Текст книги "Лестница без перил (СИ)"

Автор книги: Tartalya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 30 страниц)

Бросив взгляд на часы, Джеймс поднялся со стула.

– И спасибо, – усмехнулся он, – за то, что не дал Джону ринуться меня спасать, это бы испортило все дело. Теперь я имею представление о том, кто такой Майкрофт Холмс и о его методах.

– Пожалуйста, шеф, – хмыкнул Себастьян, посмотрев на Мориарти. – Проснувшись утром, он, конечно, метался как тигр в клетке… мне это кого-то напомнило, – не удержавшись, расплылся в улыбке Моран, – В результате до него все дошло, и дальше было проще. Не знаю, какой из него врач, но солдат был бы точно неплохой.

Когда Джим ушел, Себастьян набрал номер одного из их людей, чтобы пригнали машину, не пешком же ему идти. Что-то ему подсказывало, что у него есть пара часов, в течение которых он будет совершенно точно не нужен Мориарти. И паспорта сможет забрать, и вообще разведать обстановку, что и как.

Закончив разговор, Джеймс вернулся в комнату, и, открыв дверь, нос к носу столкнулся с Джоном, который, видимо, вышел его искать. Джеймс обнял его за плечи, и шагнул вперед, заставляя войти обратно, не давая сказать ни слова, закрыл ему рот поцелуем.

Ночь выдалась неспокойной, Джон уснул только под утро, проснулся он почти в час дня, зевнув, приподнялся на локтях и с затаенным ужасом обнаружил, что Джима рядом нет. С замирающим сердцем он кинулся из комнаты выяснять, что случилось, но, открыв дверь, едва не впечатался в объект паники. Джим выглядел бледноватым, но судя по тому, как настойчиво он толкнул его обратно в спальню, вполне оклемавшимся. Джон уже хотел спросить, что случилось, когда Мориарти самым безапелляционным образом заткнул ему рот. Он так долго не имел и тени возможности прикоснуться к Джиму, что все беспокойство, все мысли, как ветром сдуло. Джон почти с отчаяньем ответил на поцелуй, дыхание тут же сбилось и сердце быстрее забилось в груди. Он крепко обнял его, прижимая к себе, зарываясь пальцами в темные волосы, с наслаждением вдыхая такой родной запах и медленно пятился назад, с силой сжав руку, которой прижимал Мориарти к себе, словно боясь, что он снова куда-то пропадет.

Джеймс только сейчас понял, что, несмотря на то, что все это время он знал, что вытащит Джона, и они увидятся вновь, подсознательный страх потерять его навсегда оставался. Он не мог оторваться от его губ, даже чтобы вдохнуть, прижимаясь, словно хотел стать одним целым с Джоном, прямо сейчас проникнуть в его кровь и наконец-то успокоиться.

– Мой, мой, – шептал он между поцелуями, не в силах остановиться, пока в глазах не потемнело. – Джон…

Он остановился, глядя в его глаза, словно пытаясь мысленно передать все невообразимое отчаянье, которое тайно плескалось в нем, как море, появившееся от одной мысли, что они больше не встретятся.

Джеймс не мог отстраниться, даже чтобы стянуть с Джона рубашку, не желая терять ни одной точки соприкосновения.

– Без тебя я бы не стал жить дальше, – наконец прошептал он, гладя пальцами по его лицу, – если ты еще раз оставишь меня вот так… Себастьяну придется копать две могилы. А это пошло. Поэтому я тебя прошу… Хватит играть в благородство.

Джон судорожно вдыхал воздух, стоило только разорвать поцелуй, словно именно этим у него и отобрали воздух.

Слова Джима попали прямо в сердце, даже еще сильнее, чем резанувшее отчаянье в его глазах и он, глядя на него, совершенно серьезно и решительно кивнул.

– Не буду, оно слишком одностороннее. Оно не стоит и минуты без тебя…

Джон коснулся губами шеи Джима, осторожно проводя языком по подживающему шраму.

– Второй такой кошмар будет чересчур… Знаешь, я согласен с тем твоим предложением… К черту этот Лондон, давай свалим отсюда. Куда угодно. – Джон судорожно вдыхал воздух вместе с запахом Джима. – Я больше не хочу быть далеко от тебя. Я сам не переживу такое… – он взял его лицо в свои ладони, мягко и нежно целуя в губы.

Джеймс был рад, что Джон согласился уехать. Казалось, тот сейчас был согласен на все. Его Джон. Теперь только его. Может быть, ему просто повезло, что Шерлок Холмс оказался совсем не таким благородным. Оставь он Джона в покое, тот бы еще долго метался между другом и любовником. Но сейчас… с прошлым покончено, и отрезаны практически все нити.

Выпустив лицо из ладоней, Джон провел пальцами по ткани халата, осторожно забираясь под нее, чувствуя такие знакомые искорки под кожей. Выдохнув тихий стон, Джон с трудом удержал себя от того, чтобы не стянуть одежду с плеч Джима. Все-таки не прошло и суток, как его напичкали химической дрянью. Вряд ли стоит спешить, он столько ждал… может подождать еще немного.

В глазах Джеймса блеснуло ликование. Он прикрыл их, скрывая это, выдохнув, чувствуя касания кончика языка. Организм, даже ослабший после передоза, не мог не реагировать, жар ударил в лицо, заставляя кровь бежать быстрее. Он повел плечами, прижимаясь к Джону, затеребил воротник его рубашки, расстегивая пуговицу. Ему хотелось ощутить его прикосновения, чтобы перебить в памяти неприятные ощущения и телесный страх, когда двое охранников искали на нем жучок.

– Джон, – протянул он, улыбаясь, заглядывая ему в глаза, – я не хрустальный и не при смерти. И ты мне нужен. Хватит смотреть на меня голодными глазами, как собака на кость.

– Для меня ты самый драгоценный, – улыбнулся Джон, но не стал отрицать, что взгляд у него и правда голодный.

Мориарти успел расстегнуть пуговицы на его рубашке, и вытащить ее из джинсов.

Джеймс провел ладонями по обнажившейся коже, обнял, прижимаясь губами к шее, вдыхая знакомый запах, к которому все еще после вечернего душа примешивался призвук мыла. Он провел кончиком языка по коже, словно успел забыть за это время, и теперь старался освежить в памяти все, что касалось Джона. Казалось, прошло всего несколько дней, но для него это было подобно вечности.

Взяв халат за края, Джон стянул его с плеч Джима, скользя взглядом по его коже, словно забыл, как тот выглядит. Джон стянул уже расстегнутую Джимом рубашку, бросая ее в сторону, и порывисто прижал любовника к себе, проводя руками по его спине, ощущая жар его тела под своими пальцами и, чувствуя, как огонь расплавленной рекой бежит по жилам.

Спущенный с плеч халат держался на бедрах, завязанный поясом. Джим, прикрыв глаза, впитывал прикосновения Джона. Это было похоже на то, как разжигают костер на мокрых бревнах, еще не полностью отошедший организм реагировал, но несколько приглушенно. Но поцелуи Джона, словно снимали пленку, вновь оголяя нервы.

Джон потянул его за собой, понимая, что больше не сможет сдерживать себя, делая несколько шагов назад, прежде чем наткнуться на кровать. Опустившись на край, он утянул Мориарти вниз, проводя ладонями по его спине, касаясь губами шеи, чуть прикусывая кожу, снова и снова, и с каждым разом кусая все сильнее. Джон чувствовал, как дыхание сбивается, сердце замирало и тут же бешено билось в груди. Возбуждение, словно заново проснувшееся чувство заполняло каждую частичку его тела и разума. Сейчас он, как никогда понимал, что принадлежит только Джиму, и цепляться за Шерлока с самого начала было ошибкой: тот просто не был способен понять такие чувства…

Джеймс застонал, когда зубы сжались сильнее на его шее, вцепился пальцами в плечи Джона, подаваясь вперед. Да. Сейчас ему нужна была не осторожность, а сила, чтобы перебить эмоции прошлых дней.

Он резко поднялся, садясь сверху, коленями обхватывая бедра Джона, глядя на него сверху вниз блестящими, безумными глазами. Несколько минут он просто смотрел, пожирая глазами, подбирая все реакции, малейшие вздохи, то, как покраснели губы Джона, как движется кадык на горле, пытаясь сглотнуть… Наклонившись, он провел ногтями по его груди, царапая, и сорвал с его губ резкий выдох, тут же впившись поцелуем, словно бы забирая его дыхание себе. На груди остались четыре красные полосы, и Джеймс наклонившись, провел по ним языком, чувствуя жар чужой кожи. Подняв на Джона взгляд, он моргнул, но безумный блеск не ушел. Касаясь груди Джона, его плеч и шеи укусами, замаскированными под поцелуи, Джеймс впивался пальцами, словно желая оставить как можно больше следов, переходя границу, когда удовольствие становится болью. У него в голове словно перещёлкнуло что-то, и намек на потерю, когда основное беспокойство было удовлетворено, сорвал как-то тумблер, мешая воспринимать действительность адекватно.

Джон не мог отвести взгляда от его глаз Джеймса. Как птица замирает под взглядом змеи, таким же гипнотическим воздействием обладал сейчас и взгляд Джеймса. И Джон не мог не признаться себе, что ему нравится такой Мориарти, то, как он целовал, смешивая каждый поцелуй с укусом, царапая кожу, и боль и удовольствие никак не могли решить, кто сильнее. Джон выгибался под его пальцами, не сдерживая стонов. Ему казалось, что он плавится, и каждое прикосновение обязательно оставит ожог. Он чувствовал всполохи огня от такой близости, все это затмевало разум. Потянув пояс халата, Джон постарался стащить его с Джима окончательно. И пусть укусы причиняли боль, Джон хотел только больше, выгибаясь, желая быть так близко, как это возможно, ощущать еще острее и боль и удовольствие. Он хотел касаться его снова и снова, проводя руками по бокам, сжимая пальцы, касаясь ладонями спины, чуть царапая ногтями. Желание и возбуждение с шумом крови билось в висках. Джону казалось, что это безумие во взгляде Джима передалось и ему.

– Если я твой, то… как далеко ты можешь зайти? – слова сорвались с его губ раньше, чем Джон подумал над тем, что он говорит.

– Так далеко, как ты захочешь… – Джеймс поднял на Джона горящий взгляд, сейчас он меньше всего был похож на вменяемого человека, – так далеко, как ты мне позволишь. А потом еще немного дальше… – усмехнулся он.

Его взгляд и выражение лица пугали, его слова звучали, как опьяняющий яд, сейчас Джеймс вряд ли понимал, что делает, и не контролировал свои желания. Он не дал Джону раздеть его, скользнув вниз, стянул с Джона брюки, и уселся обратно, накрыв пальцами его член, потирая через ткань белья. Он скинул с себя халат, пояс, почти полностью развязанный, скользнул змеей по бедру.

– Чего ты хочешь, Джон? – он склонил голову к плечу, вновь всматриваясь в его лицо, немигающим взглядом, – скажи мне.

Джон не отрываясь смотрел на Джима, впитывая его эмоции, делая собственными, его голос зачаровывал.

– Я не буду тебя останавливать, Джим, – прошептал он. – Ох, черт…

Он застонал, кусая губы, импульсивно толкаясь бедрами в его руку, желая усилить контакт. Это было так возбуждающе, что он почти явно ощущал электрические разряды, пробегавшие под его кожей. Разум расползался, затмеваемый эмоциями. В его голове мелькнуло, что не ясно чего больше, боли или удовольствия. Это было действительно волнующими, именно то, что ему нравилось, и чего он сейчас хотел. Взгляд Джона впился в Мориарти, он прищурился и неожиданно резко дернувшись, схватил Джима за горло одной рукой, при этом не отводя от него глаз, ловя каждую эмоцию. Джон притянул Джима к себе, с жадностью впиваясь в его губы, кусая, проникая языком в его рот.

Джеймс задохнулся от внезапного ощущения, ладонь, сдавившая его горло, и жесткий, иссушающий поцелуй… вздохнуть было невозможно, а для того, чтобы вырываться, было слишком хорошо.

Отстранившись, Джон, ухмыльнувшись, прошептал, разделяя каждое слово.

– Чувствуешь? Боль и сложно дышать, и при этом удовольствие? Вот что я хочу. – Джон разжал пальцы, чтобы все-таки не перестараться, облизнув пересохшие губы, он судорожно перевел дыхание. – Здесь и сейчас я хочу, чтобы не было ясно, чего больше. Возражаешь?

Джон подумал, что в нем что-то очень сильно поменялось, такое ему бы не пришло в голову, но благодаря Джиму все стало иначе восприниматься.

Легкие уже начали гореть от нехватки кислорода, когда Джон отпустил его. Джеймс резко выпрямился, делая глубокий вдох, когда он перевел взгляд на Джона, его глаза вспыхнули словно еще ярче, губы, покрасневшие от прилившей крови, изогнулись в тонкой улыбке. Он уперся ладонями на его грудь, перенося свой вес на руки, придавливая его к кровати, наклонился над его губами, словно желая поцеловать, но не давая преодолеть расстояние в сантиметр, что разделяло их.

– Возражаю? – как эхо повторил он, – конечно, нет…

Он метнулся взглядом к аптечке на тумбочке, схватив ее, вытряхнул на пол, перегнулся, выхватывая обычную смазку. Пойдет. Положив рядом с собой на кровать, он нагнулся над Джоном, закрывая его рот поцелуем, не давая вздохнуть, пальцы легли на горло, слегка сдавливая, и увеличивая понемногу давление. Под второй ладонью Джеймс ощущал сердце Джона, то судорожно билось о его грудную клетку, словно в попытках вырваться. В голове Джеймса, несмотря на полное безумие, включился счетчик, каждый раз, когда он не давал Джону вздохнуть, секундная стрелка начинала дергаться, отмеряя время, которое можно было прожить без дыхания. Пользуясь тем, что он сидит на бедрах Джона, Джеймс терся о его пах, чувствуя, как тело отзывается на прикосновения, прося большего.

Тридцать секунд. Он отпустил руку, давая вздохнуть.

Вес Джима давил на грудь, затрудняя дыхание, заставляя сердце быстрее гнать по венам кровь. Джон открыл рот, желая вдохнуть воздух, но в тот же миг рот был запечатан жадным поцелуем. В голове пронеслось, что это какое-то извращенное удовольствие, но сейчас это было именно тем, что было нужно. За секунду до темных кругов в глазах от нехватки воздуха, Джим отстранился, давая возможность дышать, и Джон судорожно хватал ртом воздух, чувствуя себя рыбой, выброшенной на берег. Джон заерзал, это становилось невыносимой пыткой. Облизнув губы, он смотрел в его горевшие безумным огнем глаза и наслаждался этим видом. Он не знал почему, но такой Джим действовал на него как наркотик, хотелось знать, есть ли у этого безумия границы, хотелось еще и еще, и плевать, во что это может вылиться.

Джеймс впился укусом в судорожно бьющуюся жилку на шее Джона, почти прокусывая кожу, с силой провел по оставшемуся следу языком, и оторвался, вглядываясь в лицо Джона, словно проверяя реакцию.

Джон отдавал всего себя Джиму, из горла вырвался стон боли, смешанный со стоном удовольствия. И правда было непонятно, чего больше, это пьянило, отключая всякое понимание об осторожности, забивая в угол инстинкт самосохранения, который, безусловно, заставил бы его сопротивляться. Джон провел ладонями по упиравшимся в него рукам и плечам Джима, сейчас ему отчаянно хотелось стать его частью.

– О даааа… – невольно сорвалось с его губ.

Он не пытался перехватить инициативу, было слишком хорошо, чтобы что-то менять.

Джеймс чувствовал себя проводящим эксперимент: действие – реакция, наблюдение. Только ни один опыт не заставил бы его кровь превратиться в пламя. Ему хотелось того же, что и Джону, проверить, до чего они могут дойти, где граница. Это было похоже на балансировку на крыше. Дойти до черты, опасно наклонится над бездной и лишь слегка пересечь ее взмахом руки, в попытке удержаться. А знание о мании Джона ходить по краю приносило еще больше адреналина.

Джон был не из тех, кто сдерживал, скорее, он как раз и подталкивал Джеймса за границу своего безумия. И это была одна из причин, почему Мориарти готов был бросить все в Лондоне и уехать вместе с ним.

Джеймс прижался к Джону, чувствуя жар его плоти даже через ткань. Ему хотелось почувствовать этот огонь без преград ткани и даже кожи, внутри себя…Ему не хватало только, пожалуй, тонкого блеска ножа, чтобы привнести в их нынешнюю игру еще больше остроты. За невозможностью разрезать белье пришлось снять его. Обнаженным, раскинувшимся на кровати, готовым на все, Джон казался до невозможности соблазнительным.

Джеймс выдавил смазку себе на ладонь, и обхватил ею член Джона, скользя по стволу, широко распахнутыми глазами, наблюдая, как Джон стонет, выгибаясь. Ни о какой долгой прелюдии не могло быть и речи, Джеймс лишь слегка подготовил себя, и, сев ближе, направил рукой член Джона внутрь своего тела.

Джон стонал, выгибаясь под Джимом, он мог бы кончить от одного горячего и желанного прикосновения к члену, даже если и хотелось большего, намного большего, даже это переполняло его тело и разум удовольствием. И Джим словно читал его мысли, у самого Джона не хватило бы сил на связные слова, сейчас он только мог стонать от желания и удовольствия. Где-то на периферии сознания крутилось, что Джиму так будет больно, но сейчас это не было аргументом для Джона, он только с трудом подавил отчаянное желание резко толкнуться и сразу взять бешеный ритм. Джон смотрел в расширенные зрачки Джима затуманенным взглядом и чувствовал, что тонет в них, падает в эту пропасть, и не было ничего столь же вдохновляющего. Джим и есть его безумие, его самое желанное безумие, тот, перед кем не нужно держать себя в рамках.

Наклонив голову, Джим застонал, чувствуя, как неразогретые мышцы растягиваются, но эта боль захлестывала не хуже удовольствия, перетекала в него, вновь превращалась в боль, как Уроборос, пожирающий свой хвост, как символ бесконечности мира. Ощутив себя полностью заполненным, он на минуту замер, тяжело дыша, открывая потемневшие глаза, глядя на Джона, и медленно двинулся, задавая ритм, ладонью придавливая его к кровати, видя на горле Джона легкий красноватый след, оставшийся от его пальцев.

Джим все так же давил своим весом на его груди, затрудняя дыхание, но это была самая приятная для Джона тяжесть. Он старался поддерживать медленный ритм движений, осторожно толкаясь бедрами, проникая в него, хотя распаленное желанием тело требовало большего. Из горла вырывались хриплые стоны, Джон совершенно не мог себя контролировать и осознавать, что происходит. Одной рукой он придерживал Джима за бедро, под пальцами, приятно будоража кровь, явно ощущались линии вырезанных букв. Другой рукой провел по плечу, тут же цепко хватая его за горло и притягивая к себе, ему до безумия было необходимо впиться в его губы, ощутить их вкус. Яростно целуя, кусая губы, удерживая, но стараясь не пережать горло, Джон убрал руку с бедра, коснувшись пальцами возбужденного и такого обжигающе горячего члена Джима. Пальцы тут же с силой сжались на нем, скользя по стволу в такт движениям, медленно и неторопливо лаская, обводя большим пальцем головку и обратно к основанию. Так ярко и так остро, что Джон словно сам ощущал эмоции Джима, задыхаясь, разорвал поцелуй, облизывая пересохшие губы и судорожно вдыхая воздух.

Наплевав на боль, Джеймс поддавался, насаживаясь глубже, желание ощутить всю палитру ощущений преобладала над неприятными. Особенно когда Джон сжал его член, двигая в одном ритме с толчками, ни о какой осторожности и речи не шло. Джеймс застонал, толкаясь в его руку, и опустился назад, чувствуя жар, поднимающийся от паха.

Поцелуй иссушал, забирая весь воздух, но кто бы предпочел такое прозаичное действие, как дышать в угоду ощущениям губ Джона. Резко вдохнув, как вынырнув из воды, стоило контактам разорваться, Джеймс выпрямился, рука Джона, держащая его за горло, скользнула по плечу, и Джеймс перехватил его действие, перехватив ее, прижимая к постели, и лежащей на груди Джона ладонью прошелся выше, контролируя его дыхание. Джон уже не сдерживался, ускорял ритм, срывая с его губ неконтролируемые стоны и выдохи. Джеймс чувствовал, что тот на грани, сжал его горло, наклонившись над ним, вглядываясь в его лицо, ловя стоны и хриплое дыхание. Он сам кусал губы, насаживаясь, чувствуя, что и сам не долго продержится, ощутив, как выгнулось под ним тело, а Джон совсем на грани, он отпустил руку, впиваясь поцелуем, принимая в себя его последние, судорожные толчки. Волна жара стала самой последней каплей, Джеймс сжал руку Джона, и, дернувшись, кончил, падая, словно в омут, в черноту за закрытыми веками.

Джон мог с трудом перевести дыхание, и теперь Джим буквально вдавил его в кровать, ощущение пальцев на горле обжигало и превращало кровь в чистый адреналин, Джон даже забыл, что нужно дышать, он ощущал себя на самой грани, один шаг и сорвется. Он терял голову от плавящего удовольствия, перед глазами словно клубился туман, и желание заполняло собой весь мир, он мог дышать только поцелуем Джима, ощущением его дыхания, и Джон жадно впился в его губы, отвечая на поцелуй. Он ощутил, как все тело Джима содрогнулось, как если бы это был удар тока, ощущал обжигающий жар семени в своей ладони и будто ток перекинулся на него, сметая с пути и выбивая воздух из легких, Джон со стоном выгнулся, кончая не продержавшись дольше Джима, перед глазами потемнело, он словно проваливался в пропасть.

Отдышавшись, он, чуть придерживая Джима, помог ему лечь рядом с собой. Наверное, страх потерять будет еще долго тенью стоять за его спиной. И Джон не мог выпустить его из рук. Джеймс долго не мог прийти в себя, плавая где-то в темноте, но он чувствовал, как Джон вышел из него, как помог лечь рядом. Слышал лихорадочный стук его сердца и медленно приходящее в норму дыхание. Джеймс протянул руку, положил ладонь на грудь Джона и приоткрыл глаза. Теперь он больше не чувствовал страха, что он сорвется, или Джон уйдет или будет что-то, что могло бы им помешать.

Он доверял Джону, и, самое странное, доверял себе, что не сделает ничего, что причинило бы действительно неисправимый ущерб.

– Джон, – прошептал он, положив голову ему на плечо, как только немного пришел в себя, – кажется, вы с Мораном сработались?

Этот факт не мог не вызывать улыбки. Джеймс видел, что Себастьян довольно уважительно отнесся к перемене статуса шефа, после того разговора перед вылетом в Грецию вопрос об этом вообще не поднимался, и то, как двое, по сути, самых приближенных к Мориарти людей нашли общий язык не могло не радовать.

Джон чуть улыбнулся, повернув голову и глядя на Мориарти, сейчас было расслабленно прекрасно, спокойно, и мысли неспешно текли в его голове, даже шевелиться не хотелось, хотя стоило бы, но Джон все равно не был готов терять ощущение контакта с Джимом.

– Да, я знаю, он подозрительно относился ко мне, но, похоже, что общая цель стерла это недоверие хотя бы частично. Но вообще да… мы можем действовать вместе, это точно.

Джеймс не мог не подумать, что если дело поворачивается, таким образом… Может быть, Джон сможет работать на него? Но отмел эту идею сразу же. Слишком опасно, слишком грязно. Да и вообще, принцип не связывать работу и отношения никто не отменял.

– Кстати, ты ничего не имеешь против Сербии? – улыбнулся Джим, думая о скором отъезде. Как только он свернет здесь дела… пара дней уйдет на это и… разберется с Холмсом. Джеймс не собирался оставить безнаказанным то, что тот сделал с Джоном и то, что с ним могло бы произойти.

– У тебя уже появился какой-то план по этому поводу? – Джон бы не удивился, будь это и правда так. – На каком языке там разговаривают? А то мне понадобится срочно учить его… или переводчик. Место действительно не имело значения, хотя, пожалуй, он был бы против Сибири, на его вкус там слишком уж холодно.

– Это Сербия, Джон, – Мориарти расслабленно проводил пальцами по его груди, – логично, что там говорят на сербском… Но не думаю, что мы задержимся там долго, не самая удобная для жизни страна. Скорее всего, потом можно будет выбрать какой-нибудь город в Европе… Впрочем, на это еще будет время.

– Черт, логичность сейчас не самое сильное во мне, – хмыкнул Джон. – Значит, нужно будет найти переводчика. А почему именно Сербия, там вроде не очень спокойно, или для тебя это не будет проблемой? – заинтересованно спросил он, Джон вовсе не собирался возражать или переубеждать.

– У меня дела там. Лондон был просто местом, где я какое-то время жил… – Джеймс сел на кровати и, охнув, сполз на пол. – Все в порядке, – усмехнулся он, – за все приходится платить…

Он подобрал с пола халат, набрасывая его на плечи. Вскоре должен был приехать Моран. Привести новости, и, наверно, одежду. Если, конечно, у Себастьяна хватит сообразительности. Обычно хватало.

Джон говорил, что готов поехать куда угодно, и это было чистой правдой, но любопытство это не отменяло. – О, Европа… может, Италия? Уверен, что в порядке? – он сам еще неплохо помнил собственные ощущения, поэтому смотрел на Мориарти с вполне обоснованным сомнением.

Он, обеспокоенно нахмурившись, подскочил на кровати, внимательно наблюдая за Джимом.

– Италия, Франция, Швейцария, – Джеймс махнул руками, – посмотрим. Все равно нужно будет где-то обосноваться. Пока тут все утихнет…

– Хорошо, потом посмотрим, может, снова придется палить по карте, – Джон невольно улыбнулся, вспоминая, как они решали вопрос с тем, куда отправиться на отдых. – Только в этот раз лучше не попадать в середину океана, там может не оказаться даже островка. – Не удержавшись, он тихо хихикнул. – Только перед отлетом я хочу забрать свой нож, он дорог мне как память, и передать привет Шерлоку.

Джеймс повернулся, чтобы видеть лицо Джона. Говоря о Шерлоке, на нем появилось жесткое выражение.

– Может быть, предоставишь это мне? – он внимательно следил за его выражением, – я бы хотел перемолвиться с ним парой слов перед отъездом. Отправить послание его брату…

Джон внимательно посмотрел в глаза Джиму.

– Похоже, мы хотим передать если не один и тот же привет, то очень похожий. Только я не хочу отпускать тебя одного…

Джеймс не хотел, чтобы Джон ехал с ним к Шерлоку, чтобы тот виделся с ним. Да, Мориарти примерно представлял, что Джон не в восторге сейчас от действий детектива, но сам он планировал убийство. И, по его мнению, Джон эту идею не поддержит. А вот если бы он узнал об этом не сразу… Да, он бы все равно был в ярости. Но Джеймс думал, что сумеет успокоить Джона. А Холмс поплатится за свои действия.

– Я поеду с Мораном, – он пожал плечами, – но мне не хочется, чтобы ты ехал со мной. Не самая приятная встреча. Оставь прошлое в прошлом…

Джон с некоторым беспокойством посмотрел на Мориарти, его посетила неожиданная догадка о том, почему Джим отговаривает его от визита к Шерлоку.

– Ты хочешь его убить, думаешь, что я буду в ярости, и поэтому отговариваешь? – он поймал взгляд Джима, изучая выражение его лица. – На самом деле, я хотел посмотреть ему в глаза, спросить, какого черта он это сделал, и выстрелить так, чтобы обеспечить ему кому. И пусть Майкрофт живет с вечной оглядкой, что Шерлок может в любой момент умереть, даже не придя в сознание. Видит его безвольным и знает, что ничего не может сделать. По-моему, достойная месть, мне показалось это лучшим вариантом, чем просто убить его…

Джеймс смотрел на него с немым восхищением. Насколько было ложным первое впечатление, которое производил Джон Ватсон, и насколько повезло ему, что он не отмахнулся от легкого интереса, который вызвал в нем доктор.

Он положил руки на плечи Джона обнимая.

– Жестоко, – одними губами прошептал он улыбаясь.

К своему другу… – мелькнуло в голове Джеймса, к человеку, ради которого год назад он мог убить.

– Он был ненамного мягче. Мое благородство вышло боком, хватит, – Джон говорил серьезно и решительно.

Раньше Шерлок многое для него значил, даже влюбившись в Джима, он все еще думал о нем, беспокоился, но после этой истории с психушкой… Не важно, кто инициатор, он или Майкрофт, но Шерлок одобрил и сам все исполнил, значит, был с этим согласен. Он на полном серьезе собирался запереть его там. Такое Джон не мог простить и воспринимать, как друга.

– Идем. – Джеймс услышал звук подъезжающей машины, и понял, что Моран вернулся. – Закончим дела сегодня, и вечером улетим. Ты готов? – Он подал Джону руку, словно спрашивая его о готовности не только выйти из спальни, но и начать новую жизнь уже сейчас.

Джон, взяв протянутую Мориарти руку, сжал ладонь. Да, можно считать, что теперь он бесповоротно на стороне Джима, без всяких отступов и отговорок.

– Всегда готов, – он улыбнулся. – Так, но прежде, чем заниматься свершением дел, нам явно не помешает душ, как думаешь? – крепко держа Джима за руку, он потянул его в сторону ванной.

Джон тоже слышал звук подъехавшей машины, ничего, Моран подождет, даже если это важно.

– Душ и завтрак. Точнее, обед, – улыбнулся Джеймс, позволяя увести себя в ванну.

Он не помнил, когда ел в последний раз. Вполне вероятно, что еще в Греции… Неплохая диета для поддержания фигуры, но иногда следует восстанавливать силы.

Наскоро принять душ, когда рядом человек, присутствие которого, как магнитом притягивало мысли в одну сторону, было почти невозможно. Страсть была утолена, но Джеймс то и дело срывался, чтобы прикоснуться или поцеловать, зная, что потом нужно будет выходить в мир, и там держать себя в руках.

***

Разбираясь со своими делами, Себастьян не очень спешил, если он правильно понимал эмоциональное состояние этих двоих, то им нужно время… много времени и вовсе не на разговоры. Моран подумал, что он бы на их месте заперся на сутки и пристрелил бы любого, кто рискнет помешать. Может, поэтому, вернувшись обратно с фальшивыми паспортами и новостями, он не спешил, собственно он даже в гостиную и кухню заглянул с осторожностью, мало ли. Получить чем-нибудь тяжелым, что в тебя метко кинут, это то еще удовольствие. Да и разгневанная фурия в лице его шефа не вдохновляла. Собственно ничего срочного не было, Себастьян окопался на кухне, делая себе кофе и невольно ловя себя на том, что прислушивается к звукам. Хмыкнув, Моран уселся на подоконнике закуривая.

***

Из ванны они выбрались спустя час. Кажется, они были не такими уж и тихими, и, похоже, что очень не скоро выбрались из душа. Ладно, Моран не девица, его это вряд ли смутит или возмутит.

Джон посмотрел на завернувшегося в простыню Джима и заставил себя отвернуться в другую сторону, для верности и вовсе отвлекшись на то, чтобы самому одеться, но был велик соблазн сдернуть с Джима простыню. Хотя настоящим испытанием было то, как он переодевался в свой привычный костюм. А Джон уже успел отвыкнуть от его костюмов.

– Ты шикарен… – шепнул он ему на ухо, вскользь касаясь рукой плеча, прежде чем уйти на кухню, где пахло свежим кофе.

Джеймс довольно улыбнулся.

– Все прошло без неожиданностей? – спросил он, интересуясь его вылазкой в город, – нам с Джоном нужно будет отлучиться на пару часов. Не больше. На тебя оставлю заботу об отъезде. По возвращении вылетать нужно будет немедленно.

– Да, документы достал, одежду привез, еду тоже, машина под окнами, в городе мнимое спокойствие. – Он, прищурившись, посмотрел на Джима. – Только учтите, там камеры. Майкрофт ожидает мести. Не нарвитесь на федеральный розыск. Иначе нам придется на пару лет окопаться где-нибудь в море, на островке… Отлетом я займусь. Есть какие-то поручения насчет наших людей здесь, должен же кто-то за всем тут присматривать, или пока оставляем все в штатном режиме?