Текст книги "Стражи. Последний из первых (СИ)"

Автор книги: Xenos525

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 48 страниц)

Смех и слезы, удивительно как быстро меняется настроение этой женщины.

– Только не надо меня снова бить, – сказал я с улыбкой.

Мы рассмеялись, окончательно избавляясь от натянутости в разговоре.

Что ж, если не мир, то, по крайней мере, перемирие.

– Да, точно. Уже пять лет не могу извиниться за тот удар, прости, – сказала она улыбаясь.

– Забыли. Все что в прошлом, пусть там и остается!

– Договорились. Начнем с начала?

– Хм, здравствуйте девушка, можно к вам присесть, – сказал я, картинно встав из-за стола.

– Присаживайтесь, – показала она на стул напротив себя..

– Спасибо, а как вас зовут? – я пока что не садился.

– Джули, а вас?

– Константин Александров, можно просто Алекс. Так я присяду?

– Садитесь, очень приятно. Ускоримся немного и перейдем на ты?

– Хорошо, может, поужинаем завтра? Мне дают увольнительную на Землю. Я знаю там отличный ресторанчик.

– Вот это скорость! Не слишком разогнался?

– Истребители всегда идут на форсаже.

Она улыбнулась.

– В семь я закончу доводить своих техников до исступления, – давно я не видел ее такой.

Да я вообще ее давно не видел. Она просто сияла.

– В семь ноль одну я буду стоять у стыковочного шлюза.

Наша игра немного затянулась, но так нам удалось побороть смущение и давние обиды.

Мы проговорили весь оставшийся вечер, так сказать, наверстали упущенные пять лет. Ни у нее, ни у меня после нашего разрыва личная жизнь не сложилась, оба с головой ушли в работу. Да и, в целом, судьбы у нас похожи. Я узнал, как после сражения при Вольтаре ее повысили до капитана, и она приняла командование Ятаганом.

В общем, говорили мы обо всем подряд. Краем глаза я заметил улыбающихся Френка и Кэтрин у входа. Улыбающаяся Пума? Может, показалось? Надо будет поблагодарить их.

Распрощались мы с Джули только, когда ее вызвали на корабль. Неужели со мной наконец-то случилось что-то хорошее на этой жуткой неделе. Может, черная полоса закончилась?

Пройдя процедуру идентификации, я прошел через шлюз на Демон. В гарнитуре прозвучал сигнал вызова, и я ответил.

– Алекс, мне нужно с тобой поговорить, срочно! – это был капитан.

Его голос звучал очень обеспокоено.

Вот и накаркал.

– Уже иду – ответил я и, не мешкая, пошел на мостик.

Алистер ждал меня в комнате для брифингов. Когда я вошел, капитан стоял у окна, глядя на звезды. Он нервничал, причем как никогда раньше.

– Как прошел разговор с командованием? – задал я вопрос, который, как мне казалось, и беспокоил капитана.

– Лучше, чем я думал. Они получили данные о моем состоянии, когда нас сканировали при входе на базу. Хотя, они и считают, что меня необходимо отстранить, но, все же решили повременить. Я объяснил им, что уйду добровольно, если ты сменишь меня, но это как раз их и беспокоило… – капитан тяжело вздохнул, лицо его было серьезным как никогда раньше.

– Что вы имеете в виду? – спросил я, догадываясь, что это как-то связано с тем вопросом полковника Зауэра.

– Их больше интересуешь ты. Я думаю, они каким-то образом узнали о той катастрофе и о том, как ты отметелил Асуранца. На этот счет у меня всего две догадки: либо кто-то из экипажа подал несанкционированный отчет, либо… они узнали об этом от третьего источника, возможно, от самих Мортрексов

– Хотите сказать среди нас предатель? Но кто станет помогать противнику? Ведь они хотят уничтожить Землю! С чего вы вообще так решили? – я не мог поверить, что кто-либо из командования является предателем.

– Не забывай, нам о них и об их намерениях ничего не известно. За восемь лет они ни разу не вступали с нами в контакт. Даже их внешнего облика нам выяснить не удалось. Кто даст гарантии, что их агентов нет среди нас или наших союзников? Или они могли подкупить кого-то, пообещав сделать его наместником их империи, или какая там у них система управления – капитан был уверен в своих словах.

И, вероятнее всего, он прав.

– Алекс, то, что у Мортрексов появились новые линкоры как раз в тот момент, когда мы начали побеждать, уже странно. Я попросил наших умников взломать компьютер Ятагана, просто на всякий случай. Они везли захваченный истребитель Мортрексов, причем совершенно новой конструкции! Надеюсь, ты не думаешь, что гравитационная ловушка оказалась на их пути случайно?! В секторе больше нет ни одной. Их хотели остановить, чтобы никто не узнал о новых технологиях противника. Но наши маршруты строго засекречены, о них знают лишь командующие офицеры! Кто-то сообщил Мортрексам, куда нужно ставить заряд. Ко всему прочему, данные, что мы захватили на том корабле, показывают, что у Мортрексов сейчас флот в 3 раза превышает по численности наш. Они что-то готовят, так что нас в скором времени ждут большие проблемы.

Я стоял, молча переваривая услышанное. Во мне вскипала ярость, Джули едва не погибла из-за кого-то, кто слил информацию о наших маршрутах. Нас едва не убили по дороге домой, а я ничего не могу сделать!

– Как бы то ни было, я бы на твоем месте сейчас был осторожен. Я тебе полностью доверяю, ты мне как сын, но с тобой что-то происходит. И если они узнают об этом, тебя сочтут шпионом, – продолжил капитан.

– Я понимаю это, сэр, и буду осторожен

– Слушай, ты помнишь что-либо из того, что было на той планете?

– Нет, сэр, лишь какие-то образы и … сны

– Сны?

– Да, я что-то нашел на той планете. Что-то, что очень нужно Мортрексам, – мне стало как-то некомфортно.

Никогда не любил чувство тревоги.

– Тогда… возможно, их цель – ты… – капитан остановился, потому что в комнату вошел тактик с отчетом.

Дав знак тактику подождать, капитан сказал мне с невозмутимым видом – Алекс, поговорим завтра вечером, утром у меня опять разговор с начальством. Отдохни хорошенько, слетай на Землю. Передавай привет отцу

– Хорошо, сэр, – ответил я и ушел к себе в каюту.

Да, слетать домой было бы неплохо. Все-таки с окончания академии я здесь не был. И родители наверное соскучились. Последний раз я с ними общался почти три года назад. В последние годы Демон выполнял одну за другой операции повышенной секретности и соблюдал режим радиомолчания.

Этой ночью меня не посещали видения. Что ж, возможно, это все и было результатом переутомления, но слова капитана имели смысл. Все следующее утро я размышлял над тем, что сказал капитан по поводу предательства. Я даже чуть не забыл об ужине с Джули, о нем мне напомнила Пума. И откуда она узнала?

Ровно в семь я был уже у стыковочного шлюза станции Цербер, а в семь ноль одну вышла Джули. Мне всегда нравилась ее пунктуальность.

– Привет. Пошли? – коротко спросила она.

В увольнительную по уставу положено одевать парадную форму. Джули обворожительно смотрелась в приталенном белом кителе с золотыми вставками и такой же юбке. У атакующего флота самая яркая форма. На груди слева в одну колодку соединены 6 наград за участие в различных операциях и особые заслуги. Справа на груди отдельно красовался серебренный крест Нова. Эту награду дают за весомый вклад в крайне важную боевую операцию.

– Идем, – ответил я.

Я же, был в сером с черным кителе и черных брюках с серой полосой. Это парадная форма разведывательного флота. Мы – серые тени, и форма у нас соответствующая. У меня в колодке было восемь наград, т.к. разведфлот проводит гораздо больше операций и рискует сильнее, чем кто-либо. Даже в мирное время.

Справа на груди болтался такой же как у Джули серебряный крест. А под ним серебряная звезда на фоне выгравированного лазером изображения Земли. Это одна из высших наград ОЗФ – Орден Терры. Существуют 3 степени. Это вторая. Я получил ее за то, что, будучи еще рядовым пилотом звена в одной из тайных операций принял командование на себя и обеспечил успешное завершение миссии. Тогда я еще вытащил десантный отряд из полуразрушенной станции Мортрексов и отбуксировал их на Демон. Лидер нашего звена в том бою погиб, а я был позже назначен вместо него. Полученные сведения помогли предотвратить захват четырех систем, так как наш флот успел подготовиться.

Джули вперилась глазами в орден.

– Это Терра второй степени? – ткнула она в него пальцем.

Я кивнул.

– Мне должны были присвоить третью степень, бронзовую звезду, но приказ так и не дошел до командования. Бюрократические сложности, так мне объяснили, – обиженно сказала она.

– Ничего, в разведфлоте вообще у всех что-то да не получено. Мы как-то посчитали. Если бы нам выдали все, что хотели присвоить, на кителе бы места не хватило. Так что не расстраивайся. Не эти железки важны, а то, что мы сделали, – в моей речи проскочили нотки сарказма.

Она кивнула.

– Да, ты прав. Важно лишь то, что мы каждый день спасаем миллионы гражданских, – гордо вскинув голову, сказала Джули.

– Вот именно, – я уже откровенно дурачился.

– Тебе не кажется, что это звучит как-то пафосно? – спросила она.

– Слегка, – я рассмеялся.

Мы прошли на посадку в челнок, летящий на Землю. Довольно просторный для модели АНТ-21. В военной модификации, в салоне почти не развернуться, а здесь сидишь в удобных креслах и наслаждаешься полетом. Гражданский сектор все же отличается повышенным комфортом.

– Как твой капитан? Все в порядке? Ты вчера говорил, что у него проблемы – поинтересовалась она, пока мы спускались на челноке с орбиты.

– Да, вроде бы все обошлось – ответил я.

Справа на стене я заметил рекламу нового глайдера от волжского аэротехнического завода. Предприятию уже больше 600 лет, говорят в начале, когда оно еще производило автомобили, у них были проблемы. Зато сейчас, это одни из лучших глайдеров на антигравитационной подушке, которые сейчас выпускаются.

Спуск занял всего 10 минут, и мы оказались на Земле. Выбравшись из этого орбитального автобуса, первое, что я заметил, это то, что здесь ничего не изменилось. Будто бы сейчас и не шла война.

В памяти всплыли картины пограничных миров на линии фронта. Опустошенные войной, зараженные радиацией руины некогда больших колоний. Люди, прячущиеся в развалинах домов и обломках сбитых кораблей. Воды почти нет, все отравлено излучением. Выжившие дерутся за кусок заплесневелого хлеба. Всюду страдание и боль.

Мы были тогда вынуждены совершить посадку для ремонта. Как только корабль коснулся земли, нас окружили выжившие люди. Кто-то встречал нас радостными криками, кто-то осыпал проклятиями. Но у всех в глазах была мольба о помощи. Алистер отдал приказ снять два из четырех белковых преобразователей и оставить на планете вместе с половиной наших запасов. Два месяца мы потом жили на максимально урезанном рационе. Я помню, как не спал по ночам из-за болей в животе. Кто-то из техников даже свалился с ног от истощения. Но никто и слова не сказал капитану. Все знали, что тот поступок был правильным и плата за него не может быть высокой.

И что же я вижу здесь. Все развлекаются так, как будто ничего не происходит. Магазины полны еды и товаров. Все сыты и довольны. Между тем Служба Помощи пострадавшим при Чрезвычайных Ситуациях с трудом наскребает гуманитарную помощь. Неужели этим людям наплевать на тех, кто живет вне пределов их видимости? Если так, то я понимаю, почему союз Центавра отделился от Земного Правительства.

Больше 200 лет назад группа из 15 колоний в секторе Центавра изъявили желание отделиться от Земли, так как по их словам, нашему правительству на них наплевать. Возник конфликт, Земля не хотела терять ценные ресурсы тех планет. В дело пошли военные силы. Но союз Центавра сумел оказать достойное сопротивление. В итоге годовалая гражданская война закончилась соглашением о суверенитете колоний сектора Центавра. В академии я не верил, что во всем виноваты мы, но сейчас…

У меня непроизвольно сжались кулаки.

– Алекс, успокойся, людям свойственно не замечать то, чего они не хотят видеть, – Джули взяла меня под руку.

– Да. Такова природа человека. Если бы Мортрексы теснили нас по всем фронтам, они бы вели себя по-другому. Здесь бы была паника. А так, мы их сдерживаем, и всем наплевать. Даже всеобщего призыва не объявлено. А нас там сотнями вырезают. В атакующем флоте тысячами, – внутри все кипело.

– Хочешь с родными повидаться? – спросила она, пытаясь отвлечь меня.

– А ты со своими? – мысль о встрече с родителями затмила ярость.

– Они сейчас на другом конце планеты. Я говорила с ними вчера вечером. Так что, теперь я бы пообщалась с твоими. Так давно не видела тетю Селену и дядю Аксиса, – Джули, похоже, действительно хотела встретиться с моими родителями.

Оно и понятно. В академии, мы частенько отдыхали у меня дома. Родители Джули из древнего дворянского рода, а сейчас являются владельцами одного из крупнейших концернов по производству оружия. Так что они очень заняты, поддерживая работу своей компании. Джули получила утонченное воспитание, но из-за недостатка внимания в ней развился этот язвительный и бунтарский характер. Большое влияние на нее оказал ее дядя. Он в отличие от своего брата, не пошел по стопам предков и выбрал военную карьеру.

– Ты ведь это изначально запланировала? Именно поэтому мы сели на челнок, летящий в Новый Петербург, да?

– Секрет, – она игриво подмигнула.

– Ну что ж, тогда пошли. Отсюда минут пять лета будет, – с этими словами я просигналил пролетавшему мимо такси своей Инфокартой, прикоснувшись к браслету на левой руке и нажав на голографическую надпись «Такси».

Инфокарты ввели уже почти 500 лет назад. С тех пор они, правда, претерпели множество изменений. Так например теперь это подкожный чип, на котором записаны все данные на определенного человека. Чип вшит в шею справа. Для управления возможностями карты используется браслет, оснащенный проекционным голографическим дисплеем. Эту технологию мы переняли у Асуранцев. При помощи такого идентификатора можно совершать оплату любых товаров почти во всех известных мирах. Наше правительство потратило больше десяти лет, согласуя все мелочи.

Такси резко сбавило ход и медленно опустилось к нам. Легкий свист турбин был едва слышен. У машины, похоже, была уже изношенная гравитационная подушка, т.к. из-под днища вместо ровного гула слышался треск. Но выбирать не приходится и мы сели внутрь.

– Яхтенная семь, пожалуйста, – попросил я.

Водитель, молча кивнул, и потянул полукруглый штурвал на себя. Управление глайдером не сильно отличается от управления истребителем. Вся разница в том, что глайдер имеет потолок подъема в пять сотен метров и не может совершать фигуры высшего пилотажа.

Но летает это такси очень быстро. Меньше чем за пять минут мы добрались до дома моих родителей. У них большая квартира на предпоследнем этаже высотного здания на окраине города.

Волнуюсь. Стоя перед серой дверью, я не могу заставить себя нажать на кнопку звонка. Моя идентификационная карта не позволяет открыть замок, т.к. я здесь не зарегистрирован. Все военнослужащие регистрируются в своей военной части. В моем случае это станция Фронтлайн-3, к которой сейчас приписан Демон. Интересно, как все изменилось внутри? Я не был здесь больше восьми лет. С похорон брата. Лишь изредка звонил им. Потом я вместе с экипажем Демона был отправлен на дальний рубеж. Четыре года от меня им не приходило ни слова… Как меня встретят? Что мне сказать? Мы ведь даже не общались из-за секретности операций Демона. Может, стоит сначала позвонить?

Заметив мое волнение, Джули сделала выбор за меня. Она нажала на кнопку звонка своим тонким пальчиком. Встроенный в звонок голопроектор открыл окно видеочата.

– Кого там еще принесло в воскресенье? Опять подписка на журнал для ветеранов? Если да, то я вам ее затолкаю по самые не балуй! – голос отца немного охрип, но все же четко узнавался.

На голодисплее появился уже седеющий мужчина крепкого телосложения. Военную выправку отца ничто не сможет испортить.

– Прии-и-и-вее-е-ет, дядя Аксис! – протяжно сказала Джули, помахивая рукой в глазок оптического сенсора.

– Джули? Джульетта! Да неужели это ты? Подожди, я открою эту чертову дверь, – голос отца повеселел.

Меня он еще не видел, т.к. я стою в стороне от сенсора.

Дверь щелкнула несколько раз и отъехала в бок. На пороге стоял отец. В темных густых волосах уже просвечивает седина, а на лице прибавилось морщин. Он как всегда в светлом джемпере и широких спортивных штанах. Это его любимая одежда, т.к. напоминает униформу флота Земной Федерации, в котором он служил еще до моего рождения.

– Здравствуйте! – Джули радостно обняла моего старика.

Он крепко сжал ее в объятиях, как любимую дочь.

Я сделал шаг навстречу, выходя из угла площадки на свет.

Отец тут же перевел взгляд на меня. В первую секунду это был взгляд военного, увидевшего подозрительную тень, но затем его глаза округлились. Смесь удивления, радости и сомнения отразилась на его лице.

– Сынок? – позвал он.

Голос слегка дрогнул.

Комок подступил к горлу. Восемь лет ничего кроме войны, и вот он мой дом и семья. Всего лишь протянуть руку. Нужно что-то сказать, но голос не слушается меня. Трудно дышать. Кажется, что если вздохну, то не смогу сдержать прорывающиеся слезы.

– Я вернулся, отец, – выдавил я, наконец.

Отец отпустил Джули и двинулся ко мне. Его лицо напряжено, кулаки сжаты. Он движется медленно и не сводит с меня глаз. Он поднял руку. На секунду мне показалось, что он ударит меня, но отец лишь взял меня за плечо.

– Что же ты так долго, – отец сдавил меня в объятиях.

И вот, после стольких лет, после нервного ожидания, я как идиот улыбаюсь на плече отца, а по щекам текут слезы. Джули рядом закрыла ладонями рот и беззвучно плачет от радости. Я не вижу лица отца, но уверен, что и он сейчас едва сдерживается.

– Кто там, дорогой? – послышался голос из квартиры.

Я поднял глаза, из-за угла выходила моя мать. На ней ее обычный коричневый деловой костюм. Длинные каштановые волосы собраны в хвост., в руках полотенце. Она собирается на работу. Похоже, ей все еще приходится подрабатывать репетитором. Хоть я и отсылал все свое жалование сюда, но этого все равно мало.

Чтобы оплачивать войну, правительство сильно увеличило сумму налогов. Они даже добавили статью: на содержание регулярной армии. Большинство этих средств так и не достигало оборонного комплекса. Чиновники считали, что мы и так неплохо справляемся, так почему бы не улучшить свое благосостояние за счет армии? В итоге за последние несколько лет, единственной технологически новой моделью корабля стал ударный крейсер Титан. А можно было ведь вспомнить уроки истории. После конфликта с асуранцами, за год было разработано больше технологий, чем за прошедший век! Да если бы все средства отправлялись на снабжение и разработку, война была бы окончена максимум за пару лет. Чертовым политиканам выгодна эта война. Им абсолютно наплевать, что от этого кто-то страдает. Что мои родители потеряли сына, что тысячи людей умирают от голода на окраинных колониях, что солдаты каждый день гибнут. Им нет до этого дела, пока они сидят в мягких креслах своих больших кабинетов и набивают брюхо деликатесами.

– Алекс! Сынок! – мама бросила полотенце и подбежала к нам.

Она прижала меня к себе. Потом заметила Джули, но меня не выпустила.

– Джульетта, и ты здесь! – мама светилась от счастья.

Отец отвернулся, вытирая слезы. Мама потащила нас всех внутрь, попутно набирая чей-то номер телефона на минидисплее своего браслета. Оказалось, она позвонила отменить занятия. Я был прав, она подрабатывает репетитором.

В квартире почти ничего не поменялось. Будто бы я и не уезжал вовсе. Светлые стены со старомодными печатными фотографиями, ковер под ногами, везде витает приятный фруктовый запах. В гостиной немного передвинули мебель, чтобы поставить новый книжный шкаф. Широкий диван теперь оказался у окна, но по-прежнему напротив телевизора. Денег на голографический проигрыватель у нас нет, так что телевизор – это просто старый обзорный дисплей с фрегата, на котором служил мой отец. Когда его списывали, электронику раздали всем желающим. Эдакий широкий жест для ветеранов. Вот только они не подумали, какие чувства будут испытывать эти самые ветераны, когда у них на глазах рвут на части машину, служившую им и товарищем, и семьей, и домом. Дверь в нашу с Максом комнату закрыта. Думаю, я понимаю почему. Никому не захочется вспоминать смерть сына. Но мне нужно увидеть, что там. Мне это необходимо.

Я отправил Джули с родителями вперед в гостиную, а сам задержался у нашей комнаты. Я легко коснулся сенсора слева от двери, которая послушно отъехала в сторону. Автоматически зажегся свет, жалюзи на окнах закрыты. Все так, как и 8 лет назад. Наши кровати расположены по разные стороны комнаты, посередине у стены все также стоит стол. На нем один из старых и дешевых голографических компьютеров. Но в школьные годы он помогал нам учиться. Нельзя сказать, что мы тогда бедствовали, но и богачами нас назвать было нельзя. В старших классах, моего отца уже отправили в отставку. На ветеранскую пенсию много не купишь. Он устроился водителем к какой-то шишке из компании по производству оружия. Это оказался партнер отца Джули. Как-то я помогал отцу, исполняя роль носильщика. В тот день отец Джули праздновал свой день рождения. Так мы и встретились с его дочерью. Потом выяснилось, что мы оба поступаем в летную академию. Я хотел пойти по стопам отца, а она наоборот наперекор желанию родителей.

Я подошел к столу и поднял запыленную проекционную рамку. Батарея еще не полностью разрядилась, и легкого касания хватило, чтобы в рамке появилась полупрозрачная фотография. Наши детские годы. На фото были я, Макс и наш друг Илья, который вечно втягивал нас в свои странные эксперименты. Впрочем, мы не жаловались.

Выглянув в окно, я увидел знакомый пейзаж. Остатки старого квартала, где мы играли все вместе. Скоро его снесут, и на этом месте появится еще одно чудо из титана и стеклонита. Забавный материал этот стеклонит. В детстве мы частенько таскали его со строек. Он был нужен для экспериментов Ильи. По сути это прозрачный и очень плотный бетон. Благодаря появлению такого материала, у инженеров открылись просторы для фантазии. Дома становились все выше, а их дизайн все сложнее. Например дом, в котором живут мои родители. В нем больше 120 этажей и он соединен подвесным мостом с двумя соседними зданиями. На уровнях 40 и 100 этажей расположены посадочные площадки глайдеров. Везде широкие окна и минимум опор. Вместо стекла используется стеклонит. Это и обеспечивает прочность зданий.

А все-таки пейзаж поменялся. Если отвести взгляд от развалин старого города, то из-за высоток уже ничего не видно. И, похоже, мимо нашего дома теперь проходит еще одна воздушная магистраль на высоте 50-го этажа. На этом уровне то и дело друг за другом пролетали глайдеры.

Я сел на свою кровать и молча уставился на диванчик брата.

Прошло так много времени. Интересно, какой бы была наша жизнь, если бы той атаки не было? Мы бы наверняка, как и большинство военных, рано женились бы, и у нас уже появились бы дети. Макс наверняка бы сделал тогда предложение Эдне. Они ведь неплохо друг другу подходили.

– Алекс? – позвала от двери Джули.

Я повернулся к ней.

– Уже иду, – я быстро встал и бросил рамку на кровать.

– Все в порядке? – спросила она, когда я проходил мимо.

–Да, конечно, – а что еще я мог ответить…

На кухне, тем временем, родители разложили обеденный стол и быстро приготовили вполне съедобный обед из какого-то салата и, очевидно, вчерашнего ужина.

– Прошу всех к столу – позвала мама.

Мы послушно уселись и принялись накладывать в тарелки, так редко встречающуюся нам с Джули, домашнюю еду.

– Ха, ха, да. Помню, когда служил, тоже на домашнюю еду накидывался. Тогда протеиновые преобразователи вообще никуда не годились. Выдавали какую-то безвкусную жижу вместо еды – усмехнулся отец.

– Поверьте, сейчас они не намного лучше – ответила Джули.

– Да уж. Единственное улучшение, так это вместо жижи теперь можно заказать брикетики – подтвердил я.

Отец посмеялся, а затем внимательно посмотрел на мой китель.

– Неплохо у вас, разведчиков, награды раздают – иронично произнес он.

– Половину так и не вручают – ответил я.

– Это у тебя там Нова болтается? А под ним звезда Терры? – с легким недоверием произнес он.

Я кивнул.

У отца есть обе этих награды, но Первой степени, золотые.

– Ну, так и за что же ты их получил? – потерев подбородок, спросил отец.

– Расскажи нам, как ты живешь? – поддержала его мать.

Хотя ее скорее волновали не мои успехи, а моя жизнь в общем.

Прослеживая мамин взгляд, который метался между мной и Джули, я мог четко сказать, что за образы строятся у нее в голове. Джули в подвенечном платье, я в парадной форме, играет заезженный Мендельсон и все нас поздравляют. Хоть что-то в этом мире постоянно. Матери стремятся поскорее женить или выдать замуж своих детей.

Я постарался как можно короче рассказать, как провел эти годы, как стал старшим лейтенантом, а теперь и капитаном. Отец часто меня прерывал, сравнивая мою службу со своей. Иногда он просил подробнее рассказать о том, как я получил награду. Все идет именно так, как должно. Счастливое воссоединение.

– А как у тебя дела сейчас. Надеюсь, ничего опасного в последнее время не было? – спросила мама.

Опасного? В разведфлоте? У нас даже дышать опасно. Каждая операция с момента планирования получает гриф Совершенно секретно. А у капитана заранее заготовлены письма с соболезнованиями для родственников каждого из членов экипажа. Но ей об этом лучше не говорить.

– Да все нормально. Никаких происшествий. В основном патрули – ответил я.

– Это у разведчиков-то? – отец вздернул одну бровь.

Его не обмануть таким ответом. Он знает, как устроен флот.

– Ну да, у нас ведь маленький корабль. В боях нам долго не протянуть, вот и отсиживаемся по дальним секторам – немного неправдоподобно оправдался я.

В голове невольно всплыл бой над Розой 3. Падение на планету, комплекс…

Отец резко отшатнулся от стола и посмотрел на меня. На его лице четко читается беспокойство.

– Отец? – позвал его я, пытаясь выяснить, что происходит.

Он продолжал внимательно смотреть мне в глаза.

– Дорогой? – даже мама начала волноваться.

Отец как будто вышел из ступора, проморгался и отвернулся.

– Ничего, простите, просто вспомнилось кое-что из своих военных лет – отмахнулся он, потирая шею. Под пальцами мелькнула наша семейная татуировка. У меня на шее точно такая же.

– Все точно в порядке? – переспросил я.

– Да, все хорошо. Кстати Джульетта, мы ведь тебе даже слова вставить не дали. Как у тебя дела? – отец сменил тему.

– Точно-точно, вы с Володей еще не собираетесь пожениться? – неожиданно спросила мама.

От такого вопроса у Джули даже ложка из рук выпала. Я едва не захлебнулся чаем.

– Же… жениться… Я и он? Мы… жарко что-то – у меня сложилось впечатление, что у Джули резко отказал тот отдел мозга, что отвечает за построение фраз.

Бедняжка сидела и махала на лицо рукой, пытаясь взять себя в руки.

– Мам – всем своим видом я старался показать маме, что этой темы лучше не касаться.

– А что я такого спросила? – невинно поинтересовалась она.

Джули продолжала краснеть.

– Кстати, отец, Алистер Торквелл просил передать тебе привет, – постарался я уйти от темы.

– Алистер? Он еще жив? – иронично спросил отец.

– Да и прекрасно себя чувствует, – подавив смешок, ответил я.

Дальше разговор зашел о моем отце и полковнике Торквелле. О том, как они когда-то познакомились, как отец его тренировал, будучи командиром звена, и как потом кто-то кому-то спас жизнь.

Так незаметно пролетело больше четырех часов. У отца в ближайшие несколько дней работы не будет, т.к. его начальник улетел на встречу с партнерами в систему Колумб. Поэтому, он не экономил время, стараясь наверстать упущенное.

В итоге, только к вечеру мы с Джули смогли вырваться из-за стола. Мама как всегда пошутила насчет нашего свидания, а отец был недоволен тем, что мы его не дослушали. Разумеется, мы пообещали, что обязательно будем навещать их так часто, как только сможем. Мы не стали говорить, что наши корабли должны будут после завершения ремонта вернуться на дальний рубеж к линии фронта.

Пришлось еще долго объяснять маме, что на ночь мы остаться не можем, т.к. увольнительная дана до вечера.

Когда дверь за нами закрылась, мы оба облегченно вздохнули.

– Общение с родителями все-таки нужно дозировать, – заключил я.

– Да. Настолько концентрированный контакт, это уже перебор, – подтвердила Джули, когда мы выходили из дома.

Уже начало смеркаться. Отсюда открывается неплохой вид на город, который уже начал зажигать огни. В глаза сразу бросился луч красного света уходящий в небо. В той стороне ведь находится мемориал первой волны. Обелиск из черного лунного камня с укрепленным на нем фрагментами обшивки нашей академии, крейсера первым вступившего в бой, и нескольких МПИ. По всему обелиску нанесены имена погибших и пропавших без вести в ходе той первой атаки Мортрексов.

– Джули, давай сходим туда, – я указал в сторону луча света.

Она кивнула. Объяснять не было смысла. Ей тоже хотелось проведать старых друзей. Могил у них нет, т.к. нашли немногих. Да и тем был уготован билет в крематорий и вечный покой в мавзолее недалеко от обелиска.

Вновь поймав такси, мы быстро добрались до площади Первой Волны, как теперь ее называли. Именно сюда рухнул самый большой обломок Академии, так и не успев сгореть в атмосфере. Народу здесь немного. Большинство – какая-то шпана, веселящаяся на скамейках по периметру площади. Но есть и несколько людей, которые явно пришли отдать дань уважения тем, чьи имена вырезаны на обелиске.

Я остановился метрах в пяти от памятника. Из вершины обелиска бил луч кроваво-красного света. Боже, сколько же здесь имен. На этой каменной глыбе, высотой в восемь с лишним метров, не было даже маленького кусочка, на котором не было бы надписи. Я знал многих из погибших в тот день. Семен Скирда, Валери Айронс, Билл Фрост, Аясэ Хаято, наш инструктор Сергей Калина и еще очень много имен сейчас всплывало в памяти.

– Смотри, Алекс, там Эдна – Джули указала на одну из строк. Ее голос дрожит. Она едва сдерживается.

На обелиске я прочел – Старший лейтенант Эдна Старз. Точно, им же всем присвоили внеочередное звание… посмертно. В тот день Эдна ведь даже не вылетела из ангара. Она погибла под обломками, так и не добежав до истребителя. Многих из тех, чьи имена написаны здесь, погибли так же.

Тут мой взгляд скользнул на соседнюю строку.

Старший лейтенант Максим Александров…

Почему стало так трудно дышать? Это всего лишь имя на камне.

Джули заметила мой ступор и прижалась к моему плечу, пытаясь поддержать.

Рядом была вырезана Звезда Терры. Он получил ее посмертно. Железка, которую вручили моим родителям. Разве она может заменить человека? Разве звание героя может поддержать в трудный час?