Текст книги "Дюна. В коллекции. Книга 1 (СИ)"
Автор книги: Violator
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц)
Глава 26
Меня настолько пробило шоком, что я даже забыла зачем пришла.
Я рассматривала аккуратную пудреницу, и она мне напоминала ящик Пандоры, который я собиралась открыть. Все это походило на чертов кошмар, и я все ждала, когда же наконец проснусь. Сердце стучало, в ушах шумело, а руки плохо слушались. Казалось, только я свыклась с одним испытанием, а жизнь мне уже подсовывала новое.
“Дюнина, перестань истерить!” – приказала я себе и, глубоко вдохнув, приоткрыла дверь и посмотрела наружу. Никого не обнаружив, я вновь заперлась в кабинке и, посмотрев на пудреницу, потянула наверх гладкую крышку. К зеркалу было прилеплено крохотное круглое устройство, и правда похожее на маленького черного жука.
Чувствуя, как мои руки вновь начала пробивать дрожь, я резко захлопнула крышку и закрыла глаза – мне нужно было прийти в себя и понять, как поступить в данной ситуации. В мозгу роилась масса хаотичной информации о Коуле, она смешивалась с моим желанием вырваться на свободу, и я никак не могла упорядочить мысли, чтобы прийти к единому знаменателю. Но несмотря на то, что время поджимало, и меня могли хватиться подруги, я должна была разобраться. Уткнувшись лбом в дверь, я зажмурилась и попыталась сосредоточиться.
Что по сути произошло? Сработал эффект неожиданности. Как триггер. Я на эмоциях помчалась на предложение об освобождении, но сейчас, получив всю информацию на руки поняла, что поторопилась. Я клюнула на заманчивое предложение о помощи, и теперь стояла с бомбой в руке.
Спасибо Рудовой, она быстро отучила меня от наивности. Вопроса о том, ставить прослушку или нет, не стояло. Сделку, а это была именно сделка, обрисовали для меня красиво, но у меня не было совершенно никаких гарантий, что, выполнив свои обязательства, я получу желаемое. Меня просто могли устранить, как ненужную, отработавшую своё, мелкую пешку в чужой игре.
Уж лучше я потерплю несколько месяцев и уеду домой живой и невредимой, чем буду ввязываться в авантюру, желая сократить себе срок. Таким образом я могла укоротить себе только жизнь. Причем двумя способами. Если Коул узнает о том, что я установила микрофон, а он, скорее всего, узнает, он собственноручно свернет мне голову.
Вопрос стоял в другом – стоит ли рассказывать Коулу о возможном шпионаже, или просто выбросить жучок и жить дальше. Какая мне была разница, в какие игры он там играет и с кем? Даже если Коул узнает об этом разговоре, то я смело скажу ему правду: меня это не касается, прослушку я не поставила и выбросила в канализацию, все остальное – не моя проблема. Обвинять меня в том, что я ему об этом не рассказала, было уж совсем по-детски. Если он играет в эти игры, то должен быть готов к таким вещам. Не маленький мальчик.
Я резко развернулась и посмотрела вперед. Рука так и тянулась выбросить эту совершенно ненужную вещь в канализацию, смыть воду и забыть об этой сделке, как о страшном сне. Но что-то мешало, и я не могла понять, что именно.
“Не загоняй себя в угол. У тебя еще есть время. Подумаешь обо всем, когда останешься одна. Сейчас тебе не стоит задерживаться. Могут заподозрить неладное, и тебе придется что-то придумывать”, – наконец приняла я решение и, аккуратно выдохнув, опустила пудреницу в сумку, и вышла. У зеркала стояли несколько женщин, и я, бросив на них взгляд, внезапно поняла, что, столкнись я с той девушкой еще раз, я бы её не узнала. На ней были большие очки, прикрывавшие половину лица, а длиные волосы с челкой вполне могли оказаться и париком.
И место встречи было выбрано правильно – здесь не было камер. Даже в коридоре примерочных могли быть установлены устройства видеонаблюдения, уже не говоря о самих бутиках. Передо мной она могла появиться совершенно другой, переодевшись за секунду в туалете. На выходе скинула бы парик, сняла очки и свой летний длинный кардиган и преобразилась до такой степени, что я бы её не узнала даже по одежде. Черт, я даже её сумки не заметила.
“Поздравляю, Дюнина, твои мозги заработали”, – горько усмехнулась я и поторопилась на выход, так и не сделав того, зачем пришла.
Выйдя, я первым делом посмотрела на моего цербера, каменным изваянием стоявшего неподалеку от ресторана, но не обнаружила и тени эмоций на его лице. Затем обвела взглядом зал, битком набитый посетителями, заострила внимание на нескольких девушках, пытаясь найти сходство хотя бы по одежде или сумке, и в очередной убедилась, что не смогла бы её вычислить.
А, между тем, меня ждало роскошное чаепитие. На столе стояли заварники, источавшие аромат жасмина и мяты, а рядом на двух серебряных многоярусных подставках были разложены не только миниатюрные бутерброды, как я поняла, с фуа-гра, но и сладости. Слоеные фисташковые и манговые пирожные, лимонные и малиновые меренги и шоколадные трюфеля с кокосовыми сливками внутри создавали атмосферу пиршества.
Девушки мне рассказывали о традициях чаепития в Гонконге, объясняли тонкости правильного приготовления чая, советовали купить традиционный китайский чайный сервиз, но мне было не до этого.
Я улыбалась, делала заинтересованный вид, но для меня в моем состоянии этот красивый ритуал был испорчен и скорее напоминал чаепитие Алисы у безумного шляпника.
В голове пульсировали мысли о том, что мне делать, а “жучок”, казалось, жёг бедро сквозь свежекупленную сумку, которую я разместила рядом на просторном обитом шелком кресле.
“Надеюсь этот чертов микрофон сейчас выключен, нас никто не подслушивает, и меня не обнаружат раньше, чем я решу, что с ним делать…” – сетовала я, но что-то мне подсказывало, что устройство сейчас не активировано и заработает именно в тот момент, когда будет нужно. В любом случае, меня так и подмывало расспросить Лин о конкурентах мистера Ханга и Коула, но я сдерживала свой порыв, опасаясь утечки информации.
– Куда мы после Harbor City? – отвлекла меня от мыслей Джу, цеплявшая серебряной ложечкой ярко-розовую меренгу.
– Нужно съездить на Hollywood Road и Кошачью улицу. Надо купить вазу вместо разбитой, – ответила Лин, отрезая кусочек круассана с гусиным паштетом.
– Тебе будет интересно, – уверенно кивнула Джу. – Там продается шикарный антиквариат. Я много знаю о фарфоре. Кстати, там рядом храм Ман Мо. Можем посмотреть.
В другое время я бы была рада погрузиться в культуру Гонконга, историю азиатского антиквариата и знаменитых фарфоровых китайских ваз, но сейчас мозг был забит совершенно другими мыслями.
– Может быть, в следующий раз? У меня голова идет кругом от всего… – вежливо предложила я, и Джу бросила на меня понимающий взгляд.
– Да, мы все немного устали, – поддержала она меня, и Лин, не возражая кивнула.
– ОК, мне все равно нужно заехать в ресторан и посмотреть, как идут работы.
После “безумного чаепития”, уже на паркинге, пока мы направлялись к машинам, Лин спросила:
– Ты сейчас куда? К себе на остров в Централ или к нам, на Tsim Sha Tsui?
– Понятия не имею… – растерялась я и посмотрела на водителя, безмолвной тенью шедшего за нами.
– Ну, если мистер Коул не распорядился, значит, к нам на материк, – улыбнулась она, переводя взгляд с молчаливого Боджи. – А если это так, то, значит, сегодня вечером и Ханни, и мистер Коул приедут домой. Хорошо бы на ужин.
Она радостно улыбнулась, предвкушая встречу, а мне от этой информации легче не стало. Напротив, меня вновь накрыла волна беспокойства от нерешенной дилеммы, и я, чтобы скрыть волнение, спросила:
– Ты живешь вместе с мистером Хангом?
– Нет, что ты. У него несколько апартаментов в этом доме. Я живу на тридцатом этаже. Кстати, заходи в гости.
Я благодарно улыбнулась и, чтобы выглядеть естественной и непринужденной продолжила разговор.
– А ты где живешь? – спросила я Джу.
– В районе Стэнли. На острове, там же, где и твоя Башня. Только на самом юге, – ответила она и добавила: – Мне там очень нравится. Не так шумно, как в центре. Кстати, тоже приглашаю тебя в гости.
Я искренне поблагодарила девушек за гостеприимство, но, как только села в машину и мы выехали на шумную улицу, моя улыбка сошла на нет. Сумка с подслушивающим устройством резала глаз, и я уже хотела побыстрее приехать в апартаменты, чтобы в тишине одиночества решить проблему.
Однако, вернувшись в апартаменты, я не почувствовала хоть какого-то успокоения и незамутненности мысли. Весь вечер я провела в раздумьях, вышагивая из одного угла комнаты в другой, но отсутствие посторонних никак не помогло, и правильное решение не приходило.
То мне казалось, что, если я расскажу Коулу, он оценит мою честность и отпустит, но тут же понимала, что Коул вряд ли будет настолько щедр.
То, напротив, я была уверена, что Коул разберется и без меня, а мне совершенно не хотелось с ним говорить на эту тему.
Был еще один вариант событий – Коул мог сам подослать “шпионку”, проверяя если не лояльность, то, по крайней мере границы моего послушания. В таком случае, не рассказав ему, но и не подложив жучок, я тоже вполне могла пройти проверку, потому что Его игры – это не моя проблема.
Я настолько погрузилась в решение этой дилеммы, что совсем не заметила, как быстро пролетело время, поэтому, когда в гостиной послышались голос Коула и его шаги, я все еще не выбросила "жучок".
Глава 27
Я стояла лицом к двери, ожидая, что сейчас Коул зайдет в мою комнату и проинформирует об очередном ужине, но, как ни странно, шаги стихли где-то вдалеке, его голос более не был слышен, и апартаменты вновь погрузились в тишину.
Я развернулась к окну и, обводя взглядом вечерний Гонконг, вновь задумалась. Как ни странно, но присутствие хозяина в доме все расставило по своим местам и упорядочило мои мысли. Будто Коул одним своим появлением помог принять правильное решение. Это было странные ощущения, новые для меня. Но не дискомфортные.
Да, я рисковала, притащив этот чертов “жучок” в апартаменты, но сейчас я не чувствовала страха быть пойманной и наказанной. Потому что я поступала честно, потому что никого не планировала подставлять, пусть мне и было сложно доказать мотивы моих поступков самому Коулу. Прежде всего я хотела разобраться в себе, в своих ощущениях и не пороть горячку. Я хотела, чтобы мое решение было продиктовано не страхом и паникой, а моим личным желанием. Сейчас я отчетливо понимала, почему колебалась, почему не знала, выбрасывать жучок или оставить его, как важную улику. Где-то подсознательно я обижалась на Гонконг, на Марину, на Коула за несправедливость моего положения. Но, черт возьми, я сама себе противоречила. Часть меня тянулась к этому странному миру, тянулась заглянуть пропасти в глаза, но я тут же, как маленькая обиженная девочка вставала в позу и ждала сделки от самого Города, выставляя ему счет. Ожидая от него поблажек. До меня вдруг дошло, что Гонконг не собирается меня принимать, если я первая не покажу ему свое желание изучить его, каким бы образом я здесь ни очутилась. Гонконгу было все равно. Как любит говорить моя мама, “Москва слезам не верит”. Собственно, как и этот город, ничем не отличавшийся от любого другого мегаполиса. Он мог тебя поглотить или принять – все зависело только от тебя и от твоих решений.
Обводя взглядом вечерний Гонконг, я аккуратно, будто боясь потревожить, прикоснулась к стеклу и прочертила контур небоскребов на фоне ночного неба. Город смотрел на меня и тоже ждал моего решения. Я внимательно изучала острые пики зданий, стремившиеся в небо, их красивую стать, наблюдала за сплошным живым потоком из людей и машин, и понимала, что Коул из Коулуна был важной частью этого города. Я вспомнила рассказы девушек о Коулуне и закрыла глаза, чувствуя правильность принятого решения. Гонконг дал Коулу и Хангу жизнь. Он проверял их каждый день на прочность, подвергал их испытаниям, и они прошли этот экзамен. Он дал им возможность подняться и посчитал их достойными.
В какой-то степени та же история происходила и со мной. Если это и была проверка, то её можно было считать испытанием самого Города. Захочу ли я ему помогать. Я была на его стороне не из-за желания выжить или страха наказания, а потому что хотела помочь. Помочь первая, а не в награду за что-то. Ведь я хотела выйти из зоны комфорта, нащупать другой путь, увидеть новый мир. Жизнь предоставляла мне такую возможность, сведя меня с Коулом, и я чуть её не упустила, обидевшись на несправедливость. Сейчас я не планировала её упускать только потому, что все пошло не по моему плану.
Я посмотрела на шкаф и расположенные рядом пакеты с эмблемами брендов. Горничная так и не распаковала новоприобретенные вещи, сказав, что их перевезут в апартаменты на острове, а мне было все равно. Однако, один маневр я все же совершила.
Я перевела взгляд на кровать – там, под тяжелым матрасом, завернутая в юбку из плотной ткани, лежала пудреница. Но я спрятала её, скорее, не от Коула, а чтобы заглушить чуткие уши “жучка”. Сейчас, запустив руку под матрас, я достала гладкий пластик, но уже не боялась – теперь, когда я знала, что делать, мне уже было не страшно.
Одним уверенным движением открыв пудреницу, я проверила, на месте ли улика, и, захлопнув крышку, вновь вернула его на место, поплотнее укутав в одежду. Брать с собой жучок не стоило – а вдруг враг уже подслушивал, и мои признания Коулу могли помешать его поимке. С другой стороны, может быть, все его апартаменты были обустроены специальными сканерами, и, если бы жучок работал, то его бы уже нашли.
С такими мыслями я уверенно направилась на выход, однако, очутившись в лабиринте коридора, я растерялась, понятия не имея, куда ушел хозяин апартаментов. Здесь была масса дверей, а искать его, шныряя по каждой комнате, мне совершенно не хотелось.
Внезапно со стороны лестницы послышались тихие шаги, и я увидела горничную с подносом, на котором возвышалось серебряное ведерко со льдом и бутылкой минералки.
– Вы что-то хотели? – остановившись, уточнила она.
– Ищу мистера Коула…
– Он принимает массаж. Но если у вас что-то срочное, я спрошу у мистера Коула, может ли он вас принять, – спокойным тоном произнесла она, и я даже не знала, как ей ответить.
Конечно, это было срочно, но не до такой степени, чтобы идти к нему в комнату отдыха.
– Я подожду до ужина, – ответила я, уже планируя вернуться в свою комнату, но горничная покачала головой.
– Сегодня мистер Коул ужинать дома не будет, – проинформировала она, ставя меня перед очередным выбором.
Время было уже почти девять, а это значило, что после массажа Коул сразу же уедет – может быть, со мной, а может, и без меня. Это уже было неважно. Ждать Коула неизвестно сколько или ехать с ним на ужин и оставлять жучок в апартаментах я не хотела. Мне как можно скорее нужно было избавиться от бомбы на руках, и я, ругая себя, что так долго принимала решение, пошла за горничной.
Судя по тому, что мы направлялись на самый верх, где располагалась спальня Коула, массаж он принимал в той же ванной комнате с мраморным бассейном, что и я.
Правда, вход в нее для персонала был не из спальни, а через небольшую комнату с полками, укомплектованными чистыми полотенцами, халатами и сланцами. Остановив меня жестом, горничная переобулась на входе, ловко открыла дверь, а через полминуты вновь появилась в коридоре и выдала мне новые сланцы.
Так же, как и горничная, я скинула балетки и, шагнув в мраморную комнату отдыха, тут же ощутила влажный пар. Коул лежал на столе, прикрытый полотенцем, пока крепкого вида парень массировал его мощную спину, а уже знакомая мне девушка выводила пассы на его большой ступне. Судя по всему, он только что вышел из сауны, вокруг бассейна на полу поблескивала вода, и можно было сказать, что Коул по полной расслаблялся после работы.
– Что ты хотела? – спросил он, так и не подняв головы.
Я бросила взгляд на персонал в униформе и, секунду поколебавшись, как можно уверенней произнесла:
– Это конфиденциальный разговор.
На этот раз Коул приподнял голову и прошелся взглядом по моей свежекупленной одежде – укороченным брюкам и льняной рубашке.
– Говори, что ты хотела сказать конфиденциально, – кивнул он.
– Это не займет много времени… – помотала я головой, не желая говорить при посторонних, а Коул, вероятно, видя на моем лице нескрываемое волнение, не стал настаивать.
– Жди в гостиной, – произнес он, вновь опуская голову, а я, направляясь в зал, в очередной раз отругала себя, что так долго думала и теперь оказалась в неловкой ситуации с этим массажем.
Время тянулось, как липкая нуга, и мне казалось, что Коул находился в комнате отдыха уже бесконечность. Вышагивая от стеклянной витрины до лифта и обратно, я уже в сотый раз перебрала все варианты ответов, когда наконец-то на лестнице послышались шаги, и в зал спустился Коул – в легких брюках и рубашке-поло.
– Ну рассказывай, что ты хотела, – произнес он, подходя к бару.
Коул внимательно смотрел на меня, но я не могла понять, ждал он признания или просто вычислял, зачем я сама по своей инициативе заявилась к нему, желая что-то рассказать.
Пока Коул наливал в стакан воду, я набрала в грудь воздуха и одним махом призналась, сжимая ледяные от волнения пальцы.
– Сегодня днем в туалете ко мне подошла девушка и предложила сотрудничество в обмен на освобождение.
Коул отпил воды, внимательно посмотрел на меня, но я вновь не могла понять, что творится там, за этими темным взглядом.
– Какое сотрудничество? – спросил он.
– Мне сказали, что скоро мы поедем в Макао, и я должна буду прикрепить подслушивающее устройство под стол.
– Где жучок? – спросил он, и я нахмурилась. Отсюда разговор приобретал уже более серьезный для меня оттенок.
– Я его не выкинула. Завернула в одежду и спрятала под матрас.
Коул кивнул и, повернув голову в сторону, что-то громко сказал по-китайски. В зале появился Боджи, Коул дал короткие распоряжения, и азиат направился к лестнице. Я внимательно наблюдала за Коулом, пытаясь найти в его взгляде гнев или возмущение, но их не было. Равно как и не было у меня полной уверенности, что все это было подстроено им. Или возможно ему уже сообщили о жучке, и он ждал последующих моих действий.
– Почему ты его не выкинула? – его вопросы, пусть и задаваемые спокойным тоном, становились жестче.
– Сохранила, как улику.
– Почему не отдала Боджи?
На секунду я замолчала, подбирая слова, но не собиралась утаивать правду.
– Я не знала как поступить, – честно призналась я, а Коул продолжал внимательно смотреть на меня. – Я не планировала с ними сотрудничать, но и говорить вам тоже не хотела. Первым моим желанием было выкинуть жучок и жить дальше.
– Почему ты передумала? – вновь последовал вопрос, и я задумалась, подбирая слова. Я не хотела, чтобы Коул думал, что мой поступок был продиктован страхом, или что я загнана в угол безысходностью. Если я не призналась бы, то утаила бы что-то не от самого Коула, а от Гонконга. К тому же, я не пыталась быть оцененной Коулом или выслужиться перед ним. У меня была другая цель – изучить новый мир и заглянуть в глаза Пропасти.
– Потому что это неправильно, – уверенно ответила я.
– Почему неправильно? – он внимательно смотрел на меня. – Выбросить жучок было бы вполне логично.
Я хотела сказать, “потому что вы Коул из Коулуна. Вы и мистер Ханг часть этого города, вы прошли его экзамен”, но лишь коротко ответила:
– Потому что Гонконг на вашей стороне.
Коул промолчал, а я, все еще не понимая, проверяет ли меня Город или сама Смерть, добавила:
– Если нужно, я могу помочь.
– Помочь? – Коул усмехнулся, но я, желая показать городу свою готовность интегрироваться в него, стать его частью, познать его настолько, насколько он сам это позволит, серьезно произнесла:
– Да. Быть двойным агентом. Например как-то дезинформировать врага.
Услышав это, Коул громко рассмеялся, назвав меня какой-то Анной Чапман, и я нахмурилась, не зная, кто эта женщина и почему меня с ней в шутку сравнивают.
– Идем ужинать, – наконец кивнул он и пошел к лифту, а я, быстро направляясь за ним, как и была, в брюках и рубашке, так и не смогла понять по его реакции – был ли этот жучок провокацией или предложение действительно исходило от конкурентов.
Одно я знала наверняка – встав на сторону Коула из Коулуна, я поступила правильно.
Глава 28
Предполагая, что сейчас мы направимся в очередной претенциозный ресторан, я все же украдкой смотрела в зеркало и переводила взгляд на Коула, зная, как он был щепетилен в вопросах одежды. Успокаивало одно – он тоже был одет как-то по-простому, без налета статусности, если можно было так назвать его брендовые вещи. Словно он не хотел выделяться из толпы.
Внизу, как оказалось, нас уже ждал Ханг, который бросил недовольный взгляд на меня, а Лин, стоявшая за его спиной, приветливо мне улыбнулась.
Пока мы направлялись к выходу, мужчины перебросились парой фраз, а выйдя к парадному входу, где нас уже ждала машина, я удивилась, увидев, как Ханг размещается за рулем, а Коул садился на переднее сиденье.
– Очень хорошо, что мистер Коул взял тебя на ужин в Вонкок, – тихо шепнула Лин, нырнув в машину, а я так и не успела её спросить, куда именно мы едем, и почему Ханг за рулем.
Ехали мы недолго, как мне показалось, не более пятнадцати минут, и чем дальше от центра мы пробирались, тем сильнее менялся Гонконг. Он становился не таким официальным и пугающе-парадным. Припарковавшись у тротуара, мы попали на одну из людных улиц, и теперь стало понятно, почему мы так просто одеты – мы и правда затерялись в толпе.
Впереди нас с Лин шли Ханг с Коулом и о чем-то говорили, а я смотрела на них с плохо скрываемым удивлением на лице и понимала, что Коул, а вместе с ним и Коулун, давали мне возможность посмотреть на еще одну грань этого мира. Не ту, глянцевую и отполированную до блеска, а аутентичную, плотно связанную с историей и культурой Гонконга. Было странно наблюдать за Коулом, вот так слившимся с простой толпой на многолюдных улочках, где пыльные магазины и древние мастерские сменялись рынками китайского ширпотреба, а над головой нависали многоэтажные дома с бесчисленными кондиционерами и захламленными балконами, на которых сушилось белье.
Запахи здесь тоже отличались от глянцевого Гонконга. Пробираясь через череду азиатского стрит-фуда, я старалась привыкнуть к странным ароматам и содержимому лотков и витрин, где наряду с обычной курицей и шашлыком из креветок, можно было увидеть что-то напоминавшее змею, чьи-то внутренности или какую-то неаппетитную морскую живность.
Однако я совсем не брезговала – напротив, мне было до чертиков интересно постигать еще один Гонконг.
Иногда я отрывала взгляд от закусочных, ярких китайских магазинов, шумных рядов рынков, старинных лавок и наблюдала за Коулом, шедшим впереди. Сравнивая его образ там, на вершине глянцевого мира и здесь, среди толпы, я удивилась, насколько этот мужчина, с его европейской внешностью, интегрировался в это место, подтверждая в реальности мои предположения о том, что Коул из Коулуна был частью Гонконга. Я обернулась, обратив внимание, что за нами шли только два телохранителя, ранее сопровождавшие нас в соседней машине – мой Боджи и невысокий азиат от мистера Ханга, и задумалась. Разве не полагалось таким людям больше охраны, когда они выходили в толпу? Казалось, что два телохранителя, идущих сзади, были прикреплены больше для проформы, потому, что так полагалось, а не из-за реальной угрозы безопасности. Однако, в очередной раз рассматривая мужские силуэты впереди, видя, насколько Коул и Ханг вели себя естественно, отдыхали в этом шуме и бесконечном потоке людей, растворялись в толпе, тут же и ответила на свой вопрос – Коул и Ханг были здесь своими, и, видимо, сам Гонконг их защищал.
Я усмехнулась этому простому выводу и в очередной раз убедилась, что приняла правильное решение, встав на сторону Коула и рассказав ему о прослушке. Город оценил мой поступок и впустил меня еще на один шаг дальше в свои чертоги.
Иногда мужчины оборачивались, будто проверяя, на месте ли мы с Лин, не заблудились ли, но, скорее, это происходило машинально из-за подсознательного желания все контролировать, а не по причине грозящей нам опасности.
– Как тебе Монг-кок? – отвлек меня от размышлений голос Лин, и я перевела взгляд на нее.
– Ты же говорила про Вонкок… – растерялась я, но Лин объяснила:
– Это одно и то же.
– Что-то совершенно отличное от того Гонконга, где я успела побывать. Чистая аутентика, – постаралась я описать свои ощущения.
– Ты права. Это, пожалуй, самая колоритная часть Гонконга, – кивнула девушка и добавила: – Но и самая густонаселенная.
– Да, чувствуется, – улыбнулась я и вновь перевела взгляд на Коула. Я была благодарна ему, что он взял меня с собой и позволил увидеть Смерть не только в глянце богатства азиатского Олимпа, но и здесь, в гуще простой толпы.
– Здесь проживают преимущественно малообеспеченные китайцы, но ты не бойся, здесь не обворуют.
Я вспомнила, как Рудова меня предупреждала, чтобы в аэропорту я держала вещи при себе, так как у нее в свое время подрезали кошелек, и посмотрела на Лин. Что-то не сходилось.
– У нас охрана. И полиция хорошо работает, – предположила я, а Лин, немного подумав, кивнула.
– Это так. Нас в обиду не дадут. И полиция очень хорошо работает. Хотя… Монг-кок до сих пор находится под контролем Триад, – как-то уклончиво ответила она, и я машинально кивнула, подтверждая свои выводы и об отсутствии дополнительной охраны, и о том, что Ханг с Коулом были здесь своими. – В общем, свои не тронут, и если уж опасаться, то залетных иностранцев.
– Ясно, – ответила я и уже хотела побольше расспросить о Триадах, но Лин быстро перескочила на другую тему, и я поняла, что на этом интересующий меня вопрос закрыт.
– Надеюсь, тебя не слишком коробит запах тофу, – между тем продолжила она, пока мы проходили мимо очередной закусочной.
– Нет, вовсе нет. Здесь безумно интересно, – замотала я головой, а Лин, внимательно посмотрев на меня, будто решая, продолжать или нет, наконец, произнесла:
– Тогда рассказываю со слов своего деда, который держал димсамную.
– Димсамную? – переспросила я.
– Да. Это такие небольшие ресторанчики, где подают легкие блюда до обеда, – пояснила она и продолжила: – Еще лет двадцать-тридцать назад торговцы соревновались запахами.
– Запахами? – удивилась я.
– Ага, – кивнула она. – Чей тофу более вонюч.
– Интересные соревнования, – чуть не рассмеялась я, в очередной раз поражаясь оригинальности азиатского менталитета.
– Дед рассказывал, лучшие закусочные можно было унюхать за несколько кварталов. Но правительство решило, что эта традиция не идет на пользу имиджу города и запретило распространять “дух”.
– Ну он все равно в какой-то степени остался. Это ведь часть истории Гонконга, его традиций… – улыбнулась я, и Лин внимательно посмотрела в мою сторону, будто оценивая меня и мои слова.
Мне показалось, что она хотела что-то сказать, но промолчала и вместо этого перевела взгляд на очередной яркий ларек, где красовалась неоновая надпись “Bubble Tea”. Я видела что-то подобное в Питере, но никогда не пробовала.
– Ты должна попробовать чай с шариками. Это божественно вкусно, – воодушевленно произнесла она и, догнав мужчин, шедших в метре от нас, спросила: – Мистер Коул, можно Злате купить бабл-ти?
Я уже не удивлялась тому, что Лин спросила у Коула разрешение угостить меня простым напитком, а он, бросив взгляд сначала на нее, а затем на меня, кивнул.
Через минуту в моих руках оказался большой прозрачный стакан, на дне которого виднелись темные шарики, похожие на шоколадные, и я с любопытством припала к широкой соломинке.
Сделав глоток тягучей прохладной жидкости, я почувствовала, как на языке лопаются шарики с безумно вкусным ароматом черники, и была совершенно искренне покорена этим сладким напитком, приправленным чем-то похожим на молоко.
– Как же это вкусно! Из чего эти шарики?! – восхитилась я и посмотрела на Лин, которая будто ждала, как я отреагирую на очередной гонконгский уличный изыск.
– Я знала, что понравится, – рассмеялась она и пояснила: – Тапиоки и джус-боллы. Поппинг-боба. Оболочка сделана из водорослей, а содержимое – фруктово-витаминный наполнитель.
– Боже, теперь я буду пить его утром, днем и вечером! – с воодушевлением продолжила я, а Лин покачала головой.
– Поосторожней. Он калорийный.
Я вновь потянулась к соломинке, которую было бы правильнее называть трубочкой, и мы пошли догонять Ханга и Коула, остановившихся рядом с антикварной лавкой, где на витрине среди китайского фарфора возвышались вазы разных расцветок и размеров.
– О, мне как раз нужно вазу купить, – кивнула Лин, ускорив шаг, пока Ханг показывал Коулу на какой-то самурайский меч.
Мы подошли к лавке, и я улыбнулась седому старику, сидевшему на старом пластиковом стуле у дверей.
– Золотой девушке – желтая ваза, – внезапно громко произнес он, и мы все, включая мужчин, посмотрели на него.
– А её и зовут Злата, – ответила Лин. – Означает Золото.
– Истинно ваше имя, мисс, – спокойно произнес он, бросая взгляд на мои волосы.
– Вы так думаете? – спросила я, изучая мудрые выцветшие от времени и солнца глаза старика, смотревшие мне прямо в душу. Мне никогда не нравилось мое имя, именно поэтому я предпочитала “Дюна” и всегда реагировала однозначно плохо, когда меня пытались назвать золотой.
– Золото – благородный металл, и олицетворяет желтый, – вновь рассматривая мои волосы, произнес он. – А желтый цвет – цвет китайских правителей. Они хранили его для своего исключительного использования. Любой, кто посягал на желтый, немедленно предавался смерти, – улыбнулся он и добавил: – Люди это чувствуют.
Я часто ловила на себе взгляды китайцев, но, памятуя слова Рудовой “блондинки здесь ценятся больше”, скорее, была оскорблена этим вниманием, нежели польщена им. Однако, сейчас было странно слышать такие слова, рассматривая морщинистое лицо старого китайца, и я растерялась, не зная, как реагировать.
Можно было предположить, что он, всего лишь, хотел продать товар, сделав мне комплимент, но я понимала, что дело было вовсе не в меркантильных интересах.
– Ну мы-то живем уже в современном мире, и цветовая гамма – это всего лишь оптическое явление, – очнувшись, уверенно ответила я, а он снисходительно улыбнулся, будто знал обо мне больше, чем я сама, и промолчал.
Лин восприняла слова торговца серьезно, а мужчины, как мне показалось, оставили эти слова без внимания – по крайней мере, мы пошли дальше, так и не купив у старого торговца антиквариатом желтую вазу.
Лин продолжала рассказывать мне о китайском фарфоре и искусстве фэншуй, а мы, тем временем, подошли к очередному небольшому ресторанчику, больше напоминавшему чайную лавку, и зашли внутрь.
