Текст книги "Люциана. Трилогия (СИ)"
Автор книги: Алекс Джиллиан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 39 страниц)
– Это так печально. – выдохнула Мила, ошеломленная и очарованная прекрасной грустной женщиной, в чертах которой она было столько знакомого и родного. Мать Вадима. Как же он был похож на нее. Она была способна на великую жертвенную любовь. Такое чувство – дар. Испытать его дано не каждому. Любил ли ее Вадим так же, как Надин любила Ричарда? Да. Его любовь была слепа и отчаянна. Но было ли ответным это чувство? Впервые Мила поняла, как мало она знает о любви. Надин умерла, спасаясь от этого бремени, не вынеся его тяжести. Но Вадим поднял этот крест, полюбив так же сильно, но получив в ответ так мало. Сожаление, боль, страх и жалость – целая гамма чувств отразились сейчас в зеленых глазах женщины. Она встретила понимающий взгляд Ричарда. Он знал все, что она переживает сейчас. Ни одна ее мысль не промелькнула мимо него. Обладая такой силой, неужели он не сможет спасти сына Надин?
– Ты удивительна, Мила. – прошептал Ричард. Его голос прошелестел у самого ее уха, запутавшись в волосах.
– Почему?
– Твоя способность сопереживать, достойна восхищения. Так приятно ощущать твои эмоции. Я забыл о них. Ты возвращаешь мне частичку самого себя каждый раз, когда я смотрю в твою душу. – он приподнялся на локте, и она утонула в омуте его глаз. Он повел ее за собой в другой мир, в свои воспоминания, полные лишений и крови. Она задохнулась от людской злости и ненависти, она втянула запах человеческой разлагающейся плоти и услышала крики отчаянной предсмертной агонии. Мир пошатнулся, покрывшись смогом и красноватым туманом. Безликие фигуры в капюшонах и повозки с набросанными кое-как трупами людей самого разного возраста. Мила заплакала, увидев выглядывающую из-под грязной мешковины детскую ручку, покрытую язвами. Чума…. Боль заставила ее закрыть глаза, но это не помогло. Видение было внутри нее, словно собственные воспоминания. Нет. Она не хочет этого знать. Не хочет помнить.
– Ричард. – отчаянно воскликнула она, хватаясь за сердце. – Останови это.
– То же самое чувствовал я, блуждая от дома к дому. Я молил Бога спасти все эти души. Но он был глух. А я слаб. Со всем своим могуществом, со всеми своими дарами, я не мог помочь ни одному из страдающих. И тогда я понял бессмысленность своего существования. Я проклят, Мила. Я прожил больше тысячи лет, но ни разу не видел ни Бога, ни Дьявола, но мне довелось повстречать столько боли и несправедливости, что я осознал страшную истину. Миром правит хаос, а мы – просто пешки, пытающиеся найти выход, спастись и выжить. У людей есть хотя бы смерть, избавление от этого гнета бессмысленных блужданий и балансирования, перехода от черного к белому. Мне бы хотелось уснуть и не проснуться, но мне даже этого не дано.
– Не говори так. Однажды ты спас много смертных, избавив нас от Ланкастера. Получив твой дар, он бы не сомневаясь и секунды, принялся за уничтожение рода человеческого. – Мила прошептала это сухими губами, но не услышала собственного голоса. Его заглушали удары сердца.
– Не я. – печальная улыбка коснулась его губ. – Это ты убила Ланкастера, поразив его своей рукой прямо в сердце.
– Без тебя, я бы не смогла этого сделать. Ты дал мне силу. И ты спас меня от власти Люцианы, не дав ей завладеть моей душой.
– Ты – человек, но ты сильна, как бессмертная. Ты сама не осознаешь своей власти. И ты чиста. Твоя душа светла, как покрывало ангела. Люциана не способна была разрушить то, что даровано тебе Богом.
– Не думаю, что все это обо мне. – Мила отвела взгляд, смутившись. Его слова наполняли ее трепетом и благодарностью. Но она не понимала их.
Она хотела что-то сказать, нот Ричард коснулся пальцем своих губ, призывая ее к молчанию.
– Иди. Вадим проснулся. – мягко сказал он. – Ему нужно твое сострадание и твоя сила. Скажи, что ты спасешь его, и он поверит.
– Я не могу лгать.
– Это не ложь, Мила. Это правда. – он мрачно улыбнулся, жестом указав ей на дверь. Аудиенция окончена. Со вздохом сожаления Мила соскользнула с кресла и, пожелав Ричарду хороших снов, покинула спальню.
Июньские сумерки наступают довольно поздно. Мила с трудом дождалась вечера, ровно, как и Вадим. Он беспокоился и нервничал, поглядывая в окно. Проснувшись, Ричард отпустил охранников, заставив их забыть обо всем, что они видели и слышали в этой квартире. Втроем они отправились в деревянный терем, а иначе, бревенчатый построенный в средневековом стиле, дом назвать было невозможно. Мила сразу почувствовала какую-то зловещую тишину, когда они очутились в темном холле. Их встречала сама хозяйка в длинном красном платье, подол которого волочился по полу. Она держала в руках серебреный подсвечник в форме трехглавого дракона, из пастей которого вырывалось пламя свечей. Ее черные прожигающие глаза были сильно накрашены, черные, как смоль, волосы заплетены в косы и уложены вокруг головы. Не смотря на ее довольно странный облик, Мила не могла не отметить, что ведьма весьма хороша собой. Губы ее скривились в змеиной усмешке, когда она увидела гостей. Она обратилась к Ричарду сильным и звонким голосом, отозвавшимся глухим эхом.
– Вот уж кого не ждала. Как ты поживаешь, синеглазый дьявол? Я видела тебя во сне. Но думала, что это очередная эротическая фантазия. – не дав ему ответить, она добавила. – Пойдемте за мной.
Мила нахмурилась. Слова, которыми женщина встречала Ричарда, ей не понравились. Вадим схватил ее за локоть и прошептал прямо в ухо.
– Мне все это не по душе. Бредятина сплошная.
– Успокойся, милый. – мягко сказала Мила.
Голова впереди идущей колдуньи дернулась, словно она услышала их слова.
– Меня зовут Мириам. – не оборачиваясь, представилась она.
Мириам привела их в круглую комнату, освещаемую множеством свечей. В центре стоял круглый стол, на нем стандартный набор ведьмовских предметов: стеклянный шар, кристаллы и прочая дребедень. Вся обстановка здесь была мрачной и наводящей тоску. Темные стены, черный пол, даже потолок какого-то грязного оттенка.
– Присаживайтесь. – она показала на стулья возле стола. Их было три. Странное совпадение, если учесть, что она их не ждала. Сама ведьма уселась напротив, в шикарное кожаное кресло. Мила мельком взглянула на Ричарда. Его лицо было непроницаемо и безразлично, словно сам он был где-то далеко.
– Что привело вас ко мне? – промурлыкала она, по очереди проходя по ним своим пронзительным взглядом, задержавшись на Ричарде. Нет. Миле она определенно не нравилась.
– Ты скажи, ты же – ведьма. – грубо ответила Мила. Ричард, находившийся справа от нее, сжал ее руку под столом. Мила вспыхнула.
– Злость не лучший помощник в вашем деле. – не дрогнув, ответила Мириам. – Объясни своей подруге, Ричард, что я не люблю хамство. – приподняв яркие нарисованные брови, она улыбнулась Милзу. – Ты – совершенен, как и всегда. Неужели тебя так прижало, что ты пришел ко мне?
– Ничего, что мы тоже здесь. – снова не сдержалась Ларина.
– Милая девушка, твой возлюбленный отмечен бессмертным злом. – она взглянула на Ларину. По спине женщины пробежал холодок. Значит, она не шарлатанка, раз знает о Вадиме.
– Да. – ответила Мила.
– Мириам, нам нужен талисман, удерживающий силу оборотня. – вступил в разговор Ричард. – И заговоры, с помощью которых мы смогли бы защитить жилище от проникновения носителя инфекции, которой заражен Вадим.
– Инфекции? – усмехнулась она, иронично взглянув на него. – теперь это так называется? Я помогу вам.
Она встала и подошла к стеллажу, заставленному разными банками и жуткими фигурками и чучелами мелких животных. Порывшись среди своих сокровищ, Мириам достала круглый медальон из серебра, в центре которого был закреплен белый мутный камень. Обернувшись, она посмотрела на Вадима.
– Такой красивый. Интересно, в какое животное ты превратишься? – спросила она низким голосом. Розовский побледнел, уставившись на нее.
– Не бойся. Я не желаю зла. – Мириам мягко улыбнулась и, склонившись над медальоном, начала что-то шептать. Потом посыпала на него неизвестным содержимым из одной из банок травами. – Вот и все. Ах, если бы, это могло действительно предотвратить неизбежное превращение.
Она медленно подошла к Вадиму и надела на него талисман. Он дернулся, как от боли. Вены обозначились у него на шее, скулы напряглись.
– Больно. – прошептал он, глядя на Милу.
– Что с ним? – спросила она испуганно, обращаясь к колдунье.
– Боль утихнет. Но не пройдет. Чем ближе будет полнолуние, тем сильнее боль. – спокойно ответила она. – Ричард, ты рассказал всю правду друзьям?
– Я не сталкивался с оборотнями восемьсот лет. Я многое забыл. – произнес он с некоторым высокомерием. – Уверен, что с твоими книгами ты знаешь куда больше.
– Язвителен и самодоволен. – улыбка застыла на красных губах Мириам. В глазах промелькнуло непонятное выражение. То ли грусть, то ли злость. Неужели она – еще одна поклонница великого кровососа?
– Что ж. Я скажу то, что знаю. – Мириам вернулась в свое кресло. Ее ладони обхватили стеклянный шар. – Много тысячелетий назад у самых истоков зарождения мира, когда на земле правили древние боги, из тьмы, которая тогда называлась временем забвения, а сейчас именуется ночь, вышли двое. Две прекрасные женщины. Одна с волосами цвета мглы, другая – огненная, словно солнце. И звали одну Люциана, а другую Марла. Они были бессмертны и дружны, как сестры. И обе обладали великой силой. Люциана обладала даром обольщения и ясновиденья, она могла управлять людьми, которые в то время были слишком примитивны, чтобы бороться, она соблазняла своей красотой богов и управляла стихией, но в разумных пределах. Марла же была невероятно сильна физически. И обе были жестоки и порочны. Вместе они убивали людей, купаясь в их крови. Они сеяли хаос и разрушения. И когда род человеческий был почти уничтожен, вмешались боги, наложив на обеих проклятие, заточив и ограничив их власть. Сначала они погрузили их в беспамятство на тысячу лет, чтобы дать время человечеству возродиться. А потом пробудили и призвали к себе, чтобы привести в исполнение свое наказание. Люциана лишилась своей силы во время дня. С рассветом она погружалась в глубокий сон. А Марла по ночам в полнолуние стала превращаться в жуткого зверя. Днем она была слаба и беспомощна, как человек. И тогда хитрые женщины взмолились о пощаде. Они развлекали и охмуряли богов, обещая свою вечную преданность и благосклонность. Боги не устояли перед прекрасными искусительницами, они даровали им возможность превращать людей в своих слуг, которые бы увеличивали их власть и силу. Ослепленные их красотой, боги оставили им бессмертие. Тогда же родился прекрасный бог по имени Ролим. И Люциана и Марла были очарованы его мужественностью, и каждая захотела присвоить Ролима себе. Невероятно долго они соблазняли его, используя всевозможные ухищрения. Ролим выбрал Марлу. А Люциана не простила подруге предательства. Она объявила ей негласную войну, которая растянулась на века. Люциана изначально была сильнее, и род пьющих кровь выстоял в этой хватке, истребив всех превращающихся в зверя. Это краткое описание одной из легенд о вампирах и оборотнях. Есть и другие, но и я и Ричард придерживаемся этой версии.
"Ричард, мысленно обратилась к нему Мила. – А как же способность Люцианы переносить солнечный свет? Почему об этом нет в легенде ни слова?
Милая, это просто миф. Что-то в нем, правда, что-то нет. Не забывай, что Люциана была очень хитра.
– Если оборотни уничтожены, то кто напал на Вадима? – обратилась Ларина к Мириам.
– Хороший вопрос. Ричард расскажет вам, что присутствовал на уничтожении последнего оборотня. Возможно, он нашел способ и обратил кого-то из людей. Я не сказала о том, что Ролим наказал Марлу, узнав о ее неверности, приговорив ее к жизни в стае. Оставшись одна, она лишилась бы силы и возможности превращать людей в себеподобное существо. Это проклятие передавалось по крови, но последний из оборотней смог как-то его преодолеть.
– Если я обращусь…. – Вадим не нашел слов, чтобы закончить вопрос, но Мириам поняла его. Глаза ее загорелись холодным блеском.
– Оборотни с древних веков являются врагами вампиров. В их крови заложено чувство мести за свой истребленный вид. Но один оборотень или вервольф, называй его, как угодно, не может напасть на вампира. Оборотни сильней, но вампиры более разумны и быстры. Став одним из превращающихся в зверя, ты перестанешь быть тем, кто ты есть. В твоей душе будет одно стремление – плоть и убийство, уничтожение кровного врага – вампира. Объединившись со своим создателем, вы сможете нападать на одиноких вампиров и инфицировать, как выразился Ричард, смертных. От тебя зависит, возродиться ли древний вид одевающих шкуру. Но есть определенный риск. Ричард сказал вам, что случалось с теми, кого пытался обратить слабый одинокий оборотень?
– Я погибну в первое полнолуние. – удивительно спокойным тоном произнес Вадим. Мила бросила на него быстрый взгляд. Розовский казался совершенно непоколебимым и сдержанным. Он принял случившееся, и сдаваться не намеревается. Мила прочитала это в его мыслях. Ее охватило внезапное чувство гордости за близкого ей человека и благодарность за то, что он нашел в себе силы для предстоящей борьбы. Вадим чуть заметно улыбнулся ей, и она кивнула в ответ, как бы говоря, что понимает то, что сейчас творится в его душе.
– Такой вариант существует. – мрачно согласилась Мириам. – Предотвратить обращение невозможно. Так говорят древние свидетельства, но мы так мало знаем об оборотнях. Амулет, который я дала, силен, но он не дает стопроцентной защиты. Еще ни один оборотень не доносил его на груди до своего первого полнолуния.
– Почему? – спросил Розовский, сдвинув брови.
– Чем ближе полнолуние, тем сильнее боль. Я уже говорила. Боль будет чудовищной, невыносимой, и ты сам снимешь его. – обреченно произнесла ведьма, черные накладные ресницы коснулись щек, когда она прикрыла глаза.
Вадим приподнял голову и коснулся мутноватого камня. Область шеи нестерпимо жгло. А у него в запасе еще восемнадцать дней. Что же будет дальше? И выдержит ли он?
– Я смогу. – упрямо вскинув брови, заявил Розовский. Мириам иронично и грустно улыбнулась.
– Нет, это вряд ли. Я бы не смогла со всеми своими заклинаниями. Выход только один. Когда твои страдания достигнут своего апогея, твои друзья должны будут связать тебя цепями, чтобы ты не сорвал амулет. Но никто не может гарантировать, что ты не погибнешь, не выдержав чудовищной боли. Однако, если ты переживешь полнолуние, не снимая амулета, проклятие опустит тебя.
– Один сплошной риск. – объявил Ричард. – Мне все это не нравится. В одном случае он погибает, при обращении, в другом, от болевого шока. Неужели нет другого выхода?
– Есть. – кивнула Мириам, взглянув на Милза из-под огромных ресниц. – Обряд очищения, но здесь смертность очищаемого еще более велика. Вместе с духом зверя тело может покинуть душа.
– Еще не легче. Ты во всех книгах посмотрела? – требовательно спросил Ричард. Мила с надеждой посмотрела на Мириам, напряженно ожидая ее ответа.
– Да, Ричард. Чудес не бывает. Я все сказала. – печально сообщила она.
– Значит, амулет. – принял решение Вадим. – По-крайней мере, в этом случае есть хоть какая-то надежда. Превращаться в оборотня я не намерен. Всегда не любил волков.
– Еще не факт, что это будет волк. – Мириам тронула кончиками длинных, покрытых черным лаком, ногтей стеклянный шар и заглянула в него. – Известны несколько различных обличий. Волк – не самое распространенное. Люди вашей нашей полосы издревле боялись волков. Было бы глупо представить оборотня-льва в тайге. Зверь сам найдет своего хозяина. Лисица, медведь или просто собака. Кто угодно, Вадим.
– Замечательные перспективы. – Розовский скривил губы в невеселой усмешке.
– Ричард, тебе под силу удержать его. – Мириам снова обратилась к вампиру. Создавалось впечатление, что ей просто не хочется отводить от него глаза. За ее полуулыбками Мила быстро раскусила недвусмысленный намек и приглашение. Да, таков Ричард Милз – любимчик женщин, который прекрасно это осознает и умеет воспользоваться. А эта Мириам без ужасного грима вполне миловидна. Интересно, он навестит ее на днях или нет? Мила попыталась проникнуть в голову колдуньи, прочитать ее память и мысли, но она не впустила. Слегка удивленно Мирам ответила ей: Есть секреты, которых я не открою никому. Ты обладаешь силой, но ты смертная и ты не ведьма. Кто ты?
Мила вздернула изящную бровь и отвернулась. Пусть помучается.
– Теперь мы можем идти? – спросила она у Мириам. Женщина склонила голову на бок, внимательно взглянув на Ларину оценивающим изучающим взглядом.
– Да. – она хищно улыбнулась и повернулась к Ричарду. – А ты, милый, можешь остаться. Сейчас твоему другу ни что не угрожает. Сегодня как раз намечается замечательная вечеринка в приват-клубе для любителей особенных удовольствий. Я была бы не прочь вспомнить былое. Тебе там очень нравилось.
– Это было давно. Я устал от подобных заведений. – сухо ответил Ричард. На лице его непроницаемая холодная маска абсолютного равнодушия. Мила расслабилась. Сегодня ее мужчины явно заслужили лучшие похвалы. Но подвел Вадим, ответив с весьма заинтересованным видом:
– А почему нет, Ричард. Я бы тоже не отказался. Мне необходимо развеяться.
Ричард недобро улыбнулся.
– Вряд ли тебе придутся по вкусы нравы этого клуба. Хотя…. Если мы пойдем без Милы, то я не против. – Ричард, приподняв брови, бросил на Ларину насмешливый взгляд. Она вспыхнула и сжала ладони в кулаки. Мириам вульгарно хихикнула.
– А, может, и ее возьмем? Кожаные трусы ей очень пойдут, но плетку в руки я бы ей не дала. – язвительно сказала она.
– Значит, вас такие развлечения привлекают? – голос Милы рассерженно задрожал. – Тогда вперед. Я не плохо и без вас обойдусь. -
С гордым видом обиженной королевы, она развернулась и пошла к выходу. Вадим, пожав плечами, пошел за ней. Ричард расхохотался им вслед.
– Никакого характера. Разве настоящие мужчины себя так ведут? – обратился он к Мириам, вдруг погрузившейся в задумчивость.
– Именно так, Ричард, настоящие мужчины себя и ведут. – она небрежно улыбнулась, скрестив руки на груди. – До свидания, дорогой.
– А как же клуб?
– Настроение пропало.
– Что любви захотелось? А не поздновато ли, дорогуша? – голос его жестко ударил женщину. Она вздрогнула и, распахнув глаза, посмотрела на Ричарда.
– Ты считаешь меня пустым местом, да? Бесчувственной, продавшей душу дьяволу. Знаешь, какая между нами разница?…. Я хотя бы жива. Я способна на чувство, а ты кто?
– Я тот, ради кого ты продала бы свою душу еще раз. – холодная улыбка обозначила ямочки на его щеках. Мириам покачала головой.
– Я отдала бы ее для тебя, но вряд ли это поможет спасти тебя от ада, в котором ты живешь.
– Что ты можешь знать о моем существовании. Ты – ведьма. Ты – человек. У тебя не было вечности на раздумья. Меня совершенно невозможно удивить. Я насквозь вижу каждого из вас. До свидания, Мириам. Вряд ли мы еще встретимся.
– Я бы не стала зарекаться. – женщина хитро улыбнулась. – Мне будет не хватать твоего чрезмерного самодовольства. Я прощаю тебе твою жестокость. Ревнующий вампир не лучше ревнующего мужчины. Оба одинаково глупы. Нужно совсем немного, просто спросить у нее, кто ей нужен. И все…. До встречи, Ричард.
– Вампиры не умеют ревновать, женщина. Ты перепутала. То, что я испытываю – страх. Вадим слишком дорог мне, чтобы его потерять.
– Я знаю, но не вини себя. Твоей вины в случившемся нет. Оборотень искал его, но ты не мог знать об этом.
– Я должен был почувствовать…
– Как? Ты сам уничтожил последнего оборотня. – теплая ладонь коснулась сильного плеча, ощутив, как напряглись стальные мышцы. Он посмотрел на нее со смесью благодарности и злости, но не на Мириам, а на себя.
– Я не смог защитить Вадима. А мой долг….
– Никакого долга нет. Ты спасешь его сейчас. Я знаю. Тебе это под силу. – она ободряюще улыбнулась Ричарду. – Иди, ты нужен им больше… обоим.
– Ты сегодня необыкновенно великодушна. Может, окажешь мне еще одну услугу…
Глаза Ричарда обрели манящую глубину, в голосе завибрировали волнующие бархатистые нотки. Мириам медленно улыбнулась томной расслабленной улыбкой.
– Моя кровь все еще возбуждает твой аппетит, милый кровопийца?
– Да. – протянув руку, он убрал волосы с ее шеи. – Твои мысли всегда кружили мне голову. Столько греха в такой очаровательной головке.
Наклонившись, Ричард коснулся губами белоснежной кожи Мириам. Она шумно втянула воздух, ослабнув в его объятьях.
– Ты злишься?
Вадим второй раз задал свой вопрос. Он встал прямо перед любимой женщиной, которая упорно его не замечала. Подогнув под себя длинные ноги, она сидела на диване и листала женский журнал, проглядывая яркие красивые картинки.
– Послушай, что я такого сделал? Я же не поехал никуда. Это просто шутка была такая. Я даже не думал ни о каком клубе с оргиями. Ты же знаешь, что я не такой.
Снова тишина. Шорох переворачиваемых ресниц, скрежет ногтей по бумаге. Боже, какой отвратительный звук, какой оглушительный и мерзкий. Окно в комнате было распахнуто, но не спасало от духоты. Амулет жег огнем шею и грудь. Из чего он? Из расплавленной стали? Он вдруг услышал, как ветер шевелит волосы Милы, и волосинки звенят, соприкасаясь друг с другом. Как странно, что ничего подобного он не замечал раньше. Неужели начинается?
– Мила! Посмотри на меня. – не выдержав, он вырвал журнал из ее рук, и до его острого слуха донеслось движение ее ресниц, гулкие удары сердца. Что это? Тук-тук. Зеленые глаза смотрят, словно сквозь него. За что? За что ты так со мной? Незнакомая ярость поднимается откуда-то из глубин души, превращая кровь в кипяток, отдаваясь оглушительными ударами в висках. Бах-бах. Ненавижу тебя. Зачем ты ломаешь меня? кровь наливается в глаза, окрашивая все вокруг в дымчато-розовый цвет. Руки сами собой тянуться к ее шее. Не хочу, чтобы ты смотрела на меня так…. Я не позволю!
Равнодушие в зеленых глазах сменяется страхом. Она пытается вырваться из стальных тисков его рук, но она слишком слаба. Его пальцы сильно сжимают горло жертвы.
– Вадим, нет. Отпусти ее. – голос за спиной проникает сквозь кроваво-розовую мглу, звучит где-то глубоко в сознании, отрезвляя, возвращая, спасая…
– Боже…
Он не узнает собственный голос и в недоумении смотрит на свои руки. Мила, закрыв лицо ладонями, рыдает, сжавшись в комочек.
– Что, что я сделал? – Вадим смотрит в глаза Ричарда, в которых столько боли и понимания, что хочется выть. – Что я сделал?
– Это не ты, Вадим. – голос Ричарда обладает необыкновенным успокаивающим действием, словно голос матери. Глаза щиплет от подступивших слез. Черт, только этого не хватало. Полный гормональный хаос.
– Что я сделал? – настойчиво спросил Розовский. Ричард коснулся его плеча, передавая ему свою силу и спокойствие.
– Нет. Я же не пытался… Мила. – Вадим упал на колени перед диванчиком, на котором продолжала рыдать та, которую он любил больше жизни. Он хотел обнять ее, но женщина испуганно дернулась, пытаясь отпрянуть как модно дальше. Боль разорвала сердце. – Прости… – прошептал он, вставая. Взгляд, словно у побитой собаки, обреченно опущенные руки. Спиной он чувствовал поддержку Ричарда, который в этот момент страдал вместе с ним. Вадим не знал, как это возможно, но это было именно так. Ричард словно накрыл его своей душой, словно спрятал от полного отчаянья.
– Вадим. – всхлипнув, Мила вскочила с дивана и бросилась за ним, схватив за руку, прижалась к его груди. – Вадим. – сквозь слезы шептали дрожащие губы. – Я не боюсь, не боюсь. – как в бреду повторяла она.
Ричард отвернулся, почувствовав себя лишним. Опасность миновала. Он больше не нужен. Отчего-то это не принесло ему удовлетворения. Было горько, и грустно, и больно…. Незаметно и бесшумно он покинул комнату.
Быть человеком не всегда легко, иногда это выбор. Самый сложный выбор в жизни – быть или не быть. Прописная истина и горькая правда. Быть человеком значит быть слабым, быть уязвимым. Мы не подозреваем, какая на самом деле сила заложена в нас. Главное, разглядеть ее, не поддаться отчаянью и злости. Ярость не лучший мотиватор. Любовь способна творить чудеса, и только она даст нам необходимые нам силы для борьбы со своими страхами и пороками.
Утреннее солнце не торопилось будить спящего мужчину, лежавшего на белоснежных простынях. Раскинув руки и зарывшись лицом в подушку, он и не собирался просыпаться. Сон его был глубоким и спокойным, как взгляд женщины, наблюдавшей за ним. Она дюйм за дюймом прошлась по его телу, состоявшему из мускулов и мышц. От ее внимание не ушли произошедшие с его телом изменения. Он менялся, становился сильнее, крепче, совершеннее. Но конец может быть очень печальным.
– Вадим, – прошептала она, наклоняясь к его уху, но он не услышал ее. Ее пальцы коснулись бицепса на руке. Под горячей кожей ощущалась сталь. Невольно она вспомнила, как эти руки ночью сжимали ее шею. Страх липким потом прошелся по спине. Если он захочет, то с легкостью превратит ее кости в порошок. Вместе со страхом вернулся вопрос: Почему он? Почему оборотень из миллиардов людей, живущих на земле, выбрал именно Вадима? Внезапное головокружение застало ее врасплох, когда она вставала с кровати. Схватившись за стул, женщина сделала глубокий вдох, но комната продолжала вращаться вокруг нее.
Найди Карла. Ты знаешь, где он. Найди его.
Мила испуганно огляделась, но никого не увидала. Однако, чей-то женский голос отдал ей вполне четкое указание. Как такое может быть? Разве, кроме Ричарда, кто-то в силах проникать в ее мысли, да еще в дневное время суток. Но в том, что голос принадлежал вампиру, Мила не сомневалась. Но кто такой Карл? И почему она должна его найти. И как?
Сконцентрируйся. Сосредоточься на своем желании. Или найди меня. Там где я, там Карл.
А кто ты?
Как коротка твоя память, подруга.
Клэр!
Я рада, что ты еще помнишь меня. Ричард ничего не должен знать. Он спит. Но сделай так, чтобы он не прочитал твои мысли, когда проснется.
Но почему ты можешь говорить со мной? Да еще днем?
Там, где я, сейчас глубокая ночь. Но я вернусь к вечеру. Я буду у Карла. Найди нас.
А почему бы тебе просто не сказать адрес?
Это было бы форменным предательством с моей стороны. Тебе повезло, что ярость Ричарда ни разу не коснулась тебя.
Постой, а почему я тебя слышу? Ричард говорил, что сила, которой он меня наградил, отпустит меня спустя какое-то время.
Не все слова Ричарда– правда.
Голос Клэр стал медленно удаляться.
Стой. О чем ты говоришь?
Но ответом была только тишина. О Господи, опять загадки. Неужели Ричард солгал. И нить, связывающая ее с ним и его приспешниками, никогда не оборвется?
– Ты? – в голосе Мириам прозвучало удивление и легкое раздражение. – Что ты хочешь?
– Ты не очень-то вежлива. Может, позволишь войти? – Мила попытался улыбнуться, но получилась какая-то нелепая гримаса. Однако, Мириам посторонилась, пропуская Ларину внутрь. По знакомому маршруту женщины прошли в комнату, где Мириам принимала своих гостей. В отблесках свечей хрустальный шар переливался и сверкал. Мириам села на свое кресло, Мила напротив ее.
– Как дела у Вадима? – сухо спросила ведьма. Черные волосы ее были распущены и лежали на плечах сверкающей волной. Без макияжа она выглядела очень юной и хрупкой, словно фарфоровая кукла.
– Не очень. Ночью он чуть не задушил меня. – на удивление спокойно ответила Мила.
– Старайся не злить его. Сейчас наступает самый переломный момент. Лучше не провоцируй. Он еще не умеет укрощать зверя. Если он вырвется, а Ричарда не окажется рядом, тебе крупно не повезет.
– Благодарю за совет. Я обязательно прислушаюсь. – холодно ответила Ларина. Какое-то время женщины оценивающе смотрели друг на друга. Тяжелая тишина раздражала чувствительный слух Милы.
– Да. – произнесла Мириам.
– Что "да"?
– Это ответ на твой вопрос.
– Но я ничего не спрашивала.
– Спрашивала. – уверенно улыбнулась Мириам, склонив голову. – Да. Он солгал тебе. Укус вампира не обратим. Если он укусит тебя еще раз, ты станешь симпатичной вампиршей. Запомни это. Он может воспользоваться твоим неведением.
– А другой вампир может обратить меня? – сердце на какое-то мгновение перестало биться. Ричард обманул ее. Как он мог?
– Если он обращен одним укусом, то да, если нет, то потребуется новая цепочка. – зевнув, сонно проговорила Мириам. – Не волнуйся, другим вампирам он тебя в руки не даст, если, конечно…. – темный взгляд ее глаз прожег Милу насквозь. – Ты сама не отправишься к ним.
– А, если отправлюсь? Как я смогу защитить себя?
– Он отомстит тебе. Лучше не вызывай его гнев. Он все равно найдет тебя и узнает все, что ты хотела бы скрыть.
– Это из личного опыта? – усмехнувшись, дерзко спросила Мила, вздернув подбородок. Мириам спокойно посмотрела в искрящиеся злостью глаза. Не слова не говоря, она встала и спустила с плеч алое, как кровь платье. Мила вскрикнула, закрыв ладонью рот. От правого плеча до левой груди белую кожу рассекали ужасные глубокие шрамы, словно следы когтей огромной кошки. Как она выжила после таких увечий?
– Это не Ричард. – выдохнула Ларина, не узнав собственного голоса. Так он был жалок.
– Это он, Людмила. Он убил меня. Убил много лет назад. Я выжила, мое тело выжило, а души я лишилась слишком давно. Не иди против него. Пожалеешь.
– Но, что ты сделала такого страшного? За что он… Я не верю, не могу поверить….
– Придется. Не забывай, что он вампир, порождение ночи. Как бы ни был он красив, нежен и обольстителен, не верь ему, ни одному его слову. Ты желанна, пока на его стороне. Но стоит переступить черту и он превратится в чудовище, мстительное и беспощадное. То, что он сделал, наверно, было заслужено. Я не просто ослушалась его, я пыталась воспользоваться своими чарами во вред ему. Но я не сделала ничего такого, что могло бы лишить его жизни, но он приговорил меня к смерти. Видишь, держать своего зверя сложно, прожив даже тысячу лет. – Мириам снова натянула платье, скрывая свои шрамы на груди. Мила распахнув глаза, продолжала таращиться на нее, пытаясь переварить услышанное. – Ты выбрала не тех мужчин, Людмила. Но я не сужу тебя. Эти шрамы до сих пор болят, и боль эта каждый раз напоминает мне о Ричарде. И я не чувствую ненависти. Он, как болезнь, не любить его нельзя, а любить – мучительно больно.
– Но вчера он вел себя, словно вы старые знакомые.
– Но это действительно так. Он отомстил мне. Зверь успокоился.
Мила покачала головой, все еще не веря в слова Мириам. Неужели Ричард способен на такое? Она вспомнила, как он сражался с Ланкастером, его свирепое лицо, обнаженные клыки, яростный взгляд… и голос: Беги, Мила…. От кого он просил ее бежать? От Ларри или от себя самого? Теперь Мила уже не мгла четко ответить на этот вопрос. И все же он отпустил ее, он отпустил Надин, не тронул Вадима и старика Грэга. Нет, он не зло. И все же….
