сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)
========== Глава I. "Призраки существуют" ==========
Капли дождя гулкими точечными ударами кусают кожу на лице, и Люси Грей чувствует это, но не сразу. Ей требуется время. Слух постепенно начинает улавливать звуки вокруг. Шум дождя усиливается, скрипят стволы многолетних деревьев, колышется листва над головой. Пятки чувствуют через тонкий слой поношенной кожи ботинок холодную землю.
Пошевелив глазными яблоками, Люси Грей медленно открывает глаза и тут же жалеет об этой затее; дневной свет слишком сильно светит. Она зажмуривается, лишь на мгновение, а затем находит в себе силы поднять веки. Листва шумит, качаются уродливые когти тощих ветвей деревьев, напоминая ей костлявые ручки голодающих детей Дистрикта 12.
Дистрикт 12. Побег. Кориолан.
Люси Грей заставляет себя думать. Медленно приподнимает тяжелую, свинцовую голову и старается сесть. Все кружится. Она сглатывает вязкую, кислую слюну и чувствует, как пустой желудок сворачивается в узел. Не с первой попытки она встает на колени и, зарывшись пальцами в сырую землю, опускает вниз голову.
Спазмы заставляют ее выгнуть спину дугой, но ничего не происходит. Люси Грей сплевывает густую слюну и, утерев пальцы об опавшую листву, садится на согнутые ноги. Вдох. Девушка запрокидывает голову вверх. Выдох.
Соберись.
Глаза привыкают к дневному свету окончательно, и она смотрит по сторонам. Что-то вроде небольшого оврага, засыпанного листьями, здесь не дует, даже немного тепло, за спиной девушки на склоне сбитая, встревоженная листва. Большой валун чуть дальше и на потемневшем от дождя камне виднеется багровое пятно.
Повинуясь внезапному порыву, она касается его пальцами и подносит руку к себе, после чего незамедлительно морщится. Пахнет металлом и солью. Обычно кровь никак не пахнет, у нее нет запаха, есть только вкус: солоноватый, отталкивающий в некоторой мере, порой густоватый и всегда отдающий металлом.
Люси Грей внезапно вспоминает, как в детстве рассекла губу, свалившись с дерева, и непроизвольно начинает посасывать ее в том самом месте, стараясь понять, что же случилось. Видимо, когда Кориолан начал лупить пулеметные очереди куда попало, она поскользнулась, упала в овраг и ударилась об этот самый камень.
В подтверждение ее мыслям довольно внушительный участок на затылке сильно начинает пульсировать, давая о себе знать. Люси Грей касается пальцами болевой точки и втягивает сквозь сцепленные зубы воздух. Шишка внушительная и, учитывая ее состояние после пробуждения, стала причиной сотрясения.
Люси Грей делает глубокий вдох свежего дождливого воздуха. В голове постепенно начинает проясняться. Нужно выбираться отсюда. Она не с первой попытки поднимается на ноги и в тот момент, когда вес тела случайно переносится на левую руку, снова коротко и глухо скулит.
Окончательно встав на обе ноги, девушка смотрит на левое плечо. Прекрасный фонарик ее любимого маминого платья разорван и весь пропитан холодной, липкой кровью. Люси Грей заворачивает рукав.
— Попал-таки, — ухмыляется она, сама не понимая, почему ее это веселит.
Одна из пуль старого автомата рядового миротворца задевает ее плечо, она не осталась внутри и не прошла навылет. Царапина, покрытая сгустком запекшейся крови. Невелика расплата за попытку любви. Люси Грей позволяет себе слабую улыбку, разглядывая еще пару мгновений последствия ее крайней встречи с Кориоланом.
Крайней. Люси Грей никогда бы не сказала, что эта встреча была последней. Никогда.
Она опускает рукав платья и начинает карабкаться вверх. Ноги скользят по мокрой листве, пальцы рук, вгрызаясь в холодную землю, немеют почти сразу, но она не замечает этого. Только ползет вверх, стараясь не замарать подол повидавшего целую жизнь платья, и не оглядывается назад.
Инстинкт самосохранения срабатывает мгновенно и она не позволяет себе сразу выглянуть наружу. Лишь немного выглядывает, осматривая окрестность. Только дождь, слякоть всюду, вдалеке виднеется обветшалый домик, возле которого находится озеро.
Кориолана нигде нет.
Девушка вылезает окончательно и машинально поправляет подол платья, снова оглядываясь по сторонам. Вдалеке на листве виднеется яркий платок, подаренный Корио с утра. Или это было не этим утром? Какой сейчас день? Люси Грей всего на секунду отчаянно мотает головой, но тут же берет себя в руки.
— Спокойно, — шепчет она, сжимая руки в кулаки, — его давно тут нет. Соберись, Люси Грей, и постарайся понять, какое сейчас время суток.
Она кивает сама себе и поднимает вверх голову. Кроны деревьев густые, солнца не видно за пеленой серых туч, но рассеянные лучи все же попадают на землю, и с помощью мшистых стволов и ветки можжевельника девушка предполагает, что сейчас примерно три часа дня.
Три часа. Они с Кориоланом пришли сюда раньше полудня, обратно идти не менее трех часов. Мод Беж обнаружит ее пропажу только к четырем, когда пойдет забирать козу с луговины у висельницы, там она увидит тележку в кустах и поднимет на уши остальных.
У нее было время до вечера, чтобы понять, как действовать дальше.
Люси Грей идет к домику у озера, раздвигая руками ветки кустов. Голова все еще кружится, но мысли в ней находятся ясные. Она не ошиблась ни в чем. Ни в Сеяне, ни в самом Кориолане, ни в его мотивах, ни в его поступках.
Только в одном ошиблась. В себе.
Люси Грей ловит себя на мысли, что манипуляции она проводила просто превосходные, только не учла всего одну, крошечную деталь. Кориолан умен. Он умнее всех их вместе взятых, и это чуть было ее не погубило.
Дверь в дом поддается не сразу, приходится приложить остатки усилий, чтобы войти внутрь. Внутри пахнет сгоревшей едой. Рот непроизвольно наполняется слюной, потому что она не ела почти два дня. Люси Грей подбегает к печи и, схватив первую попавшуюся в мешке вещицу, открывает дверцу.
Густой дым кубарем вываливается наружу, отчего девушка закашливается и машет перед лицом руками, глаза слезятся от едкого дыма. Угли едва тлеют, однако внутри и правда что-то лежит. Рыба!
Не уголек, к счастью, так что можно что-то найти съестное, если попытаться. Должно быть, Кориолан отправил рыбу в печь прежде, чем понял, что происходит. Люси оставляет рыбу на полу и бросает рядом вещь, которой оттуда ее доставала. Что делать дальше?
Она вздыхает и на мгновение закрывает глаза, опустив пальцы на виски и нажав на них с такой силой, чтобы физическая боль быстрее возвращала способность мысль. Запахло мокрой землей и она открыла глаза.
Черные пальцы, забившиеся под ногти комья грязи, запекшаяся кровь на левой руке, разбитый затылок со спутавшимися, влажными от той же крови волосами.
— Озеро, — вслух сама себе начинает озвучивать действия Люси Грей. — Сначала озеро.
На другие мысли пока не хватает сил. Ей нужно многое обдумать, многое сделать, многое решить самой, но базовые потребности перевешивают всё прочее.
На ходу расстегнув молнию платья, абсолютно не стесняясь собственной наготы, угловатости не сформировавшегося до конца подросткового тела, ушибов, ссадин и, что самое главное, бесконечно льющего с неба дождя, Люси Грей скидывает обувь и входит в ледяную воду. Не успевая охнуть от холода, она ныряет на глубину, рассекая руками толщу воды. Уши закладывает, и ей невыносимо приятно.
Приятно, что она чувствует это. Вынырнув на поверхность, она отрывисто смеется и трет ладонями лицо. Жива. Она все еще была жива.
— Я жива, — повторяет она вслух и шлепает ладонями по воде. — Я жива!
Эхо подхватывают сойки, сидящие на ветках, и сквозь пелену дождя с дюжину птиц повторяют, как мантру, эту простую истину. Никто не заберет жизнь Люси Грей. Только Люси Грей способна забирать жизни других.
Если она и умрет, то случится это по ее воле и под ее музыку. И она это знает.
Она умывается, вымывает из-под ногтей грязь, отмывает ноги, распутывает кое-как волосы и промывает огнестрельное на плече. Потревожив лунку, рана снова начинает кровоточить. Лучше пусть промоется, а потом затянется снова.
Дождь постепенно начинает стихать, и Люси Грей понимает, что у нее не так много времени, чтобы подготовить к дальней дороге. Губы девушки синие, зубы стучат, ногу пару раз свело. Пошатываясь от холода, она выбегает на берег и, захватив платье с ботинками, вбегает в дом, плотно закрыв за собой дверь.
Тут же выхватив из поленницы пару дров, она закидывает их внутрь и старается растопить печь и у нее, к счастью, получается. Серые стены светлеют, постепенно становится теплее, Люси Грей отогревается и сохнет возле горячей печи, затем надевает на себя платье, снова разглаживая без надобности подол и садится перед печью, разворачивая рыбу.
В голове гудит пустота, в печи трещат поленья. Люси Грей снимает горелую чешую. На улице шумит дождь. С влажных волос падают капли. Тепло. Она монотонно пережевывает белое мясо, не чувствуя вкуса.
— Я не вернусь домой, — вслух произносит она едва возникшую мысль. — Мод Беж станет солисткой, на гитаре играть умеет, ансамбль не пропадет.
Она снова кладет в рот кусочек рыбы.
— В Двенадцатый нельзя, — снова вслух говорит она, — мэр только этого и ждет, чтобы за дочурку поквитаться.
Вздох.
— В Двенадцатом делать нечего, туда путь заказан, — качает она головой.
Люси Грей нужно идти дальше, потому что они существуют. Призраки существуют. Люси Грей должна стать призраком Двенадцатого дистрикта, совсем как в балладе. Призраком для своего ансамбля и призраком для Кориолана Сноу.
Девушка снова закладывает в рот кусочек и тщательно его пережевывает. Не скоро ей удастся полноценно поесть, нужно попытаться съесть как можно больше, несмотря на то, что кусок в горло не лезет.
На прочие мысли сил не хватает, Люси Грей встает на ноги, отряхивает руки, тушит огонь, не представляя, как дальше справится, имея в запасе ровно четыре спички, и перекладывает вещи в один вещмешок, забирая с собой пожитки еды, свитер и еще пару крайне важных вещей.
Люси Грей намеренно не выкладывает из вещмешка флягу Кориолана и берет ее с собой. Оставил он ее случайно или намеренно — ей все равно. Серебряная гравировка с буквой его фамилии приятно царапает кожу. Ей нужно, чтобы эта вещь была с ней.
Как напоминание обо всем случившемся. Как рычаг — тотализатор воспоминаний. Чтобы была точка опоры. Красная полоса старта, которую она пересекает и снова убегает.
Люси Грей иногда хочется остановиться и перестать так делать. Перестать убегать, прикрываться именем из баллады, манипулировать, изворачиваться, убивать и выживать.
Только иногда.
Сейчас ей хочется снова стать призраком и исчезнуть, не оставив своих следов. Закинув на здоровое плечо вещмешок, Люси Грей выходит из дома у озера и направляется на север, ориентируясь по мшистым стволам могучих деревьев. Она напевает незатейливый мотив и сойки-пересмешницы тут же его подхватывают.
Никто не знает, на что способна Люси Грей. Те, кто знали, уже мертвы. Только один из ныне живущих представляет себе ту опасность, которую она из себя представляет, но он уверен, что она уже мертва.
Призраки никогда не пугали Кориолана Сноу. Беда в том, что он с ними еще никогда не встречался.
========== Глава II. "Дойду, слышишь?" ==========
Перешагнув большой валун, Люси Грей спрыгивает вниз, и во все стороны летят ледяные брызги случайно попавшегося на пути ручья. Прохлада успокаивает горящие в ботинках ноги, и от этого становится легче. Она не брезгует возможностью набрать с собой воды, потому что ушла довольно далеко от Двенадцатого и за безопасность не беспокоится.
Люси Грей сбрасывает с плеча мешок и присаживается на корточки, выуживая серебряную флягу с фамильной гравировкой. Она непроизвольно задерживает на витиеватой «S» взгляд и шарит по букве шершавым пальцем.
Змеи.
Эта буква источает ауру змей не меньше, чем она сама. Люси Грей ухмыляется, вспоминая свою песню о доверии, посвященную Кориолану. Это был выстрел наугад с ее стороны, но она не прогадала. Ей хватило всего одного его взгляда, чтобы все понять. Еще в первую встречу взглянув на угловатого юношу на платформе с зажатым в ладони бутоном едва завядшей алой розы, Люси Грей поняла, что она одна вернется в этот поезд.
Единственная из двадцати четырех.
— Из двадцати четырех, — вслух произносит она мысль, чтобы заполнить лесную тишину собственным тембром голоса.
Люси Грей наполняет флягу наполовину и, задрав рукав, снова промывает рану на плече. Она зудит и очень мокрая, а это нехорошо. Гноя нет, и это радует, но девушка сразу отмечает, что отсутствие первых сухих струпьев спустя почти девять часов — это плохо.
Она делает жадный глоток воды, затем еще один; по пищеводу медленно течет холодная вода. Кончики пальцев правой руки слегка покалывает и она отставляет флягу, чтобы потянуться. Правое плечо снова затекло из-за тяжести мешка, пусть он и не совсем большой. Она шла непрерывно несколько часов, и до заката оставалось еще немного времени.
Люси Грей решает пройти еще несколько миль прежде, чем устроится на ночлег. Она захватывает мешок и снова направляется в путь. Жара постепенно спадает, духота в лесу сменяется ожидаемой к вечеру прохладой, хотя это радует лишь наполовину. В августе ночи холоднее, особенно во второй половине, и ей придется довольно несладко, когда зайдет солнце.
Люси Грей не отчаивается.
Она проходит еще несколько миль, как и обещала сама себе, хоть ног под конец она почти не чувствует, и решает устроить ночлег возле корня поваленного непогодой дерева. Сбросив мешок, Люси Грей осматривается в поисках какой-нибудь живой стены, чтобы обеспечить себе спокойную ночь, а не последнюю.
Хищники обитают в диких лесах, и их немало, хоть в дневное время она, к счастью, никого не встретила. Нашарив на дне мешка взятый из домика у озера нож, Люси Грей обрезает несколько густых веток кустарника и выкладывает вокруг поваленного ствола. Получается довольно неплохо и она даже собой гордится.
В кронах деревьях возятся птицы, прохлада опускается на густую листву, наступают сумерки. Люси Грей делает глоток воды, чтобы успокоить урчащий живот и закидывает в рот оставшуюся пригоршню ягод. Хлеб и остатки рыбы она решает растянуть на следующие дни и принимает решение завтра отыскать еще еды.
Неизвестно, сколько ей еще идти, лучше быть экономнее.
Подложив под голову мешок, Люси Грей обхватывает себя руками и сворачивается комочком в надежде уснуть. Ветер не задувает, со всех сторон она чувствует себя в безопасности. Можно и поспать, все не так уж и плохо.
Ее бьет озноб уже через четверть часа, стоит организму расслабиться, и ей приходится вынуть из мешка единственную имеющуюся у нее теплую вещь. Поношенный, ярко-желтый мамин свитер Люси Грей бережет всю свою сознательную жизнь. Она ласково прижимает мягкую ткань к груди и пару мгновений не открывает глаза, вспоминая маму.
Ее милую, беспечную, недалекую маму. Со стальным стержнем характера внутри и бесконечно любящим сердцем. Это платье, свитер и воспоминания — всё, что у нее осталось. Она надевает свитер на себя, натягивает на пятки подол и зарывается носом в высокое горло. Тепло обволакивает тело, и сон постепенно одолевает ее.
Люси Грей снится, как мама долго-долго обнимает ее, гладит по волосам и просит не ходить в стужу гулять одной, но внезапно тонкие пальцы прекращают играть с ее прядями, и в воздухе звенит глухой вскрик. Ее мама, ее милая мама, лежит перед ней в глубокой могильной яме на глубине в шесть футов, два из которых заполнены ядовитыми змеями.
Они впивают острые, смертельные клыки в ее светлую кожу, и раны кровоточат, источая смердящий яд оранжевого, зеленого и синего цвета. Совсем как у тех детей с арены, часть из которых она убила лично. Но одно дело чужие люди, и совсем другое — единственный родной человек.
Змеи продолжают падать сверху и атаковать умирающее тело. Люси Грей тянет к ней руки, но не может ступить и шагу, ноги словно пускают в землю корни. Слезы застилают глаза, губы едва шевелятся, повторяя: «Мама! Мамочка!» Мама из последних сил вытягивает вверх руку, указывая пальцем в небо. Люси Грей поднимает глаза и задыхается в беззвучном крике.
В могилу ее матери змей бросает Кориолан Сноу.
Люси Грей просыпается в холодном поту от собственного крика. Его тут же подхватывают сойки-пересмешницы и дерут глотки, повторяя страшные звуки. Девушка стирает с щек слезы и смотрит вверх.
— Это плохой сон, — хриплым голосом произносит она. — Плохой сон, мамочка. Я справлюсь, ты мне веришь?
И гладит себя по предплечьям, будто убаюкивая и успокаивая.
— Веришь, — кивает она, — конечно, веришь.
