны в словах, Михаил Николаевич.

– Когда речь заходит о репутации знатной дамы, осторожность не помешает, – ответил я, вызвав понимающую улыбку.

– Значит, пытаетесь быть джентльменом.

– По возможности.

– Похвально, – сказал князь и затянулся. – Но что вы скажете о вашем предполагаемом сотрудничестве с Тайным отделением? Есть ли у этого слуха основания?

Так, а вот теперь, Миха, стоит быть втройне аккуратными. Хрен знает, на чьей стороне Воронцов. С одной стороны, этот род был в расстрельном списке Радаманта. С другой – он слишком высоко забрался и вполне мог пересекаться с кем-то из Аспиды. И сдавать себя с потрохами князю лишь потому, что у него случился приступ гиперопеки над Серегой, нельзя.

– И да и нет, – улыбнулся я. – Я действительно имею некоторое отношение лично к Вальтеру Макаровичу, но не к Отделению. Тайный советник является близким другом Матильды фон Штофф и был опекуном Ирины Алексеевны, пока баронесса находилась в Дакии. Поэтому, конечно же, мы знакомы, несколько раз ужинали на приемах у Штоффов. И его превосходительство был настолько любезен, что преподал мне несколько уроков по боевой и ментальной специализациям еще до поступления.

Выкрутился? Такой ответ мог удовлетворить параноидального Воронцова-отца?

Я внимательно глядел в глаза князю, силясь понять его мысли.

– Что ж, это весьма полезные связи, – наконец ответил Андрей Семенович. – Я не особенно близко знаком с Корфом, но могу сказать, что тайный советник, как и Великая княгиня, не стал бы тратить время на пустышку, даже высокородную. Выходит, сразу двое серьезных людей разглядели в вас некий потенциал, Михаил Николаевич.

Ага, и бросили в самую гущу заговоров. Впрочем, в последний год я толком ничем не занимался, кроме аккуратной слежки за Зуровым – в те моменты, когда он приезжал на Каменный остров. Да приглядывал за Перовской – больно уж Марианна была тогда одержима жаждой мести. Но, казалось, Перовская успокоилась после исчезновения Ирины. Больше она не могла причинить мне боли, а трогать Серегу или Сперанского ей, очевидно, было не с руки.

Я смущенно улыбнулся.

– Стараюсь соответствовать, ваше сиятельство. От меня во многом зависит будущее всей семьи Соколовых, и я не имею права облажаться.

– К слову о вашей семье… – Воронцов потушил сигариллу и спрятал окурок в серебряной карманной пепельнице на длинной цепочке. – Вам известно, что некогда наши роды водили дружбу?

– Полагаю, еще в те времена, когда была создана Особая комиссия при Сенате?

Брови Андрея Семеновича удивленно поползли вверх.

– Увлекаетесь историей?

– Немного.

– Что ж, вы меня удивили, признаю. Да, несколько поколений Воронцовых и Соколовых были, как было принято говорить, не разлей вода. Но, увы, мой род отвернулся от вашего после деяния вашего прадеда. Сейчас я начинаю думать, что это было опрометчиво. Пока что вы кажетесь мне достойным юношей.

Я слегка кивнул.

– Лестно это слышать.

Князь поднял палец вверх, требуя еще слово.

– И, кроме того, меня восхищает упорство вашей семьи. Даже в суровых обстоятельствах, когда вы были вынуждены продать часть своих владений, когда свет от вас отвернулся, вы продолжаете изыскивать возможности держаться на плаву.

– Некоторые аристократы обвиняют нас в плебействе за то, что мы занимаемся промышленностью и хозяйством.

В ответ на это князь лишь фыркнул. Это так контрастировало с его сдержанными манерами, что я изумился.

– Некоторые аристократы забыли, что на дворе двадцать первый век, и пропасть между сословиями сокращается. Нынче у кого деньги и влияние, тот и прав. Нравится это им или нет.

– Трудно поспорить.

– Возвращаясь к вашим занятиям… Прошу, не сочтите это навязчивостью, но до меня дошли слухи, что ваша семья занялась разведением какой-то элитной рыбы…

Я улыбнулся. Значит, молва начала работать. Не зря Ольга все прошлое лето не вылезала из прудов.

– Верно, ваше сиятельство. Пока что у нас только два вида рыбы – китайский зеркальный карп и озерная форель.

– Значит, это правда…

– Приезжайте к нам порыбачить, – предложил я. – Спортивного интереса маловато, зато вам приготовят свежайшие блюда. Форель мне больше всего нравится на углях.

– Предпочту сделать вам иное предложение, – подумав, ответил Воронцов. – Через пару недель у меня намечается летний прием. Ничего помпезного – скорее вечеринка для соседей из окрестностей. Тем не менее хочется удивить гостей. Как вы смотрите на то, что я закажу у вас рыбный стол? Повара мои, рыба ваша. Если гостям все понравится, я могу рассказать им, у кого брал рыбу…

Я таращился на князя, не веря своим ушам.

– Мне расценивать это как благодарность за дружбу с Сергеем? – выпалил я, не успев осознать, что это могло звучать грубо.

– И это тоже. Только моя благодарность заключается не в том, что я куплю вашу продукцию, а в том, что дам вам шанс получить известность как надежным поставщикам. Но вообще-то мне и правда интересно, что вы придумали и что же это за рыба такая…