Текст книги "Комацу (СИ)"

Автор книги: Una Farfalla

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)

Играют мальчики в войну. Они мечтали пойти в армию не для того, чтобы защищать города, от которых остались лишь руины. А для того, чтобы наесться. Хоть один раз, перед смертью.

– У вас много голодных детей, да? – понимающе спросила она.

Телохранители Матча переглянулись.

– Комацу-сан…

– Матчу, как вице-шефу, не нужны деньги. На торговле запрещенными деликатесами он бы заработал гораздо больше. Но… в каждом таком городе обязательно должны находиться дети-сироты, чьих родителей убили или отправили в тюрьму. Которые остались без домов, – она говорила о Нерге, а видела родной мир с его кошмарами и ужасами. – Они не верят, что однажды смогут наесться. Для них вкусной является даже канализационная крыса.

– Матч-сан хочет привезти им вековой суп, чтобы они снова поверили в чудо. И смогли улыбаться, – подхватил мужчина. – Ведь говорят, если попробовать этот суп, улыбка сама возвращается на лицо.

– Мы все выросли на улице, – вступил его товарищ. – И нас заметил Матч-сан. Он уже тогда был не последним человеком в гурманской якудза. Он кормил нас такими блюдами, о которых мы даже и не слышали.

– И вы вступили в якудза, потому что обязаны ему, – кивнул Торико, рассматривая мясо в своих руках.

– Он снова сделал нас людьми. Возможно, для кого-то мы и преступная организация, но только не для детей Нерга.

– А ты, Такимару? – Торико повернулся к рыцарю. – Вряд ли гурманская доктрина рассматривает питание таким ингредиентом, как вековой суп.

– Мне просто нужны деньги, много денег, – побледнел рыцарь. – Чтобы купить лекарство в стране Жизнь. Наш лидер не знает, что я здесь. Мне очень нужно это лекарство, поэтому я должен… я должен…

Он сжал руки в кулаки и заплакал.

– Не стоит стыдиться своих слез, – Торико погладил его по голове, как маленького ребенка. – Когда ты делаешь что-то ради других, обязательно нужно показать свою истинную силу. Не так ли?

Такимару кивнул.

– Мы обязательно достанем вековой суп и поделимся им с остальными! – Торико подскочил.

Даже якудза выглядели растроганными.

– А вы, Торико-сан, зачем вы это делаете?

– Я же уже говорил, – Торико смотрел прямо в глаза Комацу. – Я просто хочу его попробовать.

Посреди ночи их разбудил звук взрывов. Ледяные стены вдалеке трещали, стонали и разлетались мелким снежным крошевом.

– Уходим! – скомандовал Торико. – Это враги.

– Браконьеры? – тихо спросила Комацу, перекидывая ремни сумки и пристегивая пингвина к спине. – Уже? Так быстро?

– Да, они чуть не заполучили янтарное мясо и теперь охотятся за супом. Побежали.

Кросс по пересеченной местности в полной выкладке. Комацу никогда не думала, что ей удастся в таком принять участие. Пингвин за спиной восторженно пищал и смотрел, как взрывается очередная ледяная стена. Впереди всех бежал Торико, его вел острый нюх.

– Суп где-то под нами, – кончик его носа подергивался.

За спиной взорвалась еще одна стена. Ледяной Ад еще называли выставкой гурманов, потому что охотники и повара, приходящие сюда раньше, оставляли ингредиенты, и те навсегда замерзали во льду. Идеальный экспонат холодного музея. Национальное достояние. И вот теперь браконьеры, не считаясь с этим, медленно его уничтожали.

– Что-то приближается! – Матч достал катану.

К ним на большой скорости летели жуки. Торико прикрыл Комацу, и один взгрызся в его руку, сразу же проник внутрь и зашевелился под кожей. Двое других насекомых напали на блондинистого помощника Матча, откусили ему руку, проникли в глазное яблоко. Мужчина закричал. Катана мало помогала вице-шефу якудза.

Паразиты пытались добраться до внутренних органов. Такого предупреждение бабули Сетсу не предусматривало, но Комацу обладала достаточно развитой паранойей, чтобы захватить с собой яды на все случаи жизни.

– Не шевелитесь, Торико-сан, – прошептала она и плеснула в открытую рану немного синеватой жидкости. Жук внутри затрепыхался и выпал, убитый отравой. Комацу тут же дала мужчине выпить противоядие.

На остальных жуков плеснула вытяжкой из сока ядовитой росянки, что убивала любое насекомое, которое попадало ей в желудок. И подбежала к Шину, пострадавшему помощнику Матча.

– Не дергайся, – уселась на грудь постанывающего мужчины и капнула в поврежденный глаз яд. Жук вывалился оттуда. Комацу плеснула на руку, чтобы убрать насекомое. И дала выпить противоядие.

– Комацу, не пойми меня неправильно, – Торико тяжело дышал. – Я безумно рад и все такое, но ты взяла на ледяной континент средство против жуков. Где тут логика? Или это было предчувствие?

– Я женщина, Торико-сан, – огрызнулась Комацу, изрядно перенервничавшая и испугавшаяся за жизнь товарищей. – У моих поступков своя собственная логика, поэтому просто взяла все, что имелось у меня в запасе.

– И я благодарен тебе за это, – Матч поклонился. – Ты спасла жизнь Шину.

– Но не глаз и руку, – расстроенно произнесла девушка, обрабатывая повреждения якудзы.

– Ничего страшного. На острове Жизнь легко восстановят, – положил ей руку на плечо Такимару.

Девушка улыбнулась. И одновременно с Торико повернулись в ту сторону, откуда прилетели жуки. К ним приближалось что-то еще, что-то крупное.

– Это не насекомые.

– Браконьеры, – мрачно констатировал Торико. – Приготовьтесь, это будет битва не на жизнь, а на смерть!

Странный парень с вытянутым лицом, в розовой рубашке в черный горошек приземлился и тут же бросился обнимать Торико.

– Торико! Как я рад тебя видеть! Здравствуй… и прощай.

Он пронзил живот охотника своей рукой насквозь.

– Торико-сан! – Комацу закричала, бросилась вперед.

– Нет, – Торико остановил ее. Широко оскалился. – Он сам виноват, что подошел ко мне так близко. Теперь я поприветствую его. Десятикратный….

Удар охотника сожрало какое-то неведомое существо. Оно же попыталось отгрызть руку, но тут вмешалась Комацу. Девушка подскочила и взвизгнула прямо в ухо браконьеру, бросив в его сторону пузырек.

Пол сотряс дикий взрыв, лед пошел трещинами, и вся компания полетела вниз.

– Ой, что-то я недоработала, – прикусила губу девушка, цепляясь за широкую льдину. Пингвин за спиной жалобно попискивал.

Ему вторил дикий крик двух громадных пингвинов, приземлившихся на осколки.

– Твои родители пришли, малыш. Ох…

Комацу поняла, почему на зверей никто не обратил внимания. Перед ними возвышалась остроконечная льдина, в которой находилось множество ингредиентов. Растения и животные, хищники и травоядные – все они застыли рядом друг с другом, пойманные на том движении, которое не успели завершить.

Вековой суп. Но ингредиенты выглядели иссушенными, почти пустыми. Наверное, в этот раз супа будет совсем чуть-чуть.

– Комацу, иди и принеси суп. Я задержу их, – Торико держался рукой за поврежденный насекомым бок.

Девушка подбежала к нему, передала пузырек.

– Надеюсь, это не похоже на предыдущее, – усмехнулся охотник, обводя взглядом разрушенные скалы и одним махом выпил лекарство. Оно должно было тонизировать организм, напитать клетки Гурмана.

Комацу сняла пингвина, подтолкнула его к родителям. И побежала вниз, к основанию скалы с вековым супом.

– Остановить надоедливую мошку! – скомандовал браконьер.

– Облизнешься! – откликнулась Комацу, выбросив пахучую дымовую бомбочку.

Браконьеры окутались “чарующим” ароматом брачного запаха двуххвостого скунса. У этих животных считалось, что чем сильнее и противнее аромат, тем прекраснее самец. Даже убегая вниз, Комацу ощущала неповторимое амбре. Сама она готовила “зелье” в маске, очках и с открытыми окнами. Но и этого хватило, чтобы ивы с Эстебаном две недели не ночевали дома.

– Комацу, – окликнул ее Матч, перекрывший браконьерам доступ к девушке. – Я не имею ничего против браконьеров, но мне тоже нужен суп, поэтому они не пройдут. Однако ничто не помешает мне украсть его впоследствии у тебя, – он хитро усмехнулся.

– А у меня еще есть секреция скунса, – душевно поделилась Комацу.

– Мне ПОЧТИ ничего не помешает, – поправился якудза.

– Комацу, я рассчитываю на тебя!

– Хорошо, Торико-сан!

И девушка побежала вниз, в ледяной лабиринт, к основанию “кастрюли” векового супа.

Торико не помнил, сколько времени длилось их сражение против браконьеров. Томирод, напавший на него первым, то и дело выпускал ядовитых жуков, взрывающихся насекомых и просто паразитов, которые норовили проникнуть под кожу, залезть во внутренние органы. Торико едва успевал изгонять их из своего тела новым приемом – дрожью. И сбивать резкими, рубящими ударами остальных на подлете.

Он видел, как упал Такимару, вложивший все свои силы в решающий удар. Его противник теперь лишился и своих пластичных костей.

Ребята Мачта, один за другим, падали, утопая в собственной крови, захлебываясь криком, но не сдавались, желая выиграть немного времени для босса, подготавливающего основной удар.

Матч выиграл, он сумел разрубить броню противника, но и сам едва мог пошевелиться. Стоял на одном колене, тяжело опираясь на блестящий клинок.

Радовало одно: даже если Комацу не найдет вековой суп, она будет в безопасности на нижних ярусах. А это значит, нельзя ни в коем случае допустить туда Томирода. Браконьер убил родителей маленького пингвинчика просто за то, что те слишком громко радовались воссоединению с ребенком. Что он может сделать с наивной, доброй Комацу, Торико старался не представлять.

Потому что каким-то образом повар прокралась в его сердце и заняла свое место рядом с другими Королями, которых он считал своей семьей.

Насекомые рассекли остатки защитного костюма, и охотник приготовился к резкому удары порыва ветра. Его не было. Он удивленно посмотрел на переливающийся пустынный шелк. Так как в основе ткани лежал спрессованный, переработанный песок, она была прочнее доспехов.

Комацу… даже в своей отсутствие она продолжала заботиться о нем.

– Надо же, они проиграли, – браконьер недовольно посмотрел на товарищей.

И одним коротким движением снес им головы.

Торико с ужасом смотрел, как это чудовище убило тех, с кем работало, кто помогал ему.

– Ты… ты должен был быть благодарен за то, что они прошли с тобой весь этот путь.

– Но они всего лишь слабаки, раз проиграли этой мошкаре, – захихикал браконьер. – Поиграем, Торико?

Тело стало выделять гораздо больше тепла, раны затягивались на глазах. Во рту возник нежный привкус настойки, что дала перед уходом Комацу.

Теперь он обязательно победит. Потому что обязан девушке жизнью. Потому что обязан ее спасти.

И попробовать вековой суп.

Комацу почти спустилась по лестнице, когда в конце увидела силуэт в обтягивающем защитном костюме и маске с длинными розовыми волосами. Он бросился на нее, и девушка едва успела закрыть лицо руками, ожидая удара. Но незнакомец промчался мимо и уничтожил насекомых. Наверняка их послал браконьер.

А затем охотник снял маску. Зеленые завитые в кок волосы, три сережки в одном ухе.

– Теппей! – Комацу бросилась на шею другу.

– Комацу! – он обнял ее, закружил. – Бабуля все никак не хотела давать мне адрес твоего ресторана, да и у меня практически не было времени тебя навестить. Учитель страшно загрузил делами.

Теппей был внуком знаменитого Парализующего охотника мастера Джиро, но вопреки всем ожиданиям пошел не по стопам деда, а стал рейнджером. В их задачу входила охрана редких и исчезающих ингредиентов, а также восстановление исчезнувших. В Эру гурманов они ценились даже больше, чем охотники.

Теппей часто приезжал в гости к своему старику, да и просто в ресторанчик бабушки Сетсуно, чтоб отведать ее потрясающей стряпни. Там они и познакомились. Теппей стал настоящим другом, этаким соседским мальчишкой-сорванцом, с которым весело рвать тайком яблоки. Он таскал ее с собой, показывал, как восстанавливать многие виды растений или животных. Защищал от экстремальных начинаний деда. И это именно Теппей вытаскивал ее из подвала, куда она забилась после похода в горы.

Именно благодаря другу она начала увлекаться садоводством и сажать на своем участке редкие виды растений.

– Я скучала по тебе. Учитель послал на задание? – улыбнулась девушка.

Они вместе направились к выставке гурманов.

– Почти. Бабуля попросила его, а он попросил меня. И так далее, – язык у Теппея был без костей. Он мог болтать о чем угодно и когда угодно. Обычно. Но сейчас он был на редкость молчалив.

– Что происходит?

Друг достал блокнот и быстро написал на нем:

“Нас прослушивают. Если узнают, что тут нет супа, бросят здесь одних”.

Они как раз подошли к выставке, и Комацу увидела то, о чем говорил Теппей. Ингредиенты для векового супа были истощены, почти иссушены. Самого супа не осталось, сияние погасло уже давно.

– То есть…

Теппей кивнул, присел на гладкую ледышку.

– Кстати, ты больше не прячешься по подвалам? – хитро подмигнул он.

Комацу показала ему язык. По какой-то причине рядом с Теппеем она ощущала себя сущей девчонкой, хотелось похулиганить. Или надрать ему уши.

– Нет, теперь я прячусь по садам.

– Да, бабуля рассказывала про твой сад, – кивнул мужчина. – Тебя давно уже пора сделать почетным членом нашей команды. Учитель, если честно, в восторге от того аконита, что ты вырастила. Он ему здорово помог. Спасибо, что прислала его.

– Пожалуйста. Лучше бы сам приезжал.

Потолок вздрогнул, к девушке с печальным писком подбежал пингвин.

– Надо же, краснопузый пингвин! – удивился Теппей. – Их вид находится на грани вымирания. Кстати, что там происходит? – он поднял глаза.

– Торико бушует. Сражается с браконьерами. Они тоже пришли за вековым супом.

– Но ведь векового супа уже нет… ой, – Теппей закрыл себе рот ладонями, но было уже поздно.

– Теппей, ты идиот и трепло, – констатировала Комацу.

Теперь можно было не сомневаться, что корабля Колонела они не найдут на своем месте.

– Прости, – друг выглядел расстроенным.

А Комацу прислонилась лбом ко льду. Неужели ничего не получится сделать? Неужели вековой суп и в самом деле погиб?

Кап.

Тоненький хрустальный звук. Но на миг, на потолке, возникло северное сияние.

– Суп еще есть тут, – Теппей подскочил. – Немного, но есть!

И вновь помещение содрогнулось от грохота, выставка начала хрустеть, по гладкой поверхности векового льда побежали крупные, ветвистые трещины. И вскоре они обхватывали почти всю “кастрюлю”.

Теппей достал небольшое зернышко защитного древа. Снял серьгу и капнул на боб пару капель ускоряющего рост раствора.

Изобретение рейнджеров, чтобы как можно скорее привести растения к “взрослому” состоянию и заставить цвести. Вещество являлось крайне токсичным и ядовитым, использовать его нужно было с крайней осторожностью. Поэтому оно подходило не для всех видов растений, только для тех, что не имели плодов, которые употребляли в пищу. Яд обычно скапливался именно там. Например, защитное древо, которое сейчас выращивал Теппей, применялось для спасения зданий во время природных катаклизмов.

Но даже это не гарантировало восстановления всего вида данного растения, потому что оно вырастало, но вот будет ли размножаться…

Комацу как-то раз выпросила себе небольшую порцию вещества и теперь усиленно занималась его обезвреживанием, чтобы иметь возможность использовать на других растениях без вреда для окружающих.

– Я должен спасти гурманскую выставку!

Из маленького зернышка взметнулись ввысь крепкие, извилистые плети. Они обхватили лед плотной сетью, не давая ему разрушиться.

– Кстати, есть идея! Комацу, мне нужен твой восстанавливающий состав! – Теппей бросился к соседней льдине.

В ней застыло ужасное чудовище, похожее на дерево, каждая ветвь которого оканчивалась оскаленной пастью. И таких ветвей было много, очень много.

– Хелоборос, владыка этих пустошей! Чует мое сердце, он нам пригодится.

– Ага, если не сожрет нас раньше! – Комацу протянула флакончик другу.

– Где твой азарт, Комацу? Или, как это называет мой дед, дух авантюризма? – засмеялся Теппей, реанимируя Хелобороса.

Дух авантюризма… ссылаясь на него, мастер Джиро втравливал внука и его подругу во все неприятности. И таскал с собой Комацу в опаснейшие места. С другой стороны… к приключениям с Торико она довольно быстро приспособилась. Тоже неплохо.

– Бежим! – Теппей схватил ее за руку и помчался к выходу. – Хелоборос не ел ничего целых сто лет!

– Так и знала, что ты унаследовал этот проклятый дух авантюризма, – задыхаясь, простонала Комацу. Пингвин на закорках утвердительно пискнул.

Теппей рассмеялся.

Глазам девушки предстало настоящее побоище. Торико, избитый, был оплетен ветвями защитного дерева. И только они спасли его от удара браконьера. Меньше всего носитель насекомых напоминал человека. Оскаленная пасть, искривленное лицо, возросшая мышечная масса, увеличившаяся в разы мускулатура превратили его в настоящее чудовище.

Якудза олежали в собственной крови… рядом с обезглавленными браконьерами. Матч тяжело опирался на меч.

– Обездвиживание! – рейнджер среагировал первым. Будучи внуком легендарного охотника, он являлся одним из сильнейших людей. Он быстро догадался, что у браконьера ганглии, как у насекомого. Его движения смазались, он превратился в тень. Глубокое обездвиживание.

Комацу бросилась на помощь к Торико. Его энергообмен практически остановился, сердце билось с перебоями. К счастью, Теппей много рассказывал про возможности своих растений. Листья защитного дерева обладали сильным кардиомическим эффектом.

Девушка сорвала несколько листьев, взяла стальную иглу – сенбон, который она попросила сделать себе по образцам из своего мира. Намазала сок на сенбон и вонзила иглу в особую точку на груди. Торико выгнулся, стал хватать ртом воздух.

– Не шевелитесь, Торико-сан, – девушка остановила его. – Ваши раны слишком серьезные.

– Комацу?

Внезапно пасть браконьера растянулась, и из нее на свет показалось незнакомое существо. Маленькое, миленькое и клыкастое. Девушку передернуло, настолько мерзким было явление.

Насекомое выпило всю энергию из своего носителя, заставив того рухнуть на пол.

Помесь паука, богомола и кузнечика – имперпаразит, высокий уровень сложности.

– Теперь понимаешь, почему я реанимировал того зверя? – загорелись глаза Теппея.

– Потому что тебе хотелось посмотреть на него живьем! – возмущенно бросила девушка. – О паразите ты не мог знать.

Рейнджер со смешком поднял руки, сдаваясь. Комацу лучше не злить, в такие моменты она страшнее бабули Сетсу.

Паразит выплюнул ледяной пар, в секунду заморозив ногу Матча. Теппей отскочил, затем вновь набросился на противника, попытался обездвижить. И еле увернулся от плевка паутиной.

А в следующий момент с голодным ревом в зал вылез хелоборос. Он набросился на насекомое, инстинкты верно определили имперпаразита, как единственного достойного соперника. Насекомое такими инстинктами не обладало, оно хотело лишь убивать. И повелитель пустошей стоял у него на пути.

Они сцепились, отрезая части друг другу, кусая, разрывая конечности. Насекомое распахнуло крылья и вытащило противника наружу, проделав дыры в снежном куполе.

– Комацу, помоги мне! – Теппей подошел к якудза.

Еще одно семя, несколько капель, и прямо на льду расцвел кустарник с гибкими, пластичными листьям.

– Они еще живы. Лед заморозил их, сохранив тем самым сердечно-сосудистую и нервную системы. Так что есть шанс их спасти.

Лицо Матча стало выражать смесь дикой надежды и недоверия.

– Почему ты помогаешь нам? Мы же якудза! Тоже хотели забрать себе суп, как браконьеры.

– А Комацу до сих пор хочет, – пожал плечами Теппей. Поднял лицо к выставке. – Работая рейнджером, я научился понимать одну простую вещь. У каждого ингредиента, каким бы редким и драгоценным он ни был, есть свой жизненный срок. И срок гурманской выставки подошел к концу. Она умирает.

– Это мы еще посмотрим! – девушка подскочила, взяла контейнер для хранения ингредиентов. – Я должна найти остатки извечного супа. Помоги остальным!

– Не волнуйся, маленькая, мы тебя догоним, – улыбнулся Теппей.

– Я не маленькая! – раздалось возмущенное уже из лабиринта.

Вот всегда он так! Дразнит и издевается. Ну разве она виновата, что еле достает до груди бугаям-охотникам?

Ее вела интуиция, она как будто слышала паникующий крик векового супа, который не хотел погибать здесь, в одиночестве, под сражающимися монстрами.

Остатки супа находились в небольшой чашечке, созданной кристаллами льда. Над ней мерцало северное сияние. Потрясающий аромат, только почувствовав его, тело наполнилось силой, радостью жизни. Комацу осторожно приблизилась, набрала суп в контейнер, старательно глотая слюну. Желудок сразу же вспомнил, что давно уже ничего не получал, и требовательно урчал. Но Комацу ее обращала на него внимания, с восхищением рассматривала дивный прозрачный бульон, сверкающий, как будто в нем искрились лунные лучи.

С жужжанием что-то толкнуло ее, промчалось мимо на ярком насекомом. Комацу ударилась головой о стену и увидела, как мелкий робот забирает себе ее контейнер с супом. Из глаз брызнули слезы обиды, голова отозвалась вспышкой боли, и девушка потеряла сознание.

– … енькая, маленькая, очнись! – в нос ударил резкий специфический запах. Значит, Теппей добрался до ее запасов медикаментов.

Комацу открыла глаза. Рядом с ней сидел израненный Торико, с перемотанный зелеными лентами обрубком руки. За ним Матч в компании зеленой мумии Такимару, что висела на нем кулем. Трое его помощников были аккуратно положены возле стены.

Накатило осознание произошедшего, губы Комацу задрожали, и она прислонилась к груди Торико. Плевать, что кровь, грязь и раны. Она тихонько плакала.

– Простите меня, Торико-сан. Я нашла вековой суп, но его похитил маленький робот браконьеров, который сидел на насекомом. Простите.

Они столько всего сделали, все пострадали, а она даже не смогла защитить ингредиент, хотя уже добыла.

На макушку опустилась тяжелая рука.

– Комацу, долгие поиски и разочарование – такое часто случается. Главное, что ты осталась жива, – Торико улыбнулся. – Ну, же, не плачь!

– К тому же, маленькая, еще не все потеряно, – Теппей снял еще одну серьгу. – Когда учитель провожал меня на это задание, он сказал, что последней каплей суп распорядится сам. И я думаю, что смогу выжать несколько капель из выставки, если использую сонный экстракт.

– Сонный экстракт? – переспросил Матч.

– Он заставит растение сжать свою хватку, – пояснила Комацу, вытирая слезы. Торико обнял ее за плечи, поддерживая.

– Все равно выставке конец, поэтому мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы суп не пропал бесследно.

Несколько капель, и ветви защитного древа начали становиться тверже, они впивались в лед, стискивая, ломая его. Выжимая досуха. Все выше, плотнее, сильнее сжимались, пока в разные стороны не брызнули ледяные искры, оставив после себя лишь гору иссушенных ингредиентов, что осыпались потемневшим дождем.

А на потолке возникло северное сияние. Никто не шевелился, пока несколько хрустальных капелек супа падало вниз. Все помнили слова Теппея: суп должен выбрать человека сам.

Также всегда говорила бабуля Сетсу: “Не человек выбирает ингредиенты, а ингредиенты выбирают человека”.

Сверкающее сокровище упало прямо в ладошки Комацу, засияло еще сильнее, как будто радовалось.

– И кому же достанется это сокровище? – прищурился Теппей. – Небесному Королю, якудза, рыцарю-гурману или мне, бедному, но такому отважному и храброму рейнджеру?

– Торико-сан, дайте ему подзатыльник, – мрачно попросила Комацу. – У меня сейчас руки заняты.

Знакомый вскрик поведал, что просьбы была исполнена. И это разрядило обстановку.

– Выпрашивать последнюю каплю – это унижение, – покачал головой Такимару. – Пока я жив, мой желудок будет полон. Остальное – образуется.

– Этого количества слишком мало для детей Нерга, – отказался Матч.

– Торико-сан, позвольте мне съесть этот суп, – попросила Комацу. – И тогда я постараюсь приготовить вековой суп лучше, чем бабуля Сетсу.

– Как сказал, Матч, супа здесь слишком мало, – Торико погладил девушку по голове. – А хочу съесть много-много супа. Особенно, если его приготовишь ты, Комацу. Обязательно запомни все тонкости вкуса и превзойди бабулю Сетсу, – она опустился на колено перед Комацу. – А когда превзойдешь, попроси ее не делать мне такую прическу.

Комацу засмеялась и кивнула.

– Обязательно попрошу. И запомню.

– А меня даже спрашивать не будут? – расстроился Теппей.

– Нет! – отрезала вся компания единогласно.

– Тем более, суп сам выбрал своего последнего дегустатора.

– Облизнешься! – фыркнула Комацу. И посерьезнела, посмотрела на товарищей. – Я не стану последней, я обязательно воссоздам вековой суп. И поделюсь ими со всеми.

Жидкость в ее ладошках засветилась еще ярче. Девушка подносила к губам не прозрачный бульон, сквозь который виднелась ткань ее костюма, а расплавленное серебро и жидкий хрусталь. И пила его.

Сотня вкусов, нет, даже больше, вспыхнули у нее на языке. Перед глазами проносились изображения ингредиентов, все, что она пробовала или видела в Ледяном Аду. Все неповторимые оттенки, нюансы. Сладость и горечь, кислинка и почти патока – все это смешалось в разноцветном круговороте. И ее язык выделял вкус каждого ингредиента. Впервые Комацу была настолько благодарна своему дару.

– Ну, как, Комацу! – Торико подпрыгивал от нетерпения.

– Торико-са-ан, он тако-ой вку-усный! – протянула девушка.

– Приготовь его поскорее! Я тоже хочу попробовать! – в нетерпении просил охотник.

– Да, я постараюсь.

Внезапно Торико и Теппей резко повернули головы, посмотрели наверх. Даже Комацу ощутила угрожающую ауру.

– Надо уходить. Там появился кто-то более опасный, чем имперпаразит и хелоборос.

– Туда! – нос Торико вновь дернулся. – Оттуда идет запах воды, слабый, но он есть.

Он подхватил на спину одного из помощников Матча. Такимару пошел сам, с поддержкой Комацу. Теппей схватил еще одного якудза. Матч помог третьему. Так они и помчались вслед за Торико, уверенно бегущим по ледяному проходу.

Его силы возросли, а чутье стало еще острее. И эта рука… Комацу была уверена, что Торико вновь разработал какую-то новую технику. Измученные мышцы ног говорили о том же – охотник использовал их для боя, проводя энергию.

Они вышли на небольшой уступ. Там, где должен был быть корабль. Но его не было.

– Упс, – Теппей смущенно посмотрел на спутников. – В общем, нас прослушивали. И когда я сказал, что супа нет, корабль уплыл. Так что возвращаться нам придется долго и вплавь. Баттерфляем.

– У нас раненные! – возмутился Матч. – Неужели у тебя нет какого-нибудь растения, чтобы выбраться отсюда?

– Э…

Ответить Теппей не успел, так как сверху раздался звук, похожий на тот, что издает упругий батут, когда на нем прыгают. Сверху к ним спускалась прозрачная, розовая медуза. Из окошка махала рукой энергичная старушка.

– Бабуля Сетсу! – радостно завопили Торико и Теппей.

– Сказать ей, что ты воскресил хелобороса ради интереса? – поинтересовалась Комацу, поднимая бровь.

Теппей побледнел.

– Те семена, что ты просила, у тебя будут, – мгновенно соориентировался он.

– Договорились! – просияла девушка.

– Шантаж? Как нехорошо, Комацу, – укоризненно покачал головой Матч, сжимая губы, чтобы не улыбаться.

– У Теппея не получилось возродить некоторые растения, и я попросила их себе. А он не дает, – надулась девушка.

Лимузидуза спустила щупальце, сформировала из него трап.

– Сваливайте из морозильника, детишки! – скомандовала Сетсуно. – Тем более, я вам вкусненького приготовила. Много.

Этих слов хватило, чтобы Торико взлетел по ступенькам лестницы. Комацу помогла Такимару, Матч и Теппей тоже поднялись. Последним зашел краснопузый пингвин.

Медуза взлетела, направляясь как можно дальше от Ледяного Ада.

Охотники поднялись на второй этаж, где уже для них был накрыт стол. Торико, чтобы поесть, не нужны были руки. Он зубами вцепился в жареную свиную тушку, отрывая кусок мяса и жадно его проглатывая. Бабуля Сетсу протянула Такимару тарелку наваристого супа, Теппей втягивал лапшу. Все ели так, что за ушами трещало. Очень уж соскучились по горячей, обильной пище.

Комацу помогла Матчу устроить своих ребят на широком одеяле. Медуза была живым существом, ее пол упруго прогнулся, окутав пострадавших теплом, зафиксировав их в одном положении, чтобы не тревожить раны. А девушка протянула якудза шашлык.

– Перекусите, вам понадобятся силы.

Матч потрясенно смотрел на счастливого Торико и Такимару, то бледнеющего, то краснеющего Теппея, которому бабуля Сетсу приказывала передать слова его учителю. В выражениях старушка не стеснялась. Комацу, которая сняла костюм, переоделась в привычную ей походную одежду и теперь стояла возле печки, помешивая ложкой в кастрюле.

– Теппей, почему ты молчишь? – прищурилась Сетсуно. – Не замечала за тобой такой робости. Кстати, когда я подлетала, видела хелобороса на поверхности. Он дрался с каким-то насекомым….

– Это браконьеры, бабушка, – вмешалась Комацу, поставила перед товарищами тарелки с гуляшом.

– Точно? – подозрительно взглянула на нее Сетсуно. Девушка покраснела, но кивнула.

Впрочем, она краснела всегда, когда ее в чем-то подозревали. Даже если она была не виновата, так что бабуля Сетсу успокоилась.

– Я попросила Йосаку присмотреть за выставкой. Когда я узнала, что вместо него отправился его ученик, решила слетать сюда сама. Ох, и получит у меня Йосаку, если не найдет достойного оправдания.

– Бабуля, я знаю, что его нынешняя работа как-то связана с ингредиентом из легендарного меню Акации.

Акация, первый охотник за деликатесами, его считали богом мира Гурманов. Он открыл множество ингредиентов, новых блюд. И первым же подарил миру деликатес, что остановил идущие по всему свету войны – бога. Он стал родоначальником Эры гурманов. И его меню… никто не знал его составляющих, кроме одного – бога. Все держалось в тайне, Акация никому, даже своим ученикам не раскрывал всех ингредиентов.

– Вот оно что…. – она перевела взгляд на охотников. – У вас всех серьезные раны. Мы отправимся в страну Жизнь. Там живет талантливый рейнджер. Вот это парень, что сейчас смеется, его лучший ученик.

Теппей вновь нервно рассмеялся, почесывая в затылке. Видимо, вспомнил, что ему велено передать учителю.

– Пока мы будем там, Комацу, ты же сможешь приготовить вековой суп?

– Я постараюсь, бабуля Сетсу.

– Кью, – из-за девушки выглянул пингвинчик.

– О, краснопузый пингвин. Ты взяла его с собой?

– Его родителей убили браконьеры, – помрачнел Торико.

– Я буду о нем заботиться, – девушка с улыбкой погладила пингвина.

– И как назовешь? – поинтересовалась шеф-повар.

Комацу подумала-подумала и сверкнула улыбкой.

– Юнь!

Сетсуно злорадно рассмеялась.

– Главное, что не Письпись.

И они смеялись уже вместе, не обращая внимания на недоумение на лицах остальных.

Медуза скользила по воздуху. Сетсуно крутилась возле плиты, чтобы накормить вновь проголодавшегося Торико.