Текст книги "Путь Сашки. Гексалогия (СИ)"

Автор книги: Альберт Максимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 81 (всего у книги 112 страниц)

А Дар тем временем продолжил:

– Снури обязательно нужно наказать. И сил у нас для этого вполне хватит. Но Ксандр всягда спрашивал, во что выльется победа. Помню его рассказ об одном властителе древности. Герцог или даже король, не знаю, тот одержал победу над давним и сильным врагом, перебив все его войско. Но и сам оставил на поле сражения большую часть своих солдат. И остался без войска. Пришел новый враг и завоевал его земли. Я не хочу быть этим несчастным правителем, как никогда этого не хотел Ксандр. Снури и весь остальной Лоэрн никуда от нас не денутся. Даже не от нас. От Ксандра. Только он должен повести войска на вражеские земли.

– Но милорд, – Ильсан, пожалуй, впервые за последнее время не обратился к Дарберн со словом «брат», видимо, почувствовал общее настроение своего шурина, – тогда Эймуд и Пирен не упустят случая разобраться с ослабевшим Снурским графством. А то и с Лоэрном. И если Ласкарий коронуется, его признают законным монархом.

Сидевшие бароны зашумели. Ильсан оказался прав! Теперь даже большая часть ларских аристократов стала готова принять сторону гендованского маркиза.

– Я отвечу так, как любит говорить мой брат: «Ну, и флаг им в руки». Поняли? Нет? Пусть идут на Лоэрн, пусть коронуются. Все это ненадолго, до момента, когда его светлость граф Ксандр Каркельский не возглавит наше войско. А там пусть врагов будет больше, пусть они мирятся и объединяются. Все это впустую. Рано или поздно, но мы войдем в Лоэрн!

Когда совещание закончилось и все разошлись, рядом с Дарберном осталось лишь четверо: Ильсан, барон Компес – командир ларских гвардейцев, Хелг – командир гвардейцев Ксандра и Равсан – глава каркельской стражи.

– А скажи – ка мне, дорогой маркиз, – Дарберн холодно обратился к Ильсану, – почему так случилось, что при Ксандре остались только две полусотни, а четыреста человек ушли с тобой?

– Я принуждал к повиновению несколько местных владельцев замков.

– И для первого из них, кстати, самого, как мне сказали, строптивого, тебе хватило гендованской сотни. А для мелкого барона потребовалось в четыре раза большее число солдат?

– Когда я со своей сотней решил образумить барона Зардога, я совсем не надеялся на успех. Он собирался сопротивляться до последнего солдата. Но мне, как это уже было и раньше, удалось обломать этого строптивца. Если бы Зардог не согласился, пришлось бы его замок брать штурмом. Мы положили бы на стенах этого замка половину своего войска. А с одной моей сотней на стены не полезешь. В случае с соседями барона Зардога все было совсем иначе. Со мной был Зардог, давший клятву верности милорду Ксандору, и для устрашения под стенами их замков стояло четыреста прекрасных солдат. Все это должно было убедить этих баронов. Двух баронов и рыцаря. И убедило.

Ильсан говорил весьма рассудительно, с безупречной логикой своих объяснений. Сам он вряд ли додумался бы до таких слов и данного объяснения, но с ним постоянно рядом находился барон Унгин, подсказкам которого Ильсан был много и давно обязан, хотя и не признавался себе в этом.

И маркизу удалось убедить Дарберна. Настолько удалось, что ларский граф назначил своего шурина командовать объединенным ларско – каркельским войском. Дарберн, конечно, помнил конфуз, да и не один, произошедший с Ильсаном три года тому назад. Но, во – первых, Ильсан показал, что он изменился в лучшую сторону, раз столь трезво повел себя, оказывая помощь Ксандру в усмирении местных баронов. А во – вторых, Дарберн уезжать из расположения войска никуда не собирался до того момента, пока Ксандр не пойдет на поправку. А там, уже и сам брат сможет руководить войском. Пусть, пока и не на коне, а только из постели. Но зато с твердой рукой и в здравом рассудке, не затуманенном тяжелой болезнью.

А главарь лесных разбойников Ламинт оказался прав, когда сказал своей дочери, что местные лекари умеют только лечить, ставя пиявки. Дарберн с собой привез двух ларских лекарей, наиболее почтенных и уважаемых.

Лекари, допущенные к раненому графу и ознакомившиеся с методами его лечения, уже на следующий же день побежали к Дарберну с жалобами на лекарку – шарлатанку, как они охарактеризовали Акси. Особенно их возмутила настойка, которой Акси боролась с воспалением и горячкой.

– Ваша светлость! Это возмутительно! Как еще только милорд жив! Вы представляете невежество этой, с вашего позволения, «лекарки», ведь она делает настойки, которыми опаивает милорда Ксандра, из заплесневелого моха! Между тем, всем широко известно, что воспаления и напряжения следует снимать только пиявками!

– А раны, полученные от железа, лечатся железом. Раскаленным железом. Так делалось испокон века, – продолжил второй лекарь. – А эта шарлатанка поливает рану его светлости какой – то грязной настойкой из травы. Свойства лечебных трав все знают, но ими лечатся внутренние болезни, а никак не наружные раны.

Дарберн растерялся. В лечебных вопросах он ничего не понимал. А так как ларские лекари пожаловались ему перед началом совещания, то граф, оставшись наедине с четырьмя наиболее близкими людьми, не преминул поднять и этот вопрос.

И здесь первым бросился говорить Ильсан. Когда он вместе с бароном Унгином вышел к поселку лесовиков, он обнаружил тяжелораненого Ксандра и мальчишку Хелга. Первым его желанием было приказать их убить, но услышав, что Хелг уже послал человека за ларцами, он сдержался. Ксандр был плох, это видно сразу и без помощи лекаря сдохнет сам, без его помощи. Тем более среди его сотни гендованцев всегда найдется болтун, который за кружкой крепкого эля проболталтается про убийство графа и этого мальчишки. Ильсан тогда не решился, а теперь жалел.

Теперь оставалось надеяться, что Ксандр все – таки не выживет. Чью сторону ему сейчас принять? Разумеется ту, которая приведет стоящего у него на пути к графской короне Ксандра в могилу. Кто опытен: девчонка или известные и уважаемые лекари? Конечно, лекари. Да и кто, кстати, эта девчонка? Дочь главного лесного бандита. Как можно такой доверить жизнь? Конечно, нельзя. Да и методы лечения колотых ран ему давно и хорошо известны: такие раны всегда прижигают каленым железом. А от настойки из плесени, моха и еще чего – то в том же роде и здоровый умрет. Просто удивительно, как этот бывший раб еще жив. Значит, следует поддержать девчонку.

– Мой брат, ваши лекари, конечно, люди уважаемые, спору нет. Они знающие люди и молоденькую девчонку с ними не сравнить. Но обращу ваше внимание, что наш брат не просто еще жив, а даже явно идет на поправку. Девчонка лечит грязью и плесенью? А так ли? Не отводит ли она всем глаза? Не нашептывает ли магических заклинаний? И если нашептывает, а милорд выздоравливает, то что еще нам нужно? Если сейчас ее прогнать, а милорда перепоручить лекарям, то не разрушат ли они магическую силу, вдохнутую в милорда?

Дар растерянно смотрел на присутствующих. Как же он об этом не подумал? А ведь он уже было собирался приказать гнать знахарку прочь. Но что скажут остальные члены совета? Компес и Равсан молчали. Они не знали, что посоветовать. А Хелг, наоборот, решил высказаться. И когда он взял слово, то присутствующие все как один подумали, что он, возражая своему недругу, станет предлагать перепоручить милорда Ксандра прибывшим лекарям. Но оказалось всё иначе.

– Ваша светлость, лечение милорда Ксандра происходило на моих глазах, но не с самого начала. Ксандр был очень плох, когда я впервые увидел его здесь. Но, по словам Серри, а он был с милордом с самого начала всё время, состояние милорда было еще хуже. Граф был без сознания, весь в горячке, рана вся воспалена. Не думаю, что многие на его месте после традиционного лечения выжили бы. Я сам видел много таких случаев. Люди с такими ранами и в таком состоянии обычно умирали. Хотя их раны войсковые лекаря сразу же после сражения прижигали каленым железом. А милорд Ксандр находился без помощи лекаря намного больше времени. А Акси своими настойками его спасла. Ему намного лучше. Сильного жара уже нет, рана стала затягиваться, а милорд уже несколько раз приходил в сознание. Через седьмицу его можно перевозить в замок. А потом и в Каркел.

– Хорошо. – Дар тряхнул головой, отгоняя плохие мысли, – раз вы оба соглашаетесь, так тому и быть. Пусть знахарка продолжается лечить Ксандра. А лекари… а лекари пусть не уходят, будут и дальше рядом. Я выслушаю и их мнение. Если брату станет хуже, тогда приставлю к Ксандру вместо девчонки лекарей.

Одновременно с последними его словами в дверь избушки, где проходило совещание, раздался стук и на пороге возник барон Тристок.

– Ваша светлость, срочное сообщение от разведчиков.

– Говори.

– На землях Снури, на самой границе с Каркелом в замке Пуверс появился снурский граф.

– Пуверс?! – воскликнул Хелг.

– Да, в этом замке. Как сообщили разведчики, а они получили известия от местных крестьян, граф Снури ранен в ногу. С ним находятся четверо солдат. Самого барона Пуверса в замке нет.

– Он убит, – сообщил присутствующим Хелг.

– Убит? Откуда известно?

– Я сам его ранил. Это его солдаты были здесь как раз перед появлением милорда Ильсана. Их трупы. А Пуверс убит неподалеку у входа в лес.

– Ты его ранил. А кто убил?

– Лесовики. Они думали, что это граф, а когда оказалосось, что он барон, Ламинт приказал его убить. Я сам не видел, только слышал. Я уже возвращался в поселок.

– Значит, снурский граф один в чужом замке? – возбужденно произнес Ильсан. – Брат, дай мне ларскую сотню, с ней и с моей сотней я захвачу его! Милорд Ксандр должен быть отомщен. Риска почти никакого. Всего четверо солдат и раненый граф. Чернь не в счет.

– Хорошо, Ильсан. Возьми своих гендованцев, сотню ларцев и сотню каркельцев. И приведи мне этого Снури! И не мешкай!

Спустя два часа по дороге на юг скакало три сотни всадников. Перед тем, как свернуть в сторону замка Пуверса, они подобрали десяток ларских разведчиков. Всего же на дороге в сторону снурской столицы были выдвинуты пять десятков солдат, которые неторопливо курсировали по дороге, собирая информацию и не давая мелким вражеским баронским отрядам свободно передвигаться дороге. Именно из – за ларских солдат Гвендел, снурский граф не смог свободно вернуться в свой город. Он действительно был ранен в ногу, но рана была неопасной, ларская стрела задела бедро лишь с самого его края. Седьмицы, чтобы подлатать рану вполне хватило, больше Гвендел ждать не мог. Какой же он граф, если оставил свою столицу незащищенной? Да и желающих шакалов, польстившись на его наследство, предостаточно. Если враги заняли дорогу, то попасть в город можно и по лесным тропкам. Дольше, конечно, но зато надежнее. Гвендел покинул замок так и не появившегося барона Пуверса за день до прибытия Ильсана с войском.

Ильсан, живо представлявший, как он блестяще командует штурмом вражеского замка, а затем сам лично пленяет снурского графа, был взбешен, когда, подойдя к замку, вместо готовых к обороне его защитников, он увидел полураскрытые ворота и ни одного человека на стенах.

От ответов слуг барона, выходило, что граф Снури еще вчера днем покинул замок и ушел по лесным тропкам на юг. Местный крестьянин, хорошо ориентирующийся в окрестном лесу, обещал вывести графа к столице за три дня. Но пока допрашивали с пристрастием слуг, потом ждали, когда из деревни приведут семью проводника, развлекаясь поркой слуг, а затем их казнью, день сменился предвечерней порой. Еще час ушел на допрос жены и детей проводника. Его старший сын, уже взрослый юноша, глядя на страдания матери и насилуемых сестер, вызвался провести высокородных людей по тем же тропкам.

Но что это могло дать Ильсану? Как бы быстро он ни шел, тем более по ночному лесу, графа уже не догнать. Вернуться обратно на дорогу и скакать к столице, пытаясь перехватить графа? Но где тот выйдет к городу, никто не знал. К тому же с тремястами солдат идти на столицу было бы непоправимой ошибкой. Вот поэтому Ильсану пришлось смириться со своей очередной неудачей. Переночевав в замке, следующим утром его отряд возвращался на землю Каркела, оставляя пустой замок, где под порывистым ветром раскачивались трупы слуг, а во дворе замка на кольях торчали тела семьи проводника.

Глава 7

1004 год эры Лоэрна.

Шли дни, их сменяли седьмицы. Уже наступила осень. Сашка поправлялся медленно, но верно. Его давно перевезли в Каркел. Дар оставался рядом с братом, взяв на себя хлопоты управления недавно завоеванным графством. Ильсан так и остался во главе общего ларско – каркельского войска.

Акси по – прежнему лечила юного графа, но число приглашенных лекарей постоянно увеличивалось. Обычно не дружные между собой, на этот раз все они нашли общий язык, объединившись против юной лекарки, постоянно критикуя ее методы лечения. Медленное, хотя и стабильное выздоровление Сашки играло им на руку. Дар стал все больше и больше задумываться, не заменить ли ему лекарку на опытных и известных лекарей. И только резкое противодействие этому самого Сашки, сдерживало Дара.

Причин тому у Сашки было две. Все эти местные доктора его изрядно достали. Выдумали же лекарство: ставить пиявки! Имя главного из них, самого лучшего лекаря Ларска, прибывшего две седьмицы назад и звавшегося Дамором, Сашка переиначил в Дуремара. Это ему показалось весьма забавным, и он постоянно посмеивался, когда Дамор поправлял графа, говоря, что его светлость ошибается, называя его Дуремаром.

А еще большей причиной была Акси. Ему нравилось наблюдать за юной лекаркой, не очень разговорчивой и удивительно доброй. И еще независимой. Это, конечно, понятно: все – таки дочь главаря разбойников. Сашка, хоть и не хотел обижать девушку, но все же несколько раз, не удержавшись, сказал, что он думает про людей, живущих за счет работорговли. Акси вспыхивала и замыкалась. Сашке сразу же становилось не по себе, как будто это он или его ближайшие друзья были этими самыми работорговцами. Несколько раз даже как – то промелькнула мысль, что он раскис. Где тот твердый и волевой полководец Ксандр? Но мысль быстро уходила, сменяясь желанием продолжить чувствовать себя слабым и умиротворенным. В конце концов, разве он не заработал за эти годы себе каникулы? К тому же он серьезно ранен и может позволить просто полечиться.

Дар в его новом состоянии помогал, может, даже непроизвольно, чувствуя, что сейчас требуется брату, во время посещения больного удачно избегая упоминания о проблемах, которых было по – прежнему выше головы. Но в один из дней, Дарберн, поговорив на отвлеченные темы, вдруг задал Сашке вопрос.

– Эйгеля будем выкупать?

– Конечно! А как же иначе! Лесовики прислали гонца за деньгами?

– Прислали, – вздохнул Дар.

– Да ладно тебе. Двести золотых – дело житейское, наживное.

– Да я не из – за денег.

– Тогда из – за чего?

– Ну… они и Акси еще требуют назад.

– Акси… – Сашка нахмурился. Как же так? Хотя, все верно. Не вечность же ты будешь валяться. Пора и выздоравливать. Самому не стыдно? Взвалил всё на Дара, а сам, этакий оболтус, лежит, да дрыхнет.

– Ну что скажешь?

– Раз требуют, ей надо возвращаться.

– Вот и я так думаю. Значит, отпускаем?

– Отпускаем, – вздохнул Сашка.

Дар ушел от Сашки с тяжелым сердцем. Он его если и не обманул, то не сказал всей правды. А говорить нельзя! Ведь только хуже будет. А полная правда заключалась в том, что от лесовиков прибыл старший брат Акси Риум. Прибыл и первым, на кого он вышел, был отряд местного каркельского барона. Тот, выслушав сообщение Риума, отправил его по инстанции дальше. В итоге Риум оказался у командующего войском маркиза Ильсана.

Маркиз обрадовался пришедшей к нему удаче. Сын главного лесного разбойника оказался в его руках. И не просто оказался, ведь тот шел в Каркел с сообщением о получении выкупа в двести золотых монет. Перед Ильсаном встала перспектива сэкономить для шурина двести золотых, изловить всех этих разбойников, заодно освободив мальчишку – бывшего баронета. В конце концов, этот Эйгель все – таки из Гендована. Пусть будет ему благодарен и обязан, а он, Ильсан, найдет время, когда обстоятельства потребуют от Эйгеля отдать ему должок.

Дарберну Ильсан сообщать, конечно, не стал. Вначале добыть информацию, где эти разбойники обосновались, а вот потом можно и преподнести шурину плоды его стараний. Парень оказался крепким орешком. Только после того, как ему стали прижигать отрубленные ступни, наконец, раскололся. Но то, что молодой лесовик рассказал, совсем не устроило маркиза. Эти бандиты его обманули. После того, как парень отправился в Каркел, лесовики должны были уйти из Таренского графства в Амарис. Но где они там собирались обосноваться, парень не знал.

По его словам, он вместе с Акси, забрав двести золотых, должен был остановиться на постой на постоялом дворе, что стоит на дороге, ведущей из Гендована в Лоэрн, минуя Амарис. А это где – то на землях, примыкающих к каменистой пустыне. Дорога не пользовалась популярностью, разве что в летнее время. А в сезон осенних дождей становилась почти непроходимой из – за своей разбитости. Где решат остановиться лесовики, оставалось только гадать. Не будешь же прочесывать весь юг Амарисского герцогства? Оно хоть и считается союзником Ларску, но активной помощи от местного герцога Дарберн так и не дождался.

Так и не добившись от замученного парня желаемого, Ильсан пошел к Дарберну и рассказал ему все, представив, конечно, историю в выгодном для себя свете. Но Дарберн неожиданно разозлился, накричал и прогнал Ильсана. Говорить Сашке всю правду было нельзя, тот еще до сих пор был слаб. Дарберн поделился только с Хелгом. Тот мрачно выслушал и сказал:

– Милорд, значит, Акси везти мне.

– Но ей сейчас говорить про смерть брата нельзя, ты это понимаешь?

– Да, милорд. Расскажу, когда прибудем на место.

– Возьми с собой всю оставшуюся сотню, парни уже немного пообтесались. Конечно, с погибшими не сравнить, но ведь и те два года назад были тоже такими же новичками.

– Милорд, взять, конечно, можно. И парням поездка пойдет на пользу, но на встречу пойду без них.

– Ты что, очумел?!

– Милорд, судите сами. Риума нет. Вместо него прибывают шестьдесят солдат. Что подумают лесовики? Пойдут они на встречу? Нет. Поэтому парней оставлю где – нибудь в стороне, сам пойду один. С Акси, конечно.

– Хелг, этот Ламинт может отомстить за смерть сына. Ты это понимаешь?

– Понимаю, милорд, но другого выхода нет.

– Ах, этот Ильсан! Что же он натворил!.. Но пойдешь на встречу только в крайнем случае. Это приказ. Оставишь Акси с деньгами на постоялом дворе, сам же с парнями будешь ждать Эйгеля. И вот еще что… Возьмешь на сто золотых больше. Впрок. Акси скажешь, что Риум остается у нас в заложниках до тех пор пока не получим взамен Эйгеля. Но сами вносим за Риума залог в пятьдесят монет. Сумма достаточная. Как только Риум к ним вернется, деньги они возвратят.

– Но он же мертв.

– Пусть они этого не знают. Пятьдесят золотых останутся у них. Потом им как – нибудь скажем. Все понял?

– Да, милорд. Исполню.

– И без риска. Брату нужен верный командир личной сотни живым, а не мертвым…

Прощание с Акси произошло как – то скомкано, не так, как хотелось бы, наверное, обоим. Оба чувствовали себя скованно, говорили вежливые, но ничего не значащие слова. А потом Сашка и вовсе замолчал, не зная, что сказать еще и не понимая, что же такое происходит с ним. Хотя нет, это из – за ранения и долгого лечения, решил он. А когда за Акси пришли и она, не оборачиваясь, ушла, Сашка и вовсе замеланхолил. Даже поставленные пронырливыми лекарями пиявки не избавили его от хандры. Так прошел день, два, почти седьмица. А потом навязчивые и суетливые, постоянно мелькающие перед глазами, но в тоже время пытающиеся показать свою важность лекари его так взбесили, что Сашка их прогнал, запретив появляться перед глазами. А сам быстро пошел на поправку. Ему просто надоело валяться больным.

Хелг, получив в казне триста золотых монет и взяв свою неполную сотню, вместе с Акси выехал на запад. Вначале, к Амарису, а затем, не въезжая в герцогский город, повернул по разбитой и начавшей раскисать от зарядивших осенних дождей дороге на юг.

Хорошо, что местный герцог считался ларским союзником, это знали все его вассалы, потому Хелгу удалось избавиться от трудностей при встрече с амарисскими баронскими, а один раз даже графским отрядами. Куда мог ехать ларский отряд? Явно не в Гендован, прямая дорога туда шла на запад. Значит, либо на юго – западные земли Лоэрнского королевства, либо еще дальше на юг, в Хаммий. Что за дела могли двигать юного ларско – каркельского барона? Некоторые, наиболее навязчивые аристократы, сумевшие затащить ларский отряд переночевать в свой замок, пытались это выяснить, но всегда безуспешно. Хелг без особого желания принимал такие предложения, понимая, что теряет на этом время. Но с ним была юная девушка, хотя совсем не изнеженная, даже наоборот, привычная жить в лесу, но стояла дождливая осень и ночевать на голой земле, без риска ей заболеть, пробовать не хотелось.

Через две седьмицы после выезда из Каркела появился и нужный им постоялый двор. Не доезжая до него, Хелг оставил своих парней близ дороги, а сам довез Акси до конечной цели. Никого из знакомых здесь она не увидела. Впрочем, этого и следовало ожидать. Лесовики, наверное, пошлют человека, когда убедятся, что опасности быть захваченными, нет.

Сняв для Акси комнату, Хелг передал ей двести три золотых монеты – сумма выкупа Эйгеля, а также оружия самого Хелга, оставленного ему лесовиками. К этой сумме он добавил еще пятьдесят монет, объяснив, что это сумма залога за Риума, оставленного его светлостью графом Дарберном Ларским в качестве заложника возвращения лесовиками Эйгеля. Акси вначале немного расстроилась, даже удивилась, почему в Каркеле ей не дали повидаться с братом, а потом согласилась с объяснениями Хелга. В самом деле, а вдруг лесовики, получив выкуп, не захотят освобождать Эйгеля? Хелг же не знает, что ее отец дал слово освободить Эйгеля, а слово он свое держит.

Пятьдесят золотых в качестве залога возвращения Риума – сумма очень даже большая. Это цена выкупа графа. Вот как Дарберн оценивает ее брата! Акси даже пришла в хорошее настроение, которое ее покинуло при отъезде из Каркела. Неужели ей понравилось жить в графском замке, под надежной крышей, с постоянно снующими взад – вперед людьми? Или была иная причина огорчения из – за отъезда?

Так и не узнав ответ на этот вопрос, Акси стала с нетерпением ждать появления человека из их поселка. Теперь уже бывшего, покинутого. Надолго ли? Не придется ли сейчас постоянно кочевать по лесам Атлантиса? Или ее отец с соседями решат где – нибудь обосноваться окончательно? Денег, чтобы неплохо обстроиться на новом месте, теперь в достатке. Вот они, двести пятьдесят три золотых монеты. Хотя нет, пятьдесят из них придется вернуть. Это залог за ее старшего брата. И почему он ее не навестил в Каркеле? Наверное, держат в каком – нибудь баронском замке. У того же Хелга. Надо же, ровесник ее Риума, а уже барон. И родом почти из простых. Не совсем, конечно. Хелг из дворян, но всего во втором колене. И Ксандр, он еще моложе Хелга, а говорят, столько повидал и натерпелся. Она сама же видела его спину. Вот ужас – то! Бедненький. Граф, а совсем не высокомерный.

Его старшего брата, графа Дарберна, она немного побаивалась, а брата его жены, маркиза Ильсана, сразу же невзлюбила. Чувствовалось, что это взаимно. Очень даже было заметно. Возникало стойкое убеждение, что этот маркиз считает ее каким – то пустым местом. И нижнюю губу постоянно выпячивает. Презирает что ли? Но несколько раз замечала, что взгляд маркиза менялся, его глаза как – то по – особенному смотрели на нее. И не сколько на лицо, сколько на фигуру, а губы вдруг как – то плотоядно оскаливались.

Вот Хелг, тот вел с ней совсем по – другому. В первые дни – сухо и деловито, а потом, когда опасность для жизни графа явно пошла на спад, стал заметно веселей. В Каркеле и вовсе часто шутил. А вот граф Ксандр для нее остался загадкой. Понятно, что вначале ему было не до чего, с такой – то раной, а потом, когда дело пошло на поправку, был то общительным, то почему – то замыкался. Мог быть веселым, а мог и грустным. Но чего не было в отношении нее, так это гонора. У Хелга, кстати, тоже. Странно. И удивительно. Но и Хелг сейчас тоже изменился. Как только выехали из каркельского замка, его как подменили. Мрачный стал и, как ей показалось, почему – то нервный. Из – за того, что приходится ехать по чужим землям? Или думает, что ее отец его обманет, деньги возьмет, а их парня не вернет?

Так, в размышлениях, прошла седьмица, наконец, на постоялом дворе появился Эрнус – парень из их поселка. На дело с собой его не брали по причине того, что правая рука почти не работала – последствие встречи с медведем полтора года назад. Тогда нашли берлогу с залегшим на зимнюю спячку медведем, думали, что всем скопом запросто его одолеют, но пущенные стрелы только разозлили медведя, тот бросился на охотников, выставивших рогатины, и Эрнусу не повезло, сил справиться с такой тушей оказалось мало. С тех пор Эрнус на охоту, что на зверей, что на людей, не ходил. А как посланец вполне был уместен.

Эрнус увел Акси с постоялого двора, к новому месту их поселка шли долго, до самой темноты. Новое место Акси не понравилось. И поляна была меньше и избы еще не обжиты, весь скарб с собой взять не удалось. Акси боялась, что из – за переезда потеряется ее рогатый шлем, но нет – вот он, Вири им играет. И еще таскает за собой новую игрушку – маленькую фигурку рогатого воина, ее нашли в подсумке у графа Ксандра. Отец, помня, что рогатый шлем, на который положил глаз ее младший брат, пришлось отдать Акси, на этот раз новую игрушку отдал Вири.

Известие, что Риума оставили заложником, Ламинт встретил хмуро. Хотя что – то такое он мог предположить. Не любят эти аристократы, когда играют не по их правилам. Вот и сейчас, видимо, решили показать, что они такие важные господа и всё должно быть по их слову. Пятьдесят золотых монет, полученных в качестве залога за Риума, Ламинта немного успокоили, даже не немного, ведь за простого лесовика получить сумму, равную сумме, даваемой за графа, это же здорово. Именно так отреагировали на полученные в залог деньги их соседи, тоже присутствующие при встрече. А как иначе? С двухсот золотых за Эйгеля семье Ламинта должно достаться шестьдесят монет, а остальные деньги – это доля их соседей. Удачно они провернули это дело, пусть и ценой ухода с насиженного места.

Эйгеля, находящегося под запором в свежесрубленной баньке, на следующее утро отправили к ларским солдатам, так и стоявшим близ дороги неподалеку от постоялого двора. Эйгель был сам не свой. Получается, что за него выплатили двести золотых монет! Он совсем на это не рассчитывал. Эйгель, конечно, слышал обещание Хелга, но ведь Хелг совсем не решал такие вопросы. Решать мог Ксандр, но он тяжело ранен. Эйгель первым делом, когда его отправляли на свободу, спросил о состоянии Ксандра, ведь тот был в очень тяжелом состоянии, когда Эйгеля увели лесовики. Если не Хелг и не Ксандр, значит, деньги дал милорд Дарберн. Больше некому.

Эйгель регулярно видел ларского графа, ведь парень состоял на службе в личной сотне графа, пусть и на самой низшей должности. За все время милорд Дарберн ни разу не обратился к нему, хотя для солдат своей личной сотни время находил, пусть и изредка, но перебрасывался парой слов. Эйгель помнил, с какой неприязнью отнесся граф к Эйгелю два с лишним года тому назад, когда казнили его старшего брата. И, кстати, милорд Дарберн, обещал казнить и его, Эйгеля. Но передумал. Ксандр заступился, ясное дело. Но неприязненное отношение к себе Эйгель если и не замечал, то чувствовал. Или хотел чувствовать. И вот теперь, получается, граф Дарберн заплатил за него, простолюдина, сумму, равную сумме цены за четырех графов.

Эйгель хотел расспросить про подробности у милорда Хелга, но взглянув на его мрачное лицо, передумал. Сердится за то, что ему пришлось пообещать заплатить такой выкуп? И нагоняй, наверное, получил от графа. Эйгель ограничился только вопросом о самочувствии милорда Ксандра.

– Идет на поправку, – коротко ответил Хелг, отдав солдатам приказ быстро собрать лагерь и, несмотря на то, что наступал вечер, двинуться в обратный путь.

Ехали быстро, насколько это было возможно. Ведь дорога превратилась в сплошную грязь, осень стояла в самом разгаре, мелкий нудный дождик моросил, почти не переставая. Из – за этого, несмотря на то, что торопились, до Каркела добирались две седьмицы. Хелг вернул в казну сорок с лишним монет, оставшихся от поездки, граф Дарберн хмуро выслушал его отчет, и уже прощаясь, неожиданно сказал:

– Как мне теперь все рассказать Сашке? Не знаю.

Хелг, направляясь к выходу, остановился и, взглянув на осунувшегося графа, ответил:

– Милорд, разрешите?

– Да, конечно. Ты ведь теперь барон. Слушаю.

– Милорд, я знаю его светлость уже давно, хотя и не так хорошо, как вы. Сказать правду надо. Только что будет потом? Милорд Ксандр в последнее время, как я его видел, изменился. Это не бросается в глаза, но это так. Милорд, не подумайте, что я пользуюсь случаем и хочу как – то навредить милорду Ильсану, ведь у меня с ним не очень хорошие отношения, но…

– Я и не думаю. А то, что ты пытаешься сейчас сказать, я и сам это знаю. Сашке нельзя встречаться с Ильсаном после того, как я ему все расскажу. Так?

– Да, милорд.

Дарберн тяжело вздохнул.

– Вначале поговорю с Ильсаном. Тебе, кстати, не встретился отряд из Гендована?

– Нет, милорд.

– Отец Ильсана и… Эльзины… послал в помощь еще четыреста солдат. Люди как раз нам нужны, но, боюсь, что может быть плохо, если они успеют добраться до Каркела. Их будет уже пятьсот солдат, большая сила. И если Сашка сцепится с Ильсаном…

– Милорд, простите за бестактность и наглость… Ильсана надо отправить обратно в Гендован и как можно скорей.

– Да, – снова вздохнул Дарберн…

На следующий день в послеполуденное время графский замок пришел в движение. Гендованская сотня садилась на коней. Маркиз Ильсан, раскрасневшийся и возбужденный, покрикивал на мешающихся солдат, а барон Унгин мрачно покусывал усы. Вскоре гендованцы рысью выехали за ворота замка, возвращаясь к себе в Гендован.

А днем следующего дня Дарберн решился на разговор с братом.

– Что, действительно, гендованцы уехали к себе? Я думал, что они только до Ларска. А ты почему снова такой мрачный? С каждым днем все мрачней и мрачней. Ну – ка говори, что там у тебя!

– У нас с тобой.

– Лоэрнцы зашевелились? Или Пирен?