Текст книги "Анарео (СИ)"

Автор книги: Адам Мирах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)

Эпилог

Пахло свежеструганными досками, сосновой смолой, прохладой первых весенних дней. Посапывал, легонько ворча, чайник; плыли смородиновые листья в большой, металлической кружке; чёрные размякшие ягоды медленно опускались на дно.

В дверь постучали.

– Я к тебе по делу… – предупредила едва ли не с порога.

– Заходи, – Рист пропустил нежданную гостью. – Как дела в резиденции?

– Налей мне тоже, – она зябко повела плечами. – Всё-таки ещё холодно на улице.

– И давно ты чай пьёшь? – страж пододвинул чашку поближе. Терпкий аромат листьев поднялся вместе с паром от золотистой, едва дрожащей поверхности.

– Давно, – Крина обняла кружку тонкими пальцами. – Мне и раньше нравилось греть руки об горячую посуду.

Минуты шли, текли, шевеля стрелками старых часов; солнце медленно ползло вверх, поднимая над горизонтом свое грузное тело, а антар все молчала, крутя в руках горячую чашку. Наконец она подняла голову.

– Знаешь, я давно хотела извиниться, что не объяснилась тогда насчет Греты…

– Думаю, я бы и не стал ничего слушать, – Рист пожал плечами. – Да и круенто тогда считались чем-то вроде выдумки. Так что извинения не принимаются.

Крина вновь замолчала. В этот раз первым нарушил неловкую тишину страж.

– Как там Резарт поживает? Освоился в новой роли?

– Да, и неплохо. Иногда мне кажется, – тут она запнулась, – что в чем-то и получше Тиура.

Рист удивлённо посмотрел на неё.

– Вот как?

Крина покраснела.

– Просто Тиур… никогда не искал золотой середины. А Резарт… он пытается наладить отношения с людьми. Говорят даже, что презис хочет подписать новый Договор, чтобы дать людям больше прав. Правда, его пока не все в этом поддерживают.

– Справедливо. Антаров после той бойни осталось мало, а заслуги забываются быстро, уж больно коротка людская память. Следующее поколение уже может воспользоваться своими “правами” и просто выгнать вас из города.

– Может и так, – Крина коснулась губами горячего ободка. – А может быть, наши дети станут людьми. Ведь то существо… оно мёртво.

– Знаешь, – её глаза вдруг загорелись, – я ведь хотела тебя кое о чем попросить…

Стук оборвал фразу на полуслове. Рист поднялся, извиняюще показал на дверь.

– Сейчас, посмотрю, кто там…

Женщина, стоявшая у порога, показалась ему смутно знакомой. Будто он разговаривал с ней не далее как вчера.

– Я пришла отдать долг, – она заметно волновалась.

– Долг? – Рист недоумевающе смотрел на неё.

– Я понимаю, что это глупо, – женщина переступила с ноги на ногу, – мне надо было давно отблагодарить вас за гостеприимство.

Она протянула ладонь вперед: золотые монеты сверкнули в лучах поднимающегося солнца.

– Вы, наверное, меня не помните. Двадцать лет назад у меня сгорел дом, и вы дали мне кров, а потом и работу….

В памяти всплыло: полоска сажи на узком подбородке, холодная скамейка, запах гари.

Он засмеялся.

– Не нужно, – и осторожно отодвинул руку. – Я в этом добре не нуждаюсь…

Гостья продолжала стоять, неловко кусая губы.

– Вы ведь не только за этим пришли, верно? – Рист теперь уже внимательнее разглядывал ее.

Лита решилась.

– В общем-то, да… Вот, – вынула аккуратно сложенные листки бумаги. – Прочтите…

Страж взял, пробежал глазами, нахмурился.

– К чему эта история?

– Я сейчас все объясню, – заторопилась Лита. – Просто у меня недавно умерла подруга – это ее дневник.

– Стоп, – Рист поднял руку вверх, – давайте все-таки поговорим в доме. Во дворе слишком холодно, да и рассказ ваш, чую, будет немаленьким…

* * *

Рист представил Крину просто: “мой друг”, и кивнул, словно подтверждая, что у него нет от неё никаких тайн. Лита, чувствуя себя неудобно – все же она не думала, что придется выкладывать чужие секреты еще кому-нибудь – заерзала.

Страж налил чая, и медсестра, немного успокоившись, начала.

Рист слушал, не перебивая; антар скучающе глядела в окно. Но чем дольше говорила Лита, тем внимательнее становилась Крина. В конце она не выдержала:

– Вы не помните день, когда это случилось?

Лита закусила губу.

– Помню, – еле слышно сказала она. – У меня в тот день как раз дом сгорел. Двадцать четвертый день листопадного месяца…

Кружка подпрыгнула, стукнувшись о столешницу и выплеснув на неё чай.

Крина смотрела на гостью во все глаза.

– А где, где это было? Где горел ваш дом?

Лита описала, как могла.

– И дети мои погибли, – горечь в голосе заставила ее перейти на полушепот. – Старший, уже большой был совсем, и маленькая… Трехмесячная…Шарлотта…

Едва сдержалась, чтобы не расплакаться. В конце концов, она пришла сюда по делу Анастасии. Нечего воду тут разводить…

– Жива ваша Шарлотта, – вдруг твердо заявила Крина. – Не знаю, где она, и что с ней, но точно жива. В ту ночь я вытащила маленькую девочку из горящего дома и подбросила на крыльцо вашей Анастасии. У меня тогда не было другого выбора, к сожалению.

Лита моргала, пытаясь сосредоточиться.

– Что вы такое говорите?

– То и говорю. Да не переживайте вы так, не плачьте, ради неба, найдем мы ее, раскроем архив Атриума…

Пока антар обнимала рыдающую женщину и что-то успокаивающе шептала ей на ухо, Рист уже поднимал трубку. Хорошо, что он заставил Грету провести линию напрямую. Правда, это нисколько не облегчило присмотр за дочерью старого друга.

– Здравствуй… Да, это я. У меня для тебя сюрприз…

Все-таки дети иногда слишком похожи на своих родителей.

* * *

Когда всё успокоилось и обомлевшая от новостей Лита отправилась в гости к дочери, а Грета настояла, чтобы Крина непременно явилась к ним на ужин, антар наконец вспомнила, зачем приходила.

– Я бы хотела, чтобы ты показал мне то место. То самое место.

* * *

На чёрных ветках широких сплетающихся крон буйствовал ещё не распустившийся яблоневый цвет; едва проклюнувшаяся листва ждала своего часа.

– Как это было, – Крина требовательно подняла глаза. – Как он умер?

Рист рассказал, что видел глазами стража из прошлого в ночь, следовавшую после смерти Тиура. Старательно опустил участие Резарта; если Крина вздумает мстить – а в этом он был уверен – со смертью презиса Анарео вновь захлестнет война.

– Спи спокойно, Тиур, – и антар пошла прочь, не оглядываясь.

Двадцать лет разделяли их раньше; теперь их разделяет могила. Она сохранит в себе воспоминания, как хранила их до этого дня; но боль за истекшее время притупилась и перестала быть такой явной; и лишь чёрная, весенняя земля всколыхнула старое чувство.

… На выходе из резиденции Рист неожиданно для самого себя спросил:

– Куда ты теперь?

– Не знаю, – Крина взъерошила короткие, только отросшие волосы. – Обратно в Лисир точно не поеду. Да и в Феоре возвращаться не хочется. Страна большая; глядишь, где-нибудь да найду себе приют.

– Оставайся у меня, – предложил страж. – Дом большой, места хватит.

Крина озорно прищурилась.

– А если соглашусь?

– Я буду только рад, – твёрдо сказал он, выдержав её взгляд.

Антар засмеялась.

– Смотри, как бы не пожалеть потом…

– Я уже понял, что главное – не запирать тебя, – улыбнулся он ей в ответ.

* * *

Они смотрели вместе на догорающий закат; оранжевые всполохи сверкали далеко, там, где темно-синее небо касалось земли. Как же давно не было так тепло и спокойно.

Небо почернело внезапно, явив миру первые слабые звезды. В вечерних сумерках Крина вдруг вспомнила.

Серые, ледяные глаза, изуродованная рука, погруженная в распоротый антарский живот. И улыбка, во весь рот, обтянутый бледно-розовой кожей, обрамленный скрипучим хитином.

Жуткий прощальный оскал.

Пригрезилось ли ей, что та смеялась над ними?..

* * *

Тамен больше не было.

Была лишь огромная яма, воронка, почти правильной формы; вершина обрушилась внутрь, ломая подземные ходы и пустоты. Вокруг серыми молчаливыми статуями на добрых пару сотен шагов высились разбросанные валуны.

Ранние дожди размыли суровую почву; широкие лужи подернулись тонким вечерним ледком. Деревья, еще не успевшие переодеться в весну, угрюмо глядели голыми кронами; редкое животное появлялось здесь, чтобы полакомиться первой травой.

Близнецы Мизери молчаливо смотрели на свою низверженную сестру.

Глубоко под рухнувшей горой, в переплетении сломанных лабиринтов, своей собственной жизнью жила небольшая, с низким пробитым потолком, пещера.

На свернувшейся серыми лохмотьями паутине, переливаясь во тьме алым огнем, лежал красный камень, похожий на человеческое сердце.