Текст книги "Дюна. В коллекции. Книга 1 (СИ)"
Автор книги: Violator
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 26 страниц)
Глава 62
Я посмотрела на соседний стол, но все сидели невозмутимо, и этот факт немного успокаивал. Из темноты зала появилась высокая, подсвеченная горящими свечами конструкция и плавно покатилась в нашу сторону. Я настолько погрузилась в размышления, что сначала и не поняла, что пришло время именинного торта, и только когда гости начали петь что-то похожее на “Happy birthday to you”, подхватила популярную мелодию.
“Значит, скоро домой…” – продолжая петь, улыбалась я, а именинник, задув свечи, остался чрезвычайно доволен.
Однако все оказалось совсем не так, как я предполагала.
Гости и не собирались расходиться – они поздравляли юбиляра, теперь уже на сцене, и открыл это выступление сам Вэйж, видимо, представляя Семью. Он говорил по-китайски, я все равно ничего не понимала, но, судя по выражению его лица, искренне и с уважением к своему деду. Следом за Вэйжем вышли по очереди еще несколько человек, среди которых были и европейцы, и последовал очередной поток добрых слов и пожеланий.
Но тут со своего места поднялся Коул и направился к сцене. Выйдя с бокалом на площадку, он уверенно заговорил в микрофон, и весь зал в очередной раз притих.
Так как он тоже говорил на кантонском, я могла лишь ориентироваться на интонации, и этот языковой барьер раздражал. Коул держался на сцене свободно, его лицо выражало уважение, а голос звучал уверенно и спокойно. Иногда он улыбался, вероятно, рассказывая какую-то шутку, и по залу пробегала рябь сдержанного смеха.
Я в очередной раз посмотрела в сторону юбиляра. Мне был виден только его профиль, но в какой-то момент он показался каким-то странным. Словно маска. Чэн улыбался, но как-то неестественно, и был похож скорее на Джокера или маску со зловещей улыбкой.
Коул все говорил и говорил поздравления, а мне показалось, с юбиляром начало происходить что-то неладное. Будто его лицо менялось на глазах.
– Чин-чин, дорогой друг, – поднял бокал Горр, произнеся эту фразу по-английски, и я посмотрела на сцену. Внезапно послышался женский крик, и я резко повернула голову на звук.
От увиденной картины у меня внутри все перевернулось – мистера Чэна била дрожь, будто он сидел на электрическом стуле.
В следующую секунду я уже плохо ориентировалась в происходящем и ничего не могла рассмотреть, потому что вокруг стола столпились родственники, и я могла только догадываться, что Чэну стало настолько плохо, что его уложили на пол и попросили толпу расступиться.
– Мистеру Чэну плохо, кажется, удар… – доносилось откуда-то неподалеку, кто-то звонил по телефону, кто-то охал, официанты открывали окна в зале, а вокруг стола собиралось все больше и больше людей. Учитывая, что гостей было по меньшей мере несколько сотен, в ресторане творилось что-то невообразимое – каждый считал своим долгом подойти и предложить свою помощь или, по крайней мере, выяснить причину хаоса, тем самым усиливая его еще больше.
Мой взгляд метнулся в сторону сцены, где еще мгновение назад стоял Коул, но теперь его там не было, и я сердилась на себя, что упустила его из виду. Но злость была не единственной эмоцией. Я была уверена, что сейчас Коул в эпицентре этой толпы, и меня почему-то накрыло волной тревоги за него.
– Что с Чэном? И где Уильям? – Барбара вскочила из-за стола и выглядела растерянно, ища взглядом мужа.
Вытаскивая телефон, она уже хотела примкнуть к всеобщему хаосу, но я, вставая, ухватила её за рукав. То ли после указаний Коула оставаться за столом, то ли потому, что уже начала догадываться, что происходит, но я была в полной уверенности, что в данный момент лучше не теряться в толпе.
– Сейчас наше присутствие ничем не поможет мистеру Чэну, – твердо сказала я, удерживая Барбару за руку. – Думаю, с вашим мужем и с мистером Коулом все в порядке.
Мой голос звучал тихо, но ровно, хотя я совершенно не была уверена в последнем утверждении. Я лишь знала одно – нам нужно оставаться на месте до тех пор, пока не появится Коул, или хотя бы его люди, и именно на этом зиждилась моя решительность.
Не знаю, насколько подействовали мои слова на Барбару, но внезапно из толпы показался Уорд и, дав понять жене, чтобы та не волновалась, вновь исчез из поля зрения.
– Ох, Уилли. Хочет быть всегда в курсе всего первым и контролировать ситуацию. Теперь не появится, пока все сам лично не узнает, – покачала головой Барбара, но стала спокойнее, в отличие от меня.
Мы так и остались стоять у стола, как внезапно рядом с нами появился телохранитель Горра и еще какой-то крепкий мужчина, который оказался человеком Уордов.
– Мистер Коул отдал распоряжение вывести вас на палубу, – тихо но уверенно произнес Минг, и я кивнула. Пусть Коул и сказал не покидать стол, но у меня не было оснований для возражений. Он доверял Мингу, особенно в последние дни, оставляя меня с Лин на его попечении.
Увидев, как Барбара без промедлений оставила стол и встала, я тоже последовала её примеру, а, выйдя на открытое пространство, вдохнула свежий бриз. Однако морской воздух не помогал.
Пока корабль стремительно набирал обороты, прокладывая курс к причалу, на палубе тоже образовалась небольшая толпа – люди собирались группами, пытались выяснить, насколько серьезна беда, случившаяся с мистером Чэном и, охая, цокали языком. Иногда они бросали взгляд на нас с Барбарой и, подходя к нам, сокрушались по поводу того, что беда случилась в такой торжественный момент, когда мистер Коул выражал свое почтение юбиляру.
Кто-то говорил про семейного доктора, кто-то про скорую помощь, и в какой-то момент окружающее начало походить на рой разноцветных пчел, облепивших не только стол юбиляра, но и все вокруг.
Наблюдая за всеобщим столпотворением, я понимала, что все это было неспроста, и не верила в совпадения. Именно в момент спича Коула Чэну стало плохо, и на ум приходил только один ответ – основной противник выявлен и наказан. Наказан прилюдно. Будто Смерть совершил публичную казнь, причем в центре стана врага. Оставалось неизвестным только одно – насколько серьезным было наказание. И от этих выводов меня накрывало волной тревоги за Коула. Пусть мои предположения были недоказуемы с точки зрения практической физики, но если Чэны верили, что Коул – Смерть, ему могла грозить опасность.
– Уилли, что там происходит? – отвлек меня голос Барбары, и я увидела, как к нам направляется мистер Уорд.
– Ничего хорошего, – скривился он. – Инсульт.
– Скорую вызвали?
– Вызвали. Но она уже не понадобится, – скривился он, и я опустила глаза, пряча эмоции.
– Господи. Ужас какой… – сокрушалась Барбара. – Надеюсь, старик не мучался.
– Не знаю, но, как сказал доктор, удар был быстрым и мощным. Паралич и пена с кровью изо рта… – покачал он головой, а я, услышав про кровь, нахмурилась, подтверждая свои подозрения относительно казни.
Было ли мне жаль старика Чэна и его семью? Возможно, если бы не авария, в которую попали Шань с Джу, то я бы по-другому отреагировала на произошедшее. Но не сейчас. Я поймала себя на мысли, что полностью на стороне Смерти и не оспариваю его наказание.
– Где Горр? – с тревогой в голосе спросила я.
– Он скоро подойдет. Разговаривает с родственниками Чэна, – Уорд махнул рукой в сторону ресторана. Я повернула голову, все еще пытаясь найти в этой роящемся улее Коула, но наткнулась на острый взгляд Вэйжа. Он обнимал свою мать, которая плакала на его плече, поглаживал её по спине, успокаивая, но его взгляд был направлен на нашу компанию. Он смотрел как-то странно. С одной стороны, растерянно, будто все еще не верил в ужас произошедшего, но с другой – будто знал наверняка, кто виновник этой трагедии.
Он скривился, но, прежде чем я успела хоть как-то отреагировать, меня отвлекла Барбара. Я вновь бросила взгляд в сторону, где стоял Вэйж, но его уже там не было, а мои мысли неслись со скоростью света, не давая мне покоя.
“Почему Смерть наказал именно старика Чэна, обойдя стороной Вэйжа? Учитывая слова Барбары о молодой Акуле, он был опасным противником”, – но тут я вспомнила наш разговор с миссис Уорд, её рассуждения о том, что молодой Чэн пока не участвует в делах семьи, и ответ пришел сам собой.
Даже если Вэйж о чем-то догадывался, скорее всего, он не принимал участия в случившемся с Шанем и не знал о вредительстве в Лондоне. Смерть наказала только виновного. Это было честно. Но опасно.
Между тем, плавучий императорский дворец замедлил ход, вдали показалась пристань, на которой виднелась светлая машина “Скорой помощи”, а я, пряча беспокойство, вновь бросила взгляд в толпу и, наконец, увидела приближающегося Коула.
Он подошел к нашей компании, Уорды и другие гости забросали его новой порцией вопросов, а он, отвечая, встал рядом и бросил на меня короткий взгляд. Я ничего не спрашивала, лишь пыталась в его черных, как космос, глазах, найти ответы на мучавшие меня вопросы, но Смерть, конечно же, не планировал мне что-то рассказывать.
Глава 63
Мое сознание фиксировало, как мы прощались с Уордами, как садились в машину, как ехали домой, но я, все еще под впечатлением от происшедшего, не находила себе места. Картинки сменялись одна за другой – смерть старика Чэна, взгляд Вэйжа, плач женщин, хмурые лица родственников и всеобщий хаос. Пусть мои выводы были недоказуемы, но я была уверена, что Чэн умер с помощью Коула, и меня накрывало тревогой. Первый раз в жизни я почувствовала страх, жуткий, поднимающийся из глубины сознания страх за человека, которого, по сути, знала всего несколько недель. И это было странно. Будто этот страх определил место Коула в моей жизни. Будто Он был мне близким человеком. Так бы я переживала за своих родных. Я бросила взгляд на Коула, но его поведение не отражало случившегося, а глаза, как и обычно, оставались такими же космически черными.
“Завтра будет новый день. Утро вечера мудренее”, – успокаивала я себя, но, как только мы подъехали к парадному входу кондоминиума, я увидела Боджи, открывающего дверь с моей стороны, и поняла, что Коул подниматься в апартаменты не планировал.
– Ты разве не домой? – тихо спросила я, пока сердце тревожно билось о ребра.
– Нет, у меня дела, – коротоко ответил он.
– Когда ты вернешься? – я понимала, что не имею права задавать такие вопросы, но старалась, чтобы мой голос звучал ровно, а мое лицо не выдавало беспокойства.
Коул бросил на меня недовольный взгляд, но спокойным тоном ответил:
– Ложись спать. Берди принесет тебе успокоительное.
Я хотела сказать “останься, никуда не уезжай сегодня ночью”, но, рассматривая его темные вакуумные глаза, лишь произнесла “удачи” и, пряча тревогу за улыбкой, вышла из машины, в надежде, что в моей тихой спальне меня отпустит.
Но меня не отпустило. И даже Берди со своим седативным, которое она мне принесла и которое я у нее не просила, мне не помогали. Я приняла душ, переоделась в пижаму и легла в постель, ожидая, что простые действия помогут успокоиться, но толку от этих ритуалов было чуть, как и от таблеток.
Я нервничала, рефлексировала и пыталась успокоить свое сознание простыми логическими размышлениями. Коул не был маленьким мальчиком и знал, что делал. Совершая публичную казнь, он не прятался, не находился под воздействием эмоций, и все его поступки были продиктованы разумом, но никак не жаждой расправы. А из этого следовало, что он просчитал все риски и не страшился врага. Смерти не нужна была армия, чтобы защищать себя. Возможно, поэтому его враг действовал не так открыто.
Но меня, в отличие от хладнокровного Коула, все равно била дрожь. Едва моя голова касалась подушки, перед глазами вставал Чэн, его искаженное параличом лицо, его казнь на электрическом стуле, и я резко садилась на постели не в состоянии уснуть.
Так я промучилась несколько часов, как внезапно где-то внизу послышались шаги, и я выскочила в коридор. Увидев, как в зал зашел Коул, я облегченно выдохнула, прильнув к перилам, а он тем временем поднял голову и нахмурился:
– Время начало четвертого. Ты почему не спишь? – недовольным голосом произнес он.
– Волновалась, – честно ответила я. Хотела добавить “за тебя”, но не стала.
Но, по видимому, Коул и так все понял, потому что не стал задавать вопросов.
– Не о чем переживать. Иди спать, – уверенно произнес он и направился к внутреннему лифту. Вскоре послышался звук открывающихся створок лифта на этаже его спальни, уверенные шаги, и через минуту все стихло.
“Спать, так спать”, – вздохнула я, возвращаясь в свою комнату, но сейчас, когда я знала, что хозяин дома вернулся живой и невредимый, меня отпустило. Я опустила голову на подушку и, в какой-то момент почувствовав сонливость, отключилась.
В отличие от моей сестрицы, сны мне практически никогда не снились. За редким исключением – если мое подсознание и выдавало мне какие-то видения, то по большей части их можно было назвать смазанным сюрреалистичным сумбуром. Но не сегодня.
Сон был настолько ярким и отчетливым, настолько врезался своей реалистичностью в сознание, что казалось, я смотрела кино с собой в главной роли.
Я вновь находилась на плавучей платформе. Вот я поздравляю мистера Чэна. Вот я общаюсь с Вэйжем. Вот я сплетничаю с Барбарой. Вот гости поздравляют юбиляра. Картинки сменялись быстро – одна за другой, но все они были логичны и связаны между собой. И наконец – кульминация. Спич Коула и казнь Чэна. Но теперь все поменялось – теперь я стояла перед стариком и отчетливо видела его кончину. Будто мое воображение дорисовывало недостающие фрагменты. Теперь лицо старика, наполовину изуродованное параличом, стояло прямо у меня перед глазами. Он трясся на стуле, словно к нему были подсоединены электроды с током, изо рта вытекала кровавая пена, но внезапно картинка зависла, все вокруг замерло, и он открыл глаза. Его выцветший взгляд был живой, осознанный и направлен именно на меня. Он открыл рот, испачканный кровью, и начал что-то говорить, будто рыба, выброшенная на берег. Слов его я не слышала, но в какой-то момент в моей голове заскрипел старческий сухой голос: “Я его заберу”. Внезапно я оказалась в спальне Коула, подошла к его кровати, откинула одеяло, но вместо его силуэта зияла черная пустота. Вязкая и глухая. Тупиковая. Непроходимая. Не знаю почему, но именно эта страшная черная дыра меня испугала больше всего, и я, закричав, проснулась.
Резко сев на постели, я нащупала дрожащими пальцами выключатель и зажгла ночник.
– Дюнина, успокойся. Это всего лишь ночной кошмар, продиктованный вечерними событиями. Ничего более, – успокаивала я себя, потирая виски, но по спине все еще текли холодные капельки пота, а голову сдавило болью.
“Я его заберу…” – продолжал звучать старческий голос в моей голове, и я сглотнула, чувствуя, как язык прилипает к нёбу.
Мне вновь стало страшно. По настоящему страшно за Коула. Перед глазами вновь возникла картинка пустой кровати с черной дырой, и я сжала кулаки. Сердце бешено колотилось, шелковая пижама прилипла к позвоночнику, и у меня возникло непреодолимое желание удостовериться, что с Коулом все нормально.
“Я все равно не усну до утра. Только проверю, что Коул в порядке. Он даже не проснется”, – тихо прошептала я и в одно движение встала с кровати.
Я не стыдилась своего поступка. Его нельзя было назвать истеричным или инфантильным. Я переживала не за себя, а за другого человека, который, как оказалось, стал для меня не чужим, и это поведение лишь демонстрировало мое к Коулу отношение, но никак не истерику.
Выйдя из спальни, я осмотрелась по сторонам, и если вчера этот дом казался тихим и спокойным, то сейчас каждая тень имела зловещий вид. Однако я аккуратно выдохнула и, выпрямившись, уверенно направилась на третий этаж к спальне Смерти.
Подойдя к массивной двери, я остановилась, но не из-за нерешительности, а для того, чтобы перевести дух. Набрав в грудь воздуха, я повернула ручку и вошла внутрь.
Как только глаза привыкли к темноте, я сделала несколько шагов в сторону кровати и остановилась, чтобы рассмотреть Коула. Из-за того, что в комнате было чертовски темно, единственное, что можно было увидеть, так это силуэт на кровати.
Перестав дышать, я прислушалась, но не различила дыхания Коула – на уши давила такая тишина, что казалось, я слышу, как по моим венам стремительно несется кровь. От страха, что старик Чэн забрал Коула, я тихо сглотнула и сделала еще один шаг к нему.
Внезапно меня будто ударил в грудь какой-то невидимый барьер. Резко отскакивая назад, я вскрикнула, хватаясь за грудь, в следующую секунду загорелся ночник, и послышался голос Коула.
– Ты что здесь делаешь?
Глава 64
По моим глазам ударил свет, я машинально зажмурилась, но уже в следующую секунду подняла взгляд на Коула. Он казался недовольным, и было понятно, почему, но, изучая его лицо, я бы не сказала, что он выглядел сонным.
– Не хотела тебя будить… прости… – я все еще потирала свою грудь, то ли от испуга, то ли от боли, и не понимала, как так получилось, что мне почудилась преграда. Я рассматривала пространство перед собой, и сейчас там ничего не было.
– Что ты здесь делаешь? – повторил он вопрос, а я, переведя взгляд с его лица на тату, поежилась. Казалось, смерть из-под капюшона тоже внимательно следила за мной и ждала ответа.
– Проверяла, в порядке ли ты… – тихо, но уверенно произнесла я.
– Странные объяснения, – он продолжал недовольно смотреть на меня, и меньше всего мне хотелось, чтобы он думал, будто я его боюсь или осуждаю.
Я продолжала растирать грудную клетку, но несмотря на то, что понимала, насколько странно выглядит мое присутствие, мне не было стыдно за свой поступок.
Так и оставшись стоять посреди его спальни, я наконец выдохнула и тихо произнесла:
– Мне приснился Чэн. – Я скривилась, вспоминая окровавленный рот старого китайца, но продолжила: – Он сказал, что придёт за тобой… – Коул молчал, а я развивала мысль дальше: – Потом приснился ты. Вернее то, что осталось от тебя…
Я осознавала, что мои объяснения выглядят по меньшей мере необычно, но других у меня не было, а разыгрывать из себя испугавшуюся вчерашних событий барышню я не собиралась. Я боялась не Смерти, я боялась за Смерть, как бы парадоксально это не звучало.
Секундная пауза и усмешка Коула.
– И ты пришла проверить, что от меня осталось? – спросил он, видимо вновь посчитав мое поведение и реакции забавными.
Но мне улыбаться совсем не хотелось – я всерьез переживала за него. В конце концов, если я поверила в то, что Коул имел способности судить, выносить приговор и приводить его в исполнение, то почему бы мне не прийти и не проверить слова Чэна.
– Я пришла удостовериться, все ли с тобой в порядке, – поправила я и добавила: – Произошедшее меня не испугало. Чэн заслужил свою смерть. Но я переживаю за тебя, каким бы пустым занятием тебе это не казалось.
Я понимала, что он не собирался мне в чем бы то ни было признаваться, но я хотела выразить свой взгляд на вчерашнее происшествие.
– Тебя накрыло от аварии и смерти Чэна. Так бывает, – сейчас он говорил без улыбки, а я не стала с ним спорить – мне не хотелось выглядеть чрезмерно нервной, трясущейся за его жизнь. В комнате повисла тишина, а я так и стояла молча посреди его спальни, пряча тревогу на лице.
– Подойди ко мне, – внезапно послышался его спокойный голос, и я, кивнув, направилась к нему, чувствуя босыми ступнями холодный мрамор.
Но едва я успела сесть на край кровати, как на тумбочке раздалась трель телефона, и я от неожиданности вздрогнула.
Коул посмотрел на экран и, молча встав с постели и накинув халат, вышел из спальни, оставляя меня в тишине черного пространства. Я сидела в зависшем состоянии, и чем больше проходило времени, тем сильнее нарастала тревога. Было пять утра, и, памятуя о ночных звонках из Лондона, я опасалась, что вновь что-то случилось.
Не знаю, сколько прошло минут, но в какой-то момент, я почувствовала, будто на мой затылок кто-то давит. Давит настолько, что я даже не могу пошевелить головой. В высоком, чуть ли не до потолка, черном мраморном изголовье я увидела отражение подходившего к кровати Коула, и хотела повернуться, но не смогла.
Хладнокровие. Не знаю откуда, но наряду с шумом в голове, у меня возникло ощущение совершенного безразличия к происходящему. Как внутренний толчок. Мозговой импульс. Будто во мне кто-то выключил эмоции. Ни страха. Ни переживаний. Ни замешательства. Преодолевая шум в голове, я смотрела в черный отполированный мрамор, видела там Коула, стоявшего у кровати, и меня накрывало теплой волной. Он ко мне даже не прикасался. И не гипнотизировал. Природа этого контакта была совершенно другого уровня, неземного, Космического. Чувствуя на затылке тяжесть, ощущая эту яркую, невидимую постороннему нить, я находилась с Коулом на какой-то внутренней связи, будто он подключался напрямую к моему сознанию, и я это осязала.
В какой-то момент волна начала преобразовываться во что-то более осязаемое, более интенсивное, как импульс высокого напряжения, и у меня закружилась голова. Глубоко вздохнув, я на секунду закрыла глаза и ощутила горячее тепло. Оно завязывалось огненным красным ядром на моем клиторе, проходило острым оранжевым желанием через матку в живот, обволакивало плотным желтым кольцом солнечное сплетение и устремлялось дальше – вверх – к груди, разливаясь зеленым теплом по всему телу. Я физически ощущала как мои мышцы наполнялись энергией, а нервные окончания пробивало током, не сильно, не больно, а приятно и комфортно.
Это тепло поднималась вверх, к горлу, и я даже перестала дышать, опасаясь его лишиться. Но мои страхи были ни к чему. Огненный голубой сгусток сковал мой затылок, и ушел синевой вверх, сдавливая виски и лоб, а затем разливаясь горячим фиолетовым потоком на темени.
Голова все еще кружилась, и я, открыв глаза, посмотрела вперед. Но теперь там был Космос. Его Космос. И все, что я видела в отражении – черные вакуумные глаза, переливающиеся необыкновенными неземными цветами.
На меня вновь накатила горячая волна, проходя путь от клитора до темени, и я сжала бедра от острого желания. Мой мозг тут же послал разряд электрического тока вниз по позвоночнику, и мне казалось, что мое тело горит, сжимается и переливается в унисон цвету Его глаз.
Я сделала глубокий вдох, но мне не хватало воздуха в вакууме его Космоса. Однако теперь небо на меня не падало. Я была вне земной атмосферы. Вне Солнечной системы. Вне галактик. Они, скручиваясь в спирали и рассеиваясь туманностями, отражались в его глазах. Сейчас я находилась над временем и пространством. В черном космосе вечности. Там, откуда пришел Он. Коул ко мне не прикасался, лишь внимательно смотрел на мой затылок, чуть склонив голову набок, но мне казалось, все мое тело продолжало излучать радужное свечение, находясь в состоянии невесомости.
Коул склонил голову в другую сторону, и внезапно мой затылок пробило мощным горячим импульсом. Позвоночник ужалило высоким напряжением, все нервные окончания воспламенились, и я, откинув голову, закричала от конвульсии оргазма.
Я распадалась на неисчислимое количество нейронных клеток, чувствовала каждый аксон, словно Коул перебирал холодными пальцами волокна моих нервных окончаний, вплетая меня в свой Космос, в свою черную энергию, создавая меня заново, создавая свою нейронную сеть и искусно ею управляя.
В какой-то момент я ощутила, как съезжаю в его руки, но, чувствуя спиной его грудь, продолжала содрогаться в конвульсиях.
Импульсы цикличными витками поднимались от низа живота, прожигали все тело, а, достигая темени, пронизывали космос и обрушивались через позвоночник вниз, пробивая земную твердь.
Снова и снова.
Круг за кругом.
Волна за волной.
Не знаю, сколько длился этот круговорот, но в какой-то момент я почувствовала, как меня отпускает возбуждение. Также постепенно и плавно, как ранее нарастало.
Все ещё пребывая в невесомости, я повернулась к Коулу и, желая отблагодарить его за этот незабываемый космический секс, потянулась рукой к его животу, отмечая Его глубокое дыхание и видя, как под боксерами выступает его возбуждение. Пусть не сильное, но все же. Однако он остановил меня взглядом.
– Я уже кончил. В трахе нет необходимости, – констатировал он, а я задумалась.
Пусть мое нижнее белье и было влажным, но если Коул мог довести меня до многочисленных оргазмов, не прикасаясь ко мне, то тоже самое он мог проделывать и со своим сознанием и телом, кончая, и не извергая спермы.
– А так можно даже мужчине? – все же спросила я.
– Да. Так сохраняются силы. У меня запланирован длинный день.
– Все в порядке? – спросила я, памятуя о звонке, но отметила, что перестала нервничать.
– Не о чем беспокоиться, – ответил он, но говорил ли он правду, я не знала.
Ощущая, как по всему телу растекается приятное тепло, и нет чувства усталости, я кивнула, понимая, о чем он, но мне все равно было немного досадно от того, что я не принимала в этом непосредственного участия.
– Тебе пора спать.
Понимая, что он меня сейчас выставит в свою комнату, я посмотрела на него и тихо спросила:
– Можно, я останусь до утра в твоей спальне?
Секундная пауза и его ответ.
– Можешь остаться. Но спи на другой стороне кровати, – ответил он, уже скидывая халат.
Наблюдая, как он укладывается, я понимала, что Коул, видя мое состояние, таким образом не только меня успокоил, но и решил заняться сексом так, чтобы сохранить силы для завтрашнего дня, и все равно была ему благодарна.
Ощущая, как тяжелеют веки, я откинулась на подушку и, все еще чувствуя пульсацию в районе затылка, закрыла глаза.
Я сделала еще один шаг, но не в пропасть, а наверх, в Космос. Еще один уровень был пройден.
