Текст книги "Лестница без перил (СИ)"

Автор книги: Tartalya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 30 страниц)

– Теперь все.

Оставшись один, он сел в кресло, где сидел раньше и коснулся пальцами шеи. Да, Джон мог удивлять. Он не ошибся в нем. По его губам скользнула тонкая усмешка.

========== Глава 5. Игра на чужом поле. ==========

Очнувшись, Джон подскочил и чуть не свалился с дивана. Ошалело оглядевшись, он понял, что лежит в гостиной их с Шерлоком квартиры и почти готов был поверить, что это все ему только привиделось. Особенно то, что он целовал Мориарти и ему это… понравилось.

Джон мотнул головой, что за глупости? Просто адреналин и ничего большего. Задумавшись, он сунул руку в карман брюк и нащупал что-то. Прямоугольник картона, не больше визитки – чистый с одной стороны, а на другой аккуратным почерком было выведено «Спасибо за вечер». Застонав, Джон откинулся на диване, о черт, нихрена это не сон, и этот умник опять обставил его. Хорошо хоть домой вернул, а не бросил опять не пойми где. Он старался не думать о том, что его ждет дальше, ведь, с другой стороны, он смог загнать Мориарти в угол и тот его просто вырубил. Джон хмыкнул, было в этом что-то от бегства. Ему хотелось, чтобы теперь Мориарти от него отстал совсем, но что-то ему подсказывало, что этому точно не бывать.

***

Но прошло три дня, а от Мориарти не было ни одной весточки – ни СМС, ни звонка, ни каких особых происшествий, словно он, наигравшись, решил оставить в покое Джона, или ему просто наскучила их игра…

Джон старался выкинуть воспоминания о том вечере из головы. Получалось не очень хорошо и он, невольно задумываясь, зависал над своим ноутбуком в итоге забывая написать в блог хоть что-то. Хотя бы на работе это не отвлекало, было много дел и пациентов. В довесок Шерлок оставил на автоответчике короткое сообщение, что задержится еще на пару дней.

– Я звонил Лестрейду, тот сказал, что они прекрасно обходятся без меня, я решил ему поверить, – сообщил телефон голосом детектива, – Джон, проверь, чтобы миссис Хадсон не размораживала холодильник, наверху в камере я ставил почки с того убийства, нужно сохранить яд под действием холода, – сигнал сброса трубки.

Джон не знал, как ко всему этому относиться и решил просто принять ситуацию как есть. Шерлок, в конечном счете, вернется, не останется же он жить во Франции. И если Мориарти решит объявиться, то первым об этом узнает Джон. А если нет? Ну, значит, наигрался, получил, что хотел и успокоился, будет искать себе новую жертву или вернется к игре с Шерлоком. Хотя мысли об этом рождали странные эмоции, очень похожие на обиду или огорчение. Посмотрев на календарь, Джон отметил, что прошло три дня. Слишком мало, чтобы делать какие-то выводы. Он решил насладиться покоем, пока он у него есть. Потом его уже точно не будет.

***

Джеймс намеренно не трогал Джона, хотел проверить будет ли Ватсон испытывать по этому поводу хоть какие-то эмоции. Его люди продолжали следить за доктором, а Мориарти чувствовал себя сидящим в засаде. Интересно, сможет ли он сам прождать ну, хотя бы еще немного?

До конца недели Джеймс не продержался, на пятый день своего молчания он почувствовал такую скуку, что даже планирование нового заказа не внушало ему вдохновения. Он наорал на Морана, чуть не убил кого-то из своих людей, что не вовремя подвернулись под руку.

«В конечном счете, – подумал он, – почти 5 дней – это нормальный срок».

Одевшись как обычный турист, он приобрел в магазине бутылку дорого виски и пошел караулить Джона с работы у его дома. Сев на ступеньку, он надвинул на лицо кепку, так что его нельзя было сразу узнать, только в руках нервно крутил зажигалку, то и дело вызывая огонек.

Он не волновался из-за Джона, скорее это была общая нервозность, даже то, что Ватсон был не так прост, как казалось, не заставляло Мориарти воспринимать его всерьез, как угрозу для жизни. Но риск был, именно тот, которого он искал.

***

Джон думал, что криминальный гений заявится к нему под предлогом проверить повязку, но того не было уже который день. Он поймал себя на том, что даже огорчен таким положением вещей. Хотя в прошлый раз Мориарти просто заявился к нему домой, явно зная, что Шерлок отсутствует. Может, люди Джима все еще наблюдают за ним? Так, стоп. Джон мотнул головой, ему не нравилось, как он начинал думать о Мориарти. Можно подумать, что он скучает по нему. Что за чушь!

Джеймс прождал его около часа, но заметил издалека. Ватсон шел, чуть прихрамывая, но быстро, и целеустремленно. На лице было задумчивое и слегка недовольное выражение. Мориарти предвкушающе улыбнулся, и опустил голову, когда тот подошел к ступенькам.

– Вы кого-то ждете или просто загораживаете дверь? – Джон хмуро смотрел на странного типа, чье лицо нельзя было разглядеть.

– Какой вариант будет для тебя более интересным? – Джим приподнял кепку и усмехнулся. – Вот, – он показал из внутреннего кармана куртки горлышко бутылки, – не знал, что именно ты пьешь, взял первое попавшееся. И я опять не успел на прием.

Джон вздохнул, ну да, вот и Мориарти собственной персоной.

– Не сомневаюсь, твое опоздание было намеренным, – он чуть ухмыльнулся, осторожно отгоняя мысль о том, что на самом деле рад его видеть. – Ладно, входи, но бутылку оставь себе, или для выпивки есть какой-то особый повод? – обойдя Джеймса, он открыл входную дверь и сделал приглашающий жест. Джону было любопытно, в чем дело. При этом Джон прислушался к собственным ощущениям и не обнаружил ни тени беспокойства, его это удивило, Джеймс не тот человек, рядом с кем стоит расслабляться.

– Всегда есть какой-нибудь повод для выпивки, – протянул Джим, поднимаясь со ступенек. – Вдруг у меня сегодня день рождения. Ты ведь не в курсе.

Поднявшись наверх, Джим мимоходом оглядел гостиную, как будто тут могло что-то измениться. Мориарти был несколько удивлен, что Джон почти ничего и не высказал, а просто пригласил его в дом. Оказывается, все это время он просчитывал варианты его сопротивления. Он снял кепку, повесив ее на спинку стула, и прошел в кухню.

– А ты поборник трезвости, Джон?

– Нет, я не поборник трезвости. И не сомневаюсь, про день рождения ты бы соврал, – Джон внимательно наблюдал за Мориарти. – Но тогда вначале я проверю твою повязку, ты ведь из-за нее пришел, а не потому, что соскучился или тебе больше не с кем выпить? – Джон, усмехнувшись, прищурился, наблюдая за реакцией Мориарти.

Может, он и не чувствует опасности, но это еще не значит, что ее нет на самом деле.

– С чего ты взял, что я соврал про день рождения? – Джеймс повернулся, глядя с самым грустным выражением, которое он мог воспроизвести. – Ты, по сути, обо мне вообще ничего не знаешь.

– Ты прав, но того, что знаю, достаточно, чтобы предположить вранье, – Джон и не думал верить несчастному виду Мориарти, не в первый раз.

Джеймс вытащил и поставил на стол стаканы и сел на табурет, где уже сидел в прошлый раз, закатал рукав рубашки.

– Может быть, пришел из-за повязки, может быть, мне скучно, может быть, не с кем выпить, может быть, я решил подложить самолично бомбу среди твоих тарелок, – произнес он, слегка рассеянным тоном, – ты это вряд ли узнаешь, Джон.

– Если ты захочешь оставить тут бомбу, то согласись, я точно об этом узнаю. Тем или иным образом.

– Ну, да, узнаешь, когда она взорвется, – усмехнулся Джеймс, вопрос о своем дне рождении он оставил без окончательного ответа.

Джон сунул пальцы одной руки под воду, после чего сел рядом с Мориарти и немного смочил повязку, на случай, если та присохла к свежей коже, как часто бывает. Но похоже, что он зря опасался. Окончательно сняв бинт, Джон осмотрел затянувшийся рубец и задумчиво кивнул головой.

– Хорошо. Если будешь осторожней с рукой, то второй раз повязку можно не накладывать. Дальше порез уже быстро зарастет окончательно, может, даже следа не останется.

Выбросив старую повязку, Джон вопросительно посмотрел на Мориарти.

– Что скажешь, оставить так или забинтовать?

На самом деле Джон не понимал, почему так легко относится к присутствию Мориарти, похоже, он как-то привык к нему или было что-то еще, что уменьшало ощущение опасности.

Наблюдая за тем, как Джон снимает повязку, Джим в который раз удивился, как аккуратно двигаются его пальцы. Сложно было представить, что не так давно они же сжимали его горло.

– Оставь так, – Мориарти легко вскочил, и забрал бутылку с тумбочки. Сейчас у него было настроение для легкой беседы, которое, впрочем, в любой момент могло сменится желанием свернуть кому-нибудь шею. Он выбросил крышку и налил в оба стакана на два пальца. Заглянул в морозилку в поисках льда.

– Почки? Прелестно, – хмыкнул он. – Узнаю старину Холмса. Странно, что при таком наличии человеческого мяса в холодильнике он его не ест.

Оставшись сидеть на своем стуле, Джон предоставил Мориарти возможность действовать самому. Все равно этот умник ведет себя так, словно он у себя дома, а не в гостях.

– Потому что это уже будет каннибализм, да и не советую. В этих почках, к примеру, яд. И так каждый раз. Даже если захочешь съесть человечину – не выйдет, – спокойно отозвался Джон. – При условии, что не взбрело в голову самоубиться. В муках.

– О! – Мориарти посмотрел на почки с нескрываемым восхищением. – Я бы взял одну! Никогда не знаешь, когда захочется самоубиться. В муках, – повторил он за Джоном, – или самоубить кого-нибудь еще.

– В самоубить кого-то я, пожалуй, больше поверю, – хмыкнул Джон.

Не найдя льда, Мориарти вернулся к столу, он подвинул стакан к себе и взглянул на руку, скользнув пальцами по красноватому следу.

– Шрам не останется? Мне нравятся шрамы. Они… хранят воспоминания.

– Если у тебя регенерация тканей хорошая и туда ничего не попадет, то шрама не будет… Зачем тебе воспоминание, о том, что сам себя и порезал, только ради того, чтобы прийти ко мне на прием? – несколько озадаченно спросил Джон.

– Это скорее будет воспоминание о начале игры, чем о том, как я порезал себя, – Джим усмехнулся, переведя на Джона пристальный взгляд, и подтолкнул ему стакан. – Ты нашел повод чтобы выпить?

– Воспоминание о начале игры? Прямо романтика какая-то. Интересно, воспоминание о начале игры с Шерлоком у тебя тоже есть? – он позволил себе ухмыльнуться и покрутил в руке стакан. – Нет, повода чтобы выпить не нашел. Я мог сказать, что-то вроде «за встречу», но это было бы не правдой, а врать я не люблю.

– О, как мило, что ты считаешь меня романтиком. Моя бывшая, которую я убил, так не считала. Холмс, не напоминай мне о Холмсе, – Мориарти сморщился, – он меня разочаровал. Так что выпьем за него. Не чокаясь, – злобно усмехнувшись, он бросил взгляд на подзаживающий шрам.

Джон пристально следил за Мориарти.

– Думаю, у тебя просто свое понимание романтики, от которого у обычного человека волосы дыбом встанут, – хмыкнул он, предпочтя проигнорировать слова Мориарти про бывшую. Это могло быть правдой, о которой лучше не думать, или сказано просто для красного словца. С одинаковым успехом. – Чокнулся тут кто-то уже и без этого, давно и всерьез, – Джон чуть наклонил голову. – Не говори плохо о Шерлоке, ты его недооцениваешь, он действительно гений. Я же общаюсь с ним каждый день и мне-то точно виднее.

Джим скривил губы при словах Джона о Холмсе. Его почему-то задевало искреннее восхищение Ватсона этим детективом.

– Чем больше ты поешь дифирамбы мистеру «Я знаю все, а вы идиоты», тем больше я хочу его уничтожить, – фыркнул он, одним глотком выпивая алкоголь.

– Я восхищаюсь тем, кто заслужил это в моих глазах своими поступками. Возможно, я мог восхищаться твоей изобретательностью, если бы не считал преступления недопустимым злом, – Джон пожал плечами. – Уничтожь Шерлока, и все, чего ты добьешься – это мое стремление уничтожить тебя.

– Что есть зло, – произнес Джеймс размеренно, игнорируя угрозу, – в понятиях морали мы с Шерлоком Холмсом похожи больше, чем ты думаешь. Просто ты не хочешь этого замечать. Спроси его как-нибудь об Энди Баркете. И послушай, что он ответит.

Джон отпил из стакана, смакуя вкус напитка. Он мог представить, что у Шерлока есть что скрывать, в конечном счете иллюзий по поводу детектива он не питал. Но и лезть туда, где он может узнать что-то неприятное он не хотел.

– Тебе действительно может быть настолько скучно, чтобы думать о смерти? – Джон решил сменить тему. – Думаешь, это сделает твою жизнь веселее?

– Каждый, кто не обделен интеллектом однажды думал о смерти, – бросил Джеймс с показным равнодушием, оглаживая стеклянный бок пустого бокала, – каждое человеческое существо стремиться к ней, хоть и пытается сделать вид, что хочет отсрочить, – он скорчил гримасу недоумения, – в мире столько вещей, которыми можно убить быстро, и еще столько же, которые действуют медленно – курение, алкоголь, – он потряс стаканом над столом. – Образ жизни, связанный… с риском.

– По мне так, мысли о смерти – это не признак особого интеллекта. А скорее признак отчаяния или слабости. Умереть – это просто, сбежал и все дела, а ты попробуй жить несмотря ни на что.

– Джон, Джон, Джоон, – Мориарти покачал головой, страдальчески закрывая глаза, – это все мысли обывателя. Смерть – легкий выбор, бла – бла – бла. Ты когда-нибудь пытался умереть? Стоял с прижатым к виску пистолетом, который держала твоя рука? – Джеймс наклонился над столом, сверля Ватсона поистине безумным взглядом. Минута молчания и он отсел назад. Джон спокойно выдерживал его взгляд.

– Это не просто мысли обывателя. Если тебе сложно нажать на курок, значит, ищешь не смерти, а внимания, вечно неизменное «Вот я умру и все поймут, кого они потеряли». Тот, кто действительно жаждет смерти не будет колебаться, у него не сработает инстинкт самосохранения. Если ты держал, но не выстрелил, значит, не этого ты хотел на самом деле, – Джон опустошил свой стакан и чуть прищурился.

– В жизни есть вещи страшнее смерти, – усмехнулся Джеймс, недавняя его горячность спала, даже взгляд потух. Он молча налил алкоголь и взяв стакан в руки, бросил равнодушный взгляд на Джона и поднялся, обходя кухню. Ему было не по себе, он, как всегда, искал понимания не в том месте и не у тех людей.

– Да, есть вещи и хуже смерти. Намного, – Джон согласно кивнул, будто слова Мориарти ему о чем-то напомнили, и с задумчивым видом наполнил и свой стакан. – У каждого свое понимание зла. Если бы оно было одинаковым у всех, то с преступлениями и войнами было проще. Никакого внезапно проснувшегося милосердия или жестокости, никаких перебежчиков, – Джон наблюдал за метаниями Мориарти, с трудом подавляя желание поймать его за руку и, остановив, успокоить. – И я хочу тебе сказать о Шерлоке. Ты неправ, я же вижу его каждый день, я знаю, как он себя ведет хотя… я не знаю тебя настолько, чтобы действительно сравнивать, но, в любом случае преступления в нашем обществе считаются плохими вещами, а он помогает с этим разбираться. И это делает вас совершенно разными. Даже если у него есть свой скелет в шкафу… – Джон пожал плечами. – Скелеты есть у всех.

– И какие же у тебя скелеты в шкафу, Джон Ватсон? – Мориарти резко обернулся, глядя пристальным, немигающим взглядом.

Он слушал Джона, хотя и не хотел слышать его слова. Правда этого человека входила вразрез с его понимаем мира, и это не нравилось, но что-то мешало просто заткнуть Ватсона, как он делал обычно, когда кто-то говорил что-то, что ему не было по вкусу.

– А как ты думаешь, какие скелеты могут быть в шкафу военврача? – с затаённой грустью произнес Джон. – Эти скелеты неполные, у кого-то нет одной конечности, а у кого и больше, они с развороченной грудной клеткой или пробитыми черепами… Все те, кого оставил умирать, потому что любые действия напрасны, а рядом есть нуждающиеся в срочной помощи и их действительно можно спасти. И приходится просто отворачиваться от них, несмотря на все их крики боли. Хотя, тебе такие скелеты покажутся незначительными. А я давал клятву, для меня они имеют вес.

Опустошив свой стакан одним залпом, Джон налил себе еще. Ему пришлось тряхнуть головой прогоняя возникшие в голове воспоминания.

Мориарти был жестоким человеком, в мире не осталось людей, которые могли бы это опровергнуть. Он бессердечно отправлял на смерть своих людей или устраивал так, что смерть настигала кого-то еще. Выше всего он ставил свои интересы и интересы своего дела. Он никогда не страдал, если бы ему пришло оставить человека умирать. Но Джон был другим. И когда он говорил, Джеймс на какое-то мгновение с искренним удивлением понял, что слова Ватсона… не оставляют его равнодушным. В этих словах была боль человека, принимающего тяжелые решения, на чьих руках была чужая кровь, которой он не хотел.

Джеймс отвернулся, пока Джон не заметил, что он… чувствует это.

– Что же. Из парочки твоих скелетов можно будет составить один полноценный, – проговорил он, злясь на себя за то, что голос прозвучал не так уж беззаботно, как он хотел.

Джон только тихо хмыкнул, на какой-то миг ему показалось, что Мориарти понимает насколько это может быть действительно тяжело, впрочем, его слова развеяли этот морок, пусть голос при этом и был не таким же, как обычно.

– Что-то мы все о мрачном говорим, еще расклеюсь и окончательно разочарую тебя, – Джон изобразил на лице непринужденную ухмылку, ему захотелось разрядить обстановку, чтобы самому не стать слишком уж мрачным и не вызвать ненароком себе все призраки тех, кого оставил… – Решишь, что эта игра тебе наскучила и поищешь себе ещё кого-нибудь.

– А разве тебя бы это не расстраивало? – Джеймс допил стакан и подошел к столу, прислонился к нему, глядя на Джона сверху вниз. – Я думал, что ты спишь и видишь, как я оставляю тебя в покое, – он провел пальцами по краю бокала, вызывая тонкий, режущий ухо звук.

Тихое «нет» вырвалось раньше, чем Джон успел это осознать и остановить себя. Подняв голову и ловя взгляд Мориарти, он чуть поморщился от резкого звука, и нахмурился. Джон и сам не знал, почему и не смог бы объяснить даже себе, но эта игра определенно его затянула. Заставила встряхнуться. Оправдываться было бы глупо, он и не стал этого делать, но постарался отшутиться.

– Я привык. Я не сторонник «что угодно, лишь бы не скука», но мне нравится чувствовать адреналин в крови.

Джеймс улыбнулся. На лице, против обыкновения, не отразилось столь свойственного ему высокомерия. Слишком быстро Джон произнес это «нет» и слишком беззаботно стал объяснять почему он это сказал.

– Нальешь? – Джеймс усмехнулся и протянул ему стакан. – Ты адреналиновый наркоман, – хмыкнул он и обошел стул на котором сидел Джон, пока тот занимался наполнением стаканов. – Это захватывает, – прошептал он, наклонившись к его уху. – Все чувства обостряются, кровь бежит быстрее, по коже скользят мурашки… Чувствуешь себя. Более. Живым.

– Я тебе что, официант? – проворчал Джон, но все же, взял бутылку, невольно замирая, услышав голос Мориарти возле самого уха и чувствуя его дыхание на шее. В голове пронеслось, что, наверное, у того самого змея, был такой голос. – Я никогда этого не отрицал, иначе не влез бы в подобную жизнь. Скорее всего, даже на войну бы не пошел. Это как раз очевидно и не новость, – Джон старался отделаться от навязчивого желания резко развернуться. – Кстати, о войне, ты разве не знаешь, что лучше не подкрадываться так к солдату? Реакция может сработать быстрее логики. А как сделать больно я знаю даже получше тебя, – он хмыкнул, чуть повернув голову и скосив взгляд. Несмотря на то что все его внимание сосредоточилось на Мориарти, рука Джона даже не дрогнула, наполняя стакан.

Джеймс усмехнулся, он выпрямился, положив руку ему на плечо.

– Может быть, – проговорил он вкрадчиво, – я этого и добиваюсь? Чтобы ты наконец перестал настолько себя контролировать и отпустил свои инстинкты? Ты похож на зверя в клетке, сидящего на поводке, только ты сам себя туда запихнул, – он наклонился к его другому уху, выдохнул, – ужжжжасное зрелище.

– Довольно самоубийственное стремление, – покачал головой Джон, то, что Мориарти все еще стоял у него за спиной действовало на нервы. Он действительно не любил ощущать чужое присутствие позади, можно было это списать на какие-то древние инстинкты или вечную настороженность, как на войне. Он недовольно поморщился, дернул плечом стремясь сбросить с него руку Мориарти, этот жест ему виделся каким-то… собственническим, что ли. – Может поэтому, я и держу себя на поводке, зная, что могу сделать и не уверен, что смогу остановиться?

– Вновь вцепишься мне в горло и придушишь на этот раз? – Джеймс усмехнулся, скользнул ладонью по его плечу отходя.

– Не так банально, – пожал плечами Джон. – Тогда я только проверял, все-таки иметь дело с твоей охраной мне хотелось меньше всего, – он, чуть наклонив голову, внимательно изучал Мориарти.

– Джон, Джон… Меня печалит твое добровольное затворничество, – Джим подтянул к себе стул и сел на него, оседлав ногами, так что спинка оказалась впереди, цапнул со стола стакан. – Однажды твои инстинкты спасли тебе жизнь.

– Я предпочту, чтобы мои инстинкты просыпались и дальше только в такие моменты. А без этого затворничества со мной было бы сложнее сладить, – Джон оставил свой полупустой стакан и, поднявшись, медленно подошел к Мориарти, не говоря ни слова, взял его за правую руку, сначала сжав ее там, где под тканью прятался заживающий шрам, пустяк, но неприятный, потом передвинул свою руку выше.

– Я могу просто пережать здесь, – Джон с силой сжал пальцы. – Чувствуешь, как рука немеет? – он поймал стакан Мориарти, чтобы он все-таки не разбился. – Этого хватит на несколько минут, но ты уже остался при одной рабочей руке. К тому же левой отбиваться будет неудобно. Это, конечно, не так быстро, как пережать сонную артерию, зато ощущений явно больше и еще сколько будет, когда онемение будет проходить. А ведь это только рука, – он, сощурившись, наблюдал за выражением лица Мориарти. – Нравится?

Джеймс сдавленно охнул и распахнул глаза, почувствовав боль, распространяющуюся по руке. Пальцы Джона сдавили повыше и его ладонь ослабела, выпуская стакан. Джон поймал его, что не могло не вызвать восхищение.

«О, а доктор злопамятен, платит той же монетой», – Мориарти усмехнулся.

Джеймс не чувствовал руки от плеча и до кончиков пальцев, и это ощущение опасности пьянило лучше алкоголя.

– Я восхищен, – усмехнулся он, поднимая голову, глядя на Джона, позволяя ему прочитать на своем лице все, что тот был способен увидеть.

========== Глава 6. Блеф? ==========

Джон чуть наклонил голову, глядя в глаза Мориарти, тот явно не скрывал своих эмоций. Если этот псих и дальше будет выглядеть таким восхищенным, – промелькнуло в голове Джона, – то он и правда может забыться.

– Ты прямо мазохист какой-то, – усмехается он, и голос уже не прозвучал так мягко или спокойно как раньше, но пока Джон больше ничего не делал. – Первый раз вижу, чтобы кого-то восхищало то, что я делаю ему больно.

Джон уверенно коснулся каких-то точек на руке Джеймса, онемение могло пройти и раньше. Он внимательно изучал Мориарти, на это время Джон забыл, что перед ним преступный гений, с которым вечный конфликт как у него, так и у Шерлока. Про детектива и вовсе сейчас не хотелось думать. Они ведь и правда похожи, как две стороны одной медали. Одну сторону он уже неплохо изучил, почему бы не приглядеться и ко второй?

– Уж не поэтому ли ты затеял эту игру? Знаешь, что я могу и уверен, что больше никто не сможет сделать?

По виду Джона, сложно было сказать, но Мориарти видел, тот словно был не против такой его реакции. Он почувствовал, как руку начинает медленно отпускать, по коже словно прошлись иголочки.

– Садист, мазохист, – Джеймс сморщил нос, – ты узко мыслишь, Джон, это ярлыки, человеческая природа гораздо шире. Почему я решил начать игру с тобой… – Джеймс усмехнулся, – проверить из чего ты сделан, доктор Ватсон, – он приподнялся, не вырывая свою руку из пальцев Джона, и приблизился к нему, – А ты уверен, что можешь то, чего не могут другие? – произнес он откровенно глядя в глаза.

– И из чего же я, по-твоему, сделан? – Джон прищурился глядя на Мориарти. – Тебе виднее, могу или нет. Я о других ничего не знаю.

Он смотрел на стоявшего перед ним Мориарти и думал, что он слишком уж близко.

– Проверить, не буду предлагать.

Отпустив руку Мориарти, он поднял свою, касаясь пальцами его шеи как раз там, где под кожей билась жизнь, так словно слушал пульс. Взгляд Джона стал задумчивым почти отстраненным, неожиданно он моргнул, словно приходя в себя, и тут же убирая руку, сделал шаг назад, натыкаясь на стол. Сейчас Мориарти воспринимался им совершенно без опаски и это настораживало, недопустимо было так забываться в его присутствии. Все его инстинкты вопили об опасности. Джон почти кожей ощущал пыл криминального гения и считал нужным его остудить, пока все не зашло слишком уж далеко.

Джеймс чувствовал прикосновение пальцев Джона к коже там, где бился пульс, даже когда тот убрал руку. Что тот хотел сделать? Зачем решил удостовериться, что ритм сердца Мориарти убыстряется, когда их игра начинает переходить границы приличий? Хотя о каких приличиях мог он думать, давно и основательно зарекомендовавший себя гением со сдвигами. Для него границ просто не существовало.

– Жаль, – обронил он, когда Джон отошел.

Руку отпускало, он поднял ее, с трудом сжимая пальцы. Взгляд холодел. Взяв отставленный на стол стакан, Джеймс опустошил его и выронил из рук.

– Ох, прости, – совершенно неискренне произнес он, – все же судьба была ему сегодня разбиться.

Джон покачал головой глядя на осколки стекла.

– А ты предсказуем, Джим, – спокойно произнес он. – Стоит сбавить обороты и тебе не просто скучно, ты хочешь отомстить за это. Пусть даже пустяком.

Подойдя вплотную к Мориарти, не обращая внимания на осколки, Джон внимательно заглянул в обжигающие холодом, глаза. Стекло хрустнуло под подошвой домашней обуви. Он поймал себя на том, что ему совершенно не нравится, когда Джеймс такой. Похоже, что другой его вариант ему действительно нравится, а, значит, его нужно вернуть. Пробудить интерес снова?

– Почему бы тебе не сказать, чего ты хочешь от меня? Ты видел, я могу не только лечить раны и быть спокойным… Разве ты не получил всего чего хотел? Или есть что-то еще? Просто скажи…

Мориарти смотрел на него с прищуром. Кажется, Джон немного начал забываться с кем имеет дело. Их маленькая игра была прекрасна, только вот Джеймсу стало казаться, что он… слишком много власти отдает в чужие руки.

– Сказать тебе что, Джон? – усмехнулся он. – Что я, вообще, могу от тебя хотеть? Кроме того, что ты порой несколько уменьшаешь количество моей скуки.

Он отошел от него, чувствуя, что ему не нравится куда завел его этот вечер. Все началось со смерти, и может ею и закончится. Но в глубине души, он чувствовал маленький, неприятный, царапающий осколок… страха. Страха признаваться в том, что Джон прав, и он слишком увлёкся этой игрой.

– Тебе виднее, чего именно ты хочешь, игра-то твоя. – Джон прищурился, видя, как Мориарти отходит от него, неужели криминальный гений боится? В любом случае он не собирался облегчать ему ситуацию. – Что-то не так? – Джон, изогнув бровь, сделал несколько шагов к Джеймсу сокращая между ними расстояние.

Стоя перед Мориарти, он следил за каждым изменением его лица, и чувствовал собственный азарт, подчистую убивающий всю осторожность. Джон не был убеждён в своей безнаказанности, но зато уверен в том, что ему нравится наблюдать за Мориарти. Приблизившись к его лицу, он чуть понизил голос, не отрываясь, глядя в глаза преступного гения, произнес:

– Боишься? Может, позовешь на помощь? – чуть насмешливо добавил он.

Где-то в глубине души Джон прекрасно осознавал, что играет с огнем, и это может очень плачевно закончиться. Причем, как самым очевидным образом, так и совершенно непредсказуемым, все-таки Мориарти не тот человек с кем что-то подобное может прокатить. Джон понимал, но тот разбудил в нем что-то столь старательно запрятанное, и теперь оно не собиралось так просто засыпать обратно.

Если зверя загоняют в угол он либо сдается, либо нападает сам. И даже зайцы в этот момент становятся хищниками, а Мориарти зайцем не был. Его взгляд бегал по лицу Джона, отмечая даже малейшие изменения. О, сейчас бы даже Шерлок Холмс был удивлен своим другом. Те самые инстинкты, которые Джон так старался подавить, выбрались наружу. Джеймс хотел этого, но когда план оказался осуществлен, понял, что не совсем был готов, к примеру, сегодня он действительно приехал один. Так что предложением позвать на помощь было невозможно воспользоваться, хотя Джеймс скорее дал бы себя убить, чем признав свою слабость, воспользовался помощью охраны в их с Джоном игре. Это было только между ними…

Но лучшая защита – это нападение. Джеймс одним шагом уничтожил расстояние между ними, прижимаясь к доктору, с усмешкой, скользнувшей по губам, сомкнул руки за его спиной, прошептал, касаясь губами ушной раковины.

– Играешь со смертью, Джон.

Он чувствовал сквозь одежду жар чужого тела, что Ватсон сейчас словно перед прыжком, напряжен. Что это? Адреналин? Или что-то еще.

– Знаю, – ухмыльнулся Джон. – Это моя привычка.

Вот теперь перед ним снова был тот Мориарти, которого он привык видеть, от которого не знаешь, чего ожидать. Быть рядом с ним, как стоять на острие ножа. Хорошо, это их игра, посмотрим, что будет дальше, Джон не собирался отступать раз Мориарти сделал выпад первым. Адреналин стучал в висках не давая сделать и шага назад, отстраниться, оставалось сделать только одно и Джон, не сомневаясь и секунды, заключил Мориарти в объятья, почти безотчетно проводя пальцами вдоль его позвоночника, замирая только коснувшись плеча. Кажется, его действительно заносит не туда, но один раз в жизни можно и забыться.

– И тебе явно нравится, что я играю, а не отступаю, иначе ты давно позволил бы вмешаться. Не так ли? – тихо произнес Джон, чуть прикрыв глаза.

Сейчас все казалось правильным. Если бы на месте Мориарти была девушка, то было понятно, почему реакцией на такую близость стал огонь в крови. А так… это шло вразрез с тем, что он привык о себе думать. Но провалиться ему на этом месте, если он уберет руки и сделает шаг назад.

Джеймс довольно усмехнулся. Теперь они играли почти на равных, Ватсон не отступится, это вопрос принципов. Объятия Джона были крепкими, а прикосновение его пальцев, даже сквозь ткань пустило электрические разряды по позвоночнику, Джеймс задержал дыхание. Сейчас приходилось контролировать не Джона, а больше себя, чтобы не выдать в своих реакциях больше необходимого. Он не только игрок на этой сцене, он еще и режиссер. Который… не знает, чем должна закончится эта пьеса? Хотя Джеймс никогда не был сторонником придерживаться золотой середины. К черту контроль. Пусть игра выходит за пределы, ее всегда можно будет предотвратить одним нажатием курка. И неважно чьи мозги при этом запачкают стены.