Текст книги "Лестница без перил (СИ)"

Автор книги: Tartalya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 30 страниц)

У Джона перехватило дыхание от стона Мориарти. Он все-таки нашел в себе силы, чтобы отстраниться от его губ, разрывая поцелуй и убрал руку от паха. Давая тем самым себе и ему перевести дыхание. Резким движением он стянул с себя Джима, роняя его на диван, в тот же момент нависая над ним. Посмотрев на него затуманенным желанием взглядом, медля, словно зависнув. Наклонившись, Джон коснулся губами уха, чуть прикусывая мочку.

– Джим, ты так красив… Любовался бы тобой вечность… – прошептал он.

Джеймс недовольно и протестующе застонал, когда Джон отстранился и убрал руку, хотя оказаться лежащим на спине, глядя в потемневшие от страсти глаза Джона было так прекрасно.

Он потянулся к нему навстречу, обнимая, за плечи, резко выдохнул, касание к ушной раковине, шепот Джона, вызвали мурашки по всему телу.

– Я люблю тебя, – прошептал Джим, находясь в состоянии, когда контроля не было вовсе, он даже не понял что именно он сказал.

Джон мягко, едва заметно улыбнулся, он не ожидал, что услышит эти слова от Джима, учитывая как тот отреагировал, когда услышал это от него самого. И тем особенно ценными они для него были. Он коснулся губами его виска, выдыхая шепотом:

– Люблю…

Джон подумал, что потом Джим осознает сказанное и может потерять над собой контроль, и нужно было не допустить это. Все-таки сцена с размахиванием пистолетом в салоне самолета, была бы слишком большим безумием и могла обернуться трагедией. Не меньшей катастрофой было бы и просто поругаться. Только не сейчас. Но был способ просто не дать этому случиться.

В голове пронеслась мысль, что если бы он до этого не успел разобраться с пуговицами, то рубашке Джима не поздоровилось. Сейчас терпения на это точно не хватило бы. Упираясь руками в диван, Джон целовал Джима так, словно не хотел пропустить хоть одно место, где можно было бы оставить след от поцелуя. Он жадно впился в шею Джима, с силой кусая, но тут же зализывая место укуса. Замер прикусив кожу над ключицей, и дальше, опускаясь жаркими поцелуями ниже. Обхватывая губами сосок Джима, обводя его языком, втягивая губами, чуть прикусывая зубами и снова проводя языком, слизывая укус. Проделав то же самое со вторым соском, Джон опускался поцелуями ниже, словно прокладывая дорогу к заветной цели.

Джим не мог сдерживать стоны, дыхание перехватывалось от острого возбуждения. Ему повезло, что Джон так и не дал ему осознать произнесённое, иначе это бы вылилось в сцену похуже, той, которая была после признания доктора.

Кожа горела от прикосновений, Джеймс гладил пальцами спину Джона, периодически впиваясь ногтями в кожу. Он изнывал от жажды прикосновений, подаваясь навстречу каждому укусу и поцелую.

Джон с тихим стоном прогибался, когда пальцы Мориарти впивались в спину, царапая кожу. Остановившись едва коснувшись губами кожи возле брюк Джима, он отстранился. Подняв взгляд на Мориарти, он многозначительно провел ладонью по его паху.

– Приподнимись. Если ты, конечно, хочешь этого, – хитро улыбнулся Джон.

Он лукавил, задавая такие вопросы, желание Джеймса было заметно и без дополнительных усилий.

Мориарти открыл глаза, с усилием разбирая, что его просят сделать. Один вид Джона заставлял его забывать о возможности думать отстранено. Собравшись, Джеймс приподнял бедра, давая возможность стянуть с себя одежду. Сделать что-то большее для того, чтобы помочь он уже точно не мог.

Джон стянул с Джима брюки и белье ровно настолько, чтобы они не мешали. Невесомо касаясь пальцами, он провел ими по члену Джима, от основания к головке, обводя ее. О да, сомневаться в желании Мориарти явно не приходилось, что не мешало ему медлить. Удерживая Джима за бедра и наклонившись, Джон легко касался губами возбужденного члена, оставляя едва ощутимые поцелуи.

Джим резко выдохнул, стоило Джону спустить брюки и белье, воздух по контрасту казался холодным. А дыхание Джона и его поцелуи обжигающими. Джим едва сдерживался чтобы не вцепиться рукой в волосы Джона, контролируя движения и не начать двигаться самому проникая в горячий, потрясающий рот.

Джон провел языком, лаская медленно и неторопливо. Собственное возбуждение давало о себе знать, но черт с этим, он пока способен игнорировать его. Разум расплывался от желания, Джон обхватил губами член Джима, скользя по стволу, стараясь взять его как можно глубже насколько только мог, и тут же отстраняясь, почти выпустил его. Джон не хотел спешить, двигаясь неторопливо, плотнее обхватывая губами.

Джим застонал, выгибаясь, продлевая касание. Спущенная одежда теперь давила на порезы, но этого он почти не ощущал. Не сдержавшись, он запустил руку в волосы Джона, сжимая пальцы, и застонал, в ответ на какое-то особое движение языком.

Джон сам с трудом сохранял самоконтроль сходя с ума от стонов Джима, от его ответной реакции было просто невозможно держать себя в руках. Вцепившись мертвой хваткой в бедра Мориарти, Джон двигался быстрее, стараясь доставить еще больше удовольствия, скользя губами по стволу члена, и едва не выпуская его изо рта, ласкал языком. Снова и снова упиваясь стонами Джима, желая довести его до грани.

Земля была так далеко внизу, что случись катастрофа… это стало бы самым незабываемым падением…

В голове Джона мелькнула отстраненная мысль, что пилоту сейчас лучше молиться, чтобы самолет не попал в еще одну турбулентность.

Джеймс с усилием открыл глаза, перевел взгляд вниз, на Джона. От открывшегося ему зрелища закружилась голова, дыхание перехватило. Он застонал, откидывая голову назад, толкнулся бедрами, от переизбытка ощущений вцепился в волосы на затылке Джона. И протяжно застонав, через пару томительных секунд кончил с его именем на губах.

Джон тихо застонал, то ли от боли, когда Джим вцепился в его волосы, то ли от удовольствия. Слышать, как Мориарти кончает, простонав его имя, было особенно возбуждающе. Проглотив все до последнего, Джон поймал себя на неожиданной мысли, что никогда не насытится этим вкусом, самим Джимом. Отстранившись, мягко выпуская член Мориарти, он провел языком по головке и стволу, проверяя, не осталось ли еще. Он поднял глаза, ловя взгляд Джима, и улыбнувшись, облизнул губы.

– Как же ты восхитителен… – прошептал он, снова упираясь руками в диван и нависая над Мориарти, легко касаясь губами его губ.

Джим приоткрыл глаза, глядя затуманенным взглядом, с Джоном каждая секунда была острой словно ходьба по лезвию, и это не могло наскучить, а насыщение проходило так быстро.

Он обвил руками шею Джона, целуя припухшие губы, и внезапно вспомнил о своих произнесенных в порыве страсти словах, и прикрыл глаза, чувствуя, что сдается.

– Я люблю тебя, – произнес он еще раз, – я готов убить любого, кто встанет на нашем пути… он посмотрел в его глаза и подчеркнул, – Любого.

Кажется, в этот момент на ум им пришел один и тот же человек, и Джим рисковал заявляя об этом настолько прямо.

Джон, не отрываясь, смотрел в глаза Джима, он понимал, что значит, если Джим смог произнести эти слова осознанно. Для него это было особенно важно, но последующее заставили его немного нахмуриться. Слишком уж было очевидно кто входил в это «любого». И он все еще считал Шерлока своим другом, если он пострадает из-за его отношений с Джимом, то Джон никогда не сможет себе это простить. Но он не представлял как объяснить это Мориарти и не вызвать его гнев.

– Джеймс… – Джону было неожиданно тяжело говорить об этом, – я люблю тебя. Пожалуйста, не трогай его. Он никогда не станет кем-то большим, для этого слишком поздно… Как ты думаешь, как я буду себя чувствовать, зная, что он пострадал из-за меня? Мои мораль и совесть еще не настолько атрофировались, чтобы не почувствовать собственной вины…

Положение для такого разговора было не особенно удобным, Джеймс приподнялся, заставляя Джона тем самым встать, поправил одежду и сел рядом с ним, обнимая его шею, зашептал, касаясь уха.

– Я знаю, он твой друг. И твоя мораль теперь словно цепь, что сковывает мне руки, Джон. Только ради тебя, я поступился всеми своими принципами, не заводить отношений, никому не доверять, никого не… – он запнулся на секунду, – не любить. Но если все это рухнет, рухнет в пропасть, потому что твой друг встанет между нами? Джон, что тогда мы будем делать? Как ты объяснишь Холмсу все, произошедшее, как заставишь его понять, что я тебе не враг? Даже Моран, считает, что ты со мной, потому что это мой план по уничтожению Холмса. Я сам так думал, оправдывая свои действия.

Он чувствовал, как напрягаются мышцы плеч Джона, под его пальцами, потерся носом о его щеку.

– Пожалуйста, Джон, тогда скажи, что мне делать, если ты просишь не убивать Шерлока Холмса?

Джон крепко обнял Джима, в его словах проскальзывало отчаяние, он держал его так крепко, потому что ему самому казалось, еще немного и Джим выскользнет из его рук, навсегда. Сердце предательски сжалось, а в горле застрял какой-то дурацкий комок. Ситуация была как в плохом кино и Джон не знал, что придумать, невольно напрягаясь от слов про план, он просто сказал как думал.

– С самого начала я все время ожидал подвоха в твоих словах и действиях, но потом поверил тебе. Черт, да ты меня словно перевернул и мне это нравится. Я не буду заставлять Шерлока верить. Просто объясню ему, как есть, он либо поймет, либо нет. Если он посчитает, что для него мириться с подобным перебор и мне нужно убираться к черту из его квартиры и жизни, пусть так. Может, тогда это и будет означать конец нашей с ним дружбы. Этим я все-таки смогу пожертвовать. Но мне хочется, чтобы у меня был хотя бы один друг. – Джон перевел дыхание. – Я не позволю ему причинить тебе вред, встать между нами. Если он поднимет на тебя руку, я первый его остановлю, – с серьезной мрачностью произнес он. – Я не могу решать за тебя как тебе поступить, я прошу, а не требую. Пока он все еще мой друг. – Джон на несколько секунд закрыл глаза, открыв, тихо добавил. – Тебе нравится твое дело, а мне мое. Пусть они противоположны, но я хочу верить, что можно найти какую-то устойчивую середину.

– Я не могу тебе обещать, что ничего не сделаю, – вздохнул Джеймс, – но я услышал тебя. Пусть все идет в свой черед. Я не буду первым применять меры. Только защита.

Он усмехнулся, погладил Джона по щеке, поворачивая его лицо к себе.

– В тюрьму я не сяду, мне не пойдет эта жуткая оранжевая роба, – он сморщил нос, словно это был единственный минус заключения.

– О да, оранжевый явно не твой цвет, – улыбнулся Джон. Похоже, что им удалось обойти все острые углы этого разговора. Расслабившись, Джон усмехнулся, глядя на Джима.

Джеймс отлично понимал, теперь Джон вполне доверяет ему, а Холмс отошел на задний план, и, подстроив дело таким образом, чтобы не иметь ничего общего, можно было уничтожить детектива. Но… Джеймс видел, как эта дружба важна для Джона и он был честен, говоря, что теперь это связывает ему руки.

Он был рад, что в отличие от Джона ему в случае чего не придется ни доказывать, ни объяснять, он не дорожил никем из своих людей настолько, чтобы не пустить пулю в лоб любому, кто посмеет сказать хоть слово против. Хорошо, что наиболее ценные кадры имели свойство держать язык за зубами.

Джим провел пальцами по волосам Джона.

– Скоро прилетим, кажется, мы кое с чем не закончили, – он лукаво улыбнулся, – запиши на мой счет.

– А я уже решил, что ты решил увильнуть. – Джон постарался выглядеть недовольным. – И кому-то потом придется ответить по счету, – он грозно посмотрел на Джима, хотя глаза выдавали его своим хитрым блеском.

Хотя на данный момент он пытался успокоиться настолько, чтобы не выдавать себя с головой, когда им придется выбраться из самолета. Мысленно Джон поразился тому насколько легко он доверяет Джиму. В конечном счёте Мориарти мог обмануть или подстроить все обходными путями. С его связями это было проще всего, но Джон все равно не хотел думать, что Джим и правда так поступит. Приблизив свое лицо к лицу Мориарти, он поцеловал его в губы, мягко и неторопливо. Он с таким трудом взял себя в руки, что не стоит увлекаться, иначе его состояние станет более чем очевидно.

– Не волнуйся, – усмехнулся Джеймс, – ты ведь не дашь мне забыть об этом. Иначе набегут большие… проценты.

Он разорвал поцелуй, зная, что слишком быстро увлекается, спрыгнул с дивана, и подобрал футболку Джона.

– Можно ради разнообразия и одеть тебя, – он усмехнулся, подойдя ближе, сел к нему на колени, натягивая футболку на Джона, не удержавшись оттого, чтобы провести пальцами по его груди.

– И как ты догадался о процентах? – хмыкнул Джон.

Он позволил Джиму надеть на себя футболку невольно вздрогнув от прикосновений. Ему казалось, что его нервные окончания сейчас все как натянутая струна, тут же реагируя на малейшее прикосновение.

– Ты для меня опасен, Джон Ватсон, – вздохнул Джеймс, тут же отходя назад, – рядом с тобой, не могу думать. Может, это и есть коварный план Шерлока? – он усмехнулся, подобрал рубашку, и, застегнув ее, уселся на диванчик напротив, хитро улыбаясь, глядя оттуда, зная, что Джону хотелось, чтобы он сел рядом.

– Если это и его коварный план, то он не в курсе, – улыбнулся Джон, наблюдая за Мориарти и стараясь скрыть то, что ему приятно было это слышать.

Нет, правда, это просто фантастично, быть тем рядом с кем Мориарти не может думать о своих делах. Джон никогда не устанет поражаться тому, как быстро и легко Джим меняется. Он тихо вздохнул, демонстрируя свое огорчение оттого, что Джим сел напротив, а не рядом с ним.

Вскоре пилот объявил о посадке, и через окно самолета можно было увидеть, как приближается лазурное море, когда они пролетали над ним. Джон посмотрел в окно и открывшийся его взгляду пейзаж захватил его внимание. Море было таким, что буквально манило окунуться, а дома отсюда казались игрушечными. Самолет пошел на посадку и Джон с интересом смотрел в иллюминатор.

Комментарий к Глава 18. Смена правил.

Там, где правила игры не позволяют выиграть, английские джентльмены меняют правила. Г.Ласки

========== Глава 19. Хорошая карта в колоде. ==========

Если Джон наслаждался видом из окна, то Джеймс не мог оторвать взгляда от его лица, на котором отражался весь спектр эмоций от открывшейся картины. Как человек прошедший войну, получивший ранение, почти потерявший смысл жизни, мог испытывать такой неподдельный, искренний интерес от того, что открывалось перед глазами? Джеймсу не было дело до всей этой простиравшейся под ними красоты. Приближающаяся лазурь моря, россыпь белых домиков, мостившихся на склонах и почти утопающих в зелени, все это было ничем против того, что Мориарти понял, он не зря вытащил Джона сюда из серого и дождливого Лондона.

Их самолет приземлился в небольшом аэропорту Неа-Лионе, а оттуда нужно было на машине добраться до Аргии, находившейся в километрах десяти от города, и там его человек нашел для них дом и должен был все приготовить к их приезду.

Стоило выйти из самолета, как на Джона буквально навалился другой воздух, другие звуки. Даже люди были какими-то другими. Он щурился с непривычки и думал, что стоило взять с собой темные очки, хотя… Один раз он уже привык к яркому солнцу, жаре и горячему ветру.

Джим сразу потащил его к машине и Ватсон думал, что их куда-то отвезут, но Мориарти сам сел за руль, и адрес он знал точно. Любопытно, но за все время общения с Джимом он его людей и не видел, если не считать Морана…

Мориарти отказался от услуг водителя, чем меньше людей будут в курсе их пребывания здесь, тем лучше. К тому же хотелось, чтобы в их с Джоном время не вмешивались посторонние. Он развлекал его разговорами о культуре Греции, национальной кухне и музыке пока вел машину по пустынной дороге.

Джон слушал и весело комментировал рассказы Мориарти, то и дело, поворачиваясь к окну. Конечно, людей и дома нельзя было назвать чем-то особенно примечательным, но ему все равно было интересно.

– Знаю, ты еще ничего не видел, но… тебе здесь хоть нравиться? – улыбнулся Джеймс, заворачивая машину к коттеджу, отмечая про себя, что ему действительно важно, чтобы Джону было здесь хорошо.

– Да, мне нравится здесь, – тот, улыбаясь, смотрел на Мориарти. – Чувствую себя просто туристом, который пялится по сторонам.

– Неплохо иногда побыть просто праздным наблюдателем, – рассмеялся Джеймс, – я вот был лишен такого удовольствия. Можно сказать, это моя первая поездка, не отягощенная делами. – Он заглушил мотор, и повернулся к Джону, с улыбкой глядя на него. – Будешь удивляться за нас двоих, – коснувшись легким поцелуем его губ, он открыл дверь, покидая машину.

– И может быть не последняя, – хмыкнул Джон, – А пока, похоже, что моего удивления и восторга как раз хватит на двоих.

Двухэтажный особняк, стоящий в паре метров от моря, но на хорошем удалении от людей вполне отвечал его представлению о вкусах Джима. Хотя для него было невероятно, что весь дом в их полном распоряжении.

А одного взгляда в сторону воды хватило, чтобы затаить дыхание. Море было такое, словно его кто-то нарисовал всеми, самыми яркими оттенками синего. У Джона глаза разбегались, и в какой-то момент он почувствовал себя лет на десять моложе: с ветром непосредственности в голове и вечно бьющимся в истерике инстинктом самосохранения. Не успел он, как следует осмотреться, как Мориарти потащил его в дом.

От открывавшихся возможностей кружилась голова. Джеймс даже не знал, куда для начала отвести Джона, что ему показать, чем занять. Еда? Море? Катер? Катание на дельтаплане? Плаванье с аквалангом? Он затащил его в холл и остановился, глядя на доктора растерянным взглядом.

– Чем бы ты хотел сейчас заняться? – спросил он тоном, говорящим, что от ответа зависит как минимум его жизнь.

Джон пытался разглядеть обстановку в холле, но вопрос Джима застал его врасплох. Моргнув, он перевел взгляд на Мориарти и задумался.

– Катер! Ты ведь попал пулей прямо в воду, значит, море в первую очередь. Кстати, можем взять с собой акваланги вдруг захотим нырнуть, а не просто покататься или поплескаться. Что на это скажешь?

– Отлично, – выдохнул Джеймс с облегчением, – все должны были подготовить.

Он бросил сумки на пол и подошел к тумбочке, по идее там должны были быть ключи. Перерыв все, он, наконец-то обнаружил искомое, лежащим на самом верху. Джеймс чувствовал себя так, словно в него вкачали дополнительный галлон энергии, и если он остановится хоть на секунду, то взорвется. Сунув ключи в карман, он направился на кухню.

– Там же можно будет и перекусить! – донесся оттуда его голос, хотя минут через пятнадцать Джеймс каким-то образом уже оказался наверху, роясь в шкафу, чтобы переодеться.

– Ты предусмотрел все, да? – улыбнулся Джон.

Этому он уже не удивлялся, принимая как должное всё-таки к хорошему быстро привыкаешь. На фоне Мориарти, который действовал со скоростью ракеты, даже уследить за ним было не простой задачей, Джон почувствовал себя медленной черепахой.

Джеймс предупредил, чтобы в гардеробе была нужная одежда подходящего размера для него и Джона, и теперь с радостью стянул костюм, выбрав легкие полотняные брюки и рубашку поло.

– Это я вовремя поднялся.

Джеймс резко обернулся, глядя на Джона, он держал в руках рубашку, не успев ее еще одеть.

Тот заглянул в комнату как раз в момент, когда он переодевался. Прислонившись плечом к косяку, Джон какое-то время молча, стараясь даже не дышать, наблюдал за ним, любуясь каждым изгибом тела, каждым его движением.

– А то я уже думал, что на катер ты тоже в костюме пойдешь, – улыбнулся он, не удержавшись от комментария.

– Ты ведь мечтал увидеть меня в чем-то неофициальном, – усмехнулся он, – считай, что выиграл в лотерею главный приз в своей жизни, я не против исполнять твои мечты, особенно касающиеся меня. – Джеймс лукаво усмехнулся, натянув рубашку, и подошел к Джону, обвивая его руками за пояс. – Ну, что, – спросил он бархатным, мягким голосом, – готов?

– Надеюсь, что всё-таки главный приз мне достанется ближе к ночи, – Джон не мог скрыть улыбку.

Не прошло и дня, а он уже чувствует себя неприлично счастливым и спокойным.

– С тобой, готов всегда, – улыбнулся он, обнимая его в ответ, проводя рукой по спине. – Похоже, что этот отдых пойдет на пользу не только мне. Видел бы ты себя сейчас со стороны. Столько энергии. – Он мимолетно коснулся губами виска Джима. – Идем?

Джеймс мог понять причину своего состояния. Впервые за черт знает сколько лет он чувствовал себя так легко, не обремененный заботами, кроме разве что не заскучать самому и не дать скучать Джону.

– Идем, – Джим потянул его за руку.

К морю вел спуск под горку, а у причала был пришвартован белый катер, красные буквы на нем складывались в надпись «Санта Иоанна», Джеймс усмехнулся.

– О чем думают люди, когда называют корабли?..

Джон шел за Мориарти, спускаясь по склону к причалу, он старался не так усиленно крутить головой. Оступиться на ступенях будет очень смешно. Он невольно улыбнулся комментарию Джима посмотревшего на название катера.

– Иногда они вспоминают, что как назовешь, так и поплывет. А иногда у них просто нет фантазии.

Они поднялись по трапу на палубу, отдав Джону сумку с провизией, Джеймс вошел в рубку. Он умел водить катер, правда, в последний раз стоял за штурвалом лет пять назад. Разобравшись со всеми кнопками и рычагами и включив двигатель, он уверенно вывел их в море.

Стоило им сдвинуться с места, Джон уже разглядывал водную гладь, чуть щурясь от долетавших брызг и отражавшихся солнечных лучей. Ветер обдувал лицо горячими струями, но не иссушал как в Афгане, скорее согревая. Переведя взгляд на Джима, он улыбнулся, ветер разлохматил его волосы, сделав его вид совсем… Джон не мог подобрать нужное слово, но очень хотелось обнять его и провести ладонью по темным волосам. Криминальный гений сейчас был сосредоточен на управлении, и в этой серьезности не было жесткости. Джон подумал, что, может, это потому, они оба были наедине друг с другом и могли не думать о своих делах или чем-то еще, а просто наслаждались моментом, это расслабляло, давало возможность быть собой. Прислонившись спиной к борту, Джон, чуть наклонив голову, смотрел на Джима, позволив мыслям лениво течь в голове.

Джеймс почувствовал на себе взгляд и повернулся улыбаясь. Было так странно… Это ощущение полной свободы и легкости. Ни власть, ни деньги не давали ему такого. Он проложил курс катера по электронному навигатору. Карта показывала, что недалеко есть какой-то маленький островок, можно было бы выбраться там и представить себя единственными жителями на планете… Наблюдая, как ветер треплет волосы и одежду Джона, Джим покинул рубку, подходя к нему, остановился рядом, касаясь плечом, и накрыл его ладонь, лежащую на борту катера, своей.

– Хорошо, правда? – улыбнулся он, – я бы даже сказал слишком… Я не привык к спокойствию. Часть меня хочет испугаться и устроить скандал. – Джим взглянул на Джона, в глазах плавали веселые искорки, он посмеивался над своим состоянием, хотя и говорил о нем чистую правду.

– То есть ты хочешь устроить скандал потому, что тебе хорошо? Очаровательно, – усмехнулся Джон.

Посмотрев в глаза Джима, он на мгновение, забыл, что они где-то в море. У него был его личный омут, темный, в котором было так просто утонуть и к которому всегда хотелось прикоснуться.

– В воде всегда есть место опасности, – тихо произнес он. – Нападение, пробоина, штормовая погода, акула в конечном счёте. Так, что можно особо не расслабляться,– чуть подумав, Джон отвел взгляд в сторону горизонта и спросил. – Кстати, капитан, у нас есть определенный курс или просто вперед, пока не надоест?

Задумавшись, Джим сморщил нос.

– Если я капитан на этом судне, то кто ты? Первый помощник? Кок? Юнга? Захваченный пленник? – он усмехнулся, – Доплывем до хорошей глубины, а там посмотрим. Можно будет высадиться на островке, тут недалеко… Никогда в детстве не играл в Робинзона?

– Пленник? В таком случае ты взял меня в плен еще на суше и уже очень давно, – улыбнулся Джон. – О, так здесь есть не населенный островок? Надеюсь, там не живет доктор Моро, – хмыкнул он, понимая, что говорит ерунду, но настроение было как раз для таких вот глупостей, нельзя же все время быть серьезным. У них же отдых. – Заброшенный остров, это было бы любопытно. Разведем костер, попробуем поймать что-нибудь из местной фауны. А то в Робинзона раньше было особенно негде играть. – Джон заинтересованно посмотрел на Джима. – А во что в детстве играл ты?

Джеймс прислонился к плечу Джона, чувствуя, как обдувает лицо теплый, соленый ветер, треплющий одежду и волосы. Постепенно на него находило странное состояние удовлетворения, хотя вопрос Джона заставил его задуматься.

– Я не помню, чтобы в детстве я во что-то играл… – проговорил он, – странно, ты наверно не так представляешь мое прошлое, как оно было на самом деле. Ты в курсе, кстати, что никто не знает то, о чем я тебе говорю?

– На самом деле я старался заранее не представлять, в смысле не опираться на то, что я думал о тебе, – смущенно признался Джон и с серьезным видом кивнул. – Догадываюсь, у твоих откровений живых свидетелей мало. И я действительно ценю такое доверие с твоей стороны. Мне интересно все, касающееся тебя, но, может, с расспросами лучше не приставать? А то опять решишь, что это коварный план, – повернувшись, Джон, провел пальцами по щеке Джима и порывисто притянул к себе обнимая.

– Спрашивай все что хочешь, я не привык рассказывать о себе, и понятия не имею, как это делается, – Джеймс усмехнулся, потерся щекой о его плечо. – Я родился в довольно бедной семье, рано пошел работать, для игр времени не было. А ты? Бегал с другими мальчишками? Стрелял из палки? Жизнь порой жестоко насмехается над детскими играми и мечтами.

– Да, а еще читал книги и учился.– Джон улыбнулся воспоминаниям. – Я рано решил, что буду помогать людям, но чтобы пробиться в медицину, тем более военную, нужно было потратить много сил и времени на учебу. Это тяжело, но я знал для чего стараюсь, это было моей целью и мне нравилось. Зато сколько было забавных моментов. Кстати, часть шуток про то, как во время операции в пациента зашивали что-то лишнее вполне реальна. У практикантов так особенно. Конечно, молодому врачу ничего серьезного не доверят, и буду следить, но все равно, пока придет опыт…

– А что зашил в своих пациентах ты? – улыбнулся Джеймс, порывисто обнимая его и, вывернувшись, уселся на бортик. Мысль о Джоне, стоящем перед операционным столом, в халате и со скальпелем в руке показалась ему очень увлекательной.

Джон тихо вздохнул, когда Мориарти вывернулся из его рук, встал рядом и ненавязчиво придерживал его за руку просто чтобы перестраховать свое беспокойство за него.

– Я был аккуратным и все тут же доставал, но как-то уронил зажим, перепугался, повредить же мог, но обошлось. А так… зашитый тампон, которым промокают кровь, это почти норма, – хмыкнул он, старательно вспоминая насколько сильные косяки у него бывали.

Джеймс обнял Джона за шею, видя, что тот все равно испытывает иррациональное беспокойство за него.

– У меня теперь будет навязчивое желание чем-нибудь заболеть, и заставить тебя, меня лечить, – усмехнулся он, – ты сделал мне операцию, была бы такая надобность? – он провел пальцами по щеке Джона, слегка царапая. – А то, сам понимаешь, я не хожу по врачам, риск, конечно, благородное дело, но только если он оправдан.

Джон поймал руку Мориарти, прижавшись щекой к его ладони.

– Так, Джим, если я узнаю, что ты сделал это специально – лечиться будешь сам, – он угрожающе сдвинул брови. – Мое беспокойство за тебя так очевидно? – он чуть улыбнулся, но тут же резко посерьезнел. – Не дай бог, придется тебя оперировать. Нет, я сделаю, можешь не сомневаться… Сделаю все, что будет в моих силах и даже больше, но на самом деле это очень опасно. Нельзя чтобы врач оперировал близкого человека. Это такое беспокойство… Может, ничего и не будет, но могут и нервы сдать из-за боязни навредить еще больше…

Джеймс улыбнулся на словах Джона о «близком человеке». Эти мелочи никогда ему не наскучат и не перестанут удивлять. Он задумался, облизал губы, пересыхавшие от ветра.

– А ты делал операцию на открытом сердце? – с нехорошим блеском в глазах спросил он, напоминая в этот момент маньяка.

Джон посмотрел в блестевшие глаза Джима.

– Ты меня прямо пугаешь, – хмыкнул он. – Один раз пришлось. Надеюсь, что больше не случиться. Сложно представить, что может быть труднее.

Джеймс повернулся, поцеловал Джона в центр ладони, думая о том, что эти руки касались к чужому бьющемуся сердцу и ему на секунду захотелось, чтобы это было его сердце… Он моргнул, прогоняя наваждение. Держать себя в руках было сложно, его заносило довольно часто, правда, когда Джон был рядом сходить с ума стало куда интересней…

Ватсон внимательно смотрел на Джеймса, его несколько беспокоили разговоры о том, чтобы ему делать операцию. Даже чисто теоретически, одна мысль о столь тяжелом ранении Мориарти пугала его.

– Может, теперь ты расскажешь что-нибудь? – он решил изменить направленность их разговора. – Думаю, что криминальным налетом сюжета меня уже не шокируешь. Хотя мне интересно даже было у тебя домашнее животное или нет, ну или какое хотел завести? – он заинтересованно смотрел на Джима.

Мориарти был сплошной загадкой и тем интересней было с каждым разом узнавать все больше и больше, видеть, что он совсем не такой каким казался раньше. Да, в нем есть безумие, но… кажется, именно это и привлекало больше всего.

Джим поскучнел, вспомнив о реальной жизни.

– Ну, у меня жили белые мыши, пока один не сожрал другую, – он сморщил нос, вспоминая неприятное событие.

– Мышь сожрала мышь? Они самцы, что ли, были? – пораженно моргнул Джон.

– Я просто забывал их кормить, – признался Мориарти с потерянным выражением на лице, – так что, придя однажды из школы, увидел, как самец сожрал самочку… Мне тогда стало так противно, что я вынес банку за дом и, взяв за хвост этого мелкого гаденыша, разбил ему голову о стену, – даже на воспоминаниях его передернуло.

Странно было, что человек способный на хладнокровное убийство себе подобного так реагирует на какую-то мышь…

То, что у Джона была сестра, конечно, не было для Мориарти тайной, правда, Гарриет не представляла для него особенно интереса, но он изучил и ее биографию, когда собирал информацию о Джоне. Он хотел спросить еще что-то о семье и прошлом, но катер стал сбавлять скорость, и мягко затормозил останавливаясь.

Рассказ про мышей тронул Джона, вызвав весьма противоречивые эмоции. Было немного злости на Джима, доведшего животных до каннибализма, и на мышь, съевшую слабую, с которой столько жил вместе и немного грусти от такой печальной концовки.