сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)
В третий раз перечитав расписание на руке, Альма понимает, что зрение ее не подводит. С десяти утра до самого обеда у нее не наряд по кухне. На коже аккуратным почерком виднеется надпись «Шитье». Альма позволяет себе победную улыбку. Видимо, ее выступление было не напрасным.
Своим голосом она заставила Элдера Койна взглянуть на нее, и это маленькая победа очень много значит, несмотря на то, что является частью бесконечной череды сражений.
Альма не расстраивается, что вся остальная часть ее дня вновь посвящается готовке, разнообразие все же есть. Она почти летит на кухню, потому что, быстрее начнешь, быстрее закончишь. Улыбка на ее лице заставляет остальных девушек почти отпрянуть.
— Доброе утро, леди, — кивает она и сразу направляется на свое место, захватывая по пути нож.
Возле своего стула Альма не видит корзины с луком.
— Сегодня варишь яйца, — не оборачиваясь, дает ей задание Оливия, — Марта все тебе расскажет.
Альма делает вид, что совершенно не удивлена, и покорно следует к девушке, которая возится с корзинами, до самого верха наполненными яйцами. Нескладная высокая брюнетка, которую Альма на прошлой неделе замечает, когда Оливия просит ее последить за бульоном, оказывается той самой Мартой.
— Привет, — первая заводит разговор Альма, останавливаясь по правую руку от нее, — меня зовут Альма.
— Знаю, — хрипло произносит она и немного кашляет.
Видимо, Марта плохо себя чувствует. Слезящиеся покрасневшие глаза являются тому подтверждением.
— Чем я могу помочь? — не отстает Альма.
Марта молча указывает ей на мойку и яйца. Альма понимает все без слов. Большая удача, что ей удается немного поговорить хотя бы с одной девушкой с кухни, женского общества ей очень не хватает. И будет не хватать сильнее после вчерашней выходки Сейна.
После ее выступления он смазано и быстро прикоснулся губами к ее щеке на глазах у всей столовой, пока на эмоциях аплодировал и возносил ее до небес. Бекки сорвалась с места и ушла в ту же секунду. Сейчас на наряде Альма ее не видит.
Возможно, она поменялась с кем-то заданиями, что не вполне реально, учитывая болезненную привязанность Элдера к порядку. Есть вероятность, что она просто нарушает правила, и это ей аукнется в ближайшее время.
Альма медленно моет яйца и складывает их в большую кастрюлю, активно размышляя. Это значит, что где-то на глубине есть блок с домашними животными. Она никогда не обращала внимание, что довольно разнообразное меню столовой обусловлено подготовленностью Тринадцатого Дистрикта.
Она вспоминает, что однажды давали парное молоко. Значит, здесь есть козы или коровы. Это открытие поражает Альму. Сколько еще блоков она не видела? Сколько еще Элдер будет мучить ее и не давать расширять кругозор? Альма столько всего хочет узнать, улучшить, обновить, усовершенствовать, что это открытие поражает ее.
Если она хочет поквитаться с Кориоланом, увидеть его снова и посмотреть ему в глаза, то ей нужно усовершенствовать это место до того же уровня, что и сам Капитолий. Да, задача не из легких.
Однако нет ничего такого, с чем бы не справилась Альма Грей.
Витая в своих мыслях, размышляя о том, что она вот-вот закончит наряд и пойдет в новое место, Альма напевает себе под нос какой-то мотив, пока выкладывает следующую партию для варки яиц в большую кастрюлю.
— Ты красиво поёшь, — хрипло сообщает ей молчаливая до того момента Марта.
Альма не верит своим ушам, глядя на девушку, но Марта продолжает заниматься своими делами, не поднимая головы.
— Ты правда так считаешь? — также тихо спрашивает она.
Марта коротко кивает и опускает голову ниже, больше не отвлекаясь от своих прямых обязанностей. Альме необходимо было услышать что-то приятное хотя бы от одной из девушек, эта холодная война здорово ее расстраивает. Больше Альма не старается ее разговорить, только выполняет свою работу и точно по времени уходит из кухни, оставив на крючке серый фартук.
— Доброе утро, прекрасная Альма.
— Доброе утро, Громила.
Обменявшись стандартными любезностями, они смеются и усаживаются за стол с подносами, чтобы позавтракать. Половина вареного яйца, кусок хлеба, стакан воды и миска каши. Альма радуется, что ей теперь не приходится бороться за еду, только замечает одну вещь. Постепенно привыкая к приему пищи, границы ее потребностей постепенно начинают расширяться, и она думает о том, что чего-то постоянно не хватает. Сегодня она думает о том, что хочет яблок.
— Твое пение вчера всех поразило, — восхищается Громила, качая головой. — Клянусь, в жизни не слышал ничего прекраснее!
— Ты смущаешь меня, Громила, — опускает она веки.
— Но это правда! Верно я говорю?
Сидящие за столом согласно кивают. Альма вновь замечает, что с ними нет Бекки.
— Верно говоришь, Громила, — подсаживается к ним Сейн и жмет ребятам руки. — Точно сойка поешь.
Внезапное сравнение обескураживает Альму, но она старается расслабиться.
— Тогда уж сойка-пересмешница, — жмет она плечами.
— Кто такие сойки-пересмешницы?
Альма кладет в рот ложку каши и тщательно ее пережевывает, жалея на подсознательном уровне, что завела эту тему. Не стоило вообще говорить об этой птице. Услужливое сознание сразу показывает ей воспоминания о смерти Сеяна и Лил. Каша камнем падает в желудок.
Альма замечает, что все ждут от нее ответа.
— Такие птицы, — начинает она, — смесь сойки и сойки-говоруна, — она замолкает, помотав ложкой в воздухе.
— Говоруны, — вливается в разговор Оливер с озорным огоньком в глазах. — Это птицы-шпионы из Капитолия, отец рассказывал мне, как они… — он сникает мгновенно и чуть ерзает на месте. — Да, не важно, — машет он рукой.
Все за столом заметно стихают, горбят плечи и молча продолжают есть. Альма смотрит на ребят и жалеет, что затеяла вообще этот разговор. Что бы там ни было, она все испортила. Настроение ухудшается моментально, аппетит тут же пропадает. Однако им нельзя выходить из-за стола и не доедать свою порцию, поэтому она заталкивает в себя оставшиеся пару ложек, встает с места и, скомкано попрощавшись с остальными, относит свой поднос на место приемки.
Краем глаза она замечает, что Сейн смотрит ей вслед, но, закрыв пылающие щеки волосами, не придает этому значения. Она не смотрит по сторонам, поэтому не замечает, как один из посетителей столовой внимательно и цепко за ней следит.
Зачем она вообще ляпнула про соек-пересмешниц? За всю прошлую неделю она ни разу не упоминает в своих разговорах Капитолий, а сегодня выдает сразу про соек-говорунов.
— Ох, и кто за язык тянул, — сокрушается она, цокая языком.
Расстраивает ее именно факт того, что она заговорила о Капитолии, а не странное поведение разом сникших ребят. Альма Грей пока не понимает, что здесь нужно уметь смотреть по сторонам и запоминать всякие мелочи. Жизнь ее этому научит позднее.
Она приходит к необходимому блоку за пять минут до начала и вставляет свою карточку в прямоугольный отсек. Слышится знакомый звук и она толкает дверь, после чего непроизвольно останавливается и округляет глаза.
Под землей не просто блоки, здесь целый мир, и с каждым днем Альма убеждается в этом все больше. В большом сером зале с низким потолком стоят десятки столов, ближайшие ряды которых заняты работающими швейными машинками и завалены полотнами серых тканей. Большая часть столов за ними пустует, машинки на них накрыты чехлами.
Еще одно напоминание о том, что людей должно быть больше.
— Здравствуй! — подлетев, приветствует ее невысокая худенькая девушка с большими синими глазами. — Меня зовут Мегги, — протягивает она руку.
— Меня Альма, — тут же радуется Альма такому теплому приему. — Альма Грей.
— Приятно! — восклицает она, активно пожав ей руку. — Идем за мной, я все тебе быстренько расскажу и введу в курс дела.
Альма искренне улыбается, печальный разговор за завтраком постепенно забывается.
— Мы вяжем и шьем всё, что только можно, — начинает она. — От носовых платков до зимних курток.
Мегги указывает ей на полки вдоль стены, где аккуратно сложены десятки комбинезонов, комплектов нижнего белья, носок, полотенец, мешков, одеял и даже носовых платков. У стены виднеются полотна, аккуратно скрученные в рулоны, несколько девушек чуть подальше занимаются переработкой льна и активно работают пальцами. На новую помощницу посмотреть времени у них нет.
— Процесс и прост, и сложен, Альма, у нас полное производство, — деловито замечает Мегги. — Выращиваем лён, собираем, обрабатываем, делаем ткани и одеваем весь Дистрикт. Такова наша нелегкая доля, — со смешинкой в глазах говорит она.
Альма восторженно наблюдает за тем, как девушки действительно все делают своими руками. Оглянувшись вокруг, Альма начинает видеть еще больше. В этом блоке целый цех легкой промышленности. Цех, который простаивает наполовину пустым.
— Скоро зима, — продолжает свой рассказ Мегги, указывая на то, как одна девушка обрабатывает шкурки кроликов, чтобы в будущем сделать меха на куртки, — и нам предстоит снабдить наших охотников зимней одеждой. А это около сорока теплых курток за полтора месяца.
Альма активно считает в уме. Так мало рук, так много работы. Здесь нужно больше людей.
— В семь пар рук далеко не уедешь, поскольку мы занимаемся не только зимней экипировкой. Это только одна из задач, — она поворачивается к Альме и улыбается. — Поэтому мы очень рады, что Элдер пополняет наш отряд. Не всем дано заниматься швейным производством, порой мы теряем ткани, доставшиеся нам кропотливым трудом.
Альма согласно кивает.
— Мы очень надеемся на тебя, Альма, — доверительно сообщает ей Мегги.
— Я буду стараться, — заверяет она девушку.
— Это прекрасно, — улыбается она, и аккуратные ямочки появляются на ее пухлых щеках. — Идем, Вайлет всему тебя обучит.
Альма несказанно радуется тому, что здесь нет той обстановки, которая окружает ее сутками напролет на кухне. Видимо, здесь о ней особых разговоров нет, и Сейн не часто сюда заходит. Альма надеется бывать здесь почаще.
— Вайлет, отвлекись, пожалуйста, — зовет она девушку с тугой косой бледно-рыжих волос, наискосок заплетенных слева направо, — это Альма. Твоя ученица.
Вайлет поднимает глаза, глядя с детской непосредственностью яркими, золотисто-карими глазами на свою новую знакомую. Крылья носа девушки, усыпанные веснушками, забавно морщатся, когда она улыбается.
— Вайлет — лучшая, — расхваливает ее Мегги, — я бы никому, кроме нее, новеньких не доверила. У нее дар!
— Глупости говоришь, Мегги.
Вайлет смущается и тут же заливается румянцем. Альма думает, что она еще совсем юная. Тоже самое она может сказать и про Мегги.
— Как скажешь, — улыбается Мегги, — Альма, присаживайся, до обеда ты полностью в распоряжении Вайлет.
— Спасибо, Мегги.
Благодарность Альмы остается висеть в воздухе, потому что Мегги уже убегает в другой конец цеха следить за работой остальных и усаживается на стул, обрабатывать лён. Альма переводит взгляд на девушку, сжимая на коленках руки. Какое-то время висит недолгое молчание.
— Чем займемся?
Альма привыкает начинать разговор первой.
— Тебе больше нравится шить или вязать? — спрашивает Вайлет приятным, тонким голосом.
— Я не умею ни того, ни другого, — сокрушенно качает головой Альма, — но я быстро учусь!
Вайлет смеется чистым перезвоном и начинает свой рассказ. Непринужденно, с легкой руки, Вайлет рассказывает, как кроить ткани, пользоваться лекалом и делать замеры. Рассказывает про то, как экономно использовать ткань, и показывает, как из одного куска получается целое изделие.
Вайлет хватает получаса, чтобы из куска льняного полотна сшить новый комбинезон, а из остатков сделать наброски на два полотенца, пару носок и два носовых платка. Альма восторженно смотрит на ее золотые руки и качает головой.
— У тебя и в правду дар, Вайлет, — хвалит ее девушка. — Это просто невероятно!
— Ты слишком добра, Альма, — негромко отвечает она, убирая с комбинезона лишние нитки. — Знала бы ты, как мне наскучил серый цвет. И как мне хочется творить хоть что-то для красоты, а не выживания.
— В Капитолии у женщин красивые платья, — выдает Альма и тут же прикусывает язык.
Вайлет поднимает на нее взгляд, и в нем столько надежды и любопытства, что Альма в ту же секунду начинает винить себя за сказанное. Второй раз за день.
— Правда? — придвигается чуть ближе она, чтобы никто не подслушивал. — А какие они?..
Альма вопросительно вскидывает брови.
— Платья?.. — заканчивает Вайлет мысль.
Альма вспоминает, как в зоопарке к ней приходили капитолийцы со своими детьми. Она обратила тогда внимания, что все они одеваются вычурно, но красиво. Будь у нее хоть одно такое платье в прошлом, она бы никогда не сходила со сцены.
— Яркие, — выдыхает Альма, поддавшись воспоминаниям, — с пышными юбками и бантами сзади… Как на куклах.
— У меня никогда не было кукол, — замечает Вайлет, заканчивая с комбинезоном.
— У меня тоже, — соглашается с ней Альма.
Все они просто рано повзрослевшие дети, у которых не было детства. Вайлет тяжело вздыхает.
— Хотела бы я жить там, создавать красивые платья. Даже бесплатно, только бы возможность творить была.
Альма округляет глаза.
— Где жить? — с некоторой жесткостью задает она вопрос.
— В Капитолии, — просто отвечает Вайлет.
Желваки девушки нервно дергаются, Альма вспоминает все и сразу и непроизвольно хватает Вайлет за руку.
— Не говори так, — сдержанно произносит Альма, глядя ей в глаза.
— Ай!
— Капитолий — это болезнь, Вайлет, — сжимает она ее пальцы сильнее. — Панему не помешало бы от нее излечиться.
Слова срываются сами и обратно их не вернуть. Альма поражается, откуда эта мысль у нее появилась. Злость уходит в тот момент, когда рука Вайлет белеет, а ее обладательница беспомощно в ужасе смотрит на то, какая жестокость бежит по лицу Альмы. Всего за пару мгновений Альма вспоминает всю боль, которая связана с этим словом, даже самую маленькую мелочь.
Она отпускает пальцы девушки, и бледная Вайлет с потерянным выражением лица прижимает руку к груди, не обронив ни слова. До конца наряда они больше не разговаривают и, только выходя из блока, Альма понимает, что у нее впервые появилась возможность завести настоящую подругу, а она в тот же момент умудрилась ее упустить.
Эмоциональный подъем от нового занятия в расписании сменяется упадком сил. Альма расстраивается и поделать с собой ничего не может. Ей очень хочется иметь хотя бы одну подругу, и Вайлет прекрасно подходит на эту роль, но теперь она не знает, как извиниться за свою импульсивную жестокость и вновь начать общение.
Альма Грей очень одиноко без подруг.
— Не грусти, Альма, — втягивает ее из мыслей голос подошедшего справа Сейна. — Я принес тебе добрые вести.
Альма берет за привычку брести по коридорам и витать в своих мыслях, ноги сами уже знают дорогу.
— Это кусочек солнца? — саркастично, но беззлобно отшучивается она. — Или, может, долька горной реки? Знаю! — она прищелкивает пальцами.
Сейн, не дожидаясь третьей волны саркастичности, закатывает глаза не без улыбки и вытаскивает из-за спины…
— Не может быть! — прикладывает она ладошки к губам, припрыгивая на месте. — Ты нашел гитару!
— Старую, — улыбается он, протягивая ей инструмент. — Не знаю даже, пригодна ли она для использования.
Альма сияет, расцветая на глазах.
— Это самая лучшая гитара, которую я когда-либо видела, — не может перестать улыбаться она, трепетно прижав к себе инструмент. — В умелых руках она сможет заиграть по-новому. Ох, спасибо, Сейн, спасибо!
Она обнимает его свободной рукой за шею и, на мгновение прижавшись всем телом, выпускает из объятий. Сейн краснеет до кончиков ушей. До этого момента Альма думает, что только сам Сейн способен кого-то заставить смутиться. Она радуется, что оказывается не права.
В то же время Альма думает о том, что Элдер Койн ясно дал понять еще на прошлой неделе, что инструментов в Тринадцатом Дистрикте нет, а сейчас она держит в руках довольно неплохую гитару. Еще один подарок от главы Дистрикта? Альма непроизвольно чуть улыбается собственным мыслям.
— Не за что, правда, — чешет он затылок. Щеки юноши все еще пылают. — Увидимся еще, — собирается он уже уйти, но через пару шагов останавливается и возвращается обратно.
Альму забавляет его поведение.
— Совсем забыл, я договорился с Элдером о твоем полноценном концерте.
Альма открывает рот в изумлении, гитара чудом не оказывается на полу, и она подхватывает ее, трепетно прижимая к груди.
— Ты серьезно? — не верит она своим ушам.
— Серьезно, — улыбается он. — Через неделю после ужина у каждого в расписании будет получасовой концерт. Это будет полноценное мероприятие, — гордо заявляет он.
Сейчас Альме Грей не требуется актерское мастерство, эмоции так и переполняют ее, на глаза сами собой наворачиваются слезы.
