Текст книги "В интересах государства. Возвышение (СИ)"

Автор книги: Алекс Хай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

И что мне это давало?

Да, по большому счету, ничего конкретного. Но с этого можно было начать.

Чтобы не портить улики, я вернулся в хозяйство по дороге и снова зашел через ворота. Народу возле цеха стало побольше, скорая как раз забирала Борьку, и я прошмыгнул в лабораторию почти незамеченным.

Едва я вошел, Линдблад и Ольга тут же обернулись ко мне.

– Готово, – сказал швед. – Мои предположения подтвердились. Это дихлордифенилтрихлорэтан.

– Что, простите? – Нахмурился я, не понимая, как професор смог так быстро это произнести.

– Дуст, – пояснила Ольга. – Тот самый дуст, каким травят насекомых. Точнее, травили. Он уже лет тридцать как запрещен в империи, поскольку убивает не только вредителей, но и вообще все живое.

Дуст, который ДДТ. Тогда понятно. Я как-то надышался этой дряни, когда помогал однокурсникам обрабатывать общагу – до сих пор помню, как трещала башка и тех фиолетовых страусов, что звали меня возглавить атаку на Марс.

– Это ж сколько его вылили в пруды…

– Много и не понадобится, – сказал Линдблад. – Этот дюст очень токсичен, но в прошлом веке им пользовались везде. На рыб он действует как нервный, яд: беспокойство, судороги, паралич, смерть. Но высшие водные растения и зеленые водоросли не повреждаются.

– Очень рад за высшие водные растения, – съязвил я, но иностранец моего сарказма не понял.

– Меня беспокоит другое, – вмешалась Ольга. – Дуст много лет как запрещен. Его даже вроде бы уничтожали государственным указом, когда ученые забили тревогу и убедили правительство отказаться от яда. Откуда же его тогда взяли для отравления?

– Могли приготовить, – предположил профессор.

– Не думаю, – покачал головой я. – Скорее достали из каких-нибудь залежей. Наверняка где-то сохранился.

Оля развела руки в стороны.

– Но поди найди… Да и какой в этом смысл? Сейчас, когда остались только мальки…

Я строго посмотрел на сестру.

– Смысл есть. Я очень хочу найти того, кто это сделал. И у меня есть один знакомый, который профессионально занимается поиском нужной информации…

Глава 12

Оля стянула одноразовую маску, которой прикрывала лицо во время активной фазы эксперимента, и принялась вышагивать по лаборатории.

– Но у нас сейчас две совершенно разные проблемы, Миша, – говорила она, маяча перед глазами. Ее явно это успокаивало, а вот меня, наоборот, нервировало.

– Тогда уж три, – ответил я. – Первая – нужно как-то выполнить заказы, на которые мы уже подписались. Вторая – восстановить производство. И третья – найти виновных в этом массовом отравлении.

Хуже всего было то, что все три задачи требовалось решать одновременно. Потому что Мальки имели особенность довольно быстро вырастать, а это означало что уже совсем скоро их потребуется выпускать в “большую воду”. И к этому моменту нужно было либо иметь новые пруды вместо загубленных старых, либо провести восстановительные работы на пораженных.

Да и злоумышленников всегда лучше искать по горячим следам…

– Мой контракт имеет действие до конца года, – неожиданно встрял в разговор профессор Линдблад. – Я не имею намерений уезжать в Стокгольм из-за случившегося, но могу помогать здесь.

Мы с сестрой переглянулись. Кажется, она угадала мои мысли.

– Значит, придется разделиться, – хмурясь, словно все еще обдумывала предложение, проговорила Ольга. – Если профессор согласен, я бы попросила его заняться обследованием прудов. Возможно, прошло еще не так много времени, и среда не успела впитать яд.

Швед улыбнулся поверх маски.

– Есть еще одна гипотеза, если вы будете согласны. Можно попытаться изолировать пруды. Сейчас вода естественная, из подземных источников. Но если выложить дно и стены пруда изолирующим материалом, а затем залить свежую минерализованную воду из скважины…

Оля кивнула, поймав мысль рыботехника.

– Тогда даже если почва окажется пораженной, мы сможем использовать резервуары. Да! Мне нравится эта мысль. И это можно сделать достаточно быстро…

– Тогда я могу заняться этим, – предложил профессор. – Мне нужны работники и инженер. Я могу описать то, что нужно.

– С этим у вас проблем не будет, – отозвался я. – Дайте список, и я организую все как можно скорее.

Оля нервно забарабанила пальцами по столу.

– Нужно обсудить с отцом расходы, – сказала она. – Восстановление обойдется в немалую сумму.

– Но будет всяко дешевле, чем рыть и оборудовать новые пруды. Да и логистика здесь уже налажена – все рядом, схемы – обкатанные…

Я понимал, на что намекала сестра. Эта диверсия случилась в самое неподходящее время: выручка была пущена на закупку новых мальков, и мы очень рассчитывали на продажу той рыбы, что погибла. На носу был императорский бал, да и вообще сезон выдался богатым на приглашения. Столичное общество немного пришло в себя после войны орденов, и изголодавшиеся по развлечениям аристократы как с цепи сорвались. Балы и приемы гремели по всему Петрополю с самого мая.

Хорошо, что я все-таки приберег ту сумму в банке. Потому что сейчас у меня в голове созрел вариант решить еще одну проблему.

– Значит, с прудами фронт работ понятен, – сказал я и пристально уставился на сестру. – У тебя, Ольга, тоже будет очень ответственная задача.

Девушка нахмурила лоб.

– Ни в одном инкубаторе даже с заклинаниями я не превращу мальков в полновесных рыб, – предупредила она. – Это невозможно. Даже Благодать не способна влиять на время или рост. Закон природы не переломить.

– Поэтому ты найдешь дружественное хозяйство, в котором мы сможем приобрести рыбу для выполнения обязательств перед нашими заказчиками.

Сестра взглянула на профессора, словно искала у него поддержки. И, судя по всему, она собиралась мне возразить.

– Ваше сиятельство, боюсь, это не очень возможно, – выбирал слова Линдблад. – Понимаете… Мы работали с экспериментальными рыбами. Улучшали их состояние, тестировали различные корма. Да и мальков для разведения мы заказывали из разных стран. У нас были особи из Норвежского королевства, из моей Швеции, из Финляндского княжества… И некоторые наши эксперименты были уникальные.

Я вздохнул. Вот чем плохо спорить с высококлассными специалистами – они вечно пытались прыгнуть выше головы, когда все остальное уже просто горело.

Еще в прошлом мире был у меня однокурсник, которому повезло устроиться в ИТ-компанию программистом-джуном. Там они работали командами: программист, тестировщик, дизайнер, верстальщик и менеджер, который руководил всей этой ордой. Так вот товарищ тогда жаловался, что менеджер вечно торопил команду и просил закрывать глаза на мелкие огрехи, чтобы успеть предоставить заказчику работу в срок. Дескать, потом все равно быстро мелкие вопросы закроем, но заказчик будет доволен, что все выполнили обещания в срок.

Тогда я поддерживал возмущение своего знакомого, а сейчас начинал понимать его менеджера. Когда прием назначен на определенную дату, ты не можешь передоговориться с заказчиком и привезти рыбу на день позже. На кой черт она ему с опозданием? Поэтому соблюдение сроков сейчас было нашим приоритетом.

И отчего-то я был уверен, что даже самые требовательные гости не заметят большой разницы между плодами селекционерских выкрутасов наших специалистов и просто отличной и свежей форелью из чистейших озер той же Финляндии.

– Господа, – я набрал побольше воздуха в легкие, понимая, что переубедить Олю и Линдблада будет непросто. – Я понимаю, сколь ценными были плоды ваших трудов, и горжусь вашими достижениями. Но беда в том, что, увы, далеко не все смогут оценить весь путь, что вы проделали, съев жаренную на углях форельку. И если мы сейчас не придумаем, как доставить нужное количество качественной рыбы в срок, мы подмочим репутацию нашего хозяйства, потеряем заказчиков и больше не сможем заниматься этим делом.

– Миша, говорю же тебе, – вспылила сестра, – Такой рыбы просто больше нигде нет!

– А какая есть?

Сестра замялась.

– Ольга, перфекционизм – это форма гордыни. Ты сейчас ставишь свои достижения выше всего, что человечество придумало за всю историю.

К моему удивлению, профессор Линдблад меня поддержал.

– Олега Николаэвна, его сиятельство правый. Большинство покупателей не заметят разницы во вкусе. Ведь мы работаем здесь над тем, чтобы рыбы были здоровее, питательнее и быстро росли. На вкусовые характеристики это не существенно влияет. Раз мы оказались в такой… необычной ситуации, я думаю, что допускается перекупить рыбу у надежного поставщика. Только, конечно, нужно убедиться в том, что рыба подходящего качества.

– А также позаботиться о том, чтобы наш обман пока что не выплыл наружу, – добавил я. – Поэтому в Петропольской губернии заказов мы делать не будем. Где поблизости есть хозяйства, которые вы можете рекомендовать, господин Линдблад?

Швед долго не думал.

– Финляндское княжество! Я могу дать вам контакты надежного производителя у местечка Иматра. Несколько лет назад я налаживал там хозяйство. Особая ценность той рыбы в том, что она содержится в природной среде, но корм там специализированный.

Я задумался, прикидывая логистику. Иматра – это в моем мире была почти что самая граница Финляндии с Россией. На автобусе с учетом прохождения границы часов пять. Но здесь Финляндское княжество входило в состав империи, поэтому вопрос с границей и таможней не встанет, что ускорит доставку. И нужно будет подгадать таким образом, чтобы привезти рыбу свежайшей. А на дворе лето… Впрочем, это уже вопрос к Ольге – она в таких вещах понимала лучше моего.

Вот и стало понятно, на что пойдет остаток моих сбережений на счете.

– Вот ты, Ольга, туда и поедешь, – сказал я. – Потому что мне нужен там кто-то, кто сможет проверить качество и организовать перевозку товара.

Сестра побледнела еще сильнее, и в свете ярких холодных ламп ее лицо казалось совсем белым.

– И ты доверишь это… Мне?

– А кому еще? – пожал плечами я. – Господин Линдблад будет занят здесь. Мы с отцом в этом ничего не понимаем и точно не знаем, на что смотреть. Других вариантов у нас нет. Так что, Ольга Николаевна, вам надлежит спасти репутацию нашего дела.

Ольга опустилась на крутящуюся табуретку и уставилась в одну точку. Осознала-таки наконец груз ответственности? Да, дорогая моя, если хочешь развивать свое дело, всю жизнь отсиживаться в лаборатории с аквариумами не выйдет.

– У вас все хорошо получится, Олега Наколаэвна, – подбодрил помощницу швед. – Вы уже прекрасно разбираетесь в вопросе и сделаете все правильно. Главное – уделите особое внимание транспорту для перевозки.

***

Оля ехала на переднем пассажирском, демонстративно отвернувшись к окну.

– Ну чего ты скуксилась? – спросил я, выруливая на трассу, что вела к Лебяжьему.

– С чего бы начать, – огрызнулась она. – С того, что ты готов рискнуть всем хозяйством, отправляя меня в Финляндию?

– Ты туда не на всю жизнь, а на несколько дней поедешь. Все проверишь, проконтролируешь, чтобы нужный груз отправился в нужное время в нужное место в нужных условиях. В чем проблема-то?

– А вдруг я облажаюсь?

– Не облажаешься. Я тебя знаю.

– А если…

– Отставить брюзжание, – резко сказал я. – Никто из нас сейчас не имеет права облажаться, понимаешь? Да, случилось страшное. Но если проблему можно решить за деньги, то это не проблема, а непредвиденные расходы. И да, придется поднапрячься и сделать что-то впервые. Добро пожаловать во взрослую жизнь, Оленька.

Сестра злобно фыркнула.

– И теперь ты руководишь предприятием?

– Считай меня кризисным менеджером. Есть проблема – я ее решаю. И вроде пока у нас получается неплохо. Полдня прошло – а твой швед уже нарисовал план для инженеров, мы отзвонились финнам, и остальная жизнь идет своим чередом. Видишь, я даже про твою примерку не забыл!

– А что будете делать вы с отцом?

– Отец будет добывать деньги, потому что лишних у нас не предвидится. А я займусь тем, что умею – стану искать тех, кто устроил эту диверсию. Видишь, каждый будет делать то, в чем хорош, ради блага семьи. И что тебе не нравится?

– Можно было ускорить подписание контракта с Шуваловым. Использовать его земли для обустройства новых прудов. Да хоть ссуду у него взять!

Ах вот оно в чем дело!

Тьфу ты, блин. Я тут рву задницу и выворачиваюсь мехом внутрь ради того, чтобы сохранить активы в руках семьи, а эта пигалица распустила хвост и ищет лишний повод, чтобы обратиться к своему дражайшему ухажеру?

Не готова она еще вести дело. Не готова.

– Ольга, мы же вроде обговорили, что сотрудничество с Шуваловым не должно пересекаться с нашим хозяйством. Граф желает организовать народное производство, а у нас рыба элитная.

– Да разве он откажет?

– Конечно, не откажет. И именно поэтому я не хочу к нему обращаться?

– Да почему?

Потому что это обеспечит ему лишний рычаг давления на нас. В идеале я бы и вовсе не хотел, чтобы этот скользкий и дохрена любезный Семен Павлович прознал о наших трудностях. По крайней мере до тех пор, пока мы не преодолеем кризис.

– Потому что каждому свое, Оля. Чуть позже ты это поймешь.

– Ага, конечно. Зазвездился ты, наследник.

Сестра надулась и снова уставилась в окно. К счастью, мы как раз подъехали к воротам усадьбы Штоффов, и я медленно покатил по аллее к особняку. Ольга вышла, хлопнув дверью сильнее обычного – злилась на меня, это понятно. Но она пока и правда не была в состоянии понять то, как обстояли дела.

– Заеду через три часа! – крикнул я ей вслед и ушел на разворот.

Меня ждали два весьма ответственных дела в Петрополе.

***

Лавка редкостей Бронштейна встретила меня запахами старинных кожаных переплетов, лака для дерева и свежесваренного кофе. Сам владелец читал газету, облокотившись на конторку возле кассы, и попивал ароматный напиток.

– Не вредно ли пить кофе так поздно в ваши годы? – Вместо приветствия сказал я.

Старик оторвался от статьи и расплылся в улыбке.

– Михаил Николаевич! Ваше сиятельство, давненько вы ко мне не захаживали. Я уж думал, уехали на практику куда-нибудь в Константинополь… Желаете приобрести подарок?

Я отрицательно качнул головой и подошел ближе.

– Боюсь, сегодня я пришел за услугой иного толка.

Бронштейн тут же изменился в лице – морщины углубились, а глаза стали цепкими и колючими. Он прошаркал к двери, запер ее и перевернул табличку “Перерыв” к галерее.

– В таком случае прошу в мой кабинет, ваше сиятельство.

Кабинет на поверку оказался крошечным помещением три на три метра, где с трудом уместились письменный стол, два стула и аж два шкафа, заваленные папками от пола до потолка.

Бронштейн жестом пригласил меня сесть и сам устроился напротив.

– Итак, чем могу быть полезен?

Я смущенно улыбнулся.

– Понимаю, наверняка моя просьба покажется вам несерьезной или даже смешной, но обстоятельства складываются так, что мне нужно добыть кое-какую информацию, не привлекая ничьего внимания.

Любитель редкостей пожал сухими плечами.

– Не вижу в этом ничего смешного, ваше сиятельство. Тишину любят не только деньги, но и дела.

– В таком случае я бы хотел выяснить, остались ли на территории Петрополя или губернии склады с дустом, – выпалил я. – Насколько мне известно, это вещество запрещено уже много лет. Однако я обнаружил…

Бронштейн жестом прервал меня.

– Мне не нужно знать лишних подробностей, если только это не облегчит поиски. Взвешивайте каждое слово, Михаил Николаевич. Причина, по которой вы интересуетесь дустом, для меня не имеет значения.

Я кивнул.

– Постараюсь сузить круг поисков. Очевидно, некто – возможно это были двое мужчин, смогли достать этот инсектицид в достаточной концентрации, чтобы отравить поголовье… Некой живности. Подозреваю, много им не потребовалось, но и не мало. И я желаю выяснить, не видел ли кто-нибудь этих людей. Или, например, не обкрадывали ли какой-нибудь склад. Или не продавали ли…

– Я понял вас, Михаил Николаевич, – сказал старик. – Поискать можно, но результата я гарантировать не могу, как часто случается в подобных делах. Тем не менее порасспрашивать у нужных людей в нужных местах мои коллеги смогут.

– Я буду вам очень признателен и, разумеется, обещаю вознаграждение. К слову, сколько мне это будет стоить?

– Зависит от сложности поиска. Задатка в пятьдесят рублей будет достаточно, а там сочтемся по результату. Зайдите ко мне через пару дней.

Я поднялся.

– Занесу задаток в течение получаса. Нужно дойти до банка.

– Как пожелаете, ваше сиятельство.

Бронштейн проводил меня до выхода, отпер дверь и снова перевернул табличку.

Что ж, первая удочка брошена. Мне не хотелось приплетать к этому инциденту Тайное отделение. Во-первых, лишний раз дергать Корфа было неловко. Во-вторых, следов Благодати я там не учуял, да и все было проделано простыми методами – это было скорее в ведении полиции, а не управления по контролю деятельности одаренных. И, в-третьих, я пока что хотел сохранить секретность нашего положения.

Я едва успел выйти из здания банка и как раз направлялся к машине, чтобы побыстрее спрятать “котлету” со снятой наличностью, когда вздрогнул от голоса в голове.

“Ты что творишь, Соколов?!”

Ну да, ну да. Вспомнишь солнце – вот и лучик.

“И вам доброго дня, Вальтер Макарович”.

“Я даже не буду спрашивать, на кой черт ты поперся к этому старому маланцу – и так понятно. Но скажи мне, Михаил, ты всерьез рассчитывал, что я не узнаю о происшествии в Лепсарях?”

“Так вроде это ж не вашего ведомства проблемка…”

“Засовывай свой зад в машину и немедленно езжай ко мне!” – рявкнул Корф так, что у меня зазвенело в ушах. – “Не нашего ведомства проблемка, как же. А то, что сегодня ночью под Всеволожском обокрали и подожгли полигон утилизации опасных отходов, и жахнули по нему Благодатью, это тоже не наша проблемка?”

Глава 13

Корф исчез из моей головы так же внезапно, как и появился в ней, но в ушах еще долго оставался звон от его крика. Встряхнувшись, я торопливо, почти бегом, направился к машине – сжимая пакет с наличностью так крепко, что аж пальцы свело от напряжения.

Бросив деньги под сидение и затолкав их понадежнее, я дрожащими руками завел мотор. Даже не знаю, что именно сейчас во мне кипело сильнее – инстинкт обнаружившей след ищейки или волнение от предстоящего разговора с начальством. Потому что я уже понимал – по головке меня гладить не будут. Корф будет драть меня не только потому, что я не связался с ним после инцидента на прудах, но и обязательно припомнит мне дуэль.

Видит небо, я надеялся, что пронесет. Но если Пистолетыч вызывал к себе, значит, не прокатило. Будет порка.

– Ладно, поехали, Витя, – сказал я и медленно поехал по Невскому в сторону Петропавловки. – В конце концов я это заслужил.

Погода, как назло, стояла прогулочная. Местный климат отличался тем, что мы вечно не могли предугадать, каким выдастся лето. Порой мы изнывали от почти сорокоградусной жары, а иной раз даже в июле приходилось ходить в пальто. Стоя на светофоре, я с тоской проводил компанию молодежи, гулявшей по Дворцовому мосту. Не успел толком расслабиться, как мне подкинули новую работенку.

Что ж, пора привыкать. Корф давно предупреждал, что сотрудник Тайного отделения себе не принадлежит. Даже внештатный.

Доехать повезло за десять минут, благо Петропавловская крепость находилось совсем близко. Охранники быстро срисовали номер автомобиля и пропустили меня за ворота без вопросов, разве что парковаться пришлось на гостевой площадке. Но я был не против немного пройтись.

Не успел я войти в недра Трубецкого бастиона, как едва успел отскочить от распахнувшейся двери. На меня вылетел взъерошенный и запыхавшийся помощник Корфа. Алексеев что-то орал в трубку, крепко прижимая к груди свою извечную папку-планшетку.

– Да слышу я! Уже отправили, да. Первая будет через полчаса. Вторая… – он только сейчас заметил меня, коротко кивнул в знак приветствия и указал рукой на здание, предлагая мне заходить. – Часа полтора.

Я решил его не перебивать – если Алексеев, вечно прилизанный и опрятный, был в таком состоянии, то лучше человека не дергать.

– Да, черт возьми! У нас здесь и своих проблем по горло! – орал он у меня за спиной.

Ну и ну. Не знаю, что там стряслось, но, видать, вечер будет горячим.

Уладив формальности на второй проходной, я поднялся на этаж к Корфу и ментально сообщил о своем прибытии.

“Заходи, Михаил”.

Инстинктивно я набрал в легкие побольше воздуха, как делал всегда перед получением наказания. Еще в детстве, когда меня угощали ремнем по заднице, как-то научился принимать удары судьбы, задержав дыхание. Не хотелось орать от боли, и я стискивал зубы. Вот и сейчас я с удивлением отметил, что сжал челюсть до зубного скрежета.

Корф как раз положил трубку служебного телефона на аппарат и потушил сигарету, когда я вошел в кабинет.

– Садись, – бросил он и залпом допил что-то из кружки.

От тайного советника фонило почти что инфразвуком – до того тревожно и неуютно было находиться рядом с ним. Превозмогая дискомфорт, я опустился на стул напротив и выжидающе глядел на руководство.

– Сперва объясни, что это? – он швырнул в меня газетой, свернутой на том месте, где какой-то пройдоха настрочил целую статью о нашей дуэли с Денисовым.

Читал я этот материал. Уши бы повыдергивать тому, кто это написал. Не сказать, что все переврали, но подали под таким соусом, что мы с Денисовым оба выглядели полными негодяями.

– Это газета, ваше превосходительство, – сухо ответил я.

Корф начал медленно багроветь и медленно поднимался из-за стола. И по его глазам я понял, что с иронией я слегонца не угадал…

Так, Миха, спасай зад, пока от него еще что-то осталось!

– Тихо-тихо, – я замахал руками, призывая Пистолетыча к спокойствию. – Я все объясню!

– Уж изволь, – процедил он и взялся за пачку. – И быстро. У тебя мало времени.

Я как мог коротко изложил самую суть конфликта – про перебравшего Денисова, про его хамские шуточки, что преследовали мою семью весь вечер, про нанесенное Ольге оскорбление…

– Короче, я поступил по чести. Как аристократ. За оскорбление следует отвечать.

Корф мрачно выслушал меня, но ярости в его глазах не убавилось ни на йоту. Он забрал газету и со всей силы швырнул ее в мусорное ведро.

– Да, Михаил, ты поступил как типичный аристократ. А должен был поступить как сотрудник Тайного отделения. Как человек, что находится на государевой службе.

Я молча на него глядел, не зная, какие слова сейчас были бы правильными. Рассыпаться в извинениях? Так бессмысленно – все уже случилось. Защищать свою позицию – значит усугубить ситуацию.

– Нам запрещено ввязываться в конфликты и тем более вступать в дуэли. А уж вызывать кого-либо самим и просто немыслимо! – выплюнул Корф и стряхнул пепел в кружку. – Ты хоть понимаешь, чем все это грозит?

Я растерянно на него глядел, не особо понимая, чего он от меня хотел.

– Так, Вальтер Макарович, давайте по порядку. Значит, если я – сотрудник Отделения, то мне запрещено защищать свою честь и честь моей семьи? – с вызовом ответил я. – И что это даст кроме дополнительных насмешек недругов?

Тайный советник откинулся на спинку кресла и устало потер глаза.

– Сомневался я в твоей готовности к длительной работе, много раз сомневался. Уговорил себя, что надо дать парню шанс. Что он с головой, быстро все поймет. Видимо, я ошибся.

– Да что я не так сделал?!

– Ты так и не понял, где оказался! – рявкнул Корф так, что даже листья на его фикусе задрожали. – Тебя и меня сейчас спасло лишь то, что ты являешься внештатным сотрудником, и знают об этом немногие. Работай ты официально, сразу получил бы неаттестацию и в лучшем случае отправился разгребать архивы в подвале на пару лет. А может и вовсе угодил бы дознавателем в какую-нибудь Удомлю и застрял там до самой отставки. Ты нарушил наш устав, Михаил. Испортил себе репутацию и резюме этой дуэлью, да еще и меня подставил. Порой я начинаю думать, что слишком рано с тебя сняли ошейник.

– А что мне было делать? – вспылил я. – Денисов весь вечер нарывался!

– Оглохнуть. Мы все умеем избирательно глохнуть в нужный момент. Очень полезный навык.

– Я и был глух, пока он язвил в мой адрес. Но когда он взялся за сестру…

Пистолетыч, казалось, немного успокоился, но от него все еще веяло угрозой. Моя сила вскинулась было, чтобы обороняться, но усилием воли я подавил порыв.

– По-человечески, да и как аристократ, я тебя понимаю, Михаил. Всякий любящий семью человек будет защищать родных. Но здесь немного иная ситуация. Нашим близким рано или поздно приходится учиться защищаться самостоятельно. Или искать себе других защитников.

Я хмыкнул.

– И что об этом скажет свет?

– Вот здесь и кроется твоя главная ошибка, Соколов. Нам важно не то, что скажет свет, а то, что скажет государь и начальство. Лишь это. И пока что ты этой простой истины так и не осознал, что весьма меня разочаровывает.

Я насупился на стуле, как сыч. Корф тем временем продолжал муштру.

– Тайное отделение – одна из самых серьезных государевых служб, Михаил. Чтобы попасть сюда, нужно пройти строгий отбор, и смотрят там даже на цвет каши, которую ты ел в три года, понимаешь? Каждый проступок, каждая провинность взвешиваются как на Страшном суде. Потому что какое право ты будешь иметь судить кого-либо, если сам нечист?

Я ехидно улыбнулся.

– А вы насколько чисты, ваше превосходительство? Насколько чиста была Матильда, когда решила сделать с Ириной то, что сделала…

– Ты передергиваешь, прекрасно зная, что я был должен Матильде, и что она сделала то, что сделала, из самых благих помыслов.

– Ну да, – кивнул я. – Как всегда, во всем есть нюанс, ага? Всегда найдется кто-нибудь равнее равных, кому дозволено чуть больше.

– У каждого из нас не раз была и еще будет ситуация, когда придется сделать выбор между долгом перед государством и… другим долгом, честью, близкими… И каждый такой выбор будет мучительным, особенно для тех, кто действительно служит от всего сердца и радеет за благо. Это неизбежно, Михаил. И тебе придется научиться выбирать. Даже если ты будешь от всего сердца верить в то, что занят правым делом, от угрызений совести и не спастись. Это наш крест, и все мы его несем.

Он внимательно смотрел на меня, продолжая держать в руках давно погасшую сигарету. Я выдержал его взгляд молча.

– Я ведь предупреждал тебя, – устало добавил Корф. – Будет тяжело. И если ты не готов нести это бремя, лучше скажи сейчас, пока еще есть небольшой шанс успешно вывести тебя из игры. Чем дальше, тем больше ты будешь знать и тем дороже придется заплатить за свободу. Впрочем, полной свободы все равно обещать не могу – ты уже влез в это гуано по самые уши.

Пистолетыч снова поднял на меня глаза, явно ожидая ответа. А я думал. Напряженно соображал и пытался для самого себя разложить все по полочкам.

Честно говоря, я уже не представлял своей жизни без Тайного отделения. Настолько эта работа легла мне на душу, что казалось, я сойду с ума от скуки и пресной жизни, если меня лишат возможности работать с опасностью.

В то же время я до конца не понимал, кому буду принадлежать больше – себе или тому самому государству, которому был так предан Корф. И это меня беспокоило. Мне следовало решить уравнение, в котором было слишком много неизвестных переменных.

В одном Корф был точно прав – я слишком глубоко влез в войну орденов, засветился перед всеми, привлек слишком много внимания. Меня уже не оставят в покое, даже если Корфу удастся вытащить меня из игры. И обратят внимание не только на меня. Уже обратили – на отца, на Олю. И черт знает, что будет дальше.

Но чтобы мои родные могли защититься, им требовался Осколок. А Осколок я мог получить быстрее всего, работая на Отделение. Других вариантов пока не было даже в перспективе.

Словом, сколько переменный ни ставь, а результат известен. Значит, будем воевать.

– Я приношу глубочайшие извинения за необдуманный поступок, который совершил, – твердо сказал я, не отрывая взгляда от глаз Корфа. – Это более не повторится. Слово дворянина.

Ни единый мускул не дрогнул на лице тайного советника.

– Верно ли я понимаю, что этим ты подтверждаешь намерение служить дальше?

Я кивнул.

– Именно так, ваше превосходительство.

– Хорошо. Историю с дуэлью мы осторожно замнем, но более подобного я не допущу. Тебе осталось два года до выпуска, и за это время ты не должен совершать проступков. В противном случае у тебя будут серьезные проблемы с дальнейшим трудоустройством. Мы друг друга поняли?

– Разумеется, Вальтер Макарович.

– И имей в виду, что если ты попадешь в штат, ограничений станет больше. Одна заваленная аттестация – и добро пожаловать на выход.

– Да понял я, понял!

– Изумительно. Тогда приступим к насущным проблемам. Расскажи по порядку, что именно стряслось у вас на хозяйстве.

Я быстро пересказал все, что смог накопать, и даже предъявил захваченный с тарелки кусок рыбы. Остатки пищи уже завонялись, и Корф снова закурил, чтобы перебить тухлятину, и потянулся к телефону.

– Яковлев, зайди ко мне, пожалуйста, – бросил он и уставился на меня.

– Хорошо, что ты прихватил гостинец. Посмотреть, что там, лишним не будет. Хотя, полагаю, мы оба прекрасно знаем ответ.

Я кивнул.

– Наши проверили. Дуст. Запрещенка.

– И по волшебной случайности, – Пистолетыч недобро улыбнулся и раскрыл лежавшую перед ним тонкую папку, – на Всеволожском полигоне как раз утилизировались вещества вроде дуста. Поздравляю, Михаил. Кто-то настолько хотел вам насолить, что не просто умыкнул химикат, но зачем-то устроил там поджог. Причем при помощи Благодати.

– Откуда это известно? Про Благодать.

– Свидетели, средства слежения, – отозвался Корф. – Это же все-таки не простая свалка. Пока мне передали мало материала – наши там все еще работают. Но, сдается мне, два происшествия связаны.

Я жестом попросил папку. Корф, тяжко вздохнув, протянул ее мне. Да уж, не особо густо – пара служебок с кратким пересказом. Поскольку группа еще не вернулась, то и материалов для изучения у нас не было.

– Поджечь могли, чтобы скрыть следы похищения, – предположил я. – Только не очень у меня это в голове вяжется. Дуст – он же дешевый. Зачем столько возни, чтобы украсть его с полигона? И зачем одаренному так подставляться? Могли бы и без спецэффектов проникнуть на территорию.

Тайный советник покачал головой.

– В том и дело, что на полигон просто так не попадешь. Вход по спецпропускам. Предприятие-то опасное. Утилизация по строгим протоколам, все учитывается и записывается.

– Да в жизни не поверю, что сотрудники не левачат! – возмутился я. – Наверняка есть способ что-то утащить и незаметно пронести.

– Возможно, но, насколько мне известно, контроль там строгий. Досмотр на входе и выходе. Не исключаю, что пожар могли устроить дистанционно, чтобы отвлечь сотрудников и незаметно пробраться. И судя по краткому описанию видео с камер контроля, что прислали Алексееву, именно так и произошло – наших воров-пироманов сразу не засекли. А когда один из охранников заметил, было поздно.