Текст книги "В интересах государства. Возвышение (СИ)"

Автор книги: Алекс Хай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)

Алекс Хай
В интересах государства. Возвышение

Глава 1

Январь 2022 года, Петрополь

– Вальтер Макарович, Соколов прибыл.

– Пусть заходит, – донеслось из кабинета тайного дознавателя.

Неизменный помощник Корфа Алексеев поправил очки на переносице и, ловко перехватив свой вечный планшет, распахнул передо мной дверь.

– Прошу, ваше сиятельство.

– Спасибо, – рассеянно кивнул я, еще толком не проснувшись.

Корф кивнул мне в знак приветствия и тут же обратился к помощнику.

– Пусть нас не беспокоят в течение получаса.

Вот даже как… Значит, разговор предстоял не из простых.

Пистолетыч принимал меня в своем кабинете в Петропавловской крепости. Небольшая комната, казалось, дошла до наших времен с минимальными изменениями: стены из красного кирпича даже не покрасили, пол был выложен старым истертым гранитом, небольшое окно напоминало бойницу. Почти что модный лофт.

Да и обстановка создавала впечатление, что в этом месте Пистолетыч почти не бывал – только стол, два кресла, стеллаж с худенькими папками и внезапно здоровенный фикус в кадке. Правда, на стеллаже обнаружилась простейшая кофеварка, и я уставился на нее глазами умирающего от жажды в пустыне. Корф усмехнулся.

– Что, мой зов тебя разбудил?

– Есть такое, – отозвался я. – Все же у нас каникулы, отсыпаюсь в последние деньки. Но вы бы не вызывали меня почем зря, да еще и сюда. Насколько понимаю, это не ваше основное рабочее место?

– Верно, – Корф подошел к стеллажу, достал две чистых кружки и принялся варить нам кофе. – Открой пока окно, пожалуйста.

Я бросил взгляд на пепельницу с парой окурков и понял, зачем было впускать сюда адски холодный воздух. Минус тридцать в Петрополе – это еще хуже, чем минус пятьдесят в Нижневартовске. Здесь, на территории, где воды было больше, чем суши, низкие температуры воспринимались гораздо хуже. При каждом вдохе легкие словно покрывались льдом изнутри.

В кабинет ворвался противный ледяной ветер, но Корф и бровью не повел. Лишь подкурил от маленькой “Жар-Птицы” и продолжил возиться с кофеваркой.

– Держи, – тайный советник вложил мне в руки кружку с дымящимся черным напитком. – Сахар закончился.

– Переживу. Так что за дело?

Корф отхлебнул глоток, поморщился и отставил кружку остывать. Он достал из верхнего ящика стола какой-то запечатанный пакет. На нем я увидел два герба – имперский и символ Тайного отделения.

– Это для тебя.

Я вопросительно уставился на протянутый конверт. Пухлый…

– Что там?

– Открой – узнаешь.

– Любите вы хранить интригу до последнего, – проворчал я и принялся вскрывать пакет.

Внутри обнаружилось два конверта поменьше – совсем тоненькие. И…

Дрожащими руками я вытащил две толстые пачки ассигнаций.

– Это еще что за аттракцион невиданной щедрости?

– Твоя зарплата, – Корф аккуратно стряхнул пепел. – Точнее, с учетом того, что ты не являешься штатным сотрудником, правильнее будет назвать это разовым вознаграждением за оказанные государству услуги. Иногда и мы умеем быть щедрыми.

Нервно сглотнув ком в горле, я провел пальцем по уголкам купюр. Черт возьми, здесь была тысяча рублей! Насколько я понял местный курс, один местный рубль стоил примерно тысячу моих родных.

А это означало, что я только что превратился в миллионера. Да и здесь, прямо скажем, это была очень и очень серьезная сумма. Годовая, а то и две годовые зарплаты многих подданных.

– Хм… Спасибо.

Почему-то никакие другие комментарии мне в голову не пришли. Подарок оказался столь внезапным, что я тупо пялился на деньги и не мог выдавить из себя ни слова.

– Это вам спасибо, ваше сиятельство, – Корф словно поддразнивал меня, даже натянул улыбочку. – За неоценимый вклад. Так взбаламутить воду нужно было еще постараться. Теперь все подполье на ушах стоит. Много рыбы вверх всплыло.

– Ну так вы ее садочком, садочком…

Ладно, хватит паясничать. Я аккуратно сунул деньги обратно в пакет и вытащил два конверта. А сюрпризы, кажется, на этом не закончились…

– Благодарность императора? – опешил я, глядя на роскошный документ с гербами, золотым тиснением и вензелями.

Корф наслаждался моим удивлением.

– Именно. Разумеется, Алексей Константинович только подписал бумагу – текст не его. Но плюс одно очко в копилку твоей репутации. Скоро поймешь, насколько это тебе пригодится.

Я пробежался глазами по тексту. Как и все официальные документы, этот был сух и лишен подробностей, однако же росчерк дорогой перьевой ручкой, поставленный самим самодержцем, грел мне сердце.

Пусть это всего лишь бумага, но сейчас я понял, что вся та вакханалия, из которой я чудом вышел живым и которая непременно мне еще аукнется, была не зря. Имя Соколовых будет мелькать. О нас станут говорить. И однажды…

– Но наибольшего внимания заслуживает последний конверт, – жестко прервал мой поток мечтаний Корф.

Пистолетыч потушил сигарету, помахал над пепельницей ладонью, развеивая дым, и подался вперед. Я осторожно сложил благодарственное письмо и взял третий. Этот был куда скромнее – и бумага дешевле, никаких тебе золочений. В центре белоснежного конверта красовалась черно-белая эмблема Тайного отделения.

– Через несколько дней тебе исполнится восемнадцать, Михаил.

– Через неделю, – поправил я.

– И поскольку к этому моменту ты уже отправишься обратно в Аудиториум, я позволил себе несколько забежать вперед.

Третий конверт не был запечатан. Я достал оттуда всего один лист бумаги, сложенный втрое. Пробежался взглядом по скупому тексту и встретился глазами с Корфом.

– Приказ о моем зачислении на службу?

Корф резко посерьезнел и кивнул.

– Можешь отказаться. Я пойму. Ты сам видел, что работа опасная и неблагодарная. А ты все же наследник рода, у тебя будет много дел, так что…

Но меня заботило даже не это. Все равно моя жизнь закончилась там, на операционном столе в Ириновской больнице. Все, что произошло со мной позже, было чудом, подарком небес или бога… И я знал, что в любой момент у меня могли это отнять. Уже навсегда. Знал и свыкся с этим.

– Как я могу состоять на службе, обучаясь в Аудиториуме? Да и наверняка у вас предполагаются какие-то звания, а у меня нет даже базовой военной подготовки…

– Если тебя беспокоит лишь это, то поводов для волнений нет, – отмахнулся Корф. – Фактически я официально возьму тебя в штат агентов, и ты будешь у нас на зарплате. Это оформление долгосрочного сотрудничества. И, конечно же, я не настаиваю на том, чтобы ты покинул Аудиториум после выполнения всех наших задач. Университет престижный, образование добротное. А в полной мере стать сотрудником Тайного отделения ты сможешь и после. Есть варианты. К нам не всегда приходят сразу.

– То есть для меня де-факто ничего не меняется, кроме…

– Кроме того, что у тебя будет более надежный тыл из-за твоего официального статуса. И денежного довольствия, что весьма актуально для твоей семьи. Минус один рот – уже подспорье.

С этим спорить было трудно. Я действительно не хотел тянуть деньги из отца: сейчас вся семья затянула пояса, чтобы собрать финансы на развитие рыбного бизнеса. Оля старательно училась – и преуспевала. Отец пригласил какого-то крутого специалиста по разведению, и тот исследовал воду, почву, составлял планы по правильной минерализации воды и еще каким-то мудреным вопросам. Словом, дело горело.

И я уж точно не хотел тормозить развитие бизнеса своими запросами. Даже думал устроиться на подработку – писать курсовые за деньги или что-то вроде этого.

– А мои обязанности? – спросил я. – Что изменится?

– Сейчас наша основная задача – аккуратно и предельно осторожно выйти на остальных членов Темной Аспиды. Здесь работы непочатый край, но, боюсь, в стенах Аудиториума ты мало что накопаешь. Хотя, уверен, и там найдутся ниточки.

– Они залягут на дно после того, как мы рассекретили Гермеса.

– Непременно, – согласился Корф. – Но я тебя не тороплю. В нашем деле лучше потратить больше времени на сбор доказательств и проверку информации, чем броситься в огонь и запороть все дело. Так что никаких контрольных точек в этом деле не будет. Но я рассчитываю на твою помощь в поиске Аспиды. Это будет твоим основным заданием, если согласишься.

Я улыбнулся.

– С Аспидой я вам и так помогу. Вы же знаете, это личное.

– Ты рискуешь жизнью ради этого личного. Да и я тобой рисковал все это время. Не думай, что мне было приятно каждый раз трястись за тебя – несовершеннолетнего, неподготовленного и оставленного без связи. Теперь все будет по уму.

– Что ж, – вздохнул я и положил бумагу на стол. – Я согласен. Где подписать?

Корф сложил руки домиком и устало прикрыл глаза. Неужели беспокоился, что я соскочу и больше не захочу работать?

– Но у меня есть условие, – тут же добавил я.

– Какое?

– Вы забываете о том, при каких обстоятельствах я оказался в этом мире. Отныне прошлые деяния Соколовых в расчет не идут, и моя семья остается за рамками нашего с вами сотрудничества.

– Справедливо, – отозвался тайный советник. – Я считаю, ты уже сделал достаточно, чтобы искупить преступление своих Старших. Я согласен.

– И мне нужно понимать, какие перспективы получить Осколок.

– Эх, Соколов. Тебе палец в рот не клади.

– Когда вы тогда пришли нас шантажировать, вы рисовали перед нами перспективу заново обрести Благодать. Мне она не нужна, но для Ольги я этого хочу. Что я должен сделать, чтобы заслужить честь обладания Осколком?

Корф мрачно улыбнулся.

– Если ты поможешь мне вытащить на поверхность всю Темную Аспиду, Осколок тебе вручит сам император. Потому что, сдается мне, замашки у этого тайного общества выходят далеко за рамки борьбы с Орденом Надежды.

– С чего такие выводы?

– Не понравилось мне кое-что из сказанного Волконским на допросе. И если я прав, у нас назревает проблема куда масштабнее, чем просто грызня двух кружков с противоположными общественно-политическими интересами.

– А именно?

– Пока не могу сказать, Михаил. Даже здесь. Слишком опасно. Сперва нужно все перепроверить и получить иные подтверждения. Если моя гипотеза верна, что-нибудь да найдется. И для этого мне нужен ты.

– И как я добуду вам доказательства из Аудиториума? – отозвался я.

Корф снова закурил и уставился в окошко-бойницу, из которого открывался вид на Неву.

– Помнится, ты хвастался особым вниманием Великой княгини Ксении Константиновны. Пора проверить ее слова о покровительстве твоей персоне. Темная Аспида засела в высших кругах общества, и тебе, Михаил, нужно в них войти. У тебя есть семестр на то, чтобы подготовить почву. Активно действовать начнешь на длинных летних каникулах. Так что порадуй Ксению Константиновну – она станет твоим пропуском туда, куда даже я вхожу со стуком.

***

Такси везло меня на Невский. Я сжимал в руках пакет с бенефициями и размышлял, в каком банке лучше открыть личный счет. Лучше сразу с хорошими процентами на часть суммы – деньги должны работать.

Я выбрал Русско-Азиатский банк – один из крупнейших и надежнейших, по словам отца. Остановившись у шестьдесят второго дома по Невскому, таксист угодливо открыл передо мной дверь.

– Желаете, чтобы я вас подождал?

– Да, минут пятнадцать-двадцать, пожалуйста, – ответил я и решительно вошел в здание через стеклянную дверь-вертушку.

Импозантный администратор, лишь на полсекунды задержав на мне взгляд, моментально сориентировался.

– Счастливы приветствовать ваше сиятельство в Русско-Азиатском банке, – поклонился он. – Чем можем вам помочь?

– Я бы хотел открыть счет.

– Коммерческий проект, сберегательный или…

– Личный счет, сберегательный, с возможностью получения процентов.

Администратор расплылся в любезнейшей из улыбок и почти незаметным жестом нажал на одну из кнопок под стойкой.

– Разумеется, ваше сиятельство. Сейчас я провожу вас к соответствующему специалисту. Надеюсь, вы не забыли удостоверение личности?

– Паспорт со мной, – кивнул я.

– Прекрасно. Прошу за мной.

Мы прошли мимо ряда окошек, перед которыми расположились кресла для ожидающих. Как я и предполагал, сервис для аристократов предусматривал больше удобств. Мы поднялись на второй этаж по роскошной мраморной лестнице, прошли мимо гигантского мозаичного панно в виде карты Евразии и оказались в просторном светлом помещении.

– Прошу вас подождать здесь, – снова поклонился администратор и исчез за одной из дверей.

Я огляделся. Да уж, банки во всех мирах старались поразить своих клиентов ощущением надежности, стабильности и при этом – технологичности. Здесь всюду были компьютеры, большие мониторы с котировками, электронные очереди…

Но для аристократов по понятным причинам все делалось по старинке.

Вскоре администратор вернулся в компании миловидной дамочки на высоких шпильках и в юбке-карандаше, подчеркивавшей крутые бедра.

– Ваше сиятельство, разрешите представить вам Розу Леонидовну – ведущего специалиста по вкладам.

– Михаил Николаевич Соколов, – представился я. – Рад знакомству.

Женщина ослепила меня приятной улыбкой и жестом пригласила в свой кабинет.

– Прошу, Михаил Николаевич. Сейчас мы выберем наиболее подходящий вариант для размещения ваших средств…

***

Я вышел из банка и поискал глазами свое такси. Темно-синий “Форд” стоял на “аварийке” и то и дело оглядывался, ища глазами патрульных. Ах ты ж зараза, ну не судьба была проехать сто метров до знака, разрешающего остановку? Ладно.

На ходу спрятав письма во внутренний карман пальто, я направился к машине. И тут меня словно пронзило резкой установкой ментального канала. Кто-то не церемонился.

“Михаил”, – прозвучал в голове голос Матильды. – “Я в Петрополе. Приехала к Ирине. Вчера вечером она приходила в себя, и у меня к тебе долгий разговор”.

“Где вы?”

“Где мне еще быть? В ее палате!”

“Через двадцать минут буду”, – сказал я и оборвал канал.

Я бросился в такси, протараторил адрес и пообещал накинуть водителю сверху, если тот домчит нас как можно быстрее.

“Форд” летел почти на сверхзвуковой скорости, изящно маневрируя и лавируя в пробке на мосту. Через пятнадцать минут я уже регистрировался на КПП Военно-медицинской академии.

– А, ваше сиятельство, у Ирины Алексеевны сегодня аншлаг, – балагурил охранник, записывая мои данные в тетрадь. – А ведь даже не выходной день…

Буркнув прощание, я схватил протянутый мне паспорт и полетел в нужный корпус, распугивая студентов и заставляя больных шарахаться.

Почему мне не сказали, что Ирка приходила в себя? Неужели Корфу тоже не доложили? Или он не хотел меня тревожить? Да ну, бред. И почему Матильда связалась со мной только сейчас?

Распахнув дверь палаты, я ворвался в уже привычную мне комнатку. И сразу же заметил изменения.

Шторы были распахнуты, и из большого окна на кровать Ирины и пол лились потоки холодного зимнего света. Капельниц не было. Сама Ирина снова спала и выглядела как обычно – бледная, умиротворенная, беспомощная.

– Тише, Михаил! – шикнула на меня Матильда.

Я обернулся и инстинктивно заключил ее в объятия. Баронесса нехотя позволила, но в ответ не обняла. Все ее тело было напряжено, а в глазах застыл лед.

– Как вы…

– Тихо. Поговорим не здесь, – ответила женщина и покосилась куда-то в сторону.

Из-за открытой двери вышел молодой человек – старше нас с Ириной, этому было лет двадцать пять. Хорош собой, явно аристократ – я чувствовал фон его Благодати, хотя и не мог определить ранг. Одет он был в дорожный костюм, как и старшая Штофф. Значит, прибыли совсем недавно и еще не переоделись. Неужели Матильда подцепила кого-то в Букуреште? Не молодоват ли для дамы ее положения?

– Мы еще не представлены, поскольку последние годы я провел не в Империи – сдержанно улыбнулся парень и подал мне руку. – Семен Павлович Шувалов, новый граф Шувалов. И жених Ирины Алексеевны.

Глава 2

– Кто-кто, простите? – Я прищурился, внимательнее разглядывая незваного гостя.

– Шувалов. Семен…

– Это я расслышал.

– А вы…

Я заставил себя пожать руку Шувалова.

– Михаил Николаевич Соколов, сын графа Соколова. И несостоявшийся жених Ирины Алексеевны.

– О… – только и смог вымолвить женишок.

– Именно. И у меня очень много вопросов к вам обоим.

Матильда протиснулась между мной и парнем.

– Господа, нам лучше побеседовать в другом месте. Не нужно будить Ирину. Давайте продолжим дискуссию у меня на Вознесенском.

– Согласен, – ответил я, метнув обжигающий взгляд на Матильду. – Жду вас на улице.

Шувалов обескураженно пялился то на меня, то на баронессу, но я без лишних слов вышел в коридор. Вот в такие моменты начинаешь жалеть, что не стащил у кого-нибудь из многочисленных знакомых курильщиков сигарету. Я и в прошлой-то жизни особо не курил – так, баловался на студенческих пьянках под настроение, но сейчас люто захотелось высадить сижку одну-другую.

Почему-то внезапно воротник и узел галстука начали невыносимо давить на горло, воздуха не хватало. Так, отставить бурные реакции, Миха. Сперва нужно понять, что у нас за нежданчик такой случился. И как тот же Корф его проморгал. Или этот сукин сын тоже был в курсе?

Я воспользовался лестницей и выскочил на улицу, на ходу придержав двери для нагруженного пакетами с медицинскими расходниками санитара. Тот кивнул в знак благодарности, затем скользнул взглядом по моему гербу.

– О, ваше сиятельство…

– Извините, у вас закурить не найдется? – обнаглел я. Ну вдруг.

Санитар воровато огляделся по сторонам.

– Здесь вообще-то нельзя эцсамое, ваше сиятельство, но там за углом… Правда, помойка рядом, уж простите. Пованивает… Но наши туда бегают, когда некогда до курилки идти…

– Благодарю, – я вытащил из протянутой пачки одну сигарету и сунул за ухо, как делал старший брат – Петька привез такую привычку из армии.

Дубак стоял такой, что даже сопли в носу замерзали. Я прикурил от малюсенькой “Жар-Птицы” и закашлялся. Да уж, давненько не грешил. Уже привык к здоровому образу жизни, если не считать то, что меня накачивали какой-то химией и частенько норовили убить.

С третьей затяжки меня повело, зато нервы успокоились и мысли прояснились.

Почему Ирина никогда не рассказывала об этом Семене Шувалове? Я слышал о нем только из уст Фроси, личной модистки Штоффов. Да и то она сказала, что слухи о помолвке остались слухами. А сейчас вот что выясняется.

Но ведь Ирка, когда мы придумывали варианты спасти Матильду, была готова вступить в мой род. Вряд ли она бы мне тогда солгала или утаила такую информацию – она могла быть критичной и для моего Рода, нарушителей клятв мои предки не любили. Значит, Ирка сама не знала. Иначе бы предупредила.

Неужели Матильда подсуетилась, когда род Шуваловых заметно поредел после нападения на их усадьбу? Ведь этот Семен унаследовал титул графа от дяди, покойного Аркадия Павловича. Который, к слову, был очень дружен с покойными родителями Ирэн…

Зачем это Матильде, в целом понятно: с Шуваловыми они были дальней родней, вроде даже некоторые земли граничили. Семен был хорош собой, в подходящем возрасте, со связями за границей. И он был графом. Настоящим. В отличие от моего, герб Шувалова не имел позорной черной ленты.

– Зараза! Чего ж не предупредила? – тихо выругался я и выкинул окурок в консервную банку из-под бычков в томате, что явно служила пепельницей для местных медиков.

Ладно, морду мы пока бить никому не будем, хотя руки у меня ой как чесались. Сперва выясним, чья это была затея. Может статься, что у меня при всем желании и вовсе не окажется никаких прав на Ирину. А может сложиться и так, что помолвку признают недействительной.

Я резко затормозил прямо посреди дорожки, что вела к главному входу в корпус.

Так, Мих, давай-ка сперва определимся, насколько далеко мы готовы зайти. Тут вопрос серьезный. На разводы аристократов что Канцелярия Его Императорского Величества, что Синод до сих пор смотрели косо. Дескать, благородные роды должны принимать взвешенные решения, а коли уж не повезло с партнером по жизни, то неси свой крест, пока Господь не избавит.

Если я сейчас вступлю в борьбу за руку Ирины, то идти придется до конца. Наверняка придется заплатить за это немалую цену и много с кем испортить отношения – и мне, и ей.

А теперь посмотрим на все это с другой стороны. Тебе, Миха, в этом мире только восемнадцать стукнет. Ты – студент пока что без солидного дохода. Ты по самые уши застрял в расследовании заговора, что может стоит жизни тебе и твоей семье. И во все это ты хочешь втянуть еще и беспомощную Ирку? Которая и так уже пострадала из-за войны Ордена и Аспиды. Войны, которая ни хрена еще не закончилась.

Я уже молчу о том, что и Корф, и Радамант в удивительном единстве и с большим удовольствием откусят мне башку, если я не уберегу девчонку.

Так стоило ли тянуть ее за собой, особенно сейчас? С риском сломать ей жизнь и в лучшем случае сделать ее молодой вдовой. Да, мы были близки, нам было хорошо вместе, но… Я не был уверен, что сейчас смогу нести ответственность еще и за ее жизнь. Тут свою бы задницу уберечь.

Но стоило ли отдавать ее Шувалову – просто так, на основании хрен пойми чего?

– Ну уж нет, – выдохнул я, заметив, как Матильда и этот Шувалов вышли на крыльцо и оглядывались, выискивая меня. – Сперва я вытрясу из него все, что он знает.

***

До Вознесенского мы ехали в гробовом молчании, благо до петропольской резиденции Штоффов было минут двадцать по свободному городу. В такую погоду половина автомобилей не завелась, так что пробок даже не мосту не было.

Матильда лично вела автомобиль и потому сосредоточенно боролась с гололедом, Шувалов ошарашенно помалкивал, то и дело косясь на меня. А я просто молча злился, толком еще не решив, на кого именно.

Для Пелагеи и слуг наше появление не стало сюрпризом – видимо, Матильда нашла способ предупредить о своем появлении. Нас тут же встретили, расшаркались по всем правилам и проводили в гостиную, куда подали здоровенный чайник свежезаваренного индийского чая, какие-то плюшки и печенье.

– Угощайтесь, господа, – королевским жестом распорядилась хозяйка дома, но мы с Шуваловым так и не притронулись ни к чашкам, ни к сладкому. – А я, пожалуй, налью себе кое-чего покрепче.

– Мне тоже, пожалуйста! – хором выпалили мы с Шуваловым и неловко переглянулись.

Матильда хотела было возразить мне, но, вспомнив, что я, в общем-то, уже был почти что совершеннолетним, сдалась и плеснула в мой стакан немного виски.

– Вариант для извращенцев – запивать его крепким сладким чаем, – посоветовала она. – Но мне так нравится.

Шувалов молча отпил из своего стакана, чуть порозовел лицом и наконец-то уставился на меня. Но я их опередил.

– Ваше благородие, когда же вы собирались сообщить мне сие прелестное известие? – не удержался от сарказма я. – Такой повод для праздника, а вы скрыли. Я бы букет послал.

– Матильда Карловна ничего не скрывала от вас, Михаил Николаевич, – виновато улыбнулся Шувалов. Боюсь, ее благородие узнала об этой новости немногим раньше вас. Да и я, признаться, до сих пор обескуражен… А Ирина Алексееевна и вовсе до сих пор не в курсе.

– Так-так, господа, – я залпом выпил свой виски и поставил пустой стакан на стол. Матильда достала неизменный длинный мундштук и закурила. Комната наполнилась ароматом вишневого табака. – Прошу вас изложить события в хронологическом порядке. А то, боюсь, я запутался.

Семен Шувалов прочистил горло и отхлебнул еще немного дистиллята для храбрости.

– Прошу прощения, но для понимания всей картины ситуации придется немного забежать назад. Я не уверен, что вы в должной мере осведомлены о делах моей семьи.

Я кивнул.

– Верно.

– Я происхожу из младшей ветви рода Шуваловых. У моего отца, Павла Павловича, и погибшего графа Аркадия Павловича был общий отец – граф. Соответственно, я являюсь племянником покойного графа. И единственным выжившим мужчиной из нашего рода, кто может претендовать на наследование.

– Михаил Николаевич это знает, – отозвалась Матильда.

– Однако до тех трагических событий никто не мог и помыслить о том, что мне достанется графский титул. Поэтому, когда я закончил Пажеский корпус, мог позволить себе сделать небольшой перерыв в карьере и заняться здоровьем отца. Чтобы вылечить его боли, мы выехали в Швейцарию, где он двумя годами позже скончался. Я же остался, решив получить еще одно, гражданское, образование. И, буду откровенен, я даже не собирался возвращаться. Европейский климат подходит мне гораздо лучше…

– А сейчас вернулись, ваше сиятельство, – торопил его я. – Разумеется, в связи с трагическими событиями.

– Да, в связи с ними. В один день я узнал, что лишился всех своих близких родственников и стал ответственен за большое состояние. Как тут было не вернуться?

– И на каком этапе появилась помолвка с Ириной Алексеевной? – Продолжал допрашивать я несчастного Шувалова. Семен Павлович, хоть и был выпускником Пажеского корпуса, под моим давлением немного поплыл и растерялся. А может действительно еще окончательно не осознал, в кого превратился волей случая.

Ронцов, вон, до сих пор не верил, что стал княжичем Воронцовым.

– Понимаете… Я ведь действительно понятия не имел о том, что был связан обязательствами… – мямлил Семен Павлович. – Примерно через неделю после новостей о гибели семьи дядюшки мне пришел конверт от поверенного нашей семьи. И в нем был старый договор о помолвке. От мая четвертого года.

Я поперхнулся чаем.

Май четвертого? Ирина родилась в мае четвертого. Пятого числа. Выходит, соглашение подписали ее еще живые родители. Но как Матильда могла об этом не знать? Почему от нее скрыли?

– Мне тогда еще семи лет не было, я понятия не имел о том, что наши семьи подписывали какие-то документы, – распалялся Шувалов. – Мне никто не сообщил! А Ирина Алексеевна и вовсе была младенцем! До сих пор не могу понять, зачем сохраняют этот варварский обычай договорных помолвок с малолетства. В Европе давно уже…

– Добро пожаловать домой, – недобро улыбнулся я. Но согласился с Семеном – обычай и правда средневековый. Тут женщин в университеты пустили, позволяют воевать и заниматься наукой. А помолвки остались.

Я перевел тяжелый взгляд с Шувалова на Матильду.

– Вашему благородию есть что добавить?

Баронесса потушила окурок и тут же вставила в мундштук новую сигариллу.

– Нет, Михаил. Они никогда, никогда ничего мне об этом не говорили. До сих пор гадаю, почему Леша не поделился со мной… Мы с братом всегда были близки, и я удивлена, что он не посвятил меня в этот план.

Матильда действительно выглядела растерянной, что было для нее редкостью. Вряд ли она лгала. А то что тогда предпочла обратиться за спасением к императору, было понятно – не хотела она породниться с угасающим Благодатью родом. Это осложнило бы жизнь Ирине.

Другой вопрос, насколько легко Ирэн будет сейчас…

– Выходит, помолвка заключена покойниками, и с тех пор утекло много воды, – подытожил я. – И это еще в том случае, если документ подлинный.

Шувалов выглядел оскорбленным.

– Вы подвергаете сомнению компетенцию нашего поверенного, ваше сиятельство?

– Только давайте без драмы, умоляю. Я, Семен Павлович, хочу сказать, что нынче в Петрополе удивительные дела делаются да всякие чудеса случаются. Не удивлюсь, если некоторые интриганы решили вас разыграть.

Матильда нервно выпустила струйку дыма.

– За такие шутки я им…

– Тише, ваше благородие, – оборвал ее я. – Но подлинность документа необходимо проверить. Для всеобщего спокойствия. С нас не убудет подождать несколько дней, а в процессе могут всплыть детали. Поэтому я бы на вашем месте заказал независимую экспертизу в паре конкурирующих контор. Для надежности.

Шувалов подумал, допил свой виски и тут же шлифанул сверху сладким чаем.

– Вынужден признать вашу правоту, Михаил Николаевич, – наконец ответил он. – Такая предосторожность кажется мне излишней, но я допускаю ее целесообразность. Скажу честно: я ужасно неуютно чувствую себя в новом положении. Меня к этому не готовили, и данный документ – один из множества, с чем мне предстоит разобраться.

Я пожал плечами.

– Даже если документ подлинный, вы сможете расторгнуть помолвку на основании изменившихся обстоятельств.

– Зачем же мне это? – искренне удивился Шувалов. – Конечно, в последние годы мы почти не виделись с Ириной Алексеевной, но я запомнил ее блистательной девушкой. Для меня будет честью создать с ней семью, особенно с учетом многолетних теплых отношений наших родов. Знай я раньше, что был заключен подобный договор…

Дальше я его не слушал. Все силы тратил на то, чтобы убрать алую пелену, застилавшую мне глаза.

Я тебя убью, наивный ты долбоящер. Только дай повод – хоть малюсенькую зацепку, чтобы швырнуть тебе перчатку в харю – и расторгать помолвку не будет необходимости.

Жесткий голос Матильды немного меня остудил.

– Я не стану решать этот вопрос за Ирину, – холодно отчеканила баронесса. – Врачи и так предрекают ей слишком долгое восстановление, поэтому все переговоры по этому вопросу я предпочту вести после того, как моя племянница окончательно придет в себя.

Вот, узнаю старую-добрую Матильду. Это ты, Шувалов, только что круто лопухнулся. Она же становилась тигрицей, когда дело касалось Ирэн – была готова разорвать любого ради ее защиты. И уж точно перебрала и отвергла женишком покруче нас с тобой.

И, кроме того, было еще одно обстоятельство, о котором пока не знали ни Матильда, ни новоиспеченный женишок. Зато знал я. И предполагал, чем все могло обернуться, когда Ирэн наконец-то очнется и начнет вспоминать обстоятельства своей травмы.

– Матильда Карловна, – я поднялся с кресла и кивнул в сторону библиотеки и кабинета. – Могу я отвлечь вас на пару слов?

“Ирина знает, что стала причиной гибели своих родителей”, – выпалил я ментально, и из рук баронессы едва не выпал мундштук. – “Она могла и еще что-нибудь вспомнить, да и другие тайны у нее имеются”.

– Конечно, Михаил Николаевич, – любезно улыбнулась баронесса и направилась к двери в библиотеку. – Прошу прощения, Семен Павлович. Это конфиденциальный вопрос.

– Ничего-ничего, я подожду.

Вообще это было ужасно невежливо – так покидать гостя, но Шувалов сам стал третьим лишним. Закрыв за нами дверь кабинета, я тут же повесил толстенный непроницаемый купол.

– Какого черта, Михаил? – Рявкнула женщина. – Как это вообще было возможно?

– Долго вы мотались по своим салонам в Букуреште, ваше благородие, – процедил я. – У нас здесь вообще-то война. И Ирину сделали оружием против Корфа. Вскрыли ей голову, вытащили все тщательно скрытые воспоминания и освободили ее силовой потенциал.

– Господи…

На ватных ногах Матильда дошла до стула и плюхнулась на него, словно тряпичная кукла.

– Представляете, что начнется, когда Ирина придет в себя? Она ведь все вспомнит. А больше ей в голову лезь нельзя – даже самый умелый менталист не сможет нормально стереть после такой грубой и мощной работы. Ментальному полю тоже нужно дать время зажить.