сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)
— Нисколько! — заверяет ее парень и жмет на кнопку лифта. — Он просто… Он такой, понимаешь? Тяжело с людьми сходится.
— При этом он всем здесь заправляет?
— Верно. Скажу больше, мы сами его выбрали.
Лифт дрожит, пол трясется, и Альма инстинктивно хватается в поисках опоры за запястье Сейна. Тот чуть улыбается. Девушка опускает руку и разглаживает без надобности подол платья.
— Логики совсем не наблюдаю, — проигнорировав случившееся, отвечает ему девушка.
— Ты потом узнаешь его получше, как и все остальные, — жмет Сейн плечами. — Но это будет потом, а пока я в двух словах проведу тебе экскурсию, и начнем мы с кухни, потому что Элдер будет не доволен, если я еще хотя бы пять минут с тушками кроликов буду бродить по блокам.
Пока они идут, Сейн быстро вводит ее в курс дела, и Альма постепенно понимает, что, может, от гнета Капитолия Дистрикт Тринадцать и избавился, только это не помешало ему самому придумать контроль нового уровня.
Альма сбивается со счета блоков после десятого согнутого пальца и принимает решение запоминать все на практике, а не сейчас. Сейн ведет ее по серым коридорам, указывая то в одну сторону, то в другую. Подземный мир большой, только людей в нем совсем не видно.
— Где все жители? Мы почти никого не встретили.
— Все на заданиях, — просто отвечает он. — Каждое утро мы получаем расписание и следуем ему. Дистрикт Тринадцать — это организм, и мы следим, чтобы все органы хорошо работали.
Альма хмурится, но согласно кивает. Стратегия Элдера Койна вырисовывается все отчетливее, но что-то не дает Альме покоя.
— Сейчас на кухню отдам дичь и покажу тебе, где ты будешь спать, — продолжая идти спиной вперед, произносит он. — Оливия, душа моя, я не с пустыми руками!
Альма Грей никогда не видела людей в теле. Все постоянно недоедали, выживали и едва находили средства для существования, но главная повариха Оливия выглядит так, словно лишений в жизни никогда не испытывала.
Ей почти завидно было видеть на пухлых щеках поварихи здоровый алый румянец от жарких плит, сияющие глаза, сильные руки и женственное тело с хорошими формами. Альме порой стоило больших трудов смотреть на свое угловатое, костлявое тело в зеркало. Хорошо, что зеркал в ее жизни было не так много.
— Сейн! — разводит она в сторону руки. — Вы сегодня с Громилой нас порадовали, чего греха таить! Верно, леди?
Около семи девушек вразнобой начинают кивать и смеяться, приветствуя Сейна и кокетливо сверкая глазками. Альма понимает, что Сейн среди этого ограниченного мира — точно живая роза в разгар зимы. Симпатичный, обаятельный и, что самое главное, доступный.
Альме Грей кажется, что попытки расположить к себе Элдера Койна эти девушки оставили еще в самом начале, хоть он является самой удачной партией. Альме не нужно смотреть на остальных, она уверена, что это так.
— Добрый день, леди! — приветствует всех Сейн и кладет на столешницу семь тушек кроликов. — Кто мне скажет, насколько потрясающая будет сегодня на ужин похлебка?
— Самая потрясающая, Сейн! — тут же выскакивает единственная светленькая девушка из всех остальных.
Еще одна генетическая удача. Альма уверена, что девушка чувствует себя особенной, поэтому такая смелая и легко идущая на контакт с Сейном. Скорее всего она уже представляет, как назовет их кудрявых светловолосых детей. Альма чуть морщится от этих мыслей.
— Это очень радует, Бекки, — не скупится на улыбку Сейн. — Леди, мне придется вас покинуть, но мы все обязательно увидимся за ужином!
Сейн также передает так называемой Бекки сумку с плеча и что-то шепчет, чуть склонившись вниз. Она улыбается и принимает ее, после чего вынимает оттуда кулек с дикой земляникой. Альма помнит, как они нашли полянку буквально за час до прихода в Тринадцатый, и заметила, как Сейн набрал несколько таких кульков.
Вот, значит, для чего.
— До вечера, леди!
— До вечера, Сейн! Забегай почаще! — в унисон реагируют девушки.
Как только Сейн подходит к Альме, берет ее мешок и, приобняв за плечо, ведет к выходу, Альма чувствует, как несколько пар глаз прожигают в ее спине дыры. Зря он так сделал. Теперь подруг на кухне ей не завести.
Они снова заходят в лифт, и Альма тактично делает шаг в сторону, вынуждая его опустить руку. Она снова молчит и слушает, а Сейн рассказывает, параллельно вбивая что-то на экране в прямоугольной коробочке. Альма решает запомнить о нем две важные вещи: младший брат Элдера не умеет молчать и имеет друзей в каждом углу Тринадцатого Дистрикта.
— Ты правда поёшь? — как бы между делом спрашивает ее Сейн.
— Да, — отвечает она, следуя за ним по серому коридору, кажется, двенадцатого яруса. — Умею играть на музыкальных инструментах, знаю очень много песен и баллад. Многие сочинила сама.
— Это очень здорово! — искренне восхищается он. — Где ты выступала? Это была какая-то труппа или… В каком Дистрикте разрешена музыка?
Альма знает, что интересуется он искренне, но рассказывать о себе она не станет. Она надеется, что здесь у них телевизоров нет, и никто не знает, что она участвовала в Десятых Голодных Играх. Пока никто из них не обращает на нее никакого внимания, и это радует.
В Дистрикте Тринадцать нет Люси Грей, нет победительницы Десятых Голодных Игр и нет бывшей возлюбленной Кориолана Сноу. Здесь есть Альма Грей, и ей придется придумывать новую историю своей жизни, которая никак не будет пересекаться с призрачной жизнью девочки из баллады.
— Это спальный блок? — мастерски меняет она тему, заинтересованно оглядываясь по сторонам.
— Да, верно, — Сейн тут же вливается в новое русло разговора.
Альме кажется, будто она дергает за невидимые веревочки, когда говорит с ним.
— Кстати, мы пришли к твоему спальному месту, — указывает он рукой вперед и достает из кармана снова ту прямоугольную коробочку, стукнув по экрану пару раз. — Запомни, ячейка Г-38.
Ячейки. Такое ощущение, словно они живут в улье или муравейнике. Обе версии кажутся Альме правдивыми. Сейн что-то нажимает на экране возле серой двери, и оттуда вылезает карточка, точно такая же, как и у него на шее.
— Держи, — протягивает он ее. — Можешь повесить на шею, шнурок сможешь привязать через пару минут. Вставляй карточку вот сюда, — указывает он пальцем в прямоугольное отверстие.
Альма повинуется, и пространство прорезает точно такой же звук, который был у входа в Дистрикт. Глухое рычание эхом пробирается в глубь коридора, и дверь легко поддается.
Это было чем-то вроде коробочки, совсем небольшой и только на одного. Плотно в углу стояла кровать на одного и занимала при этом большую часть комнаты. Возле нее стояла тумбочка с тремя ящиками, в углу крохотный стол, рядом с ним стул. На стене напротив, наверху, было маленькое прямоугольное окно.
Все серое и безликое. Вот и вся ее новая жизнь.
— После тебя, — протягивает он вперед руку.
Альма входит внутрь, но затея кажется ей глупой, потому что комната правда на одного. Она упирается пятками в тумбочку, а Сейн всего на расстоянии вытянутой руки стоит возле стола и кладет на стул ее мешок.
— Постельное белье, полотенце и мыло, — указывает он на постель, — твой комбинезон и нижнее белье лежат в верхнем ящике тумбочки. Размеры единые для девушек, сама сможешь подогнать его под себя так, как тебе хочется. Ванная для девушек в конце коридора и направо, — машет он рукой в сторону выхода. — Обычно душ по расписанию, но сейчас у тебя, как у новенькой, преимущество.
Он на мгновение замолкает. Альма спокойно смотрит на него, стоя неподвижно со сцепленными перед собой в замок руками и принимая информацию, как данное.
— Вопросы?..
Альму разрывает от количества вопросов, которые у нее имеются, но для каждого из них еще не время. Все вопросы она задаст тогда, когда нужно. Сейчас разумно задать лишь один.
— Расписание. Как мне его получить?
Сейн прихлопывает в ладоши и искренне радуется этому вопросу.
— Прямо у входа есть панель, — повернувшись назад, указывает он. — Утром перед выходом подносишь руку и получаешь свое расписание. Только будь аккуратна, это обычные чернила. При любом контакте с водой они смываются.
— Может, я тогда получу свое расписание после того, как приму душ?
— Нет, — качает он головой и снова достает из кармана свой экран. — Элдер сказал, что тебе нужно получить его уже сейчас.
Элдер вспомнил о ней через целый час после знакомства? Удивительно.
— Вставь руку в панель, — просит он.
Альма сжимает кулак и просовывает руку почти по локоть внутрь. Слышится урчащий звук, и на коже чувствуется что-то прохладное. Она вынимает руку и подносит ее к глазам. Для нее довольно быстро подготовили расписание до окончания дня. Наряд по кухне, полчаса свободного времени, ужин, помощь на кухне, свободное время, отбой. И все строго по определенным часам вплоть до минут.
— Интересное расписание, — саркастично произносит она. — Он всех так контролирует? Ни шагу в сторону?
— Элдер говорит, что это не контроль, а порядок. Без порядка и определенных правил был бы настоящий сумасшедший дом.
Сердце на мгновение щемит. Вот чем Элдер так напомнил ей Кориолана. Он говорил ей точно такие же вещи, только вкладывал в них более жестокий и безжалостный смысл.
— У меня сейчас строевая подготовка, — завернув рукав, смотрит свое расписание Сейн.
— Солдаты, значит… Элдер у вас, получается, не просто главный. Он генерал?
Воздержаться от саркастичности не получается.
— Альма, здесь такие правила.
Имя неожиданно царапает слух. Ей придется привыкнуть и как можно скорее.
— Так нужно, постарайся понять. Только с его стратегией мы и смогли двигаться дальше, понимаешь?
Альма согласно кивает, и Сейн на мгновение сжимает ей предплечье здоровой руки.
— Встретимся перед ужином, у нас обоих свободное время. Познакомлю тебя с Громилой, — сияет он. — А еще я постараюсь отыскать тебе какой-нибудь музыкальный инструмент, договорились?
Сейн улыбается на прощание и уходит из ее новой комнаты, закрыв за собой дверь. В воздухе звенит тишина. Необычная, неприятная. Давящая, тяжелая тишина. Без музыки, без воздуха, без света. Альма чувствует себя в ящике, который вот-вот заколотят.
Ей дали кров, дали одежду, работу, людей вокруг, Сейн даже пообещал найти ей возможность снова творить музыку, но смена обстановки пугает. Головой Альма понимает, что это уникальный шанс, но сердце рвется на части.
Она вспоминает свой ансамбль, свою свободную, пусть и горькую жизнь. Вспоминает людей, которых она встретила. Которых пыталась обвести вокруг пальца, которых потеряла. И которых убила. Альма поднимает руки и смотрит на свои ладони.
Ей кажется, что в каждой складочке кожи и в каждой трещинке на пальце находятся бледные отпечатки крови людей, чьи жизни она отобрала. Альме Грей нравится этот узор, только хочется, чтобы он был ярче.
Она берет вещи и направляется в душ. Кабинки открытые, но никого нет, и это радует. Она снимает с себя ни на что негодное мамино платье и смотрит на него с искренней жалостью. Что-то определенно можно будет сделать. Она попытается отстирать его с помощью мыла в свободное время на днях, чтобы хоть как-то его восстановить.
Горячие струи воды бьют по макушке, и конечности начинают оттаивать. Она отмывается целиком и полностью, даже немного переусердствует, тратя драгоценное мыло, но лучше войти в новую жизнь с гордо расправленными плечами и свежими мыслями.
Она снимает с руки повязку, обещая себе найти медпункт, чтобы спросить, почему кожа вокруг почти затянувшейся раны все еще темная, и стоит ли ее удалить, осторожно смывает мыло с лиловых синяков на ребрах, надеясь, что они не треснули, и, закончив, выходит из душа.
Серый комбинезон действительно сшит вручную и по одному лекалу. Он оказывается немного велик, но на поясе была утягивающая резинка, поэтому она быстро приводит себя в подобающий вид. Закатывает рукава по локоть, оголяя расписание и радуясь, что не смыла его водой, расстегивает верхнюю пуговицу и смотрит на себя в зеркало.
Из запотевшего зеркала на нее смотрит слишком тощая девчонка в сером комбинезоне и мокрыми длинными волосами. Альма замечает, что, впервые за долгое время по-человечески отмывшись, ее родной цвет волос проявляется в большей степени. Каштановый и немного рыжий. Мамин цвет.
Длинные волосы ей не нравились, они напоминали о бесконечных пучках и косах, напоминали образ Люси Грей. К тому же, ее могли узнать. Альма не могла быть полностью уверена в том, что ее прошлое кануло в Лету. Нужно изменить свой образ. Недалеко от нее стоит шкаф со стеклянными дверцами.
Альма подходит к нему и внимательно смотрит на содержимое. Кто-то очень знающий и тактичный собирал этот шкаф, потому что он полностью был создан для девушки, особенно в трудный период месяца. Если это была идея Элдера, то он поднялся в ее глазах.
Она находит ножницы, ради которых и полезла в шкаф, и делает наконец то, о чем так давно мечтала. Через пятнадцать минут на нее смотрит из зеркала мама, и обрезанные по плечи волосы, небрежно, но привлекательно перекинутые на один бок, придают ей женственности и шарма, которые очень ей сейчас будут на руку.
Альма хочет еще немного посидеть у себя, чтобы разобрать мешок с немногочисленными вещами, но расписание говорит ей срочно прийти на наряд на кухню, и первое время она решает не спорить ни с кем и никуда не опаздывать.
Ей очень везет, когда по пути к лифту она встречает какого-то мужчину в таком же костюме и спрашивает у него дорогу на кухню, на что он вежливо и тактично дает ей наводку. Альме интересно, они все такие вежливые, потому что воспитание такое или потому что они сытые, одетые и находятся в одном «улье», где себе во вред с кем-либо иметь плохие отношения?
Наверное, второе.
Альма входит на кухню, не опоздав при этом ни на одну минуту, и тут же видит Оливию, суетящуюся возле плиты.
— Добрый день, — приветливо отзывается Альма.
Остальные девушки бросают на нее быстрые, полные неприязни взгляды, и продолжают заниматься своими делами. Шум на кухне стоит невыносимый, кругом жара и пар. Волосы тут же начинают сохнуть и — Альма была в этом уверена — насквозь пропахнут запахами кухни. Альма Грей все еще стоит незамеченная и решается подойти чуть ближе.
— Оливия, — касается она плеча кухарки. Та тут же поворачивает к ней голову.
— О, новенькая. Как звать?
— Альма, — отвечает она. — Альма Грей.
Помощницы Оливии косят на них взгляды.
— Что ж, Альма Грей, иди за мной.
Оливия оставляет большую кастрюлю с бурлящим бульоном на плите и жестом показывает одной из девушек, чтобы та осталась следить. Высокая и нескладная брюнетка тут же выполняет ее приказ. Альма делает вид, что не замечает, как все девушки провожают ее злыми взглядами.
Видимо, поступок Сейна перед обедом очень их разозлил. Они видят в ней соперницу, хотя она ни на что, кроме полной безопасности, не претендует. Или, возможно, все дело в новой прическе. Все девушки были с тугими пучками длинных волос на затылке, а она вошла с короткими волосами, да еще и с распущенными.
Так подруг она точно не заведет.
— Вот твое место, — указывает ей Оливия. — А вот работа, — пододвигает она ей корзину с луком. — Надеюсь, знаешь, как с ножом обращаться? — насмешливо спрашивает она.
«Ты даже не представляешь, насколько хорошо», — хочется ей ответить, но она держит себя в руках. Лишь скромно улыбается и кивает.
— Конечно, Оливия, спасибо, — принимает она из ее рук нож и тут же склоняется вниз, начиная работу.
Помощницы злобно смеются, потому что на чистку лука отправляют обычно самых убогих, и теперь это место занимает она. Альма не обращает никакого внимания на их реакцию и работает. Волосы сразу начинают мешать и лезут в глаза. Альма моментально жалеет о том, что приняла такое импульсивное решение.
— Если хоть один волос попадет в еду, пеняй на себя, — слышится голос Оливии возле плиты, и помощницы снова злобно перешептываются.
Альма оглядывается по сторонам в поисках любой возможности заколоть волосы. На руке одной из девушек она видит запасную резинку, но та опускает рукав и смеется с той самой светловолосой Бекки. Порыскав взглядом по поверхностям, Альма замечает в дальней части кухни девушку, которая нарезает овощи. Возле нее лежит большой пучок укропа, перевязанный ниткой. Альма спокойно подходит к ней и чуть кивает.
— Можно?
Она прекрасно знает, что эта девушка питает к ней ту же неприязнь, что и прочие, поэтому, не дожидаясь ее ответа, молча берет свободный нож, обрезает нитку и забирает ее с собой. Вернувшись на свое место под молчаливыми, цепкими взглядами девушек, Альма ловко заплетает два колоска, чтобы были убраны все волосы, и завязывает внизу хвостик.
— Выкрутилась, паршивка, — шипит Бекки подруге.
