Текст книги "Дюна. В коллекции. Книга 1 (СИ)"

Автор книги: Violator

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц)

“Видимо, этот телохранитель тоже из Коулуна”, – предположила я, а Коул молча посмотрел на китайца, и тот примкнул к нашей процессии.

Мы шли на паркинг, я бросала взгляд на спину Коула, теперь уже рассматривая его через призму полученной мной информации, и в очередной раз ловила себя на мысли, что стою на канате и смотрю в глаза Пропасти, сжимаясь от холода неизвестности.

Глава 20

Мы вышли на просторное крыльцо под навес, который укрывал нас от дождя, и пока Боб, разговаривая с Шанем, садился в свою машину, Ханг о чем-то беседовал с Коулом на кантонском.

Лин, видимо, услышав их разговор, недовольно фыркнула, и я, насторожившись, спросила:

– Что-то случилось?

– Да нет. Опять у них дела. И когда они закончатся, – скривившись, ответила она.

– А что ты хочешь. Три проекта в самом разгаре. Люди даже ночью работают, – возразила Джу.

– Но сейчас-то дождь идет, – буркнула Лин.

– Ой, когда это было помехой, к тому же в офисе дождя нет, и, как я поняла, это ненадолго, – махнула она рукой.

– Знаю я их “ненадолго”…

– В чем проблема? – не понимая, спросила я.

– Мужчины в офис едут. Опять толком время не проведу с Ханни, – грустно вздохнула Лин, а я, услышав, что Коул сейчас вновь уедет и, возможно, не появится этой ночью, облегченно выдохнула.

Однако, наблюдая за Лин, я видела в её глазах сожаление и понимала, что девушка откровенно влюблена в своего мужчину. Эта информация тоже немного успокаивала меня – её никто насильно не держал, она была с Хангом по собственной воле, и не похоже было, что из-за его денег.

Все произошло так, как и сказала китаянка – мужчины направились к машине Ханга, а меня вместе с Лин проводил к авто Коула жилистый китаец. Наблюдая, как Джу, садясь в Ауди мистера Шаня, помахала нам рукой, я с сожалением вздохнула – эта девушка была мне ближе, и к тому же она легко шла на контакт, что было для меня информационным спасением.

Мы ехали по ночной дороге, пейзаж за окном постепенно менялся с зеленого на урбанистический, а я прокручивала в голове разговор с девушками о “Смерти”, о Коулуне и пыталась представить чумазого европейского ребенка с большими карими глазами, неизвестно каким образом оказавшегося в этом жутком гетто.

Жалела ли я маленького мальчика? Я бросала взгляд на затылок жилистого китайца, и у меня возникали противоречивые ощущения. Жалость была не тем чувством, которое я испытывала к Коулу. Жалость и сочувствие были не нужны этому человеку – скорее, он воспринял бы эти эмоции как унижение его личности. Не думаю, что на пути к вершине он с Хангом использовал только законные методы, но в моей душе засело странное ощущение уважения к его интеллекту и выживаемости.

Я понимала, что это лишь верхушка айсберга, та мизерная часть информации о Коуле и его мире, лежавшая на поверхности, но чем больше я узнавала о той пропасти, в черноту которой я смотрела, тем легче мне было балансировать на канате.

Я бросила взгляд на Лин, которая все еще сидела расстроенная отъездом своего мужчины, и её реакция тоже стала для меня неким откровением, как и её поведение на поле, когда пошел дождь.

– Спасибо, что рассказала мне о Коулуне, – тихо произнесла я, изучая её профиль.

– Всегда обращайся, – пожала она плечами.

– Сочувствую, что тебе не удалось отдохнуть, как ты запланировала.

– Да уж, – нахмурилась она и спросила: – Тебе понравилось в баре?

– Да. Очень. Музыкант играл божественно, – ответила я и вспомнила ужин, который так и не смогла съесть. Вернее, официант, который почему-то спросил не у меня, а у Коула разрешения унести блюдо. Разница в менталитете тоже мешала мне сориентироваться в этом чужом для меня мире.

– Жаль, что мужчины сорвались так рано. На эти выходные в клаб-хаус была приглашена моя любимая певица, – между тем продолжила Лин, а я, понимая, что девушка стала немного разговорчивей, аккуратно спросила:

– Могу я задать тебе вопрос?

– Конечно.

– Почему ты, прежде чем пойти к кару, спросила у мистера Ханга разрешение? Ведь шел дождь.

– Не знаю, – пожала она плечами. – Автоматически вышло.

– А если бы ты не спросила у него? Что бы произошло?

Лин бросила на меня изучающий взгляд и внезапно усмехнулась.

– Ты смотришь на нашу жизнь через европейский менталитет, – будто прочитав мои мысли, ответила она и внезапно добавила: – Но ты хорошо держишься.

– В смысле?

– Ну я знаю, как ты попала в круг мистера Коула. Услышала вчера от Ханни. И понятно, что для тебя всё здесь чужое, – пояснила она, а я, обнаружив, что она не стесняется рассуждать на такие темы перед водителем, решила пойти дальше в своих расспросах.

– И все так попадают к мистеру Коулу? – тихо спросила я.

– Нет, – усмехнулась она. – У мистера Коула нет проблем с женщинами. И дело не в деньгах.

Я лишь удивилась, почему девушки, зная, какая участь их ждет, сами к нему стремились, но все же постеснялась об этом спросить.

– Было такое, чтобы кто-то плохо держался? – вместо этого осторожно поинтересовалась я, бросая взгляд на затылок китайца.

– Нет. Никогда, – покачала она головой. – Просто я удивилась, что ты здесь всего три дня, а мистер Коул уже взял тебя на гольф. Ну… учитывая, как ты к нему попала. Он очень привередлив в плане этикета и поведения. Хотя… – и она замолчала.

– Что? – с интересом смотрела я на нее, пытаясь собрать как можно больше информации.

– Мистер Коул хорошо разбирается в людях. Если взял с собой, значит знал, что ты будешь вести себя правильно.

Я на секунду представила, как могла сорваться и устроить истерику в том же ресторане, особенно после подслушанного разговора, и, усмехнувшись, спросила:

– А если бы он ошибся?

– Мистер Коул никогда не ошибается, – усмехнулась Лин, но, внезапно стерев улыбку с лица, серьезным тоном добавила: – Лучше не надо. Он умеет наказывать жестко.

– Как, например? – спросила я, вспомнив слова Марины “перетерпи”.

– Лучше тебе этого не знать.

– И все же? – я внимательно смотрела на нее, но она молчала, то ли опасаясь водителя, то ли не желая меня пугать.

– Это не тайна… – покачала она головой, посмотрев вслед за мной на водителя, и опять замолчала.

– Я должна знать.

– Знаю, что одну из своих девушек он отдал своему другу-арабу в обмен на часы, – ответила она, а я вспомнила разговор с Бобом, и все встало на свои места.

Интуиция меня не подвела – просто так Коул бы не сделал подобного.

– И в чем она провинилась? – спросила я.

– Не знаю. Но лучше до этого не доводить, – ответила она, а я, рассматривая её серьезное лицо, спросила:

– Мистер Ханг тоже мог бы с тобой так поступить?

– Конечно, – пожала она плечами, как ни в чем ни бывало, и я удивилась с какой легкостью она об этом говорила. – Мой Ханни тот еще Зверь. За то и люблю.

Для меня подобная реакция девушки была откровением, и я, внимательно изучая выражение её лица, когда она говорила о Ханге, мысленно кивнула – мои выводы относительно этой девушки были верны: Ханга она любила.

– Как вы познакомились с мистером Хангом? Если это не секрет? – продолжила я добывать информацию.

– Не секрет. Мой отец – управляющий одним из ресторанов, которым владеет Ханни. Так и познакомились, – улыбнулась она, и я вновь отметила теплоту в её взгляде.

Я хотела спросить, как её отец относится к тому, что его дочка встречается с Хангом, который запросто мог наказать её самым чудовищным образом, но во-первых, подобные вопросы задавать было бестактно, а во-вторых, вероятно если даже отец и был против, то, будучи подчиненным Ханга, не имел права возражать. Я бы не удивилась, если бы услышала, что отец Лин считал подобное знакомство его дочери со своим боссом привилегией.

– Home, sweet home, – всматриваясь в окно, проговорила она, и я, проследив за её взглядом, обнаружила очередной небоскреб, устремленный высоко в небо.

– Было приятно с тобой пообщаться, – уже начала прощаться я, когда с моей стороны открылась дверь, и мой азиатский цебер застыл каменным изваянием перед машиной.

– Чего ждешь? Пойдем. Здесь еще одни апартаменты мистера Коула. Завтра у них с Ханни работа с утра, ему нет смысла ехать на остров, – усмехнулась Лин, видимо, увидев мой растерянный взгляд, но, погрустнев, добавила: – Хотя неизвестно, появятся ли они вообще.

Я вспомнила слова Боба о том, что у Коула была не одна недвижимость, где он обитал, и, кивнув, вышла из машины, надеясь, что сегодня он ночевать не приедет.

Глава 21

Еще одни апартаменты Коула практически ничем не отличались от тех, куда поселили меня на острове. Такая же башня, только другой конфигурации, и такой же безмолвный персонал с охраной. Проходя через гостиную наверх, я ожидала увидеть массу часов на стенах или в специальных витринах, но интерьер очередного современного дворца лишь подчеркивал его мрачность. Правда, было одно отличие – несмотря на всю безучастную холодность и стерильную чистоту, пространство казалось более обжитым.

Бросая взгляд на массивные, будто сделанные из цельного куска черного гранита стены и лестницу, я стыла от холода черного камня и отмечала, что этот интерьер как нельзя лучше подходил человеку по имени Смерть.

Горничная лет сорока провела меня на второй этаж, где, как оказалось, была еще одна гостиная, в виде внутреннего дворика. Пройдя через лабиринт коридоров, мы остановились перед дверью.

Я предполагала, что меня ведут не в спальню Коула, а в какую-нибудь комнату для гостей, но все же, очутившись перед конечной целью, замерла.

Женщина открыла передо мной дверь, и я, обнаружив безликий интерьер гостевой спальни, немного расслабилась.

Оставшись одна, я положила свой клатч на тумбочку и, пройдя к окну, беззвучно выдохнула. Наблюдая за ночным Гонконгом с вершины очередного небоскреба, только сейчас я поняла, насколько устала от этого дня. Казалось, что всего за одни сутки я впитала так много информации, что стала взрослее еще на одну жизнь.

Не знаю, сколько прошло времени, но из размышлений меня вывел звук пришедшего по скайпу сообщения, и я, ожидая, что это мои близкие, поспешила к смарту.

“Надеюсь, ты меня когда-нибудь простишь”, – прочитала я сообщение от Рудовой, и первым моим желанием было послать её к черту.

Однако, выдохнув и немного притушив эмоции, я задумалась – за последние несколько дней мне не раз приходил один и тот же вопрос – почему Марина так подло со мной поступила? Она не оправдывалась, не пыталась казаться лучше, чем была на самом деле, но мне не хотелось верить, что она действовала только ради выслуги перед начальством.

Я вспомнила, как, разбирая вещи, нашла в чемодане её переходник для моей телефонной подзарядки, который подходил для местных розеток, и тяжело вздохнула.

Я не хотела её оправдывать, но мне казалось, что её поступок был продиктован более глубокими причинами.

Я некоторое время рассматривала её сообщение и все-таки написала:

“Что ты хочешь от меня?”

“Ничего. Просто проверяла, что ты выходишь на связь”, – прочитала я и горько усмехнулась. Да, я могла и не выйти на связь, потому что каждый день ходила по тонкому канату над пропастью.

“Что ты знаешь о Коуле?” – еще немного подумав, все-таки спросила я. Марина тоже была источником информации. Насколько правдивым, это был уже второй вопрос.

“Не хочу тебя пугать и сеять панику, – написала она, видимо подразумевая его имя Смерть, – просто будь с ним очень осторожна, не ври и не перечь ему. Он безжалостен”.

Я вспомнила рассказ Лин об обмене девушки на часы и вздохнула.

“Спасибо, успокоила”, – горько усмехнулась я, а она тут же ответила:

“Прости еще раз. Надеюсь, хоть немного помогла”.

Я вышла из Скайпа и в очередной раз, чувствуя зябкость то ли от холодного камня, то ли от усталости, то ли от напряжения, бросила взгляд на постель, но тут же отмела мысль забраться под одеяло. Меньше всего на свете я хотела предстать перед Коулом в одном белье, если он вдруг нагрянет ночью.

“Так я буду чувствовать себя обезоруженной перед ним”, – нахмурилась я и, чувствуя, как стынут конечности, перевела взгляд на ванную комнату.

“Пока Коул не объявился, согреешься под горячим душем, а потом вновь оденешься. Не думаю, что он появится так скоро…” – решила я и быстрым шагом направилась в ванную.

Стягивая платье и белье перед зеркалом, я горько усмехнулась – у меня уже собрался пусть и небольшой, но новый гардероб, и эта неопределенность в отсутствии собственных вещей и предметов туалета напрягала. Меня, как куклу таскали каждый день по салонам красоты и СПА, наряжали в новые наряды, не давая мне возможности пользоваться своими или самой купить одежду, будто все еще решали мою судьбу, прогоняя через новые испытания.

“Дюнина, думай сегодняшним днем, иначе свихнешься”, – вновь повторила я девиз моей новой жизни и, подобрав волосы собственной резинкой, – все, что у меня осталось своего, – залезла под душ.

Только встав под горячие струи воды, я вновь почувствовала, насколько сжалось время. Казалось, что за эти несколько дней я прожила еще одну жизнь. Сложную, надрывную и совершенно непонятную. Здесь были и подслушанный разговор с Бобом, который позволил мне увидеть истинное лицо этого радушно улыбающегося австралийца, и рассказы девушек о Коулуне и странных азиатских обычаях, и откровения Лин. Закрыв глаза, я чувствовала, как горячий пар проникает глубоко под кожу, но не греет; а из ума не шли слова девушек о Коуле и увиденная татуировка, которая то и дело вставала у меня перед глазами.

Ощущение, что я не одна в ванной комнате, пришло внезапно. Я резко повернула голову и через завесу пара увидела, как ко мне приближается Коул.

Глава 22

Моей первой реакцией было прикрыть руками наготу, и я прячась за ладонями, вжалась в мраморную поверхность, огораживаясь паром и тяжелыми струями. Однако для Коула стена из воды проблемой не являлась – сдвинув стеклянную дверь вбок, он задержал взгляд на моих подобранных волосах, прошелся по моей фигуре сверху вниз и выключил кран.

У него был странный взгляд – в глазах не отображалось ни страсти, ни желания, ни каких бы то ни было эмоций – казалось, он проверял, нет ли на мне мыльной пены.

Однако я встала под душ чтобы прийти в себя, а не помыться, и он, выключив кран, молча протянул мне полотенце. Вцепившись в мягкую ткань, как утопающий за соломинку, я быстро спрятала свою наготу и только тогда выдохнула.

– Пойдем, – произнес он, а я, уже плохо соображая, выпалила:

– Куда?

– В мою спальню, – ответил он, и его тон был таким обыденным, будто он говорил “мы едем ужинать”.

Пока мы проходили через лабиринт коридоров и поднимались по мраморной лестнице, меня бил озноб, я чувствовала босыми пятками ледяной холод камня, а уверенные шаги Коула, шедшего впереди, гулким эхом отражались от черных поверхностей и только усиливали ощущение, что я попала в склеп.

Массивную черную дверь хозяйской спальни нельзя было не спутать ни с чем. Коул еще не приблизился к ней, но я уже знала, что за этими мрачным порталом располагалось личное пространство Смерти.

Я не ошиблась – Коул завел меня в комнату, не менее холодную, чем и все остальное пространство его дома, а я, увидев огромных размеров кровать, прилегавшую к массивному мраморному изголовью, вздымающемуся до потолка, машинально сделала шаг назад.

– Не нарывайся на неприятности, – бросил он на меня спокойный взгляд и направился к одной из дверей.

Оставшись одна, я посмотрела на выход, но не двинулась с места, отметая инстинктивное желание убежать и спрятаться – Коул не разбрасывался пустыми угрозами. Искать меня по всему дому он не будет, его вездесущий китайский Цербер справится с этой задачей на ура, а, я кроме обещанных неприятностей, ничего не получу.

Однако, я не торопилась даже подходить к кровати, и вместо этого, поплотнее укутавшись в махровое полотенце, перевела взгляд на другую дверь, за которой скрылся Коул. Она была полуоткрыта, позволяя увидеть просторную, величиной с комнату, гардеробную, и уже голое плечо Коула.

Мне стало не по себе от звука расстегивающегося ремня, и я, покраснев, резко отвернулась к стеклянной панели. Сквозь пробивающееся напряжение пришла мысль, что можно было бы прекратить пить противозачаточные, которые мой гинеколог посоветовал продолжить принимать, – месячные могли пойти раньше, но, во-первых, у меня была последняя неделя цикла, что вряд ли вызвало бы кровотечение, а во-вторых, я понимала, что таким образом проблемы не решить.

Некоторое время ничего не происходило, затем послышался шум воды – видимо, Коул ушел в ванную, а я настолько нервничала, что меня начал бить крупный озноб перед очередным шагом над пропастью.

“Зачем он привёл меня в спальню сейчас, а не позже? После душа? Неужели он не понимает, что каждая минута ожидания только усиливает напряжение”, – хмурилась я, пытаясь унять тремор, но где-то в глубине подсознания через панику прорывалась мысль, что, может быть, таким образом он дал мне время немного привыкнуть к его пространству.

Через гулкое сердцебиение и шум в ушах я отметила, что в какой-то момент все вокруг стихло, и, казалось, я могла уловить, как отсчитывает секунды стрелка на дорогих часах Коула, оставленных где-то в гардеробной.

“Дюнина, перестань истерить. И прими свою участь достойно, а не отворачивайся спиной, как трусиха”, – сжала я кулаки и повернулась лицом к комнате.

Однако, легче сказать, чем сделать. Коул подходил ко мне в черном халате, полы которого были распахнуты, и я, увидев его наготу, тут же отвела взгляд, стесняясь его до такой степени, что мне хотелось зажмуриться или провалиться сквозь пол.

Он приблизился ко мне вплотную и, не обращая внимания на мое состояние, прошелся уверенной рукой по моим волосам, стягивая с меня резинку. Тяжелые пряди упали на плечи, а Коул, не давая мне опомниться, потянул за полотенце, которое предательски сползло вниз, несмотря на то, что я вцепилась в него ледяными пальцами.

Я хотела прикрыть грудь, но Коул, перехватив мои руки, выдернул мягкую ткань и отбросил в сторону.

Оставшись совершенно голой, я опять сжалась от страха и стыда перед посторонним мужчиной, но он, не спрашивая моего позволения, прошелся ладонью по моей груди и животу. Я замерла и перестала дышать, но теперь не от страха, а от новых ощущений. Острых. Жалящих током. Никогда ранее я так не реагировала на мужские ладони. Мгновенно. Бесконтрольно.

Обхватив мое запястье, он положил мою руку на свой живот, а я, чувствуя под пальцами его возбуждение, вновь напряглась, отдергивая ладонь.

– Расслабься, или мне придется тебя обкурить, – внезапно послышался его недовольный голос, и я внимательно посмотрела на него.

Он был прав – именно в той кальянной, я первый раз почувствовала к Коулу что-то большее, чем просто страх. Будто дурман позволил мне отключить напряжение и отреагировать на Коула совсем по-другому, показывая меня истинную. Именно после той ночи, я захотела идти дальше над этой пропастью и изучать её. И если во мне все еще жило это стремление, а оно жило, мне нужно было отпустить свой стыд и панику.

Я едва заметно кивнула, и теперь, когда напряжение немного притушилось, вновь возникло это странное чувство, будто рядом с этим человеком у меня отключались все базовые инстинкты.

Он был так же близко от меня, как и тогда, в курительной комнате. Я ощущала его холод, который уже меня не страшил, а в его темных глазах плескалась бездна, которая манила к себе.

Уже не так стесняясь, я аккуратно положила руку на его грудь, где виднелась татуировка, прикрытая полой халата, и, чувствуя под пальцами прохладную кожу, аккуратно выдохнула.

Все произошло внезапно. Как атака кобры на жертву. В один мой вдох, меня развернуло на сто восемьдесят градусов и вжало в стеклянную стену так, что я не могла пошевелиться.

Первой моей реакцией была попытка вырваться, но я тут же услышала “даже не думай” и в следующую секунду почувствовала пальцы Коула на клиторе. Меня вновь пронзила острая молния похоти, но не успела я хоть как-то отреагировать, как ощутила, что Коул, сжав мой живот, уже насаживает меня на член.

Это было сумасшествие.

Это было неистовство.

Это было помешательство.

До полного опустошения.

До распада на молекулы.

До утробного рева.

Бешеный ритм Коула заставлял мою похоть сворачиваться внизу живота болевым сгустком, а Его бешеная неистовая энергетика вытряхивала из меня последние остатки жизни. Моя щека, вжатая в стекло, пылала то ли от холода, то ли от трения, и я, чувствуя, как по позвоночнику стекают капельки холодного пота, терялась в этом безумии, не понимая своих ощущений от утробного наслаждения до нестерпимой боли.

– Я больше не могу! – кричала я и била ладонями по стеклу, пока Коул, гортанно рыча, раздирал меня огромным членом, не обращая внимания на мои мольбы.

Сжимая мой живот холодными пальцами, иногда он пропускал воздух сковзь зубы, и казалось, что сейчас он остановится, но все шло по кругу, а я, уже не чувствуя грани между удовольствием и болью, пыталась выжить в этой кромешной тьме Марафона со Смертью. Коул, рыча, продолжал неистово меня трахать, и казалось, сама Смерть сейчас выбивала из меня душу вместе с болью и похотью.

– Господи, пощади! – уже по-русски хрипела я, устремляя взгляд сквозь стекло, но меня никто не слышал. И лишь ночной Гонконг взирал на меня снизу вверх яркими огнями и был единственным немым свидетелем моего безумия. Сбивая пальцы в кровь, я цеплялась за стекло, пытаясь достучаться до города, но он молча наблюдал за моим падением в бездну, оставаясь безучастным к моим крикам.