сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)
Внимание переключается на рассказчика, теперь Альма может хоть немного собраться с мыслями, чтобы взять себя в руки и морально подготовиться к первому собранию. Кто там будет? Какие поднимаются вопросы? Что ей делать?
Эти вопросы возникают мгновенно, и Альма не может дать на них ответ. Это злит, и она непроизвольно начинает кусать губы. Что, если ее не будут воспринимать всерьез? Что, если Элдер снова решает провести для нее очередную проверку?
Раздосадованная собственным недоверием, она снова вспоминает вчерашнюю встречу. Его потерянный на мгновение взгляд и его решение допустить ее в комитет вышестоящих лиц. Не может такой человек, как Элдер Койн, перевести свои действия в шутку. Это просто невозможно.
Оказанная честь придает ей смелости и она, подняв голову, прощается с ребятами и уходит с завтрака пораньше, потому что дала Элдеру обещание прийти на пять минут раньше, а дорогу еще отыскать надо. Номер блока ей почти ни о чем не говорит, и, едва добравшись до лифта, Альма начинает слегка паниковать.
— Тебе помочь? — слышит она голос Громилы и оборачивается, пряча руку с расписанием.
Ей не хочется, чтобы пока даже Сейн знал о том, что обычная шестнадцатилетняя девчонка получила в своем расписании пункт с собранием под предводительством Элдера Койна. Альме не хочется отвечать на вопросы, которые обязательно возникнут.
Ответа на них она все равно не знает.
— Нет-нет, — старается улыбнуться она, — я просто… немного потерялась и…
— Что у тебя в расписании? — спрашивает он, нажимая кнопку вызова лифта. — Могу проводить.
Альма чувствует, как по спине бежит горячая волна нервозности. Громиле тем более не стоит знать, куда ей нужно идти. Альма не знает, как ответить, и молчание затягивается. Громила, что удивительно, совершенно ее не торопит, просто молча входит за ней следом и нажимает на кнопку с каким-то ярус. Лифт трогается с места.
— Громила, — она все еще старается подобрать слова, заламывая руки, — я…
Лифт останавливается, и Альма поднимает взгляд. Шестой ярус. Почему именно он? Двери открываются и Громила выходит. Она не может сдвинуться с места.
— Идем, — коротко произносит он, не оборачиваясь. — Элдер попросил тебя проводить.
Альма тут же приходит в себя и выходит из лифта, покорно направляясь следом. Вопросов снова много, как спрашивать вновь непонятно. Альма молча идет следом за Громилой. В плохо освещенном коридоре его массивная фигура немного пугает.
Они останавливаются возле неприметной серой двери.
— Лучше не говорить, а слушать первое время, — прервав молчание, негромко, но четко произносит он. — И запоминать, хорошо?
Альма коротко кивает, на большее не хватает бравады. Громила открывает дверь и впускает ее первой.
В небольшом помещении стоит длинный овальный стол, заваленный различными бумагами, чертежами и свертками. На длинной стене висят несколько светлых досок, яркий свет от которых и освещает эту комнату. На этой доске невысокий юноша что-то рисует и параллельно объясняет другим.
За столом, слушая его внимательно, сидят еще шесть человек, все парни, ни одной девушки нет. Среди них Альма замечает Элдера Койна.
— Мы не опоздали? — вместо приветствия произносит Громила, но тут же улыбается и жмет остальным руки.
— Без пяти десять, — замечает Элдер и смотрит на Альму. — Точно в срок.
Альма выполняет просьбу Громилы и молчит, просто садится на свободное место в конце стола и слушает. На первом собрании никто не обращает на нее внимания, даже имени не спрашивает.
Среди молодых людей лично Альма знает только двоих: Громилу и Элдера. Остальных она видела только мельком за столом вышестоящих, но никогда не обращала на них внимания. Альму удивляет, что среди них она не видит Сейна, и поражает, что присутствует Громила. Они почти не обращаются друг к другу лично, поэтому имен она не слышит, но понимает, какие глобальные вопросы они решают.
Альма слушает внимательно, старается не упустить ни одной детали. Они поднимают вопросы обороны, сельского хозяйства, водоснабжения, питания, легкой промышленности, отопления, здоровья, электроснабжения, подачи кислорода, техники, охоты, земледелия, оружия, гигиены, чистоты и складирования.
Это является лишь частью того, что Альма запоминает.
О некоторых вопросах Альма даже не задумывается до того момента, пока они не звучат. Ребята поднимаются с места по очереди, вводят данные на электронных досках и заполняют отчеты. Их дискуссии и отведенное время на определенный вопрос очень слажены и проработаны, каждый отчитывается об успехах и неудачах. Альму поражает, что Элдер отвечает на все вопросы и помогает каждому выступающему. Он предлагает альтернативные варианты решения проблем, либо предлагает путь укрепления решенного вопроса.
Альма с замиранием сердца слушает все, что он говорит, и не замечает, как два с половиной часа собрания проходят по щелчку пальцев.
— Хорошая работа, — поднимается с места Элдер, и все следуют его примеру. — К следующему собранию ожидаю отчет о проведенной модернизации процессов. Можете быть свободны.
Все кивают, четко и слаженно собирают бумаги и по очереди выходят. Альма с Громилой оказываются в конце. Перед тем, как выйти, Альма замечает, что Элдер смотрит на доску и читает записи, сосредоточенно сдвинув брови и зажав в замок за спиной руки.
Они с Громилой отстают от остальных и идут медленнее. Точнее, Громила подстраивается под ее шаг, пока Альма, глядя себе под ноги, старается осознать, частью чего последние два с половиной часа являлась.
— Как ощущения? — задает вопрос Громила.
Альма качает головой.
— Перевариваю.
— Понимаю, — хмыкает он. — Немаленький объем информации.
Альма останавливается, поднимая взгляд.
— Давно ты являешься частью, — она кивает головой назад, подразумевая зал собраний, — этого процесса?..
Громила возобновляет шаг, Альма тоже.
— Около шести лет, — просто отвечает он. — Сначала их было пятеро, потом поняли, что не справляются, и подключили ребят помладше. Тех, у кого котелок варит, — смеется он, постучав себе по виску. — Взяли троих, я был среди них.
Альма сосредоточенно размышляет.
— Помладше? — переспрашивает она. — Сколько лет первым пяти?..
Она тут же жалеет о заданном вопросе, потому что сама на него тут же отвечает. Ей же обо всем уже рассказала Вайлет.
— Двадцать шесть Элдеру, — произносит он, — Рокоту, Тобиасу, Портеру и Флавию по двадцать пять, они всего на несколько месяцев младше него.
Альма согласно кивает, по крайней мере она теперь знает их имена. Не запоминает с первого раза, но знает. Она снова поднимает на Громилу взгляд.
— А сколько лет тебе и другим двоим ребятам?
— Энтони и Уэйду столько же, сколько и мне, — он чуть улыбается. — По двадцать четыре.
Альма непроизвольно улыбается. Громила всегда казался ей взрослым; сильным, мускулистым, с густой бородой и шрамом на половину лица. Сейчас, когда она впервые слышит его возраст, он кажется ей совсем мальчишкой.
Теперь Альма понимает, по какому принципу происходит отбор в круг вышестоящих, поэтому следующий вопрос срывается непроизвольно.
— Тогда что я здесь делаю?..
Громила бросает на нее взгляд и вызывает лифт.
— Если ты думаешь, что отбор проходят, учитывая возраст, то ты ошибаешься, — замечает он. — В Тринадцатом есть еще парни, которым по двадцать четыре, но их здесь нет. Здесь есть и девушки того же возраста, но их тут тоже нет, ты наверняка заметила, я прав?
Разумеется, она сразу замечает, что на собрании их не было. Альма старается мыслить шире, но все идеи сводятся к тому, что девушек здесь недооценивают, раз всем заправляют парни.
— Долго молчишь, — замечает Громила, — не в те дебри мыслишь. Цех легкой промышленности, — дает он ей подсказки. — Кто им заправляет?
— Мегги, — тут же отвечает она.
— Хорошо, — кивает Громила. — А кто главный на кухне?
— Оливия, — незамедлительно реагирует Альма.
Лифт трогается с места. Громила кивает.
— О чем ты думаешь, когда слышишь слово «Питание»? — снова спрашивает он.
Альма активно соображает, глаза ее лихорадочно бегают, когда она сдвигает брови.
— Выращивание, уход, сбор, обработка, охота, рыбалка, собирательство, приготовление, снабжение, складирование и просчет на будущее, — выстроив логическую цепочку, произносит она.
Громила какое-то время молчит, и Альма поднимает взгляд. Она видит, как Громила улыбается.
— Оливия бы ответила, что это готовка на кухне, — замечает он, — поэтому можно сказать так: она контролирует этап, а Портер весь процесс, который ты назвала.
Альма начинает понимать, о чем ей толкует Громила. Девушки концентрируют свое внимание на чем-то конкретном. Она вспоминает, как в день знакомства с шитьем, Мегги рассказывала ей о процессе производства, но на деле снова и снова возвращалась к переработке льна. Вайлет, в свою очередь, была сконцентрирована на пошиве, к созданию полотен она ни разу не прикасалась в ее присутствии, хоть и знала весь процесс от и до.
Альма вспоминает, как в цех однажды приходил выделяющийся на фоне остальных юноша с похожей военной выправкой, как у Элдера. Сейчас Альма понимает, что это был один из них. Один из тех, кто контролирует весь процесс.
— Нам нужны люди, способные мыслить широко, — произносит Громила.
— Мне всего шестнадцать, — произносит она, почему-то зациклившись на том, что все юноши старше нее как минимум на восемь лет.
— Элдеру было столько же, когда пять сотен детей остались одни после бомбежки, — тут же реагирует Громила.
Альму это отрезвляет. Ей не всего шестнадцать. Ей уже шестнадцать. Мысли проясняются, она понимает, что он имеет в виду.
— Я видел твой взгляд, Альма, когда включился свет в блоке земледелия. Элдер был прав, — жмет он плечами. — Как, впрочем, и всегда.
Альма смотрит на Громилу, не в силах произнести ни слова. Значит, Элдер первый понимает, на что она способна. Значит, он намеренно направляет ее в самом начале на кухню, чтобы понять, как долго она вынесет рутину и что предпримет. Он с самого начала замечает ее способности и не обращает внимания, когда в момент знакомства она произносит, что способна только петь.
Он просто прокладывал ей дорогу к осознанию.
— Следующее собрание будет послезавтра, — сообщает ей Громила, спиной выходя из лифта. — Слушай внимательнее остальных, предлагай идеи. В скором времени ты тоже найдешь свой процесс, — обещает он. — Уверен, ты затронешь тему, которая еще не поднималась.
Громила ободряюще улыбается ей и Альма не может не улыбнуться в ответ. Приятный трепет окутывает ее организм, побуждая расправить плечи. Она не просто сможет следить за процессом, она сможет на него повлиять.
Альма теперь внимательнее смотрит по сторонам и обращает внимание на мелочи. В ее расписании появляется новый блок, и вскоре она знакомится с внушительным цехом домашних животных. Альма не просто теперь посещает задания, она делает зарубки на память и ищет бреши, чтобы сразу их залатать.
На втором собрании она один раз задает вопрос по поднятой руке и один раз предлагает вариант решения проблемы, но ее воспринимают довольно радушно, только Элдер выслушивает предложение до конца, но все равно его не принимает.
Альма не отчаивается и продолжает слушать и запоминать. В электрике и оружии она пока совсем ничего не смыслит, Альма принимает решение сконцентрироваться в первое время на задачах, в которых разбирается. Особое внимание она уделяет земледелию, сельскому хозяйству в целом и легкой промышленности.
Проходит почти целый месяц, на поверхности все сильнее опадают листья, приближается конец октября. Альма получает в своем расписании «Охота» на законных основаниях, Мегги ставит к количеству зимних курток плюс один, но не расстраивается, а только радуется: Альма так удачно охотится, что кроличьих шкур теперь в цехе на пару месяцев вперед.
С новыми обязанностями Альмы старые никуда не исчезают. Почти не исчезают. На шитье она по-прежнему ходит, Вайлет все еще ее лучшая подруга, только наряды на кухне полностью пропадают. Альма радуется этому немыслимо, но вида не показывает.
Она не скучает ни по краснощекой Оливии, ни по несносной Бекки и ее подружкам, ни по запаху лука и терпкому вареву душистой руты. На радостях она совсем не помнит о самом важном.
Альма начинает теснее общаться с ребятами из блока земледелия и придумывает новую стратегию удобрения земель. Ради интереса она предлагает скрестить несколько семян, и из этого получается что-то стоящее. Она рассказывает девушкам из блока с домашними животными про то, как делать масло, и вместе с Флавием — юношей, контролирующим процесс разработок — собирает маслобойку, вспоминая, как в Двенадцатом Дистрикте они всем ансамблем старались сделать масло, так горячо любимое Мод Беж.
Дистрикт Двенадцать теперь кажется ей далекой, неправдоподобной жизнью. Воспоминания о нем постепенно начинают стираться.
На собрании Альма выходит к яркой, электронной доске и рассказывает о том, как удобрить земли, объясняя процесс перегноя сорняков, после чего вместе с Флавием представляет общему вниманию маслобойку, на что получает первое одобрение не только со стороны остальных юношей, но и настоящую улыбку от Элдера Койна.
К середине ноября сельское хозяйство начинает сдвигаться с мертвой точки.
Альма так вдохновляется идеей модернизации и развития, что тут же выстраивает новую стратегию. По ее подсчетам больше четверти акра к началу следующего года будет засажена, а это значит, что у них будет больше еды.
— Это заключение наводит меня на мысль, — ходит она вдоль доски, — что нам следует поднять демографический вопрос.
Все собравшиеся тут же замолкают, приятная новость о статистике забывается, улыбки стираются, все смотрят на нее с некоторым осуждением. Уэйд реагирует первым.
— Альма, — начинает он, — ваша с Флавием маслобойня работает, и это прекрасно, но не слишком ли рано ты хочешь поднять данный вопрос? — спрашивает он, нервно проведя пятерней по рыжим, слегка отросшим волосам.
— Я согласен, — подтверждает Портер, сверкнув ярко-синими глазами. — Оливия давала мне отчет, что продуктов поступает больше, но это такой период. Скоро зима…
— Верно он говорит, — поддерживает Громила. — Я согласен, что в процессе земледелия большие успехи, ребята в блоке мне сами об этом говорят. Дичи также поступает больше, но, Альма, подумай сама, разумно ли говорить об этом, лишь опираясь на просчеты? Сегодня все хорошо, а завтра? Ты подумала о завтрашнем дне?
— Стоп!
Громила замолкает в ту же секунду, потому что в зале гремит голос Элдера Койна. Он строго смотрит на Альму, стоящую перед ним, желваки его нервно дергаются.
— Альма Грей, здесь поднимаются вопросы насущные, требующие непосредственного вмешательства и решения.
— Но ведь это!..
— Молчать! — стучит он кулаком по столу.
Альма непроизвольно вздрагивает, закрывая рот. Щеки начинают гореть.
— Вопрос не будет поднят, Альма Грей, ты меня услышала?
Она коротко кивает, все еще стоя у доски и сцепив перед собой руки. Элдер Койн поднимается с места, его примеру следуют остальные.
— На сегодня все, — холодно и сдержанно произносит он. — Подготовить мне отчеты на следующее собрание. Можете быть свободны.
Альма терпеливо ждет своей очереди на выход, хоть и хочет сорваться с места самая первая. Щеки сильно пылают, она тщетно закрывает правую сторону лица волосами. Перед уходом ей впервые не хватает смелости посмотреть на Элдера Койна.
На шитье вечером она почти не разговаривает с Вайлет, остро восприняв такой жесткий ответ Элдера на ее простое предложение. За ужином натянуто улыбается, делая вид, что все в порядке, и Сейн ей верит. Он всегда ей верит, но Громила знает ее теперь куда лучше него. Он лишь коротко кивает, словно успокаивая, и Альма кивает в ответ. Ничего другого просто не остается.
Утром она готовится морально к тому, что выйдет на свежий воздух, потому что жутко устает в четырех стенах и уже настраивается на охоту, но в ужасе округляет глаза и стонет, закатывая глаза.
— Наряд по кухне, нет, ну, ты представляешь вообще! — раскрасневшись, злится она, с грохотом поставив поднос после завтрака на конвейер, ведущий к мойке. — Поверить не могу!
— Это же Элдер, чему ты удивляешься? — смеется Громила, поставив поднос рядом.
— Он меня так наказывает, да?! — выходит из себя она. — За предложение?!
Громила качает головой, не без улыбки наблюдая за ее метаниями.
— Этот вопрос никогда никем не поднимается…
— Я неделю на поверхности не была! — все еще пылит она, прослушав слова Громилы. — Так хочется сейчас выйти на охоту и… — она рычит, показывая в воздухе, как кому-то сворачивает шею.
Громила терпеливо ждет, когда из нее все выйдет. Выдохнув, она сдувает со лба каштановую прядь и скрещивает на груди руки.
— Полегчало?
— Да, — бурчит она.
