Текст книги "Люциана. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Алекс Джиллиан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 39 страниц)

Мила подняла на нее исполненный отчаянья и боли взгляд.

– Это из-за меня они погибли. – Всхлипнув, сказала она.

– Твоей вины нет. Это судьба. Нужно остановить Ланкастера. Ты должна помочь. Ради остальных.

– Я не могу. – Прошептала Мила.

– Почему?

– Я не знаю, где гребень.

– Ты вспомнишь. Пошли. Скоро закат. Нужно добраться пока Ланкастер не проснулся.

Она смотрела в окно. Снова пошел дождь. Он хлестал в лобовое стекло, а красный "Бентли" с ревом несся вперед. Мила уперлась лбом в стекло и вглядывалась в скатывающиеся по нему хрусталики воды. Она не знала, как удалось Клэр убедить ее поехать с собой. Самостоятельно думать она уже не могла. Ей надо было сбежать от преданной фанатки Ричарда, пока была такая возможность. По-крайней мере, это было бы правильно и разумно. Но Ларина не сбежала, более того, она сама села в автомобиль, который вез ее сейчас к мистеру Милзу, вампиру – принцу тьмы. И как бы дико это не звучало, это правда. Но она хотела знать все правду с самого начала. Ей надо это знать, чтобы понять ПОЧЕМУ. Почему Ричард так поступил с ней. Почему такие твари, как он, существуют. Почему, не смотря ни на что, она так хочет увидеть его….хотя бы раз. Только с ней могло случиться подобное. Впервые она почувствовала себя счастливой, живой, значимой, прекрасной, нужной и интересной, особенной. Она встретила человека, который изменил весь ее мир, научил дышать полной жизнью, в видимом видеть невидимое, вдохнул в нее невероятную силу и что-то еще… такое похожее на зарождающуюся нежность, на потребность в чьей-то ласке, что-то, похожее… на любовь. Но этот человек оказался вампиром. Господи. Как дико звучит это слово. Дико и нелепо. Вампир. Все равно, что демон или черт. Ни во что подобное, Мила никогда не верила. И сейчас какая-то часть ее существа отрицала реальность существования вампиров. И все же другая часть знала с самого начала, чувствовала, но боялась признать, как истину. Власть его глаз, шелк бархатистого неповторимого голоса, нереально белая сияющая не живым блеском кожа, лабиринт глубинных засасывающих в свою ледяную пучину глаз, плавность неспешность движений, все это не могло принадлежать человеку. Он знал ее. Теперь Мила многие сказанные им слова понимала иначе. Ричард читал ее, как книгу. Он владел ее мыслями и желаниями. Он использовал ее. И это злило ее больше, все остальное. Она слишком высоко взлетела, а падать пришлось очень больно. «Я всегда знала, что ты слишком хорош для мужчины, Ричард». Ричард…. В состоянии отрешенности она рисовала его имя на запотевшем стекле, согревая своим дыханием. Люциана слишком много рассказала о нем, приоткрыв завесу его неприступной маски. И, не смотря ни на что, ни на какие веские причины, она не могла ненавидеть его. Не могла и не хотела. Он был чуждым ей созданием, но разбудил в ней, то, что никто до него не смог. Он увидел ее – настоящую сквозь защитный экран, выстроенный ее зажатой испуганной душой, запертой в бренное тело. Вся ее жизнь была предчувствием этой встречи, а он ждал не ее. Он ждал Люциану. А в ней искал ЕЕ черты, одевал в ЕЕ платье. Даже просыпаясь прошлой ночью, его губы шептали ЕЕ имя. Несмотря на то, что Люциана была чудовищем, убийцей, он продолжал любить ее, искать ее. Мила стерла его имя со стекла. Она не станет сожалеть. Она будет сильной. Если до сих пор рассудок не оставил ее, то еще не все потеряно…. Наверно.

– Ты страдаешь. – Бросив на Милу обеспокоенный взгляд, произнесла Клэр, уверенно управляя машиной. Ларина оценивающе взглянула на ее точеный профиль. А что он говорил Клэр? Как соблазнял ее? Она представила его руки на ее матовой коже, и с отвращением отвернулась. Люциана успела поведать ей, что вампиры – полигамные существа. Однако Ричард любил только ее все эти годы. Любил и ненавидел. Целую вечность. Все женщины на его работах в импровизированной галерее похожи на Люциану. Она прошла с ним через тысячелетие. Он пронес память о ней в своей душе, если последняя у него имеется. Откуда у Люцианы, даже мертвой, столько власти над ее мужчинами? И почему Ричард так и не смог забыть ее?

– Я не страдаю. – Мила нахмурила лоб. – С чего ты взяла?

– Мы связаны, Люда. Мы трое. Я чувствую тебя через него. – Клэр слабо улыбнулась.

– Почему я тебя не чувствую? – устало спросила Ларина.

– Есть целый ряд причин. Во-первых, ты сильная, у тебя врожденный дар, но ты отгораживаешься от него невидимыми барьерами. А во-вторых…. Нужен еще один поцелуй, который сотрет все грани твоей самозащиты. Он даст тебе невероятную силу, с помощью которой ты будешь чувствовать не только его и меня, но и остальных, если захочешь.

– Остальных? – глаза Милы расширились. – ИХ много?

– Да. Последователи Ричарда разбросаны по всему миру. Вампиры не живут стаями. Это слишком опасно. Но Ричард контролирует их. Держит в своей власти.

– Бред какой-то. – Ларина устало потерла переносицу. Почему они так долго едут. Неужели Эдуард унес ее так далеко?

– Нет, не бред. Есть люди, которые знают о существовании других, и они преследуют подобных Ричарду. Человек слаб и непросвещен в этих вопросах, ему свойственен страх. И единственный способ бороться с ним – уничтожение этого страха.

– Это разумно. – согласилась Мила.

– Ты бы хотела, чтобы Ричарда убили? – Клэр многозначительно взглянула на Лариной. Лицо ее выражало сомнение.

– Наверно, это было бы правильно. Он – уже мертв. И он – убийца. Клэр, ты ослеплена Ричардом. Это понятно, но я видела, Люциана показала мне многое из его прошлого. Он убивал. И не единожды. И убьет снова, если возникнет такая необходимость.

– Почему ты так уверена в этом? – Клэр покачала головой. Она не допускала мысли, что Ричард может быть чем-то опасен. Он хорошо ее одурманил своими чарами. Непревзойденный обманщик.

– Однажды Ева поверила змею, и ты знаешь, как это кончилось. Клэр, ты насмотрелась романтичных фильмов о добрых и красивых вампирах. Ричард не из них. Вместе с Люцианой он принимал кровавые ванны и его не пугал вид сваленных в кучу трупов, которые они обескровили. Запах смерти, такой отвратительный для нас, ему приятен, он возбуждает его. Мне жаль, разочаровывать тебя, но он не многим лучше Ланкастера. Они – два прекрасных охотника. А мы с тобой – их жертвы, еда, если хочешь. Такова их природа. Ее не изменить.

– И все же я хочу разделить с ним это царство теней. – Клэр мрачно улыбнулась.

– Вечная борьба с жаждой крови и одиночество – вот, что тебя ждет. Мне это не нужно. Я уже почувствовала первые предвестники того, что он предлагает. Я смотрела на свою подругу и друга, а в голове считала удары их сердец, не могла отвести взгляда от голубой вены на шее, чувствовала их запах. Это страшно. И это не для меня. Я не хочу бояться, что могу съесть кого-то из своих близких.

– Ричард умеет управлять своими инстинктами. Он же научился….

– Но перед этим он загубил немало душ. Он рожден во тьме, Люциана лишила его души и жизни. Что может предложить нам покойник без души. Это самообман. Ты видишь то, что Ричард позволяет видеть. Он в нашем мозгу.

– Но ты поехала со мной!

– Потому что я хочу закончить с этим. – Мила тяжело вздохнула. – Я не смогу жить, если во всем не разберусь.

– Почему же ты страдаешь? Так и не ответила. – Клэр скосила на нее взгляд. – Тебе тоже тяжело отказаться от Ричарда. Только упрямство не дает тебе это признать.

– Ты же все знаешь, вот, и ответь сама.

– Ты закрылась. – С упреком произнесла Клэр. Мила усмехнулась. Хватит, ее душа – не кинолента, чтобы каждый ее просматривал. Машина резко затормозила. Они приехали. Мила с трудом проглотила подкативший к горлу комок. Из окна она взглянула на большой дом Милза. В опускающихся сумерках он выглядел мрачновато. И как она раньше этого не замечала. Сжав свой страх в кулак, Ларина открыла дверцу и вышла под проливные струи дождя. Каждый шаг давался ей с великим трудом, она обернулась назад, с тоской взглянув на ускользающую бордовую полоску заката. Возможно, она видит его в последний раз. Никогда еще закат не казался ей таким мучительно-ярким, а дождь невероятно теплым. Подняв голову вверх, она стояла, подставив лицо под прохладные струи, показавшиеся ей живой водой. И все-таки жизнь прекрасна! Листьев на деревьях почти не осталось, и они, осиротевшие, протягивали голые ветки с затянутому тучами небу. Но небо не слышало их. Тепла не будет до весны. Сейчас самое время прочитать последнюю молитву, покаяться в грехах, но она не верила в Бога. Какая ирония, а ведь ей пришлось поверить в вампиров.

– Что ты делаешь? – изумленно спросила Клэр, наблюдая за ней.

– Прощаюсь с жизнью. – Спокойно и почти блаженно улыбаясь, ответила Мила. Клэр покрутила указательным пальцем у виска, и открыла дверь.

Мила осторожно вошла. Вода с нее потекла прямо на дорогой толстый ковер. Босиком она прошла в гостиную, в которой, как всегда горел камин. Он наполнял комнату уютным оранжевым светом. Мила прошлась по комнате, подошла к любимому креслу Ричарда. Ее не было чуть более суток, а здесь уже все изменилось….Для нее. Ричард еще спал. Она не чувствовала его. И теперь Ларина даже догадывалась, где именно находится его опочивальня. Тогда в его галерее она почувствовала какое-то слабое подобие жизни за стеной, едва уловимый стук сердца, сердца Ричарда. Все это время он был в доме. За холодной стеной. Один сплошной обман. Почувствовав чей-то взгляд, Мила обернулась. В проеме стоял Грэг. Этот добрый старик все знал и лгал ей, лгал осознанно. Мила с легкостью читала его мысли. Он жалел ее, но был рад, что она вернулась. Грэг тоже верит в эту бредовую легенду о гребне. И верит Ричарду, любит его, как родного сына. Мила не злилась на него. Всем свойственно ошибаться. И старик – не исключение. Он верит в то, что мир на земле возможен даже, если в нем есть вампиры и…Ричард.

– Здравствуй, Грэг. – Произнесла она звучным чужим голосом. Из глубин ее сознания рвалась Люциана. Мила не выпустит ее. Она всего лишь бесплотный дух. Проклятие.

– Прости. – Склонив голову, сказал Стюарт. В его глазах застыла боль. – Ты бы не поверила, и не поняла.

– Да. – Коротко кивнула Ларина. Ее сердце заполнилось грустью. – Не поверила бы.

– Ричард – не зло.

– Знаю. Он – орудие зла. Что ты хочешь, чтобы я сделала? – она посмотрела на него мученическим взглядом.

– Помоги ему. Вся его жизнь – вечность боли и одиночества.

– Я не могу ему помочь. Я не в силах, Грэг. – Мила отвела взгляд. Огонь в камине весело плясал. Ему не было дела до пожара, полыхавшего в душе женщины.

– Только ты и можешь.

– Ему нужна только Люциана. Но он убил ее. Люцианы нет. Его поиск закончен. Вот финал. А финал трагичен. – Она криво улыбнулась. – Простите меня. Я не оправдаю ваших надежд. Я простой человек. Женщина, которая всю жизнь была никем. Чем я могу помочь такому, как Ричард? Я – пустое место. Между мной и той, кого он боготворил, нет никакого сходства – только старая давно забытая легенда о прекрасной королеве ночи, спрятавшей свою великую силу в гребень.

– Вы знаете, что это не легенда. – Покачал головой Грэг. Ее слова сильно огорчили его. Но он и не ждал другого. Мила еще хорошо держалась, не смотря на затравленный, убитый взгляд. Она сломалась. И есть из-за чего.

– Отчасти. Я хочу принять душ. У меня есть время?

– Да, конечно. – Кивнул Грэг. – Полчаса в вашем распоряжении. В вашей спальне вы найдете, во что переодеться.

– Спасибо. – ирония мелькнула ну губах Милы. Если ей суждено сегодня умереть, то она должна хотя бы выглядеть прилично.

Она долго плескалась в воде, не желая выходить их приятного тепла. Время бежало слишком быстро. Ощущение грядущей катастрофы наполняло тревогой и страхом. Пересилив себя, Ларина привела в порядок волосы, аккуратно и ярко накрасила лицо. Надела белое платье, купленное для нее Ричардом. Она вспомнила вечер на теплоходе, это платье и первый снег. Кажется, что это было в прошлой жизни. Так давно…. Она была счастлива, а он смотрел на нее, а видел другую. Как же это больно и сложно осознавать, что ты всего лишь тень, тень от солнца, которое Ричард так давно ищет. Но солнечный свет не вернет ему сердце…. Маленькие проколы на шее жгли сильнее огня. Это могло значить одно. Ричард проснулся. Хватит ли у нее сил встретиться с ним лицом к лицу? Что она скажет ему? Испугается ли? Какими будут его глаза, когда он будет убивать ее? Сможет ли?

Ричард! Ричард. Ей захотелось прокричать его имя. В последний раз почувствовать привкус любви на губах, при его произношении. Отчаянная боль утраты сжала сердце, словно переставшее биться. В тот момент, когда она, увидела его в гостиной с Клэр, в душе не было ничего. Тогда она еще не сознала, что все это реальность, а не сон, не один из кошмаров. Она убежала, но не от него, не от Ричарда, от себя, от своих страхов, от своей боли, от правды. А правда состоит в том, что жизнь ее – вечная погоня от себя. Сейчас бежать было некуда. Стоп.

Мила посмотрела на свое отражение, которое сказало ей, что сегодня она очень красива. Конечно, сегодня особенный день. И, возможно, последний. Ей показалось, что сейчас она очень даже похожа на Люциану. Сила ожившего Ричарда хлестала ее. Он был рядом. И он был зол. Так даже лучше. Легче ненавидеть его, чем любить. Выходя из комнаты, Мила прихватила кинжал. Так, на всякий случай.

У дверей ее ждал Грэг с напряженным растерянным лицом. Сколько он здесь? Неужели все время пока она собиралась, старик караулил ее под дверью? Неужели боится, что она сбежит?

– Где он? – спросила Мила, хотя его ответ был для нее не важен. Она знала, где искать Ричарда. Медленными осторожными обреченными шагами приговоренного узника она направилась к комнате с портретами. Голая стена не казалась уже такой холодной. Без труда Ларина нашла небольшую выпуклость на ней, тихонько нажала и потайная дверь в склеп Ричарда Милза открылась. За ней была кромешная тьма. Но она чувствовала, что он там, внутри, она слышала его. Могущество Ричарда, власть над ее слабым телом била по беззащитной коже, обжигая холодом. Грэг не вошел за ней.

Мила шагнула вперед, дверь неслышно закрылась за спиной. Темнота окружила ее со всех сторон. Тихо. Мучительно тихо. Глаза привыкали к тьме. Что-то промелькнула сбоку от нее. Что-то легкое, прозрачное, как дуновение ветра. Щелчок и комнату залил искусственный свет, мягкий, не яркий, щадящий глаза. Мила не успела проследить, как Ричард скользнул обратно в свою постель, застеленную кроваво-красными простынями. Светлые волосы рассыпались по обнаженным плечам, в глазах мгла, непроницаемая, черная, бесконечная. У нее дух перехватило. Казалось, никогда он не был так красив… и так опасен. Словно идеальная фарфоровая кукла, не живая, но прекрасная. Черные ресницы слишком длинны для мужчины, кожа чересчур бледна и натянута. Даже мимических морщин нет. Он – не человек. Страх ударил в спину, предательски и совершенно некстати. Не так она хотела встретить его исполненный холодной ярости взгляд, не слабой и дрожащей, а гордой, высокомерной, уверенной.

– Не закрывайся от меня. Не получится. – Опасная улыбка тронула совершенные губы. От него исходила угроза, не скрытая, а откровенная. Теперь он мог больше не прятаться под маской человечности. Вот оно – истинное лицо вампира. Бесчувственное, злое, лишенное всяких эмоций. Он врывался в ее сознание, и она не могла его сдержать.

– Теперь ты все знаешь? – спросил он, придирчиво разглядывая ее.

– Есть еще что-то. Я уверена. – Голос дрогнул от волнения. – Расскажешь мне?

– Ты проницательна, любовь моя. Зачем ты надела это платье?

– Что бы стать похожей на ту, кого вы искали во мне. – С вызовом ответила Мила, наконец-то овладев своим страхом. Ричард скривил губы в жесткой усмешке. Эдуард, по-крайней мере, пытался выглядеть соблазнительным.

– Не думай о нем, в моем присутствии. – Голос его прогрохотал в тишине замкнутого пространства, больно ударив по натянутым нервам. Он обрушил на нее всю мощь своего гнева, и она покачнулась, не в силах стоять на ногах. Ричард победно улыбнулся.

– Все еще будешь сопротивляться мне? – мягко промурлыкал его голос, обдав ее обманчивой пугающей теплотой.

– Нет. – Выдохнула она. Даже дышать в его присутствии невыносимо трудно.

– Подойди ко мне. – Властно приказал он. Сопротивляться было бесполезно. Ноги сами вели ее к кровати. Откинувшись на подушки, он с ленивой улыбкой хищника наблюдал за ней. Одеяло прикрывало его до пояса. Мила была уверенна, что под ним ничего нет. Раньше это смутило бы ее, а сейчас только напугало. Она безмолвно села на край кровати в нескольких сантиметрах от опасного совершенного тела. Взгляд Ричарда изменился. В нем застыла грусть, почти сожаление. Но Мила больше не верила ему. Он приподнял руку, словно желая прикоснуться к ее лицу, но она испуганно дернулась, отпрянув от него. Холодная ярость и ледяная тоска промелькнула в полуночных глазах вампира.

– Не бойся меня. – Приказал он. Только вот этого приказа Мила исполнить не могла.

– Что ты хочешь? Сделай все, что тебе нужно, и отпусти. – Тихо произнесла она.

– Ты этого хочешь? Хочешь освободиться от меня? – затаенная боль проскользнула в изменившемся голосе.

– Да. – Не сводя с него глаз, уверенно ответила Мила.

– Ты понимаешь, что это невозможно?

– Для вас все возможно.

Ричард отвернулся. Его сила больше не била по ней. Он укротил себя.

– Не все, Мила.

– Прошу тебя, Ричард. – Голос ее предательски дрогнул, в порыве она коснулась его руки, и словно обожглась. Все ее тело затрепетало от волнующих незабываемых воспоминаний.

– Раньше ты о другом просила. – С горечью произнес он, глядя на ее бледные пальцы на своей руке. Мила судорожно вдохнула.

– Не надо напоминать мне о том, что я хотела бы забыть. Ричард, ты обманул меня. Ты – не тот, человек, которого я любила. – Вырвалось у нее, и она тут пожалела о сказанном. Ричард грубо схватил ее за плечи, и, приблизив к себе, заглянул в испуганные глаза.

– Ты тоже не та, кого я любил. Я что с того? – яростно спросил он. Взгляд Милы упал на сильную обнаженную грудь Ричарда. Он был так близко, так непростительно близко. Боль залила ее щеки румянцем.

– Ты сам хотел верить в то, что я Люциана. Я не убеждала тебя в этом. А мне ты лгал осознанно.

– О чем ты говоришь! Я никогда не видел в тебе ЕЕ. – Его дыхание обожгло губы. Ресницы Милы затрепетали, в глаза закрались не прошеные слезы. – Она была монстром, Мила. А ты? Ты разве монстр? – нежность в его голосе ранила сильнее проклятий.

– Ричард, прекратите, вы делаете мне больно. – Выдохнула она, опуская голову, чтобы он не увидел ее слез. Он отпустил ее, мягко скользнув ладонями по ее плечам.

– Значит, теперь даже на "вы"? – Ричард усмехнулся. – Ты видишь во мне чудовище, я не виню тебя. Я такой и есть. Скажи мне, где гребень и закончим на этом.

– Я не знаю. – Мила покачала головой.

– Без него мне не убить Эдуарда. Он старше меня не на одну сотню лет. Ты ведь не хочешь моей смерти? – теперь его лицо выражало только безразличие и пустоту.

– Думаю, было бы правильней, чтобы вас обоих не было. – Глаза Лариной яростно вспыхнули. Он крепко сжал ее кисть, причинная боль.

– Лжешь. Откуда эти слезы? Уж не от ненависти ли?

– Думаешь, нельзя ненавидеть до слез?

– Любить можно, а ненавидеть нет. – Он покачал головой, отпуская ее руку. – Ты знаешь обо мне так много, как никто другой. И в твоем сердце нет ненависти. Боль, гнев, обида, но не ненависть. Ты знаешь, что я не зверь.

– Откуда мне знать? Там где ты – кровь и мгла. Я не хочу туда.

– Гребень – путь к свету. Я не видел рассвет тысячу лет. Ты даже представить не можешь, что это такое. – Яростно прошипел он. Глухая боль и отчаянье захлестнули ее. Но это были его чувства. Она на такие была не способна. У нее не было тысячи лет на страдания. Подняв глаза, она смотрела на его бледное лицо, плотно сжатые губы, золотые волосы. И в этот момент все изменилось. Гнев, боль и обида ушли, оставив только сострадание и бесконечную нежность.

– Она называла тебя белокурым ангелом. – Прошептала Мила, не стесняясь больше своих слез. Он не смотрел на нее, находясь в состоянии мрачной всепоглощающей печали. – Они не оставили тебе выбора. Семь ночей, семь мучительных ночей они высасывали по капле твою жизнь. И тебе пришлось разделить с ними их ад, простить им убийство твоих родителей, многие другие убийства, которые потом вы совершали вместе. Ты простил их, но не себя.

Мила не знала, откуда идут эти слова, с каждым произнесенным словом частичка его души переходила к ней, капля его боли перетекала в нее. Как это могло быть? На мгновение ей показалось, что нет границы между его разумом и ее. Вот о чем говорил Грэг, когда просил ее помочь Ричарду.

– "Волк не может оплакивать убитого им кролика. Он мог стать идеальным убийцей. Но он слишком человек." Это ее слова, Ричард.

Она встретил ее взгляд. Глаза его почернели от боли.

– Ты ошибаешься, Мила. – Обессиленным голосом произнес он. – Я не простил их. Никогда не прощу. Я убил ее, потому что ненавидел, потому что она заставила меня поверить в то, что я могу любить такую, как она. Но чтобы убить Ланкастера, мне нужна ее сила.

– Ричард, тебе не обязательно это делать. Ничего уже не исправить. – Мила нежно провела кончиками пальцев по его гладкой коже. Он перехватил их губами. Взгляды женщины и вампира встретились. – Делай то, что считаешь нужным, а потом отпусти меня.

– Если ты сама захочешь. – Прошептал он, привлекая ее к себе. – Ты позволишь?

– Отпустить меня? – затуманенными любовью и желанием глазами она смотрела на него из-под опущенных ресниц.

– Нет. Шестой поцелуй.

– А ты примешь отказ?

– Конечно, нет. – Рассмеялся он живым ласковым смехом. У Милы сердце защемило. Конечно, она позволит. Кто, вообще, способен ему отказать.

Силу шестого поцелуя Ричарда Мила почувствовала почти сразу. Это не было чисто физическое соединение их тел. На какой-то момент ей показалось, что воздух в спальне без окон задрожал, став почти стеклянным, как кубик чистого прозрачного льда. Зазвенев, он лопнул и, раскрошившись на тысячи осколков, ударил в нее сокрушительной мощной волной. Сила заструилась по венам бурлящим потоком, оглушив ее новыми необъяснимыми ощущениями. Она чувствовала, как напряглись мышцы под опаленной кожей. Тело налилось свинцовой тяжестью, а потом пришла неведомая до этого легкость. Не объяснить словами, что творилось с ней. Изменилось все. Тысячи голосов рвались в распахнувшееся сознание, звуки, о существовании которых она даже не подозревала, разрывали барабанные перепонки, запахи и цвета стали ярче сочнее. Мила чувствовала себя другой. Она смотрела на свои руки. Они были прежними, но теперь в них притаилась нечеловеческая сила. Тело обрело гибкость, пластичность, оно словно жило своей жизнью. Ей придется учиться управлять свалившимся на нее даром.

– Как ты это сделал? – ошарашено спросила она, озираясь вокруг новыми глазами, глазами птицы.

– Я отдал тебе частичку себя. Ты перерождаешься. Сначала сила ослепляет, потом это ощущение притупляется. Я научу тебя управлять собой. Это легко. – Он с улыбкой наблюдал за ней. Мила была похожа на пробудившегося от спячки котенка. Такой же испуганный взгляд.

– Что значит, перерождаешься? – наряжено спросила Ларина. – Ты ведь не сделал меня…. Ну, одной из этих…. Как их там…

– Нет. Ты не вампир. Пока не вампир. Если я не вкушу тебя в седьмой раз, сила обернется. Не сразу, но все встанет на круги своя. Сейчас ты меняешься, твое тело и разум готовятся к принятию коктейля бессмертия. Если в течение какого-то времени обращения не последует, сила покинет тебя.

– Почему я не чувствую остальных вампиров? Клэр говорила, что я смогу.

– Я блокирую твое восприятие. Я – твой хозяин и контролирую все порывы твоей души. Могу приоткрыть завесу, могу закрыть.

Мила нахмурилась. Ее совсем не нравилось, что у нее появился хозяин. Она же не пес какой-то, шелудивый. Ей хозяин не нужен.

– Я слышу, как в нескольких кварталах отсюда ругается подвыпившая парочка. Шепот накатывающихся на берег волн, сработавшая сигнализация автомобиля где-то очень далеко. Ты знаешь, что у тебя в подвале крысы? Господи, какие невыносимые шорохи. От них можно сойти с ума. – Мила закрыла глаза и приложила ладони к вискам.

– Я знаю, что это нелегко. Но ты справишься. Ты умеешь блокировать ненужные эмоции. Сделай это. Сосредоточься на гребне. Смотри мне в глаза. – Мягко произносил он. Мила повиновалась. Окунувшись во взгляд Ричарда, она быстро понеслась прочь. Яркими вспышками воспоминаний Люда возвращалась в прошлое. То прошлое, которое ей показывал Ричард. Что-то было ей знакомо, словно она проживала это заново, что-то нет. Страх, боль, жажда крови соединились в один гудящий поток, пульсирующий в ее голове. Чужие эмоции, мысли, желания, чужая жизнь, но в ней частичка ее души. Мила не просто смотрела фильм об ускользнувшем тысячелетии, она была главным действующим лицом. Люциана пробудилась в ней, она щедро одарила ее своими черными мыслями и страстями. Никогда еще безумие не было так близко. Это ад…. Ричард, вытащи меня отсюда. Я не хочу. Не могу этого видеть… Огонь разгорался, вырываясь откуда-то из глубин ее души, опаляя, сжигая и обнажая ту, правду, которой Мила знать, не хотела….Ричард давай вернемся. Это почти мольба, стон испуганной души. И подойдя к последней ступени, за которой была смерть, Мила истошно закричала. Последним что-то она увидела в обрывках воспоминаний, был серебряный блеск клинка….

– Очнись, любовь моя. – Вытащил ее из власти тьмы и мрачных образов нежный голос Милза. В его глазах мелькнуло разочарование.

– Ты не хочешь показать мне, где она спрятала свою силу. Не пускаешь меня. Как у тебя получается? – спросил он. Мила приподнялась. Мир встал на место, перестав шататься и кружить ее по лабиринтам памяти.

– Я просто не знаю, где гребень. – Произнесла она. Голос ее стал мягче и ниже, но пока не приобрел бархатистый чарующий оттенок. – Что теперь? Что будет, если ты сделаешь последний…. – Мила запнулась, не в силах договорить. "Укус?".

– Ты умрешь. Если я не обращу тебя. – Грустно ответил Ричард. Он был разочарован. Еще бы. Солнечный свет был так близко.

– Ты ведь не сделаешь этого?

– Сегодня нет.

– Что значит "сегодня нет"? – голос ее зазвенел. – Я не собираюсь становиться кровососом.

– У нас есть остаток ночи. А у тебя еще и целый день. Ты должна вспомнить. – Властно сказал Ричард. Мила вгляделась в его напряженное непроницаемое лицо.

– А что если нет никакого гребня с заточенной в него силой? Кто из вас видел, что Люциана могла бодрствовать днем.

– Я видел. Она же не сразу меня убила. – Он печально покачал головой. – Мне нужен он, Мила. И ты одна знаешь, где его искать.

– Ричард. – Нежно прошептала она, скользнув тонкими пальцами по его щеке. – Я не знаю. Я бы очень хотела тебе помочь. Она не скажет мне. Это ее прощальный подарок вам обоим. Она обрекла вас на вечные поиски, но подсунула обманку. Во мне ничего нет, крове склонности к дурным порокам. Порождение еще одного монстра вряд ли чем-то поможет тебе. Целую вечность ты гонялся за призраком потерянной и любимой женщины. Если бы она могла, Ричард…. – глаза Милы наполнились слезами. Господи, что за день такой. Она все время плачет. – Она бы любила тебя. Она даже хотела этого. Ты напоминал ей о том, что когда-то она могла испытывать чувства.

Ричард спрятал лицо в ладони женщины, в сердце которой находил столько тепла, нежности, понимания и сочувствия.

– Расскажи мне о ней. – Попросил он. В его голосе была такая боль, что Мила не могла отказать. Ричард страдал, не смотря на свою ледяную маску и бессмертную душу. Где-то очень глубоко внутри он все еще был человеком. И этот человек плакал. Эта женщина – Люциана отнимала его у нее. Но противостоять ее власти над ним Мила не могла.

– Люциана родилась давно. Я не знаю точно, когда. Тысячи лет, Ричард. Может, быть еще больше. Я вижу лишь короткий промежуток. Тогда еще Англия не была такой, какой мы ее знаем. Разбитая на части, раздробленная, измученная войнами она представляла собой жалкое подобие будущего королевства. То было кровавое время, жестокое, когда повсюду царил хаос и безнаказанность. Люциана Вилберг родилась рабыней, росла в нищете и голоде. Мать рожала детей, а отец нещадно бил всю семью и беспробудно пил. Она не была хорошей девочкой. У нее не было игрушек, не было друзей. Слишком рано смерть стала для нее привычным зрелищем. Ее братья и сестры умирали от болезней, голода, побоев отца, который ее почему-то щадил. Люция была красивым ребенком, но странным и замкнутым. Однажды в их дом пришли люди в черных одеждах. На ее глазах одного за другим убивали членов ее семьи, отца закололи, словно скотину, а мать изнасиловали и сожгли. Люциана наблюдала за этим страшным зрелищем, спрятавшись за большое дерево во дворе, где и происходила бойня. Она не плакала и не пыталась бежать, когда ее нашли. Ей было шестнадцать. Позабавившись с бедной девочкой на славу, они пощадили ее и оставили в живых. Хотя в тот момент она готова была молить их о смерти. Они сочли ее слишком красивой и забрали с собой, чтобы отвести своему господину. Это был страшный человек. Он увлекался магией, различными ритуалами, где основным компонентом была неостывшая кровь людей. И во время одного из этих ритуалов он сделал ее тем, кем она стала. Закаленная жестокостью, лишенная ласки и тепла, растерзанная, ожесточенная, она стала идеальной убийцей. Так она мстила всему миру за то, что он сделал с ней. Несколько сотен лет она убивала, разрывала на части, а иногда даже съедала тела своих жертв. И ей было безразлично, кто перед ней – мужчина, женщина, ребенок. Люциана была беспощадна. Такой ты встретил ее. Такой ее познал Эдуард Ланкастер. Эдуард привлек ее своей властью, силой, могуществом, деньгами – ведь у нее этого никогда не было, а ты – своим человеческим началом, своей чистой душой, которая у нее тоже отсутствовала. Ричард, она знала, что вы убьете ее. Знала и ждала. К тому времени ей надоело даже убивать, а другой жизни Люциана не знала. И выбрала смерть.

– Но она не ожидала, что это сделаю я.

– Да, не ожидала. – Мила склонила голову. – Все это в прошлом, Ричард. Ты не можешь вечно копаться в нем. Не надо обвинять себя в том, что ты обязан был сделать. Люциана не была достойна жизни, так же как жизнь не была достойна ее. Ее никто не ждал на этом свете. Как многих других в то смутное время. Людей убивали просто так ради забавы. Рабы страдали, роптали и терпели, никто не стал таким, как она. Зло было внутри нее еще до ее перерождения. И зло внутри Эдуарда.