Текст книги "Люциана. Трилогия (СИ)"
Автор книги: Алекс Джиллиан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 35 (всего у книги 39 страниц)
Мила заметила, как на какое-то мгновение радость мелькнула в серых глазах Вадима, но ее тут же сменило равнодушие и тоска.
– Зачем ты здесь? – спросил он. – Чем я удостоился чести лицезреть Повелительницу своими глазами?
Легкий сарказм его тона не задел Милу. Она привыкла к вечному недовольству бывшего любовника, который теперь только и делал, что предавался унынию. Она не винила его за это. Жизнь обошлась с ним сурово, но и к ней она не была милосердной. Никто из них не заслужил участи, постигшей обоих.
– А я и не здесь. – Мила попыталась улыбнуться, но он продолжал мрачно смотреть на нее.
– Я знаю. – рявкнул он. Женщина отметила про себя, что выглядит он иначе, сильно изменился с последней встречи, отрастил волосы, еще больше окреп.
– Вадим, ты не можешь вечно прятаться здесь. Я нашла тебе друга, как и обещала. Он разделит твое одиночество. Вы выберете двух самок, которые будут рожать вам детей. Ваш род постепенно возродится. Вадим, ты больше не будешь одинок. – Она подошла, точнее, подплыла ближе.
– Неужели ты действительно думаешь, что мне кто-то нужен? – спросил Вадим с некоторым раздражением. Он повернулся к морю, и Мила видела только его напряженный профиль. – Я хочу только освобождения. Я не собираюсь никого обращать. Ад, в котором, я пребываю, нельзя пожелать даже врагу.
– Ты должен. Камилла бы этого хотела.
– Перед смертью она сказала, что любила тебя. Я до сих пор спрашиваю себя, что означали эти слова. В чем загвоздка? Как могла она любить женщину, которую не знала? – Вадим посмотрел на Милу. – Ты можешь мне объяснить.
– Нет. Я знаю только одно. Говоря о любви, она же легенде родилась через двести лет со смерти Люцианы и не могла быть с ней знакома. – Мила издала тяжелый вздох. – Иногда я думаю, что она и есть Марла – древняя богиня, уставшая от вечности. Откуда иначе она могла узнать все тайны Люцианы?
– Это правда, что ты убиваешь вампиров? – внезапно спросил Вадим, резко сменив тему. – Мне это, как бывшему следователю, кажется неразумным. – Разве это правильно убивать подобных тебе? Не думаешь, что можешь обрести врагов?
– Ричард нажаловался? – с наигранной мягкостью поинтересовалась Мила, в глазах ее отразилось грозовое небо. – Опять пытался помириться? А заодно и накляузничал. Как это мерзко.
– Я, конечно, его выслушал, но не поверил ни одному его слову. Ты знаешь, что он мастер лжи и обмана. – Вадим усмехнулся и серьезно добавил. – Мне кажется, что он что-то замышляет. Честно говоря, меня удивило, что вы расстались.
– А мы никогда и не были вместе по-настоящему. Это предсказуемый финал. Я забыла его.
– Но твой голос дрожит от злости. Ярость не помогает забыть. Почему ты отпустила его? Ты хоть представляешь, какие могут быть последствия. Ты выпустила в мир зверя.
– Можно подумать, что он кому-то подчинялся. Он не так страшен, как кажется. Я и правда убиваю вампиров, но не просто так, а за несогласованное обращение смертного. Если вампиры не перестанут убивать людей, люди не прекратят охотиться на нас. Мы должны придти к миру с человечеством, доказать, что вампир – не злой монстр без души.
– Разве? – скептически улыбнулся Вадим. – А ты знаешь, я даже рад, что ты пришла. Забавная выходит беседа. Вампир и оборотень на живописном берегу моря философствуют о душе. Слышал бы тебя Ричард! Уверен, он хохотал бы до упаду.
– Напрасно ты так думаешь, Вадим. Может, он и лжец, но он любил тебя и теперь любит и очень страдает оттого, что из-за него ты….
– Оборотень? А какая разница? В моих жилах текла кровь вампира. Рано или поздно я бы стал тем, кем рожден. – Вадим развел руками, словно пытаясь обнять мир. – У меня целая вечность, чтобы поразмыслить над этим. Возможно, через тысячу лет и я прощу его.
– А ты жесток. Я не пытаюсь его выгораживать. Но мне он тоже лгал, а я нашла в себе силы простить его. Не смотря на столетия в аду, он сумел сохранить остатки человеческой души. – голос Милы предательски дрогнул. – Боюсь, что даже я не смогу похвастаться тем же через тысячу лет.
– Да, если Милз не уничтожит тебя раньше. Ему совсем не нравится, что его сместила женщина. Не надо быть телепатом, чтобы это понять.
– Я дала ему свободу. Больше я не способна ничего отдать. У него нет сил, которые смогли бы убить меня. Он безопасен для Повелительницы. Одним взглядом я могу заставить его впасть в глубокий сон, из которого он выйдет нескоро. – Милена жестко улыбнулась. – Иногда я даже хочу померяться с ним силой, засунуть его гордыню и тщеславие куда подальше.
– И все же ты злишься на него. – проницательно подметил Вадим. – Ты не можешь заставить себя забыть его, это тебя и злит.
– Нет. Это не так. В моей жизни новый любовник.
– Смертный? – сухо поинтересовался Вадим, отводя взгляд, словно ему еще было тяжело осознавать, что теперь их связывает только дружба, да общие воспоминания.
– Да. – кивнула Мила. – Молодой и красивый сын Ланкастера.
– Это тот, которого я должен обратить?
– Тот самый.
– Хорошая же перспектива ждет мальчишку. Он-то ждет любви, а получит проклятие. А ты не меняешься. Когда тебе надоест разбивать сердца тех, кто тебя любит?
– Он забудет меня, как многие другие. Ты же забыл. – она напустила на себя невозмутимый вид, и даже сама себе поверила. Но Вадим слишком хорошо ее знал. Врать она плохо умела, особенно близким людям.
– Да, Мила, я забыл тебя, но не забыл ту боль, которая заслонила собой мою любовь к тебе, задавила ее. Хорошего же спутника ты мне приведешь. – криво усмехнулся он. – Что мы будем с ним делать? Дружно выть на луну, да тебя вспоминать? Если он так хорош, то почему тебе не обратить его в вампира?
– А как же ты? Я не могу так с тобой поступить. Честно говоря, я не готова к постоянным длительным отношениям. Он слишком порывист и горяч. Я же теперь слишком остыла. На краткий миг он дарит мне ощущение настоящей жизни и пьянящего счастья, но потом я снова умираю и это больно и не честно. Я не смогу вечно обманывать его. Он заслуживает лучшего.
– Да. Участь оборотня – это и есть лучшее. – с сарказмом произнес Вадим Розовский. – Ты сама себя слышишь. Я носом чую, что здесь что-то еще замешано. Может, ты влюблена? – спросил он.
– Не смеши. – отмахнулась Мила с высокомерием, достойным королевы.
– Это и, правда, очень сомнительно, если учесть, что я точно уверен в том, что Ричард надолго отбил у тебя охоту влюбляться. Но тогда что? Почему ты не привела его ко мне сейчас? Зачем медлить? Или тебе жаль его, хочешь морально его подготовить. Я тебе, как опытный оборотень скажу к такому трудно быть готовым, если не сказать – невозможно. Чтобы ты не пыталась делать, он вряд ли поверит в благородство твоих помыслов, когда взглянет в лицо своей новой судьбе.
– Возможно, это и так. Но я попытаюсь. – Милена туманно улыбнулась. – Увы, мне пора возвращаться. Я была рада повидать тебя, Вадим. Ты мне по-прежнему очень дорог, и мне тяжело наблюдать, как ты все больше впадаешь в тоску и уныние.
– Я недостаточно силен, чтобы смириться. В этом проблема. Мне ненавистна моя сущность. Я разбит на тысячи осколков, каждый из которых стонет от боли. Я больше не хочу жить, потому что не вижу в ней смысла.
– Ты должен набраться терпения. Придет день, и ты поймешь, что быть бессмертным не так и плохо. Ты обретешь власть и силу, когда вас станет много. Иногда ощущение собственной значимости замещает все остальное. Мы ведь с тобой Повелители. Ты поведешь свое племя, а я свое.
– Звучит, заманчиво, но я слабо верю в то, что однажды стану великим Властителем. Это тяжелое бремя, а я слишком устал от своих страданий.
– Эти страдания от одиночества. Выйди к людям, научись снова улыбаться.
– А что, если я потеряю контроль? Что, если не сдержу звериные инстинкты?
– Этого не произойдет, Вадим. – Милена мягко и уверено улыбнулась. – До встречи. Я скоро приеду к тебе.
Вадим ничего не ответил, отворачиваясь. Он не любил наблюдать, как ее фигура становится прозрачной и рассеивается, словно туманная дымка. Это лишний раз напоминает ему о том, кем они являются на самом деле и кем никогда не смогут стать. Он не был готов сделать с человеком то, что сотворили с ним. Вадим на себе проверил шкуру зверя. Ничего хорошего в этой тяжелой доле он так и не выявил. Вечная и нетленная красота была не нужна ему. Обретая что-то, мы всегда теряем. Но в этот раз потери превзошли все границы. У него не осталось ничего, чем он жил и дышал. Это больно. И это страшно. И страх с каждым днем становится все отчетливей, все яростней, все назойливее. Для чего нужна вечность, если ее не с кем разделить?
Джонатан вошел в темный зал. На этот раз его не стали задерживать и подозрительно разглядывать, а сразу отвели к столику, за которым сидела неповторимая и необъяснимая Милена Мортимер. Он смотрела на сцену. Но взгляд ее был пустым и отсутствующим, словно мыслями она была где-то далеко. Белоснежная кожа, восковая красота. Что-то беззащитное было в хрупкости ее плеч, в повороте головы. Черная прядь упала на лицо, отдельные волоки прилипли к губам. Никогда она не казалась ему такой трогательной и юной. Успевшая переодеться в менее консервативное красное платье с глубоким вырезом, Милена будила в нем невероятные желания и фантазии. Он нерешительно замер, глядя на нее с восторгом и нежностью. Сердце защемило от накативших чувств. А она не замечала его, оставаясь в своем собственном мире, видимом только ей. Народ веселился, пил, танцевал, смеялся. Шум и музыка оглушали, едкий дым щипал глаза, неоновые вспышки слепили глаза. Только Джонатан не обращал на все эти мелкие неудобства внимания. Ничто в этот миг не могло отвлечь его от созерцания любимой женщины. Странно, но несколько дней назад, он и не подозревал, что где-то ходит по земле Милена Мортимер, радуя своей красотой совсем других мужчин, дышит с ним одним воздухом, видит то же небо, улыбается, грустит, смеется. Ему казалось, что вся его жизнь была предчувствием этой встречи. Он ждал именно ее. И до нее он был совсем другим человеком, слепым, бесчувственным, примитивным. Сейчас все обретало другой оттенок, смысл. Удивительно, как за пару дней может изменится мировоззрение человека. Не смотря на все сомнения, Джонатан никогда еще не чувствовал себя таким целостным, таким настоящим и живым.
Он осторожно присел на стул рядом с ней. Что-то мелькнуло в ее глазах. Она наконец посмотрела на него осознанным взглядом, возвращаясь из мира грез.
– Ты пришел? – то ли с удивлением, то ли с насмешкой произнесла она приглушенным мелодичным голосом. На лице женщины отразилась усталость.
– Как видишь. Я своих решений не меняю.
– Это похвально. – она слабо усмехнулась.
– А как насчет твоих обещаний. – напомнил Джонатан, глядя на не в упор.
– Они в силе. – она кротко кивнула. – Пошли.
Милена грациозно поднялась, и направилась к лестнице, которая вела в номера. Джонатан смотрел на ее изящную спину, тонкую талию, упругие плавно раскачивающиеся при ходьбе бедра, длинные стройные ноги. Смотрел, и чувствовал, что не в силах сделать и шага, словно пригвожденный к месту.
– Такое бывает, когда рядом королева. – понимающе обратился к нему красивый молодой мужчина в шелковой рубашке с рюшами и кружевами. У него была обманчиво-ласковая улыбка и холодные глаза. "Один из них", – решил про себя Джонатан.
– Я Джозеф, управляющий этим клубом. – представился мужчина. Джонатан рассеяно кивнул ему. – Вы бы поспешили. Я бы не стал ждать второго приглашения.
Грэй последовал его совету. Возле номера с приоткрытой дверью он внезапно вспомнил, что видел этого Джозефа в тот вечер, когда его опоили. Именно он провожал его.
– Это был мой приказ. – послышался из-за двери голос Милены.
– Как ты читаешь мои мысли, когда нас разделяет дверь? – изумился Грэй, входи внутрь. Милена улыбнулась и пожала плечами.
– Это просто. Я могу научить тебя. Ты обладаешь таким же даром. Его передал тебе отец.
– Эдвард? Ты знала моего отца? Но как? – засыпал ее Джонатан, удивленный ее словами.
Милена стояла посредине комнаты со склоненной на бок головой, глаза ее были поддернуты зеленой дымкой, руки вытянуты вдоль тела.
– Я не знала Эдварда Грэя, но, уверена, он был достойным человеком, раз воспитал такого славного молодого человека. Но я знала твоего отца. – произнесла она спокойно, взирая на него своими изумрудами. Джонатан почувствовал, как грудь сдавило от какого-то необъяснимого ощущения, и он прижался спиной к двери.
– О чем ты? Что опять за загадки? – спросил он. В его жилах начала закипать ярость. – На что ты намекаешь?
– Я не намякаю. Я говорю прямо. – она безмятежно улыбнулась, как Моно Лиза с картины Давинче. – Я знала твоего отца.
– Но мой отец – Эдвард Грэй. – по слогам произнес Джонатан.
Милена запустила руку в свою маленькую черную сумочку и извлекла из нее круглый золотой кулон с какими-то иероглифами на тонкой цепочке. Он больше походил на древний амулет, чем на женское украшение или даже орден. Мила подошла к нему и положила кулон в автоматически вытянутую ладонь. Прикосновение холодного металла обожгло кожу. Непонятные образы ворвались в его голову, словно сны издалека, обрывки воспоминаний, размытых, неясных, страшных. Он видел этот орден раньше. Но где? Когда?
– Фамильная реликвия, насчитывающая несколько тысяч лет. – подсказала Милена. Джон растерянно смотрел на нее. Он совсем запутался. – Да, Джонни. Этот орден передавался по наследству каждой женщине вашего рода, как проклятие и как дар Богов. Твоя мать была последней наследницей. Если бы твой отец не нашел ее и не забрал то, что спрятали от нас Боги, то, возможно, сейчас он хранился бы сейчас у твоей сестры, которая непременно родилась бы, не прервись цепочка наследующих. Как оказалось, Боги не всегда дальновидны. Твой отец сумел обхитрить их. Я до сих пор не знаю, как он нашел твою мать.
– Что за бред ты несешь….– яростно начал Грэй, но Милена оборвала его, приложив палец к его губам и ласково улыбаясь.
– Послушай меня, Джонни. А потом решишь, что на самом деле является бредом. – она сделала паузу, чтобы убедиться, что он не станет ее прерывать и готов слушать. – Присядь, пожалуйста.
Джонатан послушался, презирая себя за покорность, и сел в кресло возле кровати. Он в недоумении смотрел, как она неспешно приближается, садится у его ног, и кладет свою тонкую кисть поверх его так, что медальон оказывается зажатым между их ладонями.
– Этот медальон твой отец забрал у Элизабет двадцать три года назад. Точнее, она сама отдала его. В нем заключается сила, тайна, которую можешь открыть мне только ты. Он твой по праву. Твоя кровь хранит генетическую память. Ты должен помочь мне найти то, что спрятано от моего взгляда заклятием этого ордена.
– Мой отец Эдвард Грэй. – твердо повторил Джонатан. – Я не знаю, откуда у тебя эта побрякушка, но припоминаю что-то из слов матери о какой-то пропавшей вещице, схожей с этой по описанию, но понятия не имею, как она оказалась у тебя. Но у моей матери до сих пор не было ни одного мужчины кроме Эдварда. Я уверен в этом.
– Был, Джонатан. – Милена печально улыбнулась. – Она хотела бы забыть об этом и даже думает, что забыла. Но продолжает любить его и ждать. Неосознанно, подсознательно, страдая от необъяснимой печали и тоски. Он для нее, как забытый сон. И он остался бы сном, не полюби на его так сильно, не открой она ему тайну.
– Забытый сон? – нахмурился Джонатан. Он был слишком поражен, чтобы рассуждать здраво. Он не верил ни одному слову Милены, не хотел верить…. Но зерно сомнения все же засело в глубине души. Он никогда не чувствовал себя сыном своего отца. Они с Эдвардом были слишком разными, как внешне, так и внутренне. Но его мать не могла так долго и подло обманывать их обоих. Этого не может быть, если только…. – Он, этот воображаемы отец случайно не из вашей гвардии гипнотизеров?
– Сильнейший из нас. – подтвердила его опасения Милена. – Твоя мать подверглась его влиянию на ее разум. Он заставил ее забыть о том, что было между ними. Его первоочередной целью был орден.
– Если все так, то почему ты не спросишь у него о тайне ордена? – жестко поинтересовался Джонатан, со злостью глядя на нее. Подобные новости были ему совсем неприятны, и еще более невероятны, чем он мог представить. Это же перечеркивает всю его жизнь. Нет, Милена лжет….
– Какой мне смысл лгать, Джонатан? – прочитав его мысли, спросила она, вздернув подбородок. – Твой отец вряд ли захотел бы мне поведать то, что меня интересует. В любом случае, он физически не сможет это сделать.
– Почему это?
Ладонь Милены дрогнула, она взмахнув ресницами, холодно взглянула в его глаза.
– Его нет в живых.
– Конечно. – воскликнул Джонатан, откидывая ее руку и бросая орден на пол. – Как удобно. Единственный свидетель мертв. Как ты собираешься доказать мне, что не врешь?
– Ты и сам знаешь, что это так. – Милена встала на ноги и сурово посмотрела на него сверху вниз. – Я убила его, Джонни. – выпалила она с чудовищным спокойствием, словно говорила о чем-то обыденном и банальном, а не об убийстве человека.
– Ты? – недоверчиво и нервно переспросил Грэй, слегка опешив.
– Я, Джонни. – кивнула. – Он был чудовищным. Он убивал людей. Много людей. Я спасла мир от монстра.
Джонатан вскочил на ноги и в порыве схватил ее за плечи.
– Что ты пытаешься мне втолковать? Что моя мать была любовницей серийного убийцы, который заставил ее забыть об их связи, а сам погиб от твоей руки? И ты думаешь, что я поверю во всю эту брехню? Ты совсем спятила?
Он яростно тряс ее за плечи. Взгляд Милены вспыхнул, зрачки расширились, и он почувствовал, что невидимая сила отталкивает его от нее, приподнимает над полом и бросает в другой конец комнаты. Больно ударившись плечом об стену, он в ужасе смотрел на нее. Это было уже ни на что не похоже. Гипноз, телепатия – это еще можно объяснить, но телекинез…. Он что-то попал в нелепый фильм ужасов? Или это один из ночных кошмаров, который стали мучить его с момента ее появления в его жизни. Тогда надо проснуться. Если это не сон, то он сошел с ума. Другого варианта нет.
Это не сон, Джонатан. – громко произнесла она, голос ее отдался эхом во всех уголках комнаты, прозвенел в его голове, хотя она даже рта не открыла. Еще и чревовещание.
Не сопротивляйся. Прими это. – продолжил нашептывать ее голос, врываясь в его мысли.
Реальность бывает похлеще кошмаров. Согласись?
– Нет, не хочу тебя слушать. – Джон закрыл уши руками, но голос не утихал.
Джонни, не упрямься. Я не хочу заставлять тебя. Я хочу, чтобы ты сам захотел мне помочь.
Милена подошла к нему, но Грэй шарахнулся от нее, как от чумы.
Я не причиню тебе боли, Джонни. Помоги мне, и я отпущу тебя.
Джонатан закрыл глаза, чтобы не чувствовать, как ее взгляд сканирует его мозг. Невыносимая слабость овладела его телом, словно он погружался в сон. Только этого не хватает. Еще один кошмар с Миленой Мортимер в главной роли он не переживет.
Джон, не закрывайся от меня. Это не я проникаю в твои мысли, это ты слышишь мои. Ты такой же, как мы. Не пытайся опровергать очевидное. Ланкастер был зверем, но он был гениален. Ты унаследовал его память, его силу. Это внушительное наследство. Тебе не удаться прятаться всю жизнь. От себя не убежишь. Я это уже проверила. Мне было так же сложно принять свое предназначение. Я хочу мира, Джонатан. Я не враг.
Ланкастер? – Грэй вдруг осознал, что тоже может обращаться к ней мысленно. В его памяти возникли обрывки его жутких сновидений. Лицо Милены стало еще бледнее.
– Что? – вслух выкрикнул он. – Что все это значит?
– Ты видел своего отца во сне. Вот тебе и доказательство. – усмехнулась Милена, но напряжение не покинуло ее прекрасное лицо. Она казалась ошеломленной и разгневанной, но тщательно пыталась это скрыть.
– Разве эти сны – не твоих рук дело? – подозрительно сузил глаза Грэй.
– Нет. – Милена покачала головой, пристально вглядываясь в его глаза.
– Какое отношение эти древние языческие людоеды имеют к нам? Почему они так на нас похожи?
– Не людоеды, Джонни. А вампиры. Твой отец – вампир, а та, что передала мне силу, Люциана. – Она обессилено опустилась на край кровати. Стон отчаянья сорвался с ее губ, мука исказила красивое лицо. – Я – Повелительница вампиров, Джонатан. – безжизненно выдохнула она. – Все в твоих снах, правда, как и история, рассказанная Деймоном Рискиным. Я заставила ее забыть всех, кроме тебя, потому что нам запрещено открывать тайну нашего существования. Я не могу нарушать законы, которые охраняю. Но ты один из нас по праву рождения. Я хотела, чтобы ты имел первоначальные знания, понимал нашу предысторию, прежде, чем раскрыть тебе все. Я убила Ланкастера, я – наследница порожденной тьмой. И только ты сможешь помочь мне найти меч, отнимающий силу. Пока ты человек, ты способен увидеть то, что неведомо глазу вампира.
Джонатан выслушал ее, не перебивая. Мозаика в его голове стала складываться в определенную картинку. Если представить, что смотришь фильм, то смысл очевиден. Повелительница вампиров в поисках оружия, способного лишить ее власти, находит потомка хранительницы ордена, в которой зашифрована тайна местонахождения этого самого оружия, и постепенно, маленькими дозами вводит его в курс дела, чтобы не спугнуть раньше времени. А дальше, как по запланированному четко продуманному сценарию, соблазнение, порабощение, вовлечение в ловко раскинутую паутину знакомых и родственников выбранного объекта, ложь…. Но в реальности разве такое возможно? Боги, вампиры, оборотни, тайные знаки.
– Докажи мне. – спокойно сказал Джонатан, сложив руки на груди. – Докажи, что ты вампир.
– Когда-то я о том же попросила твоего отца. Тогда я еще была человеком. – безразлично произнесла Милена. Глаза ее были пусты. – Сними рубашку. – внезапно приказала она.
– Зачем? – удивление промелькнуло на его лице.
– Сними, я сказала. – жестко бросила она. Джонатан повиновался. Стриптиз, так стриптиз. Удивляться уже не приходится. – А теперь подойди к зеркалу.
Грэй сделал шаг к овальному зеркалу на стене и замер перед ним.
– Что дальше? Я не раз видел свое отражение, и твое тоже. Кстати, разве вампиры отражаются в зеркале? – он усмехнулся.
– Замолчи. Присмотрись повнимательнее, ничего не замечаешь?
– Нет. А должен?
– У предплечья моя отметина. – он вытянула перед собой руку и принялась рассматривать свои ногти, показывая тем самым свое безразличие. Джонатан напряг зрение и правда увидел две маленькие точки, словно от аккуратных проколов, на своей коже. Как он раньше их не замечал? Он дотронулся до них, никаких болезненных ощущений не последовало.
– Ты могла просто уколоть меня. – предположил Джонатану.
– Я знала, что ты это скажешь. – она положила руку на колени. – А как насчет твоего зрения? Ты больше не носишь очки.
– Мне просто полегчало. – Джонатан приподнял брови. – Слабоватые доказательства.
– Как скажешь. – Милена засунула руку под подушку и достала пистолет. – Специально положила, предчувствуя, что понадобится. – объяснила она и бросила оружие ему в руки. – Стреляй.
– Куда?
– В меня.
– Ты рехнулась. – опешив, покачала головой Грэй.
– Но это единственный способ доказать тебе, что я не человек. Твой отец резал себя, но я не мазохистка, поэтому будет лучше, если ты выстрелишь. – яростная решимость промелькнула в ее глазах, и по выражению лица Милены, он понял, что это не шутка.
– Я не стану этого делать. – уверенно сказал Джонатан. – Что бы ты мне сейчас не продемонстрировала, я все равно не поверю, что все это не иллюзия, которую ты же и создала. Я готов признать, что ты обладаешь феноменальными способностями, ты поразительна и имеешь власть над сознанием людей. Это сложно объяснить с научной точки зрения, но подобные случаи уже были. Я добровольно соглашусь помочь тебе, если потом ты позволишь мне отвести тебя в один институт по изучению паранормальных явлений. Твоя богатая фантазия может сыграть с тобой злую шутку, ты умело манипулируешь людьми, втягивая их в свои игры. Я должен тебя остановить, пока все не зашло слишком далеко.
Мила насмешливо приподняла брови в притворном удивлении. Однако тень сомнения промелькнула на ее лице.
– Джонни, если бы это действительно было так. Я бы хотела быть сумасшедшей, я бы сама сдалась в руки психиатров. Если бы все это было иллюзией, от которой можно было бы очнуться, и снова стать человеком. Но это невозможно. Я не человек, и никогда уже им не стану. Если ты отведешь меня в свой институт, то лжеученые с радостью сделают из меня подопытную крысу. Ты слишком молод и неопытен, чтобы знать, как жестки бывают люди к таким, как мы. Я не желаю зла человечеству, я просто хочу установить перемирие. Объяснить, что смертей больше не будет, если и нас оставят в покое ваши охотники. Мы больше не враги, но можем ими стать, если меч попадет в чужие руки.
Джон с нескрываемой иронией выслушал ее речь, и спокойно спросил:
– Как я могу помочь тебе найти меч?
Милена наклонилась и подняла с пола золотой кулон, который так небрежно швырнул Джонатан. Какое-то время она долго и изучающе смотрела на него.
– Я не часами пыталась понять в чем загвоздка. – произнесла она. – Это обычный металл, с иероглифами. Я знаю, как они звучат. Я произносила их вслух несколько раз, но ничего не происходило. И приводила смертных и просила их прочитать буквы, но эффект оставался прежним, и тогда я поняла, что только ты способен мне помочь. В тебе течет кровь хранительницы тайны и открывшего тайну. У тебя получится. Но сначала скажи, почему ты согласился мне помочь?
– Я люблю тебя. Все просто. – он улыбнулся и погладил ее по щеке. – Ты поразительная, ненормальная, абсолютно чокнутая, но я люблю тебя.
– Люди….– протянула Милена с тоской, отворачиваясь от него. Она медленно подошла к окну и подняла жалюзи. Красноватый рассвет уже окрасил небо. Разве вампиры не ложатся в свой гроб в дневное время суток? – Почему вы так много рассуждаете о любви, но так мало делаете. Вы пишете красивые романы, стихи, вы умеете мечтать, но на деле… На деле все не так, как вам кажется. Если любовь настоящая, разве она может кончится или пропасть? Исчезнуть, как дым? Растворится в рассвете нового дня. Разве тот, кто по-настоящему любит, способен убить и растоптать в себе это чувство, заставить себя ненавидеть того, кого еще вчера так отчаянно любил? Разве это любовь? Разве может она соперничать с гордыней и властолюбием? Этим чувствам не место на одной ступени. Любовь должна выжить там, где все давно умерло.
Джонатан слушал ее с нарастающим напряжением и смешанным сожалением. Он видел только е застывший затылок, да слышал полный боли и отчаянья голос.
– Я не умираю с рассветом, Джонни. И у меня нет гроба, но я давно мертва. Потому что я не могу больше чувствовать, не могу дышать и любить. Я пью кровь ничего не подозревающих жертв, подвергая их гипнозу. Она будит во мне человеческие эмоции на краткий миг, а потом я остываю, словно старый труп. Это отвратительно. Неужели ты думаешь, что я могла бы придумать себе подобное существование?
– Вполне возможно. – кивнул Джонатан. – Какая-то психологическая травма, неприятное событие, да что угодно могли вызвать стресс, который перерос в серьезное психологическое заболевание. В психологии известен такое термин, как вампиризм. В лечебницах полно людей, вообразивших себя вампирами и оборотнями. Они даже могут пить человеческую кровь, некоторые склонны к каннибализму. Я был в подобных заведениях. Милена, они все психи. Я не хочу, чтобы ты оказалась среди них. Все это низменные слабости, попытка скрыться от себя, создать другой образ, сильный, уверенный. Но тебе это не нужно. Ты красива, богата, умна. Зачем эти игры в вурдалаков? Освободись от всего, просто живи.
– Пойдем со мной. – она повернулась. Джонатан в страхе отшатнулся, увидев ее неистовые, яркие и в тоже время прозрачные глаза. В них словно не было зрачков, только изумрудное холодное озеро непролитых слез.
Джонатан последовал за ней обратно в задымленный шумный зал. Он не представлял, что она еще задумала, но уже чувствовал себя порядком измотанным ее выходками. Господи, какие абсурдные вещи она говорила. Одна только байка о его отце, чего стоит. Его смущало в этой истории то, как она побледнела, узнав о его снах. Если их посылала не она, то кто? Кто еще бредит такой же историей?
– Ты умеешь различать обыкновенных людей и таких, как мы? – наклонившись к его уху, шепотом спросила она. Джонатан оглядел посетителей. Честно говоря, бледнолицые субъекты с прозрачными глазами и безупречными манерами действительно имели некоторые отличия.
– Да. – кивнул он, сконцентрировав свое внимание на темноволосой девушке в красной коже, которая ему была уже знакома. Она плавно двигалась в танце с молодым парнем обыкновенной внешности, если не обращать внимания на покрытое гримом лицо.
– Клэр прекрасна, не правда ли? – мягко произнесла Милена. – Смотри внимательней. Сейчас ты увидишь то, что другие смертные не способны разглядеть.
Джонатану показалось, что он смотрит в бинокль. Они оставались на месте, но Клэр и ее кавалер словно приблизились к ним. Обман зрения? Или снова гипноз? Джон уже не впадал в самоанализ, поняв, что все равно потерпит неудачу. Клэр смотрела в глаза своему спутнику, что-то нашептывая ему. Потом склонилась к его шее….
– Черт, что она делает? – воскликнул Джонатан, попытавшись рвануть вперед и остановить происходящее, но не смог и рукой шевельнуть. Острые клыки Клэр вонзились в кожу молодого человека. На губах у него играла блаженная улыбка, словно ему было безумно приятно, а девушка совершала глотательные движения и тоже выглядела чрезмерно счастливой. Она внезапно подняла свои красивые темные глаза и встретила ошарашенный взгляд Джонатана. Отпустив жертву, она улыбнулась и облизала губы, а парень, шатаясь, поплелся к бару все такой же довольный.
Джонатан перевел взгляд на других подозрительных постояльцев клуба "Ночь вампиров", и большинство из них совершали тоже, что только что продемонстрировала на его глазах юная Клэр.
– Это кошмар какой-то. – задыхаясь, проговорил Джонатан. Единственным, кто не пытался напиться крови, оказался Джозеф. Он сидел у стойки бара и пил коктейль из бокала.
– А он? – спросил Грэй с надеждой. – Он ведь тоже один из вас, а пьет спиртное.
– Думаешь? – Мила приподняла бровь и взяв Джонатана за руку, повела к своему другу.
– Джонни хочет угоститься коктейлем, Джо. Ты не против? – проворковала она низким волнующим голосом. Мужчина окинул Грэя оценивающим снисходительным взглядом и с ироничной улыбкой протянул ему свой бокал. Джон подозрительно разглядывал красноватую жидкость.
