Текст книги "Комацу (СИ)"

Автор книги: Una Farfalla

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

– Добро пожаловать в ресторан кухни Скрытого облака.

– Чиру! – Комацу улыбнулась. – Давно не виделись!

– Комацу! – шеф-повар расцвел, поднялся и обнял девушку. – Долго же ты к нам не заглядывала. Мастер вспоминал о тебе!

– Я тоже скучала, – улыбка стала мягче.

Когда она училась в монастыре, после того, как освоила основные приемы пищевой чести, мастер частенько вместе с ней посещал исчезающий ресторан, где она и познакомилась с Чиру. Даже помогала шеф-повару на кухне, наблюдая за его уникальной возрождающей техникой.

– Комацу, ты ничего не говорила о том, что знакома с шеф-поваром ресторана и мастером монастыря!

– Вы и не спрашивали, – пожала плечами девушка. – Вы сказали, что это сюрприз, ну я и подумала, что ингредиент находится в самом лесу. И планировала просто по дороге забежать, навестить наставника.

– Ты училась в монастыре, – Торико все еще был ошарашен.

– Угу.

– И владеешь этой… пищевой честью?

– Ага, – Комацу смотрела уже с интересом.

– Скажите, зачем вы ищете затерянный монастырь? – вмешался шеф-повар.

– Хочу попробовать его легендарное сокровище – Фруктозырь, – загорелся Торико.

– О, – Чиру был поражен. – Один из самых деликатных ингредиентов в мире. Раньше его подавали в ресторане, но теперь… боюсь, мои навыки в обращении с ним еще не достаточно совершенны.

– Но вы ведь на пятнадцатом месте в рейтинге! – удивился Торико.

Шеф-повар усмехнулся, было видно даже под плотной маской.

– Прошу сюда, сейчас подадут еду.

Глаза Торико загорелись, когда помощник кухни Чирин с ухмылкой принес им две чашечки саке.

– Сначала – аперитив. Посмотрим, сумеете ли вы съесть блюда нашей кухни, – она поставил бутылочку перед посетителями.

– Это саке, настоянное на водоросляшме, – пояснил Чиру. – Ингредиент особого приготовления, все зависит от размеров камня, на котором его готовят. Но в основном, занимает около пяти дней.

Торико взял чашечку.

– Стой! – Чиру не успел.

Саке издало тихое “пуф”, почернело и мигом прокисло.

– Существует определенный этикет в обращении с этим саке. Если его не соблюдать, вкус немедленно испаряется, – поник шеф-повар.

Торико удивленно смотрел на чашечку с почерневшим напитком в своих руках. Теперь саке пахло совсем не аппетитно.

Комацу обвела тонким пальчиком по грани чашки, затем подняла ее двумя пальцами и поднесла к губам Торико.

– У меня непереносимость алкоголя, так что выпейте мою порцию, Торико-сан, – улыбнулась она. – Только не спешите, пейте мелкими глоточками, смакуя вкус, иначе оно пропадет прямо у вас во рту.

Охотник послушался ее, начал медленно глотать напиток.

– Потрясающе вкусно! – заметил он, когда чашечка опустела. – От него аппетит только разгорается!

– Пищевая честь, в основном, базируется на особом учении о концентрации и благодарности, – Комацу отставила в сторону бутылочку с чашечками. – Наверное, это единственный в мире способ стать сильнее, не выискивая при этом никаких ингредиентов. Пищевая честь учит быть благодарным всем деликатесам в мире просто за их существование, за то, что они насыщают нас, наполняют наши желудки. А также учит деликатной готовке.

– Так вот как ты разделала Иглобрюхого кита! – догадался Торико.

– Да, благодаря концентрации я сумела сосредоточиться на ингредиенте и понять, где расположен ядовитый пузырь.

С Солнечным сыром Торико справился самостоятельно, а вот блестящий, сверкающий Милиомидор вызвал затруднения. С него требовалось снять тысячу слоев и быть предельно деликатным. Комацу резво очистила овощ, разрезала его на части и поднесла Торико по кусочку палочками. Чтобы наверняка не пропал.

Следующим блюдом им принесли Звездный рис. Промывая и обрабатывая каждую рисинку, повара добились звездного сияния. Но во время еды от него нельзя было отводить глаз, даже моргать, иначе рис пропадал.

Торико, услышав все это от Комацу, тяжело вздохнул и молча протянул ей палочки. Девушка хихикнула, но накормила охотника. Действительно, для него это было бы невыносимым испытанием – сидеть в знаменитом ресторане и не иметь возможность ничего съесть.

– Спасибо за угощение! Было вкусно!

– Давным-давно в дикой природе царила эра, когда существовали только такие ингредиенты, – неожиданно заговорил с ними посетитель ресторана, до этого сидящий к ним спиной. Поначалу они не обратили на него внимания, настолько тихим и незаметным он был, но теперь Комацу улыбалась. Она издалека узнала эту лысину в облачках седых волос, кругленькую фигурку в красном платье монастыря. – Это была эра, в которую те, кто не обладал безупречным этикетом, умирал от голода. Если бы не Комацу, ты бы точно помер, Томико!

– Мастер, – девушка поклонилась. – Торико-сан, познакомьтесь, живое национальное достояние, настоятель Жрачколинского монастыря, мастер Пись Юнь.

Торико поклонился, а мастер поправил очки.

– Так, на этом с официальной частью покончено! – решительно произнес он и развел руки. – Как я учил тебя приветствовать меня?

Комацу засмеялась, бросилась старику на шею и изо всех сил обняла его.

– Рада вас видеть, мастер Юнь!

Шеф-повар Чиру поклонился.

– Приятно снова видеть вас, мастер Юнь. Вы хорошо выглядите.

– Как и ты, – хмыкнул старик. – Похоже, ты неплохо развил свои навыки, Сиську.

– Я Чиру…. – как-то уже привычно произнес поникший повар.

Комацу захихикала. Настоятель всегда коверкал и не запоминал имена. То, что он произнес правильное имя человека, считалось одним из признаков того, что мастер признал навыки и способности человека.

– Мы как раз идем в Жрачколинский монастырь! – обрадовался Торико. – Судя по тому, что я слышал от старика, добыть ингредиент будет проще простого.

– Хм. Вот как? – настоятель поправил очки. – И как же тот, кто без помощи моей воспитанницы даже не смог справиться с меню этого ресторана, будет добывать еще более деликатный ингредиент? Комацу я запрещу тебе помогать!

– Э? – такого Торико точно не ожидал.

Мастер развернулся и направился к выходу.

– Идите за мной, Комацу и Тупико.

Они уже спускались по ступеням, когда мастер внезапно остановился.

– Кстати, Шмару…

– Я Чиру…

– … старейшина Чие не возвращалась?

– К сожалению, учитель все еще не…

– Понятно. Когда она вернется, пожалуйста, сообщи мне. Я бы хотел вновь отведать приготовленные ею блюда.

Старейшина Чие, любимая ученица мастера Юня, первый шеф ресторана Скрытого облака, деликатный повар, чей взмах ножа стоил сто миллионов грандов. По слухам, она не уступала Сетсуно, всегда стояла в первой пятерке поваров.

И пропала несколько лет назад. Мастер до сих пор не мог ее забыть.

Она являлась помощником настоятеля, состояла с ним в одной команде.

– Осторожно, Торико-сан, – девушка взяла охотника за руку. – Это лес исчезновений. Для того, кто не обладает этикетом, он может быть невидимым.

Даже земля под их ногами пропала, они как будто ступали по пустоте. Вернее, ступал Торико. Комацу все еще находилась на дорожке с редкими кустиками зелени.

– Поклонитесь, поблагодарите, – снова посоветовала Комацу.

И перед ними открылся Жрачколинский монастырь, храм этикета. Каменные ступени вели к высокому зданию с каскадной крышей, загнутыми коньками. И огромной вывеской над обитыми сталью воротами.

– Попробуй войти в него, Тонкичи, – хмыкнул настоятель, поднимаясь по ступеням. – Комацу…

– Но, мастер! – девушка беспомощно посмотрела на напарника. – Торико-сан один не справится!

Торико повернулся к ней, взял за плечи.

– Комацу, не стоит волноваться! Я пройду любые испытания и добуду Фруктозырь.

– Торико-сан, – уныло произнесла повар. – В отличие от ресторана, храм построен из материалов, которые не прячутся при незнании этикета, а нападают на недостаточно вежливых людей.

– На… нападают?!

– Угу.

Охотник решительно сжал кулаки, вздернул подбородок.

– Все равно! Я пройду. А ты, отправляйся к мастеру и жди меня там, – улыбнулся мужчина. – Если это испытание на пути к Фруктозырю, я справлюсь.

Комацу неуверенно кивнула.

– И помните: благодарность. Сердечная благодарность ингредиентами, идущая от всей души! – предупредила она его еще раз.

И легко взбежала по лестнице, где ее уже ждал мастер Юнь.

Для Торико началась полоса препятствий. Несмотря на все его поклоны и сложенные ладони, монастырь продолжал пытаться его убить. Сваливал на него камни, заставлял землю исчезать под ногами, ставил подножки на ровном месте, ранил острыми осколками скал.

Комацу несколько раз порывалась помочь ему, хотя бы крикнуть, что нужно делать, но ее всегда останавливал строгий взгляд мастера Юня. Торико обязан сам пройти это испытание. И не просто пройти, но и понять, где скрываются его главные недостатки. Чтобы стать сильнее, он должен не просто выучиться пищевой чести, охотник должен захотеть ею овладеть. И демонстрация того, через что проходят обычные жители монастыря ежедневно, должно его заинтересовать.

Для того, чтобы стать сильнее, совсем не обязательно что-то есть. Постоянная благодарность всем ингредиентам за их существование, живущая в сердце – вот основа пищевой чести. У Комацу это заменялось любовью ко всему живущему. Она не могла быть постоянно благодарна и дождю, и снегу, что уничтожали некоторые ростки в ее саду. Не могла быть благодарна миру за существование браконьеров. Но, несмотря на это, она все равно любила жизнь. И восхищалась всеми ее проявлениями. Именно передавая это чувство деликатесам, она сумела овладеть пищевой честью.

– Томато, ты совсем не помнишь, о чем тебе говорила Комацу?

Торико вздрогнул, остановился. Сложил руки и замер.

Нападения прекратились. Комацу облегченно улыбнулась.

Но стоило ему только открыть глаза, как храм легонько ударил его по макушке резным столбиком.

– Похоже, это затянется, – вздохнул мастер. Повернулся к девушке. – И это твой напарник?

– Один из них, – кивнула Комацу, с улыбкой глядя, как Торико пытается усердно уважать все живое на каждом шагу. Такое забавное выражение лица! – Я повар четырех Небесных Царей.

– Неплохое достижение, – покивал настоятель. – Меньшего я от тебя и не ожидал. Надеюсь, ты продолжаешь совершенствоваться в пищевой чести?

– Да, мастер Юнь.

– И как там поживает мой краснопузый тезка?

Комацу весело рассмеялась.

Во внутреннем дворе монастыря шла усиленная тренировка. Ровные ряды учеников. синхронные складывания рук и поклоны, единодушная благодарность, раздающаяся под небом.

Монастырь имел свои филиалы по всему миру, обучая поваров и охотников пищевой чести. А еще сюда отсылали преступников по приговору гурманского суда, где в них насильно вбивали основы пищевого этикета. Одна из причин, почему монастырь предпочитал нападать без разговоров на все, что не уважает его.

Это место было предназначено не столько для наказания, сколько для реабилитации пищевой чести преступников. Если она овладевали ею, заканчивали обучение, то могли уйти отсюда. Некоторые просто сбегали, но в таком случае они не выбирались из Потерянного леса.

Именно это и объяснял мастер Юнь, когда к ним подошел еще один человек, в тюрбане и традиционной форме монастыря. Через плечо спускалась длинная, тонкая черная коса.

– С возвращением, мастер Юнь, Комацу! Это тот самый претендент на пищевое сокровище храма, о котором говорил Президент Ичирью?

– М-м-м, Шоджи, позволь представить тебе Тому, напарника Комацу.

– Я Торико! То-Ри-Ко! – почти отчаявшись, произнес охотник.

Как об стену горох, мастер его даже не услышал.

– А это помощник, мастер этого монастыря Шухер.

– Я Шуу, мастер… – приветливая улыбка не исчезла с лица помощника.

– С этого мгновения ты будешь тренировать пищевую честь под руководством мастера Шого. Шого, проводи его в главный храм.

– Да, мастер. И я Шуу, – обреченно произнес будущий наставник Торико. Но затем вновь улыбнулся, повернувшись к охотнику. – Рад вас приветствовать, Торико-сан. Может, я недостаточно силен, но, надеюсь, вам понравится работать со мной.

Комацу с облегчением вздохнула. Торико не будет заниматься сам мастер, с его спартанскими и немного садистскими методами. Шуу намного гуманнее и добрее.

И он сможет заинтересовать охотника в овладении пищевой честью.

Шуу попросил Торико сразиться с ним и увел на одну из тренировочных площадок.

– Он может ходить в чем угодно, все-таки он пока еще чужак нам, но ты – часть нашего монастыря и моя воспитанница.

Быть воспитанницей настоятеля – намного больше, нежели просто быть его ученицей. Мастер Юнь всегда относился к ней как дочери или внучке. Она впервые почувствовала родственное тепло, заботу именно от него, попав в храм с отрезанной ногой. Помнила, как он просиживал целыми днями у ее постели, отпаивая настоями и бульоном.

– Хорошо, мастер, я переоденусь.

– Твоя комната всегда ждет тебя, Комацу, – мастер улыбнулся. Очки блеснули на солнце. – И не стоит беспокоиться о своем напарнике. У него хороший потенциал.

– Знаю.

– Ты освоила пищевую честь, и за время отсутствия в монастыре, твой уровень значительно повысился, – оценивающий взгляд. – Поэтому тебя я хочу обучить одной интересной технике, чтобы ты не скучала, пока твой товарищ будет осваивать этикет.

– Мастер, вы говорите о…

– Да. Иди переодевайся. Я буду ждать тебя в саду. Возьми с собой свой нож.

Комацу кивнула и убежала.

Ее комната ни капельки не изменилась за прошедшее время. Все те же тонкие панели, перегородки, решетчатые окна, которые так легко открыть. И плотный сверток спальных принадлежностей на полу. Здесь убирались, вытирали пыль, однако ничего не переставляли.

Комацу провела пальцами по полированной гладкости стола, на котором благоухали в вазе цветы. Забытая девушкой кисть для письма находилась в том же положении, в котором Комацу оставляла ее. Стены украшали ее первые упражнения в каллиграфии, тонкие наброски, сделанные этой самой кисточкой.

Память о ней. Мастер проявил уважение и заботу, оставив все по-прежнему.

В шкафу висело единственное алое платье с золотым узором, с воротником-стойкой и длинными, широкими рукавами – форма мастера Жрачколинского монастыря. Комацу уже и забыла, что прошла все три ступени, достигнув высшей. Что автоматически переводило ее в разряд мастеров.

А теперь наставник хочет показать ей знаменитую технику возрождения. Некоторые повара деликатной кухни обладали настолько высоким профессиональным мастерством, что могли вырезать кусок ингредиента, не повредив его жизненные циклы. Точно по клеткам его структуры, так, чтобы затем ингредиент начал самостоятельно восстанавливаться. Даже не замечая отсутствие части.

Поразительное умение, но оно было запрещено МОГ. Организация боялась перенасыщения рынка вследствие того, что один ингредиент можно было использовать длительное время.

Осуществить технику считалось возможным только особыми ножами из органического материала. Их тоже запретили законами МОГ.

Но ведь нож Комацу – нож Мелка – тоже из органического соединения – клык Дэроса, темного дракона.

Комацу забрала волосы на затылке, взяла в руки нож и отправилась на встречу с настоятелем. По дороге ей попался полностью разбитый двор и улыбающегося Шуу. Он кивнул девушке. Значит, Торико согласился на тренировки.

Это хорошо.

Комацу задвинула за собой легкую панель и села напротив учителя. Мужчина вздохнул, поправил очки.

– Я не буду рассказывать тебе всю технику, когда-нибудь ты сумеешь освоить ее самостоятельно. Пока что я научу тебя только защищаться от нее, покажу тебе ту сторону техники возрождения, что называют лечением. Но перед этим хочу спросить тебя: уверена ли ты, готова ли пойти до конца, Комацу? Это будет болезненный и трудный путь.

– Согласна, наставник, – поклонилась девушка.

– Тогда… приступим!

========== 19 ==========

Комацу, проходя мимо по коридору, заглянула в зал для медитации. С начала тренировок прошла уже целая неделя. И все это время они практически не виделись с Торико. Тренировки мастера требовали огромного уровня сосредоточенности и внимания. Чтобы узнать, как восстановить порезы, нужно сначала понять, как они были нанесены. Какие клетки повреждены, как именно и тому подобное. Руки Комацу постепенно покрывались разной степени глубины порезами – наставник предпочитал объяснять все на ее собственном примере. И она старательно залечивала собственные раны, а потом – снова и снова резала, кромсала и восстанавливала ингредиенты.

Пока получалось из рук вон плохо. Комацу приходила к себе в комнату и сваливалась без сил, засыпала, иногда даже не успевая снять форму. Даже не имела времени узнать, как дела у напарника.

Торико сидел в зале для медитаций напротив потухшего хвощефакела. Поникший, с опущенной головой, он методично стучал сжатым кулаком по гладкому полу.

Комацу присела рядом с ним, сложив перебинтованные руки на коленях.

– Торико-сан?

Мужчина еще больше помрачнел.

– Я не понимаю! У меня впервые ничего не получается. Ни сохранить нужную форму для благодарности, ни поддержать пламя этого проклятого хвощефакела, ни поймать ледяных угрей. Как я могу отречься от мирских помыслов, если постоянно хочу есть? – возмущенно завопил он. – А есть я хочу, потому что здесь всю еду можно добыть только с помощью пищевой чести. Комацу, вот скажи, как ты осваивала ее?

Девушка покачала головой.

– Вам мой способ не подойдет. Я изначально шла не по концепции благодарности пищи, у меня немного иной метод. Он отличается от общей методики храма и подходит только мне. Впрочем, результат одинаковый, так что мастер Юнь решил меня не переделывать.

Она поднялась, положила руки на напряженные плечи охотника и стала разминать сведенные мышцы.

– Вы все неправильно делаете. Закройте глаза, Торико-сан, – охотник послушно зажмурился. – Расслабьтесь и представьте себе хвощефакел. Но не в общих чертах. Представьте каждый его ярус, как у бамбука, мохнатую шишечку. Представьте его нежную, травянистую структуру. Ведь там, под оболочкой, скрывается самый обычный цветок. И он растет только на каменистой почве. Представьте, сколько усилий потребовалось этому небольшому ростку, чтобы пробиться наружу. И в конце концов оказаться здесь. Он старался, работал, он усердно накапливал в себе силы, чтобы сейчас учить вас. От всей души передайте ему, как вы благодарны хвощефакелу за старание.

Комацу на секунду отлучилась, чтобы зажечь факел. И вновь вернулась к прерванному массажу. Тихий, ровный голос погружал мужчину в полусон, в котором он видел маленький хвощефакел, бьющийся изо всех сил.

– А теперь осторожно, медленно открывайте глаза. Не переставайте думать о маленьком хвощефакеле. Видите, у вас все получилось, – улыбнулась она.

Торико круглыми глазами смотрел на веселый огонек, охвативший темную шишечку факела.

Комацу поднялась, протянула ему руку.

– Пойдемте, что там у вас еще не получалось? Мастер Шуу слишком любит говорить загадками, прописными истинами монастыря. И забывает, что люди разные, каждому нужно объяснять по-своему.

– Верно! Я сразу понял, что от меня требуется, когда ты мне объяснила! – просиял Торико. – Пойдем к рисяйкам. Жутко есть хочется.

Комацу весело засмеялась.

Либо мастер Юнь куда-то торопился и решил использовать ускоренную программу обучения, либо просто не сомневался в таланте Торико. В любом случае, сейчас охотник проходил испытания высшего уровня пищевой чести.

– Что делать здесь? – с энтузиазмом спросил Торико, щелкая палочками.

Две большие вазы, наполненные доверху рисом, стояли у стены. Однако рис в них был перемешан с малюсенькими яичками, по форме и цвету напоминавшими зерно. Они были настолько пугливыми и хрупкими, что малейшей потрясение могло расколоть их скорлупу. При этом они вызывали цепную реакцию, уничтожая рис вокруг, лишая его вкуса.

– Здесь немного другой принцип, – Комацу подошла к вазе, осторожно положила руки на ее края. – Всмотритесь внимательно, вы должны не общую картину. Вся эта гора риса по сути объединение маленьких элементов: зернышек и яичек. Поглядите на них, на каждое, даже самое маленькое зернышко. Как оно лежит, как сияет на свету, какой бочок подставляет солнцу. Посмотрите, Торико-сан, для вас каждая рисинка должна быть отдельным ингредиентом. А затем кончиками палочек возьмите ту, что вам понравилась. И еще одну. И еще.

Охотник навис над вазой, напряженно раздувая ноздри. Сейчас все его внимание сосредоточилось на рисе. Комацу понимала, что до истинной пищевой чести еще далеко, ведь та подразумевала гармонию с окружающим миром, отсутствие каких-либо посторонних эмоций, кроме благодарности к ингредиентам. Ко всем ингредиентам, даже тем, что сейчас внутри тела Торико, его крови, мускулов, мышцы и костей. Ведь они питают его. Если он осознает это, сумеет достучаться до них, поблагодарить, они ответят ему нескончаемым потоком энергии.

Ну а пока что он учился минимизировать свои движения, повышать эффективность не за счет лишних взмахов, а за счет концентрации.

Торико сам не заметил, как его чашка постепенно заполнялась рисом. Он настолько увлекся, выбирая самые красивые на его взгляд зернышки, которые бы “смотрели” на него, что не замечал ничего вокруг.

– Вижу, ты гораздо лучший учитель, чем я, – тихо проговорил Шуу, незаметно приблизившись.

– Не говори глупостей, – фыркнула Комацу. – Просто я давно знаю Торико-сана, поэтому понимаю, как ему нужно объяснять. Да он и так все понимал, просто нужно было систематизировать его разрозненные мысли.

– Он движется семимильными шагами, – кивнул Шуу. – Обычно люди за месяц учились концентрировать благодарность на одном хвощефакеле. Ну, кроме тебя. Ты, помнится, за один день справилась.

– Просто услышала, что от меня требуется, – пожала плечами Комацу.

– Комацу, смотри, у меня получилось! – Торико показал наполненную рисом чашку.

– Отлично, Торико-сан! – обрадовалась девушка. – Теперь мы сможем его сварить.

– А можно что-нибудь посытнее, – жалобно попросил охотник.

Комацу и Шуу засмеялись.

– Временами эти тренировки кажутся мне такими нелепыми, – пожаловался охотник вечером.

Комацу сидела рядом с ним, в его комнате, обрабатывая раны, нанесенные контрольным кактусом. Растение, следящее за неизменностью позы благодарности пище.

– А мне они даже в детстве казались веселыми! – улыбнулась она.

– Даже те тренировки, что ты проходишь сейчас? – Торико показал на ее перебинтованные руки.

Комацу прикусила губу, но затем все равно улыбнулась.

– Да, даже эти. Настоятель действительно обучает спартанскими методами, но благодаря этому я чувствую, что мы идем вперед. Шагаем вместе, все дальше и дальше, становясь сильнее. Я ведь тоже хочу приносить пользу во время наших путешествий! Новая техника позволит мне лечить, быть полезной. А одно осознание того, что мы занимаемся с вами вместе, делает меня счастливой.

Она немного помолчала, смотря в окно. А когда заговорила, лицо ее стало серьезным и немного печальным.

– Когда вы проиграли Шуу, мне было обидно почти до слез. Я была расстроена. И даже отомстить Шуу я не могу – сразу проиграю вчистую, поскольку я очень слабая.

– Комацу, но ты же мастер…

– Мастеров не так уж и много, всего трое, остальные – помощники, но каждый человек в этом монастыре уникален, – девушка слабо улыбнулась. – Кто работает с нунчаками, кто-то – нарезает сразу сотню кусков. А вот я… я всегда увлекалась экспериментами на кухне, составлением новых вкусов, сочетаний. И просто любила экспериментировать с различными веществами. В этом я мастер, но в остальном… лишь гибкость, верткость и интуиция. Я могу уворачиваться от ударов, но не могу сражаться. Мастер-ученый, как-то так. Поэтому я хочу, чтобы вы стали сильнее Шуу, сильнее любых мастеров здесь. Овладели пищевой честью и добыли Фруктозырь.

Торико улыбнулся, сжал ее ладошку.

– Спасибо тебе, Комацу.

Может, этот разговор так подействовал или желание добыть съедобное сокровище монастыря, но Торико мчался вперед, обучался ускоренными темпами. Но всю важность для себя данной методики он понял, когда случайно, разозлившись, разрубил пополам высокое строение на краю монастыря.

Усовершенствованная концентрация улучшила точность и скорость его действий. Подсознательно он откинул все ненужные для техники действия, использовав ее с минимальной затратой энергии. Эффективные движения вели к эффективному использованию силы.

И он понимал, что это далеко еще не предел его возможностей.

Это был своеобразный перелом. Вскоре он уже мог поддерживать пламя десяти факелов в течение двух часов и планировал увеличить время медитации еще на час. Сам собирал рис, не тронув и не разбив рисяйки. Хрупкий пудинг на его голове не шелохнулся ни разу, пока он неподвижно стоял, концентрируя благодарность. А ветчинастры вырастали за считанные секунды. И ледяные угри легко оказывались в хватке его палочек.

Но только когда он все это совместил, медитируя с блюдцем с пудингом на макушке, в окружении горящих факелов, Шуу признал, что его работа, как учителя завершена. Торико овладел пищевой честью.

– Благодарю тебя, Шуу-тян, – Торико поклонился.

– Я ничего особенного не сделал, – покачал головой тот. – Всего лишь вытащил на поверхность силу, что была заперта в тебе всегда.

Рядом с ними с грохотом приземлился мастер Юнь, оставив после себя внушительную вмятину. Он признал тренировки Комацу в исцелении завершенными. Дальше ей предстояло практиковаться самой. Лучше сначала на лягушках.

Комацу слегка улыбнулась. Любил наставник эффектные появления.

– Торико-сан, основные трудности впереди. Постарайтесь не умереть, – с улыбкой попрощался с ним Шуу.

– Шура, ты отлично поработал, – кивнул мастер. – Дальше я займусь им сам. Вам с Комацу предстоит собрать всех помощников мастера, чтобы суметь справиться со всем, что может случиться с монастырем в мое отсутствие.

Комацу и Шуу переглянулись.

Мастер привел напарников к дороге из разноцветных пузырей, тянущихся по горам за монастырем. Пузыристая тропа, как ее еще называли, была единственным путем, ведущим к пищевому сокровищу храма.

– Если ты сумеешь пройти этой тропой и добыть Фруктозырь, твоя тренировка будет завершена.

– Серьезно?!

– И тогда же ты должен будешь овладеть секретной пищевой техникой.

– Правда?! В это трудно поверить… – Торико подскакивал на месте.

– Но помни, настоящий Фруктозырь экстра застенчивый ингредиент. Не считая меня, только один человек может идти по этой тропе. А еще он очень ревнив, так что вы не можете иметь при себе другую еду.

Комацу помнила это испытание. Сама она добыла Фруктозырь еще на первых минутах путешествия. В этом ей очень помог взгляд на мир и умение слушать ингредиенты. Она просто любовалась и восхищалась окружающей природой, передавая той свои эмоции. И Фруктозырь прыгнул в ней в руки, как бабочка. Только вот как раз-таки из-за метода обучения, не связанном с благодарностью, овладеть пищевой техникой мастера Юня Комацу так и не сумела. Впрочем, она и не расстраивалась, так как цель этой тренировки – добыть и научиться готовить экстра застенчивый ингредиент.

– Я добуду Фруктозырь! Комацу, подожди меня здесь!

– Хорошо, Торико-сан, – Комацу подошла поближе. Помогать напрямую она не имела права, чтобы не испортить влияние урока, но…. – Помните: благодарность ко ВСЕМ ингредиентам.

– Помню! – беспечно помахал рукой Торико.

Мастер Юнь уже скрылся за поворотом, и охотник помчался вслед за ним.

– Думаешь, все будет в порядке? – спросил подошедший Шуу.

– Не сомневаюсь, Торико-сан справится! – убежденно кивнула девушка, смотря вслед напарнику.

Иначе и быть не могло.

– Мастера Комацу, Шуу, форма леса меняется, – к ним подошел невысокий старичок с заплетенными в косички усами и большими квадратными очками, помощник мастера Копво.

В монастыре имелось всего три мастера: мастер Юнь, Шуу и Комацу. Девушку еще называли Странствующим мастером, так как в храме она практически не появлялась. Но избавить ее от звания могла разве что смерть.

– Мастер Юнь сейчас на Пузыристой тропе, – заметил Шуу.

– Деревья в лесу очень пугливы, это правда, но то, что они исчезли разом, говорит, насколько опасный враг к нам приближается, – Комацу сжала тонкие пальцы.

– Тогда мы обязаны справиться сами, – заметил помощник мастера Вагон.

Неожиданно храм исчез в одно мгновение, и люди словно повисли в пустоте. А затем неожиданно появился.

– Они уже здесь, – Вагон спрятал руки в рукава.

– И храм боится их настолько, что даже не решился спрятаться, чтобы не разозлить, – вставил Копво.

– Или понимает, что это бесполезно, – добавила Комацу.

Они все вместе вышли во двор. Одна башня была напрочь снесена, а на ее место приземлилась огромная костлявая птица с остатками перьев и мяса на крыльях и хвосте.

Ученики и подмастерья метались по двору в поисках спасения.

– Ученики, в правый проход! – крикнула Комацу. – Подмастерья, в левый!

В считанные секунды двор был очищен. В Потерянном лесу у них намного больше шансов выжить, чем здесь.

С птицы спрыгнула маленькая, хрупкая старушка с желтой, будто пергаментной кожей, покрытой сеточкой морщин. Глаза ее представляли собой тонкие щелочки, в которых не разглядеть зрачка. Из-за пояса ее цветного халата выглядывали рукояти ножей.

– Как вы все подросли! – заметила она.

– Чие-сан! – Копво был потрясен, шокирован появлением женщины.

Комацу смотрела во все глаза на ту, о которой она столько слышала от мастера, но которую ни разу не видела. Деликатный повар Чие, способная посоревноваться с самой Сетсуно. Гордость монастыря и вечная причина переживаний его настоятеля.

Рядом с ней спрыгнули еще двое. Спутниками Чие оказалось краснокожее существо с лохматой гривой грязно-седых волос. Как будто неумелый кукольник сшил его из кусков разного размера, принадлежащих при этом различным куклам. И высокий блондин с резкими, злыми глазами, кожа у которых была прихвачена, напряжена. Как… Комацу видела уже подобное у Эрика, когда тот запустил аутофагию и активировал Сферу беззвучия, чтобы поговорить с нею. Значит, насильно привитые Клетки гурмана. Но если убрать их, получится… где-то она уже видела это лицо, только пока что не могла вспомнить, где именно.

– Я зашла попрощаться, прежде чем отправиться в тот мир, – она улыбнулась. – Но где же Пись-тян? Мы так долго с ним не виделись.

Тем временем существо атаковало выбежавших из подвала учеников, которые там тренировались. Оно сжимало их, ломая позвонки, а птица хищно клевала и проглатывала кричащих от ужаса людей.

Комацу помчалась к ним, на ходу доставая из сумки пару составов.

И была остановлена светловолосым парнем в белой форме повара. Она увидела его лицо близко-близко, оно кого-то напоминало ей….

Боль прошила брюшину, волнами расходясь от желудка. Комацу почти с детским удивлением посмотрела на кухонный нож, что торчал у нее из живота.

– Не торопись, шеф-повар Комацу, – хищно усмехнулся повар. – Дай нашему голему повеселиться.