Текст книги "Путь Сашки. Гексалогия (СИ)"

Автор книги: Альберт Максимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 55 (всего у книги 112 страниц)

– Успокойся. Все пройдет.

– Понимаешь, я сейчас себя чувствую, ну… как свинячье дерьмо. Хуже дерьма. И мне не отмыться… никогда.

– Эйгель, миленький. Ты не один. Есть я, есть другие.

– Спасибо тебе, Серри. Только, поздно и зря все это.

Эйгель встал и с опущенными плечами побрел выполнять прерванную работу. До конца дня он так и не пришел в себя. А вечером, сидя у костра, Серри удалось заглянуть Эйгелю в глаза. Они были пустыми. Когда лагерь понемногу стал засыпать, Серри, лежа рядом с Эйгелем, видел его безучастное лицо, хотел, но не мог ничего сказать. Они долго лежали молча, пока Серри не сморил сон.

Проснулся он глубокой ночью, одеяло Эйгеля было пустым. Серри приподнялся и оглянулся по сторонам. В свете горящих костров он вдалеке увидел фигуру друга, идущего к выходу из лагеря. Еще не понимая, что происходит, он бросился за ним вслед. Догнал уже за пределами лагеря, когда Эйгель уже почти исчез в ночной тьме.

– Ты куда?

– Шпионишь?

– Ты что, Эйгель?

– Тогда иди обратно.

– А ты?

– А тебе какое дело?

– Ты мне друг!

– Друг?..

– Эйгель, миленький, ты из – за этого Венца?

В темноте Серри разглядел, как Эйгель кивнул головой.

– Не надо. Он того не стоит.

– Серри, пожалуйста, иди обратно.

– А ты? Ты уходишь? Куда?

Эйгель пожал плечами.

– Не знаю, куда – нибудь.

– Но ведь ты пропадешь?

– А кого это волнует?

– Меня!

– Серри, пропусти меня. Мне ведь здесь не жить. Этот Венц теперь будет каждый день приходить. Мне лучше уйти.

– Тогда и я с тобой!

– Ты что?! В рабство опять захотел?

– А ты?

– Мне все равно.

– Если ты уйдешь, то и я с тобой. Вдвоем легче выжить. Что – нибудь придумаем.

– Нет, я один.

– Только со мной!

– Да пойми…

– Не хочу!

Эйгель опустился на траву.

– Серри, ну почему так? И оставаться нельзя и идти не могу.

– Эйгель, давай сделаем так. Ты еще один день пробудешь в лагере. Мы запасемся едой, а ночью уйдем вместе. Если этот Венц придет. А не придет, то остаемся. Так? Согласен?

– Хорошо.

Уже лежа на своих одеялах, Серри, засыпая, шепнул Эйгелю:

– Если ты меня обманешь и уйдешь один, я клянусь, тоже уйду, пойду тебя искать. Чтобы ты знал.

– Ладно, спи…

Утром наступившего дня Серри, выполнив основную работу, незаметно от Эйгеля свернул к командирской палатке. Ястреда он застал одного. Получив разрешения войти, Серри сбивчиво рассказал, что произошло прошедшим днем, опустив ночную сцену. Он же не предатель и не наушник.

Ястред слушал хмуро, а когда Серри закончил рассказ, только спросил:

– И где эта медянка?

– Вот, милорд, я ее подобрал. Вы не подумайте, я не украл. Она Эйгеля, но он не захочет ее брать.

– И как он чувствует?

– Плохо, милорд. Весь не свой.

– Хорошо, дай медянку и иди работай. И присматривай там.

– Слушаюсь, милорд.

Как только Серри скрылся за углом палатки, Ястред, нацепив перевязь с мечом, пошел к виконту. В конце концов, тот его просил присматривать за Эйгелем, пусть сам и решает, что делать в этой ситуации.

Сашка выслушал рассказ и помрачнел, сжав кулаки.

– Венц из Гендована?

– Да, милорд.

– Дай – ка мне эту медянку… Значит, он так… Ну, ладно. Не пора ли нам съездить в расположение наших союзников?

– Мне брать полусотню?

– Обязательно. Брать всех, включая мальчиков – посыльных.

Ястред понимающе хмыкнул. Через полчаса виконт в сопровождении двух полусотен личной охраны, одной графа, другой виконта, въехал в ту часть лагеря, которую занимали люди маркиза Ильсана. Сам маркиз остался в Ларске, посчитав, что все эти военные занятия ему не нужны.

Увидев подъехавшего командира, которому они подчинялись здесь, в военном лагере, гендованцы высыпали из палаток и выстроились вдоль их рядов. Сашка ехал и милостиво улыбался на приветствия союзников, а сам внимательно всматривался в лица, выискивая своего старого знакомого по Гендовану. Боялся, что не опознает, ведь с тех пор прошло три года, но знакомое лицо все же нашлось.

– А, Венц! Какая встреча! – Сашка радостно воскликнул, глядя в ошеломленное лицо баронета.

Да, эта встреча Венца ошарашила. Оказывается тот самый мальчик, который тогда его побил, вовсе не раб, как утверждал этот ничтожный Эйгель. Перед ним возвышался на коне прославленный ларский виконт Ксандр.

– Я рад тебя видеть, Венц! Зато ты что – то невеселый. Неужели ты на меня по – прежнему сердишься? В ту нашу встречу, когда мы были еще мальчишками, мне пришлось тебя побить. И твоего друга тоже, хотя вы оба были выше меня на голову. И сильнее. Помню, как ты в испуге уползал от меня на четвереньках. А затем и вовсе убежал. Не переживай! Ведь прошло три года. И я уверен, что ты уже не тот трусливый мальчик, что встретился мне в Гендоване.

Венц стоял, весь пунцовый и с раскрытым ртом.

– Надо же, опять, как и тогда рот открыл. Помнится, я тогда сказал тебе, чтобы ты рот прикрыл, а то мухи залетят. Ты поосторожней с мухами – то.

Сашка, наконец, соскочил с коня и приказал своим людям принести ему что – нибудь, на что можно сесть. Пара солдат почти тотчас же подтащила деревянный чурбан, на который Сашка и сел.

– Надо же, опять сапоги грязные. Непорядок. А все потому, что нет у меня оруженосца, некому следить за сапогами. Ну – ка, дорогой баронет, почисти мне сапоги.

– Что?! – наконец вырвалось у немного пришедшего в себя Венца.

– А что такого? Я твой командир, выше титулом. Виконт. Ты всего лишь баронет. Не барон. Барону это приказать не могу. Тебе имею право. Поэтому давай меньше болтай и принимайся за дело. Мне еще дальше ехать.

– Я… не… буду!

– За невыполнение приказа всыплю тебе плетей. Тридцать. Как виконту Аларесу. А чем баронет лучше виконта? Слышал, как виконт получил плетей? У меня ведь все запросто. Чисти! Рукавом… Так же тебе неудобно, на одном колене – то. Встань на оба. Вот так.

Когда Венц закончил, Сашка встал, достал монетку и бросил Венцу.

– За работу. Мне понравилось. Я, наверно, теперь каждый день буду к тебе приезжать.

Сев на коня, Сашка огляделся. Гендованцы смотрели на него с ненавистью. Иного трудно было ожидать.

– Ястред, пожалуйста, задержись и расскажи аристократам Гендована вчерашнюю историю. И про баронета Севир, вероятно, не все знают его историю…

Венц в этот же день уехал обратно в Гендован. А Эйгель, видевший всё происходящее, так и не узнал, кому он обязан заступничеством за него. Уходить из лагеря, он, конечно, уже не думал.

Эта история наделала шуму. И в войске, и в самом Ларске о ней только и говорили. Ястред, конечно же, рассказал гендованцам всё, что знал об Эйгеле и о вчерашнем случае. Нельзя сказать, что после этого рассказа все союзники изменили свое отношение к Сашке. Ненависть у части из них пустила слишком глубокие корни. Не последней причиной было то, что многие из гендованцев участвовали в тех двух неудачных стычках с лоэрнцами. Но другая часть союзников после рассказа Ястреда, все же поменяла свое мнение. И некоторые даже горячо поддержали урок, преподанный баронету Венцу. А то, что это был урок, никто и не сомневался. Эйгель все же был из их среды, гендованцем. И своим отказом от титула, после того, как его старший брат нанес несмываемое пятно на весь его род, Эйгель стал рассматриваться как человек, поступивший благородно. Не каждый из аристократов смог бы пойти на такое. Несколько гендованских баронетов даже разыскали Эйгеля и пожали ему руки. Эйгеля это потрясло до глубины души. А больше всех был доволен, наверное, Серри.

Когда лето уже стояло в разгаре, из Ларска прибыл гонец от Дара. Брат просил Сашку вернуться в столицу, чтобы обсудить некую важную новость. Расспросив посыльного, Сашка выяснил, что никакой тревоги в городе нет, следовательно, новость вряд ли заключалась в опасении нападения на город. Поэтому Сашка не стал срочно собираться, а выехал следующим утром, взяв с собой обе личных полусотни.

После полудня, подъехав к городским стенам, Сашка убедился, что все было спокойно, не чувствовалось ожидания опасности, ворота были как всегда широко распахнуты и через них двигался обычный людской поток. В замке тоже все было спокойно.

Когда братья остались наедине, Дар стал рассказывать последние новости. Вначале он разобрался с заурядными событиями в жизни графства, а Сашка рассказал про произошедший случай с Эйгелем. Когда покончили с текущими вопросами, Дар сказал главное, из – за чего он и вызвал брата.

– Есть новости из Лоэрна. Виконт Аларес собирает новое войско.

– Хочет отомстить?

– Да.

– И на что он рассчитывает? Со всего графства соберет ополченцев?

– Нет, Сашка. Наемников. И ополченцы будут, конечно.

– Откуда у него на наемников деньги?

– А ты знаешь, сколько у него наемников?

– Ну?

– Догадайся.

– Жалованье наемника пятнадцать серебрянок в месяц. За лето выйдет больше золотого. Но его отец основательно потратился на выкупы солдат, взятых нами в плен.

– Наемники получают по золотому в задаток. И трех месяцев будет мало. Летом и в начале осени заготовка сена, сбор урожая, ополченцев не набрать. Значит, нужно ждать глубокой осени. Как ни крути, на каждого наемника по три золотых.

– Тогда больше сотни им не нанять.

– А тысячу не хочешь?

– Сколько? Откуда у старого графа деньги? Тарен дал? Больше ниоткуда.

– Я не знаю, давал Тарен или нет. Может, и давал. А деньги в основном каркельские.

– Три тысячи золотых?

– Даже больше. Войско ведь тоже надо содержать.

– И откуда деньги? Не тяни.

– От новых дворян.

– А это что такое? С чем едят?

– Словечки у тебя. Граф Каркел продает дворянские титулы по десять золотых. Со всего Лоэрна, да и не только из Лоэрна к нему поехали богатые купцы, трактирщики, мастеровые. Десять золотых, и ты потомственный каркельский дворянин.

– Чует мое сердце, что до этого не граф додумался. Тарен надоумил?

– Нет, Сашка, не Тарен. Жрецы. По крайней мере, зачастили в Каркел жрецы. Ведь на землях Лоэрна стоит главный храм Ужасного Паа. Ехать совсем недалеко.

– Не успокоятся эти жрецы. Слушай, а раньше в Атлантисе такое бывало? Продавали дворянство?

– Никогда. Это позор для сюзерена.

– И старый граф пошел на позор? Ладно, если бы это был Аларес, тот еще молодой. Но граф уже старый.

– Я тоже этому поначалу был удивлен, даже не поверил. Но потом порасспросил, прикинул, получается, что роль сыграла порка Алареса. Это ведь большое оскорбление.

– Ага, скажешь еще. А как же барон Шелвак с сыновьями? Их Аларес первыми плетьми избил.

– Они предатели.

– И мальчишка?

– Ну, это спорно. Конечно, младший виконт здесь ни при чем, но у нас принято считать, что в этом возрасте уже можно нести ответственность за свои поступки.

– За свои, Дар, а не его отца.

– За предательство отвечает семья. Если исходить из этого, то у Алареса был повод избить мальчика.

– Ну и порядочки здесь.

– Какие есть. Вот поэтому граф Каркел и пошел на поводу у своего оскорбленного сына. Самозванец Тарен, наверное, тоже руку приложил. И бесспорно, жрецы.

– Если жрецы надоумили старого графа до такой денежной идеи, тогда почему богатые ломанулись в Каркел? В Лоэрне есть и другие аристократы, кто мог бы продавать дворянские звания. Только не говори, что для остальных такая торговля позорна. Наслышан я об этих лоэрнских аристократах. Они не знают слов стыд и совесть. Или я не прав?

– Прав, Сашка, прав. Почему только в Каркеле продают, я не знаю. Может быть, те же жрецы руку приложили и повлияли?

– И сколько у каркельцев теперь наемников? Ты сказал, тысяча?

– Примерно, может, и больше.

– Для этого нужно много продать дворянских званий. И столько есть желающих расстаться с десятью золотыми?

– В Лоэрне все подмяли под себя хаммийцы. Они пришлые, а денег имеют много, поэтому за дворянство платят охотно. Только это еще не всё.

– Не тяни.

– Каркел продает рыцарские титулы по сто золотых. Дает в придачу землю для строительства замка, потому что без замка рыцарь – уже не рыцарь. И покупают. Боюсь, что к осени у Алареса будет значительно больше тысячи наемников. Плюс собственные каркельские силы. Плюс ополченцы. Правда, на этих надежды никакой. Те еще вояки. Но их можно использовать на второстепенных местах.

– Значит, осенью?

– Не факт. Если у Алареса месть не сможет потерпеть до осени, он пойдет на Ларск и без ополченцев. Сил и без них теперь у него хватит.

– Пойдет все – таки на Ларск?

– Это я не про город сказал, про все графство. А вот куда пойдет, давай думать.

– А чего думать? Замок Шелвака ему нужно обратно отобрать. Это для него принципиально.

– Я тоже так поначалу подумал. Только не Шелвак для него главный враг. А ты. Ты его разгромил. Ты его плетьми выдрал. И куда пойдет Аларес? Шелвак один раз у тебя уже захватил твой замок.

– Точно, костьми ляжет, но замок Броуди возьмет. Но и от замка Шелвака не откажется. Если будет много наемников, то сил на два замка у Алареса будет достаточно.

– И что ты будешь делать?

– Давай считать. Каковы силы Алареса? Без ополченцев тот может выставить около трех тысяч. Больше, меньше, тут уж как получится. На каждый замок придется по одной – две тысячи человек. Разброс такой, потому что виконт может разделить войско неравномерно. Что мы можем противопоставить ему? Сейчас у меня в лагере около тысячи солдат. Из них триста гендованцы. Отношения у меня с ними не сложились, мне командовать ими будет трудно, и им мне подчиняться в тягость. Пусть гендованцы и сотня ларцев идут в замок Шелвака, становятся в оборону. В случае опасности Шелвак своих крестьян выставит к стенам. Самое меньшее семьсот – восемьсот человек получается. Сил хватит. На этот раз Аларесу взять замок не удастся. А если и возьмет, то оставит на стенах большую часть своего войска.

– Он может применить твою хитрость с земляным маслом.

– Вот поэтому при восстановлении замка я приказал разобраться с его подвалами. Где надо расширить и предусмотреть возможность плотно закупориться. Чтобы дым внутрь не попадал. Но при этом, чтобы дежурные могли не проспать атаку врага, когда стены начнут остывать. В своем замке я тоже это предусмотрел. Рвы приказал расширить, воду в них пустить. Да так, чтобы она не могла испариться от жара огня. Чтобы постоянная подпитка воды была.

На мой замок придется около шестисот человек. Если Аларес нападет, то у меня будут еще и ополченцы. Сил достаточно для обороны. Если ему все же удастся ворваться в замок, то только ценой жизни почти всего его войска. А чтобы неожиданности не было, как в прошлом году с Шелваком, то прикажу усилить численность дозорных на подступах к замку.

– Вроде все правильно. Впрочем, тебе видней, ты ведь у нас знаменитый полководец.

– Хм. Полководец. Просто мне несколько раз повезло. Смог придумать что – то новенькое, но не более того. Нужно еще уметь командовать. А я пока не умею. Пытаюсь научиться. Но не очень получается.

– Не прибедняйся. Этого Венца ты знатно приложил! Говоришь, раз нет оруженосца, то почисти мне сапоги? – Дар рассмеялся.

– Кстати, про оруженосца. Не пора ли мне его взять?

– Если думаешь, то бери. В чем загвоздка?

– Есть тут один мальчишка… Х – м, мальчишка. Надо же, говорю, как взрослый пожилой мужчина. А ведь сам недалеко ушел. Пацан – то всего на два года меня младше.

– Ну, мне – то восемнадцать, поэтому я могу сказать: мальчишка. Откуда он?

– Сын Шелвака.

Дар от неожиданности присвистнул.

– Да, барона Шелвака младший сын. Когда после их освобождения мы приехали в Ларск, он и напросился.

– А ты?

– Сказал, что подумаю. Худенький он, боюсь, что тяжело ему с моими секирами будет. Он, правда, обещал потренироваться, сил подкачать.

– И ты думаешь его взять? Не боишься за свою спину? Его я, правда, почти не знаю, зато на барона и старшего сына насмотрелся. Барон для меня не очень понятен. А вот у старшего баронета все на лице написано. Злости много.

– Младший не такой.

– Да? Смотри сам, тебе решать, только будь всё же поосторожнее. Твоя спина всегда открыта оруженосцу.

– Как гендованцов отправлю в замок, так и навещу это семейство. Там на месте и решу…

Следующая неделя была вся в заботах и разъездах. Сашка мотался несколько раз то в лагерь, то обратно в Ларск, заехал в замок к Шелваку. Обратно он возвращался с его младшим сыном, своим новым, точнее, первым в своей жизни оруженосцем. Тем временем гендованцы вместе с ларской сотней уже должны были отбыть в замок к барону Шелваку.

Когда вернулся в свой замок Броуди, то целая неделя ушла на подготовку к будущему приему ларских солдат, на решение вопросов с провиантом, проверку обороноспособности замка, определение размещения дозорных в ближайшей округе. Все это сильно изматывало. Поэтому, когда настало время навестить с проверкой замок Шелвака, Сашка даже вздохнул с каким – то облегчением, хотя встречаться с гендованцами ему не очень – то хотелось.

Ехал он не спеша, остановившись на пару дней в Ларске, где попросту дико отсыпался. И к замку Шелвака тоже ехал не спеша, не пропуская по дороге речек. По приезду, он проинспектировал подготовку замка к возможной обороне. Барон Шелвак с подчеркнутой вежливостью соглашался почти со всем, что он предлагал. Сам замок уже был почти восстановлен, ров у стен замка значительно углублен и наполнен водой. Дозорные стояли на местах. Поэтому через два дня Сашка выехал обратно к себе. На этот раз он решил, что задержится в Ларске не более чем на пару дней и сразу же уедет к себе в Броуди.

Дорога была уже привычной, возможные места засады проверили ларские солдаты, расквартированные в замке Шелвака, поэтому ехали спокойно, хотя и не расслаблялись.

На второй день им навстречу попался обоз с хаммийскими торговцами. Среди подвод шли, со связанными руками и с веревками на шеях рабы, судя по всему, купленные то ли в Ларске, то ли в соседних герцогствах. Дорога шла на юг через Лоэрн, а далее в Хаммий. Сашка, всегда нервно реагирующий на такие колонны, старался не смотреть на пленников. А что он мог сделать? Отбитых у храмовников рабов он отвозил в Амарис, где и оставлял у стен города. Всех не выкупишь, не пристроишь. Вот и ехал с каменным выражением лица, не глядя по сторонам. Но ведь все равно, хоть не хочешь, но что – то увидишь, заметишь. Если не лица, то хотя бы ноги. Вот и сейчас ноги медленно бредущих рабов промелькнули у него перед глазами. Кто босиком, кто в каких – то опорках, кто в кроссовках… Стоп! А кроссовки откуда?

Сашка резко остановил коня и, обернувшись, посмотрел на уже прошедшую колонну рабов. Точно, кроссовки, хотя и изрядно потрепанные и, наверное, рваные. Хозяином кроссовок оказался невысокий мальчишка в какой – то драной рубашке, явно с чужого плеча. Темные грязные волосы на затылке были средней длины. У рабов волосы длиннее, а у свободных, явно короче. Вероятно, попал в рабство месяц или два назад, вот и не успели сильно отрасти.

Колонна медленно продолжала удаляться, а Сашка все еще смотрел ей вслед. Его полусотня терпеливо дожидалась его решения. Мальчишка, наверное, из местных, где – то раздобывший драные кроссовки. Но вдруг такой же посланец, как и он? Сашка развернул коня, и поехал обратно. В несколько скачков он догнал колонну и, поравнявшись с рабами, преградил мальчишке путь.

Тот взметнул на Сашку взгляд усталых серых глаз и быстро опустил голову.

– Как тебя зовут, мальчик?

– Лешка…

Конец третьей книги

Продолжение следует

Путь Сашки
Книга четвертая

Глава 1

1003 год эры Лоэрна.

Лешка устало брел по пыльной дороге, очень хотелось пить, но пить давали только на привалах, а следующий привал будет еще не скоро. А солнце все припекало и припекало. Горячий пот тек по спине, попадая на разбитые плетью участки кожи. От этого спина сильно горела и даже жглась. И почесать нельзя. Хотя, если начнешь чесать, то еще больше раскребешь раны. Хотя чем чесать – то? Руки – то ведь связаны. Сегодня хоть не за спиной, идти так полегче. Хотя большая ли разница? И сколько ему еще идти? Соседи по колонне совсем неразговорчивые, все угрюмые, замкнутые в себе. А он разве не такой же? Такой. Правда, вчера на привале мужик с взлохмаченной бородой сказал, что до Хаммия им добираться не меньше месяца. А там снова на рынок. Рабский.

А дальше что? Дальше даже не хотелось думать. А разве здесь рабом быть лучше? Когда он был в рабском загоне, то послушал, как живется местным рабам. Так что, что здесь, что там, в Хаммие – разницы никакой. Только дорога выматывает. Это сейчас хочется поскорей прибыть на место, а потом еще будешь жалеть, что не в пути. Потому что будет еще хуже. Здесь хоть на привалах можно отдохнуть, а ночью выспаться. А у хозяина, к которому попадешь, даже отдыха не будет. Или почти не будет. И не сбежишь. Видел он, что сделали со сбежавшим парнем. Еще тогда в городе, Амарисе, дело было. Видел и всю ночь не спал. Истошные крики парня преследовали целую неделю, хотя парень умер на колу через час или два, как его туда посадили. Нет, не побежит он. Куда бежать? Поймают. Хотя клейма на нем нет, но волосы уже отросли, а с длинными волосами первый встречный отведет к стражникам. Чтобы деньги за это получить.

Чего это надсмотрщик раскричался? Велит всем прижаться к обочине. Телеги уже почти прижались к краю дороги. Это навстречу военный отряд едет. Во главе с каким – то бароном в рогатом шлеме. Выпендривается. Или это не барон, а его сынок? Вон какой молодой. Ненамного его старше. И как все аристократы надменный. И солдаты молодые. Значит, точно баронский сынок. Из богатеньких. Такие даже свободных людей чернью презрительно называют, а рабов и вовсе за людей не считают. Ради развлечения раба могут убить или там плетьми запороть, а хозяину несколько серебрянок кинут, компенсируя убыток. А могут и лошадью затоптать. Поэтому Лешка предусмотрительно отошел поближе к обочине, стараясь не смотреть на приблизившихся всадников. Впрочем, те даже внимания на идущих рабов не обратили. Потому что – рабы.

Но почему – то последние всадники остановились, когда Лешка поравнялся с ними. Видимо, сзади него случилась какая – то заминка. Но ему – то что? Надо дальше идти, если не хочет нарваться на плеть надсмотрщика. Но неожиданно перед его лицом появился конь. Лешка увидел только красивые сапоги, вдетые в стремена. Конь преградил ему дорогу, и Лешка осмелев, поднял голову. На него внимательно смотрел тот самый богатенький сынок барона. Лешка понял, что допустил ошибку, нельзя же так смотреть на аристократов, и он быстро опустил голову.

Но вместо неприятности, а что еще можно ожидать от таких людей? – раздался юношеский голос:

– Как тебя зовут, мальчик?

– Лешка.

– За сколько тебя купили?

– За восемь серебрянок, – ответил Лешка и тут же поправился, добавив: «господин».

– Хелг, – вновь раздался тот же голос, – заплати хозяину восемь серебрянок и отвези мальчишку в замок.

– Да, милорд, – послышался второй, тоже молодой голос.

После этого богатенький баронет развернул коня и продолжил путь. Ускакали и почти все солдаты. Остался только этот Хелг с двумя солдатами. К ним навстречу уже спешил хозяин рабов, поэтому Лешка осмелился поднять голову и немного рассмотрел этого Хелга. Молодой крепкий парень, судя по ресницам – рыжий. Двое других солдат были такими же молодыми, тоже лет по восемнадцать – девятнадцать. Но сильные, крепкие, уверенные в себе. Это Лешка почувствовал сразу.

Тем временем Хелг, достал горсть монет, пересчитал их и бросил на землю к ногам подошедшего хозяина.

– Купчую на этого. Давай.

– Но это разбой!

Хозяин осмелел, за ним уже маячили хозяйские стражники, державшие руки на рукоятях мечей, да и надсмотрщики явно напряглись, руки их тоже потянулись к оружию.

– Я буду жаловаться графу!

– Графу Дарберну? – усмехнулся рыжий Хелг.

– Да, его светлости. Эти земли принадлежат ларскому графу и ему судить на них!

– А почему бы тебе не обратиться к виконту Ксандру? – Вкрадчиво спросил рыжий. – Разве ты не знаешь, что слово виконта столь же весомо, как и слово самого графа? И даже, бывает, весомей.

– Я это знаю. Могу обратиться и к виконту.

– Тогда за чем же дело? Виконт только что проехал в Ларск. Вон еще не скрылся. Ты успеешь его догнать. И можешь пожаловаться.

Рыжий смеялся над хозяином, Лешка это понял. Засмеялись и оба солдата, хотя внимания не ослабили, контролируя ситуацию, хорошие, значит, были солдаты.

– Виконт сегодня в хорошем настроении. Даже велел денег заплатить. Хотя обычно он вешает. Или деревьев хороших поблизости нет? Да нет, вижу хороший сук. Странно. На него это не похоже.

Хозяин сильно побледнел, а его солдаты уже испуганно пятились назад. Значит, этот высокомерный мальчишка виконт? Надо же! И не просто виконт, раз, по словам этого Хелга, имел такое влияние в этом графстве, что его слова были весомее слов самого графа. О графе Ларском Лешка почти ничего не знал, разве то, что граф был калекой. Вот этот виконт, значит, и подмял немощного графа. К тому же виконт был жесток, раз просто так вешает людей. И не простых каких – то крестьян, тем более рабов, а уважаемых всеми торговцев. И этот виконт теперь покупает его. Для чего? Ничего хорошего от такого хозяина ждать не придется.

– Купчую! – жестко повторил рыжий парень и хозяин, вихляя толстым задом, бросился к своей повозке.

С поклоном вручив сидящему на коне Хелгу бумагу, хозяин заискивающе смотрел на него, а тот внимательно прочитав купчую, улыбнулся, а затем посмотрел на Лешку. Лешка сразу же опустил голову. Этот Хелг, видать, не последний человек у виконта, а значит, тоже опасен.

– Ну, и что же мне с тобой делать? – услышал он голос Хелга. – Пешком ты неделю будешь добираться до замка. И на лошадь раба не посадишь… Ларет! Возьми – ка мальчишку, положи его перед собой. Так будет правильнее. А приедем, милорд решит, что с ним делать.

Один из двух солдат нагнулся над Лешкой и рывком приподнял его над землей, а затем уложил перед собой животом вниз на спину лошади. Теперь голова Лешки свисала вниз с одной стороны, а ноги с другой. Солдат развернул лошадь и поехал в обратную от торговой колонны сторону. Краем глаза Лешка увидел, как торговец ползает в дорожной пыли, собирая брошенные Хелгом деньги.

Вечером следующего дня утомительная поездка, наконец, закончилась. Лешка совсем ошалел от жары, монотонной тряски в неудобной позе и пыли, забившей нос и рот. Когда его спустили с лошади, он не мог стоять и повалился на землю, стараясь осмотреться, куда его привезли. Но пыль запорошила и глаза, поэтому он почти ничего и не рассмотрел. Больше слушал.

– Ксенон, этого мальчишку купил наш милорд. Сам он будет через несколько дней. Пристрой его куда – нибудь до приезда милорда.

– Слушаюсь, господин Хелг… Верди, отведи мальчишку в подвал. В правую камеру. Пусть принесут ему еды и воды… И дай ему умыться…

Умывался Лешка прямо здесь, во дворе замка. Заодно и вволю напился, неизвестно, когда принесут в камеру воды, да и сколько ее будет? Он помнил те крохотные чашки с водой, что давали ему на рабовладельческом рынке в Амарисе. Здесь может быть не лучше. Ведь хозяева, как он слышал, начинают знакомство раба с ними с приручением раба к покорности. А лишение раба воды – верное для этого средство. Да и камера в подвале… Лешка зримо себе представил мрачную маленькую сырую и вонючую камеру, холодный пол и множество крыс, снующих взад и вперед, не обращая внимания на узника.

Однако помещение, куда отвели Лешку, камерой назвать было трудно. Хотя это и была камера, с небольшим оконцем вверху стены и крепким запором на железных дверях. А в остальном больше напоминала комнату в сельской харчевне. Стол, табурет, лежанка и куча свежего, душистого сена на полу. И совсем не сырая, наоборот, очень даже теплая комната. И еды дали вдосталь. Каша, в которой даже были кусочки мяса. Очень даже непонятно. Впрочем, все изменится, когда приедет его новый хозяин, этот надменный юноша, столь влиятельный в графстве. Интересно, кто ему граф? Наверное, отец. Старый и немощный калека. Вот и балует своего сыночка. Как Лешка ненавидел таких вот маменькиных, точнее, папенькиных сыночков. Они с детства имели все. Каждый их чих выполнялся. Вот и этот такой же. Наверняка такой, разве может быть иное?

Прошло два дня. Скорее всего, приехал хозяин. Лешка это понял по тому, что в этот раз его обедом не накормили. Только позавтракать сумел. Вот, значит, и начинается его муштра. Еще и бить будут. А ближе к вечеру дверь открылась, и в камеру вошел Верди, местный слуга, раб, это видно по его прическе. Вошедший молча отвел его на улицу. Здесь уже ждал чан с теплой водой. Но вначале Лешку подстригли, а затем и побрили. Но выбрили не только полоску посередине головы, как это было на голове у Верди, а выбрили всю голову. Так, как бреются свободные люди. Затем хорошенько оттерли в теплой воде чана, а когда Лешка вылез, его ждала новая одежда. Конечно, не новая в смысле новизны, а новая в смысле другая. Обычная одежда, поношенная, но чистая, которую здесь носили крестьяне и их дети. Из небедных крестьянских семей, Лешка знал разницу.

Недоумевая, что же это все значит, он пошел вслед за Ксеноном, управляющим замка. Прошел холл, поднялся на второй этаж. Ксенон постучался в дверь, вошел и тут же вышел из нее, взмахом руки приглашая Лешку войти. Лешка шагнул в дверь и замер. Перед ним была столовая. За большим столом разместилось пять человек. В центре сидел тот самый юный виконт, с интересом смотревший на Лешку. По правую и левую сторону разместилось трое, судя по их виду, аристократа, а четвертым был Хелг. Выходит, этот Хелг не маловажная птица, раз сидит за одним столом с этим влиятельным виконтом. То – то он так нагло вел себя с тем торговцем.

Лешка, наконец, опомнился от неожиданности и поклонился присутствующим людям. Или надо было встать на колени? Как правильно вести себя, он еще не знал. Поэтому стоял, опустив голову вниз.

Пауза затянулась, наконец, виконт спросил:

– Как ты попал в рабство?

– Никак, меня схватили, ни за что ни про что, а потом продали.

– Вот посмотри, – Лешка поднял глаза и увидел в его руках бумагу, – в купчей сказано, что ты задолжал мельнику четырнадцать монет, в срок не отдал, пытался скрыться.

Лешка почувствовал, как у него задергалось лицо.

– Соврал! – глаза виконта сверкнули, Лешка понял, что выдал себя. – Значит, соврал! Вот что, Лешка, запомни следующие условия, которые ты обязан выполнять беспрекословно: первое: не врать, никогда и ни в чем. Второе: не воровать. Третье: не бояться. Четвертое….Хм, плакать… Плакать можешь, но не часто… Там тебя били?

Лешка кивнул.

– Это видно по спине. Сломался?

– Нет, нет…

– Пункт первый: не врать.

Лешка засопел носом и сказал:

– Сломался…

– После какого удара это случилось?

Лешка заплакал:

– После четвертого. Но я не мог. Это было так больно.

– Пункт четвертый. Плакать… Можешь поплакать… Я знаю, кто сломался после второго… А Овик выдержал все девять, я считал рубцы… И он не сломался… И не стал целовать ноги… Поцелуешь мне ногу?