Текст книги "Винодел"

Автор книги: Алан Джекобсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)

Он давно наметил новую жертву и установил дату убийства, до которой оставалась еще неделя. Но сейчас это произвело бы необходимый драматический эффект и, более того, подействовало на Карен Вейл – агента ФБР и «маркетингового и рекламного директора». Ему нравилось воздействовать на людей – как в буквальном смысле, так и в переносном.

Он прижался к обочине, пропуская поток автомобилей. Туристы и винные гурманы спешили навстречу развлечениям.

«Уж я-то вас развлеку, можете не сомневаться».

Мэйфилд достал из кармана одноразовый сотовый телефон, включил его и дождался, пока он найдет сеть. И тогда уже приступил…

Сунув телефон в карман, он дернул рычаг переключения скоростей и снова выехал на трассу. «Я тоже занимаюсь рекламой, агент Вейл. Я рекламирую свои услуги, свои произведения. Так что будь готова: рано или поздно ты захочешь мне угодить. Ты поймешь это сама. Выбора не останется».

Потянувшись к кейсу, он вытащил нож и поднес лезвие к лицу. Яркое солнце отражалось от безупречно гладкого хрома.

«Попробуй-ка этопрорекламировать, агент Вейл».

После обеда Вейл и Диксон не оставалось ничего другого, кроме как ждать реакции НЕПО. Она могла последовать в любой форме – в виде электронного письма, телефонного звонка в управление шерифа, как угодно.

– Я повезу тебя по Силверадо Трэйл, – сказала Диксон. – Очень живописная дорога.

Пока за окном проносились знаменитые винодельни, Диксон изображала из себя экскурсовода. К примеру, «виноградник Хагафен» – это «кошерный виноградник, завоевавший множество наград на международных конкурсах»; владельцы «Регуши» сумели «одурачить федералов и торговали из-под полы во времена сухого закона»; слева «вы можете увидеть виноградники семьи Балдаччи. Они основали свой промысел еще девяносто лет назад и с тех пор производят лучшее каберне в…»

– Роксана, уже двадцать четыре минуты первого.

– Я просто пытаюсь тебя отвлечь.

Положив локоть на опущенное стекло, Вейл с тревогой потерла лоб.

– Он уже прочел.

– Скорее всего, – сказала Диксон. Они проехали мимо угодий Балдаччи. – Как ты думаешь, как он теперь поступит?

– Думаю, он уже знает, что в управлении теперь следят за входом и вестибюлями. Знает, что его ищут. Будем надеяться, что он напишет мне по электронной почте.

Как раз в этот миг «блэкберри» на поясе у Вейл призывно просигналил. Она вытащила устройство из футляра.

– Он прислал мне сообщение.

– Сообщение? – удивилась Диксон. – Но ты же не указывала свой номер!

Вейл не сводила глаз с экрана. На лбу у нее от волнения проступили капли пота.

– Не знаю, – услышала она свой голос словно со стороны. Она действительно не знала, и над этим придется хорошенько подумать. Впрочем, в данный момент ее больше волновал текст сообщения.

Она закрыла глаза.

– Он пишет, что мы ослушались его, и новая жертва появится в ближайшие пару часов. Пишет, чтобы мы готовились к сюрпризу.

– Не люблю я сюрпризов! – вздохнула Диксон.

Вейл не ответила. Ее захлестнул ураган эмоций – ярость, вина, отчаяние.

– Мы сознательно шли на риск, – сказала Диксон. – Ты не в ответе за поступки этого психопата.

– Разумом я это понимаю и по-прежнему считаю, что мы поступили правильно. Но при взгляде на изувеченное женское тело мне придется задаться вопросом: неужели этого нельзя было избежать? Какая доля ответственности лежит на мне?

– Чувство вины. Это профессиональное, наверное. Такой себе бонус.

Вейл откинулась на спинку кресла. Она представила, как убийца выслеживает жертву. Если он человек дотошный – а в этом сомневаться не приходилось, – то новую жертву выбрал заранее. Возможно, он следовал за ней по пятам, дожидаясь повода к нападению. И она дала ему повод.

Да, душевные муки – это ее профессиональное заболевание. Вейл знала, что идет на риск. Но, чтобы не терять квалификации, она обязана была уверять себя, что поступила правильно, что поимка преступника, предотвращение его дальнейших злодеяний важнее, чем эта конкретная смерть.

Это не помогало. И ей не оставалось ничего иного, кроме как ждать звонка.

Звонок раздался ровно три часа спустя. Брикс разослал сообщение всем членам опергруппы, и оно было в равной степени лаконичным и устрашающим: «Новая жертва. Встречаемся».

Далее шел адрес.

Диксон доехала, не превышая допустимую скорость, туда за десять минут: Вейл настояла, чтобы они держались в тени, хотя ей самой хотелось утопить педаль газа.

Они подъехали к винограднику «Кривой дуб», и Вейл заметила на парковке много служебных машин без опознавательных знаков. Даже Люго приехал на обычном ванильном «Шевроле Импала». Вейл и Диксон прошли между автомобилями, отыскивая взглядами коллег, но те столпились в отдалении, в ухоженных зарослях винограда, и рассматривали что-то, не видимое с такого расстояния. Вейл предположила, что они смотрят на труп.

Но она не была готова увидеть то, что предстало ее взгляду.

Вейл стояла неподвижно, пытаясь обработать новую информацию. Но как она ни старалась сосредоточиться, мысли разбегались.

«Ну же, Карен. Все на тебя смотрят. Все ждут от тебя ответов. Но у меня ответов нет!»

– Карен, – снова сказал Брикс.

Его голос донесся словно бы издалека. Кто-то притронулся к ее плечу.

– Карен, в чем дело?

Вейл не могла оторвать глаз от трупа. Это был мужчина. На его правой ноге не было ни обуви, ни носка, а со второго пальца был сорван ноготь.

Вейл опустилась на колени. Она хотела оттянуть время и попытаться разобраться, что же, черт возьми, случилось.

– Судмедэксперты? – спросила она.

– Уже едут, – ответил Люго.

– Этот труп… Это же труп мужчины, – пробормотал Брикс.

– Да, я поняла. Спасибо, что отметили.

В голове никак не прояснялось. Надо было сосредоточиться.

«Посмотри на труп. Распознай ритуалы».

Она мысленно проставляла галочки. Ноготь на правой стопе сорван. Грудь – вернее, то, что было бы грудью у женщины, – срезана. Кровоподтеки на шее – стало быть, они должны обнаружить раздавленную трахею. Связь с предыдущими убийствами налицо: о ногте знали только ее коллеги-оперативники. И патологоанатом.

– Связь налицо, – сказала Вейл вслух в надежде, что это приведет ее к логическому заключению. – Ноготь, и… грудь, и способ убийства. Думаю, трахея таки раздавлена. Как и прежде.

– Но раньше это были женщины, – сказал Брикс.

Вейл едва сдержалась, чтобы не нагрубить в ответ. Брикс просто хотел получить ответы, а злилась она только на себя – на свою неспособность проанализировать ситуацию.

Все стояли вокруг тела, устремив взгляды на нее.

– Я не знаю, – наконец призналась она. – Я не понимаю.

У всех присутствующих, казалось, одновременно опустились плечи. А может, она просто проецировала свое ощущение несостоятельности на них. Может, она просто вообразила их разочарование. Может, она возомнила о себе невесть что, а они никогда ей и не доверяли. Это были профессионалы. Копы, следователи. Они свое дело знали.

Но с серийными убийствами они не сталкивались. Такое произошло на их памяти впервые.

И на ее подобное – тоже, вдруг осознала Вейл.

…двадцать третья

Вейл кинула взгляд на ухоженные пышные заросли винограда, простиравшиеся на площади в несколько футбольных полей – до самого горизонта, где бугрились поросшие деревьями горы.

Жертва лежала в аккуратном углублении между рядами винограда. На земле скопилась лужица темной крови, но пористая почва всосала б о льшую ее часть. Вейл закрыла глаза и в который раз попыталась навести порядок в собственных мыслях.

– Это не первый случай, когда мужчина становится жертвой серийного убийцы, – сказала она. – Но я уже вчера говорила вам: это происходит в нетипичных обстоятельствах. Обычно речь идет о гомосексуалистах или мужчинах, которые мешали маньяку добраться до истинной цели – женщины. Тогда мужчину убивают как можно быстрее и не глумятся над трупом. Ритуалов, которым убийца подверг бы женщину, в таком случае не наблюдается.

Все молча слушали выкладки Вейл.

– Ладно, – сказал Брикс. – Тогда давай попробуем разобраться, что тут случилось. Убийца тот же, верно?

Вейл открыла глаза.

– Похоже на то.

– И он снова совершил убийство, после того как мы отвергли его требования.

– Не говоря уж о сообщении… – вставила Диксон.

– Каком еще сообщении? – встрепенулся Фуллер.

– Карен получила сообщение часа три назад, как только на сайте газеты появилась статья.

Брикс метнул в сторону Вейл недовольный взгляд, в котором она прочла укоризненный вопрос: «Почему я об этом не знал?»

– Нам незачем было уведомлять вас, – пояснила Диксон. – Нам не оставалось ничего иного, кроме как ждать развития событий.

– Вот вам и развитие событий, – съязвил Фуллер.

Вейл поднялась с земли.

– Слушай, вундеркинд, ты же перечитал все книги по судебной психологии. Может, выскажешь свою точку зрения?

Лицо Фуллера вмиг приобрело оттенок бургундского вина. Все внимание переключилось на него, и он растерянно обвел взглядом коллег.

– Я… В учебниках такого не было…

– Я вот что могу сказать, – перебила его Вейл. – Судя по поведению убийцы, мы все-таки имеем дело с нарциссом, и это следует учитывать. Вполне возможно, что это убийство было попыткой привлечь наше внимание, реакцией на наш отказ принять его условия.

–  Вашотказ, – поправил ее Фуллер.

–  Мойотказ, – вступился за Вейл Брикс. – Мы обсудили этот вопрос, и я принял решение, которое счел правильным. Всех вариантов не просчитаешь, но мы, черт возьми, стараемся.

– Мне нужно время, чтобы подумать, – сказала Вейл. – А пока давайте вернемся к нашим баранам. Во-первых, мне кажется, убили этого парня где-то в другом месте.

– Почему? – удивился Люго. – Тело-то нашли здесь, а под ним – лужу крови.

– Да, кровь… – пробормотала Вейл, указывая на пятно на земле. – Это означает лишь то, что здесь были произведены надрезы. Но если предположить, что алгоритм не изменился, у трупа должна быть раздавлена трахея. Как я уже показывала в управлении, для этого НЕПО должен был прижать жертву к стене локтем, помните? Этот метод уже не раз срабатывал, так что не было смысла его менять. Вот только прижать тут не к чему. Поэтому я считаю, что этого человека убили где-то в другом месте, недалеко отсюда, а потом уже перенесли сюда на разделку.

– Но кое-что все-таки изменилось, – напомнила Диксон. – Жертва – мужского пола. Следовательно, эту жертву, по крайней мере в теории, одолеть было сложнее.

Вейл кивнула.

– Это-то меня и смущает, эта внезапная перемена. Возможно, самоуверенность нашего НЕПО перешла все границы. Либо он обучен какому-то боевому искусству, позволяющему обездвиживать жертв, либо…

– …он знаком с ними лично, – закончил за нее Брикс.

– Именно. И поэтому они не воспринимают исходящую от него угрозу. Возможно также, что он человек уважаемый и солидный, и это позволяет ему беспрепятственно приближаться к людям.

– Если это так, – спросил Брикс, – то как это соотнести с убийством в «Серебряном гребне»?

– Пока что трудно судить. Если бы там присутствовал уважаемый человек, работники его запомнили бы. Разве что они привыкли его там видеть…

Брикс едва не прожег в ней дыру взглядом.

Вероятно, он принял последний ее комментарий на свой счет. И не зря, хотя Вейл думала просто подколоть его, ни в чем всерьез не обвиняя.

– А может, он переодевается, – предположил Люго. – Может, для этого убийства он надевал форму, а в пещеру пришел в штатском, чтобы не выделяться.

– Форму? – вмешался Фуллер. – Хочешь сказать, что это полицейский?

Люго бросил на него косой взгляд.

– Мало ли кто носит форму, Скотт. Работники службы газа, электрики, сантехники, охранники. Но да, это может быть и служащий внутренних органов. Почему бы и нет?

– Потому что нет никаких доказательств, вот почему!

– Что меня еще больше тревожит, – продолжила Вейл, – так это как он узнал мой номер? Его можно найти только в списках ФБР, а теперь и в вашем полицейском управлении. Если он не коп, то, может, кто-то из обслуживающего персонала…

Люго кивнул.

– Я достану список, тогда и посмотрим, нет ли там каких-нибудь зацепок. – Он уже собрался было уйти, но замер и обернулся. – А что насчет резервных копий? Где они хранятся?

– Не знаю, – пожал плечами Брикс. – Но это хорошая мысль. Надо будет проверить.

– Кто обнаружил тело? – спросила Диксон.

Брикс, присев на корточки, указал на свежие отпечатки лап.

– Наверное, собака учуяла кровь и пошла по следу. Когда она вернулась вон в тот дом, – он махнул в ту сторону, где все припарковались, – лапы были в крови. Хозяин испугался, подумал, что собака поранилась, принялся мыть и понял, что это кровь не животного. Он позвонил в девять-один-один, а диспетчер уже вызвала меня. Я предупредил ее, что об этом никому нельзя рассказывать.

– Она согласилась? – спросила Вейл.

– Я очень настоятельно попросил ее молчать и обещал «простимулировать». – Он сделал характерный жест пальцами. – Думаю, с ней проблем не будет.

Из глубины виноградника донесся свист. По тропинке, покусывая большой палец, шел долговязый криминалист Мэтью Аарон. Он остановился в нескольких футах от тела.

– Вечеринку, значит, здесь затеяли? Точно не хотите никого больше пригласить? А то мало еще ног потопталось на месте преступления.

– Ты бы лучше не болтал, а занялся делом, – огрызнулся Брикс.

Оглядевшись по сторонам, Мэтью Аарон выбрал подходящее место и поставил свой ящик с инструментами.

– А теперь давайте-ка отсюда, причем след в след! И заскочите на обратном пути в лабораторию, чтобы с вашей обуви сделали слепки.

Когда они вернулись на парковку, у Вейл зазвонил телефон. Это был Франк Дель Монако.

– ПЗООП? – спросила Вейл.

– ПЗООП, – подтвердил Дель Монако. – Значит, расклад такой. В базе данных результатов по ногтю на ноге нет. Значит, или никто не потрудился доложить о подобной мелочи, или о таких убийствах вообще не докладывали. Или же ваш НЕПО раньше никого не убивал.

– В общем, логично: я ничего подобного раньше не встречала.

– Вторым вопросом я еще занимаюсь.

Вейл подошла к коллегам, собравшимся вокруг машины Брикса.

– Каким еще вторым вопросом?

– Руни попросил кое-что проверить. Позвонил мне из аэропорта и сказал, чтобы я взглянул, не найдется ли у нас чего на твоего коллегу. Какого-то детектива Скотта Фуллера.

Вейл стояла в пяти футах от «какого-то детектива Скотта Фуллера». Она искоса взглянула на него – проверить, услышал ли он свое имя. Выражение лица у него не изменилось.

– Одну секунду. – Вейл отошла в сторонку. – Что именно Арт просил тебя узнать? И почему? Парень, конечно, хвастливый, выделывается перед ребятами, но совершенно безобидный. Я сама с ним справлюсь.

– А вот Руни так не показалось. Сама знаешь, какой он человек. Если его кто-то рассердит, он метит сразу в яремную вену.

Вейл сделала себе мысленную зарубку на память: никогда не злить Руни.

– Ладно, а от тебя-то что требуется?

– Он меня отправил на рыбалку: что поймаю, то мое.

Вейл покосилась на Фуллера.

– По-моему, Руни перегибает палку.

Дель Монако рассмеялся.

– Передать ему твои слова?

– Нет, – пожалуй, слишком поспешно ответила Вейл. – Забудь. Не знаю, что уж он увидел, но, думаю, на пустом месте у него подозрения не возникают.

– Да. К тому же, может, он и прав. Личное дело у парня защищено от просмотра. Не знаю почему, но обязательно выясню.

– Наверное, это ничего не значит. – «А может, и значит». – Держи меня в курсе.

Вейл выключила телефон, но не двинулась с места. Несколько мгновений она стояла, обдуваемая вечерним ветерком. Что же такого заметил Руни, чего она увидеть не смогла? Может, она что-то упустила, что-то зримое, явное? Или он просто что-то почувствовал во время той короткой перепалки в совещательной комнате?

В любом случае нельзя терять бдительность, но и поддаваться панике не стоит. На нее навалилось столько всего, что подобные мысли будут только отвлекать.

Подойдя к остальным, она сразу поняла, что они по-прежнему говорят о новой жертве. Телефон опять зазвонил, теперь это был Робби.

– Привет. Как ты там?

– Ой, знаешь, побегал по магазинчикам, накупил тебе столько прелестных шмоток, просто фантастика…

– Робби, у тебя не получается притворяться геем.

– Нет? Тогда ладно. Купил тебе одежду. Надеюсь, тебе понравится, но, если честно, брал в основном наобум.

– Так гораздо лучше, – сказала Вейл. – Что бы ты ни купил, пару деньков походить в этом можно. А что насчет ночлега?

– Забронировал номер в прелестнейшей гостинице с таким очаровательным одеяльцем в кружавчиках и вишневенькими…

– Робби!

– Перестать, да?

Вейл устало потерла глаза.

– Будь добр.

– Ладно. Забронировал номер в гостинице в Юнтвилле, почти в самом центре. – Он продиктовал адрес. – Встретимся там через час? Или хочешь сразу в ресторан? Я заприметил пару неплохих мест неподалеку.

– Годится. Только мне надо будет переобуться. Давай встретимся в гостинице, я быстро переоденусь, а потом уже решим, где ужинать.

Она сунула телефон в карман и подошла к Диксон.

– Что нового?

– Аарон еще там. – Она взглянула на заходящее солнце. – Но если он собирается еще долго возиться, то придется устанавливать прожекторы.

Люго как раз договорил по телефону.

– Говорит, уложится минут в двадцать. Но нужно, чтобы кто-то подержал фонарь.

– Если ты не думаешь, что он и есть НЕПО, то я согласна, – сказала Вейл. – Мне нужно убить время, прежде чем я смогу поехать к себе в гостиницу.

Брикс захлопнул багажник.

– Я знаком с Мэттом уже лет двенадцать. Если НЕПО – это он, то маскируется он отменно. Но если ты боишься…

– Как-нибудь справлюсь.

В голове на миг вспыхнули недавние злоключения с Окулистом, но Вейл прогнала этот образ. Она не сможет нормально работать, если позволит воспоминаниям влиять на свое привычное поведение.

– Хорошо, – сказал Брикс. – Тебе выделили машину в Святой Елене. Зеленый «Форд Таурус», на нем ездил следователь, пока должность не упразднили. Катайся сколько влезет. Аарон подвезет тебя, когда закончите. Ключи лежат в магнитном футляре в нише переднего колеса, со стороны водителя.

Вейл поблагодарила его, попрощалась со всеми и устремилась вглубь виноградника – на помощь Аарону. Как выяснилось впоследствии, это стало началом весьма насыщенного вечера.

…двадцать четвертая

Джон Уэйн Мэйфилд стоял на вершине холма с биноклем в руках и наблюдал, как суетятся полицейские, сбитые с толку его последним творением. На таком расстоянии, да еще и в сумерках, выражения лиц было не разобрать, но он примерно понимал, о чем они думают и говорят, по языку их тел.

И они явно были недовольны.

Что ж, он их предупреждал. Он говорил, что это случится. Они ему не поверили? В следующий раз, значит, послушаются. Или поплатятся снова.

Он присел на корточки, продолжая наблюдать за их возней. Он вдруг понял, что, возможно, выразился недостаточно убедительно. Возможно, ему придется высказаться громче – и тогда они наконец услышат.

Как только уехал последний оперативник, к машине Мэтта Аарона подъехала другая, с Остином Манном за рулем.

– Я сейчас, – сказала Вейл.

– Погоди, ты куда? Мне нужно, чтобы ты подержала…

– Я на минутку, – бросила Вейл через плечо, решительным шагом приближаясь к Манну.

Тот как раз, хлопнув дверцей, обогнул свой автомобиль.

– Я только получил сообщение. Кто на сей раз?

Вейл остановилась, преграждая ему путь, и засунула руки в задние карманы. Вон он, совсем рядом, в каких-то двенадцати футах от нее. А с ним – его протез. Вейл оторвала взгляд от искусственной руки и посмотрела ему в глаза.

– Хорошо, что ты приехал.

Ей придется проявлять осторожность, такт… Смешно. Если каким-то навыком Карен Вейл и не сумела овладеть, так это дипломатией.

– Кто жертва, спрашиваю? – повторил Манн, пытаясь заглянуть ей за спину, где Мэтт Аарон, присев на корточки, колдовал над трупом.

– А ты будто не знаешь?

Взгляд Манна молнией переметнулся на Вейл.

– Чего? А откуда мне знать? Кто это?

– Это мужчина. Пока не опознан.

Вейл даже в сгущающихся сумерках смогла заметить, как сузились его глаза.

– Так откуда мне…

Не договорив, он напрягся всем телом и, казалось, отпрянул от собеседницы. Но взгляд его был прикован к ней.

Вейл промолчала. Замерев, она оценивала реакцию Манна. Резкий порыв ветра рванул ее блузку.

«Черт, а ведь холодно».

– Вейл! – окликнул Аарон. – А ну тащи свою задницу сюда.

Вейл не обратила на него никакого внимания, по-прежнему глядя на Манна.

– Ну давай, – подстрекнул он. – Спрашивай.

Вейл скрестила руки на груди – прежде всего, потому что замерзла, но жест этот также должен был показать, кто тут главный.

– Где ты был, когда погибли эти люди?

– Ты не это хотела спросить, агент Вейл. Попытайся еще раз. Или задавай свой вопрос, или катись к чертовой матери. Давай.

– Это ты убил Викторию Камерон?

– Нет.

– Это ты убил Урсулу Роббинс?

– Нет.

– Это ты убил Марианну Берналь?

– Нет.

– А этого парня, который лежит в винограднике у меня за спиной?

– Нет. Довольна?

– Не совсем, – фыркнула Вейл.

– А тебе наглости не занимать, агент Вейл. Заподозрить человека, который отдал жизнь своему делу, да что там жизнь – левую руку, мать твою, отдал! И ты действительно считаешь, что убийца – это я?

Вейл сердито сжала губы.

– Я просто делаю свою работу, агент Манн. И в мои обязанности входит логический, непредвзятый анализ обстоятельств. Всем жертвам раздавили трахеи. Патологоанатом не исключает, что для этого использовался какой-то инструмент. Предмет, с помощью которого можно облегчить эту непростую задачу. И тут появляешься ты со своим протезом. И да, мне тоже кажется, что это чертовски очевидно. Слишком очевидно. Но я ведь должна проверить версию, ты согласен?

Манн молча посмотрел на нее и не стал отвечать.

– Ничего личного, агент Манн. Между прочим, один человек, которого я очень уважаю, лично за тебя поручился.

– Значит, ты обсуждала это с Руни…

– Нет, не обсуждала. Хотя думала. Я рассуждала так: да, он отличный коп, а отличные копы людей не убивают. Но этого мало. Этого не хватит, чтобы в случае чего оправдать мою оплошность. Ты же сам должен понимать…

– Да, я понимаю.

– Поэтому повторюсь: ничего личного. Усек?

– Ага.

– Но вернемся к моему первому вопросу…

– Когда вы нашли тело Виктории Камерон, я был в отъезде. По делам. Если хочешь, спроси у моего напарника.

– И когда ты вернулся?

– Мы прилетели из Нью-Мексико вчера утром. Если я не ошибаюсь, миссис Камерон убили за два дня до того. Мой напарник сможет все подтвердить: мы пять дней были практически неразлучны.

– Вейл! – крикнул Аарон. – Немедленно иди сюда!

– Ты все твердишь: «Ничего личного».

– Это так, – сказала Вейл.

«Интересно, к чему он клонит?»

– А с остальными ребятами из опергруппы ты поделилась своими подозрениями? Может быть, ты или кто-то еще проверял другихмужчин с протезированными конечностями, которые живут неподалеку? Ведь если ты считаешь, что это, – он приподнял левую руку, – ключ к разгадке, то надо было бы проверить всех.

– Нет, мы никого не проверяли.

– Я так и думал. Так что не держи меня за идиота.

– Прости, – вздохнула Вейл. – Честное слово, я не хотела тебя оскорбить.

Она протянула ему руку. Манн несколько секунд смотрел на нее, потом развернулся и сел в машину.

Мэтт Аарон подъехал к полицейскому управлению в самом сердце Святой Елены. Это было одноэтажное здание, часть которого занимала мэрия. Прижавшись к бордюру, он высадил Вейл перед главным входом.

– Спасибо, что подвез, – сказала она на прощание, но Аарон даже не повернулся.

– Ага, а тебе спасибо за помощь.

Она понимала, что это простой сарказм и на самом деле он не обижается. А уж лечить раны сарказмом ей было не привыкать.

Вейл захлопнула дверцу. Аарон тронулся, прежде чем сработал замок.

Она вошла в небольшой вестибюль, отгороженный от главного помещения стеной из пуленепробиваемого стекла. Офицеру по общественным работам она объяснила, что «таурус» выделили ей, и тот рассказал, где припаркована машина и как добраться до центра Юнтвилля.

Уже на выходе у нее зазвонил телефон. Это был Руни.

«О боже! Только бы Остин Манн не позвонил Арту. Вот это было бы хреново».

– Слушай, Карен: мы тут нарыли кое-что на Фуллера. Вернее, не я, а Франк. Он позвонил, как только приземлился мой самолет.

Фуллер… Из режима паники ее мозг мигом переключился в рабочий.

– Франк говорил мне, что у него закрытое личное дело.

– Если бы только это, мать его…

Нащупав магнитный футляр, Вейл открыла дверцу и умостилась на переднем сиденье. Солнце уже давно зашло, и в воздухе разлилась типичная мартовская прохлада. В угольно-черном небе, подсвеченном серым, плыли едва различимые тучи.

– Говори.

– Детский грешок. Фуллера судили за – приготовься! – умышленный поджог. Парень разозлился на учителя и подпалил школьный сарай. Его увидел дворник. Он же потом набросал его портрет и опознал его.

– Поджог, значит.

– Я сразу почуял, что с этим парнем что-то неладно.

– Ты же знаешь: он приемный сын здешнего шерифа…

– Да мне насрать, чей он сын! Уверен, шериф об этом знает. И тут в его городе кто-то поджег гостиницу, а он даже словом не обмолвился о своем пасынке?

– Арт, это же деликатный вопрос. Не каждый отец выдаст сына.

– Слушай, Карен, этот ублюдок пытался тебя убить. Такие дела не на семейном совете решаются. Этот парень – убийца.

– Ладно, я поняла. Что теперь?

– Держись от него подальше. Я позвоню Манну, он подыщет кого-нибудь в сан-францисском отделении. Будем решать этот вопрос на внутреннем уровне. Я не хочу, чтобы об этом узнал Оуэнс: он может предупредить Фуллера, и тот начнет уничтожать улики, или сбежит, или еще что-нибудь выкинет. Не надо было мне улетать.

– Мы разберемся.

– Никаких «мы», Карен.

– Ага, хорошо.

Она нажала на педаль газа и вставила ключ в зажигание. В паре десятков футов от нее зажглись фары. Развернув зеркальце заднего вида в «ночной» режим, она выехала с парковки и двинулась направо – в сторону Юнтвилля по трассе 29.

– Держи меня в курсе, договорились?

Руни не ответил. Она взглянула на экран: разговор окончен. Но это и неважно: она не сомневалась, что или он, или Манн непременно доложат ей, если будет о чем докладывать.

Вейл тяжело вздохнула. Да, Фуллер ее раздражал, но казался вполне безобидным. А теперь выясняется, что она ошибалась. Ей, конечно, доводилось ошибаться и раньше, но, слава богу, нечасто: в ее профессии ошибки могли привести к катастрофическим последствиям.

Ей не терпелось поскорее увидеть Робби, выпить с ним бокал вина, расслабиться, рассказать о Фуллере. Она была благодарна Руни за его острое, как у охотничьего пса, чутье.

За последние дни случилось столько всего… А ведь она приехала сюда, чтобы отдохнуть и снять накопившийся стресс.

Двигаясь по трассе, она задумалась, где бы хотела провести настоящий отпуск. Хотя когда он будет, этот отпуск? Она не сможет, едва вернувшись, снова бросить Джонатана, это было бы несправедливо. К тому же у Робби отпуск скоро закончится. Она так увлеклась этой охотой, своим непреодолимым желанием помочь, что совсем забыла о Робби, а это эгоистично и глупо с ее стороны. Они так хотели побыть вместе, а она все испортила. И пока что не была даже уверена, что чем-то помогла местным жителям. Как выражался Гиффорд, она была магнитом, из-за которого зашкаливает счетчик злоключений.

Может, им удастся выкроить хоть пару уик-эндов. Может, они съездят в гостиницу «Рыжий лис» в Миддлберге, она совсем о ней забыла. И близко к дому, и достаточно далеко, чтобы считаться «сменой обстановки», в которой они оба нуждались.

Вейл удивило, что на дороге так мало машин. Правда, винодельни закрывались в пять и туристы, наверное, уже разъехались по гостиницам. Наряжаются небось к ужину, предвкушают приятный вечер… И она тоже займется этим совсем скоро.

Лучи фар выхватили из сумрака табличку с надписью «Калистога, 15 миль». Калистога? Она, конечно, плохо ориентировалась в географии Напы, но все же помнила, что Калистога находится в верхней части карты, заСвятой Еленой. А значит, надо было поворачивать налево, а не направо.

Она сбавила скорость, высматривая подходящее место для разворота, и внимание ее привлекли огоньки в зеркале заднего вида. Неужели те же, которые она видела, когда уезжала из управления? Трудно сказать. Раньше она бы и задумываться не стала. Но прошлой ночью кто-то – Фуллер? – попытался сделать из нее картофель фри, а сегодня на ее мобильном появилось сообщение от серийного убийцы. Как тут не прийти в состояние повышенной боевой готовности? То, что другие назвали бы паранойей, она называла реалистическим взглядом на вещи. Кто-то, возможно, сел ей на хвост. И она не позволит этому кому-то снова взять верх.

Впереди, в паре ярдов, шла Прэтт-авеню. Не подавая сигнала, она резко рванула направо, на узкую двухполосную дорогу, и, разогнавшись, выехала на Парк-стрит, где снова дернулась вправо и влево – на Кринелла-драйв. Жилой район.

Только тогда она подняла глаза. Фары исчезли.

«Все зря».

Она прислушалась к стуку собственного сердца. Страх – лучшее средство разогнать кровь. Она повторила изгиб дороги, вильнувшей вправо, на всякий случай не сводя глаз с зеркальца. Даже если она ошиблась, возвращаться на трассу 29 все равно было далеко.

По всем подъездам и свободным выемкам бордюра ютились автомобили. Справа застыл, словно наготове, переносной столб с баскетбольным кольцом в окружении аккуратно расставленных мусорных контейнеров.

Она ехала прямо, затем опять свернула направо.

«Великолепно, я сделала круг».

Она больше не будет никуда сворачивать и вернется обратно на Парк-стрит, а оттуда – на трассу 29. Подумать только: такой крюк, когда она сгорала от желания увидеть Робби и наконец перевести дух! Если она ему расскажет, он поднимет ее на смех. Хотя, учитывая, что им пришлось пережить за последнее время, это может показаться ему совсем не смешным.

Свернув вправо на Парк-стрит, она сделала несколько глубоких вдохов, чтобы пульс вернулся в норму.

«Это нездор о во, – подумала она. – Стресс ведь тоже убивает. Он тоже серийный убийца, но совсем другой. Его мне никогда не поймать».

Она улыбнулась своей абсурдной мысли: забавно, что в такие моменты разум обращается к юмору.

Выныривая с Кринеллы, она мельком заметила машину, застывшую впереди у бордюра. Фары машины горели.

«И что теперь? Просто какая-то мамаша едет в магазин за молоком. Пропускает меня, чтобы выехать на Парк».

Приближаясь к Прэтт-авеню, Вейл снова взглянула в боковое зеркальце. Та машина таки свернула на Парк-стрит, но тащилась в паре десятков футов от нее.

«А вдруг это не просто обычный местный житель?»

Она рассудила, что здесь большинство людей свернули бы налево, чтобы добраться до главной дороги – трассы 29. Поэтому она свернула направо и углубилась в сумерки. Если та машина не исчезнет из виду, то вероятность, что водитель преследует ее, заметно увеличится. Тогда она попросит Робби выехать ей навстречу.