Текст книги "Комацу (СИ)"

Автор книги: Una Farfalla

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)

– Мелкая, если ты думаешь, что избавилась от нашего уговора, и не мечтай! – раздался вокруг знакомый голос. – Даже смерть не помешает тебе стать моим поваром.

– Зебра-сан! – радостно воскликнула Комацу и тут же закашлялась: песок попал ей в рот.

– Я нашел мелкую.

Торико вытер трудовой пот, глядя на поверженных монстров. Пока Зебра создавал звуковую карту и прощупывал окружающую местность звуковыми волнами, он разбирался с охранниками Лабиринта смерти, неожиданно выросшего перед ними из песка. Причудливые изгибы растений и скал, переплетение острых линий поражало воображение. Лабиринт подрагивал вместе с воздухом, как будто и сам был миражом. А может, так оно и являлось на самом деле?

Когда Зебра использовал карту, остальные способности делались недоступными, поэтому Торико отвлекал на себя внимание зверей и уничтожал их.

И беспокоился за Комацу. Своей выносливостью и силой воли она уже не раз удивляла его, но все же Комацу – девушка и ни разу не охотник с их физическими данными.

– Она в песке, ее уносит все дальше, – Зебра говорил тихо, видимо, использовал свои способности в полную мощность. Он подошел, отрезал кусок мяса от поверженного чудовища и зажевал.

Снадобья Комацу оба негласно решили оставить на потом, когда вокруг может не оказаться еды.

– Она еще жива?

– Да… пока что…. Но скоро может выйти из зоны действия моей карты.

– Идем за ней, Зебра! – Торико решительно сжал кулаки. – Комацу, конечно, всегда готова к смерти и не боится ее, но она мой друг. Я не могу оставить ее в беде.

– Тогда пойдем по поверхности. Будь настороже, мы заходим в Лабиринт.

Температура воздуха пустынного Лабиринта около девяноста градусов. А раскаленный песок с легкостью повышает ее до ста градусов на поверхности земли. Вся влага удерживалась организмом Торико внутри, благодаря тренировкам на высоте при добыче Озонового ростка. Эритроциты существуют на точном балансе соли и воды, и они разрушаются, когда происходит перенасыщение влагой, тем самым вызывая анемию. Но Клетки гурмана Торико уже давно образовали более прочные кровяные тельца.

Зебре, кажется, даже это было не нужно. Он не приспосабливался к окружающему миру, это он прогибался под охотника.

Торико шагал за товарищем след в след. Пусть и казалось, что они идут по широкой дороге, на самом деле это было не так. Весь Лабиринт вокруг – не более, чем иллюзия, заманивающая в песчаные ловушки. И без способностей Зебры здесь запросто можно было пропасть.

– Комацу, наверное, невероятно трудно приспособиться к этой жаре, – Торико слегка улыбнулся.

– Ты говорил, что она понимает ингредиенты? И они отвечают ей? – неожиданно спросил Зебра, поднявшись на песчаный гребень. – А я говорю, что у нее еще невероятная пищевая удача. Кажется, она с самого начала направлялась в это место. И мы попали сюда, просто шагая следом за ней.

Торико подбежал к товарищу и задохнулся от восторга. Перед ним во всей красе стояла Пирамида гурманов.

Действительно, огромная пищевая удача у Комацу. Из всей пустыни, из множества направлений, ее вынесло сюда, к хранилищу ингредиентов. Деликатесы очень ее любят, настолько, что не могут допустить ее смерти.

Песок упал на нос. Комацу поморщилась, чихнула, затем еще раз. И очнулась.

Она лежала на горке песка в незнакомом подземном помещении. Судя по трещинам, весьма старом, давно уже не использовавшемся.

Она помнила, как ее затянуло в песок, как Зебра обнаружил ее местоположение. А затем песчаный поток швырнул ее на крепкий камень, и она потеряла сознание.

Так, главное, не паниковать. Ее могут съесть дикие животные, она может попасть в ловушки, которых, здесь, наверняка немерено. Ее могут никогда не найти. Успеет еще наплакаться. Сейчас надо подумать, что делать дальше.

Исходя из опыта с пирамидами ее прошлого мира, которые считали мировой достопримечательностью, ловушки здесь просто обязаны быть. А учитывая природу данного мира, они наверняка живые.

Из-за угла выскочил огромный красный лев с блестящим, гладким телом и сверкающими в темноте глазами.

Комацу прижалась к себе, отстранено перебирая состав своей “дамской” сумочки. Вопрос о ловушках снят с обсуждения, как уже неактуальный. Теперь надо было как-то спасаться. Но на ум приходило только слезоточивое соединение. И будут ее есть и плакать, плакать, плакать….

Комацу уже сунула руку в сумку, как вдруг зверь, до этого яростно хлеставший себя хвостом по бокам, заскулил, развернулся и убежал.

– Мелкая! – снова знакомый голос.

Вопрос о возможности потеряться также снят с повестки дня. Раз Зебра сумел защитить ее здесь и сейчас, позже обнаружить ее не составит труда. Главное, чтобы он был в этом заинтересован.

– Слушай внимательно, дважды повторять не стану! Ты в подвале Пирамиды гурманов. Мы сейчас находимся рядом с ней.

– П-пирамида?

– Ну, на самом деле, это нечто вроде гигантского замка, драконий рог мне в окорок, – в голосе слышалось восхищение. Значит, замок и в самом деле огромный. – Но для чего он был построен, не знаю. Так вот, ты должна сделать две вещи. Первая – постарайся не сдохнуть раньше времени. И вторая… – Комацу словно кто-то обнял за плечи. Уголки губ дрогнули, стало полегче дышать. – Подумай, хорошенько подумай над меню для вечеринки, которую мы закатим, когда выберемся отсюда!

– Да, я поняла! Спасибо, Зебра-сан.

Он не сказал ровным счетом ничего ободряющего, наоборот, пообещал прикончить ее, если она вдруг умрет в песчаном потоке. Но все равно Комацу стало намного легче.

Теперь ей нужно постараться не только выжить в Пирамиде, но и попытаться узнать что-либо об Игристой коле.

Она тоже должна помогать.

– Так она уже внутри Пирамиды? Понятно…

– Ей могут повстречаться настолько тупые звери, что не испугаются Ревущей пули, которую я ей оставил, – Зебра оскалился. – Тогда я не ручаюсь за жизнь мелкой.

Торико прищурился.

– Ты никогда не был командным игроком, Зебра. Что случилось?

В ответ товарищ хищно засмеялся.

– Все дело в моей награде, Торико. Если девчонка умрет, получить ее будет проблематично. А, ладно, не забивай себе голову!

Перед ними открылось пространство, заполненное каменными лестницами, идущими в разных направлениях.

– Это купол Пирамиды, значит, надо идти вниз.

Зебра потер горло. Слишком долгое использование карты сказывалось.

Комацу осторожно выглядывала из-за угла в поисках зверей. Несколько “боевых” флакончиков она переложила в карманы, чтобы не тянуться за ними в сумку. Но все равно бдительность не помешает. Не следовало ввязываться в драки, когда можно этого избежать.

Старушка-продавщица говорила, что Пирамида была построена несколько тысячелетий назад. При тогдашнем развитии технологическом уровне человеческой цивилизации, это было невозможно. Поэтому считали, что ее построила древняя, более могущественная раса, исчезнувшая с лица земли. Или инопланетяне прилетали.

А еще существовала легенда, что внутри пирамиды спит древний царь. И там же было спрятано легендарное сокровище. Охотники считали, что это ингредиент, однако Комацу не была в этом так уверена. Когда строили Пирамиду, окружающей среда в плане питания придавали не так много значения. Эра гурманов началась сравнительно недавно. Эти выводы позволяли подозревать, что сокровище совсем иного рода, но не менее драгоценно, чем ингредиенты.

Нож Мелка удобно лег в ножны на бедре. Конечно, “боевиком” Комацу не была, но постоять за себя в случае необходимости умела. Особенно с таким оружием, как нож знаменитого точильщика.

Справа раздалось шуршание, из бокового прохода, пробуя языком воздух, выскользнула жабо-ящерица. Комацу быстро спряталась за угол, не давая чудовищу почувствовать себя.

Она должна, просто обязана выжить.

Торико обеспокоенно смотрел на товарища. Взять Зебру с собой в Пирамиду было отличной идеей. Но с момента пропажи Комацу охотник постоянно держал раскрытой Звуковую карту. Она сжигала уйму калорий за один час использования. Комацу пропала пять часов назад. Зебра, безусловно, горд и силен, выносливее остальных Царей, но даже он выглядел уставшим.

Скорей всего, он не сможет драться, если навстречу им кто-то попадется.

Стены задрожали, и из темного прохода выскочил трехглавый пес-единорог. Торико вышел вперед. Зебра не может использовать свои звуковые способности, остается только он.

Как всегда, недооценил товарища. Зебра подставился под удар когтистой лапы, закрыв собой Торико. И рассвирепел, отчего уровень его энергии резко скакнул вверх.

Торико расширенными глазами смотрел на уничтожение пса. Зебра просто размазал его по стене.

И своей кровью написал послание на белом плаще:

Весь свой голос я потратил на защиту мелкой. Взамен… я свернул карту и потерял ее из виду.

Выглядел он мрачным и недовольным подобным обстоятельством.

Они съели пса-единорога, запивая его составами Комацу. Мясо было не очень питательным, но вместе со снадобьями пополнило запасы энергии. Торико с благодарностью подумал о напарнице, которая на протяжении всего пути заботилась о них.

Зебра молча пнул его в направлении одной из стен. Торико поморщился. И для чего, скажите на милость, они придумывали в детстве все эти знаки на случай пропажи голоса у Зебры?

Уголовник хмыкнул и показал ему “Заткнись и действуй”. Разбивая стену, за которой скрывался потайной проход вниз, Торико был уверен, что мысленно тот добавил “баклан”.

Просторный зал с многочисленными, искусно вырезанными колоннами. Комацу кралась вдоль стенки, озираясь по сторонам. Если ее обнаружат здесь, поединка не избежать.

Только этого не хватало. А еще эти следы в пыли…. Трехпалые, как у роботов браконьеров… или у тех существ, что они встречали с Торико во время своих путешествий.

Сзади раздалось причмокивание, как будто кто-то скользил по полу и временами отдирал от него присоски.

Комацу развернулась. Эскаргулья! Милое существо, похожее на улитку, только с шипастыми рогами. И мощными челюстями на панцире и языке.

Зверь попытался длиннющим языком дотянуться до девушки. Та еле успела увернуться. Облизнешься, животное! Кувырок вперед, подпрыгнуть над языком и вонзить в него нож Мелка, приковывая к полу.

Слизень пронзительно заверещал, пытаясь освободиться. Комацу, не теряя времени даром, швырнула в него несколько флакончиков. Жидкость с шипением расплавила панцирь, который горячими каплями стал падать на студенистое тело слизня, прожигая его насквозь.

Росянки с болота вырабатывали жутко вредный пищеварительный сок, обладающий повышенной кислотностью. Чересчур повышенной. Они плевались им на расстояние в три метра, и пока добыча, оглушенная болевым шоком, пыталась прийти в себя, захватывали и убивали ее, чтобы затем медленно переваривать.

Комацу повезло, что они позволили ей набрать сока.

Слизень встряхнулся, попытался увернуться от собственного плавящегося панциря. Несколько капель улетели в дальнюю стену, прожгли ее насквозь. Что-то там обрушилось со страшным грохотом. Комацу наблюдала за этим из-за колонны с интересом первооткрывателя. Провести эксперименты дома она не успела, да и подходящих “жертв” там не было. Росянки сглотнули и отказались плеваться, когда поймали многообещающий взгляд травяных волков.

Слизень еще какое-то время корчился, пока не затих, бездыханный. Его убил болевой шок и раны, нанесенные кислотой.

Комацу подошла и забрала нож Мелка, который все это время не позволял слизню шевельнуться. Какое счастье, что кислота не попала на него. И не тронула сам язык. Обидно только, что такая гора ингредиентов пропадает. Всю ее девушку унести не сможет, съесть – не осилит. А если начнет готовить, привлечет к себе ненужное внимание.

Внезапно там, куда улетели капли плавящегося панциря, она услышала журчание воды. Комацу направилась туда, сжимая на всякий случай нож Мелка.

– Что это был за визг? Что-то с Комацу? – Торико остановился.

Они спускались все ниже, залы становились больше, в них появлялся песок на полу.

Зебра помахал рукой, показывая, что кто-то приближается.

Панцирные шары, как красные колеса, двигались к ним. Перед нападением они развернулись, показывая полный набор клыков.

– Надеюсь, хоть вы окажитесь питательными, – вздохнул Торико, посылая в них многократную летающую вилку.

Комацу заглянула в большой зал, наполненный песком и водой. Шар из смеси панциря и кислоты пробил и обрушил перегородку, что держала подземные воды в хранилище, и теперь она понемногу просачивалась вниз, капая с потолка.

Извечное женское любопытство. Перед ним отступали любые ужасы и страхи. Комацу не стала исключением.

Этот зал… он выглядел совершенно другим, нежели предыдущие. Более просторный, сделанный с большей старательностью и помпезностью. Стены его украшали древние фрески, до сих пор сохранившие свои краски. Девушка стряхнула пыль с одной. Существа, похожие на того, что они с Торико видели на овощном небе, охотились с копьями на зеленого льва с рыжей гривой. К какому виду принадлежал зверь, по схематичным рисункам Комацу определить не смогла.

И так везде – те же существа добывают ингредиенты, охотятся, готовят, едят. Рисунки привели ее в зал, где возле стен стояли запечатанные каменные саркофаги. На некоторые из них из поврежденного водохранилища капала вода. Дыхание перехватил. Умерший древний король и легендарное сокровище, похороненное в пирамиде – неужели это здесь?

В глубине зала стоял невысокий постамент. Фосфоресцирующая плесень на стенах давала слабое, голубоватое сияние. Комацу ме-едленно пошла между саркофагов. Сердце билось через раз, руки подрагивали. Но любопытство, вечный двигатель прогресса поваров-экспериментаторов и причина многих неприятностей, гнало ее вперед.

На постаменте лежала древняя на вид книга в кожаном переплете. Незнакомые слова, странные закорючки вместо букв. И рисунки, такие же рисунки, что и на стенах. Комацу прикоснулась к книге, боясь, что та рассыплется на глазах. Но, видимо, бумага была сделана из другого материала, нежели привычные сегодня, потому что книга выдержала. Она сохранилась в течение нескольких тысяч лет. Комацу быстро захватила ее, спрятала в свою сумку. Не пропадать же добру. Если она не ошиблась в природе рисунков на стенах, внутри должны находиться рецепты приготовления блюд древней расы, жившей тысячелетия назад. Ведь на стенах они не просто загоняли дичь, они показывали, как правильно ее обрабатывать. Все упиралось в незнание языка, но Комацу не зря изучила множество кулинарных рецептов и поваренных книг. По сути, все они составлялись однотипно, и по длине слов, расположению рисунков вполне можно было догадаться, о чем идет речь.

Скрежет, тихий скрежет наполнил комнату. Так отодвигается каменная плита со своего постамента. Тихое шуршание за спиной. Комацу ощутила чье-то присутствие, чей-то жадный взгляд….

Позади нее стояло иссохшее существо, как назвала его Лав, “птицечеловек”. Только похожее на морщинистую, старую ветку. Оно тянуло лапы к Комацу, жадно скалилось. И резко, как тень, метнулось к ней. Девушка успела только закрыть глаза.

Удар отбросил ее на стену, а существо – обратно к многочисленным саркофагом. Оно медленно поднялось и, пошатываясь, вновь направилось к девушке.

Комацу показалось, что у нее волосы стали шевелиться на голове.

Но сдаваться не собиралась. Она не хотела умирать здесь, в старом, пыльном подвале, где никто и никогда не найдет ее. Она должна помочь собрать Игристую колу.

В руку сам прыгнул флакончик, заполненный слезами северных цветов Альпирисов. Распыляясь, они создавали ледяной туман, по своим свойствам напоминающий жидкий азот. Пора немножко охладить жар пустныни.

Существо отбило флакончик, но жидкость уже вылилась вокруг него, испарения охватили его ноги, стали покрывать ледяной коркой. Комацу по стенку пошла к выходу, пока существо было занято тем, что пыталось освободиться.

Наивный. Даже слезы Альпирисов обладали хищными повадками самого цветочка. И так просто не отпускали добычу. Стремление задержать еду, столь редкую на морозном севере, заложенное в генах.

Визг и тело зверя, пробившего стену напротив, подсказали ей, что так просто отделаться не удастся. Потому что зеленые глаза смотрели именно на нее.

========== 12 ==========

Горячая благодарность!

Моим любимым и самым преданным читателям Death Angel и YoyoKirihara, чьи отзывы вдохновляют и поддерживают меня. Мне иногда кажется, что Вы умеете читать мысли – так легко угадываете мои идеи и планы.

С уважением,

Una Farfalla

– Это мясо ужасно жесткое и совершенно непитательное! – жаловался Торико, разделываясь с очередной тушкой Кровеедки.

– Хы-ы…

Торико недовольно взглянул на товарища.

– Вот как тебе удается глумиться над людьми одним лишь выражением лица?

– Хы-ы…. Мням.

Зебра разорвал панцирь и за хвост вытащил тельце Кровеедки. Из плотного, темного панциря наружу показалось перламутровое, сияющее, словно влажная жемчужина, капля сочного, нежного мяса. Торико не поверил своим глазам.

– Это было вкусно? Вкусно, да? Только не говори, что она была единственной вкусной! – почти взмолился он.

– Хы-ы….

Чем ниже они спускались, тем больше опасных существ им попадалось. Не у каждого вкус оказывался приятным, но все же помаленьку они восполняли свои силы. Однако если у Торико запас энергии восстановился наполовину, то у Зебры не набралось даже четверти. Как более сильному и мощному бойцу, ему требовалось больше, гораздо больше.

И Торико видел, как изредка товарищ потирает горло, проверяя голосовые связки.

Что бы он ни говорил, Зебра тоже волновался о Комацу.

Комацу отбежала по темному коридору, прижимая к груди сумку. Рюкзак с захваченным прибором для собираний колы бил по спине. Она устало съехала на пол, колени дрожали, а ноги не слушались от напряжения.

Существо быстро разморозило свои ноги и набросилось на нее, когда девушка находилась почти у самого выхода. Клюв раскрылся цветком. И такого количества зубов Комацу не видела даже в фильмах ужасов родном мире.

Оно попыталось ударить ее лапой, и его отбросило в сторону. Тут же. Воздух вокруг девушки замерцал, пошел волнами. Комацу с облегчением перевела дух: видимо, Зебра защитил ее какой-нибудь своей звуковой броней. Теперь она просто обязана приготовить ему вкуснейший ужин, когда выберется отсюда. Вариант с возможностью умереть здесь повар даже не рассматривала.

Существо пыталось пробить ее броню, долбилось лапами и клювом. Его явно одолевал жгучий голод, так как он втягивал жадно воздух, капал слюной. Комацу сжималась в комочек и молилась, чтобы защита продержалась как можно дольше.

Однако, вопреки всему, существо, видимо, было ненормально сильно, потому что броня с одной руки пропала почти полностью, истончилась до состояния призрачной вуали. Существо жадно впилось крючковатыми пальцами в предплечье, пробивая до крови. Комацу еле сумела ногами оттолкнуть его и подставить другую руку, где еще сохранилась защита.

Очередная атака отбросила существо в сторону второго “гостя”, где они сцепились друг с другом. Существо вгрызлось зверю в бок, тот заверещал, а Комацу под шумок удрала.

И вот теперь отсиживалась в каком-то непонятном закутке, куда привели ее ноги. И перевязывала левую руку, волнуясь, как бы запах крови не привлек к ней внимание хищников. Впрочем, нож Мелка все еще был при ней.

Неожиданно в метре от нее появилось голубоватое, призрачное сияние. Комацу замерла от ужаса: здесь что, еще и духи живут? Сияние расширялось, мерцало, то гасло, то появлялось вновь. И наконец приобрело форму – портал. Наподобие того, что в свое время привел ее в этот мир. Только намного меньше, размером с небольшое комнатное зеркальце.

Комацу не могла даже пошевелиться. Она не собиралась рисковать всем, что с таким трудом зарабатывала в этом мире, ради того, чтобы просто попробовать свои силы. Портал с легкостью мог затянуть ее внутрь.

Шрам на ноге налился красным цветом, стал ярче, когда портал вспыхнул. Комацу прикусила губу. Она прошла через грань миров с раной, значит, этот шрам – своего рода сигнализация, что где-то возникла “дверь”.

Повеяло весной, хмелем. Комацу прикрыла глаза. Как давно она не чувствовала таких простых запахов, без всяких смесей и комбинаций с другими существами. В этом мире был клубничный хмель, рогатый хмель, а обычного – не было совсем.

Через “окно” с басовитым жужжанием пролетел мохнатый шмель, закружил по коридору.

Шрам легонько закололо. Комацу подтолкнула насекомое в обратном направлении. Как только шмель исчез, портал вспыхнул еще раз, и сквозь него начала медленно, изгибаясь, выползать огромная анаконда.

Шрам обожгло болью, почти парализовав ногу. Комацу уже отработанным жестом швырнула в животное склянку с парализующим составом. Анаконда так и замерла: не до конца выбравшись из портала.

Портал вспыхнул и погас, резко, как будто и не существовало его. Змея, перерубленная пополам, так и упала, все еще парализованная, чтобы испытывать агонию.

Шрам “погас”, став обычным, темно-красным.

Комацу передернуло при мысли, что в свое время она могла оказаться на месте этой змеи.

А еще порадовала мысль, что, видимо, для чего-то она нужна этому миру, раз он помогает ей и посылает такие подсказки. Старый шрам предупреждает о появлении порталов. Повар припомнила, что он уже темнел у нее пару раз года три назад. Если через “окно” проходит кто-то, он реагирует. И чем сильнее и опаснее существо, тем острее боль.

Кто же прошел через него в прошлый раз, раз мозг разрывало от боли?

Комацу встряхнулась, когда в ее закуток заглянул циклоцыпленок. Швырнула в него еще одно парализующее и вновь помчалась по коридору, надеясь, что “червячок”-анаконда заинтересует птичку.

Больше она ни на что не отвлекалась, мчалась так, как будто за ней гналось то существо из саркофага. Возможно, так оно и было. Комацу старалась об этом не думать. Интуиция вела ее за собой, по дороге девушка оставляла след из замороженных или прожженных кислотой существ.

Чутье подсказывало, что необходимо поторопиться.

– Мелкая! Стой, не иди туда, ненормальная!

Девушка завернула за угол и резко затормозила.

С таким противником одними эликсирчиками ей ни за что не справиться.

– Зебра-сан? – пропищала она, отступая.

Гигантский лев, под самый потолок, зеленый, покрытый прочной даже на вид чешуей, с развевающейся оранжевой гривой, в которой вились и шипели две змеи. Грива скрывала верхнюю часть морды, из-за чего казалось, будто его глаза горят из самой темноты. На спине хлопали широкие перьевые крылья. Лев раскрыл пасть и зарычал, громко, яростно, отчего по помещению пронеслась волна. Комацу задрожала. Клыки у льва тоже были весьма… впечатляющими.

Сфинксоламандра, легендарное животное с зашкаливающим уровнем сложности.

– Ревущая пуля!

За девушкой возникло лицо Зебры, коридор наполнился страхом, повеяло холодом.

Сфинкса это только разозлило. Он оглушительно рыкнул, нейтрализуя удар Зебры.

– Торико?

– М? О, у тебя восстановился голос.

– Ага. Пойдем напрямик.

– Что? Зебра-а-а…

Сверху донесся грохот, как будто начался камнепад. Комацу одновременно со сфинксом подняли головы. Кажется, даже удивление у них было одинаковым.

Потолок пошел трещинами, а затем начал обрушиваться. С ужасающим грохотом на Комацу осыпался самый настоящий каменный дождь.

Она увернулась от нескольких булыжников поменьше, даже сумела перекатиться от крупного, острого осколка. Чтобы тут же угодить под прицел широкой плиты. Девушка зажмурилась. Уйти она не успевала.

Плита развалилась на части, разрезанная точным ударом. И прямо к Комацу приземлился человек в белом плаще.

– Торико-сан! – девушка бросилась ему на шею.

– Комацу! – Торико обнял напарницу, прижимая ее к себе. И с радостью вдыхая только ей присущий аромат, к которому примешивались запахи пыли, песка и тонкая нотка страха.

Следом приземлился второй охотник, сделал независимый вид.

– Зебра-сан! – Комацу обрадовалась ему, как родному.

– Твое сердце еще бьется, мелкая. Удивительно.

– Д-да, немного.

Сфинкс зарычал, увидев увеличившееся количество противников. Зебра повернулся к нему.

– Значит, это ты разрушил мою броню и смел ревущую пулю. Придется за это заплатить. Своей жизнью.

В сфинкса, прямо ему в морду, понеслась направленная волна звука. Тот поморщился, чихнул от поднятой пыли, но устоял. Торико обнял Комацу, закрывая ее собой. Следом Зебра атаковал противника тем же приемом, что и скорпиона перед самым началом путешествия в пустыню. И после обрушил Звуковую грозу.

Комацу казалось, ее барабанные перепонки не выдержат и лопнут. Прижавшись к груди Торико, она смотрела за метаниями сфинкса, которого швыряла звуковая атака.

Зеленое тело… оранжевая грива… клыки…. Где-то она уже это видела.

Комацу остранилась, стала рыться в сумке.

– Комацу? – удивился Торико.

Девушка тем временем достала найденную книгу. Поварские рецепты древних. Зашуршала страницами, судорожно листая их и одним глазом посматривая на уцелевшего и даже еще больше разозлившегося сфинкса.

Так и есть! Она пробежалась глазами по инструкциям, по рисункам, сопровождавшим ее. Не может этого быть!

Сфинкс тем временем пришел в себя решил достать Зебру языком. Гибким, длинным, как хлыст. не помогла даже защита в виде звуковой стены – язык огибал ее, повинуясь воле хозяина. Торико еле успел вывести товарища из-под удара.

Комацу прикусила губу, метнулась вперед и вылила на язык парализующее средство, самое мощное в своем арсенале. Сумка подозрительно полегчала за то время, что она бежала сюда.

– Что ты сделала, мелкая? – прорычал Зебра.

Комацу бросила на него взгляд, трепетно прижимая к груди фолиант.

– Парализовала ему язык. Какое-то время сфинкс не сможет им пользоваться.

– Можно подумать, это единственное в его арсенале, – пропыхтел Торико, уворачиваясь от удара когтистой лапы, где каждый коготь величиной был чуть меньше самой Комацу.

Сфинкс вроде бы легко взмахнул лапой, а на полу остались глубочайшие разрезы.

– Торико-сан! – завопила из укрытия Комацу. – Принюхайтесь!

Нос Торико задергался в сторону сфинкса. Охотник засиял, как рождественская лампочка.

– Зебра! Этот зверь… он пахнет колой! Мелк сказал мне, что кола спеет внутри тела сфинксоламандры. Без сомнений, запах исходит от него.

– Значит, если мы хотим получить колу, нам нужно просто разорвать его на куски, – сделал вывод Зебра.

Сфинкс скучающе взмахнул лапой, играясь, как котенок. И снова разрезы на полу глубиной в полметра.

Охотники активировали устрашение. Комацу и раньше видела их демонов, но только сейчас по-настоящему их испугалась. Раньше алый гигант Торико напоминал бесплотный дух. С момент последнего призвания, он стал плотнее, реальнее. Как будто… воплощался. Наверное, дело в эволюции Клеток гурмана.

Комацу дочитала про приготовление ингредиенты и выглянула из-за обломков каменной стены, едва успев увернуться от каменной крошки.

Дела у охотников шли неважно. Атаки Торико – вилки – разбивались о его зубы. От звукового пулемета Зебры он расчихался и замотал головой. Ни одна атака не достигла его, сфинкс уворачивался на максимальной скорости. У Комацу замелькало перед глазами.

– Если в нем кола, значит это его кровь, – Зебра использовал нарезание голосом и слегка задел животное. Попробовал его кровь и недовольно сплюнул. – Не то. Тьфу, мерзость!

– Зебра, сверху! – показал Торико.

Сфинксу очень не понравилось то, что его ранили и он поспешил напасть в ответ. Язык все еще плохо его слушался, и когда он распахнул пасть, чтобы укусить наглого охотника, тот вывалился изо рта ковриком.

– Торико-сан! Зебра-сан! – Комацу чертыхнулась. Ее попросту не слушали и не слышали. Охотники продолжали атаковать зверя.

Девушка вздохнула, отложила ненадолго книгу и взяла несколько флакончиков. Несмотря на разные цвет, направленность у всех была одинаковой.

Слезоточивое средство. Если она правильно поняла инструкции по приготовлению….

Комацу понеслась вперед, используя всю натренированную ловкость, проскальзывая мимо камнями и ударами охотников.

– Комацу!

– Мелкая! – взревел Зебра.

Сфинкс снова вывалил язык, чтобы укусить неосторожно приблизившуюся девчонку. Комацу воспользовалась этим и быстро зашвырнула средства ему в рот.

Лев захлопнул пасть, расчихался, стал мотать головой, пытаясь избавиться от раздражающего вещества. Если бы это было так просто! Комацу, когда неосторожно пролила одно такое, неделю дома не ночевала. Въедливое, зараза!

Девушка, сжав руки, не отрываясь смотрела на сфинкса. Тот чихал, кашлял, тряс гривой, жмурился.

Но не плакал.

– Мелкая, совсем крыша поехала? – Зебра схватил ее за талию и зашвырнул обратно в укрытие. Комацу охнула, больно ударившись копчиком. Охотник повернулся к товарищу. – Торико, ты же говорил, кола у него внутри!

– Я и не говорил, что это кровь!

– Что тогда по-твоему? Моча?

– Слезы! – закричала Комацу изо всех сил.

Охотники повернулись к ней. Девушка решила воспользоваться тем, что сфинкс временно нейтрализован, и раскрыла книгу.

– Здесь написано, что это его слезы. Тут даже есть способ, как их добыть. Посмотрите, – она открыла несколько предыдущих страниц, – все животные в этой Пирамиде – ингредиенты особого приготовления. И сфинкс в том числе.

– Вот почему они были такими невкусными! – Торико ударил кулаком по раскрытой ладони. – Их требовалось правильно убить.

– И ты можешь это прочитать? – прищурился Зебра.

– Не-а, – помотала головой Комацу.

– Э?

– Но я могу понять по картинкам и сопоставить длину слов. Все-таки я прочитала немало литературы по кулинарии.

– Что толку от навыков готовки, если не можешь добыть ингредиент, – фыркнул Зебра.

– И я о том же, – кивнула Комацу. – Мне сфинкс отдаст колу только из жалости. Либо умрет от смеха, когда я на него нападу. Я уже попыталась вызвать слезы с помощью слезоточивых веществ, понадеялась на удачу. Не получилось. Поэтому мне понадобится ваша помощь!

– Зебра, – Торико повернулся к товарищу. – Это Комацу привела нас сюда.

Охотник подумал, затем широко и кровожадно усмехнулся.

– Выбивать из зверья слезы – мое любимое занятие.

Комацу вздохнула.

– Жалко сфинкса, но что делать…

– Жалко? – поразился Торико.

Девушка сморщила носик.

– Методы приготовления здесь уж больно… своеобразные. Зебре-сану они точно понравятся.

Тот засмеялся, потер руки.

Сфинкс уже пришел в себя, зарычал, и охотники бросились к нему.

– Говори, что нам делать, Комацу!

Зверь ударил своей гривой, жесткие волосы пронзили пол пиками. Мужчины сумели увернуться, но последний удар пришелся Торико в живот. Тот закашлялся кровью.

– Торико-сан! – Комацу встряхнулась. Не время переживать! Потом она подлечит друга, у нее есть лекарства, а сейчас… – Равномерно отбейте каждый сантиметр его тела!

– Комацу, говори громче, я тебе не Зебра!