Текст книги "Люциана. Трилогия (СИ)"
Автор книги: Алекс Джиллиан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 39 страниц)
– Ты мог бы убедить ее. Она всегда тебя слушала. Она была бы жива сейчас.
– Ты не знаешь, о чем говоришь. – маска боли исказила совершенные черты Милза. – Она не была бы уже твоей матерью. Она превратилась бы в темное ничто, существо без души. А, что если бы, она захотела присоединить и тебя к детям ночи. Смог бы ты бороться с родной матерью? А вампиры умеют убеждать.
– А разве вам плохо живется? Делаете, что хотите, не болеете, не стареете, охмуряете людей, врываетесь в их сны без спроса. – в голосе Вадима прозвучала злость. Темнота впереди сгущалась. Рана заболела еще сильнее, когда край луны показался из-за черной тучи.
– Ты – глупец, Вадим. Я отдал бы все свои века взамен на одну простую земную жизнь. Мы еще вернемся к этому разговору. Сейчас ты слишком устал. У тебя был тяжелый, полный потрясений день.
– Постой, мы ведь едем не домой. – глядя на незнакомые окрестности, встрепенулся Вадим.
– Как ты наблюдателен. – усмехнулся Ричард, слегка расслабившись. – Ты не против музыки? – не дождавшись ответа, Милз включил магнитолу. Тихая романтичная французская песня наполнила салон.
– Куда мы едем?
– В Москву. Тебе лучше покинуть этот город. Мы выиграем время, и оборотень не сможет сразу нас найти. Я думаю, что, если бы Мила не выстрелила, то он забрал бы тебя с собой. Так что теперь тебе понадобится круглосуточная охрана. В Москве у меня есть надежные люди, которым я смогу доверить твою жизнь.
– Зачем ему забирать меня? – страх снова сжал сердце Вадима, обдав холодом спину.
– Чтобы ты был у него под контролем. Скоро у тебя начнутся галлюцинации, ломки, вспышки неуправляемого гнева. Ты уже заражен. Глупо надеяться, что до полнолуния не произойдет никаких перемен в твоем сознании. Твоя физическая сила будет расти по мере того, как твоя личность станет меняться и деградировать. Этой твари нужно контролировать весь процесс, чтобы не допустить непредвиденных осложнений.
– Звучит не оптимистично. – вздохнул Розовский.
– Я еще не сгущал краски. Будет не легко, сразу предупреждаю. Ты должен бороться, Вадим.
– А как же Мила? Я не могу оставить ее там одну. Что если оно попытается напасть и на нее.
– Завтра я заберу ее и привезу к нам. – сухо ответил Ричард. – Не беспокойся, я сумею ее защитить.
– Только не переусердствуй. – предостерег его Вадим, взглянув в безмятежные синие глаза. Ричард мягко рассмеялся.
– Она очень зла на нас обоих. Думаю, несколько дней мы не выйдем из незавидной категории провинившихся.
– Почему она не понимает, что я не говорил ей о нашем с тобой знакомстве только потому, что пытался защитить ее от ненужных воспоминаний. – в голосе Вадима прозвучало отчаянье. Вспоминая о любимой женщине, он забывал о нависшей над его жизнью опасностью. Она была смыслом его существования. Если, Мила не простит его, то жизнь его не стоит и гроша ломаного.
– Она поймет. – пообещал Ричард. – И простит.
– Так странно, что я обсуждаю это с тобой.
– Почему?
– Вы ведь были близки.
– Это было давно. Она помогла мне.
– Вы нашли гребень? Сколько я тебя помню, ты был одержим его поиском. Неужели именно в ней была заложена эта многовековая тайна?
– Да. Но все оказалось не так, как я думал. Никакого гребня не существовало. Люциана обманула нас всех.
– Значит, твой поиск был напрасен?
– Ну, почему же…. – Ричард загадочно улыбнулся. Вадиму отчего-то его улыбка не понравилась. И само его присутствие тоже сильно напрягало. В нем была темная зловещая сила, и ощущение опасности не покидало Вадима, пока этот непредсказуемый сверхчеловек был рядом с ним и Милой, но в сложившейся ситуации только он мог помочь им обоим. Так, что придется терпеть.
– Ричард. – Вадим осторожно коснулся его плеча, привлекая к себе внимание вампира. Бездонные синие глаза смотрели на него, словно видели насквозь все его мысли и тайные страхи.
– Да? – мягко отозвался он.
– Ты ведь не попытаешься?
– Что? – уже жестче переспросил Ричард.
– Вернуть ее? – голос Розовского дрогнул. Тень сожаления пробежала по лице Милза. Губы дрогнули в холодной улыбке.
– Ты думаешь, я способен предать тебя? Я знаю тебя с тех самых пор, когда ты сам еще себя не помнишь. Как ты можешь подозревать меня в подобном?
– Прости. Просто, когда сегодня вы смотрели друг на друга, мне показалось, что вас связывает что-то больше, чем воспоминания, словно вы без слов чувствуете друг друга.
– Тебе показалось. – категорично опроверг его слова Ричард, решив для себя, что впредь будет предусмотрительней и осторожней. Вадим не знал о том, что от превращения в вампира Милу отделял всего один шаг, но шесть предыдущих навсегда связали невидимой нитью их сущности. – А сейчас спи. Тебе нужен отдых. Еще целый час езды. Не стоит тратить время на болтовню. Еще наговоримся.
ГЛАВА 5
Ричард внес Вадима на руках в просторную трехкомнатную квартиру в центре Москвы. Парень даже не проснулся, пока Милз укладывал его в постель. Вадим перенес огромное потрясение и сейчас пребывал в сладком забвении. Ричард накрыл его одеялом и устроился на небольшом диванчике возле окна. В эту ночь ему такая роскошь, как сон, была непозволительна. Он погрузился в мрачные размышления, в которых и провел остаток ночи.
За час до рассвета Милз набрал номер телефона Клэр. Она сразу взяла трубку. Мелодичный голос с легкой волнующей хрипотцой прошелся по расстроенным нервам Ричарда.
– Соскучился, милый? – проворковала она.
– Конечно, дорогая. Ты выполнила мою просьбу?
– Фи, ты опять о делах. У тебя уставший голос. Ты голоден. Хочешь, я приеду? Во мне достаточно крови, чтобы утолит твою жажду.
– Спасибо, но ты не успеешь, даже если очень сильно поторопишься.
– Ты специально позвонил так поздно? Да, я знаю, что да. – в глоссе ее промелькнула обида. – Двое наших преданных друзей уже выехали к вам. Одного зовут Олег, второго – Арсений. Крепкие, серьезные ребята. Можешь им полностью доверять.
– А как Карл? – сухо осведомился Ричард.
– Конечно же, он не в восторге. Но я смогла его убедить, что твое пребывание в его городе носит исключительно деловой характер. Ему пришлось мне поверить. Он – чудо, настоящий аристократ и красавец.
– Рад, что ты не скучаешь.
– Но никто не может сравниться с тобой.
– Не льсти мне, дорогуша. Спасибо, за содействие. Спокойных снов.
– И тебе. – грустно отозвалась она.
Ричард отключил телефон и посмотрел на спящего Вадима. Он мог бы остаться здесь, в соседней комнате и погрузится в небытие до заката, а за Милой отправить одного из посланных Клэр парней, но не остался…. Он решил сам поехать за ней. Днем. Она будет удивлена и рассержена, но Ричард решил рискнуть.
Он уже выбирал, какой костюм лучше надеть, когда в дверь позвонили. Клэр не обманула его ожиданий. Ее мальчики оказались очень серьезными внушительных размеров молодыми людьми. У обоих были ее отметки на шее. Что ж Ричард был не брезглив и добавил им еще по одной, а потом объяснил, что от них требуется. Парни были весьма не многословны, но очень понятливы.
– Будьте уверены, пока мы здесь, никто не войдет и не выйдет из этой комнаты живым. – пообещал тот, что был покрупнее. Здоровенный бритоголовый верзила с бесцветными бледно-голубыми глазами и напрочь лишенный бровей и ресниц. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, что с этим малым шутки плохи. Ричард остался доволен выбором Клэр. Из этой малышки выйдет прок. Пожелав ребятам удачи, он удалился.
Небо уже начала светлеть на горизонте. Ричард чувствовал наступающий рассвет иначе, не так, как люди. Слабость разлилась по его жилам, сердце замедлило свой ход, а тело стало словно тяжелее. Куда-то исчезли звуки, шорохи, голоса. Он оторвался от стаи, он не чувствовал своих. Это было опасное приключение. Если ему понадобится помощь, никто не услышит его. И все же он не передумал. Красный Бентли нетерпеливо ждал его возле подъезда. Звякнув сигнализацией, Ричард запрыгнул на сиденье, громко плюхнувшись и отметив про себя, что пластичность у него тоже уже совсем не та. Салон снова наполнила лирическая мелодия, автомобиль плавно двинулся в путь. По дороге Ричарду пришлось заехать в магазин за темными очками, так как утреннее солнышко доставило ему уйму проблем. Глаза не были готовы к такой атаке, что чуть не привело к столкновению с зеленым Опелем.
– Привет, Алекс. Ты рано. – сонно потянувшись Мила приветствовала своего лучшего друга. Он снова принес цветы и конфеты.
– Решил забежать к тебе перед работой. – улыбнулся он лучезарной искренней улыбкой. – Как ты, солнышко? – в его глазах было столько заботы, что Мила растрогалась.
– Уже лучше, спасибо, Саш. Ты такой внимательный. Как сам? Как семья?
– Все хорошо. В офисе все беспокоятся. Ждут тебя. – он поставил цветы в вазу и присел на край кровати. – Похудела…
– Ничего, наберу. – Мила подмигнула ему, скосив взгляд в сторону коробки с конфетами. – Меня тут забаловали совсем. Выкатываться буду.
– Тебе не грозит. Ты у нас дюймовочка. – он ласково улыбнулся. Мила мягко сжала его руку.
– Спасибо, что не забываешь про меня.
– Как я могу. Ты мне роднее всех родных. Не думал никогда, что такое бывает. – он горько улыбнулся. – Когда ты лежала без сознания, а врачи разводили руками, я чуть с ума не сошел. Жуткое время было.
– Все позади. – Мила потрепала его по волосам. – Видишь, я живая и здоровая. Все наладится.
– Мне нравится твой настрой. Когда тебя выписывают?
– Сейчас. – ответил глубокий и низкий мужской голос. Алекс перевел взгляд с подруги на вошедшего молодого человека. В глаза бросилась стильная фирменная футболка темно-синего цвета и дорогущие голубые джинсы с множеством нашивок и карманов. Кроссовки тоже были ничего, но из-за скромного бледно-голубого цвета не так выделялись. Что-то знакомое показалось Алексу в этой спортивной фигуре, высокомерном наклоне головы и какой-то уж больно царской осанке. Интересно бы увидеть его лицо за темными очками, а не только снисходительно улыбающийся рот, да впалые скулы. Алексу парень сразу не понравился. От него так и веяло неприятностями и чрезмерным самодовольством. Другие бы назвали это уверенностью в себе, но не бывший стиляга – Алекс Розанов, который не простил вошедшему того, что у него самого таких клевых джинсов никогда не было. И что это за кудряшки почти до плеч? Разве это мужчина? Розанов встал, выгнув спину и нахмурив брови. Он приготовился ляпнуть что-нибудь этакое, но мальчишка, а по-другому он назвать этого стилягу назвать никак не мог, вдруг приветливо улыбнулся, продемонстрировав ямочки на бледных щеках. А ему бы подзагореть не помешало!
– Привет, Алекс. Помнишь меня? – молодой человек протянул руку для пожатия. Розанов какое-то время колебался. – Я Ричард. Мы виделись. Дома у Милы. Она еще меня со сковородкой встречала. – прояснил его память Милз.
– Точно. Красный Бентли. Как я мог забыть. – воскликнул Алекс, пожимая руку Ричарда. – И какими судьбами? – Розанов перевел взгляд на немного растерявшуюся Милу. Она побледнела еще сильнее, чем ее белокожий юный друг, с удивительно сильным голосом.
– Я же сказал. Люду выписывают. Я приехал, чтобы доставить ее к Вадиму. – Милз бесстрастно улыбнулся. Алекс продолжал смотреть в неуверенное лицо подруги. Потом снова взглянул на Ричарда. Было что-то жесткое и очень властное в линиях его лица, не смотря на молодость, этого даже Розанов не смог не заметить. Возможно, он не так уж и молод.
– А почему Вадим сам не приехал? – подозрительно спросил Александр.
– Я не нуждаюсь в защитниках, Алекс. Все нормально. – мягко сказала Мила, полностью овладев своими эмоциями. Хотя ей до сих пор не верилось, что она действительно видит Ричарда в свете дня, точнее раннего утра. – Вадим и Ричард старые знакомые.
– Никогда бы не подумал. – задумчиво пробормотал Розанов. – Ну, я тогда пошел?
– Да. – кивнул Милз, словно слова Алекса были предназначены ему. Розанов поджал губы, но сдержался от резкого замечания.
– До свидания, дорогая. Надеюсь увидеть тебя в скором будущем на работе цветущей и полной сил.
– Обязательно. – снова влез Милз, не дав Миле и рта раскрыть.
– Ричард. – рассержено рявкнула она. – Я сама могу попрощаться со своим другом.
– Как скажешь. – он пожал плечами и насмешливо взглянул на свежий букет в вазе на тумбочке. – Желтые розы? Они не очень-то воодушевляют, не так ли?
– Пока, Мила. – голос Алекса завибрировал от злости. Он быстро вышел из палаты, громко хлопнув дверью.
– Черт возьми, Ричард. – Мила вскочила на ноги и вплотную подошла к Милзу. Странно было не только видеть его в дневное время суток, но и не чувствовать привычной осязаемой силы и магнетизма полуночных глаз, которые были сейчас надежно спрятаны за непроницаемыми темными стеклами. – Что ты себе позволяешь?
– О чем ты? – он невозмутимо улыбнулся, засунув руки в карманы джинсов, подчеркивающих его крепкие мускулистые бедра.
– Ой, только не надо притворяться, что ты сейчас совершенно случайно обидел человека. – рассержено фыркнула Ларина. – Который, между прочим, проявил искреннюю заботу.
– Да, конечно. И в прошлый раз, напрашиваясь к тебе на ночлег, он тоже просто заботился о твоей безопасности.
– Но это так и есть. – уперев руки в боки, заявила Мила. Ричард иронично улыбнулся.
– Не забывай, милая, что я могу многое рассказать о человека, бросив на него один только взгляд. Он просто приревновал тебя, едва меня увидел.
– Ты бредишь. Не понимаю, вообще, почему я до сих пор тебя слушаю. Желтые розы ему не понравились. А ты какие принес? – Мила вопросительно приподняла одну бровь.
– Я себя принес. Тебе мало? – он откровенно смеялся над ней.
– Ах ты… – Мила разгневано сорвала с него очки и застыла, ошеломленная. Зрелище, представшее ее взгляду, было по истине потрясающим. Небесно-синие озера, глубокие и холодные, словно атлантический океан, обрамленный длинными черными, словно сама ночь, ресницами. Это были совсем другие глаза, незащищенные, живые, яркие. Он сощурил их, защищая чувствительную радужку от прямых солнечных лучей, проникающих через большое больничное окно, и в уголках глаз тоненькой паутинкой обозначились морщинки, которых она никогда раньше не видела. Красивые брови сошлись на переносице, чувственные губы скривились в недоброй улыбке.
– Что, заглянула в глаза Дьявола? – холодно спросил он, протянув руку. – Очки…
– Ты не Дьявол, Ричард. – голос ее предательски дрогнул. – Во всяком случае, не сейчас. – она крепко зажала очки в руке, не желая их возвращать. Нет, не было никакой силы в его глазах, они не манили, не засасывали, не ломали волю, не пытались проникнуть в сокровенные мысли. И именно такими она хотела бы видеть их всегда. Честными!
– Очки. – требовательно повторил он. Мила отрицательно покачала головой. Ее собственные глаза защипало от слез. Воспоминания о потерянной любви, о пережитых чувствах, накатили негаданно и нежданно, словно ураган или смерч, сметая все на своем пути, сокрушая все преграды и запреты. Видимо, он почувствовал эту перемену в ней, потому что вдруг цвет его глаз изменился, став темнее, насыщенней, теплее, чем солнце за окном. "Ты мой солнечный свет!" вспомнила Мила свои собственные слова, сказанные ему однажды. И сейчас она готова была повторить их вновь, но он не дал. Протянув руку, он убрал выбившийся локон ей за ухо и прошептал едва слышно:
– Забудь.
В душе женщины, словно что-то оборвалось, сломалось, расклеилось. Не могу, подумала она.
– Сможешь. – уверенно произнес он. Мила растерянно заморгала. Пальцы ее расслабились, и он взял то, что просил, из открытой ладони. Глаза, на короткий миг показавшиеся ей настоящими, снова спрятались за темными стекляшками.
– Почему ты читаешь мои мысли. – спросила она первое, что пришло в голову.
– Потому что ты этого хочешь. – холодно ответил он. – Собирайся, нам нужно ехать.
Мила быстренько покидала кое-какие личные вещи в сумку, наблюдая за Ричардом краем глаза. Он замер у окна и старался не смотреть на нее. Она совершенно не понимала его поведения. То он устраивает сцену ревности, заподозрив невинного Алекса во всех смертных грехах, то вдруг дает понять, что между ними ничего не осталось, и что он хочет, чтобы она обо всем забыла. Но почему ее так ранит то, что Ричард больше не хочет вернуть ее?
– Разве я сказал, что не хочу? – развернувшись, он быстро направился к ней. Мила рванула назад, но запнулась и села прямо на тумбочку, чуть не уронив вазу с желтыми розами. Ни слова не говоря, он взял ее за плечи и притянул к себе так близко, что она почувствовала его знакомый до боли запах, от которого голова пошла кругом, а кровь по венам заструилась бурлящим потоком. Их губы почти соприкоснулись, но он не поцеловал ее, заставив женщину задрожать от разочарования.
– Ты не хочешь. И никогда по-настоящему не хотела. Я сказал тебе: живи. Что ты еще от меня хочешь? – он больно сжал ее плечи и вдруг резко отпустил. – Прости. Днем гораздо сложнее контролировать эмоции.
Мила молча кивнула, почувствовав себя глупой дурочкой. А ведь он абсолютно прав. Разве не она молила его отпустить его? Разве не она строила свою жизнь, пока он прозябал во тьме. Разве не она пыталась прогнать его образ даже из воспоминаний? И разве не она готова расплакаться от обиды, потому что он так быстро сдался…. Прости меня, Ричард. Я научилась жить без тебя, но не научилась не любить тебя, не желать тебя, не думать о том, что могло бы быть и не было…. Этих мыслей он не прочитает. Это только ее боль, только ее истина и потеря. Она проиграла в битве за любовь, поставив фишку не на ту карту. И ничего уже нельзя ни изменить, ни поправить. Такова судьба. Прошлое неизменно. А в настоящем у них нет шансов.
Оба чувствовали себя очень неловко, когда выходили из больницы. Ричард нес ее сумку и молчал.
– Почему Вадим сам не приехал? – спросила Мила, не в силах хранить молчание. Он открыл перед ней дверцу машины. Красный Бентли показался ей почти родным, пока она садилась на переднее сиденье.
– Ему нужен отдых. Тем более он не в городе. – Ричард завел машину, и быстро взглянул в недоумевающие зеленые глаза. Как хорошо, что его глаз он не видит.
– Как? А где он? Что с ним? – Мила прижала руку к груди, где бешено заколотилось сердце.
– Не волнуйся, он в порядке и под присмотром. Мы едем к нему.
– Что значит под присмотром? Зачем?
– Есть предположение, что оборотень попытается похитить его, чтобы обучить и подготовить. Мы этого не допустим. Я отвез Вадима в Москву. В большом городе легче затеряться.
– Особенно на такой машине. – с сомнением покачала головой Ларина. – А как же твоя конспирация? Что, если тебя кто-то узнает?
– В этом городишке меня никто не знает. А в Москве всем не до меня. К тому же стекла тонированные.
– С тобой не поспоришь. – хмыкнула Мила, глядя в окно. – Не верю, что ты решился выйти днем.
– Не забывай, что поиск гребня другими вампирами еще не прекращен. Я не хочу рисковать твоей безопасностью. – сухо сообщил Милз. Мила посмотрела на его ухоженные красивые руки, уверенно и слегка небрежно держащие руль.
– Кого ты оставил с Вадимом, Ричард? – повернув голову, она принялась рассматривать его безупречный профиль.
– Двоих бравых ребят. – немногословно ответил Милз.
– Твои слуги? – спросила она.
– Нет, просто люди. Выполнив работу, они не вспомнят ничего, что могло бы доставить нам неприятности.
– А если другой вампир поковыряется в их мозгу и узнает, что ты разгуливаешь днем. – не унималась женщина. Ричард раздраженно поджал губы.
– Я и забыл, какая ты дотошная. Я стираю память. Ее невозможно восстановить.
– А как с моей памятью? Ты можешь стереть…. Э… некоторые моменты? – запинаясь, спросила Ларина.
– Нет. – безапелляционно ответил Милз.
– А почему?
– Ты сильная. Ты сама можешь управлять сознанием. Просто ты не хочешь, борешься со своими возможностями. А зря, тебе это дано Богом. – едва сдерживаясь, чтобы не повысить тон, объяснил Ричард.
– Нет, не Богом. Этот дар – наследство Люцианы, с которой я не хочу иметь ничего общего. – Мила скрестила руки на груди. Говорить больше не хотелось. Мысли ее вернулись к Вадиму, которому угрожала малоприятная перспектива превратиться в отвратительное чудовище. И судя по настрою Милза все обстоит еще серьезнее, чем он говорит. Господи, да за что же ей все эти беды? Почему эта тварь выбрала именно Вадима? Может, это она притягивает темные сущности. Ведь в ней течет кровь, проклятая самым древним вампиром и, зло внутри нее, влечет всю эту расу бессмертных уродов. Она взглянула краем глаза на Ричарда Милза, спрятавшегося за своими очками. Нет, он однозначно не походил на урода.
– А, если мы не сможем остановить процесс? – со страхом спросила она, разглаживая юбку на коленях.
– Я уже говорил, что может случится.
– Расскажи мне о его матери. – внезапно попросила Мила, сама не веря, что сказала это вслух. А почему бы нет? Она имеет право знать! Речь о матери ее… почти мужа.
– Не думаю, что сейчас самое подходящее время для бесед. Я вроде как за рулем. – напомнил Ричард, таким образом избегая от разговора на неприятную или болезненную тему.
– Мы могли бы остановиться и перекусить где-нибудь в тихом местечке. Я, кстати, голодна. Ты увез меня в такую рань, а я даже не спросила, как тебе удалось договориться о моей выписке?
– Я привел несокрушаемые аргументы. – усмехнулся Ричард, лицо его на некоторое время разгладилось и смягчилось.
– Ты ведь не кусал моего доктора? – напряженно спросила Ларина.
– Нет. Мы просто поговорили. И все.
– Ну, так как насчет кафе?
– Нет. – однозначно ответил Милз. – Надо спешить. Мы должны быть рядом.
– Ты же говорил, что ребята, которые остались с ним – вполне нормальные.
– Да, не считая того, что находятся под легким гипнозом. Вадим мне слишком дорог, чтобы доверять его первым встречным, даже таким сговорчивым парням.
– Оборотни могут нападать днем?
– Нет. Полную силу они обретают только в полнолуние. Днем они выглядят, как обыкновенные люди, но физически гораздо сильнее. – пояснил бесцветным тоном Ричард. – Мы должны вычислить его. Это тот, кто хорошо знает вас обоих. Он не просто выбрал Вадима.
– То есть?
– Я не знаю. Мы спросим об этом у оборотня, когда поймаем.
– Ты ведь не убьешь Вадима, если мы не сможем ему помочь, и он все-таки обратится? – с придыханием спросила Ларина, коснувшись плеча Ричарда. Даже через ткань тепло его тела вызвало в ней ураган эмоций, и она поспешила одернуть руку.
– Нет. – бросил он голосом, который невозможно описать – смесь гнева, страдания и ярости. Мила облегченно вздохнула.
– Но я должен сказать тебе, что не смотря на то, что в этом случае, днем он будет похож на того Вадима, которого ты всегда знала и любила, таковым он не останется. Сущность оборотня изменит его душу и сердце, это будет другой человек. Но я постараюсь исключить этот вариант. После заката мы поедем к одной моей старой знакомой. Она занимается черной магией. Честно говоря, я далек от колдовства и не приемлю его. Я верующий вампир, и надеюсь, что, когда придет мой конец, Бог примет меня в свой сад. Однако, ради близкого человека можно поступиться принципами. Мириам даст нам амулет, сдерживающий проявления зверя. Возможно, она сможет подсказать нам и другой способ борьбы. Подождем до вечера. – Ричард тяжело вздохнул. – Ты задала все волнующие тебя вопросы?
– Ты устал от меня? – она обиженно насупилась, став похожей на обиженного ребенка.
– Представь себе, очень. – он мягко рассмеялся и его бархатный живой смех словно скользнул в разрез на ее платье и прогулялся по разгоряченной коже.
– Перестань. – выдохнула Мила.
– Что?
– Играть своим голосом у меня на нервах.
– Я ничего не делаю. Голос не меняется в зависимости от времени суток. Просто ты от меня без ума. Вот я и не даю тебе покоя. – чувственные губы красавца Ричарда растянулись в самодовольной улыбке.
– Да пошел ты. – она еще больше нахмурилась и отвернулась к окну.
– Так-то лучше. Спокойней ехать, когда ты молчишь, даже если от злости скрепишь зубами. – продолжил поддразнивать Ларину Ричард.
– Как ваш подопечный? – бодро поинтересовался Ричард, проходя в прихожую. Его встречал Олег с бесцветными глазами. Мила испуганно уставилась на огромного верзилу из-за плеча Милза.
– Спит. – прошептал парень. – Так и не просыпался.
– Вот и хорошо. – Ричард развернулся к Миле и наконец-то снял очки. В квартире были зашторены все окна, и солнце не раздражало его глаза. – Я буду в соседней комнате. Если что, зови. Хорошо? Скажешь ему, что тебя привез сюда мой человек. Он тоже не должен знать о моих дневных похождениях. – мягко произнес он. Мила, молча, кивнула и пошла в спальню, где на большой дубовой кровати спал Вадим. Надзиратели отправились на кухню.
Женщина тихонько прикрыла за собой дверь и взглянула на спящего Розовского. Сердце ее болезненно екнуло. Его лицо было таким спокойным и умиротворенным, словно ничего и не произошло. Жалость и злость смешались в ее душе. Проглотив подступившие слезы, она присела на край постели и погладила его коротко остриженные волосы.
– Мы спасем тебя, милый. – нежно прошептала она, прикладываясь рядом и глядя на его такое родное лицо. Вадим потерся щекой о подушку и внезапно открыл глаза. Сначала в них промелькнуло удивление, потом радость.
– Привет. – прошептал он, потянувшись к ней за поцелуем. – Ты как здесь?
– Только что приехала. Ричард послал за мной своего слугу. Все хорошо. Пока мы в безопасности. – она внимательно всмотрелась в его лицо. – Тебе страшно?
– Когда ты рядом, я ничего не боюсь. – он ласково провел ладонью по ее щеке. – Ты не злишься на меня?
– Уже нет. – она прижалась к нему всем телом, чтобы ощутить знакомое чувство покоя и тепла. Он что-то пробормотал, уткнувшись в ее волосы, и снова уснул, крепко сжав ее в своих объятиях.
Мила осторожно освободилась и пошла на кухню, чтобы отыскать что-нибудь съедобное. Олег и Арсений сидели на табуретах возле стола и хранили гробовое молчание. Мила попыталась заговорить с ними, но они тупо взглянули в ее сторону и ничего не ответили. М-да… А Ричард говорил, что они под легким гипнозом. Да они на зомби похожи. Огромные, страшные и невменяемые. Хороши охранички!
Холодильник не порадовал ее изобилием. Кроме банки сока, куска колбасы и грейпфрута, она ничего там не нашла. Тяжело вздохнув и покосившись на мрачных надзирателей, Мила взяла сок и половинку грейпфрута.
– Может, чай будете? – предложила она. Ответом вновь была тишина. Пожав плечами, женщина покинула кухню. Съев свой незатейливый завтрак в свободной комнате, Мила включила телевизор и, вдоволь насмотревшись рекламы, побрела обратно – в спальню Вадима. Походила по комнате, посмотрела в окно, прилегла на край кровати, прислушиваясь к ровному сопению Розовского, снова встала. Спать не хотелось, а в голову лезли дурные мысли, опять захотелось плакать. Мила сама не знала, что толкнуло ее на этот поступок, когда она подошла к комнате, в которой отдыхал Ричард Милз. Она долго стояла у двери, не решаясь войти. Но ей так не хотелось сейчас оставаться одной наедине с гнетущими размышлениями.
– Заходи, я не сплю. – услышала она неповторимый хрипловатый голос. Нажав на ручку, Мила несмело вошла в полумрак комнаты. У стены, на разобранном диване укрывшись пледом, лежал Ричард. Темные глаза неотрывно наблюдали за ней, пока она шла к нему. Она села на кресло рядом с диваном, которое находилось на довольно безопасном расстоянии. Но даже стоя за дверью, она остро ощущала его присутствие. Сейчас же его близость была просто оглушительной. Ей казалось, что она слышит биение его сердца, чувствует его дыхание на своем лице. Она вцепилась в рукоятки кресла, выпрямив спину и застыв в этой напряженной позе. Ее собственное сердце сокращало свои мышцы гораздо быстрее, чем обычно, посылая пламя по крови во все участки тела.
– Расслабься, я не наброшусь на тебя. – мягко и чувственно проговорил он, щекоча оголенные нервы. Не стоило искушать судьбу и приходить сюда. Рядом с Ричардом покоя ей не видать.
– Расскажи мне о Надин. – снова попросила она.
– Зачем? – в его полуночных глазах не отразилось ничего, кроме застывшей печали. Мила пожала плечами. Она не знала, почему ее так волнует эта тема и эта женщина, которую она никогда не видела.
– Я хочу знать. – прошептала она. – Тебе тяжело вспоминать о ней?
– Я терял очень много дорогих мне людей. Я привык к прощаниям и похоронам. И все же мне не хотелось бы теребить это снова. Она заслужила покой.
– Ты любил ее? – немигающим взглядом она посмотрела в его глаза. Ричард тяжело вздохнул, поняв, что отвертеться от ответа ему не удастся.
– Я ценил ее. Она была особенной женщиной. Она подарила мне покой и радость и принимала меня таким, какой я есть. – в его голосе послышался укор, и щеки Милы вспыхнули.
– Она знала о тебе?
– Да. С самого начала. Она научилась жить в одном времени со мной. Нам было легко и просто вместе. Точнее, я так думал. Я стараюсь не привязываться к человеческим женщинам, предпочитая короткие отношения, но Надин никогда не претендовала на роль главной героини в моей длинной жизни. Это и подкупило меня. Она казалась мне такой хрупкой и слабой.
– Вы жили в том доме?
– Да. Она и Вадим приспособились к ритму моей жизни. Она не работала, он не ходил в детский сад. Мы спали днем, а ночи проводили вместе. Наконец-то я не был одинок. Мне даже стало казаться, что у меня есть семья. Но она не хотела быть со мной до конца, не хотела присоединиться ко мне в прямом смысле этого слова. И однажды это разлучило нас. Вадим пошел в школу, и становилось все сложнее скрывать от него мою истинную сущность. Как любая мать, она боялась за сына.
– Он узнал правду? – спросила Мила. Ричард кивнул.
– Да. И она решила уйти. Я не стал останавливать ее. Я продолжал содержать их и наблюдать за ними издалека. Вадим тянулся ко мне, не смотря ни на что. Именно он рассказал мне о ее болезни и попросил спасти ее. Но она сказала, что хочет остаться в глазах сына человеком до самого конца.
– Ты мог принудить ее.
– Да, но я понимал, что это сделает ее несчастной. Даже среди вампиров есть самоубийцы. Я позволил ей умереть так, как хотела она, и держал ее руку, когда Надин сказала мне последнее: прости. Тогда я поклялся себе, что всегда буду заботиться о Вадиме, как о собственном сыне.
Ричард умолк. Без его волшебного голоса Мила почувствовала себя покинутой и одинокой. Это ощущение холодной волной обрушилось на нее, превращая истерзанное сердце в лед. Слова бессмертного причинили боль, грустная история несчастной любви к смертной женщине наполнила душу печалью и тоской. Возможно, это была ревность, возможно, просто его горечь передалась ей. Он все еще мог делиться с ней своими чувствами и переживаниями. Но в этот раз она бы не хотела испытывать то, что пришлось вынести ему, когда последнее дыхание сорвалось с губ угасающей Надин. Мила видела ее лицо. Ричард показал ей печальные карие глаза и безжизненный, но такой нежный ласкающий слух голос и прохладные пальцы, из которых быстро уходила жизнь. Она была красива и бесконечно несчастна – это печальный удел всех, кто посмел любить бессмертного принца ночи. Невозможно прикоснуться к тьме, ничего не отдав взамен. Надин отдала свою жизнь. Но она не жалела. Ее любовь была безграничной и ослепительно чистой, словно живой струящийся среди скал родник, из которого так хотелось напиться. Но одного глотка всегда мало. И Ричард выпил его весь до дна.
