Текст книги "Hoshi (СИ)"

Автор книги: Ваша Ева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

Спящие в саду деревья податливо покачивались, перешептываясь листвой при каждом дуновении ветра. Где-то неподалеку продолжали шуметь лягушки, изредка с плеском ныряя в воду, а в воздух то и дело, словно искры от костра взлетали стаи светлячков. При других обстоятельствах Нэм бы восхитилась красотой ночной природы Японии, но сейчас всё, чего она хотела, это получить ответы и вернуться обратно, домой. В свою реальность, в своё время, в своё тело.

– Так, ладно, – встретившись с озадаченным взглядом Асахи, Нэм подняла руки в знак своей безоружности. – Я не Хоши, а ты ненастоящий. И, Великий Дух свидетель, я очень устала и понятия не имею, почему твоя благоверная решила, что мы должны с тобой пообщаться. Может, хотела показать мне, что Хао был хорошим славным парнем? – шаманка пожала плечами, окидывая Асаху беглым незаинтересованным взглядом. – Что ж, я это вижу. Но что толку, если в настоящем от этого человека уже ничего не осталось?

Асаха повел себя так, будто и без этого монолога знал всё с самого начала: он смиренно кивнул, скрещивая на груди руки, а затем осторожно спросил:

– А ты хоть знаешь, где находишься, Настоящая-Девочка?

– В иллюзии, созданной Хоши, – даже не сомневаясь, бодро изложила Нэмид, на что юноша, не скрывая своего скептицизма, уточнил:

– И ты действительно считаешь, что где-то внутри тебя живет душа другого человека, создает иллюзии и прорывается к тебе во снах?

Что-то в этой истории действительно не вязалось, но Нэм, терзаемая сомнениями, продолжала гнуть свою линию:

– Может, у меня есть связь с загробным миром, и…

– Нет у тебя никакой с ним связи, Нэм, – нетерпеливо прервал поток её мыслей Асаха, а брови девушки изумленно изогнулись – она не ожидала, что вот так сразу обратиться к ней по имени, которого она не называла. Хотя что удивительного в том, что иллюзия знает, как её зовут? – Ты сейчас в воспоминаниях. В собственных воспоминаниях.

Сердце в груди испуганно сжалось. Что он несёт? В каких таких воспоминаниях?

– Н-не понимаю, – голос предательски дрогнул, а к горлу подступила тошнота.

– Понимаешь, – безжалостно возразил Асаха и, тоскливо улыбнувшись, сделал шаг навстречу, протянув руку и слегка сжав девичье плечо. Нэм не шевелилась, отрешенно наблюдая за его действиями и чувствуя, как холодеют от нарастающего ужаса пальцы. – Помнишь, как мы встретились с тобой впервые? – шепотом спросил он и, сделав еще шаг, нежно коснулся пальцами ее щеки. – Ты узнала меня. – Нет… – Всего на секунду, но узнала.

Отпрянув, словно от удара, Нэмид отчаянно замотала головой, задыхаясь от собственной беспомощности. Что ей сделать, чтобы его не слышать? Сбежать? Укрыться? Закрыть уши? Это невозможно. Я сплю. Это просто очередной страшный сон…

– А помнишь, как ты поднесла нож к моему горлу? – Замолчи… – Ты прекрасно знала, что будет, если оставить меня в живых, но так ничего и не сделала. А почему?

Не надо… Я не хочу знать. Ком встал в горле, царапая глотку.

– Ты же хотела правды, – тихо заметил Асаха, приближаясь снова и притягивая к себе девушку за талию. Та испуганно пискнула, но вырываться не стала, с безысходным отчаянием пряча взгляд и чувствуя его дыхание на своем лице, – так вот она, – шепотом продолжил он и, поддавшись вперед и наклонившись, уперся лбом в ее лоб. – Я всего лишь воспоминание. Но ведь когда-то было иначе, верно?

Его мягкие губы накрыли её – жадно, отчаянно, требовательно, а Нэм крепко зажмурилась, чувствуя, как её охватывает дрожь, как сердце сжимается и хочется плакать. Всё, что она не могла сама себе объяснить, само разложилось по полкам и обрело ответы. Вернее, ответ – один единственный.

Хоши – это я.

========== 16. О влечении ==========

Мужчина учится любить ту женщину, которая его влечет.

А женщину влечет к тому мужчине, которого она любит.

Секс, ложь и видео (Sex, Lies and Videotape)

Световой день уже давно подошел к концу, окутав пустыню ночной прохладой. Исписанный магическими символами, раздетый по пояс Асакура холода не чувствовал, но продолжал поддерживать костёр из-за Нэмид, смиренно лежащей головой на его коленях. Полностью обнаженная, накрытая белым пончо, она мирно сопела, подрагивая длинными ресницами, и лишь знаки, начертанные по всему телу кровью, напоминали, что всего несколько минут назад ее душа едва не ускользнула к Великому Духу.

– И когда ты уже проснешься? – тихо спросил Хао, слегка тронув заметно потеплевшую щеку Нэм костяшками пальцев. – Звезда по имени Заноза…

Если на кого Асакура и злился после десяти часов, проведенных в пустыне, так это на одного крайне глупого и самонадеянного демона. Мало того, что Рё не смог удержать своё рейоку, позволив тому распространиться по телу шаманки, так еще и разорвал с ней связь таким варварским способом, что, не окажись Хао рядом, Нэмид бы уже бежала по райскому лугу навстречу покойной матери.

А зрелище оказалось воистину не для слабонервных.

Когда Нэм, так и не приходя в сознание, заметалась в агонии и начала кричать, выгибая суставы под неестественным углом, Магна содрогнулся от накатившего на него чувства отвращения и ужаса, и ему потребовалась по меньшей мере полминуты, чтобы прийти в себя и припечатать запястья Нэмид к земле. Асакура же почти никак не реагировал. Пространным, безучастным взглядом он наблюдал за выгибающимся дугой от нестерпимой боли телом и терпеливо выжидал. Хао знал – демон уже на подходе и вот-вот выберется наружу, и тогда эти несносные крики прекратятся. Прекратятся и перестанут заставлять все его внутренности сжиматься в комок.

Наконец, широко распахнув остекленевшие глаза, Нэм стихла, но не успел Магна перевести дух, отпустив ее запястья, как она тут же начала захлебываться. Из ее рта по щекам и подбородку потекла густая черная жижа, смешанная с красными разводами крови. «Переверни ее» – с напускным безразличием скомандовал Хао, и судья, не раздумывая, повиновался. Казалось, Нэмид только этого и ждала. Больше Магне не приходилось контролировать: она сама, упираясь на руки, содрогаясь и давясь, извергала на песок всю ту же черную жижу.

А еще раздиравшие глотку птичьи кости, ошметки сырого мяса и перья.

Наконец ее веки разомкнулись: медленно, осторожно, будто боясь спугнуть резким движением ресниц слетевшихся на свет костра ночных бабочек. Хао замер, непроизвольно задержав дыхание и ощущая, как в груди разбредается волнение. Внутреннее чутье и опыт подсказывали: что бы Нэмид не увидела и не услышала по ту сторону, прежней она уже не станет. Смерть, даже кратковременная, ни для кого не проходит бесследно, а ее сердце за время ритуала наглухо стихало дважды.

– Хао? – тихо, с приглушенным сипом спросила она, устало разглядывая лицо Асакуры.

– Хао, Хао, – успокаивающим эхом отозвался он, поправляя настойчиво сползающее с ее груди пончо. – А ты ожидала увидеть кого-то другого, Официантка?

При ясном сознании Нэм бы сразу залилась краской, подняла визг и принялась выяснять, где ее платье, оскорбленно поджимая губы и крича взглядом, до чего ей противна даже мысль, что Хао ее касался. Сейчас же она казалась умиротворенной и беспомощной. Еще более беспомощной, чем всегда.

– Нэмид, – донесся до ушей Асакуры всё тот же сиплый шепот, отчего брови изумленно приподнялись вверх.

– Что, прости?

– Моё имя Нэмид, а не Официантка, – натужно, но все так же тихо проговорила девушка, предпринимая жалкую попытку сесть. Злосчастное пончо таки соскользнуло, невольно демонстрируя то, что Хао так старательно пытался прикрыть, но Нэм этого совсем не замечала, продолжая упрямо упираться руками в песок, чтобы найти в себе силы поднять корпус.

Асакура даже не думал ее трогать, пока не убедился, что она действительно нуждается в его помощи – затем все-таки придержал шаманку за плечи и помог ее туловищу принять вертикальное положение. Теперь она, чуть пошатываясь и сутулясь, сидела рядом, скрывая лицо и грудь за сенью спутанных черных волос.

– Только очнулась, а уже дерзишь, – скептически хмыкнул Хао, поднимая пончо, и жестом, не терпящим возражений, накинул его ворот на шею Нэмид. Это был первый раз, когда она решилась напомнить, что у нее есть имя. Имя, которое сам Асакура произнес всего два раза при обращении к ней. Он и сам не знал, что заставляет его каждый раз выплевывать это злосчастное «Официантка». Наверное, всё дело в привычке.

Худые девичьи плечи внезапно дрогнули, губы сжались в тонкую дрожащую линию, и Нэм наспех запахнула накидку, тщательно прикрывая все, что не предназначено для чужих глаз. Ее взгляд, куда более осмысленный, но безмерно растерянный, устремился на Хао.

– Да, пришлось тебя раздеть, чтобы нанести символы, – без лишних предисловий проговорил он, поднимая руки в знак своей безоружности. – Ты умирала, и нужно было тебя подлатать. Ничего непотребного я не делал.

Вопреки ожиданиям, с уходом Рё легче Нэмид так и не стало. Слишком уж он ее покалечил, прогрызая себе путь наружу. Состояние шаманки стремительно ухудшалось, и внутренние органы отказывали – один за другим. Тело умирало, и Асакуре ничего не оставалось, как применить все свои навыки целителя во имя спасения ее жизни.

Первым делом Хао снял с шаманки платье, но далось это ему безо всякого удовольствия и скрепя сердце. Будто совсем не он, наблюдая за танцем Нэм у костра, представлял, как расслабляет эту шнуровку на девичьей спине, а затем тянет грубоватую ткань подола вверх, оголяя стройные бедра, плоский живот и аккуратную упругую грудь. Но в том окрашенном похотью наваждении Нэмид не была без сознания, грозясь с минуту на минуту покинуть мир живых. Она тяжело дышала, чуть приоткрыв припухшие от поцелуев губы, поддатливо выгибалась навстречу, позволяя касаться нежной кожи, и шептала его имя, вызывающе глядя из-под полуопущенных ресниц.

Реальные же обстоятельства, в которых Асакура увидел ее обнаженной, не только не распаляли в нем страсть, но и вызывали отторжение. Раздевая ее, Хао думал лишь о том, что тысячу лет назад он точно так же избавлял от одежды другую девушку. Такую же неподвижную и холодную. Мёртвую.

Затем он стянул с себя пончо и, схватив охотничий нож, который впопыхах не прихватил с собой Магна, не колеблясь ни секунды, глубоко надрезал указательный палец. За тысячу лет существования ему приходилось прибегать к подобной целительной технике лишь дважды, и причиной тому были вовсе не ее сложность и энергозатратность. Просто людей, которых Асакура действительно хотел бы вырвать из цепких лап смерти, он мог пересчитать по пальцам одной руки. В какой момент в этот список угодила Нэмид, Хао старался не думать. Наверное, она уже была в нем, но под другим именем, что следовало сразу после Асанохи.

Шепча заклинания на старояпонском, шаман наносил кровью замысловатые магические узоры: на лоб, ключицу, грудь, живот, предплечья, кисти, бедра и колени – сначала на тело Нэм, а затем дублировал их на себе. Он не видел, но чувствовал, как его целительная энергия с каждым касанием всё больше перетекала к ней, касалась каждой скрытой раны. Не видел, но слышал, как с треском срастаются изнеможенные ткани и встают на место кости. Не видел, но знал – душа Хоши в безопасности, ведь больше он не позволит ей так просто ускользнуть.

Повисло долгое тягучее молчание. Растерянно разглядывая исписанные кровью предплечья и бедра, шаманка то хмурилась, то что-то бормотала, едва шевеля губами, а Асакура терпеливо ждал, когда Нэмид сама захочет с ним заговорить. Прошло по меньшей мере пять минут, прежде чем она решилась.

– А где Рё? – в негодовании морща лоб, Нэм устремила выжидающий взгляд на Хао. – Вы же не причинили ему вред, да? – Это окончательно сбило с толку. Не то чтобы он готовился принимать благодарности, но хоть какая-то реакция на то, что Асакура для нее сделал, должна была последовать.

– Это всё, что тебя интересует? – холодно поинтересовался он. – В порядке ли демон, едва не загнавший тебя в могилу?

Неопределенно качнув головой, Нэм отвела взгляд, хватаясь им, словно за спасательный круг, за догорающее рыжее пламя, будто смотреть на Асакуру ей стало нестерпимо больно.

– Да если бы и загнал, то что? – ее голос звучал непозволительно тихо – даже поленья в костре трещали громче, но это не помешало Хао услышать каждое пророненное слово. – Вы же сами сказали, что всё станет проще, если я умру. Вас не должно это задевать.

Сердце замерло, пропустив пару ударов. Эти слова действительно принадлежали ему, вот только слышала их не Нэмид, а Хоши. Странная, совсем непохожая на себя при жизни, враждебно настроенная. Как опыт, приобретенный астральным телом, смог передаться душе?

– Я этого не говорил, – с мрачным нажимом возразил он.

Не повернув головы, целительница искривила губы в горькой пространной усмешке, но вместо ожидаемого возражения последовало миролюбивое согласие:

– Может, и не говорили. У меня в голове полнейшая каша.

«Впрочем, как и всегда» – нестерпимо хотел прокомментировать Хао, но сдержался, решив, что для той, кто едва не отбросил концы, Нэм ведет себя вполне сносно.

– Ты бы лучше спросила, где твой бравый судья, – не без укора заметил Асакура. – Бедняга все нервы себе вымотал, пока ждал, когда ты очнешься.

– Магна был здесь? – брови в недоверии приподнялись вверх. – Но где же он теперь?

Обмякнув, Нэм едва не рухнула лицом в ужасающего вида массу из птичьих внутренностой, но Магна вовремя среагировал и, словив ее, оттащил в сторону. Он никогда не считал себя брезгливым или впечатлительным, но Нэмид удалось убедить его в обратном: ему было противно. Это была всё та же девчушка, что так ему нравилась, но то, что с ней происходило, было настолько отталкивающим, что он едва находил в себе силы ее касаться. Она не должна быть такой. Нэмид должна танцевать, улыбаться и мурлыкать песни, плетя ловцы снов, а не выкручивать себе с истошным визгом суставы и блевать кровью и мясом.

Черная субстанция зашевелилась, зачавкала и захрустела, поднимаясь и собираясь по кусочкам во что-то иное. Хао уже догадывался, во что, и потому, не теряя времени, призвал Духа Огня и направил столп пламени прямо на нее. «Что за…» – только и успел процедить он, увидев на том самом месте оплавленный песок, и ничего больше. Где пепел? Где остатки энергии? Где хоть что-нибудь?

Он вырвался прямо из-под земли, как и подобает созданию тьмы – огромный чёрный ворон, что первым делом разинул сероватый, похожий на металлический клюв и издал громкое, утробное, протяжное «кар». Асакура не удержался от снисходительного смешка. Может, там, в сознании Нэмид, у демонического ворона и было преимущество, но в реальном мире, каждая букашка знает, с чьей силой невозможно сравниться.

Дух Огня четкими, решительными движениями бросал в демона огненные шары, орудуя когтистой лапой так, что, замешкайся тот хоть на мгновение, и мокрого места бы не осталось. Но ворон оказался не так прост: с завидной ловкостью он увиливал от каждого пламенного выпада, и с карканьем, похожим на насмешливое «ха!», взлетал всё выше и выше, угрожающе сверкая кроваво-красными зрачками.

«Займись им», – бросил Хао, обращаясь к Магне, решив, что, наконец, выпал удачный случай проверить его силу, а тот даже обрадовался шансу больше не возиться с такой неприятной его глазу Нэм. Патч призвал Магнескопа и, создав с ним сверхдушу, раскинул за спиной два исполинских, по три метра каждое, совиных крыла. «Я скоро», – только и успел крикнуть он прежде, чем броситься за стремительно удаляющейся птицей в погоню. И с того момента прошло уже по меньшей мере полтора часа, а судья так и не дал о себе знать. Быть может, в решающей схватке между ним и тысячелетним демоном последний оказался сильнее.

– Магна отправился за Рё, – хмыкнул Хао, искоса глянув на шаманку, которая только что, закашлявшись, вытащила изо рта длинное черное перо, и на ее вопрошающий взгляд ответил неопределенной усмешкой: – Поверь, ты не хочешь знать, откуда оно там взялось. Но, между нами, страсти к тебе у Магны после такого явно поубавится.

Нэмид обиженно насупилась, отворачиваясь, но настаивать на подробностях не стала. Пожалуй, ей и самой не очень хотелось знать, что с ней происходило в отключке. Быстро, нервно облизав губы, она с тяжелым вдохом провела рукой по спутанным волосам, а Асакура, как загипнотизированный, наблюдал за ней, с отдаленным беспокойством замечая, что что-то не так. Что-то определенно не так.

– А где моё платье? – тихий вопрос прервал затянувшееся молчание, и тогда ответ замаячил яркой вспышкой перед глазами, электрическим импульсом пробежал по позвоночнику. Хао непроизвольно стиснул зубы. Всё, что он услышал до того, как она открыла рот – это треск пожираемого костром хвороста, и больше ничего. Куда делись ее мысли?

Подскочив на ноги, Нэм принялась осматриваться, поворачиваясь всем телом, как суетливая певчая птичка, а Асакура поднялся следом – медленно и не сводя с нее тяжелого взгляда.

– Как много Рё успел тебе показать?

– Что? – голос Нэмид дрогнул. Она определенно его услышала, но даже не повела в его сторону головой, делая вид, что старательно выискивает платье.

– Ты. Рё. Как всё прошло? – переиначил Хао вопрос, после чего Нэм с явной опаской посмотрела ему в глаза.

– Ну… – ее губы дрогнули в нервозной полуулыбке. – Рё потратил много времени на никому не нужные детали и так и не успел рассказать мне всё, что хотел.

– То есть, – с недоверчивым прищуром уточнил Асакура, – ты так и не продвинулась в поисках Хоши.

– Ага, – Нэмид улыбнулась так неестественно весело, что Хао едва подавил в себе желание повалить ее на песок, сдавив в тисках тонкую шею, и выбить всё, о чем она врёт уже привычными угрозами. Но тогда бы он сразу выдал то, что доступ к ее мыслям потерян, а упустить такой мощный рычаг влияния – непозволительная роскошь.

– Ты лжешь, – не спрашивал, а утверждал он. – Ты что-то скрываешь.

Брови Нэм в недоуменно приподнялись. Разумеется, скрывает, но почему Величайший до сих пор не в курсе, что именно? Она честно пыталась сконцентрироваться на реальности, но все ее мысли упорно вращались вокруг Асахи. Было ли то, что она видела, по-настоящему? Или же та лунная ночь, их разговор и поцелуй – лишь галлюцинация бьющегося в предсмертных конвульсиях мозга? Но почему Хао до сих пор не выцепил из ее разума ни один так навязчиво мельтешащий образ?

– Иллюзия Рё резко прервалась, – неуверенно начала она, – и мы оказались нос к носу с его демонической формой и… – ее губы сомкнулись, и Нэмид, наконец, заметила одиноко темнеющее в шагах десяти платье – грубо скомканное и припорошенное песком.

Мысль, что Асакура видел ее голой, смущала, сжимая желудок в щекотливый комок, но обстоятельное спокойствие, с каким он сообщил, что раздеть ее было вынужденной мерой, не позволяло Нэм и на йоту усомниться в его словах. Умирающее коматозное тело едва ли могло вызвать в нем хоть что-то, кроме отвращения и жалости. Если, конечно, он не последний извращенец.

– И… – нетерпеливо подсказал шаман, наблюдая, как Нэмид отряхивает от песчаной пыли платье.

– Не могли бы вы отвернуться? – замявшись, спросила она, и зачем-то добавила: – Хочу переодеться.

Ухмыльнувшись, Хао вопросительно изогнул бровь:

– Что-то новое успела отрастить за последние десять минут?

Возмущенно хватая ртом воздух, как рыба на суше, Нэм ощутила жар каждым сантиметром своего тела. Ну зачем лишний раз акцентировать внимание на том, что он уже видел ее без одежды? Очевидно же, что даже так она не станет при нем раздеваться.

– Не могли бы вы отвернуться, пожалуйста, – с ударением на «пожалуйста» повторила Нэмид, лелея надежду, что именно этого «волшебного слова» не хватало для убедительности. Асакура издал неопределенный смешок, позабавившись с ее решимости, но всё-таки послушался, небрежно развернувшись на сто восемьдесят градусов.

– Там была Хоши. – Мышцы спины Хао напряглись против воли. Нэмид и Хоши. Разные, как день и ночь, но в то же время такие похожие, столкнулись лицом к лицу. Не этого ли он хотел? – И она сказала, что вы пытались вмешаться, но ничего не вышло.

– Не вышло? – Асакура хмыкнул. – Я сам отказался от этой затеи и сделал это вовсе не потому, что у меня что-то там не получилось.

– Охотно в это верю, – голос Нэм смешком прошелся по позвоночнику, и Хао прикрыл глаза, вслушиваясь, как шуршат складки пончо, которое она только что стянула. До зуда в ладонях захотелось обернуться. Будто где-то внутри проснулся мальчишка-подросток, ни разу не видевший голых женщин.

– Что еще она сказала? – собственный голос показался ему сиплым, а перед глазами встал образ обнаженной Нэмид, приводящей в порядок вывернутое наизнанку платье. Столь свежий опыт знакомства с ее телом теперь играл с ним злую шутку. Хао словно затылком видел, как светится в бликах костра ее медовая гладкая кожа, как медленно привстают розовые соски от холода, и как…

– Предупредила, что Рё поглотит мою душу, если не разорвать единения, – Нэм вздохнула, а с ней синхронно вздохнул и Асакура, ощущая вполне ожидаемую реакцию у себя в штанах и понимая, что танец на свадьбе Силвы толкнул его интерес к целительнице на радикально новый уровень.

Нэмид привычно затянула шнуровку на спине – раньше ей это давалось с трудом – и прикрыла веки, считая про себя от десяти до одного. Всё сходилось. Всё действительно указывало на то, что она и есть Хоши. А еще на то, что Хао обо всём и так знает, иначе он бы удивился тому, что встретил свою первую любовь в подсознании так раздражающей его Официантки.

– А что было, когда ты осталась одна?

Разъединяя спутанные пряди волос пальцами, Нэм на нервах покусывала изнутри щеку. Асаха. Дальше был Асаха и его настойчивые до невозможности губы. Сердце припустилось в бег от столь яркого и неоднозначного воспоминания. Нэмид никогда никто не целовал так… по-настоящему. Хотя попытки были. Когда Магна проводил ее до дома после поездки на ярмарку, он быстро склонился и мазнул влажными губами куда-то в уголок рта, но она так быстро отпрянула, что поцелуй так таковой не состоялся.

– А дальше была темнота, – с сомнением проговорила девушка, ожидая, что ее обман вот-вот вскроется. – И… вы можете повернуться.

Но Хао оставался невозмутим, что настораживало еще больше. Его равнодушный взгляд скользнул по ее фигуре и остановился на пончо, что висело на согнутом локте.

– Темнота? – переспросил он, словно не расслышал с первого раза, и Нэм, нерешительно подойдя к нему и сохранив максимально возможное расстояние, протянула пончо.

– Да, – дрогнувшим голосом подтвердила она, непозволительно долго задержав взгляд на стальном рельефе соблазнительно накаченных мышц. Это был второй раз, когда Хао предстал при ней в таком виде, но откуда взялся этот неподдельный интерес, которого и в помине не было в первый, Нэмид старалась не думать.

– Можешь даже потрогать, если хочешь, – обворожительно улыбнулся Асакура, проследив за направлением ее взгляда и принимая пончо, а шаманка, тут же вспыхнув, как лампочка, испуганно задохнулась:

– Что? Нет!

– Да брось, – склонив голову набок, промурлыкал он. – Не нужно стесняться своих желаний.

– А я, пожалуй, откажусь.

– Тем более, – не унимался Хао, упиваясь каждым ее неровным вдохом, – это будет справедливо. Мне, как видишь, много чего посчастливилось у тебя… тронуть, – он кивнул куда-то в сторону груди перетянутой платьем, где затерялся витьеватый узор, берущий начало у соблазнительно выпирающей ключицы.

– Да не хочу я вас трогать! – вскричала Нэм, сгорая со стыда и про себя добавляя: «Старый извращенец».

Тихо рассмеявшись, Хао покачал головой и решил, что на этом с нее будет достаточно неуместных подколов, а Нэмид, оскорбленно поджав губы и скрестив на груди руки, отвернулась.

– Слышите? – она вдруг возрилась на него широко распахнутыми глазами и поежилась. Асакура прислушался. – Это же крылья, да?

И впрямь. Где-то в вышине, в этом непроглядном ночном небе что-то большое рассекало воздух ритмичными взмахами.

– Это или Магна, или… – Хао не захотел произносить его имя. Короткое, мерзкое, как будто кот выблевывает клочок шерсти на ковер.

– Это Магна, – не сомневаясь, закивала Нэмид, поднимая голову и всматриваясь в бездонную темноту. – Я чувствую его фуриоку.

Асакура одобрительно хмыкнул: то, как она чувствовала приближающиеся энергии, определенно поднимало ее на ступень выше в его глазах. Многие шаманы умеют считывать потоки силы, но чтобы так быстро и точно – единицы.

А через несколько секунд судья и впрямь приземлился. Изрядно потрепанный, громко хрипящий, с распоротой щекой и залитым кровью пончо.

– Великий Дух! – только и вскрикнула Нэмид, прежде чем броситься к нему. Сверхдуша распалась, крылья исчезли, и тот безвольно пошатнулся вперед, едва не падая. – Тише, тише, – зашептала она, придерживая Магну за плечи, и, как только ему удалось, шипя и стискивая зубы, лечь на землю, принялась оценивать масштаб увечий.

– Где Рё? – первым делом спросил Хао, подойдя ближе и игнорируя осуждающе-возмущенный взгляд Нэм, в котором отчетливо читалось «Нашел время!».

– Усколь… знул, – прохрипел Магна, ловя ртом воздух, а затем вцепился пальцами в тонкое девичье запястье, увешанное браслетами, словно боясь, что шаманка исчезнет. – Нэмид…

– Молчи, – хмуро бросила она, держа ладони на широченной грудной клетке. – У тебя ребро пробило легкое, – а затем, обратилась к Магнескопу, беспрестанно ухавшему где-то над ухом: – Ты ведь поможешь мне, верно?

Дух Совы не мог отказать, когда речь шла о здоровье, а может, и жизни его хозяина, и потому браслеты Нэм, а секундой позже и ее ладони засветились холодным голубым светом, оповещая, что дух природы со стихией воздуха готов разделить с ней свою силу. Асакура наблюдал за шаманкой с неподдельным интересом. Он впервые видел ее за работой, и то, как она держалась – уверенно, без тени сомнений и со знанием дела – вызывало чувство восхищения. Нэмид определенно таила в себе куда больше силы, чем пыталась выказать.

– Нэмид, – настойчиво позвал Магна, на что Нэм возмущенно шикнула. – Дай… сказать, – хрипя, продолжил он, а девушка, поджав губы, устремила на него выжидающий взгляд. – Никакая… тварь… тебя не… тронет. Если ты…

Хао до хруста сжал кулаки, расслышав его мысли. «О нет, ты этого не сделаешь. Сначала тебя наизнанку выворачивает от одного ее вида, а теперь ты собираешься…»

– …позволишь… защищать… тебя, – судья страшно хрипел, делая паузы в словах, и морщился, чувствуя, как ребро нехотя встает на место, а Нэмид продолжала слушать, глядя на него неестественно светящимися в темноте глазами. – Выходи… за… меня.

«Сукин ты сын!» Асакура, стиснув зубы, прикрыл глаза и с надрывом выдохнул. И какого черта ему не все равно?

========== 17. О предсказании ==========

Знать прошлое достаточно неприятно; знать еще и будущее было бы просто невыносимо.

Уильям Сомерсет Моэм

– Ну и куда ты в такую рань?

Ссутуленные плечи Нэмид, замершей на пороге, испугано дрогнули. Канги нахмурился, еще больше скустив густые черные брови, и скрестил на груди руки, когда дочь обернулась, и ее взгляд, пустой и потерянный, встретился с его, решительным и назидательным.

– Мне нужно к Голдве, – голос Нэм прозвучал так хрипло, что, казалось, она вот-вот начнет задыхаться. – Я потеряла связь с тотемом и не могу больше быть целителем на турнире.

Канги принялся расспрашивать, как такое могло случиться, но на все его вопросы девушка лишь устало терла глаза и пожимала плечами. Когда распрос был окончен, а дверь спешно захлопнулась, индеец тяжело вздохнул, сползая по стене на пол. Он мало что понимал в целительстве, но если Канги что и уяснил наверняка, так это то, что тотем для целителей Аши – главный оплот силы, и если контакт с ним потерян, то дело плохо. Лет пять назад, когда похожая беда приключилась с его женой, всегда спокойная и обстоятельная, она расплакалась, как маленькая девочка. Дочь же держалась иначе. Она не грустила – она боялась.

Деревню Добби только-только окутали предрассветные сумерки, но Нэмид уже часа три как не спала. Шагая по пыльной пустынной улочке, она то и дело сжимала дрожащие ладони в кулаки и нервно теребила поясок платья. Больше всего она ненавидела врать, но лишь неведение могло сберечь отцовские нервы. Связь с тотемом действительно исчезла после того неудавшегося покушения на Хао, но отнюдь не это стало главной причиной беспокойства шаманки, и уж о ней Канги знать совсем не следовало.

Голдва встретил гостью, стоя на широком каменном крыльце своего дома, и Нэмид хватило одного лишь взгляда в по-старчески серые глаза, чтобы понять, что неспроста он решил подышать свежим воздухом именно в эту минуту – он ждал ее. И хоть голову вождя не венчал его огромный роуч, открывая обзору пару жиденьких посеребренных сединой кос, уважения его вид внушал ничуть не меньше. Всезнающий взгляд старого индейца пригвоздил ее к месту, и Нэм едва нашла в себе силы не отвернуться, поджимая в смятении подрагивающие губы и не решаясь сделать следующий шаг.

– Не стой на ветру, дитя мое, – Голдва тяжело вздохнул и поманил сухой морщинистой рукой. – Проходи скорее, – и, с шарканьем развернувшись, скрылся в дверном проеме.

Сомнения съедали изнутри, вгрызались в кости, сжимали мышцы. «Великий дух, дай мне сил», – взмолилась Нэм и, на пару секунд прикрыв глаза и резко выдохнув, проследовала в давно знакомый дом. Не один счастливый день они с Кэтери провели в его стенах, секретничая и хихикая над только им понятными шутками. Теперь, когда подруга покинула родовое гнездо, чтобы свить своё вместе с Силвой, Нэмид взирала на этот серый потрескавшийся фасад без былой ностальгической нежности.

Вождь уже во всю разливал холодный чай в две глиняные плошки, когда девушка нашла его в одной из комнат, увешанной талисманами из костей животных и их высушенных органов. Такие талисманы всегда вызывали в ней чувство отторжения: от них тянуло энергией смерти, чуждой природе целителя, но оспаривать их силу Нэм бы в жизни не осмелилась. Как-никак, за каждым из них стоял могущественный дух-хранитель обители вождя, а Голдва, несмотря не возраст, всё еще считался сильнейшим шаманом племени.

– Вы знаете, зачем я пришла? – без лишних предисловий спросила Нэмид, всё еще стоя в дверном проеме. Индеец аккуратно поставил чайник в сторону и, усевшись на высокие подушки, лежащие на полу, указал рукой на место перед собой, где шаманку ждали точно такие же удобства. Замешкавшись и еще раз оглядев стены, увешанные засушенными лапками и еще черт знает чем, Нэм всё же приняла приглашение и, на выдохе шагнув в помещение, устроилась напротив вождя.

– Не переживай, дитя мое. Ты не сообщишь мне ничего нового, – заговорил Голдва и поджал в неопределенности губы, отчего пещеристые морщинки вокруг них стали чуть менее заметны, а брови девушки в недоверии изогнулись. Так уж и ничего? Старик горько усмехнулся, без труда прочитав немой вопрос в ее глазах: – Духи рассказывают мне очень многое, Нэмид – гораздо больше, чем я хотел бы знать, и гораздо больше, чем я делюсь с остальными.