Текст книги "Путь Сашки. Гексалогия (СИ)"

Автор книги: Альберт Максимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 95 (всего у книги 112 страниц)

– Я как – то не задумывался.

– Сегодня мне немного понравится, завтра больше, а потом я стану таким же, как все. Не хочу я этого! Не хочу!.. А ведь приходится. И еще долго будет…

На следующее утро войско двинулось дальше на юг. До графской столицы оставалось всего полтора десятка верст. Скоро появятся новые проблемы: как взять Снури? Но Сашка в это утро был в хорошем настроении. Ведь известие, что юный виконт Артасис пропал и в этом исчезновении винят Сашку, оказалось пиренской выдумкой, приманкой. Жаль, что этот фальшивый купец из Крайдона исчез. Но хорошее настроение быстро его оставило: днем в лагерь доставили новых торговцев, а те подтвердили слова крайдонского купца: юный Артасис исчез и в его исчезновении винят Сашку.

В этот день войско продвинулось всего на три версты. А вечером к Сашке привели нового гостя, точнее, гостью. Молодая женщина, прекрасно сложенная, с роскошной гривой каштановых волос и голубыми глазами очаровала всех мужчин, смотревших на нее с восхищением. Ее сопровождало четверо солдат. Их, конечно, разоружили, теперь после последнего случая охрана действовала более тщательно. Любой посторонний человек сдавал оружие, и пока он беседовал с графом, солдаты личной сотни держали его под прицелом.

– Ваша светлость, – в изящном поклоне обратилась гостья к Сашке, – я баронесса Квейтук. Замок моего брата находится в пяти верстах отсюда. Я вас умоляю: помогите ему! Он ваш сторонник и за это сейчас поплатился. Наш замок окружен какими – то бандитами, подосланными графом Дворкосом. А у брата совсем нет людей, всех своих солдат он отдал мне, на время моей поездки в Снури. Если бандиты решатся пойти на штурм, то они захватят замок.

– Бандиты? Что за бандиты, сколько их?

– Ах, я не знаю, кто они. Но по внешнему виду – настоящие бандиты. И их много. Пятьдесят или даже сто человек. А у брата в замке всего десять человек слуг и ни одного солдата. Может быть, есть кто – нибудь из его друзей. Я не знаю. Меня не было несколько дней. Я вас умоляю, помогите мне! Мой брат ваш сторонник и уговаривал своих друзей и соседей присоединиться к вашему войску. И вот такая незадача. Этот Дворкос каким – то образом прознал и натравил бандитов на замок.

– А почему бандитов, а не солдат?

– Откуда у Дворкоса солдаты? В Снури их почти нет. Одни бандиты теперь его защищают.

– Бандиты? А кого вы называете бандитами, баронесса?

– Этих, хаммийцев. Их сейчас много в городе.

– И те, кто напал на ваш замок тоже хаммийцы?

– Да, милорд. По крайней мере, мне так показалось. – Баронесса раскраснелась, на ее щеках появились изумительные ямочки, Сашка не мог отвести от них глаза. – Вы поможете моему брату?

– Конечно, баронесса, это мой долг помогать тем аристократам, кто готов принести мне вассальную клятву.

– Ваша светлость, мой брат это сделает с радостью. А я с не меньшим желанием хочу обрести такого знаменитого и благородного сюзерена, как вы. И красивого, – добавила баронесса, сверля глазами Сашку. Тот покраснел и отвернулся в сторону. Его взгляд упал на барона Барбетона, одного из шести тысяцких в его войске.

– Барон, возьмите несколько сот своих солдат и помогите брату нашей очаровательной гостьи.

– С удовольствием, милорд. Не соблаговолит ли прекрасная баронесса указать, в какой стороне находится ее замок?

Баронесса слегка поморщилась, оглядываясь на барона.

– Мой человек проводит и покажет. Гранжи!

Рядом с баронессой возник немолодой солдат.

– Покажи милорду наш замок. И остальные тоже идите с ним.

Солдат поклонился в знак согласия и повернулся лицом к барону, который с вожделением смотрел на баронессу. Барбетон с сожалением, которое явственно читалось на его лице, в сопровождении Гранжи и трех остальных солдат баронессы покинул расположение личной Сашкиной сотни.

– Помогите баронессе с ночлегом, – обратился Сашка к своей свите.

– Поставить палатку рядом с вашей, милорд?

– С моей? Зачем. Найдите место вне пределов сотни.

Сашкины слова гостье явно не пришлись по душе. Она изящно повернула голову, рассматривая что – то вдали.

– Милорд. Я предпочла бы оказаться рядом с вашей сотней. Я осталась одна и негоже молодой девушке ночевать где – то на задворках. Здесь мне будет безопасней. Только под вашей защитой я буду чувствовать себя спокойно.

Сашка задумчиво и изучающе смотрел на молодую баронессу, а та мило улыбаясь, смотрела с надеждой на него. И не просто смотрела. Сашка понял, что он покорен своей молодой гостьей. А она… Она явно показывала свои симпатии к нему.

– Ваша светлость, простите, – прервал его размышления Равсан.

– Да.

– В целях вашей личной безопасности…

– Милорд, вы имеете в виду меня? Какая бестактность. И оскорбление. Не думала я, что в присутствии такого храброго полководца будут делать такие намеки. Меня здесь опасаются? Тогда обыщите меня. Можете начать прямо сейчас. При всех. Я стерплю.

– Но баронесса. Простите, я не имел намерения вас оскорбить. Прошу простить меня великодушно, если я чем – то вас обидел.

– Хорошо, милорд. И в самом деле, какая опасность может быть от меня? Тем более, когда вокруг так много крепких солдат.

Пока Равсан препирался с гостьей, Сашка смотрел на баронессу и молчал. Красивая, даже очень. От нее веяло силой и вожделением. Он невольно сравнил баронессу со своей Акси. Но как можно сравнивать столь разных людей? Как можно сравнить воду с огнем, небо с землей? Акси, она… хорошая. А баронесса – женщина, которая умеет привлекать и владеть. Сашка тряхнул головой, прогоняя овладевшее им наваждение.

– Баронессе лучше заночевать в лагере. Там не менее безопасно, чем здесь.

В голубых глазах баронессы сверкнули молнии, но быстро погасли.

– Баронесса. – Равсан жестом пригласил молодую женщину пройти с ним в сторону основного лагеря.

Барон Барбетон из – за быстро наступившей темноты не рискнул выступить с солдатами к осажденному бандитами замку, посчитав, что те вряд ли решаться штурмовать замок ночью. А вот самому попасть в искусно поставленную западню было вполне возможно. Поэтому, дождавшись рассвета и соблюдая все меры предосторожности, к которым в войске уже были приучены, барон во главе пятисот наемников двинулся к замку баронессы. Ее люди, почему – то не спавшие всю ночь, показывали дорогу. Свою бессонницу люди баронессы объяснили переживанием за их сюзерена барона Квейтука. Да и за безопасность оставленной одной в лагере их госпожи они тоже переживали. Иначе чем объяснить их настороженные взоры, бросаемые в сторону центра лагеря, когда они выезжали из него?

До осажденного замка удалось добраться только к полудню. Высланная вперед разведка насчитала не более сорока человек, по виду, действительно, бандитов, пытающихся взять замок в осаду. Но с таким числом людей это было не реально. Хаммийцев, которые и в самом деле были среди осаждающих, насчитали всего с полдюжины. Основная масса представляла собой разношерстную компанию преступных городских низов, встречающихся в количестве в любом городе Атлантиса.

Узнав силу противника, барон Барбетон вначале рассердился. И стоило гнать сюда такое количество наемников? Одной сотни хватило бы за глаза. Да что там сотни – двух десятков вполне достаточно, что разогнать этот сброд. Владельца замка, запершегося внутри, извиняло только то, что тот был один. Разве десяток слуг можно считать за воинов? А вместе с бароном Квейтуком, по словам баронессы, были лишь слуги.

При упоминании о прелестной баронессе сердитость Барбетона сменилась решительностью. Чтобы произвести хорошее впечатление на брата прелестницы, Барбетон вместо того, чтобы взять бандитов в кольцо, развернул все свои пять сотен солдат и сам лично повел их на освобождение замка от осады.

Со стороны всё смотрелось красиво, защитников замка атака должна была впечатлить. И задачу снятия осады она выполнила. Но почти всем бандитам удалось уйти, спрятавшись в лесу. На поле перед стенами замка осталось лежать только четыре вражеских трупа, превращенных пятьюстами каркельцами в кровавое месиво. Еще двоих бандитов, которые успели добраться до опушки леса, удалось издалека подстрелить из луков. Эти тоже были убиты. Добыть пленных, чтобы узнать, кто именно напал на замок, не удалось.

Владелец замка барон Квейтук оказался немолодым мужчиной, в отличие от своей сестры он был жгучим брюнетом, внешне совсем на нее не похожим. А ближе к вечеру в замок приехала и сама баронесса. Ей так и не удалось больше встретиться с графом Ксандром, который, как она пожаловалась барону Барбетону, отказал ей в повторной аудиенции. Граф выделил баронессе охрану и приказал препроводить ее в освобожденный от осады замок. С самим бароном Квейтуком его светлость встретиться возможности сейчас не имеет, в виду приближения каркельского войска к столице снурского графства. Однако если тот желает сообщить что – либо срочное, то он может передать сведения через войскового тысяцкого милорда Барбетона.

Сам Барбетон был обрадован столь высокому его признанию. Но еще больше его радовало прибытие баронессы.

– Не расстраивайтесь, барон, – успокаивал Барбетон хозяина замка во время торжественного ужина. – Его светлость обязательно вас примет. Сейчас у него, действительно, нет времени. Ведь в каких – то десяти верстах графский город. Как только мы встанем лагерем, милорд Ксандр с вами встретится. Он высоко ценит аристократов, которые желают принести клятву верности. Только что прибыл гонец из лагеря. Завтра утром в замок прибывает барон Паймар, он возьмет в свои руки расследование нападения на ваш замок. Жаль, что не удалось взять живьем никого из этих бандитов.

– Паймар?

– Начальник каркельской стражи. Мы между собой зовем его по – прежнему Равсаном.

– Равсан будет завтра здесь?!

– Да, милорд. У него хорошая хватка. Кого – нибудь из бандитов да схватит. Те всяко далеко не ушли. У ваших крестьян могут скрываться.

– Он будет расспрашивать крестьян?

– Возможно. Очень часто, как я слышал, простолюдины знают больше, чем положено. Поэтому я давно уже важные разговоры не веду в их присутствии. Кстати, ваши слуги…

– Слуги? А что слуги?

– Они, наверное, тоже посвящены в какие – то ваши секреты. Ненароком посвящены. Я по – дружески хочу вам посоветовать поговорить с ними, чтобы не слишком много болтали, когда их будет расспрашивать Равсан.

– Он их будет… – Барон и баронесса тревожно переглянулись.

– Не знаю, может, и не будет. Но, как известно, береженого и боги берегут…

Ужин завершился поздней ночью. Изрядно нагруженного вином барона Барбетона уложили спать в комнате, соседней со спальней владельца замка. Командиры пяти сотен наемников отправились в лагерь, раскинувшийся за стенами замка.

Равсан прибыл к замку перед полуднем. В сопровождении одного из сотников начальник каркельской стражи направился в замок. Но его встретила тишина. По словам слуг, никто из хозяев, ни их высокий гость еще не вставали.

– Хорошо же вы вчера погуляли, – бросил Равсан сотнику. – Веди в комнату гостя, – приказал он слуге.

Дойдя до места, слуга вошел в комнату, куда он вместе с другими слугами этой ночью вносил в дугу пьяного гостя. Вошел и тут же выскочил с вмиг позеленевшим лицом. Равсан, предчувствуя неладное, бросился в комнату. Тысяцкий каркельского войска барон Барбетон лежал на кровати в луже уже запекшейся крови. На месте горла у него зияла большая дыра.

Каркельцы бросились в покои хозяев замка, но их встретили пустые комнаты. Барон и баронесса, а также их четверо солдат исчезли.

Допросив слуг, Равсан с удивлением узнал, что барон Квейтук получил замок в собственность по указу нового снурского графа полтора месяца назад. А его сестру молодую баронессу слуги считали супругой барона. Не сестрой, а женой!

После проведенного расследования, Равсан совсем по – другому посмотрел на причины настойчивости молодой баронессы в желании остаться в расположении личной сотни графа. Вне всякого сомнения, баронесса собиралась сделать то, что не удалось маленькому убийце несколько дней назад. Это уже была третья попытка убийства милорда Ксандра. Равсан почему – то не сомневался, что новоявленный барон и его сообщница прибыли из Пирена. Что еще осталось в арсенале у Черного Герцога?

Глава 3

1006 год эры Лоэрна.

Сообщение, привезенное Равсаном из замка барона Квейтука и наделавшее небольшой переполох в каркельском лагере, вскоре отошло на второй план. Сашкино войско, уже находившееся в десяти верстах от снурской столицы, неожиданно захлестнул наплыв беженцев. В новость, которую те принесли, поверили не сразу, заподозрив очередную вражескую уловку. Но одно дело, когда об этом говорят несколько человек, сейчас же счет таких людей пошел на сотни.

По словам беженцев – жителей города и близлежащих к нему селений, начался грабеж города. Точнее, грабеж происходил все последние дни, но так как городские ворота были крепко заперты, то известий вовне не поступало. А сейчас ворота открылись, вот люди и бросились бежать, спасая себя и своих близких.

Несколько седмиц назад в Снури пришло восемьсот солдат, отпущенных Ксандром из замка Зардога. Большую часть этих наемников составляли хаммийцы. Командир пришедших барон Малкан сумел быстро договориться с новым снурским графом. Ведь оба были хаммийцами. Судя по всему, они быстро смекнули, что даже с вновь прибывшими наемниками города не отстоять. Ведь большинство местной аристократии давно покинуло графство, забив вывозимым имуществом многочисленные подводы. Некоторые умудрились даже увезти с собой своих крестьян. Но куда они их в Лоэрне денут? Ведь у этих баронов других земель, кроме как полученных в Снурском графстве от короля Пургеса не было. Почти все эти аристократы до королевской милости были безземельными, в основном баронетами или просто дворянами. И куда они денут крестьян? Продадут? Но кто будет обрабатывать им землю, платить оброк, когда все эти бароны вернутся обратно? Или они уже не надеялись на возвращение?

Кому первому пришла в голову мысль о возможной продаже снурских людей в Хаммий – барону Малкану, графу Дворкосу или еще какому – нибудь слишком шустрому аристократу или даже простому наемнику, неизвестно. А может быть, этим человеком был хаммийский торговец Гершан, с большой выгодой приобретший маленького виконта с его матерью и несколькими десятками каркельскими мятежниками?

Кто бы ни был тот человек, но Малкан и Дворкос смогли быстро договориться. В Снури обитало несколько десятков тысяч жителей. Мужчин, женщин, детей. Хороший товар, на который всегда найдется спрос на рабовладельческих рынках Хаммия. Цена, конечно, при таком обилии рабов, упадет, но все компенсируется количеством. Тем более если обойтись без посредников, которые всегда забирают себе большую часть цены.

Оставаться в Снури и ждать войско Ксандра? А затем повиснуть в петле на городских воротах? Этого не хотели ни граф Дворкос, ни барон Малкан, ни другие немногочисленные аристократы, по какой – либо причине не сбежавшие в Лоэрн. А у наемников желания погибать на улицах города тоже не было. Ведь все они записались в солдаты с одной целью: побольше награбить. Что и делали, когда год назад вошли на земли Каркела. Но после капитуляции замка Зардога все их сбережения были отобраны победителями и они вновь стали теми же самыми нищими хаммийцами, которыми были пару лет назад, когда пришли на заработки в Лоэрн.

Когда их командир барон Малкан предложил разграбить город и уйти с добычей в Хаммий, наемники встретили это предложение с восторгом. Правда, Малкан потребовал отдать ему половину награбленного, но эта цифра хаммийцев не смутила, ведь они получали целый город на разграбление. Одних только будущих пленников на каждого наемника приходилось несколько десятков человек. И проблемой было не столько нахватать людей, сколько их прокормить по дороге в Хаммий. А о пропитании свеженабранных рабов мало кто задумался. Всё затмила жадность.

Через три дня после начала грабежа, когда участились побеги пленников (попробуй уследить за полусотней людей, – столько приходилось на долю каждого наемника!), а число вновь пойманных резко снизилось, хаммийцы начали свой исход из города. Через открытые южные ворота хлынул нескончаемый поток людей и повозок. К этому времени уже исчезли последние караулы на стенах и у трех других городских ворот. Безумие охватило всех. Редкие солдаты, да и то из среды местных жителей, не поддались на искушение. Но у них была другая проблема. Пока они охраняли город, их семьи пленялись хаммийцами. И теперь солдаты, бросив охрану стен и ворот, кинулись разыскивать своих родных, уже ставших чей – то собственностью. Кому – то это удавалось, но большая часть местных солдат гибла от рук хаммийцев, рьяно охранявших свою добычу.

Через оставленные без присмотра западные, восточные и особенно северные ворота бросились бежать горожане, которым повезло удачно спрятаться и не попасть в руки хаммийцев. Вот они и принесли в лагерь каркельцев горестную для жителей города новость.

Что же получалось? Ворота в графскую столицу открыты, защитников нет. Да и жителей тоже. Бери – не хочу! Без осады, без штурма, без потерь. Впрочем, в городе кто – то из солдат еще остался, но это лишь жалкие единицы. Граф Дворкос, конечно же, сбежал, раз в городе такое творится. Десять оставшихся верст войско пройдет до конца дня, переночует в поле у стен города, хорошенько обезопасив себя от какой – нибудь неожиданной ночной вылазки. А утром войско войдет в Снури.

Сашка так и сделал, с той лишь разницей, что как только наступил рассвет, он послал в город через северные ворота сотню наемников, чтобы разведать, что творится внутри стен. Еще по две сотни солдат направились в разведку, обтекая город с разных сторон на юг.

Через три часа оттуда прискакали гонцы. По их словам, через южные ворота все еще выходят колонны с плененными жителями. Но таких колонн за час наблюдения разведчики насчитали всего три. Несколько каркельских солдат проехали вдоль южной дороги. Она шла в сторону, где снурские земли граничили с графством Эймудом и пиренским герцогством. А там, где они соприкасались, находился главный храм Ужасного Паа. Сам храм стоял на земле, которой владел Эймуд, воюющий со Снури. Но реальной властью в том регионе обладали жрецы. Под прикрытием храма наемники, ведущие захваченных ими горожан, могли относительно безопасно пройти дальше на юг, в Хаммий.

Разведчики, проехавшие всего две или три версты, сообщили, что вся дорога усеяна убитыми людьми. Это хаммийцы, набравшие слишком много пленников, начали избавляться от лишних ртов. Ведь в ажиотаже, который охватил хаммийцев, они попросту забыли о продовольствии, взяв его слишком мало для такой дальней дороги. Вот теперь и резали пожилых и больных людей, а также слишком маленьких детей, за которых много не выручишь на рабовладельческом рынке. Впрочем, многие, кто оказался подальновиднее, детей не убивали, надеясь ими откупиться от жрецов при переходе через земли храма.

А вслед за первыми гонцами, появились и другие, из числа тех, кто ушел на разведку в город. Снури опустел, его улицы представляли собой картину, которая бывает после сильного смерча. Сломанные двери, выломанные окна, осколки каких – то то ли кувшинов, то ли чашек, рассыпанные сломанные вещи. И трупы людей. Тех, кто оказал сопротивление или попытался бежать.

В центре города, как и во всех столицах Атлантиса, стояла крепость. Но в отличие от опустевшего города, в крепости были люди. За зубцами стен маячили головы в шлемах, стояли перед закрытыми воротами воины с короткими копьями и мечами, висящими на поясе. Десяток разведчиков, подошедший слишком близко к стенам крепости, был встречен стрелами. Когда под двумя разведчиками пали кони, подстреленные чужаками, одна створка ворот раскрылась, и наружу вырвались несколько десятков всадников с копьями наперевес и щитами на левой руке. На щитах отчетливо был виден герб Пирена!

Итак, Сашку опередили. Пока он медленно продвигался к графской столице, избегая и опасаясь пиренских ловушек, Черный Герцог захватил город. Впрочем, все четверо городских ворот по – прежнему были открыты. Значит, пиренцев не так уж и много, раз те не смогли взять под контроль и ворота со стенами и сам город. Ведь каркельская сотня беспрепятственно прошла весь путь от северных ворот до центра города, где стояла крепость.

На спешно собранном военном совете Сашка поднял вопрос о том, что делать дальше. Ответ на этот вопрос он уже представлял, но хотел услышать и мнение своих военачальников – слишком серьезные проблемы, чтобы их решать, не обдумывая и не советуясь.

Бароны все, как один, высказались за штурм крепости.

– Этих пиренцев нужно смести из города, да и всего снурского графства!

– Если мы этого не сделаем, то Черный Герцог перебросит несколько тысяч своих солдат и тогда они овладеют всем Снури.

– Вспомните, милорд, как они двенадцать лет назад захватили Ларск! Кровь старого графа и его семьи до сих пор не отомщена.

– И они пытаются убить и вас, милорд. Три попытки!

– Хорошо, я вас понял, – ответил Сашка. – Но кто из присутствующих скажет мне, каковы силы пиренцев в крепости?

– Явно меньше, чем солдат у нас.

– Согласен. Но все – таки сколько?

В палатке наступила тишина, слегка нарушаемая сопением кого – то из баронов.

– Итак, сколько? Сто, пятьсот, тысяча? Мы не знаем.

– Как только примемся за эту крепость, то узнаем быстро – большая часть будет на стенах.

– Большая часть? Возможно. Но не окажется ли, что пиренцы специально заманивают нас к крепости?

– А зачем, милорд?

– Ударить в спину. Если пиренцы хотят устроить западню.

Все присутствующие на совещание вспомнили о западне, в которую попал их сюзерен два года назад. Погнался за приманкой в десяток бандитов, а нарвался на несколько сотен вражеских солдат, специально поджидавших опрометчивого каркельского графа. Но этот позапрошлогодний урок, видать, не прошел даром.

– И что же нам делать? Крепость не штурмовать?

– Что делать?.. Вот возьмем крепость. И город тоже будет наш. Столица графства. Только пустая. Дома есть. Харчевни, булочные, рынок – все есть. Только людей нет. И долго не будет. Вот так – то.

– Милорд, прошу прощения, но это все – таки ненадолго. Многие захотят переселиться в Снури, если мы разрешим селиться в опустевших домах.

На лицах других баронов читалось, что они согласны с тем, что сказал барон Фурбег.

– Хорошо, – ответил Сашка. – Но кто переселится? Откуда эти переселенцы? С Каркела и Ларска? Значит, там людей соответственно уменьшится. И при этом жителей в Снури все равно будем намного меньше, чем было.

– И что же вы предлагаете, милорд?

– Две тысячи солдат как можно быстрее направить на южный тракт. Их задача: догнать и отбить полон. Всех освобожденных вернуть в город. Идти быстро, но ни в коем случае не растягиваться, чтобы не попасть под внезапный удар. Лоэрнцев бить, но захватить побольше пленных, особенно из числа тех, кто был в замке Зардога. Я должен знать, что произошло с Артасисом. Пойдут тысячи барона Фурбега и барона Вергана. Фурбег – старший. Остальное войско займется Снури.

– Значит, все – таки штурм? – полувопросительно, полуутвердительно сказал Хелг.

– Нет, Хелг, не штурм. Крепостью мы займемся позже. Сейчас наша задача удержать северные ворота, чтобы иметь доступ в город. Здесь оставляем тысячу барона Упселя. Остальные перемещаются на восток. По всем направлениям постоянные патрули. Особенное внимание на восточный тракт. Если пиренцы захватили крепость, но не взяли под контроль город, значит, сил на город у них не хватает. И Черный Герцог должен бросить подкрепление. Вот его мы и будем ждать. А тем временем ваши люди, барон Упсель, должны планомерно прочесать весь город. Меньше, чем по десять человек не ходить. Если город пуст, то берем крепость в осаду. К тому времени начнут возвращаться жители. Мы же полностью возьмем под контроль все городские стены и ворота. Возражения есть? Нет. Тогда не медлим. Время очень дорого.

Двухтысячный отряд под командованием баронов Фурбега и Вергана обогнул город и уже через три часа после окончания совещания въехал на южный тракт. Двигались довольно быстро, до вечера еще было долго, поэтому без остановок направились на юг. Через пять верст показалась первая колонна с пленными – последняя из вышедших из города. Около ста пленников, которых конвоировали всего трое человек. Всего трое! Как уследить за такой прорвой людей, в одночасье ставших рабами?

При таких условиях десять верст пути в день – это еще много. И вряд ли другие колонны двигались заметно быстрее. Не трудно подсчитать, что до главного храма Ужасного Паа колонны будут идти не менее чем седмицу времени. И если самые первые вышли из города два – три дня назад, то каркельцы вполне могли рассчитывать догнать и отбить всех пленных, прежде чем тех доведут до храма.

До конца дня каркельцы проехали еще три версты, несколько раз встречая колонны с пленными горожанами. Могли бы проехать еще пару верст, но впереди показался большой лагерь, который устроили на ночлег несколько десятков групп хаммийцев. Те выбрали хорошее место – в центре большого поля, засеянного каким – то растением (бароны в этом не разбирались, так как сами были ларскими уроженцами, а там такие зерновые не выращивались). Теперь об урожае можно не думать – почти все поле было вытоптано, ведь пленных согнали тысячу или даже две тысячи человек.

С наружной стороны были выставлены полукругом подводы. Это было обычной практикой привалов у купеческих караванов, пытающихся обезопасить место ночлега. Здесь же подводы окружили лагерь не с целью нападения извне: сорок или пятьдесят наемников на таком большом периметре вряд ли справились бы с большим отрядом разбойников. Но и отрядов таких размеров у бандитов не встречалось, а разбойные отряды обычной численностью в пять – десять, пусть двадцать человек вряд ли могли осмелиться напасть на такой большой лагерь.

Подводы же, охватившие лагерь в кольцо, хаммийцы поставили в первую очередь, чтобы затруднить возможность бегства схваченных ими снурских горожан. Думали помешать пленникам, а помешали сами себе. Не будь подвод, глядишь, части хаммийцев и удалось бы уйти с места привала, добраться бегом или на четвереньках до леса. А так не ушел ни один. Барон Фурбег учел ошибку покойного барона Барбетона, когда тот разгонял бандитов, пытавшихся захватить замок, принадлежавший то ли брату, то ли мужу баронессы, планировавшей убийство его светлости. Поэтому Фурбег разделил свою тысячу, направив ее на правый и левый фланги на охват лагеря хаммийцев.

Эти хаммийцы сами по себе никудышные солдаты, воевать умеют только при многократном преимуществе, а сейчас преобладание в численности и умении владеть мечом было, без сомнения, на стороне каркельцев. Лишь малая часть хаммийцев решилась на сопротивление грозно скакавшим врагам, большинство же кто разбежался, а кто просто спрятался под телегами. Вот и пленники, о поимке которых наказывал милорд Ксандр.

Нападение на лагерь получилось скоротечным, гораздо больше времени ушло на поиск уцелевших вражеских наемников. Потом глашатаи ездили по лагерю и сообщали опешившим пленникам, что его светлость граф Каркельский, исполняя пожелание своего венценосного брата Дарберна Ларского, сегодня утром вошел в Снури и присоединил город и графство под руку его светлости Дарберна Ларского, единственного законного правителя Лоэрна. Все жители графства Снури теперь являются подданными его светлостей Дарберна Ларского и Ксандра Каркельского. Все они тотчас же получают свободу и могут беспрепятственно вернуться в свой город.

Ажиотаж, на радостях охвативший освобожденных пленников, перерос, как это часто бывает, в толчею, каждый старался, с одной стороны, быстрее покинуть лагерь, а с другой стороны, не забыть свои вещи, вывезенные хаммийцами вместе с полоном. Но где искать свои вещи? Где та подвода, куда их сгрузили? Да и были ли эти вещи? С городской голытьбы что возьмешь? Только жизнь. А вот у лавочников, действительно, было чем поживиться. И теперь не важно, свои вещи на той телеге или чужие. Бери – и беги, пока не появился настоящий хозяин. Легко сказать – беги. А рядом еще что – то лежит и вот тот рыжий мужик тянется к заветному мешку…

Только через час закончилась свалка и потасовка, итогом которой оказались два десятка тел, неподвижно лежавших рядом с телегами. Да еще несколько десятков человек, охая и держась за отбитые места, проклиная то ли всех на свете, то ли какого – то Арбея, сломавшего пару ребер, медленно тянулись на север в последних лучах заходящего за кромки деревьев солнца.

Бароны запретили трогать подводы, которые теперь удачно прикрывали военный лагерь, разместившийся на освобожденном месте. Ранним утром следующего дня барон Фурбег погнал солдат дальше на юг – нельзя терять время на отдых, впереди находится основная масса хаммийцев и захваченных горожан. В течение следующих трех дней каркельцы одолели еще тридцать пять верст. До главного храма Ужасного Паа оставался один дневной переход. Но зато почти всех врагов удалось догнать.

В последние полдня каркельцам попалось только два преследуемых отряда. Большая часть хаммийцев, покинувших несколько дней назад Снури, была уничтожена, либо пленена. Вон, уже восемьдесят пленных везут в обозе. Кому – то, конечно, удалось скрыться. По большей части повезло тем наемникам, кто шел во главе колонн с пленниками. Пока каркельцы продирались через плотные ряды горожан со связанными руками, шустрые наемники, быстро смекнув в чем дело, успевали броситься в лес.

Последний день погони принес каркельцам еще две колонны с пленными, да и то это было в первой половине дня. Днем передовые отряды барона Фурбега заметили вдали на дороге еще одну группу людей. Несколько десятков всадников и столько же телег. Вырвавшаяся вперед сотня быстро сократила расстояние до цели. Вражеские всадники засуетились, а затем припустили лошадей галопом, оставив на дороге подводы. Когда подняли рогожи, каркельцы удивленно зашумели. В подводах обнаружилась масса очень дорогих вещей из графского замка. По словам возниц, а ими оказались слуги из снурского замка, в этой колонне ехал сам граф Дворкос, несколько его приближенных и два десятка охраны. Там же был и лоэрнский барон Малкан.

От заманчивой возможности догнать и пленить вражеских вождей Фурбег отказался. Он помнил строгий наказ своего графа быть особенно осторожным и бдительным вблизи жреческого храма. Ведь это был не один из провинциальных храмов, а храм главный. Значит, и сил у жрецов было намного больше. Опасны были и сами жрецы и орки – храмовники. А до храма теперь оставалось меньше четырех верст. Дворкос с людьми уже, наверное, преодолел половину этого расстояния и уже скоро сможет оказаться под защитой стен храма.