Текст книги "Спасение грешницы (СИ)"

Автор книги: Виндспир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)

Спасение грешницы. Том 1

Глава 1

Первое, что я вижу, открывая глаза, – это небо. Ветер ласково развевает мои волосы и это, пожалуй, единственный плюс моего положения.

– Молодец, Джи Дасом, – я тяжко вздыхаю. – Умудриться заснуть на скамейке в забытом богами парке – это надо постараться.

Зевая и похрустывая костяшками, я лениво поднимаюсь со своего спального места и проверяю телефон. Ну конечно! Тринадцать пропущенных за три часа. Раздражает.

– Да пошли они… – произношу тихо, хотя знаю, что здесь никто не услышит.

Оглядываюсь и впитываю в себя красоту окружающего меня вида. Тэджон – красивый город с не менее красивыми пейзажами. Когда мы только приехали сюда, мой настрой был не столь оптимистическим, и я уж точно предпочитала заниматься чем угодно, но только не расхаживать бесцельно по улицам, любуясь каждой скрюченной веткой. Тем не менее, теперь я здесь, вдали от всех, среди кустов и деревьев. Размякла ты, Джи Дасом, ну и размякла!

– Да чего вам еще, на всю голову пришибленные?

Я снова достаю из кармана телефон и читаю надпись на экране: звонит Кейн. Впрочем, ничего удивительного – раз смог назвонить тринадцать раз, то ничего не мешает позвонить и четырнадцатый. Делаю вдох и отвечаю на вызов, готовая защищаться.

– Неужели? А мне казалось, сегодня я твоего внимания не получу, – насмешливый голос заставляет меня сжать телефон сильнее. – Где бы ты ни была, немедленно возвращайся. Иначе Ирвин открутит голову мне, а потом я приду за твоей.

– Без моей помощи ты бы и банку не открыл! Уж не тебе меня запугивать.

– Не мне, – очередной смешок. – Но если ты не явишься через час, то кроме головы от тебя ничего и не останется!

Кейн-ублюдок заливается смехом, а я переминаюсь с ноги на ногу, подчиняя себе дыхание. Он же специально это сделал! Всегда постарается, чтобы вывести меня из равновесия. Ну, ничего. Я на нем еще отыграюсь.

– Еще одно слово и завтра ты идешь в суд без меня, – мой голос нежен, словно ветерок, колышущий волосы, – с треском проигрываешь, плачешь в подушку, а затем по твою душу приходят псы Рамиреса и вся «Триада» вместе с ними, – чем дольше я говорю, тем счастливее себя чувствую. – Поэтому, подумай еще раз, Кейн Рид, хочешь ли ты ссориться со мной?

Слышу короткий вздох и очередной смешок, но, на этот раз, не такой искренний. Рамирес все прекрасно просчитал, поставив нас с Кейном работать вместе. Кейн-ублюдок не был полнейшим придурком и это был несомненный плюс: когда было нужно – он всегда находил возможность запудрить мозги, запутать и выиграть мне время подумать, оценить наш следующий шаг. Он был подходящим напарником в работе и абсолютно невыносимым вне ее. Готова поклясться, если бы не тренировки Рамиреса, я бы придушила Рида когда он еще был моего роста – это было бы последнее веселое дело, которое я бы провернула перед своей кончиной.

– Почерствела ты, Джи-Джи, – я закатываю глаза, слыша этот притворно-печальный голосок. – Твои садистские штучки со мной не пройдут! Меня – и псам! Кому же ты банки будешь открывать?

Пока я еще прекрасно себя контролирую, принимаю решение, что пора с этим заканчивать.

– Джи Дасом, Рид, – на секунду мне снова хочется переставить ногу, но я подавляю это желание. – Запомни как следует и ничего не перепутай на завтрашнем заседании.

– А разве это имеет значение? – говорит равнодушно. – Через месяц мы возвращаемся домой и ни тебе, ни мне больше не понадобится это запоминать.

– Вот только это будет только через месяц, – я говорю с напором, стараясь донести все, что думаю, – поэтому, чтобы мы все вышли из этого без потерь, нам нужно выиграть завтра. Понимаешь?

Мое тело пронизывает странное чувство. Будто я наблюдаю за собой со стороны и эти слова мне не принадлежат. Необычные ощущения.

– Джи-Джи?

– Я еду. Отправь мне адрес.

Я сбрасываю Кейна и замечаю, что телефон почти разрядился. Впрочем, до вечера хватит. Осматриваю парк в последний раз и направляюсь к выходу. Пора ловить такси и творить великие дела, не так ли, «Джи-Джи»?

Глава 2

Как только такси останавливается, я быстро благодарю водителя и, расплатившись, спешно выхожу из машины. Я задержалась – прошло явно больше часа, но ничего уже не исправить, так что мне остается только подготовить достойное оправдание. Присланный Кейном адрес привел меня к берегу реки. Место мне не понравилось, но что уж теперь. Крайне несвойственный для него выбор, все же обычно он предпочитает напиваться в каком-нибудь захудалом баре, а не любоваться закатом, сидя на берегу как герой-любовник. Впрочем, не мое дело, чем он предпочитает заниматься в свободное время. Черт его знает, может он проникся красотами Кореи?

Подходя ближе к замечтавшемуся романтику, замечаю странность окружающей обстановки. Точнее, одну конкретную странность – Рамиреса нет.

– А кто же совсем недавно давил на мою совесть, причитая, что ему открутят голову? – я усмехаюсь и складываю руки на груди. – Где Рамирес?

– Уж не знаю, кто там давил на твою несуществующую совесть, – Рид вздергивает подбородок и отводит взгляд, снова переводя его на горизонт, – но Ирвин оставил это дело на меня. И он правда был очень недоволен, что мы, «как дилетанты», не согласовали все шаги еще раз, – он потягивается, разминая шею. – Так что давай поскорей покончим с этим, и я со спокойной совестью поеду пить.

– Не обольщайся. Свою совесть ты давно пропил, – я сажусь рядом, но не слишком близко. – Итак, наши шаги?

– Да плевое дело. Ерунда, – он фыркает, доставая из кармана пальто свернутые бумаги, и, не глядя, начинает обозначать основные моменты. – Наша знакомая старушка продала единственное жилье в два раза ниже рыночной цены. Об этом прознала дочурка и, порыв немного носом, вышла на нас, как на главных виновников всех бед ее дурной мамаши, – передавая мне документы, он продолжает говорить. – Старуха, конечно, в расстройстве и всем остальном, но ее подпись у нас есть. Отстающей в развитии она не считается, так что здесь у нас все чисто.

– Не считается, конечно. Куда ж ей до тебя, – подкалываю его и, игнорируя высунутый язык, еще раз пробегаюсь глазами по документам. – Как обстоят дела с адвокатом?

– Ирвин уже связывался с ним. Сначала он упирался, но небольшая «демонстрация» заставила его более основательно все обдумать. Теперь все их доводы больше не будут иметь смысла.

Мне было хорошо известно, какие Рамирес проводил «демонстрации». Приятного в этом было мало, поэтому повезло, что на месте адвоката была не я. Закончив читать, я вернула Риду смятые бумаги.

– Ничего не меняем. Делаем, как договорились: приходим, доказываем свою непричастность, уходим с победой, – я потираю ладони, чувствуя, как начинает холодать. – И не смей ляпнуть что-нибудь идиотическое. Не хватало еще провалиться на таком деле.

– Я буду нем, как рыба. Похмелье не способствует красноречию, знаешь ли, – Кейн усмехается, а затем щелкает пальцами. – Точно! Чуть не забыл! И все из-за тебя, Джи-Джи! – вскрикивает Рид, резким движением вытаскивая что-то из кармана. – Держи.

Он протягивает небольшую бумажку и, забирая ее, я замечаю дату. Это билет на самолет в Чикаго. Ровно через месяц. Кейн встряхивает карманы и достает еще один билет.

– Наш путь на родину. Ирвин все время нудил, что я должен мигом отдать один тебе, – он кивает на билет. – Так сказать, аванс за последнее дело в Корее, а после… мы возвращаемся домой.

Рид убирает свой билет в карман и снова переводит взгляд на реку. Я не знаю, должна ли я радоваться возвращению в Чикаго или только сильнее зацепиться за оставшийся здесь месяц. Помню, что отправлялась я сюда с большой неохотой, но кто бы меня спрашивал? Но теперь, когда совсем скоро нужно возвращаться, я опять задумываюсь о своем будущем. У меня не было жизни до «Триады», не будет и после – так мне говорил Рамирес, и время показало, что он был прав. В какие бы места мы ни прибывали, у нас всегда была одна цель и одни и те же роли, отличающиеся только деталями и именами, но не содержанием. Чем больше я думаю об этом, тем в большее уныние меня это вгоняет. Я поднимаюсь с земли и иду в сторону дороги.

– Без долгих прощаний? – Кейн хмыкает мне в спину.

– Без долгих. Не проспи завтра.

Приятно думать о завтрашнем дне и знать, что после этой милой пародии на суд останется еще целый месяц корейского колорита. Мне явно нужно будет еще раз прогуляться по тому парку – скамейки там чертовски удобные.

***

Дорога до квартиры, которую любезно снял для меня Рамирес, оказалась почти такой же скучной, как и все то, чем я занималась по прибытии в Корею. В основном я возилась с документами, пока Кейн-ищейка рыскал в поисках рычагов давления и слабых мест, параллельно пытаясь выстроить какое-никакое доверие с нашими целями. Впрочем, возня с бумагами воспринималась мной как данность – когда мы были в Бельгии, с документами возился уже он.

Внутренне я усмехаюсь, когда начинаю оглядывать вечерний Тэджон. Сюда мы вернемся не скоро, если вообще вернемся – не хватало еще светиться дольше положенного. Через пару кварталов я окажусь в теплой квартире, поем и лягу спать. Лягу спать даже не на скамейке, наверное, стоит этим гордиться.

Дойдя до нужного места, сразу же забегаю внутрь и поднимаюсь на свой этаж. По пути я не встречаю никого из тех немногочисленных соседей, с которыми успела познакомиться, и это меня несказанно радует. Открыв дверь, захожу в квартиру и сразу же напрягаюсь – холодно почти как на улице.

– Какого?.. Я точно закрывала утром окно.

В растерянности я прикрываю дверь и прохожу в квартиру. В полумраке она кажется мне гораздо больше, чем есть на самом деле. Единственное окно, которое в этой коробке можно было открыть – окно в спальне. Я выяснила это в первый же день и держала в голове, так, на всякий случай. Видимо, этот случай настал. Полная решимости, я щелкаю выключателем. Ничего. Не закрыла окно еще и свет не горит? Слишком много совпадений на одну меня. Аккуратным движением я достаю телефон и вижу, что осталось всего два процента заряда. Это побуждает меня как можно скорее отправить Кейну «H» – наш краткий сигнал о том, что дела паршивы и нужно немедленно донести Рамиресу. Я успеваю отправить сообщение и телефон отключается. Сжимая его в руках, осторожно заглядываю за угол, туда, где расположена спальня. Замечаю, что шторы колышутся с такой силой, будто в комнате возник ураган. Затем я понимаю, что и правда не забыла закрыть окно. Оно выбито.

Прежде, чем я успеваю развернуться и выбежать из квартиры, за моей спиной раскрываются дверцы шкафа.

– Передавай «Триаде» привет.

Хруст черепа и стук упавшего телефона – это последнее, что я успеваю услышать.

Глава 3

Меньше всего мне хотелось проснуться черт знает где, черт знает кем и черт знает зачем. Я снова перевожу взгляд с ладоней на зеркало, стоящее передо мной. Девушка в отражении совсем не похожа на меня – слишком юная, хрупкая и, тем не менее, источающая элегантность. Возможно, это просто последствия пробитой черепушки, но стоило мне очнуться в ее теле, как я буквально почувствовала свою неполноценность. Стоило мне, разбитой и слабой, жалкой, словно таракан, найти в себе силы подняться с постели, как тело само подсказало мне путь. Даже ощущение боли в костях не помешало мне выпрямить спину, ласковым движением перекинуть волосы на другое плечо и привычной, почти бесшумной походкой направиться к зеркалу. Тело вело меня – все движения были естественными и скорее всего представляли ежедневный ритуал для той, кому это тело принадлежало.

Перестав теребить рукав мягкой белой сорочки, я постаралась сосредоточиться на отражении. Девушка была явно младше двадцати, была крайне худой и, в целом, производила впечатление человека, который не привык держать что-то тяжелее ложки. Впрочем, первое впечатление о слабости компенсировалось красотой. Мягкие волосы насыщенного угольного цвета доходили ей до лопаток и было заметно, что за ними хорошо ухаживали. Светлая кожа, лишенная царапин и ссадин, хотя это и было удивительно, учитывая общую хлипкость тела. Последним, что привлекло мое внимание, были глаза. В них плескалось жидкое золото, и они напоминали мне две начищенные монетки, которые непременно следует сохранить для коллекции. Будь у меня такие глаза – и никакой макияж бы не понадобился.

Я покачнулась и, опасаясь свалиться и пробить голову во второй раз, села обратно на кровать. Я не знаю, как я сюда попала, как мне выбраться и в чьем теле я застряла. Единственное, что я успела понять, так это то, что девчонка явно не бедствует. В ее комнате могли с трудом, но все же поместиться все мои вещи за двадцать пять лет жизни, а это немало! Мне крупно повезло – я хотя бы не очнулась в канаве.

Не успела я обдумать дальнейшие действия, как дверь в комнату распахнулась.

– Госпожа! Вы очнулись! Я должна немедленно сообщить, – женщина в костюме горничной развернулась, готовая выскользнуть за дверь.

– Стоять! – я вскрикнула, и она, вздрогнув, развернулась ко мне лицом. – Подойди сюда. Сейчас же.

Сомневалась она недолго и, покорно опустив голову, засеменила ко мне. Когда она остановилась, я поняла, что не могу облажаться.

– Приведи меня в порядок, – я смотрела ей прямо в глаза, ожидая, что она будет смотреть в ответ. Мои ожидания не оправдались – она снова опустила голову. – Я пойду с тобой.

– Госпожа, но ваше самочувствие…

Я поднялась с кровати прежде, чем она успела возразить. Меня мутило, и я ощущала слабость, но, на мое удивление, я не чувствовала боли в затылке. Это говорило об одном – все эти ощущения принадлежали ее телу, не моему.

Женщина отвела меня к туалетному столику, что стоял неподалеку от кровати. Без единого слова она принялась осторожно расчесывать мне волосы, игнорируя мой настороженный взгляд в зеркале. После пары минут молчания я решила, что пора действовать.

– Долго я не просыпалась?

– Три дня, госпожа. К вам присылали лекаря, но он не смог определить причину вашего состояния, – отложив расческу, она достала из ящиков какие-то заколки, шпильки и украшения. Я не особо понимала, что она собирается творить на моей голове, но решила промолчать. – Все в особняке очень переживали за вас, госпожа. Надеюсь, вы полностью поправитесь.

– И я надеюсь.

Мы замолчали, и я стала ждать, когда она закончит возиться с волосами. Итак, я попала в тело какой-то госпожи, которая живет в особняке и пролежала без чувств три дня. Негусто, но у нее хотя бы есть слуги, что не решаются смотреть ей в глаза. Видимо, в этом месте я нахожусь в сильной позиции, а значит все еще можно повернуть себе на пользу.

– Я закончила, госпожа. Что желаете надеть?

– Выбери на свой вкус. Смотри, чтобы мне подошло.

Женщина кивнула и направилась к шкафу. Я развернулась боком и посмотрела на прическу. Это была обычная коса, но, то ли дело было в волосах, то ли в умелых руках, выглядело это красиво. Я понятия не имела, как горничная умудрилась вплести в косу украшения, но мне это было и неважно. Сама я подобным не увлекалась – мои волосы едва доходили до плеч, а значит и устраивать красоту на голове было особо незачем.

Закончив любоваться собой в зеркале, я подошла к горничной, которая уже выбрала одежду. Пока она, стараясь не выронить платье, подбирала туфли, я аккуратно рассматривала внутренности шкафа. Вся одежда представляла собой кучу платьев, которые едва помещались из-за пышности юбок. Никаких штанов, шорт или чего-то подобного. Висели несколько разноцветных накидок и лиловая шаль. Среди обуви я не заметила кроссовок или сапог – помимо туфель на каблуке различных расцветок в шкафу стояли лодочки, тапочки и непонятная мне обувь, которая больше подошла бы для хождения по болотам.

– Это вам подойдет, госпожа.

Я не стала спорить и, с помощью женщины, надела предложенные вещи. Пышное платье красного цвета сжало меня в тиски, и я едва не задохнулась.

– Вдохните глубже, госпожа. Сейчас станет полегче.

Я подавила тошноту и позволила запереть себя в этой ловушке. После того, как со всем разберусь, непременно избавлюсь от такой неудобной одежды. Следом я взгромоздилась на каблуки и, к моей радости, в каблуках я ходила гораздо чаще, чем в платьях, а эти были еще и удобными. Почувствовав прилив уверенности, я взглянула на горничную.

– Веди.

Она направилась к дверям, я следом. Я не знала, чего мне ожидать при выходе из комнаты, но, как оказалось, опасаться было особо нечего. Меня вели запутанными коридорами, по которым то и дело проходили другие… слуги? Проходя мимо, они склоняли головы и продолжали бежать по своим делам, так что мои предположения оказались верными – здесь я в сильной позиции.

Когда я начала уставать от продолжающихся блужданий, мы наконец остановились перед крепкой дверью из темного дерева. Служанка постучала и стала ждать.

– Кто?

– Элади, госпожа Лиа. Госпожа Меланта проснулась. Она ожидает.

Стоп. Кто? Лиа? Меланта? Подождите-ка…

– Пусть войдет.

Не успев подумать, вспомнить и все просчитать, я сделала шаг к открытым передо мной дверям, понимая, насколько же далеко я нахожусь не только от Кореи, но и от реальности.

Глава 4

Девушка, сидящая за столом посередине кабинета, была крайне похожа на мой нынешний облик. Ее черные волосы были завязаны в высокий хвост, а сама она была одета в платье, которое было намного проще чем все те наряды из шкафа в моей комнате. Несмотря на внешнюю схожесть, кое-что отличало нас – глаза девушки были нежного зеленого оттенка, а сама она не была той, кто переломится, если сломает ноготь на руке.

Закончив заполнять документ, она подняла взгляд на меня.

– Меланта, как ты себя чувствуешь? – ее вопрос мог бы быть проявлением заботы, если бы не звучал так безразлично. Я сразу поняла, какие между нами отношения. – Ты доставила серьезные неприятности. Всем нам, – она глубоко вздохнула и потерла переносицу. – Я уже отправила письмо отцу. Когда они вернутся, тебе придется объясняться с ним.

Она замолчала и явно ждала, что же я отвечу на это. Вариантов у меня было немного, так что я решила действовать по наитию.

– Я приму любое твое решение. Благодарю, что предупредила о письме, – я старалась показать все свое послушание. – У тебя остались еще какие-то вопросы, Лиа?

Выражение неверия и растерянности не могла бы скрыть даже маска на все лицо. Я видела, как она старается взять свои эмоции под контроль, но у нее это абсолютно не получалось. В этом не было ничего удивительного – если я правильно помню, Лиа, как и Меланта, была шестнадцатилетней аристократкой, но в отличие от нее отдавала предпочтение учебе, что сделало Лию достаточно замкнутой и не привыкшей к активному взаимодействию с людьми. Юность и неопытность не играли ей на руку, и я с легкостью могла прочитать не только ее эмоции, но и мысли, что мучили ее темную головушку.

– Кхм… Прости, может я слишком тороплюсь, – она сжала ладони в замок, – но, ты помнишь что-нибудь?

– Ничего конкретного. Когда я проснулась, в памяти ничего не всплыло, а сама я чувствую себя очень слабой, – я на секунду замолкаю, оценивая ее реакцию. – Лекарь никак не может помочь мне?

– Мы можем вызвать его снова, но сомневаюсь, что от этого будет хоть какая-то польза, – к моему удивлению, она говорит правду. Я-то думала, что она предпочтет и вовсе оставить меня без помощи. – Он сказал, что физически ты абсолютно здорова, а скрытых повреждений он не нашел. Однако, попытаться стоит, – Лиа пожала плечами.

– Не нужно, – как только я произнесла это, она снова посмотрела на меня с непониманием. – Лекари нашего рода самые лучшие. Нет нужды отвлекать их по пустякам и, раз уж в первый раз ничего не нашли, то есть ли смысл тревожить их снова?

На самом деле, я была без понятия, какие там у нас лекари. Единственное, что заставляло меня волноваться – это раскрытие. Я не уверена, какими настойками меня начнут пичкать и какой эффект они окажут на меня, чужачку. А если мне начнут задавать вопросы о болячках, аллергиях и прочей ерунде? Я не смогу ответить правильно, даже если очень постараюсь, а лекарю, работающему давно, ответы будут прекрасно известны.

– Я не одобряю твое безразличное отношение к собственному здоровью, – Лиа коротко нахмурилась, протягивая руку за очередным документом, – но я не настолько стара, чтобы поучать тебя. Если станет хуже, обязательно вызови лекаря. А сейчас, извини, мне надо работать.

– Благодарю за заботу, Лиа. Не буду больше отвлекать тебя.

Мы пересеклись взглядами, и я заметила, что она хотела улыбнуться, но попыталась скрыть это.

– На тебя так трехдневный сон повлиял? – она все же не удержалась и легко улыбнулась. – Прости, но отец уже скорее всего получил письмо. Я не могу отозвать его, – ее тон звучал полушутливо, и я решила воспользоваться этим.

– Ох, Лиа, я и не думала об этом! – я картинно прижала руки к груди. – Просто мне не хочется попасть в немилость еще и к тебе!

Она рассмеялась, но буквально сразу же вернула себе серьезный вид. Выглядело это комично, по крайней мере мне она напомнила ребенка, сидящего с перемазанным в шоколаде лицом и доказывающим, что все эти фантики оставил здесь не он.

– Ты явно пришла в себя, раз уж шутить начала. И все же, обязательно отдохни и сильно не переживай. Что бы с тобой ни случилось, отец это так не оставит.

Я кивнула и, поняв, что больше ничего не узнаю, вышла из кабинета. Снаружи меня ждала служанка и, получив приказ, повела обратно в мою, теперь уже мою, комнату.

Пока мы возвращались обратно, я крепко задумалась обо всем, что успела выяснить. Место, в которое я попала – не просто чужая страна. Это другой мир. Мир романа «Кровь и костер», который я прочитала три или четыре месяца назад. Обычно я не читала подобное, так как предпочтение отдавалось литературе, способной помочь в очередном деле или просто расширить кругозор для поддержания разговора с нужными людьми, однако в этот раз меня привлекло название, и я решила прочесть роман.

Первая половина романа велась от лица Лии, главной героини. Лиа была старшей из двойняшек и много трудилась, чтобы в будущем занять место главы рода Мограж, статус, за который они с Мелантой, младшей, активно воевали. По сути, войну вела только Меланта – пока она пыталась очернить сестру и найти поддержку у других аристократических родов, Лиа заболела самым настоящим трудоголизмом и старалась возвеличить Мограж еще больше, чем и заработала доверие и одобрение отца. Так как повествование велось от лица Лии, я могла многое сказать о ней и крайне мало о Меланте – их отношения испортились еще в предподростковом возрасте и они, насколько я могла вспомнить, жили разными жизнями и крутились в разных кругах. Помню, что в романе Лиа неоднократно пыталась наладить отношения с сестрой, но та не отвечала ей взаимностью и активно настраивала общественность против нее. Довольно удивительно, что Лиа с подобной мягкотелостью смогла дожить до своих лет. Меланта явно ее пожалела, не иначе.

В любом случае, все их дрязги и столкновения потеряли всякий смысл, когда на горизонте замаячил «более подходящий» на роль главы рода кандидат. Их единокровный брат, ребенок от служанки, который был младше сестер на девять лет, смог в конце романа не только свергнуть с поста главы дорогого папашу, но и сестер по миру пустить – одна оказалась на виселице, другая в монастыре. Микель – незаконнорожденный плод любви герцога Мограж и служанки. От Мограж он ничего не взял – уродился блондином с голубыми глазами, целиком в мать, но папаша все же решил признать его, надеясь воспитать наследника, поскольку именно сыновья в большинстве случаев возглавляли род. Правда, все его воспитание почему-то пошло по одному месту, и до десяти лет Микель был предоставлен нянькам и самому себе – папочка занят делами, Лиа много учится, а Меланта лучше вступит в ссору с какими-нибудь стервами на балу. В общем, герцог просто завел в доме сорняк, который рос сам по себе и семейку свою видел только по праздникам. Однако, к десяти годам сорняк немного ожил и проявил себя, что заставило порадоваться герцога и забеспокоиться сестер. Лиа слишком сердобольная, так что предпринимать ничего не решилась. Меланта же натурально взяла доверчивого братишку в оборот, настраивая против сестры и рассчитывая, что в будущем эти двое перестанут быть для нее проблемой и единовременно отправятся на кладбище. Правда, в конце из них троих на кладбище отправилась именно она, что иронично.

Микель был следующим, истинным главным героем, и повествование во второй половине книги велось уже от его лица. Как раз после его десятого дня рождения, когда Меланта начала сближаться с ним. Он был очень привязан к той, кто проявила к нему заботу за долгое время, потому ее предательство задело его особенно сильно. Отношениям Микеля с родственниками уделялось много времени, но мне это было не особо интересно, так что все его внутренние терзания я предпочитала игнорировать.

Что было действительно важно, так это мир самого романа. События развивались на протяжении пяти лет, во время которых успела пройти эпидемия, началось восстание и в империи постоянно выявлялись очаги активности культистов. Обо всем этом мне было почти ничего не известно, поскольку роман шел от лица двух детей, которые и сами были далеки от этого и ничего полезного знать не могли. Роман закончился, когда Микель, в свои двенадцать, занял место главы и получил поддержку от нового императора, который задавил восстание, поддерживаемое его братом. Если там и было что-то еще, я уже не помнила этого.

– Госпожа, вам нужно что-нибудь еще? – Элади, кажется, так ее звали, остановилась перед моей комнатой.

– Подготовь экипаж, – я сделала паузу, оценивая правильность своих действий. – Я хочу отправиться на прогулку.

Ей явно очень хотелось возразить мне, но она прекрасно осознавала свое положение, а потому поклонилась и отправилась в эти запутанные коридоры, пока я входила в комнату. Оказавшись внутри, я смогла спокойно выдохнуть. В одиночестве мне думалось лучше, и я была рада выиграть себе немного времени. Впервые мне пришлось признаться, хотя бы самой себе, что я нахожусь в абсолютной растерянности. Как мне вернуться в свой мир? Должна ли я получить очередной удар по голове? Или моя возможность – дождаться конца романа и все самоуничтожится, вернув меня обратно?

С подобными мыслями я обошла всю комнату вдоль и поперек, пока мое внимание не привлек письменный столик, стоящий напротив выхода на балкон. Сам столик был пуст, зато в ящиках в творческом беспорядке лежали различные записи, бумажки и перья для письма. Все это не представляло особого интереса, пока я не попыталась открыть последний ящик. Он был заперт.

– Так-так… А вот это уже интересно, – я тихо прошептала, хотя понимала, что меня бы все равно никто не услышал.

Я бы могла просто выломать ящик, но кто знает, что там внутри? Может, Меланта разбирается в ядах и мне выжжет глаза? Не хотелось бы. Я окинула взглядом комнату, прикидывая, какие менее агрессивные варианты у меня есть. Вспомнив про заколки, я подошла к туалетному столику и взяла несколько штук. Мне следовало действовать аккуратно и разумно – если заколки сломаются в замке, останется только выломать ящик, а это не останется незамеченным. Я давно не тренировалась, так что немного переживала, но все оказалось проще, чем я думала. Через пару минут раздался последний щелчок, и ящик послушно открылся, позволяя мне заглянуть внутрь.

На первый взгляд, внутри не было ничего необычного. В изящной белой коробке с кружевами по бокам лежали инструменты для вязания, много пряжи различных цветов и даже парочка неудачных работ. Судя по всему, у леди рода Мограж не особо получалось вязать, но специально прятать это в закрытый ящик? Имея некоторое представление о Меланте, я бы больше поверила в то, что этой пряжей она собирается связать ненавистную сестру, а спицами заколоть ее.

Освободив ящик от всего лишнего, я снова осмотрела его. Не особо рассчитывая на успех, я с силой нажала костяшками пальцев на край дна и почувствовала, как дно совсем немного двинулось. Как только нажала с другой стороны, дно провалилось, и я, довольная таким исходом, достала его, отложив в сторону. Теперь в ящике лежала маленькая записная книжка из кожи черного цвета. Книжка выглядела немного потрепанной и в ней лежали листы, которые были исписаны и перечеркнуты. Сгорая от любопытства, я вытащила свою находку и открыла ее. С десяток страниц оказываются либо вырваны, либо залиты чернилами. Я листаю дальше, пока не нахожу первую разборчивую запись.

«Запись 6 – день 23. Не нашла морфид. Приказала стражникам устроить обыски на въезде в город – и эти идиоты так его и не нашли. Нужно связаться с гильдией».

«Запись 7 – день 27. Вчера пришла поставка с лекарствами. Сестрица запретила мне даже смотреть в ее сторону, но будто бы меня будет волновать мнение этой дряни. Если я не могу найти морфид, могу ли я его изготовить? Опять связываться с гильдией».

Следующие несколько страниц оказываются вырваны. Я читаю дальше.

«Запись 22 – день 71. Я получила почти все, что нужно. Теперь пора найти того старика и еще раз разузнать порядок. Он говорил, что у меня будет всего одна попытка, но как он сам тогда пережил подобное? Ведет себя так, будто много знает, но больше походит на обычного культиста, которого время сделало только более одержимым. Плевать. Через пару недель он мне уже не понадобится».

«Запись 23 – день 77. От старика осталась только записка с порядком. Порвала на три части – по одной в каждом ящике. Не забыть!».

Я мысленно отметила прочитанное, чтобы не забыть проверить ящики еще раз.

«Запись 24 – день 86. Весь день не могла отвязаться от Лии и ее нытья. Герцог забрал приемыша и уехал, «чтоб негодный опыта набирался». Ну да, конечно! Скорее Лиа перестанет позориться на каждом приличном мероприятии, чем этот недоношенный станет хоть что-то из себя представлять».

«Запись 25 – день 87. Этот день настал. Ночью выберусь из особняка и отправлюсь на место. Времени у меня будет немного, поэтому нужно еще раз все проверить. Я отдельно выписала порядок и выучила его. Если старик не врал, у меня будет всего одна попытка совершить Переход и, когда я сделаю это, все мои проблемы будут решены. Ты справишься, Меланта, как справляешься и всегда».

Это последняя запись и, судя по описанному, сделана она была совсем недавно – Лиа тоже упоминала, что герцог Мограж сейчас отсутствует. Значит, Меланта отправилась куда-то, сделала свои дела, вернулась и провалилась в сон на три дня? И после я оказалась в ее теле? Мне следовало все как следует обдумать, но не сейчас. Пока я разбиралась с ящиком, прошло уже больше двадцати минут, а значит скоро нужно будет выезжать. Я вернула ящику приличный вид и оставила книжку при себе. На платье не было карманов, так что нести подобную вещь с собой было бы опрометчиво. Посчитав, что рыться в господских вещах никто из слуг не решится, а тайное лучше прятать на виду, я открыла один из ящиков и, перемешав листы и устроив еще больший бардак, вложила книжку между ними.