Текст книги "Люциана. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Алекс Джиллиан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 39 страниц)

– Где он? – громко спросила Ларина, обращаясь к Ричарду, стоявшему спиной к ней и смотрящему в окно в одной из комнат. Он продолжал игнорировать ее присутствие.

– Черт тебя подери, я с тобой разговариваю. Где Вадим? – не сдержавшись, повысила голос Мила. Она он сразу осознала, что случилось. Ричард двигался со скоростью, не доступной человеческому глазу. Мила поняла, что он ее ударил, только, когда, пришла в себя, обнаружив, что валяется на полу в другом конце комнаты, а лицо горит от пощечины и голова трещит из-за удара о стену при падении. Вот, тебе и доказательства слов Мириам. Глаза Милы испугано распахнулись, когда она увидела, что он снова направляется к ней. Бежать было некуда, ее спина упиралась в стену. Все… ей крышка.

Ричард схватил ее за края блузки на груди и сильным рывком поднял с пола. Его свирепые, превратившиеся в черные без белков угольки, глаза оказались очень близко. Ее ноги беспомощно болтались над полом, пока он продолжал держать ее, словно тряпичную куклу. Сейчас он представлял собой малопривлекательное зрелище. И смотреть на него было по-настоящему страшно. Мила попыталась закрыть глаза, но он тряхнул ее, чуть не придушив.

– Смотри на меня. Ты же этого искала там? Да? – голос его вибрировал у нее в голове, причиняя неимоверную боль. – Вместо того, чтобы быть с Вадимом, ты отправилась икать новые улики против меня. Теперь ты довольна? Все узнала? – он снова швырнул ее на пол. Глаза вернули человеческий цвет, губы скривились в презрительной усмешке. Она со трахом смотрела на него, не зная, что делать дальше.

– Все это правда. – холодно бросил он ей в лицо. – Все до единого слова. И я не убью тебя только по одной причине. Мой сын мне этого не простит.

– А мой сын никогда не родится. – Мила медленно поднялась на ноги, бесстрашно глядя в глаза Ричарда. – По одной причине. И причина эта – ты.

– Думаешь, что я сейчас пожалею тебя? Раскаюсь? В ноги брошусь? Не дождешься. – рявкнул он. – Как ты думаешь, где сейчас Вадим?

– Это я должна у тебя спросить. Ведь ты же у нас важная персона – отец. – она язвительно усмехнулась. Глаза Милза опасно сверкнули, но он больше не тронул ее, возобладав со своим гневом.

– Да, я отец. Скажи, что тебя злит больше: то, что я могу иметь сына, а ты нет, или то, что я не сказал тебе об этом? А еще скажи, почему ты оставила Вадима, когда должна была быть с ним? Я доверял тебе, и чем это кончилось. – Ричард развел руками. – Его нет. Угадай, где он может быть?

– Ты серьезно говоришь? – голос Милы задрожал. – Это не ты его спрятал?

– Нет, черт возьми. Я понятия не имею, где он. Его телефон здесь. Ни записки, ничего. Если бы я знал, то не заснул бы. Я надеялся на тебя. Ты хоть понимаешь, что я доверил тебе самое дорогое, что у меня было – моего единственного сына. – в голосе его прозвучала боль и осуждение.

– Да, а меня ты доверил ему. Как ты думаешь, я себя чувствую? Я спала и с отцом и с сыном. Я ненавижу вас обоих. – слезы ярости потекли по ее щекам, но она не чувствовала их. Ее уже было не остановить. – Ты не доверял мне, ты, вообще, обо мне не думал. Только о себе. Я для тебя была всегда лишь человеческой куклой, нужной тебе для каких-то своих целей. Наверно, и не убил ты меня только потому, что заочно пообещал Вадиму. А я, как дура, верила, что ты любил меня хотя бы чуть-чуть. Да, ты не должен был мне рассказывать, что Вадим твой сын. Ты, вообще, мне ничего не должен. Но и я тебе ничего не должна.

– Ошибаешься. – Ричард приподнял ее лицо за подбородок. – Ты должна мне все то, чего у нас не было, а могло бы быть. Не я виноват в твоей судьбе. Это ты не захотела меня отпускать. Кто знает, может, и Вадима ты выбрала не случайно. Твое подсознание узнало в нем частичку меня. А я не стал вмешиваться. Я защищал сына и наивно полагал, что с тобой он в безопасности.

– Почему ты обвиняешь меня? – выкрикнула Мила в отчаянье. – В том, что произошло, виноват только ты один. Твоя ложь. Если бы он знал правду, если бы я знала, то ничего этого бы не было. Я бы и на шаг не приблизилась к Вадиму, знай я, что он твой сын. Неужели ты этого не понимаешь?

– Я дал ему свободу. Как я мог вмешиваться?

– И что дала ему твоя свобода? Где он сейчас? Ты впустил в мир дитя, которое не является ни полноценным вампиром, ни человеком, а теперь он еще и наполовину оборотень? Скажет ли он тебе спасибо за твое молчание, за твою свободу?

– Значит, по-твоему, я должен был сделать его кровососом. Ты ведь так нас называешь? – в синих глазах колыхнулась ярость. Но Мила больше не боялась. Боль, обида и гнев заглушили остальные чувства.

– Нет, но он должен был знать правду. Должен был сам сделать свой выбор, а ты не позволил ему этого. Кто дал тебе право распоряжаться жизнью человека? Ты что Господь Бог?

– Нет, я отец.

– Нет, ты самовлюбленный эгоистичный болван, думающий только о себе. Ты прожил свое тысячелетие не так, как хотелось бы тебе, но это не значит, что ты имеешь право исправлять свои ошибки путем обмана. Вадим не представлял, какую опасность несет в себе ваше знакомство. Ты не предупредил его. Теперь уже ничего не исправить. Если оборотень нашел его, то обращение неизбежно? Господи, кого мы обманываем! – воскликнула она, схватившись за голову. – Обращение в любом случае неизбежно. В жилах Вадима течет кровь древнейшего из выживших вампиров, он переживет свое новое рождение и возненавидит тебя, но не только потому, что вампиры и линкатропы вечные враги, но и потому, что узнав правду, первое, что возникнет у него в голове – это месть.

– У него не хватит сил, чтобы победить меня. Я докажу ему, что действовал без злого умысла.

– Я знаю, что это так. – глаза женщины увлажнились. Она вдруг увидела Ричарда другим, беззащитным в своем гневе, растерянным и опустошенным. Его глаза по-прежнему полыхали, но злость эта была направлена не на нее. – И я понимаю, как тяжело тебе было забрать у него то, чего у тебя самого никогда не было – человеческую нормальную жизнь. Я знаю, что наблюдая за ним издалека, ты тихо радовался его успехам, его достижениям, ты словно проживал эту жизнь вместе с ним, но это обман. Потому что изначально ты лишил его этого права…. Права на жизнь. Карл сказал, что место сына рядом с отцом, и я спорила с ним, а теперь понимаю. Без тебя, вдали от тебя, Вадим беззащитнее человека. Потому что он не знает, кто он. И уж, если разговор наш так откровенен, то скажи, пожалуйста, когда ты собирался сказать мне, что сила шестого укуса никогда не иссякнет и что мы связаны навечно.

– Вечность понятие растяжимое. – сухо произнес Ричард, повернувшись к ней спиной. – Сила убеждения может преодолеть непреодолимое. Ты ведь верила в это, и почти не чувствовала меня.

– Неправда. – голос ее дрогнул, но она нашла силы, чтобы продолжить. Если она не скажет сейчас, то не скажет никогда. – Я всегда чувствовала тебя. Каждую минуту своей жизни без тебя. И когда мне стало этого недостаточно, я нашла твой дом. Мне нужно было быть еще ближе. Ты, как наркотик. Я так хотела верить, что смогу избавиться от этой зависимости. Ты не только Вадима поставил под удар. Я тоже была в опасности. Любой вампир мог обратить меня, попробовав мою кровь только раз.

– Ну, это, если он сам обращен одним укусом, а таких вампиров осталось очень мало. – Ричард по-прежнему пытался спорить. Неужели он считает, что прав? Мила вдруг почувствовала, что устала от этого бессмысленного спора.

– Никто бы не посмел напасть на тебя. – добавил он жестко. – Ты видела, как они боятся меня.

– А тут выплывает еще один твой обман. Вампиры-одиночки, разве не так? Тогда что делали три десятка упырей в доме Анжуйского?

– Иногда мы можем себе позволить собраться. Все это оговаривается заранее, соблюдаются определенные условия.

– А чем они будут питаться во время своего сходняка? Сколько людей погибнет этой ночью?

– Есть регламент, запрещающий убивать. Я сам его издал. Мы берем то, что нам дают, но не доводим дело до конца?

– И ты уверен, что все следуют этому правилу?

– Да, черт возьми! Или ты забыла, что я слышу и чувствую каждого из нас. Я не обязан оправдываться перед тобой. Это, вообще, все второстепенно. Главное, сейчас найти Вадима и защитить его от влияния линкатропа. – развернувшись, он обрушил на нее всю свою силу. Покачнувшись, женщина осела на пол, не выдержав тяжести его взгляда. – Ты будешь повиноваться. – безапелляционно заявил он. – Или умрешь.

– Ты сумасшедший. – покачав головой, безжизненно прошептала Мила. – Ты не сможешь его спасти. Слишком поздно.

– Не тебе решать. – развернувшись на каблуках, он беззвучно покинул комнату, оставив Милу наедине со своими размышлениями. Говорить можно было бы бесконечно, но им никогда уже не прийти к пониманию. Он – чуждое существо, живущее по своим правилам, суть которых ей никогда не постичь. Он забрал у нее все, что дал когда-то, даже больше. Он снова была разбита и уничтожена. Путь воскрешения будет болезненно-долгим. Снова борьба, снова потери. Сначала Жанна, потом ее ребенок, а теперь Вадим. Ричард сказал, что она тоже виновата, что не хотела его отпускать. И он прав в чем-то…. Но теперь ей известна вся правда о Ричарде Милзе. Только какой от нее прок, если изменить ничего уже нельзя. За все приходится платить. Совершая ошибки, мы должны понести ответственность даже за то, что не подлежит исправлению. Ошибаясь, мы становимся мудрее, но так ли это? Хватит ли у нее сил и мужества начать все сначала? Каким будет ее первый шаг? И будет ли он правильным?

Ричард ушел. Квартира уже не дышала его присутствием. Но облегчения это не принесло. Прислушавшись к тишине и своему сознанию, она увидела, как он бредет по ночным многолюдным улицам Москвы, залитым неновыми огнями. Женщины оборачиваются ему в след, но он не берет первую встречную, он выбирает…. Ночной беспощадный охотник. Сегодня он никого не убьет, но Мила видела, каким может быть его лицо, лицо убийцы, приготовившегося к смертельному прыжку. Она знала, что вампиры тоже чувствуют боль, она ощутила ее сегодня, когда говорила ему, что он сам подверг своего сына риску, отпустив его в мир людей, не поведав о том, кто он есть. Иногда пытаясь спасти близкого человека, мы сами того не подозревая, толкаем его в пропасть. А потом виним себя, потому что больше некого.

– Где ты, Вадим. – прошептала Мила в темноту, вглядываясь в ночую улицу из окна спальни. Ответом ей была тишина.

В ваших жилах течет одна кровь. Неужели ты не можешь почувствовать его, призвать к себе? – мысленно обратилась она к Ричарду.

Нет. Сейчас он в чужой власти. Я не слышу его. – отпустив выбранную жертву ответил Милз. Красивая голубоглазая женщина, похоже, не осознавала, что только что стала ужином вампира. Она с нежностью прикоснулась к его лицу, но он приказал ей уйти.

Мила возвела мысленные барьеры, не желая больше подсматривать. Ричард все еще голоден. Эта женщина не последняя жертва на сегодня. Она всегда старалась отгородиться от осознания его истинной природы, но когда Ричард так близко, это очень трудно сделать. Незримая нить, связывающая их души, оказалась сильнее цепей. Но ведь раньше ей удавалось жить, не думая о нем, не чувствуя его, не желая…. Или это был сплошной самообман? Мила потеряно отошла от окна. Ей больше не хотелось думать, анализировать, просчитывать, решать. Может, просто отдаться судьбе в руки и плыть по течению. Авось, да вынесет куда-нибудь. Утопия…. Ничего само собой не разрешится. Вадима нужно найти. Но как? Как спасти его, если ничего нельзя сделать?

Мила попыталась заглянуть в свою душу, прислушаться к сердцу и узнать, что же она чувствует сейчас. Это сложно объяснить, но за какой-то день очень многое может измениться. Еще недавно она мечтала, что проживет с этим мужчиной счастливую и размеренную жизнь, родит ему ребенка, и они воспитают его самым лучшим, сильным и умным, он станет для них надеждой и утешением. Да, это был бы идеальный сценарий их жизни. Но никогда ничего нельзя предугадать наверняка. Тот мир, который она представляла себе в мечтах, разрушился, как карточный домик, не оставив и проблеска надежды. Потеряв ребенка, Мила потеряла частичку себя, а теперь ей предстояло потерять Вадима. Не зависимо от того, чем закончится эта история, она потеряет его. К прошлому нет возврата. Теперь Ларина четко это осознавала. Тени воспоминаний могут нагрянуть и напомнить о былых ошибках, но изменить что-либо не сможет никто. Сейчас в ее душе была пустота. Мила даже не была уверена, что хочет спасать Вадима. Он – прожитый день, человек, не оправдавший ее надежд, точнее даже не человек, а полуоборотень, полувампир, а она зареклась не иметь никаких отношений с нечистью. И пусть его вины нет в том, что с ним произошло. Он то, что он есть. И ей с ним больше не по пути. Но он заслуживает право на последнее "прости". Она должна помочь ему, а потом объяснить, что возврата к прежним отношениям не будет. Господи, почему же так тяжело. Сердце очень сложно заставить слушать доводы разума. Но однажды Мила смогла перебороть себя, сможет и сейчас.

Она села на край кровати. Завтра, я подумаю обо всем завтра. Так, по-моему, говорила знаменитая Скарлетт из "Унесенных ветром".

Глава 6

– Мы должны проверить всех, с кем в последнее время общался Вадим. – произнес Ричард, крутя в пальцах сотовый телефон. Он стоял, облокотившись спиной о прикроватную тумбочку. Мила сидела перед ним на постели, поджав под себя ноги, и махала перед лицом женским журналом. Вечер был душным, не смотря на распахнутые окна. Зеленая майка на бретельках и светлые легкие шорты не спасали ее от жары. Она смотрела на свежего Ричарда в ярко-синей футболке и черных джинсах, который словно не чувствовал одуряющей духоты и почти завидовала ему.

– Зачем? – спросила Мила. Она была не в состоянии даже думать.

– Он должен был знать того, кто напал на вас, иначе бы не ушел с ним вчера добровольно. Обычно оборотни втираются в доверие человеку, наблюдают за ним какое-то время, высчитывают удобный момент, и только потом нападают. Это может быть кто угодно. Но, скорее всего, кто-то из новых друзей.

– У Вадима много друзей. – расплывчиво ответила Мила. – Кстати, днем мне звонили с его работы, интересовались, как он себя чувствует.

– И что ты сказала?

– Что он на еще больничном. – Мила нахмурилась и принялась энергичней размахивать журналом. Ричард посмотрел на ее длинные обнаженные ноги и отвернулся, но Мила успела перехватить его взгляд. Значит, она все-таки интересует его еще, как женщина. Горечь снова накатила на нее, вызвав поток ненужных воспоминаний. Его нежные слова, горячие губы – все это лишь ложь. И от этого очень больно.

– Ты вхожа в круг его знакомых? – спросил он отчужденных холодным голосом.

– Да.

– Можешь, составить список.

– Да.

– Имена, фамилии, адреса, телефоны. Мне нужна вся информация.

– Да.

– Ты где сейчас?

– Да. – Мила смотрела прямо перед собой, но ничего не видела, растворившись в обжигающем тумане. Холодная ладонь, коснувшаяся голого плеча, заставила ее вздрогнуть. Взгляд ее прояснился.

– Что? – пробормотала она.

– Ты слушаешь меня? – мягко спросил Ричард. Бархатные нотки в его голосе заставили ее сердце биться сильнее. Он так близко. Его ладонь на ее плече, и он по-прежнему волнует ее. Но все изменилось. Все.

– Да, я слушаю тебя. – тихо произнесла Мила, убирая его прохладные пальцы со своего плеча. "Не трогай меня". – мысленно попросила она.

– Ты составишь список? – голос его звучал по-прежнему ласково и спокойно. Как надоела ей его выдержка и хороший тон. Почему он ведет себя так, словно ничего не произошло? Ей хотел вопить, кричать, разбить всю посуду на кухне, а он продолжал говорить с ней, как с маленьким обиженным ребенком.

– Что с ним собираешься делать? – поинтересовалась она.

– Поговорю с его друзьями.

– Как? Что ты им скажешь? – недоуменно спросила Ларина. Милз загадочно улыбнулся.

– Поверь, я найду, что сказать, и они расскажут мне все, что нужно. – уверенно заявил он.

– Я и забыла, что ты у нас волшебник. Список будет длинным. Вадим очень общительный человек. Уверена, тебе придется долго вести свои допросы, а нам дорого каждый час.

– У нас две с лишним недели. Мы справимся.

– Ты не будешь пить их кровь?

– Но это я не могу тебе обещать.

– Я бы не хотела, чтобы ты кормился нашими друзьями. – настойчиво произнесла Мила по слогам. Хотя теперь он может пообещать, что угодно, но выполнит ли обещанное?

– Я постараюсь.

Через полтора часа список их с Вадимом общих друзей и просто близких знакомых был готов. Он оказался действительно очень длинным. Ричард немного упал духом, но усмехнулся, заметив в списке имя Алекса Розанова.

– Вот бы интересно было, окажись твой приятель нашим оборотнем. – в его голосе прозвучала неприкрытая ирония.

– Хорошо, что ты сохранил чувство юмора. Я просто выполнила то, о чем ты меня попросил. – Раздраженно ответила ему Ларина. – Еще что-то?

– Тут работы на неделю. – задумчиво произнес Ричард, пробегая глазами имена людей, с которыми ему предстояло пообщаться. – У тебя есть подозреваемые?

– Нет. Я всем им верю, как себе.

– Так уж и всем?

– Представь себе. – с вызовом сказала Мила, высокомерно взглянув на него. – Мы– люди привыкли доверять друг другу.

– Пытаешься зацепить меня? – с ледяным спокойствием спросил Ричард.

– Зачем? Надо больно. От меня еще что-нибудь требуется?

– Почему в списке только мужчины?

– Если я перечислю их жен и подруг, то тебе и месяца не хватит, чтобы проверить всех. Неужели ты думаешь, что это может быть женщина? – Мила, казалось, была слегка озадачена.

– А почему нет? – пожал плечами Ричард. – Женщины хитрее, им легче смешаться с толпой, они не вызывают подозрений. Вполне вероятно. Не думаешь, что у него в последние дни могла появиться новая знакомая?

– На что это ты намекаешь? – она обожгла его холодным колючим взглядом. – Не надо всех ровнять по себе. Вадим был верен мне. Я знаю.

– Опять твои бредовые разговоры о верности. – Ричард пренебрежительно хмыкнул. – Ты могла и не знать. А если не знаешь ты, то не узнаю и я. А это очень плохо. Будем надеяться, что он действительно был тебе…. Верен.

Мила не удостоила его ни взглядом, ни ответом и принялась за редактирование списка. Ричард в это время продолжал наблюдать за ней, раздражая и напрягая своим присутствием. Он, словно дразнил ее, пронзая своими синими полуночными глазами. Она чувствовала, как его дерзкий взгляд скользит по ее обнаженным плечам, упругой груди, обтянутой тонкой тканью, стройным длинным ногам. От его мыслей бросало то в жар, то в холод. Напряжение росло, буквы становились все более корявыми, кровь громко пульсировала в висках.

– Может, оставишь меня одну? – спросила она, подняв на него глаза. Он самодовольно улыбался. Конечно же, он был в курсе ее мучений. Ей безумно захотелось стереть эту ухмылку с его совершенного лица. – Тебе не пора поесть?

– Как скажешь. – пожав плечами, он снова улыбнулся, и вышел из комнаты.

– Ублюдок. – бросила ему в вдогонку Мила.

Через час он вернулся и по цвету его лица, она сразу догадалась, что ужин выдался на славу. Однако, изучив перечень имен, он явно расстроился.

– Мдаа. – протянул Ричард. – Боюсь, мне понадобится помощь.

– Только не я. – поспешила отказаться Ларина.

– Ясно дело, что не ты. – он бросил на нее насмешливый взгляд. – Ты только обо мне можешь собирать сведения.

– Знаешь, что…. – Мила приготовилась вылить на него поток отборной брани, но ее прервали. В комнату вошел… Карл Анжуйский. Ричард похоже совсем не был удивлен его появлению. Однако, Мила сразу почувствовала тягостное напряжение, повисшее в воздухе. Неприязнь между двумя вампирами была осязаемой и неприкрытой. Ларина не смогла сдержать восхищенной улыбки, адресованной Карлу. Он был бесподобен в обтягивающей крепкие мышцы бордовой рубашке и узких шелковых брюках. Сдержанная улыбка смягчилась, когда он посмотрел на Милу.

– Привет. – чувственно проворковал он. – Чудьненько выглядишь… А, Ричард, ты тоже здесь? – Карл откровенно смеялся, переводя ледяной взгляд на Милза.

– Ваше Величество, как вы быстро откликнулись. – ядовито произнес Ричард. Два хищника уставились друг на друга, прицениваясь, состязаясь в какой-то невидимой борьбе. Мила напряглась, почувствовав себя лишней. Однако, через каких-то пару секунд стало легче дышать, а это означало, что принцы тьмы утихомирили свои взаимные недовольства друг другом.

– Итак, я весь внимание. Чем могу помочь? – спросил Карл.

– Зачем мне ехать с вами? – возмущенно спросила Мила. – Не лучше ли мне остаться здесь. Вдруг Вадим вернется.

– Он не вернется, прелесть моя. – ответил ей Карл, лучезарно улыбаясь. – Сейчас он, скорее всего, уверен, что мы враги, а не друзья.

Мила вопросительно посмотрела на Ричарда, и он кивнул, подтверждая слова вечного противника.

Почему ты позволил ему участвовать в этом? Он сказал мне, что хочет убить Вадима.

Он не посмеет, пока я рядом. А я не спущу с него глаз. Мне нужен его опыт, его чутье. Времени остается все меньше. С каждым днем Вадим отдаляется от нас. Зверь в его душе пробуждается. Мы должны остановить его раньше, чем он станет неуправляемым.

Но почему Карл?

Он сильнее и быстрее всех, кого я знаю. К тому же он взял подмогу. Одну провинившуюся девчонку, которой не скоро удастся вымолить мое прощение.

В подтверждение его слов в комнату вплыла Клэр, одетая в красную кожу. И это в такую-то жаркую ночь. Она виновато посмотрела на Ричарда из-под длинных ресниц. Карл покровительно обнял ее за плечи. Интересно, она спит с Анжуйским? А с Ричардом? Вспомнив слова Мириам, Мила сама ответила на свой вопрос. Клэр спит с ними обоими. Дааа, великовата цена за любовь. Хотя делить постель с такими красавцами не так уж и плохо…. Наверно.

Следующие полчаса они решили не тратить на выяснения отношения и разделили список, составленный Милой, на троих. Ночь почти подходила к концу, и стало ясно, что сегодня они вряд ли успеют не то, чтобы допросить кого-то, даже доехать до города, где обитают подозреваемые. Итак, дознание было перенесено на следующую ночь. Еще один день был потерян впустую.

Выпроводив гостей, Ричард посмотрел на уставшую сонную Людмилу Ларину. Его глаза были холодны и пусты, красивые губы плотно сжаты, между бровей легла глубокая морщина. Он о чем-то напряженно думал, и мысли его были не веселы.

– Наверно, ты права. Нам не стоит таскать тебя с собой. – сухо произнес он. – Вдруг Вадим вернется.

– Что я буду делать здесь одна? Я же с ума сойду. – Мила похолодела от мысли, что ей предстоит провести в одиночестве следующую ночь. – Тем более, что Вадим может быть опасен. Ты помнишь, как он пытался удушить меня.

– Ну, в этом как раз ничего удивительного нет. Мне иногда тоже хочется тебя придушить. – он засмеялся звонким серебряным смехом, словно сотканным из лунного света. Мила слишком устала, чтобы снова разозлиться.

– Ричард, я иду спать. Я устала от тебя. – отмахнулась она от его неуместных шуток.

– О, поверь, это взаимно. – с сарказмом отпарировал он. – Я уже ухожу. Спокойной ночи.

– Ничего, что солнце уже встает. – криво усмехнулась Мила, бросив взгляд в окно.

– Извини. – он небрежно пожал плечами и ленивой бесшумной походкой удалился в свою комнату.

Мила долго ворочалась в большой постели. Ей не давала покоя мысль, что за стенкой спит мужчина, который когда-то вызывал в ней целый ураган чувств. Они совсем одни в доме, а он даже не попытался соблазнить ее. Или Ричард вовсе больше не чувствует к ней страсти, или его сдерживает любовь сына к желанной ими обоими женщине. Но как же тогда его хваленая полигамия, и полное непонимание верности и однообразия. Или все же для Вадима он желает настоящей и преданной любви. Солнце уже поднялось высоко, когда Мила поняла, что не может ненавидеть Ричарда, не в силах презирать его. В какой-то степени она понимала его действия. Он лгал ей не потому, что ему так хотелось, а ради своего сына. Разве она хотела бы своему ребенку судьбу Ричарда? Нет. Ему тоже сложно было заставить себя повиноваться закону, негласному своду вампирских правил. Но Мила не могла простить ему своей разбитой мечты. Спасая своего сына, он не дал ей шанса на простое женское счастье, забрав самое дорогое… надежду.

Проспав целый день, Мила проснулась от странного ощущения и какого-то раздражающего звука. Открыв глаза, она обнаружила, что спальня уже погрузилась в полумрак, а из распахнутого настежь окна веет прохладой.

– Дождь. – пробормотала она, слушая, как капли дождя ударяют по подоконнику. Вода стекала на пол, образовывая маленькую лужицу. Одиночество и тоска накатили на нее, сжав сердце невидимой рукой. Она была одна. Ричард ушел, даже не попрощавшись. Сев, она закрыла лицо руками. Слезы сейчас были бы облегчением, но их не было.

Отдыхай. Ты устала. Силы пригодятся тебе. – прошелестел до боли знакомый голос прямо в голове.

Ричард, мне страшно.

Если почувствуешь опасность, скажи мне, и я вернусь.

Мила не ответила. Бездействие было равносильно смерти. Ей просто необходимо что-то делать. Она понимала, что троица кровососов за одну ночь не справиться, а сидеть здесь в томительном одиноком ожидании ей совсем не хотелось.

Мила решительно встала с постели и отправилась в душ. Вода смыла остатки сна, немного приподняв упавшее настроение, но не настолько, чтобы захотелось жить. Она привела в порядок свое лицо и волосы, высушив их феном и уложив в красивую высокую прическу. Она знала, куда отправится. Ричард не одобрит ее решения, но Мириам может помочь. Возможно, у нее были новые видения, и она подскажет, где искать Вадима.

– Ты решительно не хочешь оставить меня в покое. – Мирам заразительно рассмеялась, провожая гостью в круглую комнату. Ни слова не говоря, хорошенькая колдунья раскинула по своему столу круглые стекляшки. Мила с интересом наблюдала за ее действиями и за ней самим. У Мириам было удивительное лицо. Даже без косметики она была идеально красива. В ней было что-то экзотическое, загадочное. Темные глаза хранили тайну, в улыбке скрывалось очарование блудницы. Чем же она так разгневала Ричарда? – подумала Мила, вспомнив о страшных шрамах на белоснежной груди женщины.

– Почему ты пришла за помощью ко мне? – ее глаза впились в нее, пытаясь добраться до потаенных уголков ее души. – Ты узнала свою правду?

– Да. – Ларина опустила глаза. Стекляшки поблескивали и переливались в свете свечей. Что видит в них Мириам?

– И почему ты здесь. Если бы я могла помочь, то Ричард пришел бы сам.

– Думаю, что у него есть причины не доверять тебе.

– Это так. Но ты же пришла, ослушавшись его. Почему ты все делаешь наперекор его желаниям? Хочешь разозлить или привлечь внимание?

– Я хочу найти Вадима.

– Ложь. – глаза ведьмы гневно сверкнули. – Ты, вообще, не желаешь его больше его видеть. Он – воспоминание, которое причиняет боль, а ты привыкла прятаться от боли.

– Ты знаешь, где он? – требовательно спросила Мила, проигнорировав ее слова.

– Нет. Но я знаю, что оборотень – женщина. – Мириам лукаво улыбнулась.

– Нет. – выдохнула Ларина. По ее лицу промелькнула тень разочарования и недоверия. Неужели Милз снова оказался прав и у Вадима была… подруга.

– Да. Сейчас он с ней и уходить не хочет. Она дает ему то, что ты никогда не давала.

– Что же? – резко спросила Мила.

– Любовь и уверенность в себе. Он думает, что она даст ему силу, которая заставит тебя поверить в него, увидеть его.

– Нет. Вадим не такой. – яростно оспорила Ларина. Мириам снисходительно улыбнулась. – Мы понимали друг друга. Он знал, что я к нему чувствую. У нас были идеальные отношения. Он всегда был моей опорой, моим лучшим другом и любовником.

– И ты уверена, что его это устраивало? В его сердце копилась буря недосказанных претензий, невысказанных обид и неудовлетворенных желаний. Он устал быть просто плечом на другой половине кровати.

– Откуда тебе знать! – Мила вскочила. Слова Мириам больно ранили ее. Но в них была доля правды. Она действительно недостаточно его любила. Но разве страсть – самое главное в отношениях между людьми.

– Он найдет тебя, Мила. Он расскажет, как сильно страдал в глубине души, день за днем читая в твоих глазах тоску по другому мужчине. Он ведь знал, все время знал, что твое сердце не свободно до конца. Вашу любовь разрушили недосказанность и не желание открыться. Вы думали, что так спасаете ваши отношения, но это не так. Искренность и доверие – вот главное между людьми.

– Кто она? – прошептала Ларина сухими губами.

– Я не знаю. Эту информацию мои кристаллы скрывают. Вы должны сами найти ее. Еще не поздно. Пока его сердце принадлежит тебе, ты можешь вырвать из ее острых когтей.

– Почему я должна верить тебе? – спросила Мила.

– А ты не должна. – Мириам ласково улыбнулась. – Ты мне нравишься. Ты искренна и чиста. – выражение тревоги промелькнуло на ее лице. – Я должна предупредить тебя.

– Что еще? – сердце Милы упало. Сколько можно?

– Над тобой висит темное кольцо. Я почти не вижу твоей ауры.

– Что это значит? Я скоро умру?

– Или смерть уже в тебе.

– Как это? – не поняла Мила.

– Рок, судьба – я не верю в это, но есть вещи, которые даже я не могу объяснить.

– Ты только еще больше меня запутала. – Ларина мрачно улыбнулась и поднялась. – Мне пора.

– Загляни в себя, там есть ответ. Тайны хранят не только твои мужчины.

– До свидания, Мириам. – твердо сказала Мила и пошла к выходу, чувствуя спиной пронзительный взгляд колдуньи.

Ричард вернулся за час до рассвета. Он прошел в свою комнату мимо Милы. Это могло означать только одно – ночной рейд не увенчался успехом, они ничего не нашли.

Разочарование наполнило пустотой ее душу. Мила прошла вслед за Ричардом в его комнату. Он сидел на стуле возле окна. Лунный свет отливал золотом в его волосах, растворялся в темных озерах глаз. Не смотря на небрежную расслабленную позу и гордую посадку головы, Ларина сумела разглядеть безнадежное выражение на безупречно красивом лице вампира. Он был голоден и бледен и чертовски устал, и, наверно, она должна была посочувствовать ему, но Мила вспомнила свирепое выражение его лица, когда он ударил ее, и ей расхотелось жалеть его. Но что-то внутри нее толкнуло ее вперед и заставило коснуться его плеча. Ткань его рубашки промокла и прилипла к телу, но кожа под ней оказалась на удивление теплой. Ричард вздрогнул. Мышцы его плеча напряглись, став стальными. Неужели он не заметил, что я зашла, спросила себя женщина. Внезапно Милз прижался прохладной щекой к ее горячим пальцам. Сердце Милы ухнуло и глухо заколотилось.

– Мне так жаль. – прошептал он. Кого он жалел в этот момент? Себя, потерявшего сына, или Вадима, попавшего в плен опасного существа по вине своего отца, а, может, ее, разбившуюся об их темные души? Странно, но ответ на этот вопрос ей был неважен. Она чувствовала, что снова нужна своему Ричарду, что мужчина, которого она когда-то полюбила, снова вернулся к ней на какой-то неуловимый миг. Душа ее распахнулась навстречу ему, наполнив волшебным смыслом это мгновение. Подняв голову, он посмотрел на нее, и она задохнулась от смеси сожаления, неприкрытой боли, дикого одиночества и невыносимого отчаянья в его непостижимых глазах, похожих в этот момент на два огромных зеркала, в которых отразились такие чувства, на которые она не была способна. Ее собственная боль показалась такой жалкой и смешной по сравнению с той, что плескалась сейчас в темно-синих лабиринтах, в конце которых была непроглядная тьма.