Текст книги "Путь Сашки. Гексалогия (СИ)"

Автор книги: Альберт Максимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 112 страниц)

Глава 7

1000 год эры Лоэрна.

На следующее утро после неудачного налета на склад мясника, Сашка отказался идти с ватагой Ловкача, задержавшись в притоне. Когда безрукий (Сашка упорно не хотел его звать Обрубком) поплелся к котлу с остатками еды, Сашка его остановил, принялся рукой доставать из котла маленькие остатки подгорелого мяса – разве такой мелочью наешься? – и стал кормить мальчика с рук. Безрукий ел и хмурился. Когда со скудным завтраком было покончено, тот, взглянув в Сашкины глаза, спросил:

– Почему?

Сашка не стал уточнять вопрос, он его понял.

– Если сейчас у тебя появилась возможность вернуться в прошлое, пошел в рабы или снова бы?.. – Сашка посмотрел на обрубки рук.

Мальчишка скосил глаза в сторону и задумался.

– Не знаю… Я так устал… Мне часто снятся сны, когда я с руками… – Глаза у мальчишки заблестели. – Не знаю… Нет! – уже жестче ответил он. – Не пошел бы!

– А я бы не смог. Не смог бы так, как ты. Мне ведь предлагали пойти в рабы. В домашние рабы. Те, кто предлагал, хорошие люди, мне было бы хорошо, но… я отказался, а потом долго жалел. Но и у тебя не жизнь. Я бы повесился. А… без рук… Значит, утопился бы.

– Зачем я тебе? Такой вонючий.

– Да, пахнет от тебя…

– Я полгода не мылся. Как мыться? Моюсь только летом в городской речке. Прямо в одежде.

– А как ты… ну, это самое… без рук?

– Наловчился, спустить штаны еще можно, а вот одеть. Бывает, по часу натягиваю и культями затягиваю.

– А если пропустить веревку, которую натягивать на крючок?

– Какой крючок?

– Его можно приделать на уровне груди, а веревку из штанов на нее натягивать.

– Интересно…

– А остальные как моются?

– К прачке Магье ходят. Она берет по медянке с двух человек. А если воду не менять, то и с трех.

– А ты почему не ходишь? Денег нет?

– И денег тоже. Я ведь прошу милостыню. Кидают по одной – две монетки в день, бывает и вовсе прихожу с пустом. Но если и были деньги, кто со мной пойдет? Да и раздеться надо и одежду простирать.

Сашка посмотрел на угол, где спал мальчик.

– На полу, наверное, холодно?

– Я привык. Хоть там разрешают спать.

– А как тебя зовут?

– Обрубок.

– Нет, не эта кличка, а настоящее имя.

– Зачем тебе?

– Не хочу я так тебя называть.

Мальчик задумался, закусил губу и сказал:

– Ну, можешь, если хочешь, называй меня Дар.

– Что за дар?

– Меня так в детстве родители называли.

– А где они?

Серые глаза мальчишки потемнели.

– Умерли.

– Прости.

– За что? – удивился мальчик.

– Ну, напомнил тебе.

– Странный ты, Сашка. А сам – то откуда?

– Издалека.

– Это и понятно по твоему говору. А что за местность?

– Россия.

– Не слышал. Наверное, очень далеко?

Сашка кивнул головой.

– Не стоит тебе со мной связываться. Я здесь пария. Ведь если бы вчера ты на стреме не отличился, тебя снова бы избили. Я до сих пор понять не могу, почему вчера Ржавый не приказал. Ты же пошел против него. Сегодня вечером ты меня не корми. Второй раз добрым он не будет. Изобьют.

– Ну это посмотрим. Ты сейчас куда?

– Как обычно, чашку в зубы и милостыню просить.

– А другие мальчишки, ну, из других удач или просто мальчишки, тебя не грабят? Не отбирают деньги?

– Вначале было. Мне ведь лет пять назад руки отрубили. Тогда я был совсем маленьким, лет десять было…

– А сейчас тебе сколько?

– Пятнадцать.

– Пятнадцать? Мне всего тринадцать, а ты, извини, не выглядишь на пятнадцать.

– Да, не извиняйся. Я постоянно голодный. Утром крохи, да вечером кусок, откуда росту взяться?

– И так пять лет?

Дар кивнул.

– Знаешь, что. Пойдем сегодня со мной.

– Куда?

– Вначале купим тебе нормальную одежду, потом пойдем к этой вашей прачке.

– У меня нет денег.

– У меня есть.

– Мне тебе их не вернуть.

– И не надо.

– Тогда я буду должником, и ты можешь по закону составить на меня долговую рабскую запись.

– Ты что? – Сашка аж поперхнулся от возмущения, – никаких долгов не будет. Будем считать, что я куплю одежду для себя, а потом ее тебе отдам. Ведь может она мне не понравиться?

– Может, – согласился Дар.

– Тогда пошли.

Одежду для Дара нашли быстро. В лавке старьевщика отыскались добротные башмаки с широкими пятками, крепкая рубашка, куртка, хоть и старенькая, но вполне надежная. Сложнее было подобрать штаны, но и эту проблему решили. Все это добро обошлось Сашке в двадцать шесть медяков. Еще два медяка Сашка заплатил за то, чтобы на грудь рубашки и куртки пришили по крюку, на которые можно было цеплять веревку, чтобы держались штаны. Купленную одежду скатали в сверток, и пошли к прачке мыться.

За один медяк прачка выделила мальчикам большой таз, нагрела воды, которую Сашка перетаскал к тазу, и ушла по своим делам.

– Мойся сначала ты, – сказал Дар.

Сашка не возражал, он был намного чище оборвыша. Сашка разделся и полез в таз. Вода обжигала.

– Откуда у тебя следы плетей? – неожиданно жестко спросил Дар.

Сашка перестал плескаться и посмотрел в глаза мальчишке:

– От плетей работорговца, – медленно и с расстановкой выговорил он.

– Так ты из рабов?

– Из рабов, – с вызовом ответил Сашка. – И что теперь?

Дар помолчал и ответил:

– Да, нет, ничего, просто я как – то удивился.

– Или запрезирал общаться с беглым рабом?

– Нет, что ты, – поспешно ответил Дар. – Так ты беглый?

– Меня взяли в плен какие – то люди вместе с орками. Отвезли в город, не этот, другой. Отдали работорговцу. Это, – Сашка кивнул головой в сторону спины, – от него подарочек. И потом отдали оркам – храмовникам для жертвоприношения. По дороге я сбежал.

– Вот это да! – восхищенно сказал Дар. – Ты просто молодец!

– Не я, а Овик. Это мой приятель. Я – то что, я – ничего. А вот он… Он всех развязал, руки свои спалил в костре, орка убил. Вот он был молодец. Потом его нашли и убили, а меня не нашли.

– А потом?

– Потом я шел, замерз. Меня подобрал рыцарь с оруженосцем. Дали вот эту одежду, денег дали.

– Хороший рыцарь попался.

– Ястред мне понравился.

– Ястред? – Дар удивленно переспросил.

– Ястред, – согласился Сашка. – А ты что, его знаешь?

– Нет, просто имя показалось знакомым. Нет, просто показалось.

– А одежда эта раньше была его оруженосца, Хелга.

– Как? Хелга? – вновь удивленно переспросил Дар.

– Слушай, что с тобой?

– Нет, ничего, просто твой рассказ необычный. Плен, рабство, побег…

– Ты что, мне не веришь?

– Да ты что, Сашка, я же совсем не это имел в виду. Верю, конечно, верю, просто история очень интересная.

Сашка вылез из таза.

– Теперь ты.

Дар умелым движением спустил штаны, вылез из рваных опорок, что были на ногах, а вот с рубашкой, точнее, тем, что когда – то раньше было рубашкой, оказалось сложнее. Сашка, уже одевшись, помог Дару снять рубашку. Снял и ахнул: настолько тело мальчика было худым и грязным. Прыщи, маленькие язвочки, кусочки коросты покрывали всю грудь и спину безрукого мальчика.

– Залезай, а я схожу за кипятком, тебя надо как следует отпарить.

Вода в тазу быстро стала черной, и Сашке пришлось несколько раз ее менять, заплатив прачке еще одну медянку. Но результат окупился: Дар стал если не чистым, то, по крайней мере, не грязным. На лице у него оказались веснушки. Надо же, а Сашка раньше принимал их за следы грязи. Одев Дару купленную одежду, Сашка с удовольствием посмотрел на собственную работу: Дар превратился из грязного оборвыша в обычного, по меркам этого мира, мальчишку. Только клеймо на лбу и культяпки рук портили картину.

– Осталось разобраться с твоим гребнем. Ни у кого таких волос нет, откуда у тебя такое чудо на голове?

– Мальчишки посмеялись. Сказали, что так больше видно, что я не раб. Вот и оставили гребень посередине, а с боков выбрили.

– Ничего, сейчас исправлю.

Сашка сходил к прачке, одолжил нож, какую – то жидкость, плохо пенящуюся, но хоть такую, и выстриг весь хохолок на голове Дара, попутно подчистил и остальные участки его головы. Сейчас Дар был гладко выбрит, как и полагалось свободному человеку в этом мире.

– Теперь пойдем в трактир, там поедим по нормальному. И еще надо найти бабку – травницу, тело твое почистить от язв. Но это после трактира.

В трактире Сашка заказал мяса с гарниром на четыре медянки. Принесенного заказа мальчишкам вполне хватило. Сашка ел сам и одновременно кормил Дара. Тот заметно повеселел, изменился, ушла куда – то постоянная хмурость и исчезла обреченность из его серых глаз.

В трактире сидели долго, никуда не торопясь, либо болтали, либо, наоборот, молча впитывали чувства, познавая друг друга. Дар, погруженный в свои мысли, вдруг спросил Сашку:

– Ты говорил, что это одежда того оруженосца, Хелга. Сколько ему лет?

– Он нас постарше года на два. То есть… извини, меня постарше. Твой, наверное, ровесник. Но ты, Дар, не расстраивайся, теперь будешь нормально есть, поправишься и подрастешь.

– Пятнадцать лет, – задумчиво прошептал Дар.

После трактира друзья бродили по городу, нашли травницу, которая охая, натерла Дара какими – то мазями и велела заходить регулярно за повторным лечением. Бабка обещала, что уже через месяц тело Дара станет чистым и гладким.

Потом мальчишки снова бесцельно гуляли, а когда стало темнеть, пошли домой, в воровской притон.

Почти все его обитатели были на месте. Когда вошел Сашка с чудесно преобразившимся Даром, мальчишки пооткрывали рты, настолько велико было их изумление. Но Дар, войдя в комнату, как – то потерял приобретенную за день уверенность, заметно сник и шагнул в свой грязный угол. Сашка его остановил, задержав за плечо, потом развернул и повел к лежакам. У своего двухъярусного лежака остановился и, напрягшись, приподнял Дара на второй ярус лежака, который он занимал. А сам прошел к началу стола и протянул вожаку 4 медянки.

– За обоих.

Тот молча принял, посмотрел в глаза Сашке. Сашка взгляд не отвел.

– Ну, а ты чем обрадуешь, Глина? – вожак перевел свой взгляд на одного из мальчишек…

Когда настала пора распределять еду, вторую половину курицы получил один из малознакомых Сашке мальчишек. Получил свой кусок в миске и Сашка. Последний кусок, для безрукого мальчика, вожак бросил в угол, где раньше тот обитал. Все мальчишки застыли, ожидая, как поступит Сашка. А Сашка посмотрел на валявшийся на грязном полу кусок мяса, взял свою миску со своим куском мяса, подошел, поднял валявшийся кусок и положил его к себе в миску. Затем пошел к лежаку и забрался на него. Свое и поднятое с пола мясо он поделил с Даром. Ел сам и кормил того с рук. А остальные мальчишки ели свои порции и бросали растерянные взгляды на Сашку и Дара.

Наступила ночь. Для двоих лежанка была тесновата, Сашка располагался с краю и на всякий случай, чтобы не упасть обнял Дара и почувствовал, как рука друга сделала тоже самое. Сашка не видел глаз Дара, но чувствовал, что тот не спит и смотрит на него.

– Ты мне как брат, – тихо прошептал Дар.

Следующие дни были ничем не примечательны. Мальчишки бродили по городу, обедали в трактире, потом шли к травнице и лечили Дара. По вечерам Сашка кидал Ржавому четыре монетки, а тот, словно не замечая ничего, при дележке мяса по – прежнему бросал кусок для Дара на пол.

В один из вечеров, перед сном, Сашка вышел с Даром по нужде. Следом за ними вышел Бельмо, который всё так же зло смотрел на друзей и время от времени отпускал в их адрес сальные шуточки. Большинство мальчишек смеялись, хотя уже и не так задорно, как в первый день появления Сашки в притоне.

– Ты ему и задницу вытираешь, папочка?

Сашка никак не отреагировал на поддевку.

– Когда я к тебе обращаюсь, ты должен мне отвечать. Слышишь ты, дерьмо Обрубка? А ты знаешь, что Обрубок родился в сточной канаве от матери – потаскухи?

Дар дернулся, скривился. Сашка, наконец, повернулся к Бельму.

– А ты от кого родился? От самки орка?

– Что – о–о! – взревел Бельмо и, шагнув к Сашке, сильно ударил его в грудь. Сашка упал. Бельмо был сильным подростком, на голову его выше. Бельмо широко размахнулся ногой, метя Сашке в живот, но, как и несколько дней назад, удар не состоялся. Тогда за него вступился Ловкач, а сейчас на помощь Сашке бросился Дар. Что может сделать безрукий мальчишка? Пнуть врага ногой. Это и сделал Дар. Бельмо вскрикнул, дернулся, но остался на ногах. Затем ударил Дара, тот полетел далеко в сторону. Бельмо шагнул следом, желая добить мальчишку, но услышал сзади движение Сашки: тот успел встать на ноги. Бельмо зло ощерился и достал нож.

– Сейчас ты встретишься со всеми орками, – Бельмо слегка оттянул руку с ножом для лучшего удара.

– А ты встретишься только с орками – храмовниками. Уже завтра, в загоне для жертвенных рабов – услышал он сзади голос Дара. – За убийство свободного человека. Можешь убить и меня, но ничего не изменится, всё равно пойдешь в загон к храмовникам.

Бельмо стоял, зло ощерившись, потом убрал нож и процедил:

– Ты, Обрубок, сам сдохнешь в навозной куче. – И ушел в дом.

Сашка поднял Дара на ноги и спросил:

– А чего это он нас не убил?

– Бельмо большой трус, может обижать только тех, кто слабее его. Он сильнее Ловкача, но с ним не задирается: боится. Но больше всего он боится попасть к храмовникам. А вот подлянку устроить может, надо с ним быть поосторожнее.

А через два дня друзья, выходя в очередной раз от травницы, на соседней улице встретили Бельмо. Тот стоял около какого – то дома и не замечал ребят. Или делал вид, что их не замечает. Вечером в притоне, Бельмо сидел довольный и постоянно плотоядно усмехался. Но шуток в тот вечер почему – то не отпускал. Сашка на это внимания не обратил, наоборот, он был рад, что в тот вечер никто их с Даром не задевал. Только Дару все это очень не нравилось, но понять, что происходит, он, как ни пытался, так и не смог.

На следующий день, после обеда в трактире, друзья снова пошли к травнице, лечение помогало, язвочки и коросты заметно уменьшались. Возле дома травницы их окружило пять мальчишек, двое примерно их возраста, двое на пару лет старше, а один, здоровяк, и вовсе выглядел лет на двадцать.

– Это ты, что ли, папочка Обрубка? – обратился тот к Сашке.

– А ты откуда знаешь? – хотел ответить Сашка, но внезапно его обожгло мыслью с найденным ответом на незаданный вопрос. Бельмо! Точно, Бельмо. Он вчера их выследил, то – то вечером был таким довольным.

– А ты сам кто? – все – таки задал вопрос Сашка.

Здоровяк усмехнулся и достал нож.

– Это Бычара. Со своими, – вместо здоровяка ответил Дар.

– Говорят, ты богатый. А делиться не любишь. И порядки свои устанавливаешь. А мы таких не любим. – Бычара кивнул своим ватажникам, те слаженно подхватили двух мальчишек под локти, и повели их в пустынный переулок.

– Кошелек, куртку, сапоги. Снимай, – приказал Бычара.

– И штаны. Они кожаные. Мне в самый раз будут. – Сказал один из двух погодков Сашки.

– Мне тоже снимать? – спросил Дар, на которого никто не обращал внимания.

– Кому нужно твое дерьмо, Обрубок? – ответил Бычара. – Живи и радуйся. Еще не нагадил в штаны? – мальчишки беззлобно рассмеялись.

– А ты чего стоишь? – снова обратился к Сашке главарь. – Давай шустрее двигай клещами.

– Нет, – покачал головой Сашка.

– Тогда зарежем.

– Режьте.

– Смелый что ли? Мы ведь не ваша трусливая удача, которая только воровать может. У нас каждый месяц кого – то забирают к храмовникам. Зарежем и тебя. Обрубка тоже, никто и не узнает. А если и прознают, то мы попасть к храмовникам не боимся. Все там будем, судьба у нас такая.

Сашка стал расстегивать куртку. Бычара довольно кивнул головой. Дар коснулся своей культей Сашкиных рук:

– Подожди.

– Дар, неужели ты думаешь, что я из трусости? Но они тогда и тебя зарежут.

– Прости. Я не это подумал. Если ты сбежал от храмовников…

– Ты сбежал от храмовников? – Бычара удивился.

Сашка кивнул головой.

– Ну – ка расскажи!

– Забирайте, что хотели, а рассказ не для вас.

– Подожди ты. Да одень ты куртку. У нас что, своих нет? Расскажи лучше про храмовников.

Сашка рассказал про то, как его взяли в плен и отдали храмовникам, как они сбежали и как погиб Овик.

– Вот это да! – прокомментировал Сашкин рассказ Бычара. Нож он уже давно убрал под куртку. – А что ты не поладил с вашим Бельмом?

Сашка пожал плечами, а Дар сказал:

– Бельмо трусливое дерьмо. Хотел нас зарезать, но испугался, что за это попадет к храмовникам. Вот и решил вашими руками. Или ограбить до нитки или зарезать.

– Действительно, дерьмо. Вся ваша удача трусы. Кроме вас. Хотите ко мне в удачу?

– Спасибо, но мы не меняем друзей.

– Бельмо друг?

– Нет, но все равно не меняем.

– Как хотите. Но если передумаете, найдете нас, приходите. Приму всегда.

– Спасибо.

Бычара со своими ватажниками ушел. Сашка сел на землю. Его слегка трясло.

– А я ведь сильно испугался.

– Я тоже. Не за себя и наверное, не за тебя… Нет, не так… Понимаешь, Сашка, ты для меня как брат и я испугался, что это исчезнет. Понимаешь?

– Наверное, понимаю. Ты мне тоже как брат. Но я не знаю, что такое иметь брата. У меня их никогда не было. А у тебя?

– Были, но они старше меня.

– А где они, что с ними?

– Убили.

– Прости.

– Не извиняйся, для меня это было так давно, целую вечность назад. Я даже думаю, что этого не было. Просто приснилось. Я был совсем маленьким, когда прибился в удачу. Ватажником был другой. Пиявка. Ржавый был при нем.

– А что с ним, с этим Пиявкой случилось? Погиб или поймали?

– Нет, Пиявка жив. Гад еще тот. Он теперь при Хитреце в помощниках ходит.

– Что за хитрец такой?

– Хитрец – это кличка. Он главный в ночной жизни города. Часть собираемых Ржавым денег, половину разницы, тот отдает Пиявке. Так заведено.

– А Бычара?

– Бычара тоже кому – то отдает. Все стекается к Хитрецу.

– А Хитрец тоже кому – то отдает?

– Я не знаю. Ржавый тоже не знает. Может, и Пиявка не знает.

– А кто может быть выше Хитреца?

– В ночной жизни никто. Гендован – герцогский город. Герцог не будет связываться с бандитами. С ними у него разговор короткий. Или в рабы или к храмовникам.

– А окружение герцога?

– Вокруг герцога – графы. Благородные. А благородные не будут иметь дело с бандитами. Хотя Черный Герцог, – глаза Дара заметно потемнели. – Тот может. Он даже с орками дело имеет. Черный Герцог – самый сильный сюзерен в королевстве. Он даже сильнее короля. Когда шесть лет назад Черный Герцог напал на графа Ларского, а его земли были королевским доменом, то король ничего не смог сделать. Или сил не было или испугался. Говорят, он слабый.

– И чем там закончилось с этим Ларским?

– Он захватил его замок, вырезал всех и присоединил к своим землям. Вассалы графа на помощь не успели прийти – на земли графства вторглись с севера орки. Пока они с ними занимались, Черный Герцог захватил замок. Многие из графства бежали от орков сюда, в Гендован.

– Ты тоже?

– К травнице пойдем, – переменил разговор Дар.

– Пошли.

Вечером, возвратившись в притон, Сашка с удовольствием наблюдал покрывшуюся красными пятнами физиономию Бельма. Он специально потряс мешочком с деньгами перед ним.

А вот деньги таяли, и мешочек с деньгами становился все тоньше и тоньше. Надо было что – то придумать, как пополнить монетные запасы. И Сашка придумал. Аристократы ездили по улицам Гендована в каретах. Но то ли карет было мало, то ли денег на такую роскошь не у всех аристократов хватало, но транспортная проблема в городе была налицо. Нет, конечно, еще оставались разные повозки и телеги, но видеть какого – нибудь барона в телеге было бы просто смешно. Впрочем, у баронов были лошади. А вот баронессы на лошадях не ездили. А баронесса в телеге – это, действительно, зрелище было не очень приятное. В первую очередь, для самой баронессы. А были еще и не знатные, но богатые люди. Для них тоже существовала возможность верховой езды. Но не у всех под боком в нужный момент были лошади и не все могли на них ездить. Старики, маленькие дети, просто больные люди оставались за гранью решения транспортных проблем.

Вот Сашку и посетила мысль об использовании рикш. А что? И отвезти можно нужного человека и не на телеге вовсе, как какого – то крестьянина повезут, а с человеком вместо лошади, пусть даже этот человек всего лишь мальчишка. Сказано – сделано. Для того чтобы изготовили тележку о двух колесах с удобным сиденьем, Сашка потратил целых две серебрянки. Зато тележка получилась вся на загляденье. Теперь осталось только разрекламировать новую услугу. С этим и вовсе проблем не было.

Сашка впрягся в тележку, Дара посадил внутрь и побежал. Конечно, надолго его не хватило, пришлось перейти на шаг, зато Дар разошелся вовсю, громко крича на всю улицу:

– Кто хочет прокатиться? Плата от одной медянки.

Тележку сразу же обступили дети, набежавшие со всей округи, за ними стали останавливаться и мужчины с женщинами.

– А ну, прокати – ка меня, – согнал Дара тучноватый мужчина. – Отвези меня на улицу гильдии ткачей.

Вот первая медянка и стала почином, да и немалым в тот день – девять медянок. Друзьям по итогам трудового дня удалось расплатиться за мясо и ночлег, да еще и осталось по медянке на каждого.

Через несколько дней выручка стала расти: новый вид транспорта стал завоевывать популярность. Видя Сашкины успехи, в их удаче еще несколько ватаг заказали точно такие же тележки, но на стоимости услуг перевозчиков конкуренция никак не отразилась. Но зарабатывала их пара все же меньше других. Проблема была в том, что Сашка быстро выматывался – на других тележках мальчишки работали по очереди, сочетая работу с отдыхом. А у его напарника рук не было. Потаскай – ка один тележку с дородными пассажирами! Вот и приходилось Сашке делать перерывы для отдыха. Но даже они не очень помогали, и Сашка к вечеру буквально приползал в притон, валясь от усталости.

Дару это радости тоже не прибавляло, наоборот, он стал тяготиться своей беспомощностью. Так и сказал Сашке, мол, я тебе в обузу, чего ты со мной носишься…

– А ты бы мне помогал? Будь я на твоем месте? Скажи.

Дар покраснел.

– У меня был друг. Овик. – продолжил Сашка. – Его убили орки, но уже потом. А когда мы сбежали от них, у Овика руки все пообгорели, такие пузыри были. Он из семьи охотников, лес знал, охотиться умел. А я ничего не умел, да и сейчас тоже. В лесу пропаду. А Овик с больными руками полез в ледяную реку рыбу ловить. Он меч использовал как гарпун. И ловил. А ноги после этого у него были все синие – синие. И руки все больные. Но он ловил эту рыбу для себя и для меня. Неужели я буду считать, кто сколько денег принес? – Сашка взглянул на Дара.

– Я понял. Понял, что я дурак. Жаль, что ты мне не брат.

– И мне жаль. А с тележкой, действительно, надо что – то решать. Давай сдадим ее в аренду?

– А это как?

– Предложим нашим, пусть на ней деньги зарабатывают, а нам за нее платят по две медянки в день. За сорок дней стоимость тележки окупится и начнет давать прибавок.

Так и поступили. В удаче бестележных мальчишек было явное большинство, и предложение друзей было встречено на ура, даже подрались немного за право получения тележки в аренду.

А на следующее утро, уйдя из воровского притона, Дар остановил Сашку и нерешительно спросил:

– Сашка, ты меня очень прости. За все.

– За что? – удивился он.

– Я тебе не все рассказал, но мне это тяжело.

– Ну и ладно.

– И еще прости, что навязываюсь. Только не обижайся. Я вчера тебе сказал, что ты для меня как брат.

– И ты для меня тоже.

– Ты не против стать настоящим братом?

– А как это?

– Пойдем в Храм Клятв и породнимся. – Дар смотрел на Сашку с нерешительной надеждой.

Он ведь себя ущербным считает, считает себя ниже меня, боится, что я откажу, подумал Сашка и ответил:

– Давай породнимся. У меня здесь нет никого.

– Совсем нет родственников?

– Совсем.

– При породнении считается, что один принимает другого в свою семью. Но ни у тебя, ни у меня семей нет.

– Я тебя приму с радостью к себе.

– Давай наоборот.

– Почему? – удивился Сашка. Он вроде бы в их связке считался главным. Да и не вроде бы, а точно – главным!

– Ну, – Дар отвел глаза, – я тебя старше. Так лучше будет. Пожалуйста, Сашка, я тебя очень, очень прошу!

– Ну, ладно, – Сашка все – таки недоумевал, почему так настырен Дар.

– Как твое полное имя?

– Александр.

– Я – Дарберн. Только не называй меня так. Лучше – Дар.

Мальчики двинулись в Храм Клятв. Каменное здание было небольшим и невзрачным, однако внутри поражало богатым убранством. Горящие длинные свечи, чей огонь отражался на колоннах, покрытых позолотой, создавали особую торжественную обстановку.

Заплатив десять медных монет, жрец храма приступил к совершению обряда. Он достал два кремниевых ножа, позолоченный кубок, налил туда рубинового вина и велел мальчикам сделать надрезы на руках. Дару пришлось зажать нож между своих культей, а Сашка подставил поудобней руку. И тонкая струйка брызнула по его руке. Тут же он своим ножом сделал разрез на изуродованной руке Дара. После этого руки мальчиков соприкоснулись ранами, капли их общей крови потекли в кубок. Жрец произнес торжественное заклинание:

– Дарберн, принимаешь ли ты в свою семью Александра?

– Принимаю.

– Александр входишь ли ты в семью Дарберна?

– Вхожу.

Жрец поднес кубок с вином к губам Сашки, тот отпил половину напитка. Затем жрец поднес кубок Дару, тот допил остатки.

– Именем всех наших богов объявляю, что Александр стал членом семьи Дарберна. О чем будет занесена запись в Вечную книгу.

Так у Сашки появился старший брат.

– У тебя скоро кончатся деньги при таких тратах, – сказал Дар, выходя из Храма Клятв.

– Кончатся, – вздохнул Сашка. – Осталось две серебрянки с мелочью. На десять дней всего.

– Я пойду снова просить милостыню, – сказал Дар.

– И много тебе дадут? Раньше калеке – оборвышу почти не давали, а сейчас ты изменился. Рук нет, но выглядишь здоровее и увереннее.

– Хоть снова голодай. А где еще достать денег? Я все – таки попробую, может, что – нибудь и кинут. Хоть медяшку.

– Постой, – у Сашки появилась мысль, – пойдем просить милостыню вдвоем, но попробуем иначе…

Встав на довольно оживленной улице, Дар держал в своих изуродованных руках миску для подаяния, а Сашка при приближении прохожих громко говорил:

– Лучше быть без рук, чем рабом.

Прохожие шли мимо и смеялись над мальчишками. Некоторые останавливались и, забавляясь, спрашивали:

– Ну и как тебе без рук, вор? Чем теперь воруешь? Своей удой? Смотри, снова поймают и ее укоротят.

Дар был мрачен, да и Сашке его мысль уже не казалась такой удачной. Даже совсем неудачной. И вдруг в миску Дара упала монетка, кинутая высоким кряжистым человеком. Кинул и пошел дальше. Мальчишки взглянули в миску, там лежала серебрянка. Целая серебрянка!

– Мне за месяц столько не давали.

К концу дня в миске прибавилось и медянок. Целых двенадцать штук.

– За сегодняшний день отдадим четыре, оставшуюся половину Ржавому, у нас останется еще двадцать четыре медянки. Хватит на три – четыре дня.

Вечером в воровском притоне Сашка подошел к Ржавому вместе с Даром. Положил четыре медянки за обоих. А потом серебрянку.

– С нее нам сдачи шестнадцать медянок. Двадцать четыре тебе.

– Ты заработал?

– Оба.

Ржавый молча отсчитал сдачу, положил серебрянку себе в мешочек и обратил внимание к следующему даннику.

При раздаче мяса, последним опять шел Дар. Сидевшие за столом мальчишки перестали жевать. Ржавый достал кусок, посмотрел на угол, где раньше обитал Дар и бросил кусок мяса… на стол.