Текст книги "Скованные души(ЛП)"

Автор книги: Theowyn of HPG

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)

========== Глава 1. Площадь Гримо, 12. ==========

Квартира находилась на оживленной улице в районе Блумсбери, где в любое время суток можно было видеть людей из разных слоев общества, спешащих по своим делам. Даже сейчас, далеко за полночь в субботу, на улице было полно людей. К тому же здесь ничто не казалось слишком необычным, и незнакомые люди не обращали друг на друга никакого внимания. Короче говоря, это было идеальное место для волшебника, не желающего привлекать к себе внимание.

Квартира была чистой и опрятной, просто обставленной и оформленной в элегантном мужском стиле. Личных вещей было немного – несколько книг и фотографий, аккуратно расставленных на книжных полках. Совсем некстати было мертвое тело, лежавшее на полу в гостиной.

Аластор Моуди посмотрел на теперь уже бывшего обитателя квартиры – молодого мужчину, на вид лет тридцати, в стандартном добротном костюме, ничего не говорящем о личных особенностях и вкусах хозяина. Стройный, гладко выбритый, с короткими каштановыми волосами, начинающими редеть на макушке. В пустых глазах не было страха – и вообще никаких эмоций. Единственной особой приметой мертвеца была Черная Метка на его предплечье.

– Самоубийство, – уверенно заявила аврора, стоявшая рядом с Моуди. – Обратил свою палочку на себя и произнес «Авада Кедавра».

– Мотив? – спросил Моуди, опускаясь на колени, чтобы осмотреть тело. – С каких пор Пожиратели смерти славятся суицидальными наклонностями?

Аврора, женщина средних лет с коротко стриженными седеющими волосами, пожала плечами: “Угрызения совести, возможно”.

Моуди фыркнул, не сочтя нужным выразить свое мнение о вероятности этой гипотезы. Вместо этого он еще раз пристально осмотрел комнату. Его волшебный глаз просканировал каждую пядь места преступления, но не он, а его единственный собственный высмотрел длинную прядь черных волос, лежащую на ковре возле умершего. Он поднял ее и нахмурился.

Его коллега позволила себе сдержанную снисходительную улыбку: “Не говори мне, что ты подозреваешь нечестную игру”.

– Я не подозреваю. Я уверен в этом.

– Уверен? – в женском голосе послышались нотки раздражения. – На основании чего – единственного волоса? Мы определили, что орудие убийства – собственная палочка жертвы, и нет абсолютно никаких следов борьбы между ним и предполагаемым убийцей.

– Борьбы могло и не быть, если убийца ждал в засаде и ошеломил его. Убить жертву с помощью её же волшебной палочки – это старый трюк. Вам это хорошо известно.

– Без свидетелей доказать это невозможно. Мы уже проверяли. Никто ничего не видел.

Моуди жестом указал на человека, лежащего на полу:

– Имел ли он врагов?

– Нет, насколько нам известно. Но он был Пожирателем смерти – это вряд ли добавило ему популярности.

– И безопасности, – заметил Моуди. – Похожая смерть была несколько дней назад, не так ли?

– Была, на Ноктюрн-Аллее, – сказала женщина несколько резким тоном. – Судя по всему, там сорвалась нелегальная сделка.

– Судя по всему… – пробормотал Моуди, тяжело поднимаясь на ноги. Он стоял, насупившись, и строгое лицо его коллеги смягчилось почти до сочувствия.

– Моуди, даже если вы правы и это было не самоубийство, у вас нет доказательств. Мы находимся в состоянии войны. Нам доставляют достаточно хлопот живые Пожиратели, чтобы беспокоиться об убитых. Честно говоря, если один из его друзей «помог» ему, то он сделал нам одолжение, и, возможно, убитый виновен в гораздо худших преступлениях.

Моуди обернулся к коллеге с кислой улыбкой: “Я не думаю, что это был один из его друзей, – скорее, один из его врагов”.

– Да, конечно, но это не важно.

– Как раз важно, – отрезал Моуди. Он отвернулся, оставив женщину, озадаченно покачавшую головой. Покинув квартиру, старый мракоборец влился в поток пешеходов на оживленной ночной улице.

*****

Дом номер двенадцать на площади Гримо теперь выглядел гораздо лучше. Это была первая мысль Гарри, когда он приехал в бывшую фамильную резиденцию Блэков, а ныне подпольную штаб-квартиру Ордена Феникса, и по совместительству его летнюю резиденцию на время каникул в Хогвартсе. От полированных перил парадной лестницы до сверкающей люстры в гостиной, дом сиял чистотой и казался почти уютным. Гарри мог представить себе его былое великолепие, хотя оно и было зловещим. В первое утро своего пребывания в доме, когда Гарри открыл глаза, разбуженный бледным солнечным светом, струившимся из окна спальни, он нашел причину этих счастливых перемен. Причина преданно таращила на него свои большие выпуклые глаза.

– Гарри Поттер, проснитесь! – радостно воскликнул Добби.

Гарри поднял голову и посмотрел на эльфа-домовика с гораздо меньшим энтузиазмом.

– Добби, что ты делаешь в моей спальне?

– Добби пришел, чтобы узнать, что хозяину Гарри Поттеру хотелось бы на завтрак, сэр.

– Во-первых, я – не хозяин. Во-вторых, я могу сам позаботиться о своем завтраке. Теперь, если ты не возражаешь, я бы хотел еще немного поспать. – Гарри плюхнулся обратно на подушку и закрыл глаза, затем снова открыл их и вздохнул. Добби не сдвинулся с места.

– Добби, это означает – уходи, – отрезал Гарри и моментально пожалел об этом. Улыбка Добби погасла, сменившись гримасой обиды и разочарования.

– Я очень благодарен тебе за то, что ты хочешь приготовить мне завтрак, и я ценю это, – сказал Гарри со всей доступной ему любезностью. – Но я бы очень хотел поспать немного подольше. Ладно?

– Очень хорошо, сэр, – сказал Добби, заметно приободрившись. – Добби будет ждать, чтобы приготовить завтрак, когда Гарри Поттер будет готов.

Гарри заставил себя улыбнуться: «Договорились!»

Добби одарил Гарри счастливой улыбкой и исчез. Гарри облегченно вздохнул, закутался в одеяло и закрыл глаза.

– ПРЕДАТЕЛИ, ЛЮБИТЕЛИ МАГЛОВ И ГРЯЗНОКРОВОК!

Гарри вскочил с постели. Сердце его бешено колотилось.

– ВЫРОДКИ! УБИРАЙТЕСЬ ИЗ МОЕГО ДОМА!

Гарри застонал и упал на подушку, сообразив, что вопли издает портрет миссис Блэк, один из немногих «сувениров» темного прошлого этого дома, от которого никто не мог избавиться и который по-прежнему висел в прихожей внизу. Гарри натянул одеяло на голову и закрыл глаза.

– МЕРЗАВЦЫ! СВОЛОЧИ!

Гарри схватил подушку и накрыл ей голову.

– СВИНЬИ! СОБАКИ!

Со стоном разочарования Гарри отшвырнул подушку, сбросил одеяло и встал. Он пересек комнату в два шага, распахнул дверь и поспешил на первый этаж, откуда крики эхом разносились по всему дому.

– ЯЗВЫ, РАЗЪЕДАЮЩИЕ НАШ МИР!

Гарри поморщился, перегнулся через перила и сердито посмотрел вниз.

Фред и Джордж Уизли неспешно снимали верхнюю одежду, в то время как портрет миссис Блэк ругал их последними словами. Вопли миссис Блэк раздражали в любое время суток, но в такую рань они были просто невыносимы. Впрочем, Фред и Джордж, казалось, не замечали их и вели себя так, словно ничего не происходило.

– Ты слышишь что-нибудь, Джордж? – спросил Фред, оглядывая зал, словно в поисках источника какого-то отдаленного шума, хотя ему пришлось буквально кричать, чтобы его услышали.

– Не смейте издеваться надо мной, вы, предатели! – зарычала миссис Блэк.

– О-о, миссис Блэк! И вам доброго утра, – Джордж с развязной усмешкой галантно поклонился разъяренному портрету.

– Так приятно видеть вас в вашем обычном очаровательном настроении, – добавил Фред, улыбаясь и кланяясь.

– Ах, вы, гады! Вон! Вон! ВОН!

– Знаете, вам бы следовало позаботиться о ваших нервах.

– Впрочем, не думаю, что портрет может принять успокоительное, – заметил Фред.

– А жаль.

– Вы что, рехнулись? – Гарри спустился в прихожую, но ему все равно пришлось кричать, чтобы его услышали, так как миссис Блэк продолжала извергать поток брани.

– О, привет, Гарри, – весело крикнул Фред. – Мы тебя разбудили?

– Фред! Джордж! – раздраженно воскликнул Ремус, спускаясь по лестнице. – Зачем вы провоцируете ее? Все было в порядке до тех пор, пока вы оба не появились здесь и не начали её дразнить!

– Блохастая кусачая дворняга! – рявкнула на Ремуса миссис Блэк.

– Мы постараемся её успокоить. Честно-честно! – заверил Фред.

– Не беспокойтесь, сэр, Добби справится и с этим. – Добби появился в прихожей и обернулся к портрету.

Гарри смотрел настороженно, не совсем уверенный в том, что домовик сумеет справиться с ситуацией. Добби, нахмурившись, посмотрел на портрет, упер шишковатые кулаки в бока и выпрямился во весь рост. К сожалению, даже в такой позе он едва доходил до пояса миссис Блэк. Пытаясь привлечь ее внимание, Добби погрозил ей костлявым пальцем:

– Вы должны прекратить это хамство, немедленно!

Миссис Блэк перестала кричать на близнецов и смерила домового эльфа презрительным взглядом. «Да как ты смеешь! – изрекла она негодующим тоном. – Я бы тебе голову отрубила за такую наглость! Эти предатели оскверняют мой дом и позволяют слугам вести себя…»

Как именно они позволяли слугам себя вести, Гарри так никогда и не узнал, ибо в этот момент Добби щелкнул пальцами, и миссис Блэк замолчала, точнее, ее губы двигались, но совершенно беззвучно. Ей потребовалось некоторое время, чтобы понять это, после чего ее лицо побагровело от гнева. Добби удовлетворенно улыбнулся и закрыл занавес, за которым по-прежнему молча надрывался портрет.

– Блестяще, Добби! – искренне восхитился Фред. – Наши глушители не дают такого эффекта.

– Но мы всегда находим какой-то способ её успокоить, – сказал Джордж, виновато улыбнувшись Ремусу.

– Всегда? – шепотом спросил Гарри у Ремуса, задаваясь вопросом, как часто происходят подобные инциденты.

– К счастью, они тут бывают нечасто, – тихо ответил Ремус с легкой усмешкой на губах.

– Завтрак готов, Добби? – спросил Фред.

– Мы умираем от голода, – добавил Джордж.

Добби посмотрел на Гарри, который поспешно сказал: «Да, Добби, давайте поедим». Естественно, Гарри не хотел, чтобы другие голодали по его вине.

– Так что, как дела, приятель? – спросил Фред, уплетая за обе щеки яичницу с колбасой.

– Теперь, когда миссис Блэк наконец заткнулась, – гораздо лучше, – сказал Гарри, усаживаясь за кухонный стол и накладывая себе в тарелку печеную фасоль.

– Извини, – сказал Джордж. – Она почему-то вбила себе в голову, что мы ей не нравимся.

– Возможно, потому, что вы из кожи вон лезете, лишь бы её спровоцировать, – укоризненно заметил Ремус, садясь к столу. Возле него тотчас появилась тарелка и чайник.

– Ремус, мы тут решительно ни при чем, – сказал Джордж, пожимая плечами.

– Это она нас провоцирует, и мы не можем устоять перед искушением, – согласился Фред.

Ваза со свежими фруктами и взбитыми сливками поплыла к столу, и Джордж ловко подхватил её.

– Тебе повезло, Гарри, – сказал он. – Теперь, когда Добби здесь, мы едим, как короли.

– Не слишком привыкайте к заботам Добби, – предупредил Ремус. – Дамблдор послал его сюда, только чтобы привести в порядок комнаты профессора Снейпа.

– Снейп, – Фред фыркнул и повернулся к Гарри. – Он занял чуть не весь второй этаж, за исключением двух комнат Ремуса: спальню, кабинет, кладовую, лабораторию. Можно подумать, он обосновался здесь навсегда, а не просто на лето.

– Добби две недели носился как угорелый, пытаясь навести порядок, – продолжал Джордж. – Одно хорошо – он очистил большую часть дома. Первый и второй этажи полностью пригодны для обитания. Он не трогал третий этаж и чердак, но там никто и не живет, кроме Клювокрыла.

– Кто еще остался здесь? – спросил Гарри.

– Только мы. Наши комнаты в конце коридора, – сказал Джордж. – Но в последнее время мы большую часть времени проводим в своем магазинчике, так что гостиная будет полностью в твоем распоряжении.

– Что еще за гостиная? – не понял Гарри.

– Они имеют в виду холл возле выхода на лестницу, на первом этаже, – сказал Ремус. – Эти двое прозвали его гриффиндорской гостиной.

Гарри усмехнулся:

– Блестяще! Не могу дождаться, когда Рон, Джинни и Гермиона приедут сюда. Им это понравится.

Фред и Джордж переглянулись, и Фред откашлялся.

– Э-э, дело в том, что…

– Их планы немного изменились, – сказал Джордж.

– Видишь ли, папа разговаривал с Чарли на прошлой неделе…

– И он нашел, что Рону и Джинни стоит побольше узнать о драконах…

– Из первых рук.

– В Румынии.

– Что? – воскликнул Гарри.

– Не волнуйся, Гарри! Они уедут в Румынию только на месяц.

– Они собираются в Румынию на месяц? И никто не удосужился упомянуть об этом на вокзале вчера?

– Я думаю, что папа вчера еще не говорил им, – предположил Джордж.

– Если это тебя утешит, то они не слишком радовались, когда мы заглянули домой сегодня утром, – заверил Гарри Фред.

– Они уезжают сегодня? А Гермиона? Она должна была погостить в Норе, прежде чем приехать сюда.

Фред и Джордж обменялись еще одним взглядом, который подтвердил худшие подозрения Гарри.

– Она едет с ними, не так ли?

Джордж виновато пожал плечами.

– Отец уже договорился обо всем с Грейнджерами.

– Рон, Джинни и Гермиона попросили нас передать тебе это, – добавил Фред, протягивая конверт Гарри. – Они решили, что так намного быстрее, чем при отправке с Эрролом.

Гарри взял конверт и открыл его. Там лежали три пергамента, каждый из которых был отдельным письмом. Гарри прочел их одно за другим.

«Гарри,

Думаю, Фред и Джордж уже рассказали тебе эту новость. Со стороны папы было нечестно строить планы, не спрашивая нас. Уж не знаю, о чем он только думал! Мы бы не поехали, если бы могли отказаться, но Чарли и его товарищи ждут нас и Гермиона говорит, что было бы просто невежливо не приехать.

Будет неплохо увидеть Чарли, хотя, я думаю, что и драконы будут интересны. Это будет здорово – наблюдать работу Чарли с ними, и он сказал, что, возможно, я смогу помочь ему кормить их – знать бы еще, что они едят.

Какая досада, что ты не можешь поехать! Было бы очень хорошо, если бы ты был с нами, и Чарли сказал, что будет рад тебя видеть в любое время. Может быть, когда эта дурацкая война закончится, мы сможем отправиться туда все вместе.

Во всяком случае, я позабочусь о том, чтобы привезти тебе что-нибудь действительно стоящее, зуб дракона, например.

Фред дышит мне в затылок, так что я лучше отдам ему письмо. Не позволяй Снейпу заставлять тебя заниматься слишком много.

Рон.”

«Дорогой Гарри,

Я знаю, ты, должно быть, ужасно разочарован, но, честно говоря, я не уверена, что наши планы провести лето в Лондоне удалось бы реализовать, даже если бы мы были там. Я слышала прошлой ночью разговор мистера Уизли с некоторыми другими членами Ордена, и я не думаю, что профессор Снейп перебрался в штаб-квартиру только для того, чтобы научить тебя зельеварению. Скорее, я думаю, он за тобой присматривает.

Не хмурься. Это очень досадно, я согласна, но, учитывая недавнее нападение на Хогсмид, я думаю, что тебе действительно нужно быть предельно осторожным.

Просто делай все, что профессор Снейп и Ремус скажут тебе. И не делай ничего безрассудного. Мы увидимся с тобой, как только сможем.

С любовью, Гермиона

P.S. Не забывай делать домашние задания.”

«Гарри,

Думаешь, папа знает, что я твоя девушка, и устроил всё только для того, чтобы держать нас подальше друг от друга?

Я шучу!

Не сердись на папу. Он ничего не сказал, но я знаю, что он беспокоится о нас, и я думаю, он просто хочет, чтобы мы были далеко от Волдеморта настолько, насколько это возможно. Очень жаль, что ты не можешь поехать вместе с нами. Папа просил Дамблдора, но он хочет, чтобы ты оставался в штаб-квартире. Очевидно, он думает, что это самое безопасное место для тебя.

Я обещаю, что буду писать тебе каждый день. Имей в виду, что Рону явно не терпится попасть на тот свет. Он носится с бредовой идеей о помощи Чарли в уходе за драконами, хотя, судя по виду Гермионы, когда он это сказал, не думаю, что она ему это позволит.

Папа зовет нас, так что я лучше пойду. Мы увидимся через месяц, и я обещаю, что мы наверстаем упущенное. Я буду скучать по тебе.

С любовью, Джинни.”

Гарри сложил письма и сунул их обратно в конверт.

– Нам очень жаль, Гарри, – сказал Джордж. – Конечно, мало радости сидеть здесь взаперти одному. Папа хотел, чтобы ты поехал с ними, но…

– Но я – Гарри Поттер. – Гарри услышал горечь в собственном голосе и заставил себя улыбнуться. – Да ладно. Это всего лишь месяц. Кроме того, я получил более чем достаточно домашних заданий, чтобы не скучать от безделья. В самом деле, мне пора идти заниматься.

Гарри вернулся в свою комнату, где сел на кровать и дал волю обиде и разочарованию. Они с друзьями планировали провести целые каникулы все вместе на площади Гримо. Это было их последнее школьное лето, они надеялись приятно провести время в магловском Лондоне и хотя бы на время забыть о войне.

Не то, чтобы Гарри мог винить мистера Уизли за желание отправить младших детей как можно дальше от очага бедствий и террора, который Волдеморт развязал по всей Великобритании, как не мог он винить и Гермиону за желание поехать с ними. Миссис Уизли была убита Волдемортом только несколько месяцев тому назад, и с ее смертью война пришла прямо к их порогу. Он только пожалел, что Дамблдор не отпустил его с друзьями.

– Итак, ты вернулся, – произнес кто-то скучным самодовольным голосом.

Гарри осмотрелся и увидел портрет Финеаса Найджелуса Блэка, насмешливо улыбавшийся ему со шкафа.

– Что вы здесь делаете?

Пожилой господин на портрете пожал плечами.

– Дамблдор послал меня сюда. Я полагаю, он думает, что за тобой нужно присматривать.

– За мной не нужно присматривать, – возмутился Гарри, вспомнив письмо Гермионы. Финеас только ухмыльнулся еще шире и неторопливо вышел из рамы.

Гарри, нахмурившись, подошел к шкафу и положил портрет лицевой стороной вниз так, чтобы бывший (и наименее популярный из всех) директор Хогвартса не смог шпионить за ним. Этого еще не хватало! Он снова сел на краешек кровати и задумался. Он действительно получил множество домашних заданий, к которым еще не приступал, но не испытывал к предстоящей работе никакого интереса. Следовало, по крайней мере, взяться за задание по зельеварению. Снейп будет недоволен, если он окажется не готов к его первому уроку, а Гарри не хватало только едких замечаний учителя, чтобы его жизнь окончательно стала невыносимой.

Он открыл чемодан и вынул учебник зельеварения, затем, отбросив книгу, начал рыться в чемодане в поисках ингредиентов для зелий. Сверху лежала одежда, сласти и другие личные вещи. На самом дне он нащупал свою ступку и пестик, но тотчас же отдернул руку с резким вскриком. Он обо что-то порезался, и кровь полилась ручьем.

Обернув носовой платок вокруг раны, Гарри перебрал содержимое чемодана более тщательно и, наконец, нашел «обидчика». Разбитое зеркало лежало на дне, и Гарри почувствовал, как судорога стиснула горло и на глаза навернулись слезы. Это было зеркало Сириуса, которое тот ему дал, чтобы они могли общаться, и о котором Гарри не вспоминал до тех пор, пока не стало слишком поздно.

Гарри вытащил палочку из кармана и направил его на зеркало. «Репаро!» – произнес он. Все осколки послушно соединились. Гарри поднял зеркало и уставился в него, но все, что он увидел, было лишь его собственное отражение.

«Прости, Сириус», – пробормотал он. В тот же миг поверхность зеркала замерцала и потемнела. Гарри наклонился ближе и посмотрел на нее пристально.

– Сириус? Сириус!

Но зеркало опять стало совершенно обычным и, как и прежде, отражало лишь его собственное встревоженное лицо. Гарри раздраженно вздохнул, досадуя на свою глупость. Наверняка ему просто померещилось. Подавив в себе желание разбить зеркало еще раз, он положил его на шкаф, рядом с портретом Финеаса, и, постаравшись выкинуть его из головы, приступил к работе над домашним заданием по зельеварению.

*****

Добби явился сообщить, что обед будет подан ровно в полдень. На этот раз Гарри не ворчал, он был совсем не прочь сделать паузу и с благодарностью поспешил вниз. Дойдя до холла, он замедлил шаг. Грозный Глаз, стоя в дверях библиотеки, разговаривая с Ремусом. Оба собеседника выглядели мрачными.

– Не спускайте с него глаз, – сказал Моуди угрюмо. – После всех этих смертей я не хочу, чтобы он тут шнырял по…

– Гарри! – перебил его Ремус с несколько принужденной улыбкой. – Я не видел тебя с самого утра.

– Я делал домашнее задание, – сказал Гарри, подходя к ним.

– Рад, что ты благополучно добрался, Поттер, – сказал Моуди, хлопая Гарри по плечу, как будто он совершил опасное путешествие, а не просто прибыл из Хогвартса накануне. – Люпин, мы поговорим позже.

– Что происходит? – спросил Гарри Люпина, как только старый мракоборец покинул дом.

– Дела Ордена, Гарри. Тебе незачем беспокоиться.

Ремус улыбнулся и небрежно пожал плечами, но Гарри заметил, что старый друг отца избегает смотреть ему в глаза. Тем не менее, Гарри не стал давить на него. Он уже подозревал, что двое мужчин говорили о нем: это не очень удивило его, но было неприятно. Почему все вдруг так беспокоятся за него? И почему Моуди предупреждал Ремуса, чтобы тот не спускал с него глаз?

Гарри мысленно пожал плечами и вместе с Ремусом пошел на обед. Моуди упомянул о каких-то недавних смертях, но Гарри не понимал, чьи это смерти и как они могут быть связаны с ним. В деятельности Пожирателей в последнюю пару недель наступило некоторое затишье.

Где-то в подсознании Гарри прозвенел тревожный звоночек. Итак, его не отпустили с друзьями, Снейп поселился рядом, чтобы не спускать с него глаз, и теперь Моуди просил Ремуса делать то же самое. Хуже всего, Гарри знал, что они что-то скрывают от него. Сердце Гарри сжалось от тревоги. У него появилось предчувствие, что эти каникулы будут не самыми веселыми.

========== Глава 2. Сказанное и невысказанное. ==========

Гарри смотрел в окно на безоблачное летнее небо и мечтал снова оказаться в доме Дурслей. Пускай они и относились к нему из рук вон плохо, но, по крайней мере, он мог бы выходить из дома. Он мечтал о прогулке и ежедневно упрашивал Ремуса позволить ему выйти подышать свежим воздухом хотя бы на несколько минут. Но Ремус, хоть и относился сочувственно, был неумолим. Дамблдор твердо приказал Гарри оставаться в доме. Таким образом, Гарри не был на улице уже две недели, со дня прибытия из Хогвартса, и чувствовал себя как в тюрьме. Он не мог себе представить, как Сириусу удалось вытерпеть в этих четырех стенах целый год.

Тем временем Рон, Джинни и Гермиона, очевидно, чудесно проводили лето у Чарли, как бы они ни пытались скрыть это в своих частых письмах. Гарри от души порадовался бы за друзей, если бы у него самого была компания, но членам Ордена Феникса было не до него. Даже Ремус был постоянно занят. Существовал, впрочем, один человек, который, казалось, располагал неограниченным временем, чтобы контролировать каждый его шаг.

– Поттер, вы собираетесь готовить зелье, или вы намерены тратить все свое время на мечты?

Строгое замечание Снейпа вывело Гарри из задумчивости. Он раздраженно покосился на учителя, возвышавшегося над столом, затем вздохнул и склонился к своему столу, уставленному ингредиентами для зелья. Его настроение от этого нисколько не улучшилось.

Гарри подумал, что необходимость сидеть взаперти – меньшее зло по сравнению с ежедневными визитами в импровизированную лабораторию Снейпа. Домашнее задание оправдало худшие опасения Гарри – оно было очень объемным и сложным, Снейп, казалось, решил втиснуть весь учебный план по зельеварению за седьмой курс в два месяца летних каникул, так что даже если бы Гарри разрешили прогулки, у него не было бы на это времени. Он все утро работал над зельем для реставрации старинных рукописей, и конца-края этому процессу не предвиделось. Гарри мрачно глянул в инструкцию, приведенную в учебнике, и без особого энтузиазма потянулся за очередным ингредиентом.

– Поттер, я надеюсь, вы подготовились к уроку, – устало произнес Снейп. Его тон ясно говорил об отсутствии иллюзий на этот счет.

Гарри поднял глаза на учителя. «Конечно, я готовился», – с вызовом ответил он, хотя, в сущности, профессор был прав. Но не признаваться же!

– Тогда объясните мне, почему вы пытаетесь использовать в зелье сушеные хвосты тритонов, если в книге ясно сказано, что требуются маринованные?

Гарри посмотрел на инструкцию: «Здесь не указано, сушеные или соленые!»

Снейп взял учебник Гарри и пролистал десяток страниц, открыв пространную статью об ингредиентах зелья и их использовании. Он указал на абзац в середине страницы:

– Прочтите это. Вслух.

– «Использование маринованных тритоньих хвостов очень важно, так как сушеные дают противоположный эффект: зелье пересушивает пергамент и делает его хрупким вместо того, чтобы восстанавливать его эластичность…» – Гарри замолчал, обиженно глядя на страницу, словно она намеренно ввела его в заблуждение.

– Почему важные детали спрятаны в середине какой-то статьи, а не в инструкции?

– Потому что вы должны были прочитать эту «какую-то» статью, Поттер, или вы думаете, что она тут просто так, для украшения? Зельеварение – точное искусство. Вы не можете действовать наугад. Нельзя игнорировать детали, которые кажутся вам несущественными на первый взгляд!

Гарри вздохнул. «Я сожалею, сэр», – буркнул он, отнюдь не испытывая сожалений, и не удосужившись даже сделать вид, будто испытывает.

Снейп ткнул пальцем в книгу еще раз. «Прочтите это, все это, внимательно. Затем возьмите нужные ингредиенты и сварите зелье правильно» – Снейп с видимым отвращением покачал головой и вернулся к своему котлу.

Гарри обиженно покосился на него. Снейп готовил не одно, а два зелья. Первое, пузырившееся в углу, предназначалось для Люпина, но Гарри понятия не имел, что представляло собой второе. «Не ваше дело, Поттер», – отрезал Снейп, когда он спросил. Однако Гарри предположил, что это был эксперимент, поскольку Снейп постоянно делал пометки.

Наблюдая за работой зельевара в течение двух недель, Гарри пришел к выводу, что существует огромная разница между тем, как Снейп учил своих студентов готовить зелья, и тем, как он готовил их сам. Казалось, в большинстве случаев он делал это по памяти или полагаясь на интуицию. Он варил огромное количество зелий, главным образом целебных. Сначала Гарри предположил, что Снейп готовил эти зелья так часто, что просто обязан был запомнить их состав, тем более, что они были довольно простыми. Он изменил свое мнение, когда Снейп взялся за антиликантропное зелье для Люпина, которое отличалось большой сложностью. Лишь немногие маги обладали умением варить его. Гарри с растущей тревогой наблюдал за действиями учителя, поскольку на этот раз небрежность могла стоить очень дорого, и в конце концов рискнул сказать ему об этом. Наградой ему был насмешливый взгляд и резкая отповедь: «Я вынужден жить под одной крышей с оборотнем, Поттер. Вы действительно думаете, что я до такой степени не дорожу своей жизнью, чтобы допустить ошибку?»

Гарри прикусил язык, но продолжал с интересом наблюдать, как Снейп колдовал над котлом, принюхиваясь к аромату и наблюдая за кипящим содержимым наметанным глазом. Снейп, казалось, руководствовался инстинктом, и Гарри вдруг вспомнил, что на их первом уроке зельеварения Снейп назвал свой предмет «тонкой, точной наукой и одновременно искусством». Лишь теперь Гарри понял, что его учитель имел в виду. В руках мастера процесс приготовления зелий действительно был наукой и искусством одновременно.

Гарри, однако, не был мастером зелий и не испытывал ни малейшего желания когда-либо им стать. Он не обладал для этого ни вдохновением, ни интуицией. Собственно, вплоть до этого лета он презирал зельеварение. Он всегда ненавидел этот предмет, но главным образом из-за Снейпа. Теперь же он ненавидел зельеварение само по себе. Первые несколько дней он занимался усердно, чтобы выполнить домашнее задание, тем более, что ему все равно нечего было делать. Но теперь началась работа над сложными зельями, требующими особого внимания к деталям, и Снейп был прав: у Гарри просто не хватало на это терпения.

Гарри обреченно посмотрел в свой учебник. Зелье для реставрации пергаментов было невероятно сложным, зато в случае успеха гарантировало, что хрупкий древний манускрипт не рассыплется в труху при первом же прикосновении. Похвальная цель, но так ли необходимы для этого тридцать семь компонентов? Гарри перевернул страницу, едва взглянув на неё.

Как можно было тратить время на столь незначительные вещи, когда Волдеморт с каждым днем становится сильнее, и ему, Гарри, написано на роду остановить монстра? Вот чему следовало уделять внимание, а не маринованным тритоньим хвостам. Пророчество тяжким бременем легло на его плечи, и он провел большую часть прошлого года в отчаянии, размышляя о способе победить темного волшебника и не находя его.

По иронии судьбы, ужасные видения Гарри привели к возобновлению уроков окклюменции и легилименции, благодаря которым он нашел оружие для победы над своим заклятым врагом. Гарри знал, что он никогда не побьет Волдеморта на дуэли, но надеялся использовать уникальную ментальную связь между ними и атаковать разум Темного Лорда. Несколько недель назад эта идея казалась Гарри гениальным прозрением, но теперь он сомневался – он ведь не имел реального представления о том, как вести ментальную войну. Один раз у него получилось проникнуть в ум Темного Лорда, чтобы получить информацию, но это было совсем другое дело.

Гарри поерзал на стуле, перевернул следующую страницу, не запомнив ничего из того, что там было написано, потом посмотрел на Снейпа. Он ощутил укол обиды, на сей раз не имевший ничего общего с ненавистными зельями. Снейп понимал происходящее с Гарри лучше, чем кто бы то ни было, но после прибытия на площадь Гримо он упорно избегал всякого обсуждения Волдеморта, окклюменции, легилименции и вообще любых тем, кроме зелий.

Гарри догадывался о причине такого поведения. Прошло чуть больше месяца с момента победы в Хогсмиде (так громко «Ежедневный Пророк» окрестил нападение на деревню Волдеморта и его Пожирателей). Никто не был серьезно ранен, поскольку единственной целью Волдеморта в тот раз была смерть Гарри, и Министерство воспользовалось этой новостью для поднятия духа магического сообщества. «Победа в Хогсмиде» всячески превозносилась как торжество мракоборцев в борьбе с Пожирателями смерти и как маяк надежды в войне.

Но в тот день Гарри узнал, что Снейп был отчасти виновен в смерти его родителей. Это ужасное откровение Беллатрисы Лестрейдж, как и мучительная исповедь Снейпа, были едва ли не самыми болезненными переживаниями, которые Гарри довелось испытать. Но это испытание было еще тяжелее для Снейпа, чье раскаяние было неподдельным и глубоким. Хотя Гарри простил его за непреднамеренное предательство, сам Снейп, похоже, был не в состоянии простить себя, и Гарри знал, что его собственное постоянное присутствие только усиливает терзающее Снейпа чувство вины. Иногда напряжение между ними было почти осязаемо, но, в любом случае, они никогда об этом не говорили.