Текст книги "Лестница без перил (СИ)"

Автор книги: Tartalya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 30 страниц)

У Джона голова шла кругом от тихих стонов Джима, от того, с какой готовностью он подался к нему, пришлось с силой прикусить губу, вспышкой боли напоминая себе, что нужно быть осторожным, а не идти на поводу собственного совершенно бешеного желания немедленно взять Мориарти. Добавив сразу два пальца, он осторожно, хоть и срываясь пару раз на резкие движения, растягивал его, из горла вырывались приглушенные хриплые стоны. Джон невольно пожалел, что не подумал об этом сразу, отстраниться от Мориарти, выпустить его из рук пусть даже и ненадолго, это казалось мукой, но не желание причинять боль оказалось сильнее страсти.

Уткнувшись в матрас, Джеймс глушил вырывающиеся стоны. Ощущения частичной заполненности было мучительно, и вызывало желание большего, он подавался навстречу проникающим пальцем с трудом сдерживаясь, чтобы не простить о большем. К черту осторожность, ему был нужен Джон прямо сейчас. Боль была неважна, ощутить, что они вновь одно целое, вот что было важно…

Джон отстранился, разрывая контакт проникновения, дотягиваясь до прикроватной тумбы, в темноте обшаривая ящики, не сомневаясь, что смазка должна быть там. На это время в воздухе повисла тишина, так что даже собственное рваное дыхание казалось неправильно оглушительно громким.

Но Джон… черт… нет… Джеймс замер, когда ощутил пустоту. Словно бы остался один на один с собой. Ужасное, опустошающее ощущение, не дающее даже возможности вздохнуть, Джеймс зажмурился, чувствуя, как каждая мышца в теле каменеет. Он бы наверно и сам обратился в камень, но Джон вернулся…

Найдя искомое, Джон снова склонился над Джимом, лихорадочно целуя его лопатки, спину, словно извиняясь за долгое ожидание. Не теряя времени даром, открыв тюбик, выдавил немного смазки. Джон задыхался от желания и нетерпения, может именно поэтому, коснувшись головкой кольца мышц, он со стоном желания проник быстро и резко, но сумел остановить себя, не входя в Джима сразу на всю длину. Замерев, давая время привыкнуть, Джон сам мог с трудом перевести дыхание.

Джеймс задрожал, подаваясь назад, впитывая прикосновения и поцелуи, ощущая, как скованность растворяется в этом тепле. Он ощутил цепкие пальцы на бедре, и почти сразу же скользкая от смазки головка коснулась входа, он не успел расслабиться, и толчок отдался болью. Но она сразу же растворилась в непередаваемом облегчении. Джеймс застонал и подался назад, насаживаясь полностью, давая понять, что ему не нужна осторожность, ему нужен Джон.

Ощутив, как Джим сам подается навстречу его проникновению, Джон потерял последнее желание сдерживаться. Он с какой-то яростью, не терпящей промедления, сразу взял быстрый ритм, то и дело сбиваясь на резкие толчки, с каждым движением стараясь проникнуть как можно глубже, растворяясь в ощущении единства, того, как жарко сжимались мышцы вокруг его возбужденного члена, он все сильнее и сильнее вбивался в Джима, словно желая вжать его в постель. Джон не сдерживал стоны удовольствия, крепче сжимая пальцами бедра Джима не давая ему отстраниться, даже если бы он захотел этого. Глаза словно застилала пелена желания и возбуждения, расцвечивая мир и Джима под ним яркими всполохами красок. Наклонившись, Джон целовал спину Мориарти, смешивая поцелуи с укусами. И чем сильнее было ощущение удовольствия, там больше хотелось, как будто он только еще сильнее распалялся с каждым новым движением.

Под закрытыми веками каждый толчок отдавался вспышкой, выбивая воздух из легких и срывая с губ стоны. Джеймс отдался на волю этому ритму, подаваясь назад, чувствуя только невероятное ощущение заполненности и жара, который распространялся по всему телу.

Джон фактически вбивал его в матрас, член терся о ткань при толчках, пачкая смазкой, и это заменяло стимуляцию рук. Джеймс чувствовал, что он не выдержит долго и просто сойдет с ума. С силой зажмурившись, так что слезы выступили, он застонал, приподнимая бедра, чтобы быть еще ближе. Чуть изменив угол, член Джона при каждом толчке стал задевать пучок нервных окончаний, что посылало по телу судорогу удовольствия. Ощущения были настолько всеохватывающие, что Джеймс не мог кончить, только извиваться под Джоном, надеясь, что сможет сохранить немного рассудка, хотя кажется надежды были тщетны.

Джон упивался стонами Джима, они были так же осязаемы для него, как воздух, и он мог бы поверить, что и правда дышит этими стонами, настолько они заволакивали сознание. Джон чувствовал себя на грани, и он очень остро ощущал состояние Джима, не только то, как содрогается его тело, но сейчас он не хотел помогать ему получить желаемое. Нет, потом у Джима будет возможность «отыграться», взять все, что он захочет и как захочет. Джон с едва слышным сквозь стоны хриплым дыханием все сильнее и резче двигался, проникая в Джима, ловя именно тот вариант, при котором их обоих затапливало жаром удовольствия, пока его самого буквально не накрыло волной такой силы, что запросто могло бы убить. Ему даже казалось, что он видит, как по коже проскакивают разряды, подсвечивая темноту своим светом. Перед глазами плясали такие же искры, сжигая вокруг него воздух, отбирая у Джона возможность дышать.

– Джииим! – выгнувшись, Джон кончил сквозь стон, произнося его имя.

Тяжело опустившись на кровать, он мягко притянул к себе Джима, ловя губами его губы. Джон никак не мог отдышаться, но не сомневался даже ни на секунду, что только так сможет вернуть себе возможность дышать. Он прижал к себе Мориарти, чувствуя, как упирается его возбужденный член, и от этого предвкушающего ощущения вздрагивая всем телом и стараясь прижаться крепче, словно желая разделить с ним неудовлетворенное желание.

Джеймс громко застонал, чувствуя, как Джон излился в него, жар достиг наивысшей точки, и неудовлетворенное возбуждение заставляло выгибаться, тереться стоящим членом о простыню. Джим впился в губы Джона, прикусывая, прижимаясь к нему, желание получить разрядку было мучительным, не оставляя ни одной мысли. Но Джеймс хотел не только этого. Джон… Он хотел Джона. Опрокинув его на спину, Джим навис, над ним напряженно всматриваясь в его лицо. Мало света. Слишком мало.

Джеймс поднялся с кровати, маниакальная идея, завладевшая им, давала возможность отвлечься от собственного возбуждения. Порывшись в шкафу, он вытащил что-то и подошел к Джону. Джеймс с минуту любовался, как мягкий свет ложился тенями на его фигуру. Джеймс присел рядом, провел ладонью по его щеке, притягивая в поцелуй спокойный и неторопливый.

Джон, удивленно изогнув бровь, сел на кровати, наблюдая за зачем-то вставшим с кровати Джимом, впрочем, порывшись в шкафу, он тут же вернулся, держа в руке кусок ткани, и Джон с готовностью ответил на мягкий поцелуй, нет, Джим не собирался совсем уходить, это хорошо…

– Закрой глаза, – прошептал Джим.

Мягкая повязка, Джеймс как-то летал самолетом, и там выдавали их, накрыла глаза Джона, не давая возможности видеть. Для надежности сверху лег шифоновый шарф. Джон не шевелился, пока Джим завязывал ему глаза, ткань холодила кожу, остужая еще не прошедший пыл. Джон сдержал вздох разочарования, когда Джим отстранился от него. Отойдя, Джеймс щелкнул выключателем и спальню залил яркий электрический свет. Да. Мориарти улыбнулся глядя на Джона. Тот был слегка напряжен, но не настолько сильно, чтобы это говорило о том, что лишение зрения его беспокоило. Джон услышал щелчок выключателя, но свет все равно не пробивался сквозь слои ткани. Невозможность видеть инстинктивно заставляла напрягаться, но Джон уже давно слишком доверял Джиму, чтобы действительно беспокоиться. Скорее ему было любопытно и волнующе от этой неизвестности, он покорно выполнял каждое требование Джима.

Несмотря на отпуск, в доме они провели не так много времени. Но Джеймс успел заметить зеркало, висевшее у изголовья кровати. Интересно, Джон видел его? Вряд ли… обычно они были слишком увлечены друг другом.

Вернувшись на кровать к Джону, Мориарти обнял его, вставая рядом на колени. Его руки блуждали по телу Джона, кончики пальцев покалывало, словно проходило электричество.

Джону стоило определенных усилий, чтобы не проявлять инициативу, прикосновения Мориарти были слишком уж горячими и многообещающими.

Джеймс заставил себя не торопиться. Впитывать происходящее через все органы чувств. Царапая ногтями по груди, Джеймс опустился ниже, поглаживая обмякший после оргазма член, провел по внутренней стороне бедра и рывком поднял Джона, мгновенно поворачивая его спиной.

– Вытяни руки, положи их на спинку кровати, – прошептал он, на ухо Джону, прикусывая мочку. – Держись за нее. Раздвинь ноги шире. Еще шире… – пальцы протанцевали по спине, надавливая на позвоночник. Скользнули между ягодицами. – Хорошо.

Голос Джима после долгой тишины, если не считать их стонов, был громким и были в нем приковывающие к себе нотки. Джон кожей чувствовал довольный настрой Джима, и это было так приятно. Крепко держась руками за спинку кровати, он, раздвинув ноги, невольно прикусил губу, теряясь в догадках и ожидании. И, похоже, что это теперь Джон будет мучиться ожиданием.

Джеймс слегка отстранился, улыбаясь. Его собственное желание, казалось, уже текло по венам вместо крови, но он не торопился.

Взяв еще два шарфа, видимо, человек, который наполнял гардероб, разделял разные течения моды…. Джеймс обхватил запястья Джона, привязывая к кровати одно, затем другое. Удовлетворившись, он отстранился, с безумной улыбкой оглядывая связанного.

– Красивый, – протянул Джим, довольно, – перед тобой зеркало, Джон, ты не видишь его. Но зато я буду видеть твое лицо, когда войду в тебя…

Легкий шорох беспокойства потревожил разум Джона в тот момент, когда Джим привязывал его руки к спинке кровати, но Джон в тот же момент прогнал беспокойство, оставив только заинтересованность происходящим. Да, он не видел зеркало, но уже само понимание своего положения заставило сердце биться в бешеном ритме, отдаваясь шумом в ушах.

Джеймс взял Джона за подбородок и впился в его губы поцелуем.

Джон никогда не знал, что еще может придумать Джим, и это было действительно невероятно и прекрасно, он с жадностью ответил на требовательный поцелуй Мориарти, с удивлением отмечая, что все это возбуждает его так сильно, словно ничего между ними и не было до этого момента.

Джеймс долго не отрывался от губ Джона, прикусывая их и зализывая, словно бы хотел выпить душу через поцелуй. Если бы это было возможно… Тогда Джон остался бы навсегда с ним. Втянув его язык в свой рот, Джеймс слегка обхватил его губами, посасывая. В таком положении хотелось оставить Джона навсегда. Провожать в ванную и кормить… Хорошая идея, усмехнулся Джеймс, отстраняясь. Переместившись назад, Джим провел ладонью по его спине, огладил ягодицы, облизав палец, обвел тугое кольцо мышц, поддразнивая, не проникая.

– Джон, – позвал Джеймс, – я бы хотел, чтобы ты сейчас мог видеть себя…

Взяв смазку, он выдавил на пальцы и медленно вошел, круговыми движениями введя палец до упора. Перевернув ладонь тыльной стороной вниз, Джеймс стал быстро двигать рукой, имитируя фрикции, потянулся, касаясь поцелуями спины Джона, прихватывая кожу зубами. Добавив второй палец, Джеймс резко вошел и замер, поглаживая изнутри, меняя угол, чтобы найти простату, добиться того, чтобы Джон застонал. Ему нравились эти стоны и то, что Джон никогда не сдерживается, и что принимает все, что Джим хочет ему дать. Даже то, отчего Мориарти был бы не прочь его отгородить.

Вскоре, несмотря на недавний оргазм, Джон вновь был возбужден. И Джеймс добавил третий палец, словно бы желая довести до пика только ими.

– Тогда ты мог бы снять повязку, и я увидел бы себя… – отозвался Джон, чуть улыбнувшись, он успел привыкнуть к ощущению завязанных глаз. Он и не думал возражать, он в любом случае был готов принять все, чего захотел бы Джим, теперь это было абсолютно точно и очевидно, еще внизу. Джон подался навстречу проникновению, стараясь ловить ритм, изнывая от желания, он хотел большего, гораздо большего, ощутить те невероятные чувства наполненности и единства с Джимом. С губ Джона срывались стоны, ему было мало всего этого, даже когда Джим добавил второй палец, он все равно изнывал от желания. Только когда Джим добавил еще один, ощущения стали действительно затмевающими разум, а прикосновение к вновь возбужденному члену обожгло огнем, опаляя, заставляя на несколько секунд буквально задохнуться, не в силах вдохнуть воздух, с каждым выдохом из горла вырывались стоны. А ведь только совсем недавно он ощущал опустошенность после оргазма, но сейчас был так возбужден, что с трудом мог контролировать свои мысли и он буквально сходил с ума от ощущений.

Отстранившись, но не убирая пальцы, Джеймс обхватил член Джона, лаская его в одном ритме с проникновением.

Джон буквально таял в ощущениях, не веря, что можно испытывать еще более острые ощущения, он невольно потянулся к Джиму, когда тот отстранился, разрывая поцелуй и оставляя после себя ощущение пустоты. Джон облизнул губы, слизывая оставшийся на них вкус губ Джима.

Судорожно выдохнув он прогнулся под ладонью Джима чувствуя, как по коже словно пробегают искры. Дыхание Джона сбилось, и из горла вырвался полузадушенный стон, его словно пронзило током от легкого прикосновения пальца.

Внезапно все закончилось. Джеймс убрал руки, отстраняясь, его сбившееся дыхание отдавалось шумом в ушах. Джон замер, когда Джим убрал руки, словно лишившись чего-то очень важного, и теперь возбуждение загнанным зверем билось в каждой клетке его тела в поисках выхода. Промедление равное времени добавить чтобы немного смазки, и ладони Джеймса легли на его бедра и он одним движением вошел до упора, громко застонав. В зеркале перед собой Джеймс видел свое лицо, с горящими глазами и лицо Джона, то, как тот кусает губы и не может сдерживать стоны. Несмотря на свое желание, Джон инстинктивно дернулся от резкого проникновения, но болезненное мгновение было сметено удовольствием от ощущения наполненности, он, застонав, подался к Джиму. Промедление ожидания казалось вечностью, укус искрами наслаждения пробежал по его нервным окончаниям, выбив из легких воздух. Джим обнял его одной рукой за пояс, придерживая, а второй прошелся по спине, зарываясь в волосы Джона на затылке, и поднимая его голову, обнажая шею. Все это время он не двигался, чувствуя, как судорожно сжимаются мышцы на его члене. Припав губами к шее Джона, он прикусил кожу, и наконец, начал движение, совершая сильные, глубокие толчки. Все внимание Джемса было приковано к зеркалу, эта картина просто отпечатывалась на его сетчатке. Он не замечая, ускорялся, удерживая Джона и целуя его шею и плечи.

Со стоном Джон сильнее откинул голову, подставляя шею для новых укусов и поцелуев, Джон судорожно хватал ртом воздух выдыхая стоны и порывисто отвечая на каждое движение Джима. Каждый поцелуй обжигал кожу, оставляя после себя искры удовольствия. Джон ощущал себя единым целым с Джимом, и чем быстрее он двигался, тем сильнее его затапливало удовольствие, Джон так крепко вцепился пальцами в изголовье кровати, что пальцы побелели, он выгибался под Джимом, ловя каждое мгновение, распалявшее его возбуждение и желание. Он словно тонул в этом удовольствии, сейчас Джон хотел бы увидеть их со стороны, но ему и в голову не приходило просить об этом, отдаваясь на волю Мориарти. Подаваясь навстречу Джиму, он старался как можно сильнее прижаться к нему, словно в этой близости было его личное спасение.

Возбуждение захватывало с головой, смывая все мысли, оставляя в теле только огонь желания, Джеймс застонал и прижался к Джону, вбиваясь в его тело до упора, чего-то не доставало… какой-то мелочи… Подняв руку, Джеймс провел кончиками пальцев по лицу Джона, касаясь его губ, глядя на это в зеркале, и резким движением сорвал повязку.

Джон отдавался на волю ощущениям, впитывая все в себя так, что адреналин и удовольствие текли по его венам вместо крови, принимая Джима в себя так глубоко, как только мог, он попытался поймать губами мимолетное касание пальцев. И был совершенно не готов к ослепляющему свету, обрушившемуся на него как водопад. Джим словно сам почувствовал, как резкий свет ударил по глазам, и, отвлекая Джона от этого, взял быстрый темп, чувствуя, что не продержится долго, как бы ни хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно, оргазм подступал, как накатывает волна, медленно и неотвратимо.

Джон часто заморгал когда же глаза привыкли, он, все еще щурясь, смотрел в висевшее перед ним зеркало, о котором он и не помнил совершенно. С зеркальной глади на него смотрел горящий страстью взгляд Джима, расширенные зрачки, отчего взгляд был почти безумным… и его собственное лицо, искаженное не меньшей страстью, собственное хриплое дыхание казалось далеким, словно это было дыханием отражения, а не его собственным. То, как он стоял, как прижимался к яростно вбивавшемуся в него Джиму, раньше сама мысль о подобном заставила бы его смутиться, а сейчас ему это виделось как нечто восхитительное. Прекрасная страсть, которая волной оргазма сбивала с ног, и он мог все это видеть со стороны, и от этой картины было не отвести глаз, Джон запоминал каждую деталь, чтобы уже никогда не забыть.

Скользнув пальцами по животу Джона, Джим обхватил его член ладонью, доводя до оргазма.

– Смотри на себя, – прошептал Джеймс, не отрывая взгляда от глаз Джона в зеркале, в последний раз входя в него, чувствуя, как накатывает волна удовольствия, и он тонет в чужих глазах.

Застонав, Джеймс уткнулся лбом в плечо Джона, прикусывая кожу, кончая.

Долгие минуты он чувствовал только биение своего сердца, оно звучало как набат, словно бы отдавалось по всему дому. Постепенно напряжение отступало, и Джеймс смог вздохнуть, двинуться, выйдя из Джона, он поцеловал его в плечо, переместился, развязывая его руки.

Пальцы Джона с такой силой впивались в спинку, что пришлось отцеплять их, Джеймс коснулся его рук губами, взглянул в лицо.

– Мой, – улыбнулся он, словно это было чем-то, что требует утверждения.

Стоило Джиму отстраниться на несколько секунд, его охватило смутное ощущение беспокойства от чувства разорванной связи. Джон старался восстановить дыхание и не отводил взгляда от Джима, наблюдая, как его пальцы быстро и ловко освобождают его от пут.

Если бы не Джим, он сам, наверное, и не смог бы разжать пальцы, во всяком случае не так быстро. Осторожно переводя дыхание, он поймал взгляд Мориарти и улыбнулся.

– Твой, Джим, твой.

Джон осторожно разминал кисти, он и не думал, что на самом деле так сильно держался. В голове все еще царил туман, и мысли путались.

– Никогда бы не подумал, что может быть так… невероятно, – тихо произнес Джон, облизнув пересохшие губы.

Джеймс лег, откинувшись на подушку, потянул Джона к себе, обнимая, не хотелось ни говорить, ни двигаться. Виной была не только послеоргазменная слабость, расслабление, разлившееся по телу, но и легкий откат от наркотика. Перед глазами плавали черные мушки, и казалось невозможным встать и выключить свет. Джеймс лениво поднял руки, хлопнув дважды в ладоши, погрузил комнату в полумрак.

– Магия существует, – усмехнулся он, утыкаясь Джону в плечо, – а теперь спать. До воскресения. Убью любого, кто разбудит раньше.

Джон, все еще не до конца восстановив дыхание, прижался к Джиму, он чуть улыбнулся его словам. Глаза Джима закрылись, едва он проговорил обещание убить и, судя по ровному дыханию, тут же уснул. Джон мягко провел пальцами по щеке, шее и груди Мориарти, он не мог думать о нем иначе как с нежностью. Перед глазами прыгали точки, но он списал это на реакцию глаз на свет. Положив голову ему на плечо, Джон и сам уснул.

Джеймс уснул, кажется раньше, чем успел договорить, провалившись в сон без сновидений, откуда его нагло вырвал настойчивый телефонный звонок. Джеймс приоткрыл один глаз, застонал, утыкаясь в подушку, судя по солнцу, что заглядывало в окно, было уже около обеденное время, но Джеймс готов был проспать до вечера, если бы не… телефон. Судя по звуку, это была трубка Джона.

Мориарти, ругаясь и щурясь, выбрался из постели, оглядываясь в поисках источника звука. Искомое было найдено на полу. Джим вытащил телефон и втолкнул его в руку Джона.

– Я ведь предупреждал, что убью того, кто меня разбудит… – проворчал он.

Джон не проснулся бы даже от звонка телефона, не растолкай его Джим. Сонно пытаясь разлепить глаза, он сжал телефон в руках, столь резкий и ранний подъем был ему совсем не в радость. Джон с большим бы удовольствием поспал бы еще, или просто повалялся в постели рядом с Джимом.

– Сейчас я с тобой в этом солидарен… – сонно пробормотал он, прежде чем нажать кнопку на телефоне.

***

Шерлок был в ярости. Если раньше в игре с Мориарти у него не было действительной цели посадить криминального гения, то теперь он не был согласен ни на какой другой результат. Но к тому было не подкопаться! Джеймс обезопасил себя, создав не только теневой, но и вполне легальный бизнес. Хотя кое-что все-таки Холмсу удалось найти. Целая папка с делами, к которым Мориарти приложил руку – убийства, похищения, поставки оружия и наркотиков, фотографии жертв. Шерлок смотрел на это достаточно отстранено, но Джон… Холмс рассчитывал на то, что вся эта информация поможет доктору вспомнить, кем на самом деле является Джеймс Мориарти.

Любой человек, узнав, что кто-то сделал все это, отвернулся бы от него.

Кроме этого был еще Майкрофт. Официально посадить Мориарти он не мог, но всего, что нашел Шерлок, было достаточно, чтобы арестовать и подвергнуть допросу. Что же… Оставалось лишь дождаться его возвращения, но ждать Шерлок не мог.

Конечно же, был еще вариант, что узнав о том, что под него копают, Джеймс просто мог убить Джона…. Или забрать его с собой и скрыться. Поэтому, помимо прочего, Шерлок нашел некоторую информацию на людей, которые работают на Мориарти. Он сможет прикрыть его лавочку, и тем самым, заставить вернуться в Лондон.

Он набрал телефон Джона и долго вслушивался в гудки, пока наконец на том конце провода не раздался сонный голос доктора.

– Здравствуй, Джон, – произнёс Шерлок, – как отпуск? Я знаю, с кем ты. Мне кажется, пришло время поговорить.

У Джона глаза слипались, но от слов Шерлока он резко сел на кровати. Всю сонливость из него выбило одним только пониманием, что Шерлок все знает.

– И тебе хорошего дня, Шерлок, – голос прозвучал немного хрипло, и Джону пришлось прочистить горло прежде, чем говорить. – Ты думаешь, что обсуждать это по телефону хорошая идея? Или считаешь, что я все брошу и примчусь в Лондон? Думаю, что разговор вполне может подождать пару дней.

Кровь стучала в висках Джона, он все-таки надеялся, что Шерлок как можно позже узнает о том, с кем он и сейчас был просто не готов к такой новости. И теперь ему было даже почти страшно возвращаться в Лондон из-за этого разговора, и он беспокоился, что Джима может ожидать ловушка по возвращению. Раз Шерлок открыто заявил, что знает, то значит, он что-то придумал, вряд ли это затевается только ради одного разговора, иначе Шерлок просто дождался бы его возвращения.

Решив, что раз уж он все равно проснулся, Джеймс вытащил и свой телефон, мало ли дел может быть у криминального гения в отпуске, просмотреть новости, проверить почту… Услышав ответ Джона, он застыл, подняв на него немигающий взгляд. Мысли в голове заметались с лихорадочной скоростью.

Холмс все знает. Как давно? Каким образом? Кто?… Детектив не из тех, кто действует сгоряча, значит, как минимум пару дней. И он бы не отпустил Джона, если бы знал до их отъезда. Значит примерно все то время, как они здесь. Что мог успеть сделать Холмс за эти дни? Необходимо было связаться с Себастьяном. Узнать, что в Лондоне и почему тот молчал все это время! Джеймс набрал номер помощника, но не торопился нажимать кнопку вызова, слушая разговор.

Шерлок вслушивался в напряжённый голос Джона, в нем проскальзывали испуганные нотки. За кого и чего именно боялся доктор?

– Джон, – его голос звучал на удивление мягко, – ты прав, это не телефонный разговор. Поэтому я прошу тебя вернуться. Пока не случилось ничего не поправимого.

В голосе Шерлока угрозы не прозвучало, но говорил он словно не только о том, что могло бы случиться с Джоном, но и, подразумевая, что у него есть методы выкурить Мориарти из его норы.

Джон инстинктивно коснулся рукой плеча Джима, словно опираясь на него, хотя взгляд был направлен на стену и он хмурился, слушая Шерлока. Сердитый голос настораживал бы меньше, чем мягкий. Сердитый означал открытые и понятые эмоции, а мягкий был похож на яд, и Джон не мог не заметить этого и не напрячься от скрытой угрозы.

– Шерлок, ты угрожаешь мне или ему? В любом случае, надеюсь, ты понимаешь, что это плохой способ начать разговор?

Джон напряженно вслушивался в голос детектива, так, словно это могло помочь ему понять, чего именно ожидать от него.

– Когда ты узнал, Шерлок? – Джон старался говорить спокойно и уверенно, хотя голос прозвучал все равно слишком тихо.

Он, наконец, перевел взгляд на Мориарти, было видно, что тот прислушивается к его разговору. Джон виновато улыбнулся Джиму, как будто это его вина.

– Джон, я не угрожаю. Это просьба. – Шерлок глядел в окно, туманное небо над Лондоном, грозило дождем, – я прошу тебя вернуться. И поговорить со мной. Я верю, что ты… Я рад, что ты жив, несмотря на компанию. Но… Джон, я беспокоюсь за тебя. Поэтому, прошу. Возвращайся в Лондон.

Шерлок боялся давить, понимая, насколько сильно Джон отравлен чужими словами. Но как? На что Мориарти мог поймать доктора? Что именно послужило тем крючком, на который попался Джон и настолько сильно, что теперь не может даже понять, в какой он ловушке.

– Джон, я не самый приятный человек, но ты мой друг. Единственный друг. Я заслуживаю хотя бы объяснений. Ты ведь не откажешь мне в них?

Он не ответил на вопросы Джона, надеялся, что его слова найдут путь к его сердцу, минуя все те ловушки, что могли появиться от общения с Мориарти.

– Шерлок, я уже говорил тебе, когда собираюсь вернуться, тогда и поговорим. Ты мой друг, да, поэтому, вернувшись, я объясню все то, что смогу.

Джеймс бросил на Джона яростный взгляд. Эта улыбочка, что появилась на лице Джона, не понравилась ему. Какие к черту извинения? Нужно было пристрелить Холмса еще тогда. И не ждать, когда он помешает им вновь.

Поднявшись с кровати, Джеймс быстро вышел из спальни, на ходу нажимая кнопку набора.

Джон поймал гневный взгляд Джима, и он больно резанул по самому сердцу. Он нажал отбой, не желая затягивать разговор, тем более, что по телефону они все равно не смогут ничего выяснить. Выронив из рук телефон, он закрыл лицо ладонями. Плохо, что Шерлок узнал так рано, но еще хуже была ярость во взгляде Джима, это било по нервам еще сильнее. Сердце предательски сжалось. Им было так хорошо и вот в один момент…

Когда Шерлок услышал на том конце короткие гудки, он сбросил звонок и набрал в смс одно слово «Гидра».

Да, поймать Мориарти он не мог, и, пожалуй, полностью уничтожить его структуру тоже, но отрезать этому чудовищу пару голов – вполне. В ближайший час будут закрыты пара притонов, взяты с поличным дилеры, напрямую связанные с Мориарти, на таможне остановят партию оружия, что переправлялась в Корею его людьми, и еще… заморожены банковские счета «до выяснения», это уже последний знак, «я подобрался ближе, чем ты думал, Джеймс» – усмехнулся Шерлок, убирая телефон, теперь нужно было дождаться реакции.

Дождавшись, пока Моран поднимет трубку, Мориарти, не здороваясь, сходу спросил:

– Какого черта у вас вообще там происходит?!

Себастьян, увидев входящий вызов от Мориарти, удивленно изогнул бровь, он не ждал вестей от него так рано и не надоедал звонками. В основном, чтобы не навлекать гнев. Первые же слова Джима дали понять – можно было бы и отвлечь.

– Смотря, что именно интересует? Пара мелких сделок, пара конфликтов… – Себастьян вздохнул, он прекрасно догадывался, о чем именно спрашивал Джим. – Шеф, пока вас не было, Холмс-младший усиленно пытался копать под вас, находил только косвенные факты, вы хорошо все продумали, выйти на вас невозможно, но он подключил к делу своего брата. Думаю, что им удалось что-то найти, ничего конкретного, но с них станется задержать для допроса… хоть это и страшная наглость.

Джеймс молча слушал Морана, внутри закипала ярость. Он не знал, что мешает ему прямо сейчас отдать приказ об устранении обоих Холмсов.

– Какого, блядь, черта ты молчал? – прошипел он, когда Моран закончил, – Ладно. Значит, Майкрофт подключился к делу. Это плохо.

Джеймс замолчал, прикидывая варианты, что Холмс мог узнать, какие предпринять действия и чем можно ответить. На том конце было молчание, Себастьян, наученный горьким опытом, ждал.

– Возвращаться сейчас опасно, – произнес, наконец, Джеймс, – если Холмс не предпримет никаких действий, то стоит пока остаться. Сворачивай все текущие дела, я лучше выплачу компенсацию, чем лишусь половины бизнеса. Себастьян, мы уходим на дно, и сам не высовывайся, если тебя поймают, я вытащу тебя из тюрьмы и убью лично, понял?

Себастьян слушал Мориарти, стиснув зубы, но молчал, инстинкт самосохранения велел не высовываться со своим мнением.

– Да, шеф. Они зацепили пару наших людей, можно их кинуть им как кость собакам, пусть порадуются, пока я замету следы самого факта нашего существования в Лондоне. Обо всех изменениях буду держать вас в курсе. – Моран говорил спокойным голосом, уже прокручивая в голове варианты действий.

Джеймс прикусил губы, раздумывая.

– Держи меня в курсе. Отчеты о состоянии дел каждые три часа. Все.

Он нажал на отбой и отбросил телефон на диван. Запахнув халат поглубже, остался стоять, глядя в стену. Зачем он послушал Джона, черт, нет человека – нет проблем. А теперь… Нет, возвращаться опасно. И подпускать Холмса к Джону тем более, он запудрит ему мозг и все пойдет прахом.

Джеймс не заметил, как начал рассуждать вслух и так, словно ни о каком доверии и речи не шло.

Джон слышал голос Джима в комнате, но не прислушивался к словам, он предположил, что услышав о разговоре с Шерлоком, Джим тут же попытается сам все узнать. Решив, что про утренний сон можно забыть, Джон стал одеваться. Посмотрев на останки футболки, Джон невольно улыбнулся, это была действительно невероятная ночь… и все только благодаря Джиму. Правда, в конечном итоге, любопытство взяло вверх и он, тихо ступая босыми ступнями, подошел к соседней комнате, но так и замер на пороге, слушая рассуждения Мориарти.

Один удар за другим, теперь Джим рассуждает так, словно Джон только и ждет возможности отвернуться от него. Как будто и так не знает, с кем связал себя.