Текст книги "Комацу (СИ)"

Автор книги: Una Farfalla

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

Теппей вынужден был согласиться. Да, Цари сумели защититься сами и защитить Комацу, но кто сказал, что в следующий раз враг не станет изобретательнее?

– Но, в основном, своей цели мы добились. Вывели его из себя, – попытался найти плюсы рейнджер.

Комацу не отводила взгляда от окна, приоткрытого ненадолго. Лист Аира был отодвинут в сторону, в образовавшуюся щель была видна корявая ветка яблони. С привязанной к ней маленькой древо-феечкой.

Теппей подскочил. Он был уверен, что ничего подобного не было, когда они возвращались. Значит, их противник проскользнул в сад уже во время беседы.

Насколько же он силен и ловок?

– Что это значит?

– Приглашение, – голос подруги стал пустым, безжизненным, как у механической куклы. – Сейчас полнолуние, и феечки расцветают на небольшой поляне возле болот. Нас приглашают посмотреть.

– Ты пойдешь?

– Да, – решительный кивок. – Я хочу узнать, что ему от меня нужно. И вообще, кто он такой?

– Тогда я пойду с тобой. Помощь не помешает.

Комацу лишь слабо кивнула.

Поляна, на которой расцветали феечки, серебрилась под полной луной. Феечки выскакивали из травы, шептались, позвякивали крылышками, как будто хрустальными. И обычно с радостью снимали их для Комацу, которая пела для них незамысловатые детские песенки.

Но сегодня поляна застыла в настороженном молчании. Феечки чувствовали присутствие посторонних и не высовывались из своих кустиков.

Теппей встал рядом с напряженной, подобравшейся Комацу. Она напоминала пружины, сжатую до упора. И кто знает, что будет, когда эту пружину отпустят.

Из тени деревьев на противоположной стороне поляны выступил мужской силуэт. Чем ближе он подходил, тем больше удивлялся Теппей. Молодой парень, младше него, высокий блондин с голубыми глазами. С такой внешностью девчонок нужно кадрить, а не стрелять.

Он уже приготовил парализатор, но парень покачал головой.

– Не стоит, – заявил он с ухмылкой. – Я пришел сюда не драться. По крайней мере, не сейчас и не с знаменитым учеником Кровавого рейнджера Йосаку. Я пришел поговорить с милой Комацу.

Теппей обратил внимание на подругу. И ужаснулся. Она смотрела на парня так, как будто увидела привидение. С недоверием и почти священным ужасом.

– Эрик? – прохрипела она.

– Эрик, Эрик, – тот шутливо раскланялся. – Не ожидала меня увидеть? До тебя очень нелегко было добраться. Ты себе даже не представляешь.

– Но… зачем?

Черты лица парня исказила злость, жгучая, бессильная ненависть. Теппей сделал шаг к Комацу, но противник не двигался. Лишь сверлил девушку пылающим взглядом.

– Зачем? Ты спрашиваешь, зачем? Я не могу смотреть, как ты живешь, веселая, счастливая, довольная. Смеешься с друзьями, путешествуешь. О тебе говорят газеты, у тебя поклонники и даже знаменитые охотники признали тебя. Но никто не знает, какой ценой куплена эта жизнь, – он выплюнул: – Я ненавижу тебя! За то, что ты жива, а Рен – нет. После твоего побега, ее пытали, а затем сожгли на костре, прилюдно назвав изменницей. И я долгие годы вынужден был корчить из себя идеологического фанатика, ловить крыс по подвалам, лизать задницы всем вышестоящим чинам, чтобы только добраться до научного центра и узнать, как можно найти тебя. А здесь… здесь мне пришлось согласиться на операцию по изменению тела, потому что иначе я просто не мог тут существовать. И теперь я даже не человек, вечно голодный урод. Ты же осталась прежней. И за это я тоже ненавижу тебя. Твое эгоистичное желание убило Рен. Она добивалась повышения всю жизнь, и ей было недалеко до него, но она пожертвовала всем ради тебя. Твое счастье стоит на ее крови, ее муках. Она кричала от боли, но не сдала тебя, пока ты припеваючи жила тут, эгоистичная тварь.

Плечи Комацу затряслись, она как подкошенная упала на колени в траву. Расширенными глазами смотрела на злобное лицо Эрика, а по щекам непроизвольно струились слезы.

– Я… я….

– Можешь не оправдываться, – бросил он. – Ты умрешь через два дня. И твои дружки тебе не помогут. Я слишком долго веселился, но пора заканчивать с игрой.

Над головой появилась тень, Императорский ворон хрипло каркнул, сделав круг над поляной. Небесные Цари Торико, Коко и Сани спрыгнули вниз.

Но Эрик уже бесследно растворился в темноте. Торико побежал на то место, где он стоял, чтобы попробовать выследить по запаху. Коко отслеживал электромагнитные импульсы.

Теппей поднял почти невменяемую Комацу на руки. Белые губы повторяли лишь одно имя:

– Рен… Рен…

– Что вы здесь делаете? – рейнджер повернулся к вернувшемуся Торико.

Тот хмыкнул.

– То, что мы не знаем подробностей, не помешает нам защитить подругу.

– То, что он говорил, это правда? – напряженно спросил Сани.

– Почти, – Теппей кивнул. – Раньше Комацу, с помощью ее талантов, заставляли изготавливать и применять серьезные яды. Ей чудом удалось сбежать, подруга помогла. Как я понимаю, это Рен. И теперь вот прошлое хочет ей отомстить.

– Почему она ничего нам не говорила? – обиженно вставил Торико.

– Потому что не хотела, чтобы вы знали, что она убивала людей, – Теппей грустно улыбнулся. Ногтевая инъекция успокоительного погрузила Комацу в беспокойный, но глубокий сон. Даже во сне она продолжала плакать и просить прощения у Рен.

– Разреши, я понесу, – Коко мягко отстранил рейнджера, перехватил девушку и понес ее по направлению к дому. – Торико….

– Да, – кивнул мужчина. – Пора вызывать тяжелую артиллерию. Как думаешь, он успеет добраться за сутки?

– Если пообещать ему кормежку от пуза, за полдня приедет, – хмыкнул предсказатель, неосознанно прижимая к себе девушку. Та уткнулась носиком в грудь, засопела. Больше всего на свете хотелось провести пальцем по лбу, разгладить упрямую тревожную морщинку. Но для начала придется разобраться со всем, что ей угрожает.

Даже если придется сражаться с целым светом.

– Ребята, вы… – Теппей не находил слов.

Сани хмыкнул, манерно откинул густую волну волос за спину.

– Наш Масик просто не может быть хладнокровной убийцей, иначе не стала бы от нас прятаться, а использовала бы, как оружие. И совсем не прелестно, что тот идиот этого не понимает. Придется ему объяснить.

– На языке Зебры, – ухмыльнулся Торико.

Они как раз подошли к дому Комацу. Девушку отнесли в спальню наверху, уложили на кровать отсыпаться, а сами устроили военное совещание прямо на кухне. Коко действительно не зря считался лучшим предсказателем: Зебра приехал через четыре часа после того, как получил извещение. И присоединился к остальным в придумывании плана и опустошении холодильника Комацу.

Не зря же она купила такой большой и доверху забила едой.

Коко поднялся наверх, когда Зебра сообщил, что девушка проснулась.

Комацу лежала на кровати, завернувшись в одеяло, как в кокон. Спиной к двери, чтобы никого не видеть. Из одеяльной куколки торчали лишь взъерошенные волосы цвета темного шоколада. Коко некстати вспомнил, что сам оброс и забыл подстричься.

Мужчина присел на краешек кровати, порылся в одеяльной куколке, выловив тоненькую ножку с изящной ступней. Чуть повыше щиколотки красовался алый шрам. Он погладил его пальцем, легонько, не нажимая. Области былых ран всегда более чувствительны, чем все остальное тело.

Комацу прерывисто вздохнула, но ничего не сказала.

– Мы знаем только одну Комацу, не ту, прошлую, а эту, нынешнюю, – он улыбнулся. – С ней мы добывали иглобрюхого кита, с ней съедали пряничный домик Торико. Эта Комацу каталась на Куин вместе с Сани, шла через пустыню в компании Зебры. Эта Комацу стала поваром четырех Небесных Царей. И для нас эта Комацу настоящая. Неважно, что было раньше. У каждого имеется прошлое, о котором не хочется говорить. Но я уверен, ты практически не изменилась. В тебе нет ни грамма притворства, иначе бы мы не поверили бы тебе и в тебя.

Девушка вздрогнула раз, другой, а затем одеяльная куколка развернулась, и Комацу бросилась на шею мужчины.

– Коко-сан, – она обхватила его, крепко-крепко. – Коко-сан, Коко-сан….

Ей нужна поддержка, человеческое тепло. Слишком долго Комацу справлялась со всем в одиночку, и нервы постепенно стали сдавать. Какой бы сильной духом она не была, против такого давления не могла устоять даже она.

– Все хорошо, – он погладил ее по волосам, перешел на спину. – Все будет хорошо. Мы поможем тебе.

– Я не хочу, чтобы вы пострадали, – покачала головой девушка. – Он слишком силен.

– Все вместе мы сильнее, – улыбнулся Коко.

– Вместе? – удивленно посмотрела на него девушка.

– Да, Зебра тоже здесь. Правда, – лицо мужчины стало немного смущенным, – кажется, ты с ним не расплатишься за помощь. Он очень проголодался.

Комацу слегка засмеялась, и Коко признался себе, что это самый прекрасный звук, слышанный им.

– Так что это за баклан, мелкая? – поприветствовал ее Зебра, сложив руки на груди.

Комацу умылась, причесалась и уселась на стуле на кухне. Выглядела она немного спокойнее, чем была раньше.

– Про яды и тюрьму мы уже знаем, – вмешался Сани.

– Эрик – брат Рен, той женщины, что спасла мне жизнь. Она знала, на что идет, когда помогала мне. Знала, и хотела освободиться. От армии, от долгов, от навязанных силой обязательств. Ее, как и меня, так просто бы не отпустили. Слишком много знает, слишком профессиональный убийца. И так далее, – Комацу покачала головой.

– Почему Эрик этого не знает?

– Он практически не виделся с сестрой, работал в другом месте, с другим отрядом, – она подняла глаза. – И он опасен. Поэтому я не хотела втягивать вас.

– Мелкая, какого какао! Нас засмеют, если узнают, что мы дали обидеть своего повара! – взорвался Зебра.

Остальные заулыбались.

– Итак, что нам известно про него? – подытожил Сани. – Убийца, отлично стреляет.

– Ему провели какую-то операцию, что дала новые способности,– вспомнил слова парня Коко. – Скорей всего, имплантировали Клетки гурмана. В большинстве случаев это оканчивается смертью.

– У нас проблем меньше было бы, – закатил глаза Зебра.

– Мой учитель связывался с боссом гурманской якудза Рюю, – вставил Теппей. – Такого человека в их рядах не было. И подпольную операцию тоже проводили ему не они.

– Значит, с большой долей вероятности, браконьеры, – сделал вывод Коко.

Торико побарабанил пальцами по столу и поднялся.

– Мне нужно отойти ненадолго. Возможно, я знаю, у кого узнать про Эрика. Охраняйте Комацу. Сани, Коко, нужно закупить еще продуктов, чтобы она не выходила из дома. Зебра, побудь с ней. Ты сможешь услышать его приближение.

Бывший преступник нехотя кивнул. Такого серьезного Торико они видели редко. С ним совсем не хотелось спорить.

– А что делать с этим? – неприязненно спросил Сани, кивая в сторону Теппея.

Остальные Цари тоже прищурились.

Небольшая, неприметная лавочка в не самом популярном районе города, из разряда “Любой каприз за ваши деньги”. Торико спустился в полуподвальное помещение. Звякнул колокольчик у двери.

– Чем могу… Торико-сан? – похожий на крысу, щуплый продавец побледнел и схватился за сердце. Царя он определенно знал. – Ч-чем могу быть полезен?

– Мне нужен Стааджун, – спокойно произнес Торико. – Передай это ему.

– Я не понимаю…. – попытался было отнекиваться продавец, но наткнулся на суровый взгляд карих глаз и замолчал. Обманывать охотника не имело смысла – он знал о настоящем бизнесе этого места. Знал и молчал. – Хорошо, постараюсь сделать все возможное.

Торико кивнул и вышел.

– Ты искал меня, Торико? – Торико сидел на обрыве у небольшого лесочка, когда сзади появился знакомый уже мужчина в красной рубашке, с черными длинными волосами. – Кстати, почему вы не прикроете лавчонку, если знаете, что она – наша? – с любопытством спросил Стааджун.

– И потом гадать, кто из продавцов связался с вами? – скептически поднял бровь Торико, вставая. – Так мы можем хотя бы приглядывать за вашим представителем.

Браконьер хмыкнул.

– Но ты ведь позвал меня не затем, чтобы обсудить нюансы теневого бизнеса? – насмешливо произнес он.

– Ты знаешь Эрика? Мужчина лет двадцати пяти, голубоглазый блондин, стреляет из оружия дальнего поражения.

– Почему я должен знать какую-то шушеру? И зачем он тебе?

– Потому что он пытается причинить вред моему напарнику. Ему провели нелегальную операцию по внедрению Клеток гурмана, и он выжил. Как минимум требуется отличное, дорогое оборудование. Якудза и иже с ними с Эриком не знакомы, остаетесь вы.

Стааджун задумался. Когда ему передали сообщение от одного из многочисленных прислужников в крупном городе, что его хочет видеть охотник Торико, Стаад отправился на встречу просто из интереса. Что же могло заставить гордого и такого правильного Царя поступиться своими принципами.

Не что, а кто. Шеф-повар Комацу, маленькая лесная фея с волшебными ручками. Стаад сам себе не признавался, но в душе радовался, что его сообщники и “коллеги” заинтересованы только поварами из первой сотни гурманского рейтинга. Комацу в него не входила, и это на какое-то время отводило от нее опасность. Стаад себе боялся признаться в том, что беспокоится о неугомонной девчонке, выбравшей в друзья самых опасных охотников Мира людей.

– Мы не знали, откуда он пришел. Просто мальчишка обладал потрясающими боевыми навыками и знаниями, – начал говорить он. – Но его внутренние органы были повреждены. Травмы, несовместимые с жизнью. Оставался один выход – регенерация Клеток гурмана, только она могла спасти его. Мальчишка настолько хотел кому-то отомстить, что согласился, даже с учетом риска. Он выжил, кажется, на чистом упрямстве.

– Какие способности он приобрел?

– Хамелеон. Невидимый, неслышимый, может пробраться куда угодно, и его не почувствуют. Он не имеет запаха, у него слабые электромагнитные импульсы. Идеальное оружие, если бы не одно “но” – затраты энергии просто колоссальные, куда больше, чем у вашего Зебры. Эрик почти всегда хочет есть, а чем больше он использует силу…

– Тем голоднее и злее становится, – кивнул Торико.

– Но и слабее, – пожал плечами Стааджун, смотря на пейзаж. – Он сбежал от нас два месяца назад, прихватив с собой свой арсенал, запас патронов. Просто покинул организацию. Босс не велел искать его, но при встрече любой браконьер обязан уничтожить его. Как предателя.

Стааджун перевел взгляд на Торико.

– Я поищу его по своим каналам. Он все равно человек, ему надо где-то жить, питаться и прятать арсенал. И учти, я помогаю тебе не по доброте душевной. Как предатель, Эрик стал опасен и для нашей организации.

– Я понял. Спасибо.

Торико развернулся и пошел прочь.

Стаад еще какое-то время постоял на обрыве, смотря на расстилающиеся поля. Шеф-повар Комацу, женщина, способная заставить благородных Царей связаться с браконьерами, а браконьеров – связаться с благородными Царями.

Почему все так?

– Как у вас дела? – тихо спросил Торико, входя в дом.

Ему навстречу вышли как обычно спокойный Коко и раздраженный до кошачьего шипения Сани. Зебра остался сидеть в гостиной с Комацу, описывая девушке блюдо из своего совершенного меню. Иногда раздавался тонкий, нежный голосок Комацу, спрашивающей о чем-то.

– Уже лучше, – Коко мягко улыбнулся, когда услышал живой вопрос Комацу из зала. – Комацу потихоньку возвращается.

– Но этот Теппей, – зашипел Сани. – Он все время крутится вокруг Масика. Он…

– Раздражает, бесит, заставляет желать вернуться в Медовую тюрьму за его убийство, – на низких частотах прорычал Зебра из зала, чтобы Комацу не слышала.

– А еще у него постоянно появляется Тень смерти, – добавил Коко. – Понятия не имею, почему.

По его щеке многозначительно поползло фиолетовое пятно яда.

Торико фыркнул.

Теппей, дружище, ты нарываешься!

– Что-то удалось узнать? – обеспокоено спросил рейнджер, когда они вернулись в зал.

Комацу как раз вышла, чтобы принести всем чай и перекусить. Что в понимании Зебры приравнивалось к плотному обеду обычного человека.

– Еще нет, но мне сообщат, – пожал плечами Торико. Прошло всего несколько часов, пока он ловил ингредиенты для прожорливых Царей в доме Комацу, возвращаясь со встречи с браконьеров.

Никаких угрызений совести по этому поводу он не испытывал. Если понадобится, ради Комацу он и с якудза сотрудничать будет. Остальные, не сомневался, чувствуют то же самое. Иначе почему они забросили все свои дела и сидят безвылазно в крохотном домике повара? Даже Зебра не жалуется, хотя по нему и не скажешь: как всегда груб, неприветлив, вспыльчив.

И этот Теппей, пожалуй, действительно раздражал. Именно к нему обратилась Комацу первой, ему улыбалась. Он являлся ее другом детства, знал множество историй, заставляющих девушку краснеть от смущения.

Торико ему завидовал. И в то же время…. Они друзья Комацу, она думала, беспокоилась о них, волновалась и переживала. Она их повар, чего никогда не будет у Теппея.

Почему-то в этот раз самоубеждение работало из рук вон плохо. Надо поскорее заканчивать это дело, чтобы помахать рейнджеру платочком, провожая в нежные и кровожадные лапки Йосаку.

Комацу вернулась с подносом, нагруженным едой так, что ее саму видно не было.

– Комацу, потрясающе! – Торико и не замечал, как проголодался.

– Спасибо, – девушка улыбнулась. – Кстати, – она нахмурилась, вытащила из кармана письмо. – Лежало на подоконнике, адресовано вам, Торико-сан.

Тот тут же выхватил конверт, развернул.

Стааджун на удивление быстро выполнил свое обещание. Эрик перемещался по небогатым ночлежкам, нигде не задерживаясь дольше суток. Сейчас он находился в небольшом домике лесника, неподалеку от особняка Комацу.

Торико показал письмо остальным.

– Прийти и грохнуть его, – тут же предложил Зебра.

– Ага, чтобы тебя снова упекли в тюрьму, глупый варвар? – возмутился Сани.

– Как ты меня назвал, принцесска?

– Ты…

Комацу быстро подсунула им по тарелочке с чем-то блестящим, жемчужно-сияющим.

– Попробуйте, мясо призрачного кальмара. Сытно, питательно и не вредит внешности. А еще заставляет кожу буквально сиять.

Последний аргумент стал убойным для Сани. Он впился зубами в кусочек кальмара, сверля злым взглядом Зебру. Тот откусил сразу от всей тушки…

Они удивленно посмотрели друг на друга, не в силах разжать челюстей. Не помогали даже способности охотников.

– Особенности призрачного кальмара в том, что человек не может прекратить есть, – просветил их Коко. – Кальмар не даст освободить челюсти, пока не будет съеден, а его мясо настолько упругое, что это может занять много времени.

Охотники принялись торопливо исполнять рекомендации. Сидеть с набитым ртом не хотелось никому.

– Что будем делать? – спросил предсказатель. – Теперь мы знаем, где он обитает, но не можем пойти и уничтожить его. Это преступление.

Охотники переглянулись, пожали плечами. Теппей тоже покачал головой.

– Я знаю, – подала голос Комацу. – У меня есть план.

Цари радостно улыбнулись, что в случае Сани и Зебры выглядело несколько… страшновато.

Их Комацу к ним вернулась.

– Кто к нам пришел! – Эрик оскалился, выходя на улицу.

Перед домиком стояла Комацу собственной персоной. В помятом платье, нервно сжимая в руке тонкий платок, которым повязывала голову в солнечные дни. О, как ненавидел Эрик, когда она, счастливая, занималась своим садом, улыбаясь всем вокруг. Неужели не видели, что перед ними не та дурочка, за которую девушка себя выдает? Неужели не видели, что она обманывает их всех? Как и его сестру, которую заставила помочь. Сбежала, оставив Рен на растерзание комиссии и суду. До самой смерти не забудет Эрик избитое лицо сестры, измученной пытками, стоящей на костре. Суд устроил показательную казнь, чтобы людям было неповадно повторять ее ошибки. Он не забудет слабую улыбку сестры. Казалось, она счастлива, что ее муки наконец-то закончатся.

Его сильная, смелая, решительная сестра радовалась костру! За это он никогда не простит Комацу.

Она сумела обмануть всех, но только не его.

И сейчас причина всех его несчастий стояла перед ним, мяла платок. И смотрела ровно, вызывающе.

– Пришла умереть? Как мило. Видел, как ты подлила снотворного Царям. В этом вся твоя натура – подлость, обман.

Комацу молчала.

И Эрик едва успел отпрыгнуть от звукового удара, разбившего землю там, где он только что стоял. Он попытался стать невидимым и уйти. Сражаться с Зеброй ему было не под силу даже в лучшем состоянии, а тем более сейчас, когда голод терзал его, комком сжимал внутренности.

Но уйти ему не позволили.

– Неужели ты думал, что мы оставим ее одну? – из тени вышел Небесный Царь Сани. – Может, ты и неощутим и невидим, но я опутал своими нитями все пространство вокруг дома. Тебе не сбежать.

– Я прослежу за этим, – мягкий голос Небесного Царя Коко. Ноги Эрика парализовало. – Пусть твои электромагнитные волны ослаблены, они все же существуют.

– Обидеть Комацу мы не позволим, – вышел Торико. – Ты совсем ее не знаешь! Она не такая, как ты говоришь!

Удар в скулу зажег перед глазами ослепительно яркие вспышки. Эрик застонал, когда его откинуло на звуковую стену. И потерял сознание от еще одного удара.

Бесславный конец.

– Ты уверена, что хочешь этого? – в очередной раз обеспокоено спросил Теппей.

Эрика поместили в лазарет, откуда должны были переправить в гурманскую тюрьму. Охотники немного переборщили с силой, отправив преступника на больничную койку. Впрочем, когда стража узнала, что он браконьер, никто им и слова не сказал.

Эрик не отрицал своей вины. И не подтверждал. Он вообще ничего не сказал за прошедшие три дня.

– Да, я должна кое-что ему объяснить, – кивнула Комацу.

Они стояли на небольшом холме перед лазаретом. Комацу спустилась вниз, почти побежала. Охрана проследила за ней.

– Я протянул волос в его палату, – сообщил Сани. – Если Зебра окутает его своей звуковой волной, мы услышим, о чем идет речь.

– Подслушивать нехорошо, – неодобрительно поджал губы Теппей.

– Но мы все равно будем, – подмигнул ему Торико.

– Мы должны успеть в случае чего прийти на помощь, – добавил Коко.

На это возражений ни у кого не нашлось, и вскоре у каждого в руках оказалось по тонкому волоску в звуковой оболочке.

Эрик лежал привязанный к койке специальными ремнями, способными удержать носителей Клеток гурманов. К тому же, его не кормили досыта, чтобы не прибавлялось много сил. На голодном пайке, избитый, раненный, отравленный, он молча ждал своей участи.

Сожалея лишь об одном: не удалось завершить начатое.

– Посмеяться пришла? – рыкнул он, когда дверь приоткрылась, и в палату скользнула Комацу.

Она покачала головой и безбоязненно села на краешек кровати.

– Рен много знала обо мне, как и я о ней. Ваших родителей казнили как предателей, ей было поставлено клеймо неблагонадежности. Ни дома, ни друзей, ни учебы, ни работы с таким штампом в документах она не могла найти. Ты был еще слишком маленьким, когда ее выставили на улицу с одной сумкой в руках. Вокруг собиралась толпа, которую разогнал подъехавший военный. Он предложил Рен работу. Танцевать в военном клубе… со всеми вытекающими… обязанностями.

– Ты лжешь! – вскипел Эрик. – Сестра никогда бы….

– Черная блестящая машина, человек в деловом дорогом костюме, с пышными усами, золотыми зубами и дымящий дорогие сигары – так описывала она его, – проговорила Комацу.

Эрик побледнел. Он помнил этого мужчину и эту машину. И то, как побледнела сестра и быстро убежала, сжав его ручку до боли.

– Рен всегда была красивой, – Комацу слабо улыбнулась. – Но она предпочла убежать в приемный пункт набора в армию. Двадцать лет непрерывной службы в армии позволяли ей смыть клеймо неблагонадежности и давали тебе возможность на обучение в лучших колледжах столицы. Этого хватило, чтобы она подписала контракт. А через восемь лет безупречная служба, рвение, карьерный рост позволили ей попасть в нашу лабораторию, стать охраной для особо секретного объекта. Для меня. Рен стала моим первым и единственным на то время другом. Она всегда помогала мне, поддерживала. Рассказывала, какой он – мир снаружи. Ты даже себе не представляешь, как рисковала она, пронося мне под пиджаком первые весенние цветы. Их еще называют “гусиные лапки”, знаешь такие?

Эрик машинально кивнул. Скромные, маленькие желтенькие цветочки, которые совсем не имеют запаха и растут повсюду. Они с сестрой часто собирали их в детстве на спор, кто больше найдет. Комацу что, никогда их не видела?

– А я старалась отплатить ей за это, как могла. Помнишь, у вас в отряде бушевала Черная лихорадка?

Мужчина кивнул.

– Да, Рен принесла нам вакцину. Если бы не она, половину отряда бы выкосило.

– Это была последняя разработка нашей лаборатории, с высшим грифом секретности. Я сумела утащить и передать ее Рен, не в ее дежурство, разумеется, чтобы не вызвать подозрений. Мы знали, что мне ничего за это не будет. А Рен даже не подозревали, так как в этот день она сидела в кафе с сослуживцем.

“Ничего не будет”? Эрик вспомнил, как при наблюдении за Комацу, видел иссеченную шрамами спину. Слишком хорошо знал он военные порядки и оружие, чтобы не узнать следы кнута. Девушку пороли, жестоко пороли.

Судя по тому, что Рен продолжала работать, Комацу ее не выдала.

Весь его мир, все его стройные рассуждения летели в пропасть к чертям собачьим. И рад бы он был обвинить Комацу во лжи, но та упоминала такие факты, знать которые могла только Рен. Слишком логично, слишком обоснованно для лжи.

Она просто рассказывала.

– Ты…

– Мои родители погибли при бомбардировке города. Я плохо их помню, помню только, что была зима, шел густой снег. Вскоре за нами приехали военные. Иногда я думаю, что они прекрасно знали, за кем, куда, и, главное, когда нужно ехать. Меня заперли в лаборатории. Тот зимний день и пушистый снег – последнее, что я помню об окружающем мире. Больше меня на улицу не выпускали, – она провела ладонью по шраму на ноге. – Цепь для заключенных с особого типа блокировкой. Слышал про “птичку в клетке”? – она горько усмехнулась. – Это тоже про меня. Поэтому, когда Рен предложила мне сбежать, я сначала не поверила. И не хотела соглашаться. Рен светило повышение, у нее был младший брат. Но ты вырос и больше в ней не нуждался, а ей совсем не улыбалось до конца жизни оставаться армейским цепным псом. Она понимала, что просто так ее никто не отпустит. Даже когда истекут двадцать лет положенной службы, ее лучше убьют. Слишком много знала и видела. Слишком гордая, чтобы кому-то подчиняться и поступаться своими принципами.

Эрик кивал в такт слова. Комацу в самом деле отлично знала его сестру. Именно такой и была Рен.

– Она отрезала мне часть ноги и помогла сбежать, практически тащила меня на себе. Я плохо помню тот вечер, практически все время пробыла на обезболивающем. Но я благодарна Рен, что бы ты ни думал. Она исполнила мою заветную мечту, подарила мне весь мир. И, знаешь, мне ни капельки не стыдно. Потому что в ту ночь мы обе избавились от своих цепей. Она была моей лучшей подругой, – тихо произнесла напоследок Комацу и замолчала.

Эрик уткнулся взглядом в тонкое покрывало на ногах. Что на самом деле он знал о жизни сестры? Чем ей пришлось пожертвовать, чтобы добиться своего положения? Он помнил, как она тайком прибегала и передавала всю свою зарплату, чтобы заплатить за крохотную комнатку-конуру и обучение. Красивая, сильная и такая уставшая. Но никогда не говорила о своей работе, о своих проблемах. Ни о чем.

Возможно ли, чтобы Комацу знала о ней больше, чем он, родной брат?

– Подожди! – окликнул он.

Комацу уже почти подошла к двери, но остановилась и вернулась на свое место.

Эрик напрягся. Аутофагия, поглощение собственных клеток. Как и Небесный Царь Торико, он был не по наслышке знаком с этим понятием.

Оно же помогало ему активировать спящие до этого способности.

– Сфера Беззвучия, – выдохнул он.

Вокруг них разлилось серебристое сияние, заключив их под купол.

– Это не позволит никому нас услышать, – он немного пожевал губу. – Помнишь о плавающих порталах? Ты еще сбежала через один из них? Так вот, после твоего исчезновения, они пропали. Полностью исчезли и больше не появлялись. Ученые проверили данные. Больше всего порталов было зарегистрировано на территории военного комплекса, где находилась твоя лаборатория. И с каждым годом они приближались к тому крылу, где жила именно ты.

Комацу удивленно распахнула глаза. Эрик усмехнулся.

– Ученые предположили, что другому миру зачем-то понадобились их разработки, секреты и так далее. Я тоже какое-то время так думал. Но… мне пришлось насильственно разрывать грань миров, чтобы попасть сюда. Именно поэтому мои органы были повреждены, и я согласился на операцию у браконьеров. Преследуя тебя, я понял одну вещь: порталам нужна была именно ты. Этот мир искал именно тебя. Потому что в тот момент, когда я прошел в этот мир, была зафиксирована еще одна вспышка портала. Догадайся, где? Правильно, Пирамида гурманов, нижний уровень. Наверное, ты тогда была именно там. Мир предупреждал тебя, помогал. Не знаю, почему, но ты нужна ему. Что ты чувствуешь, живя здесь?

Комацу пожала плечами.

– Ничего, – растерянно развела руками.

– А я – давление, постоянное давление. Как будто мир пытается вытеснить меня. Все потому, что я – чужак ему, не рожден здесь, не принадлежу этому мирозданию. Но ты… Подумай об этом, Комацу.

Он снял сферу, звуки вновь вернулись к ним.

– Браконьеры еще проводят подобные операции?

– Нет, слишком затратно по средствам, а выживают единицы. Да и то недолго, – равнодушно бросил мужчина. – Сейчас они совершенствуют уже имеющихся людей и планируют….

Неожиданно он захрипел, схватился за горло. Глаза его закатились, и он обмяк на кровати.

Комацу подскочила.

– Не стоит волноваться, шеф-повар Комацу, – на подоконнике сидел Стааджун. – Он жив… более или менее. Ему просто не следовало болтать лишнего.

– Джун… – прошептала Комацу, отскакивая к стене.

Мужчина спрыгнул с подоконника, подошел к девушке почти вплотную. И провел пальцами по бледной щеке.

– Что он с тобой сделал… – тихо произнес. – За одно это стоит его убить.

– Отойди от нее, Стааджун! – в палату ворвались Небесные Цари.

Волосы Сани взвились вверх, Коко покрылся ядом с ног до головы. Зебра ухмылялся, однако никто не сомневался, что он в мгновение ока разрушит здесь все до основания.

Стааджун криво усмехнулся.

– Временное перемирие закончено, да, Торико? Ну, тогда мне следует распрощаться. И берегите своего повара. То, что она не входит в сотню лучших, недолго будет спасать. Ее талант слишком ярок, чтобы мы пропустили его.

– Только попробуй, – угрожающе начал Коко.

– Ты слишком дерзкий, ублюдок, – Зебра раскрыл рот.

Но Стааджуна уже не было в палате.

Комацу проверила пульс Эрика. Он действительно был жив, просто находился без сознания. Затем она повернулась к напарникам.

– Подслушивать нехорошо! – наигранно строго произнесла она.

– Но мы все равно будем, – просиял широкой улыбкой Торико.