сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)
— Так вот, Альма, — ведет он ее в сторону выхода, — этот вопрос не поднимается никогда. Элдер закрыл его много лет назад и сейчас воспринимает в штыки любую попытку обсуждения, — объясняет ей Громила. — У нас прогресса в земледелии лет пять не было, а ты сдвинула все с мертвой точки и уже хочешь двигаться дальше…
— Разумеется!
— Я-то понимаю тебя, но и ты пойми его, — просит Громила. — Он контролирует столько параллельно текущих процессов, что сейчас, когда один из них выбился вперед, он…
— Не может в это поверить, — заканчивает за него Альма.
— Именно, — кивает Громила. — Так что не паникуй, возьми себя в руки и иди чистить картошку.
Альма показывает ему язык перед уходом, но понимает, что в его словах есть смысл, и он огромен. Элдеру нужно время на осознание. Она это время ему дает, хоть и проникается к нему временной неприязнью за то, что ей снова придется войти на кухню.
Она слышит громкий голос Оливии еще за несколько метров до входа и сразу начинает злиться. Альма успокаивает себя тем, что наряд всего один, и больше ей не придется появляться на кухне.
— Добрый день, Оливия! — едва переступив порог, произносит она, перекрикивая общий шум.
— Альма Грей! — словно обрадовавшись, отзывается кухарка.
Оливия действительно улыбается, и Альма на секунду думает, что та правда рада ее видеть.
— Давненько тебя здесь не было, — замечает она. — Где пропадала?
— На шитье, — тут же отвечает Альма.
Она почти не лжет, потому что шитье у нее действительно есть.
— Швея, значит, — кивает она. — Нож в руках, надеюсь, держать не разучилась?
— Разумеется, нет, — радушно и с легкой улыбкой отвечает она.
— Тогда вперед, — указывает она в дальнюю часть кухни. — Картофель сам себя не почистит.
Альма даже позволяет себе улыбку. Ее веселит, что Громила предположил точно тоже самое. Она вздыхает и заплетает на ходу колосок. Волосы немного отрастают за эти месяцы, и теперь могут крепко держаться в одной косе. Добравшись до места, она замечает, как рядом с ней сидит темноволосая девушка в широком клеенчатом фартуке, склонившись над своим тазом с картофелем. Альма сразу ее узнает и расцветает.
— Марта, — улыбается она, присаживаясь рядом, — я так давно тебя не видела!
Девушка не поднимает головы, да и держит ее слишком низко. Темные пряди падают на лицо, выбившись из пучка на затылке. Марта одна из немногих не стригла волосы вместе с остальными этим летом.
— Марта? — слегка коснувшись плеча, снова зовет ее Альма.
Девушка повинуется движению и мешком падает плечом к стене.
— Марта! — кричит Альма, вскакивая с места. — Кто-нибудь! Марте плохо!
Она тут же оказывается рядом на коленях и берет лицо девушки в ладони. Она вспоминает, как встретила ее посреди ночи в ванной, и внутри сворачивается комом страх. Она совсем забыла об этом! Что, если Марта серьезно больна? Что, если бездействие Альмы повлекло за собой эпидемию, которая всех их отправит на тот свет?
Альма чувствует, как от страха холодеют руки. Кожа Марты бледная, под глазами девушки синие круги, на щеках застыли слезы. Альма бьет ее по щекам, продолжая звать по имени, как вдруг чувствует, что ткань комбинезона на коленке становится холодной и влажной.
Воздух пахнет металлом и солью.
Альма наклоняется, убирая рукой край клеенчатого фартука Марты, и видит, что на полу возле табурета находится лужа крови. Альма лихорадочно соображает и тут же понимает, что никто из них не поймет того, что здесь произошло.
Понимает только она и поймет единственная женщина в этом Дистрикте.
— Всем отойти! — гремит Альма, выставив за собой руку.
Взволнованные девушки стоят сзади, сбившись в кучу. Никто и не рвется подходить, все боятся. Даже Оливия, самая грозная и громкая, стоит за ней с бледными щеками. Такой Альма ее еще никогда не видела.
— Бекки, — строго произносит Альма. Блондинка вздрагивает. — Принеси мне второй фартук, срочно!
Бекки тут же срывается с места.
— Оливия, — тем же голосом зовет она. Кухарка непроизвольно делает шаг вперед, опустив руки по швам. В глазах девушки ужас. — Иди ко мне, помоги мне ее поднять!
Бекки несет фартук. Оливия тут же оказывается рядом, они закидывают руки Марты себе на шею и поднимают ее с места. Багровая лужа крови заставляет девушек взвизгнуть в ужасе.
— Тихо! — рявкает Альма. — Бекки, иди сюда, надень фартук со спины, чтобы прикрыть ее!
Блондинка с настоящим ужасом в глазах смотрит на лужу крови. Альма знает, что все девушки с кухни закалены. Она своими глазами видела, как они спокойно разделывают туши оленей, кроликов, ласк, белок и куриц. Они не боятся крови животных.
Они боятся человеческой крови, потому что ни одна из них ее не видела.
— Живо!
Бекки вздрагивает и повинуется, надевает на Марту второй фартук, прикрывая комбинезон, и завязывает спереди веревочки.
— Молодец, — Альма старается дышать ртом, чтобы не чувствовать запаха соли и металла. — Бекки, нужно отмыть это на полу, чтобы никто больше не увидел. Ты справишься?
Девушка лихорадочным взглядом смотрит то на лужу, то на Альму.
— Бекки!
— Да, — тут же кивает она, — справлюсь.
Альма и Оливия тащат на себе Марту в медпункт. Оливия тяжело дышит. Альма никогда не видела, чтобы кухарка чего-то боялась. По пути им никто не попадается, потому что все добросовестно выполняют дневные задания, находясь в определенных блоках. Когда они заходят в лифт, Оливия прерывисто вздыхает.
— Она?.. — шепчет кухарка.
— Жива, — отрезает Альма. — Она просто без сознания.
— Хорошо, — также тихо отвечает Оливия.
Они приходят в медпункт через несколько минут, Альма вставляет карточку, чтобы выйти, и они заносят тело Марты внутрь. Пожилая медсестра вскакивает с места.
— Теплой воды, чистые простыни, свежий комбинезон, тряпки, полотенце, — четко произносит Альма, глядя женщине в глаза.
Той хватает двух секунд и одного взгляда на Марту, чтобы понять, что произошло. Альма благодарна судьбе хотя бы за одного понимающего человека.
— Помоги мне ее уложить на кушетку, Оливия.
Девушка повинуется, и они укладывают Марту на не заправленную постель. Оливия замечает торчащую из-под фартука штанину комбинезона, испачканную кровью. Альма накрывает это место клеенчатой тканью.
— Можешь идти, — холодно произносит Альма, — дальше я сама.
Она подходит к Марте и опускает прохладную ладонь ей на лоб. Веки девушки едва трепещут, она постепенно приходит в себя и морщится.
— Где…
— Тшш, — успокаивает ее Альма. — Поспи, Марта, все будет хорошо, я о тебе позабочусь.
— Где… — находит она в себе силы, — где Портер?..
Оливия, до того стоящая недалеко от них, в ужасе распахивает глаза. Лицо ее искажается гримасой боли, она прикрывает рот ладонью и выбегает из блока, стараясь оставаться незамеченной. У нее это получается.
Альма сразу понимает, о ком она говорит. Портер. Это глава процесса питания, под его началом находится Оливия. Портера назначили главным еще в первый год, Оливию тоже. Громила как-то ненароком упоминает, что у них интересные взаимоотношения, но он не очень любопытный. Альма сразу все понимает, а еще ей становится ясно, почему Оливия так спокойно относится к Сейну.
Все оказывается очень просто: сердце Оливии занято Портером.
Альма старается не придавать значения ее словам в бреду, но знает, что называет она его имя не просто так. Медсестра молча приносит все, что попросила Альма, и они вдвоем ее переодевают и моют. Альма старается дышать ртом, а затем просит женщину сжечь комбинезон, и та согласно кивает. Марта забывается глубоким сном, когда медсестра ставит ей капельницу, и Альма устало потирает лицо ладонями, сидя рядом с ее постелью.
Стратегия Элдера Койна в демографическом вопросе оказывается с брешью. Он поступает гуманно, не лишая жителей возможности физической близости и при этом контролируя массовую контрацепцию, но он не учитывает погрешности.
Неизвестно, как это случилось на самом деле. Возможно, Марта каким-то образом узнала о свойствах душистой руты и перестала есть еду, подаваемую в столовой. Этот вариант Альма сразу отметает, потому что знает, это невозможно.
Скорее всего организм Марты оказывается настолько сильным, что ей удается зачать, но не удается сохранить. Душистая рута продолжала попадать в ее организм в небольших количествах с пищей, тем самым медленно убивая плод и заставляя ее мучиться.
Если бы Альма поняла это чуть раньше. Если бы.
Альма смотрит на спящую девушку, которая пока не знает, что произошло, и на приборы, которые ее окружают. Мерный писк аппарата даже слегка успокаивает. Медсестра подходит к Марте и берет подушечку ее безымянного пальца руки, протирает ее чем-то светлым, после чего подставляет небольшой прибор и, резко дернув рукой, замирает. Слышится надрывный писк.
— Что вы делаете? — подается Альма вперед.
— Проверяю уровень гемоглобина у нее в крови, — отвечает она и качает головой. — Слишком понижен.
Альма наблюдает за тем, как на подушечке пальца Марты набухает шарик крови. Медсестра возвращается и заматывает ей палец. Альма молча смотрит на то, как белая марля сразу пропитывается алым. Кровь совсем не сворачивается. Марта слабая. Как такая слабая девушка смогла зачать?
Альма сосредоточенно смотрит на постепенно алеющую марлю. Новая стратегия точным выстрелом попадает в сознание.
— Как вас зовут? — выдыхает она, продолжая смотреть на красное пятно.
— Иви, — произносит женщина.
Альма поднимает взгляд.
— Очень приятно, Иви. Меня зовут Альма Грей.
— Я помню, Г-38, — старческим голосом скрипит она. — Г-38 с аллергией на свинец.
Альма поднимается на ноги и игнорирует ее слова, направляясь к большому и светлому монитору. Ей пришлось вернуться в медпункт и не под дулом пистолета, а добровольно. Альме кажется, что она здесь не в последний раз.
— Иви, скажите мне, — спокойно произносит она, когда берет со стола прибор, с которым женщина подходила к Марте, — он может определить что-то еще, помимо гемоглобина?
Женщина, сначала с подозрением смотрящая на чужачку, чуть смягчает взгляд.
— Группу крови, — отвечает она, — и резус-фактор.
Альма чуть хмурит брови. Эти слова ей совсем непонятны.
— Скажите, — решается она задать вопрос попроще, пока вертит в руках прибор, — можно ли как-то определить сильнейших особей для продолжения рода, чтобы они дали здоровое потомство?
Иви с интересом склоняет голову, глядя на девушку под новым углом.
— Резус-фактору, например, — кивает медсестра.
Альма оживает мгновенно и, оставив прибор на столе, подходит ближе.
— Расскажите, — просит она.
Иви давно не видела такого живого интереса в глазах. Последние годы в глазах детей она видит только печаль.
— Будущие родители могут иметь разные резус-факторы крови: положительные или отрицательные, — объясняет она. — Если родители оба положительные, то и ребенок будет с таким же резус-фактором. Если отрицательные, то и ребенок тоже.
Альма действительно старается понять.
— Если у мамы положительный резус-фактор, а у папы отрицательный, то проблем также нет, — Иви на мгновение замолкает, — но вот если у мамы отрицательный, а у папы положительный, возникает резус-конфликт — несовместимость матери и плода.
Альма на мгновение смотрит на спящую Марту.
— И ребенок может погибнуть? Он становится слабым?
— Верно, — кивает Иви. — Он может погибнуть.
Альма снова встает с места и подходит к большому монитору, в котором, она уверена, скрывается целая сеть данных. Иви буквально слышит, как крутятся в ее сознании шестеренки. Эта девушка чрезвычайно умная и очень напоминает ей главу Тринадцатого Дистрикта.
Иви почти видит ее рядом с ним.
— Иви, что может ваша база данных дать мне, если я попрошу?
— Всё.
Альма оборачивается через плечо, сверкая озорным огнем интереса в серых глазах.
На следующий день под конец собрания приходит очередь Альмы сказать свое слово. Она никак не показывает Элдеру, что была вне себя от его выходки с расписанием. Сейчас она ему за нее даже благодарна.
Альма замечает, как Портер почти все собрание молчит, и это неудивительно. Она рассказывает ему о случившемся с Мартой до начала и обещает хранить секрет и скрыть все от Оливии при одном условии: он вступится за нее, если Элдер Койн снова посмеет закрывать ей рот.
Альма встает возле электронной доски и кладет перед собой папку с записями, каждую строчку которой выучила ночью. Ей необходимо видеть глаза Элдера Койна, когда она будет говорить об этом. Ей нужно, чтобы он слушал и, что самое главное, услышал.
— Господа, — кивает она присутствующим, — у меня есть законные десять минут на выступление, и я прошу выслушать меня со всем присущим каждому из вас уважением, — смотрит она на Элдера.
Глава Тринадцатого Дистрикта чуть приподнимает голову.
— Мои просчеты с увеличением объема урожая не ошибочны, но вы правы, — смотрит она на каждого, — все необходимо проверять, все нужно тестировать, — медленно вводит она всех в курс дела. — Будь то маслобойня, новые посевы, альтернативный способ охоты или… Вопрос, который я хотела поднять в конце прошлого собрания.
— Стоп! — тут же рычит Элдер.
— Постой, — просит его Портер. Голос юноши убитый. — Позволь ей сказать.
Элдер собирается что-то ответить, но Громила чуть кашляет.
— Я тоже хотел бы послушать.
Альма с благодарностью на него смотрит.
— Поддерживаю, — в унисон произносят Флавий и Уэйд.
Энтони, Рокот и Тобиас просто кивают в знак согласия. Элдер заводится от злости, желваки его снова дергаются, когда он сжимает челюсти, но глава Тринадцатого Дистрикта быстро берет себя в руки.
— Хорошо, Альма Грей, — вкрадчиво произносит он. — Мы тебя слушаем.
Альма прогоняет тревогу и волну мурашек, собираясь с мыслями. Она сжимает перед собой в замок ледяные руки.
— Результат прироста урожая будет заметен на складах уже через несколько месяцев, — начинает она, — далее будет только увеличиваться, это станет для нас мощным толчком и даст возможность увеличить численность населения.
Среди присутствующих слышится шепот. Глядя Элдеру Койну в глаза, Альма не замечает, кому он принадлежит.
— Но для этого нужно время, — замечает Альма. — Перед настоящей волной увеличения урожая, будет лишь репетиция, — делает она в воздухе кавычки. — Именно то, что происходит сейчас. Мы пробуем, мы тестируем, мы репетируем.
Элдер Койн чуть вскидывает брови. Глядя только на него, Альма замечает всё, даже самую маленькую мелочь.
— Это я и предлагаю, — кивает она. — Фокус-группу, — конкретизирует она.
Перешептывания становятся громче, она все также смотрит только на него.
— Я прошу вас дать мне согласие на проведение медицинского обследования населения Дистрикта Тринадцать, чтобы я не без помощи моей будущей коллеги Иви смогла отобрать проверенную и сильную группу из пяти пар, которая сможет дать первое потомство.
Альма только сейчас понимает, что ее не перебивают. К ней впервые прислушиваются. Она набирается смелости, чувствуя на себе одобряющий взгляд Громилы. Он был прав, она действительно затрагивает тему, которая еще не поднималась.
— Я хочу взять под контроль демографический процесс.
Элдер Койн молчит, все остальные также свою точку зрения высказывать не торопятся, потому что первым обычно всегда выступает глава Дистрикта. Элдер Койн поднимается с места, все следуют его примеру.
— Нам всем есть над чем поразмыслить, — спокойно произносит он. — Отчеты по текущим вопросам каждого процесса ожидаю к следующему собранию. Можете быть свободны.
Ножки стульев скрипят по полу, юноши поднимаются с мест и друг за другом направляются в сторону выхода. Альма поворачивается к Элдеру боком, чувствуя страшную досаду, и готовится выйти последней, следом за Громилой.
— Альма Грей, останься.
Громила поворачивается к ней лишь на мгновение, а после коротко и ободряюще кивает, закрывая дверь. Альма морально готовится к неизбежной нотации и повышенному голосу, потому что Элдер Койн такой, он по-другому не умеет.
Слышится звук ножек стула по полу.
— Присядь, — спокойно просит ее Элдер.
Альма поворачивается к нему лицом. Элдер Койн сидит на своем месте, устало сжав переносицу пальцами, а рядом с ним стоит выдвинутый для нее стул. Ей точно придется услышать немало лестного в своей адрес, она морально оказывается к этому готова и просто садится на стул, подложив руки под бедра.
— Незнание их бережет, — негромко произносит Элдер, поднимая на нее взгляд.
Альма поражается. Это не те слова, что она ожидала.
— Они не знают, как выглядели их родители под обломками. Не знают, что происходит на поверхности, — он на мгновение замолкает. — Они не знают, что мы добавляем это в еду. Не знают, что будет, если не добавить.
