Текст книги "Винодел"
Автор книги: Алан Джекобсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)
Брикс растерялся.
– Я, если честно, не знаю, что делать с этой версией, но не будем сбрасывать ее со счетов. Наш НЕПО мог разбираться в судебной медицине. Возможно, он работает патологоанатомом.
Вейл пожала плечами.
– Возможно. Или судмедэкспертом.
На Аарона устремились любопытные взгляды.
Брикс снова обратился к Люго:
– И этим тоже займись. Если надо, возьми кого-нибудь в помощники. Проверь всех жителей региона, которые получили соответствующее образование. Включая тех, что работают у нас. – Он взглянул на Аарона. – Выясни, кто стоит на учете в психиатрических клиниках, у кого проблемы с наркотиками, склонность к насилию…
– Понял, – откликнулся Люго.
Заговорил Фуллер:
– Мы уже знаем, что этих двух и ту, из Валлехо, прикончил один парень. Если мы обнаружим сходства в виктимологии этих трех женщин, то все станет ясно: вот он, наш НЕПО.
Вейл неуверенно поморщилась.
– Ну… Я бы сказала так: женщин, скорее всего, убил один и тот же человек, а сравнительная виктимология может помочь нам его идентифицировать.
Фуллер закатил глаза, словно умоляя Вейл не цепляться к словам.
– Я бы хотела вернуться к вопросу доступа, – сказала она. – Это может оказаться тем самым общим знаменателем, который мы ищем.
В дверь постучали, и в комнату вошли Берт Гордон и Арт Руни. Вейл не сдержала улыбки: появление Руни привнесло ощущение спокойствия и уюта.
Брикс кивком пригласил их присаживаться, а когда они повиновались, отвернулся к доске и написал: «Жертва № 2 Урсула Роббинс – Рэй Люго». Вернувшись к столу, он сказал:
– Я бы хотел поблагодарить спецагента Руни за то, что он уделил нам свое драгоценное время.
– В нашем отделе очень дорожат Карен Вейл, – растягивая гласные на южный манер, объяснил Руни. – И когда кто-то пытается ее поджарить, у меня портится настроение. И я как специалист, посвятивший девятнадцать лет жизни изучению поджогов и бомбежек, постараюсь помочь вам выяснить, кто это сделал.
– Вы только не обижайтесь, – сказал Фуллер, – но зачем вы сюда приехали? Я хочу сказать, вы же занимаетесь серийными поджигателями. А этот парень, вполне возможно, устроил единственный пожар в своей жизни.
– Всего один, – понимающе кивнул Руни. – Я вижу, к чему вы клоните. Дескать, всего один пожар, зачем поднимать шум, так?
Расплывшись в улыбке, он откинулся на спинку кресла. Внешность его внушала уважение: военный бобрик на голове, словно бы вырезанные стамеской черты лица, подтянутая фигура. Для того чтобы представлять собой угрозу, ему необязательно было непосредственно угрожать.
– Как тебя зовут, сынок?
– Скотт Фуллер. Детектив Скотт Фуллер.
– Очень приятно. Можно понять, почему мой приход тебя озадачил. И я вовсе не обиделся на твой вопрос, я понимаю, что ты задал его исключительно от недостатка информации. – Руни не спеша поднялся. – Я работаю на БКАТО, Бюро по контролю за алкоголем, табачными изделиями и огнестрельным оружием. Видишь ли, мы занимаемся алкоголем, а это винный регион, так что ты мог бы подумать, что это как-то связано. Но нет, не это меня сюда привело. Дальше идет табак – само собой, он тоже ни при чем. Остается последняя буква в аббревиатуре. Огнестрельное оружие. Под это определение подпадают и бомбы, и взрывные устройства, и террористические атаки, и умышленные поджоги. – Руни ухватился за спинку кресла мощными ручищами. – А теперь, сынок, я бы хотел задать тебе один вопрос. Где в названии моей организации слово «серийный»?
Он уставился на Фуллера, который явно боролся с желанием отвести глаза. Губы его сжались.
Одним-единственным взглядом на Руни Вейл сумела сказать целых две фразы, одну – с завистью, другую – с облегчением: «Черт, вот бы мне так научиться!» и «Боже, как же хорошо, что ты мне друг, а не враг».
– Так вот, – продолжал Руни, – позволь мне вернуться к своей мысли. Я не только агент БКАТО, я еще и эксперт-криминалист, судебный психолог. Это важное уточнение, потому что ФБР поджогами не занимается, а БКАТО – за милую душу. Напомню невнимательному детективу Фуллеру, что на то нам и дано окончание «…и огнестрельным оружием». – Он подошел к доске и, указав на маркер, спросил: – Можно на минутку?
Брикс протянул ему маркер. Сняв колпачок, Руни поднес маркер к пустому участку доски.
– Я попробую объяснить вам, что за человек, скорее всего, совершил данное преступление. Проблема заключается в том, что поджогам не уделяют должного внимания. Но мы все-таки кое-что почерпнули из допросов поджигателей и трудов ученых, которые таки уделили им внимание. Мало-помалу мы составили типологию подобных преступников. Типология эта базируется, главным образом, на мотивации – мотивах, стоящих за поджогами. Этот пожар мы относим к умышленным, потому что он отвечает трем основным критериям. – Руни раскрыл ладонь и принялся загибать пальцы. – Во-первых, сгорела некая недвижимость. Во-вторых, пожар начался из-за некоего зажигательного вещества, остатки которого обнаружили на месте преступления. В-третьих, поджог был совершен злонамеренно, с целью уничтожения чего-либо или кого-либо. Я только что вернулся с места преступления и, исходя из того, что я там увидел и о чем рассказал мне детектив Гордон, с полной уверенностью отношу этот пожар к поджогам. – Резко развернувшись, он спросил: – Я прав, детектив Гордон?
– Да.
– Посмотрим, что нам известно на данный момент, – продолжал Руни. – Вскоре после того, как детектив Эрнандес покинул гостиницу, оставив агента Вейл одну в номере, началось возгорание. Канистру из-под бензина мы нашли за зданием, на территории, которая не просматривается ни из соседнего номера, ни с парковки, ни из близстоящих зданий. Рядом мы обнаружили зажигалку, которой, судя по всему, и был подожжен бензин. Помимо этих предметов мы обнаружили нечто, с трудом поддающееся объяснению.
Руни кивком попросил Гордона продолжить.
Тот задумчиво почесал макушку.
– Да, странная штука, черт побери… Вокруг здания обозначена зона, которая служила барьером для пламени. – Сделав театральную паузу, он договорил: – Земля в этой зоне была обработана по краям химикатом, препятствующим распространению огня.
– Значит, он хотел, чтобы огонь не вышел за пределы этого здания? – уточнила Диксон.
Гордон кивнул.
– Похоже на то. Что касается этого химиката, то ничего особенного он собой не представляет. Из лаборатории результаты еще не пришли, но мне кажется, что это обычная пена из огнетушителя, которую можно купить где угодно. Ею обычно гасят загоревшиеся кустарники и траву.
– Итак, – снова заговорил Руни, – вооружившись этой информацией, давайте поговорим о том, что нам известно об устроителях подобных пожаров. Мы привыкли делить их на несколько категорий согласно мотивировкам: вандализм, пиромания, месть, сокрытие следов преступления, личная выгода, экстремизм. Пояснять, думаю, ничего не надо.
– Пиромания? – переспросила Диксон.
– Ну, им в кайф что-нибудь поджечь. Иногда они просто хотят выброса адреналина, иногда ищут внимания и признания, иногда даже получают сексуальное удовлетворение. Хотя сексуальный компонент – это все-таки большая редкость.
– То есть вы хотите сказать, что мы должны рассмотреть все потенциальные мотивы, исключить самые маловероятные и таким образом сузить круг подозреваемых до лиц, у кого мог быть последний оставшийся?
– Это один вариант, – сказала Вейл. – Но чем гоняться за двумя зайцами одновременно, при этом еще и пытаясь поймать нашего винного убийцу, не лучше ли прибегнуть к простой логике? Тогда мы сразу исключим сокрытие следов преступления и экстремизм. Никакого другого преступления в моей гостинице совершено не было. И, если я не ошибаюсь, никакого социального, религиозного или политического конфликта тоже не назревало. Я ничего не упустила?
– Вроде бы нет, – сказал Брикс и обвел комнату взглядом. Все молчали.
– Если бы он, допустим, хотел получить страховку, то к чему было сжигать только один корпус? – спросил Рэй Люго.
– Нелогично, согласен, – сказал Руни. – Но все-таки стоит проверить, не было ли у хозяев финансовых трудностей. Может, кто-то из партнеров точил на них зуб? Может, кто-то хотел перекупить гостиницу, а они не стали продавать? Кому мог быть выгоден пожар? Архитектору или подрядчику, предлагавшему отремонтировать здание, но получившему отказ? Надо проработать все версии. Помните: поджигатель не рассчитывает, что мы его поймаем. Он думает, что не оставил никаких следов.
– Да, но… – Вейл, не договорив, покачала головой. – Зачем было прикладывать столько усилий, чтобы уберечь от огня другие постройки?
– Очень важный вопрос, но ответ на него мы сейчас дать не можем, – сказал Руни. – Рано или поздно мы все узнаем, но пока это будет лишь надпись на доске. – И он написал на доске слово «Поджог», а ниже – вопрос, заданный Вейл. – Также не стоит забывать, что я описал вам поджоги в самых общих чертах. У каждой категории есть подкатегории. Более того, бывают и преступники с комбинированной мотивацией. Но пока что давайте не будем усложнять. Будем вычеркивать лишние факторы по мере накопления информации.
Фуллер подался вперед и уперся локтями в стол.
– Раз уж вы судебный психолог и составлять психологические портреты – ваша работа, может, хоть намекнете, кого нам искать?
– Скотт, ты ставишь человека в неловкое положение, – не выдержала Вейл.
Руни примирительно поднял руку.
– Нет-нет, вполне закономерный вопрос. – Он ненадолго задумался, скрестив руки на груди. – Если опираться на статистику, следует искать молодого белого парня, в возрастной группе от восемнадцати до тридцати, со скверной историей супружеской жизни – так принято выражаться, когда речь идет о людях склочных, неуживчивых, часто расстававшихся с партнерами и ссорившихся с друзьями и родственниками. Скорее всего, у него средний уровень интеллекта, не исключено, что выше среднего; как минимум до старших классов он в школе доучился. Существует пятидесятипроцентная вероятность, что у него на теле одна или несколько татуировок.
– А приводы у него имеются? – спросил Брикс.
– Шансы велики. Примерно девяносто процентов гарантии, что его арестовывали по уголовной статье, свыше шестидесяти – что арестовывали неоднократно. Так что, пожалуй, лучше всего начать с этого: поискать бывших осужденных, у которых был мотив сжечь гостиницу… или агента Вейл.
– Кстати говоря, – вмешалась Вейл, – вы ничего не узнали о двери в мой номер?
– В смысле? – уточнил Гордон.
– Я не уверена, но мне показалось, что ее заблокировали. Я не смогла ее открыть.
– Здание сгорело практически дотла, что уж говорить о двери. Но мы можем съездить еще разок. Ты уверена, что дверь заблокировали?
– Сами понимаете, мне было очень страшно. Ручка была раскалена. Я обожглась. – Она украдкой поглядела на ладонь. Краснота еще не сошла, кожа болела, но ничего серьезного. – Я не уверена ни в чем, но открыть я ее не смогла.
– Надо бы проверить, – сказал Брикс Гордону. – Еще что-нибудь добавите? – обратился он уже к Руни.
Но ответила за него Вейл:
– Скорее всего, он провел какое-то время в госучреждении. Не обязательно в тюрьме – это может быть сиротский приют, колония для несовершеннолетних или даже психиатрическая лечебница.
– Но, – сказал Руни, – в отличие от серийных убийц, большинство поджигателей выросли в нормальных полных семьях.
– Отрадно слышать, – съязвила Диксон. – Какой-то, значит, произошел сбой.
– Я вам больше скажу, – продолжал Руни. – Всего по стране раскрывается примерно двадцать процентов поджогов. Так что работенка предстоит не из легких. – Отдав маркер Бриксу, он вернулся на место. – Если мы выясним, что это не первый его пожар, то колонка «дано» в нашей задаче вырастет. Тогда он окажется серийным преступником, а у них свои особенности, которые тоже можно использовать в розыскных мероприятиях.
– Например? – поинтересовался Фуллер.
– Например, следующее: большинство серийных поджигателей добираются до места преступления пешком и живут примерно в двух милях от него, следовательно, хорошо ориентируются на местности. Примерно треть остается на месте, а четверть прячется где-то неподалеку и наблюдает за работой пожарной бригады. Уходят только сорок процентов.
– Но, – подхватил Гордон, – практически все возвращаются на место преступления, хотя срок может варьироваться от суток до недели. Поэтому мы поручили нашему человеку под прикрытием следить за пепелищем.
– Да, если кому-то интересно, постояльцев расселили по другим гостиницам, – сказал Брикс.
– Мы исходим из предположения, – сказал Руни, – что это обыкновенный поджигатель. Но если единственной его целью было убить Карен Вейл, то всем нашим гипотезам грош цена.
В комнате повисла тишина, все задумались над услышанным.
– Вопросы будут? – спросил наконец Руни.
Руку поднял один Фуллер.
– Да, у меня есть вопрос. Вы надолго к нам?
– Нет. Я сейчас еду в Сан-Франциско, а оттуда лечу обратно в Квонтико. Но вы всегда можете связаться со мной по мобильному. – Он выждал какое-то время, но вопросов больше не прозвучало. – Карен, проводишь меня?
Вейл встала с кресла, а Руни пожал Гордону руку.
– Приятно было познакомиться, детектив. Пожалуйста, держите меня в курсе дела. И если вам что-нибудь понадобится от БКАТО – обращайтесь не задумываясь.
– Большое спасибо.
– Ах да, чуть не забыл. К вам уже едет агент из сан-францисского подразделения БКАТО. Я буду очень признателен, если вы включите его в свою опергруппу. Его зовут Остин Манн. – Он сверился с часами. – Должен приехать с минуты на…
Он умолк, заслышав стук в дверь.
– Открыто! – крикнул Брикс.
За распахнувшейся дверью оказался мужчина в деловом костюме, среднего роста, широкоплечий и коренастый. Он кивнул Руни.
– Извините, если перебил.
– Это агент Манн, – сказал Руни и представил всех собравшихся.
Вейл тотчас заметила, что на левой щеке у Манна шрам, а вместо левой кисти протез. Это было по меньшей мере странно. Вейл казалось, что с такими поражениями людей должны отправлять на пенсию. С другой стороны, ей попадались агенты, которым разрешали продолжать работу даже с очень серьезными травмами, но случалось это редко и только в исключительных случаях.
В одном сомневаться не приходилось: если у агента БКАТО не хватало конечности, значит, ее оторвало при попытке обезвредить самодельное взрывное устройство.
– Агент Вейл – это вы? – спросил Манн.
– Да, можно просто Карен. Очень приятно.
– Карен собиралась проводить меня до машины. Ты тут сам разберешься?
– Надеюсь, ребята помогут. – Манн пожал Руни руку. – Как только вернешься домой, я дам тебе знать, какие у нас новости.
Вейл прицепила новый значок к ремню, забрала со стола свой конверт и вышла с Руни из конференц-зала. Когда они оказались на улице, он вынул из кармана пиджака новенький «блэкберри».
– Он уже активирован, можешь пользоваться. Номер остался тот же.
Она включила аппарат и дождалась, пока система загрузится.
– Спасибо.
– Ты смотри, с этим Фуллером надо держать ухо востро, – предупредил ее Руни. – Я таких нахалов знаю: думают, что им учиться уже нечему, а до звания дослужились то ли по дружбе, то ли папочка устроил. Хотя бывает, что и то и другое. Книг начитаются, а сами штабисты, не воевали ни разу.
Вейл поразила проницательность Руни. Она всегда знала, что он мастер своего дела, но чтобы до такой степени…
– Короче, не нравится он мне, – заключил Руни. – Из-за него могут быть проблемы.
– Я учту. А что вы скажете об Остине Манне?
– Чертовски классный агент. На редкость преданный своему делу.
Он кивнул водителю машины с эмблемой ФБР, который подъезжал к ним с другой стороны улицы. Вейл поняла, что этот человек и повезет его в аэропорт.
– Ты наверняка заметила протез, – сказал Руни. – Ранен при исполнении, обезвреживал бомбу. Повезло еще, что одной рукой отделался. Мы с ним когда-то вместе работали в Северной Каролине. Я видел, как… это произошло. Надеюсь, ты ничего подобного в жизни не увидишь. Кошмар. Такой парень, просто кремень, а визжал как резаный. – Он удрученно покачал головой. – В общем, да. Его перевели в Сан-Франциско, и все у него хорошо. Он доволен жизнью.
Темно-синий «форд» остановился у бордюра.
– А этот протез… Это только кисть или вся рука целиком?
– Что?
– У агента Манна. Ему оторвало руку полностью?
Руни подозрительно прищурился.
– Кисть и предплечье. А что?
Вейл задумалась – и, пожалуй, на пару секунд дольше, чем следовало.
– Карен, в чем дело?
Она рассмеялась и отмахнулась от него.
– Да ерунда. Просто устала.
Руни осторожно похлопал Вейл по плечу.
– Я хочу, чтобы ты вернулась в Квонтико целой и невредимой, поняла меня? Никаких пожаров, никаких передряг, в которые ты вечно ввязываешься.
– Арт, вы на что-то намекаете?
– Намекаю? Черта с два! Твой послужной список говорит сам за себя. – Он шагнул с бордюра и открыл дверцу автомобиля. – Увидимся дома. Уже совсем скоро.
…двадцать втораяВейл проводила взглядом машину, которая, описав дугу, вскоре исчезла из виду. Руни ей всегда нравился, и она, будучи лет на двенадцать моложе, относилась к нему как к старшему брату. Больше она так ни к кому из коллег не относилась, а по большому счету – ни к кому в принципе.
Но протез Остина Манна не давал ей покоя. Давить трахею с помощью искусственной руки было бы гораздо проще. Надо будет обдумать это как следует. Ее ментор только что поручился за нее агенту БКАТО, и меньше всего ей хотелось сейчас подозревать коллегу – притом коллегу с великолепным резюме – и докладывать о своих подозрениях Руни.
Направившись было обратно, она вдруг поняла, что до сих пор держит в руках конверт, который ей дал Брикс. Ее имя было напечатано на лазерном принтере. Распечатав письмо, она пошла вверх по лестнице, читая на ходу.
«Привет, агент Вейл! Ты меня не знаешь, но, думаю, очень хотела бы познакомиться. Я знаю, что ты составляешь психологические портреты и тебя сюда привезли, чтобы помочь найти убийцу женщины из винной пещеры. Я также знаю, что женщину из Валлехо и еще одну, зарытую в старинной пещере, вы тоже нашли. По-моему, изящное было решение, согласна? Столько лет уже ходят разговоры, что надо бы выкопать эти марочные вина. Вот мне и подумалось, что мою работу рано или поздно увидят и оценят. Только случилось это скорее рано, чем поздно. Мне хотелось, чтобы это был настоящий сюрприз, нечто вроде „ни хрена себе!“. Чтобы все переполошились и принялись кричать: „Боже мой, еще одна жертва маньяка!“ Вы все небось только обо мне и думаете, только обо мне и говорите. И ты, и лейтенант Брикс, и детектив Фуллер, и следователь Диксон, и сержант Люго, и все остальные, которых вы подключите. Чем больше, тем лучше. Лишних рук не будет. Не стану отнимать у тебя время: как-то нехорошо тратить впустую деньги налогоплательщиков. Давай договоримся: мы будем сотрудничать, но ты должна соблюдать некоторые условия. Ты сидишь?»
Нет, агент Вейл точно не сидела – она вихрем летела по ступенькам. Распахнув двери, она чиркнула карточкой по сенсору, добежала до конференц-зала и, ворвавшись внутрь, протянула письмо – задыхаясь и кашляя, как курильщица с нормой две пачки в день.
Все взгляды вмиг обратились на нее, и неудивительно, учитывая, что ее надсадный кашель заглушил все прочие звуки.
– Как вы себя чувствуете? – спросил Манн, помогая ей присесть.
Брикс подал ей чашку воды. Удерживая конверт подальше от себя, чтобы уберечь микрочастицы на бумаге, она свободной рукой взяла чашку и постаралась глотнуть в перерывах между приступами. Как только спазм миновал, она попросила перчатки.
– Это письмо от убийцы.
Люго вытащил из кармана смятую латексную перчатку, и Вейл натянула ее на руку.
– Надо дать Мэтту Аарону образец моих отпечатков, а то я держала письмо, пока не поняла, от кого оно.
С этого момента к письму могла прикасаться только Вейл. И только рукой в перчатке.
– Надо обязательно снять «пальчики». На бумаге можно поискать его ДНК, на клейкой полоске – слюну. Ваша лаборатория умеет работать с ДНК?
– Справимся, – заверила ее Диксон и, указав на письмо, задала неизбежный вопрос: – Что там написано?
Вейл дочитала до того момента, на котором остановилась сама. Затем продолжила:
«Я хочу, чтобы о проделанной мною работе узнали СМИ. Называйте меня Давильщик из Напы. Поняла шутку? Я давлю горла, как виноград. Остроумно, по-моему. Дальше. Чтобы я понял, что ты принимаешь мои условия, ты попросишь газету поместить особую статью на первую полосу. В заголовке должно быть мое новое имя. Сделаешь это – выдвину оставшиеся требования. Ах да, я же должен что-то сделать в ответ. Я перестану убивать. Договорились? Справедливо? По-моему тоже. Итак, завтрашний выпуск „Вестника долины Напа“. Плюс статья на сайте, на домашней странице, первая полоса. Времени у тебя до полудня».
– Откуда это у тебя?'– спросила Диксон.
Брикс подошел к телефону.
– Хороший вопрос. – В трубку он сказал: – Кто-то принес конверт, адресованный специальному агенту Карен Вейл, вчера вечером или сегодня утром. Мне нужно узнать, кто это был. – Послушав собеседника несколько секунд, он подтвердил: – Да, именно. Проверьте записи со всех камер слежения и немедленно свяжитесь со мной. Письмо принес убийца, которого мы ищем… Да, он. Он был в этом здании, черт побери! – Брикс швырнул трубку на рычаг. – Господи…
– Он приходил сюда! – возмутился Люго. – Этот ублюдок был прямо у нас под носом, а мы даже не заметили.
– Ну и нахал! – поддержала его Диксон.
– Все сходится, – сказал Фуллер. – Убийцы нарциссического типа чувствуют себя неуязвимыми. Он же лучше всех. Ему никто и в подметки не годится. Мы его поймать не сможем. Правильно, Карен?
Вейл кивнула.
– Да, в общем правильно.
– Остается вопрос, – сказала Диксон, – что нам делать с его требованиями?
Манн уточнил:
– И это только один из вопросов. Мог ли наш НЕПО совершить поджог? Для привлечения внимания.
Вейл посмотрела на Манна, анализируя язык его тела, его манеры. Если он и НЕПО – один и тот же человек, то он никак себя не выдавал.
– Если это он, – рассуждала Диксон, – то зачем ему писать человеку, которого он якобы убил? Если бы у него все получилось, она была бы мертва.
– Мы еще не уверены на сто процентов, что дверь заблокировали, – напомнил Брикс. – А может, он прятался неподалеку. Увидел, что она выжила, и принес письмо уже после.
Диксон неуверенно кивнула.
– Вернемся к моему вопросу, – напомнил Манн. – Это один и тот же человек?
Брови Вейл приподнялись.
– Вполне возможно. Хотя поджоги и серийные убийства редко пересекаются. С другой стороны, чем дольше я этим занимаюсь, тем больше убеждаюсь: нельзя закрывать глаза на новые, ранее не виденные, непонятные поведенческие паттерны. Если мы с чем-то не сталкивались, это еще не означает, что такого не бывает в принципе. Мы неоднократно обсуждали это с моими коллегами. Нам всем хочется наклеить на преступников привычные ярлыки, но кое-кто не укладывается в наши матрицы. И этот Давильщик может быть как раз таким.
– Тогда вернемся ко второмувопросу, – сказала Диксон. – Выполнять нам его требования или нет?
– И да и нет, – ответила Вейл. – Выполнить, но лишь в той степени, чтобы продолжить общение. Мы будем вести переговоры. Главное – чтобы он не замолкал. Чем больше мы о нем узнаем, тем лучше. В какой-то момент он проколется, и эта невольно выданная информация может привести нас к нему.
Брикс обвел комнату взглядом.
– Комментарии будут?
Фуллер пожал плечами.
– Вейл с самого начала настаивала на том, чтобы мы сообщили в СМИ. Это убило бы весь местный бизнес. Но вот он сам с нами связался.
– Что ты хочешь сказать, Скотт? – уточнила Диксон.
– Что, возможно, не обязательно всегда ее слушаться, вот что! Мы и до ее приезда раскрывали убийства.
– Да? Сколько, напомни? Два в год, если не ошибаюсь? – Вейл осеклась, осознав, что невольно их оскорбила. Опустив голову, она продолжила: – Слушайте, я просто хочу вам помочь. А прислушиваться ко мне или нет, это уже ваше дело.
– Помочь, значит! – фыркнул Фуллер. – Теперь нам надо расследовать еще и поджог. Без такой помощи мы бы как-нибудь обошлись.
– Это несправедливо, – вмешался Люго. – Она не просила, чтобы ее пытались сжечь заживо. Давайте не будем забывать, что у нас общее дело: поймать этого мерзавца. Не знаю, как вы, но я считаю, что это охрененная проблема. И если мы не будем осторожны, он сорвется с цепи и выйдет из-под контроля. И тогда нам придется ответить на множество неприятных вопросов.
Вейл не совсем одобряла формулировку «сорвется с цепи», но по сути Люго был прав. Она решила на какое-то время расслабиться и плыть по течению – они сами к ней обратятся, когда сочтут нужным.
Тимоти Нанс, молча следивший за дискуссией, встал и подошел к столу.
– Конгрессмен Черч очень обеспокоен сложившейся ситуацией. Я не хочу докладывать, что его собственная опергруппа в растерянности. Я хочу доложить, что все под контролем, что ваши действия согласованы и у вас есть готовый план. Не знаю, как вам, но мне кажется, что у ФБР достаточно опыта в работе с серийными убийцами. А этот парень – он же серийный убийца, верно, агент Вейл?
– Да, сэр.
– В таком случае мне бы хотелось, чтобы вы внимательно прислушивались к ее словам. Давайте обсуждать, спорить – пожалуйста! Но в конечном итоге мы должны прийти к логичному заключению, вынеся политические маневры и личные амбиции за скобки.
Вейл мысленно поаплодировала Нансу. Возможно, она ошиблась в своих оценках. Возможно, он просто озвучивал выгодное его боссу мнение.
– Ладно, – сказал Брикс, подходя к доске. – Я хочу следующего. У нас на руках два расследования: убийство и поджог. Я хочу, чтобы мы занимались ими обоими, и чтобы одно не мешало другому. Поэтому нам придется разделить группу пополам: вы, Гордон и Манн займутся поджогом. Если понадобятся помощники, дайте знать, я кого-нибудь назначу. Выполню любой ваш каприз.
– Думаю, хватит наших ребят и пожарных.
– Хорошо. Регулярно докладывайте лично мне, если окажется, что оба преступления совершил один и тот же подонок. Остальные остаются со мной, будем заниматься Давильщиком. – Он повернулся направо, где прожектор крепился к столу. – Карен, неси сюда это письмо. Давайте еще раз посмотрим, чего он требует, и подумаем, какой дать ответ.
Диксон, вильнув машиной, выехала на дорогу, соединявшую здание управления с трассой 29. Местом назначения был центр города, целью – перекус на скорую руку.
Перед уходом Вейл предложила выполнить требования убийцы частично. В скором времени они должны будут узнать, доволен ли тот. За предложением последовали дебаты: Люго считал, что лучше его послушаться, а если он перестанет убивать, то задача будет выполнена – по крайней мере, в краткосрочной перспективе. Тем временем можно будет продолжать поиски.
Но Вейл уверяла, что он все равно продолжит убивать, потому что это ему необходимо. Даже если он искренне собирается выполнить свою часть договора, он не сможет этого сделать. Для него убийство является глубинной психосексуальной потребностью, которую он, возможно, полностью не осознает. Поэтому его вариант не годится. Вместо этого, настаивала она, нужно лишь поддерживать связь, и если они будут следовать ее плану, то этого можно достичь. Правда, они могли также разозлить его, что приведет к новому убийству… Но тут уж ничего не поделаешь. Ведь если они его вовсе не поймают, то убийств будет много, а не одно, которое они, возможно, косвенно спровоцируют. Главное – чтобы он не обрывал связь.
Но Люго стоял на своем. Если они ослушаются убийцу, он может сам позвонить на телевидение, представиться Давильщиком из Напы и рассказать об убийстве Виктории Камерон. Какому-то журналисту поручат выяснить что к чему, а тот будет рад стараться. Пары телефонных звонков хватит, чтобы история прогремела на всю страну. Поэтому, утверждал Люго, лучше попробовать договориться с ним: тогда остается шанс, что он сдержит свое слово.
Вейл пришлось поставить крест на его аргументах. Если бы убийца хотел лично связаться с масс-медиа, пояснила она, то давно бы позвонил куда-нибудь. Но это ему неинтересно. Он хочет влиять на полицию, хочет вынудить их связаться с прессой, ведь против такого гения, как он, полиция бессильна и пойдет на уступки. Убийцам-нарциссам необходимо, чтобы кто-то признавал их превосходство.
Люго выслушал ее молча, но внутри он, похоже, закипал. И Брикс принял решение: они будут выполнять план Вейл. Пока что.
На стоянке Брикс, Фуллер, Люго, Манн и Гордон разошлись в разные стороны.
– У нас в запасе сорок пять минут, – сказала Вейл, когда Диксон вырвалась на трассу 29. – К концу обеденного перерыва мы уже будем знать, правильное это было решение или нет.
Джон Уэйн Мэйфилд сидел в машине, не сводя глаз с часов на мобильном телефоне: он знал, что они не спешат и не отстают. Когда на экране вспыхнула цифра 12:00, он тронулся к центру – а точнее, к интернет-кафе «Ява». Там – это он предварительно проверил – не было камер слежения.
Заплатив авансом за пятнадцать минут работы, он подключился к Интернету и зашел на сайт «Вестника долина Напа». Прокрутил колесико мышки вниз, потом вверх, потом еще раз вниз. Обновил страницу. Ни слова о нем. Он покосился на телефон: 12:05. Сходил на другой сайт, вернулся на страницу «Вестника». Вот оно.
Заголовок гласил: «Давильщики винограда ликуют в округе Напа».
Что-что?
Он прочел параграф-вводку. Там было написано о какой-то компании, запускавшей новый слабоалкогольный напиток из местного винограда. Возрождение винного кулера – смеси разбавленного вина и фруктового сока…
Сжав правую руку в кулак, он с трудом сдержался, чтобы не разнести монитор. Но это привлекло бы внимание владельцев. А также, не исключено, полиции.
Превозмогая гнев, он поднес кулак ко рту и впился в него зубами. Он ждал, пока волна схлынет. Наконец он смог снова взглянуть на экран спокойно. Наверное, он что-то упустил. Зачем им было размещать эту статью, если там не говорилось ни слова о его требованиях?
Он прочел всю статью в поисках скрытого послания – и таки нашел его. Карен Вейл, маркетинговый и рекламный директор компании, говорила следующее: «Мы долго думали, как лучше запустить наш новый продукт. К сожалению, мы не смогли выполнить некоторые условия, предъявленные нам. Однако мы готовы к сотрудничеству с местными управленцами и хотим выразить им свое уважение. Это, безусловно, очень одаренные люди. Осталось только прийти к взаимовыгодному соглашению. Все заинтересованные лица могут связаться со мной по адресу [email protected]».
Мэйфилд отключился, встал и на негнущихся ногах пошел к машине. Он должен уйти. Уже в дороге он сунул руку под сиденье, вытащил кейс и раскрыл его. В мягких бархатных гнездах сверкали ножи. Они лежали лезвиями книзу, готовые к употреблению.
