Текст книги "Путь Сашки. Гексалогия (СИ)"
Автор книги: Альберт Максимов
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 112 страниц)
Вокруг спустившегося жреца встают небольшим полукругом старшие жрецы остальных храмов. Двенадцать человек и он, тринадцатый во главе. Жрецы встают каждый на свое строго отведенное место. Селиман стоит, обратившись к северу, а жрецы занимают места так, как расположены их храмы, с востока на запад. Идут слова заклинания, столь привычные в этом храме. Четыре раза в год повторяется этот обряд. Что означают слова заклинания, и на каком они языке – об этом не сказано даже в свитках. То ли первые жрецы не знали этого, то ли сведения об этом были в тех рассыпавшихся от времени манускриптах. Теперь уже не узнать.
Слова заклинания те же, что и три месяца назад, и год, и два, но воздух возле Селимана почему – то начинает густеть и, несмотря на появившиеся первые лучи солнца, ночная темнота совсем не проходит. Неужели Посланец? И выбран его храм! Посланец Света или Тьмы? Что будет: холод или тепло? Сгустившаяся темнота неожиданно взорвалась брызгами темных сгустков, вокруг Селимана расточился свет, но свет не яркий, а какой – то вечерний. Полыхнуло запахами лета, легкого дождя и свежего леса. Неожиданно позади Селимана ударил луч света, и вдруг всё исчезло.
Главный жрец продолжал неподвижно стоять, ожидая продолжения, но его не было, и он понял, что всё закончилось. Посланец появился и это посланец Света. Но где он, где его искать? Селиман обернулся и увидел рядом с ногами жреца из храма, что на землях Амариса, слегка обгорелую полоску земли. Вначале он подумал, что сгоревшие угли выпали из статуи Великого Ивхе, но понял, что это не так. Это был след знака. Полоска была рядом с ногами амариского жреца, но не прямо перед ним, а чуть ближе к жрецу из Гендована.
Значит, переселение произошло где – то в районе чуть севернее Амариса со сдвигом к Гендовану. Кстати, где – то там нашли труп его младшего жреца Абамия. Значит, там посланец Света. И его нужно как можно быстрее найти и убить. Об этом он возвестит завтра в полдень. Завтра? Нет, уже сегодня. Нужно скорее заканчивать обряд, сил совсем уже не осталось, и пора идти отдыхать. В полдень возвестить волю Великого Ивхе, а потом его ждет ванна из крови, которая прибудет из храма Ужасного Паа. Всю ночь там также двигались вереницы пленников, клавшие головы на алтарь, и главный жрец, перерезая им горло, окроплял их кровью священный камень Ужасного Паа. Кровь стекала вниз по желобу в специально приготовленные бурдюки. Часть доставалась местным храмовникам, часть шла сюда.
Всё! Обряд закончен. Можно наконец идти отдыхать. Но что это? Жрец Гандин выступает вперед и произносит слова вызова. Вызова ему! Но почему?
Арена – круглая комната диаметром в десяток метров, закрытая сеткой. На уровне человеческой головы за сеткой идет второй ярус, довольно широкий. По площадке яруса по всему его периметру разошлись двадцать три жреца, двенадцать младших жрецов главного храма и одиннадцать старших жрецов остальных храмов Великого Ивхе. Двенадцатый – Гандин, уже на арене. Он спокоен, даже презрительно усмехается. Вот появляется и Селиман, немного растерянный, но уверенный в себе. Подходят два орка – храмовника, завязывают противникам глаза и вручают длинные и тонкие копья с острыми лезвиями на конце. Орки покидают арену, звучит гонг.
Селиман, выставив копье, внимательно вслушивался в звуки, доносящиеся со стороны своего противника. Вот тот стоит, начал движение в его сторону. Почему – то зашумели жрецы, а один из них, неожиданно начал кричать, но начало крика захлебнулось. Да он же получил удар копьем в спину! А сзади жрецов стоят орки. Что же такое происходит? А Гандин уверенно движется в его сторону. Слишком уверенно. А шум на втором ярусе не смолкает. Что же происходит? При предыдущих поединках шум тоже был, но сегодня он особый. Жрецы удивлены и возмущены. Чем? А Гандин уже приблизился на расстояние удара. Еще один его шаг и можно бить. Можно… Как же больно!..
Селиман, выронив копье из своих рук, падал на арену, падал и не понимал происходящего. Кровь струйками билась, вытекая из его пробитой груди. Раздался удар гонга и одновременно с ним Селиман последним усилием в своей жизни сорвал повязку с глаз. В двух метрах от него стоял Гандин. Повязки на его глазах не было. В последние мгновения жизни Селиман понял, почему все так произошло. Гандин с самого начала поединка сорвал повязку, вот почему шумели жрецы. А орки вместо того, чтобы убить Гандина за нарушение правил противоборства, убили одного из его младших жрецов, который собирался крикнуть Селиману о происходящем. Но это была последняя мысль Селимана, бывшего главного жреца храма Великого Ивхе.
Двери арены распахнулись, вновь появились два орка. Один из них протянул Гандину острый меч. Другой за уши приподнял голову Селиману. Взмах мечом и обезглавленное тело падает на арену, а в руках храмовника остается голова проигравшего жреца. Проигравшего не Гандину, а оркам – храмовникам. Это поняли все остальные двадцать два жреца. Двадцать третий лежал мертвым с пронзенной копьем спиной. А спустя полчаса перед входом в храм появилась выставленная на шесту первая голова, которой начал отсчет своей власти новый главный жрец храма Великого Ивхе.
В полдень в храме Великого Ивхе собрались все мужчины племени жрецов, собранные из поселений, расположенных вблизи главного храма. Когда на помост перед собравшимися взошел Гандин, то все, кроме двадцати двух посвященных, упали на колени.
– Волею бога, Великого Ивхе, я, Гандин, главный жрец храма Великого Ивхе, говорю: сегодня на рассвете в наш мир пришел очередной Посланец. Тот из вас, кто сумеет доставить его сюда живым или мертвым, станет младшим жрецом храма. Искать Посланца надо к северу от Амариса. Если до следующего полнолуния Посланец не будет доставлен или не будет найден его след, то в ночь полнолуния здесь, в этом храме, должны собраться все посвященные. Мы будем просить Великого Ивхе показать нам путь Посланца. Да будет исполнена воля Великого Ивхе!
Спустя час новый главный жрец уже принимал ванну из крови, присланной главным жрецом храма Ужасного Паа. Двадцать восемь лет назад жрецы Ужасного Паа, который указал им на Посланца, так и не смогли им завладеть. Впрочем, то был посланец Тьмы. И тот Посланец был захвачен Черным Герцогом, накануне принявшим герцогскую корону после смерти своего отца. Но сейчас Посланца нужно было захватить любой ценой. Это был приказ орков – храмовников. А Гандин, в отличие от незадачливого Селимана, легко усвоил роль и значение храмовников в их мире. Как, впрочем, и все посвященные жрецы тоже. В ближайшие годы никто из них не осмелится бросить вызов Гандину. Если он, конечно, будет слушаться орков. А он умен, но не тщеславен, поэтому прекрасно понимает, что это только в его интересах.
А сегодня вечером он проверит наложниц этого болвана Селимана. Интересно, правда ли, что тот предпочитал тех, кто постарше? Если правда, то значит, в его гареме сейчас множество юных девственниц. Хаммийцы, говорят, очень предпочитают аристократок, готовы выложить за них бешеные деньги. У него тоже будут аристократки. Если храмовники не наврали, то скоро они будут в изобилии. Многие знатные роды должны прекратить свое существование. Так задумал Черный Герцог. Так хотят храмовники. Человеческий род должен знать свое предназначение. Быть пищей для орков. Значит у него, Гандина, будет много работы. Много жертв, много невольниц. И это хорошо. Жалости – смешное слово – от него не дождутся.
Прошедший месяц, почти месяц, оставил новому главному жрецу прекрасные впечатления. Хорошо жил этот Селиман! Вот что значит главный храм. Все самое лучшее стекается сюда. Правда, орки – храмовники немного подпортили настроение от первых седьмиц его правления. Наглые, постоянно требуют усилить поиски Посланца. Что в нем такого опасного? Интересно, кто он? Несколько сот человек его племени ушло на поиски Посланца, но пока безуспешно. Да иного и быть не могло. Пока доберутся до Амариса. Да и искать иголку в сене.
Кто он, Посланец – мужчина или женщина, старик или юноша? А может, только ребенок? И жив ли он? Этой ночью будет вновь полнолуние. Соберутся все старшие жрецы двенадцати храмов. Некоторые из дальних храмов так и не уезжали, иначе им не успеть вернуться к ночи полнолуния. А сегодня предстоит сделать большое заклинание. И даже пожертвовать одним из посвященных. Наверное, Есиком, старшим жрецом в Амарисе. Если Посланец еще на его землях. Но зато Великий Ивхе покажет нам этого Посланца. Жаль, что нельзя его разглядеть – будет виден лишь смутный сгусток, зато все окружение: люди, дома, деревья, всё, что вокруг него, станет прекрасно видно. И тогда он буду знать, жив Посланец или нет. И если жив, то что его окружает. А значит, поиски пойдут легче.
Большие обряды жертвоприношения Великому Ивхе происходили четыре раза в год, в дни весеннего и осеннего равноденствий и в дни, когда была самая длинная ночь и самый длинный день в году. Малые обряды происходили в дни полнолуний, если они не совпадали с этими четырьмя датами. Число жертв, приносимых Великому Ивхе было раза в два меньше, чем в ночь большого обряда. Были еще и обряды раз в семь дней, совсем малые, число жертв было столько, что обряд умещался в полчаса – час, редко шел дольше. Но сегодняшняя ночь – ночь предназначения. Сегодня нужно особенно задобрить нашего бога, чтобы он ответил и показал Посланца. Пусть не самого, а лишь его окружение. Поэтому обряд будет длиться всю ночь и число жертв будет обильным. Для этого выгребли из загонов всех рабов, ожидавших своей участи. Даже часть девственниц не пожалели. Тех, кто постарше. И команды орков – храмовников сейчас собирают по всему Атлантису дополнительную дань будущими жертвами. Ведь неизвестно, не придется ли через месяц в следующее полнолуние вновь повторять обряд.
День тянулся долго, как это часто бывает, когда ждешь с нетерпением какого – нибудь события, приятного или, наоборот, удручающего. Накануне предстоящего события в его ожидании время всегда тянется медленно и тягуче. И если у главного жреца, чем бы ни закончилась предстоящая ночь, изменения в его жизни вряд ли произойдут, то один из двенадцати старших жрецов остальных храмов, будущую ночь может не пережить. На кого из них покажет луч света, тот, скорее всего, будет преподнесен в жертву Великому Ивхе, чтобы бог, в честь которого из года в год, из века в век сжигались тысячи жертв, был умилостивлен и снизошел для того, чтобы показать место, где накануне днем находился Посланец.
А ведь за многие сотни лет только через медную статую бога в главном храме прошло никак не меньше нескольких миллионов человек. Щедрую пищу получил их бог, а вместе с ним и орки – храмовники. И такое же количество жертв окропили своей кровью жертвенный камень в храме Ужасного Паа. Но еще были двадцать четыре храма в провинциях. Там размеры жертвоприношений хоть и были меньше, но людей тоже сжигали в медных статуях или перерезали им горло кремниевыми ножами на жертвенных алтарях. Обильный урожай собран за эти столетия. И еще больший предстоит вскоре. Все земли Атлантиса содрогнутся, когда по ним пройдутся полчища диких орков в союзе с людьми Черного Герцога. А жрецы всех храмов будут им в этом помогать. И немало бессонных ночей предстоит провести жрецам. А когда поток жертв оскудеет, многие земли и города запустеют, тогда нужно будет вовремя исчезнуть. За эти годы он с помощью верных помощников подготовит место, где никто из храмовников его не найдет. Два – три помощника, полтора – два десятка тупых, но преданных только ему охранников, полсотни крепких рабов и пара десятков наложниц. Лучше помоложе, на вырост. Время всё подготовить у него будет.
А пока можно подбирать людей. Один уже есть на примете. Шемел, младший жрец, хромой калека от рождения. Надо же угораздило родиться с такой ногой – короче другой почти на целую ладонь. Но ведь ходит и даже бегает. Зато на арене не соперник. И Шемел это понимает, насколько перед ним он подобострастен. Хотя на самом деле нагл и бесцеремонен. Это хорошо, такие помощники нужны и очень даже полезны. Этот будет рыть землю, только чтобы его приблизили. И скоро приближу. Как только разберусь с этим Посланцем. После этого Шемел пусть начинает готовить людей и ищет место. Лучше подошел бы небольшой островок. Заранее завести туда рабов. Или местных обратить в рабство. Тех, кто посмирней. А рабов все равно нужно завести. Пусть строят, налаживают хозяйство. И за полгода до исчезновения надо будет отправить Шемела в статую Великого Ивхе и заменить подобранную им охрану, отправив ее туда же. И тогда можно спокойно исчезнуть.
Вот уже и стемнело. Но яркая полная луна хорошо освещает все вокруг. Храмовники уже разожгли огонь под медной статуей Великого Ивхе, шесть сотен пленников готовы сгореть в жертвенном пламени. Готовы к обряду и посвященные. Пора выходить.
Для Гандина это был первый большой обряд, который проводил он лично, наверное, поэтому и вел он его с воодушевлением, а не с апатией и усталостью, которые доводилось видеть у Селимана. Казалось, что и сами жертвы в отличие от предыдущих обрядов свободно и быстро поднимаются по металлической лестнице, приближаясь к большой медной пылающей жаром голове статуи бога. Здесь они задерживались на несколько мгновений, а затем подталкиваемые орками – храмовниками, подходили почти вплотную к громадному широко раскрытому рту Великого Ивхе. Главному жрецу оставалось только толкнуть очередную жертву и произнести традиционные слова заклинания. Но самое интересное и важное ждало всех, когда закончится обряд жертвоприношений и наступит момент общения с Великим Ивхе. Или с его духом. Правильный ответ никто не знал, да и особенно он никого не волновал. Ведь главное – нужный результат. Где же Посланец?
Главный жрец стоит перед статуей бога и произносит главные заклинания, сзади него полукругом разместились старшие жрецы провинциальных храмов. Гандин оборачивается, гляди на землю, где стоят жрецы. Будет ли знак? Где, рядом с кем начнет оплывать жаром земля? Но знака нет. А старший жрец храма Амариса неожиданно начинает дергать ногами, подпрыгивать, наконец, отскакивает в сторону: на том месте, где он стоял, плавится земля. Значит, посланец в самом Амарисе!
Стоящие сзади храмовники наваливаются на жреца, умелыми движениями заламывают ему руки, наклоняя его голову вперед, и приподняв над землей, сноровисто несут его по лестнице на верхнюю площадку к распахнутому рту медной статуи. Гандин еле поспевает за ними. Жреца наклоняют над отверстием рта и мечом, появившемся в руке Гандина, жрец обезглавливается. Храмовники споро наклоняют обезглавленное тело над отверстием, туда потоком устремляется кровь, а затем следом летит и тело вместе с отрубленной головой. Жертва принята. Что ответит бог?
На площадке перед головой статуи Великого Ивхе возникает свечение, оно скрывает какую – то фигуру. Маленькую фигуру. Карлик? Невысокая женщина. Или ребенок? А рядом возникают еще четыре фигуры, они все более и более проявляются, обретая плоть миража. Черноволосый короткостриженый мальчик в изодранной одежде, высокий и грузный богато одетый человек, сзади него надсмотрщик, узнаваемый по плети в руке и, наконец, смуглый и толстый хаммиец, вплотную подошедший к неясной фигуре, а затем протянувший к ней руки. Мираж полыхнул, сбив четкость объемного изображения, а затем все исчезло.
Что же это было? В самом Амарисе? Да. Рабовладельческий рынок. Рабовладелец, надсмотрщик и покупатель – хаммиец. И двое, выставленных на продажу: Посланец и мальчик. И все это было вчера днем. Потому что уже настало утро следующего дня. Пока еще скупые лучи восходящего на востоке солнца только – только стали пробиваться через ночную тьму, быстро тающую под быстронаступающим новым днем. Но и этот день пройдет, снова наступит ночь и тогда из храма Великого Ивхе в храм Амариса уйдет сообщение о Посланце.
Если Посланец был вчера куплен и увезен в рабство, то за сегодняшний день его не смогли увести далеко, и нескольких дней не пройдет, как Посланца обязательно перехватят отправленные из амарисского храма орки – храмовники.
Через три седьмицы стала поступать информация из Амариса. Гандин был вне себя от бешенства. Вместо того чтобы все силы бросить на поиски Посланца амарисские жрецы затеяли разборки между собой, борясь за освободившееся место старшего жреца. К владельцам рабовладельческих рынков в Амарисе, конечно, сразу же были отправлены жреческие служки, причем, посланы всеми борющимися за место старшего жреца, но, воспользоваться правильно полученной информацией из – за разрозненности действий и интриг, соперники не смогли. В итоге каждая противоборствующая сторона выслала отряды на поиски хаммийских купцов, но никто не послал гонцов вслед за отрядом храмовников, уводивших новых пленников для предстоящих обрядов жертвоприношений.
У купцов Посланца так и не нашли, а отряд храмовников, как выяснилось, двигался к их храму, гоня будущих жертв для обряда в ночь очередного полнолуния. И этот отряд прибыл сегодня. Посланца там тоже не оказалось. Но выяснилось, что пятерых пленников храмовники до цели не довели, они их просто съели по дороге. Вначале старуху, а потом, когда пленникам неожиданно удалось сбежать, при поимке убили еще троих: двух мужчин и темноволосого мальчика, очень похожего по описанию на того, кто стоял рядом с Посланцем. А одного так и не нашли. Мальчика лет тринадцати с длинными светлыми волосами. Он исчез бесследно на пустынной проселочной дороге неподалеку от северного тракта, соединяющего Амарис с Гендованом.
А ведь это промах орков. Посланец был в их руках, и они его упустили. Северный тракт пустынен. На десятки миль вокруг никто не живет. Раньше жили, но во время последнего вторжения диких орков все запустело. Еще остались какие – то постройки, даже, говорят, полусгнившее сено стоит в стогах, а людей нет. Ранняя весна, мороз по ночам, ни людей, ни еды, ни теплой одежды. Взрослый вряд ли выживет, а мальчишка? Сгинул? Это было бы лучшим выходом для всех. Хотя орки – храмовники, как он понял, предпочли бы видеть его живым. Но раз сгинул, то – сгинул. Меньше проблем. Через два дня наступит новое полнолуние, и загоны для жертв ускоренно наполняются. Жертв должно хватить для умилостивления Великого Ивхе. Что он покажет на этот раз? Если будет темнота, значит, мальчишка сгинул.
Глава3
1000 год эры Лоэрна.
Из Амариса в Гендован вело несколько дорог. Самой короткой и довольно оживленной была южная, вымощенная на значительном ее протяжении булыжником. Она была и самой безопасной: орки рыскали на севере, на всем ее протяжении хорошей защитой были рыцарские замки, пусть с небольшим, но надежным гарнизоном. За последние несколько десятков лет на этом участке только дважды орки прорывались через рыцарские земли, да и то в одном случае эта была небольшая орочья шайка, полностью истребленная рыцарским отрядом, даже не дав оркам достичь дороги. Во втором случае, произошедшем четырнадцать лет назад, орков было много: в тот год стояла холодная снежная зима, жестокий голод, разразившийся среди орочьих селений, заставил часть из них сняться с насиженных мест и откочевать на юг. Большая часть их орд была уничтожена отрядами рыцарей и городскими ополчениями, но части удалось прорваться далеко на юг, достигнув южной дороги, здесь пограбив и взяв в плен не успевших или не захотевших бежать местных жителей. Но с тех пор орки больше не тревожили людей, потеряв за ту голодную зиму большую часть орочьего населения. Хотя в других районах человеческих земель нападения орков были. Последним самым крупным из них было вторжение орков шесть лет назад на земли Ларского графства, входившего в домен короля Лоэрна. Одновременно с тем орочьим вторжением Черный Герцог захватил сам город – Ларск, и вырезал всех защитников крепости, включая семью графа. Ходили слухи, что вторжение орков не было случайным: связанные борьбой с орками, вассалы графа не смогли прийти тому на помощь, а когда орки, наконец, были разбиты и остатки их бежали на север, то Черный Герцог уже закрепился в Ларске. За прошедшие годы орки должны были снова размножиться, поэтому на северной границе было неспокойно.
А вторая дорога в Гендован шла как раз по северной части провинции. Местность опасная, да и сама дорога была грунтовой, пролегала через лесные массивы. Небольшие орочьи шайки здесь появлялись нередко, но и жителей в этих местах совсем не было: кто же захочет селиться в таких неспокойных и опасных местах? Если бы еще лес был богатым на зверье, но и звери здесь почти не встречались, не меньше людей опасаясь нарваться на орков.
И вот по этой старой и запущенной дороге двигались два путника, чей внешний вид выдавал в них рыцаря и его оруженосца. Что они там забыли? Ни селений, ни рыцарских замков на десятки верст в округе не было. Для дозора против орков отряд был слишком мал. Впрочем, и оркам эти два путника были не по зубам, разве что для орочьей шайки в полсотни существ. Да и то не настолько орки были глупы и не настолько смелы, чтобы напасть на рыцаря с оруженосцем: потерять половину отряда, а другой оказаться израненной ради двух человеческих существ и двух лошадей? Только сильный голод мог заставить их пойти на это. А шайку в десяток орков рыцарь смог бы положить даже один, без помощи оруженосца. Вот если бы оруженосец был один, то шанс у орков был. Впрочем, и оруженосец оруженосцу рознь. Ехавший с рыцарем был слишком юн, чтобы представлять смертельную опасность для орочьей шайки. Подросток со светлыми бровями, даже с рыжинкой, не казался сильным воином. Четырнадцать – пятнадцать лет на вид, с веселым и задорным лицом своим видом сильно контрастировал с его рыцарем, серьезным темнобровым моложавым мужчиной.
– Какие пустынные места! И все из – за орков. Ястред, скажи, а почему нельзя их полностью уничтожить? Собрал бы герцог рыцарей с дружинами, города дали бы ополчение, прошлись бы по всем орочьим местам.
– Ты думаешь, так легко их всех вырезать? – усмехнулся рыцарь.
– Но гоблинов еще двести лет назад совместное войско трех герцогов вырезало же!
– Вот именно, совместное войско. А сейчас разве герцоги объединятся? Каждый из них не прочь взять орков в союзники, лишь бы соседей – врагов ослабить. Да и орки не гоблины – размножаются стремительно. Допустим, собрали герцоги общее войско, прошлись по орочьим землям, но ведь все равно им всех не вырезать, где – нибудь несколько семейств может сохраниться и через десяток – другой лет они снова расплодятся. Но это дикие орки, а ты забыл про храмовников. Тех герцоги не трогают.
– Но орки – храмовники и не нападают на людей?
– Не нападают. Но ты еще, Хелг, скажи, что они хорошие и правильные.
– Б – р–р… – оруженосец поежился. – Такая же мерзость, как и дикие.
– Ну – ну. А ведь храмовники спокойно ходят по нашим землям.
– И рабов забирают на жертвоприношения.
– А ты знаешь, Хелг, что там с ними делают?
– Это же известно всем, Ястред! На жертвенном камне им перерезают горло, окропляя камень в честь Ужасного Паа, а в храме бога Ивхе пленников сжигают в статуе Великого Ивхе.
– А дальше что с ними происходит?
– А что?
– Куда деваются тела?
–..?
– Их поедают орки. Которые храмовники. Кто – то из них любит кровь и сырое мясо, кто – то предпочитает мясо жареное. Никто не знает, откуда появились эти храмы, за многие сотни лет все позабылось, но храмовники всегда там были.
– Но ведь жрецы Паа и Ивхе люди…
– Люди, – согласился Ястред, – а мясо жертв, даже их кровь, что сбирается в выемке жертвенных камней, достается оркам. Двести лет назад войско людей уничтожило гоблинов. Тех было немного и вреда было немного. Но тогда хотели идти не на них, а на диких орков. Но жрецы запретили, и как думаешь, почему?
– Почему же, Ястред?
– А я не знаю, может, даже наш король не знает. Но года два назад, еще до того, как я тебя взял в оруженосцы, встретился мне в трактире на южном тракте один знакомый рыцарь. Посидели мы хорошо, вина выпили с ведро. И в разговоре, конечно, пьяном, он возьми, да и скажи, что жрецы подчиняются оркам – храмовникам, а не наоборот. Я тогда рассмеялся, а потом, уже позже, задумался: а что если он прав? Что такое жертвоприношения? Это много мяса, много крови. Так неужели храмовникам понравился бы поход против их диких собратий?
– И ты думаешь, это правда, Ястред?
– Не знаю, Хелг, не знаю. Но узнать хочу.
– А почему мы выбрали северную дорогу, южная короче и безопаснее?
– Не всегда короткий путь оказывается короче и не всегда безопасный безопасным. Здесь нам может грозить только большой орочий отряд, но они в такой количестве сюда не суются. А маленькие шайки нам не страшны.
Рыцарь неожиданно остановился.
– Смотри, человек!
На обочине дороги виднелась маленькая фигурка человека, привалившегося спиной и как – то боком к небольшому бревну. Когда путники к нему приблизились, то стало видно, что это мальчик лет тринадцати, довольно изможденный и одетый в какие – то лохмотья.
– Ястред, это мальчишка!
– Мальчик – раб, – сухо ответил рыцарь. – Волосы длинные.
– Беглый?
– Может быть, только откуда он бежал, здесь в округе ни души.
– Ты кто? – подъехавший к мальчишке Хелг спрыгнул с лошади.
Голубые глаза мальчишки были пусты и равнодушны, хотя на какой – то миг загорелись интересом, но тут же вновь потухли.
– Да он окоченел, Ястред!
– Было бы странно обратное, по утрам заморозки, да и днем не жарко, а это рванье его не согреет.
– Ты кто? – вновь спросил Хелг.
Мальчишка чуть покачал головой и слегка пожал плечами.
– Беглый? – спросил Ястред.
Мальчишка утвердительно кивнул головой, наклонив ее на грудь, светлые пряди волос упали на лоб.
– Ястред, он замерз.
– Я вижу.
– Ты ведь не бросишь его? Он же к ночи совсем замерзнет.
– Если орки не подберут… Странно, как он здесь очутился? Ладно, давай сделаем привал, разведи костер, дай мальчишке поесть, ставлю золотой, что он несколько дней не ел.
Хелг быстро расседлал обеих лошадей, задав им корм. Достал из седельной сумки копченое мясо, отрезав от него кусок и вручив его мальчишке, стал разводить костер.
Мальчик равнодушно посмотрел на кусок мяса, не спеша откусил от него, потом еще и начал алчно есть, вгрызаясь в него. Быстро поглотил пищу, теперь его стала бить дрожь. С трудом встав на ноги, одна из которых была в рваном башмаке, а другая и вовсе босая, он на не сгибающихся ногах заковылял в костру. Стал греться, жадно впитывая тепло пламени костра.
Тем временем Хелг уже успел поставить кипятиться котелок с водой.
– Так кто ты? – на этот раз вопрос задал рыцарь.
Мальчик вздрогнул и тихо сказал:
– Сашка.
– Беглый раб?
Мальчик, опустив глаза, кивнул головой.
– Рассказывай, – приказал рыцарь.
– Меня захватили две недели назад, отвезли на продажу…
– Кто захватил?
– Не знаю, какие – то люди с оружием. Там и орки были.
– Орки? – нахмурился Ястред? – Где это произошло?
– Я не знаю, я не здешний.
Действительно, мальчишка говорил с сильным акцентом, старательно подбирая слова.
– Орки какие?
– Я не понимаю…
– Голые или в кожаных накидках?
– Накидок не было. Ничего не было, голые.
– Значит, дикие… Ну, а дальше?
– Дальше привезли в город, отдали торговцу, он выставил меня и других на продажу. Но появились какие – то люди, говорят, что люди герцога. Хозяин отобрал часть людей, и отдал их им. И меня тоже. За городом ждали орки, нас отдали им. Но эти орки были в накидках. Нас куда – то погнали. Овик сказал, что для жертвоприношения. А потом вечером мы сбежали. Долго куда – то шли, вымокли, когда переходили реку, ночью залезли в стог. А потом появились орки на лошадях. Наверное, нас искали. Стог копьями тыкали, Овика нашли и… они его убили. Забили плетьми и увезли с собой. То, что осталось от него увезли. Они пили у него кровь… Орки… А меня не нашли, только бок задели. – Рыцарь обратил внимание на правый бок мальчика, кровавый свежий рубец проступал сквозь лохмотья рубашки.
Итак, мальчишка был рабом, беглым рабом. Но захватили его в набеге люди вместе с орками. Значит, законность рабства можно было оспорить: он не преступник, не кабальный должник и не раб по рождению. А вот с последним не так однозначно. Волосы! За пару седмиц они не могли чудесным образом так отрасти, значит, или мальчишка соврал, сказав, что его захватили в плен или он к тому времени все – таки был рабом. Впрочем, проверить это не сложно. Рабов хозяева клеймят, пусть не сразу, но клеймят. Если он был свободным до орочьего плена, то клейма на спине не будет. Что ж, проверим. Заодно посмотрим, что у него с боком.
Ястред подошел к мальчику, уже слегка согревшемуся у костра, и велел ему снять рубашку. Да и рубашка эта уже была – кусок лохмотьев, неизвестно как державшихся на худом мальчишеском теле. Надо же, вся спина в плетях, следы свежие, а вот клейма не было, значит, не соврал. И что с ним тогда делать? Оставить здесь? Погибнет. Взять с собой? Куда? Допустим, довезем до Гендована, а дальше что? Впрочем, решение можно пока оставить до окончания поездки. А одежда? В этой он ночь не переживет, замерзнет.
– Хелг, что будем делать с ним? Оставим или возьмем?
– Ястред, возьмем!
– Вот как? До утра он не доживет, замерзнет. Третьего одеяла у нас нет.
Хелг захлопал глазами. А Ястред усмехнулся.
– Ну, так как? Отдашь этому грязнуле свою запасную одежду?
Хелг растерянно молчал. Действительно, мальчишка был грязен. Оруженосец задумался, закусил губу, чувствовалось, что ему очень не хотелось отдавать свою запасную одежду. Ладно бы, еще свободному, а тут рабу, неизвестно откуда взявшемуся и с трудом говорящему на их языке. Но затем тряхнул головой и сказал:
– Отдам. Потом выстираю. Где ему сейчас мыться – не в холодной, почти ледяной воде?
– Тогда доставай сапоги, штаны и рубашку с курткой.
– Так тебя зовут Сашка? – спросил Хелг, подавая мальчику свою запасную одежду?
– Да, – ответил тот, удивленно ее принимая.
– Бери, одевай.
– Это мне? – мальчишка, заторможено сидевший у костра, по – прежнему не верил. И вдруг из его голубых глаз брызнули слезы. Он прижал одежду к груди и громко навзрыд заревел.
Хелг отвел глаза.
– Спасибо, – чуть слышно сказал мальчик.
Конечно, одежда Хелга была ему велика, но какое это имеет значение, главное, Сашка быстро согрелся, да и вода в котелке закипела. Хелг бросил в него какие – то сухие травы, распространился приятный запах. Теперь можно было попить горячей заварки. Все это время рыцарь с оруженосцем оставались в шлемах, но сев у костра, они их сняли. Как Сашка и ожидал, оба были коротко, почти наголо стрижены – отличительный признак свободных людей, не рабов.