Текст книги "Лестница без перил (СИ)"

Автор книги: Tartalya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 30 страниц)

Джон прекрасно осознавал, что своими словами подначивает и провоцирует Джима, но он уже давно бросил привычку зарекаться, а значит – возможно все. Кроме того, ему было приятно видеть горящий взгляд Мориарти, а не грустный и виноватый, ради этого можно на многое пойти, если не на что угодно.

Комментарий к Глава 22. Большой мешок обманов.

Игра – это большой мешок обманов. Керр, Оливье Лоренс

========== Глава 23. Благосклонность судьбы. ==========

Заняв вторую ванну, Джеймс привел себя в порядок, принял душ. Вчерашняя холодная ванна вряд ли вошла в список приятных водных процедур. С мокрыми волосами и чисто выбритый, он, наконец, почувствовал себя вполне неплохо. Нацепив на бедра полотенце, он спустился на первый этаж, включил кофеварку. Джон еще был наверху, и Мориарти воспользовался свободным временем, чтобы проверить почту, написать е-мейл Морану и позвонить в агентство заказать уборку.

Курортный городок, рядом с которым они остановились, вряд ли претендовал на центр отдыха, но там море приятных мест, и наверняка какой-нибудь местный базарчик, куда можно было заглянуть.

Душ, правда, нисколько не остудил голову, но Джон успешно смыл усталость, поэтому одевался он уже в бодром расположении духа, а спустившись, уже буквально излучал радость жизнью. Проведя рукой по мокрым волосам, он хмыкнул, взъерошив их, и снова разгладил, решив, что растрепанность не его вариант. Джон повел носом, довольно щурясь, уловив запах кофе, это неуловимо добавляло какую-то умиротворенность в атмосферу.

Он постарался как можно тише подкрасться к занятому делами Джиму.

– Если ты прямо так собрался идти в город, то я тебя никуда не пущу. Или этот город резко вымрет, – прошептал он на ухо Джиму.

Джеймс обернулся, положив телефон на стойку, обнял Джона за плечи, потянувшись, поцеловал, провел языком по губам Джона, раскрывая их, проникая в рот, дразнящий и совсем не невинный поцелуй. Прикосновения словно бы восстанавливали силы лучше, чем сон.

Джон с готовностью ответил на поцелуй Джима, вдруг осознав, что успел соскучиться по такому простому действию, но такому неожиданно необходимому. С губ невольно сорвался возмущенный стон, когда Мориарти отстранился.

– Пойду, оденусь, – усмехнулся Мориарти. Выскользнув из объятий, он покинул кухню. Что ж, если Джон хочет экспериментов, он ему их устроит. Есть много разных способов расширить свое восприятие, героин не самый лучший, потому что не безопасный. Первые три дозы никакого кайфа уже не приносят, а с четвертой может начаться привыкание. А в их паре два наркомана это уже чересчур.

На время отпуска он решил отказаться от галстуков и любой официальщины. Выбрав зауженные джинсы и светлую рубашку навыпуск, Джим нацепил на голову темные очки, закрывающие пол-лица, по опыту он знал, что еще пару дней будет сохраняться чувствительность к свету.

Пока Джим одевался, кофе сварился, Джон налил себе, не Джиму, побоявшись, что тогда он может остыть. Возвращаться в гостиную он не стал, там еще осталось напоминание вчерашнего эксцесса. Джон, прислонившись к столу, неторопливо отпивал кофе из своей чашки.

– А ты когда-нибудь пробовал что-нибудь такое? – спросил Джеймс, спустившись, – ЛСД, траву, экстези…

Джон, отжигающий на вечеринке под кислотой… Джим усмехнулся, маловероятная, но… интересная картина.

Джон не смог сдержать улыбку, когда увидел Мориарти, вот уж воистину – подлецу все к лицу, мысленно хмыкнул он. Джим выглядел потрясающе, что в костюме, что в такой простой одежде… и особенно совсем без одежды, само собой всплыло в голове. Картина перед мысленным взором не заставила себя ждать. Джон невольно поперхнулся, это совпало с вопросом Джима, и выглядело так, словно это его вопрос сбил.

– Нет. Зато благодаря сокурсникам у меня были личные подопытные мыши со всеми стадиями и симптомами наркомании и прочей «радости» жизни. Глядя на них, меня и не тянуло проверять на себе. – Джон пожал плечами. – Вернее, один раз мне подсунули какую-то траву, но на меня не подействовало. То ли трава не та, то ли я не такой, – криво ухмыльнувшись, добавил он.

Налив все еще горячий кофе в чашку, Джон протянул ее Джиму.

– Ты прекрасен, даже несмотря на эти дурацкие очки, – он не сдержал улыбку.

Джеймс протянул руку за кофе, но вместо того, чтобы просто забрать, обхватил пальцами, удерживая вместе с ладонью Джона и подняв к губам, отпил глоток, усмехнувшись, глядя на выражение его лица, забрал кружку совсем.

В глазах Джона отразилось неподдельное удивление, впрочем, это ему даже понравилось.

– Чем тебе не нравятся очки? – он вздернул одну бровь и опустил обозначенный аксессуар на кончик носа, облизнул губы, заигрывая, – на ярком солнце вещь жизненно необходимая.

– Очки хорошие, но… не важно, просто непривычно видеть тебя таким, – улыбнулся он.

Отношение Джона к психотропным веществам не стало для Джима удивлением, он задумчиво кивнул, поправил очки, одним глотком допил кофе, и, взяв Джона за руку, потянул его к выходу.

– Идем, уверен, город тебе понравится!

До него они прошлись пешком, минут 20 неспешным шагом, и вот уже узкие улочки манят пройти по ним, сворачивая без цели, следуя своим желаниям и интересам.

Джон держал Джима за руку, идя рядом с ним, он понимал, что все время озираться по сторонам, это глупо, но ничего не мог с собой поделать. По крайней мере, он следовал за Мориарти, не отвлекаясь на то чтобы пройтись по улочкам, просто потому, что они чем-то привлекли внимание.

Он чувствовал себя неприлично счастливым, за всю дорогу он отпустил руку Мориарти только один раз, когда закатывал рукава своей рубашки, чтобы не мешали. Он совершил стратегическую ошибку, одевшись в черное, но не бежать же теперь обратно, это было бы еще глупее.

Джеймс шел наугад, сворачивая то в один переулок, то в другой. Его настроение мало чем отличалось от светившего солнца – такое же яркое, радостное, и готовое в любой момент вспыхнуть, правда, когда рядом был Джон, взрывы были крайне маловероятны. Ему нравилось бродить просто так, новый опыт, но все же, внутренний компас помогал ориентироваться на местности.

– Ты знаешь какое-то определенное место или мы идем наугад? – на всякий случай уточнил Джон, весело глядя на Джима.

– Все города похожи, – улыбнулся он в ответ, – и если довериться себе, рано или поздно выйдешь…

Он остановился на перекрестке, раздумывая, куда бы свернуть, потом быстро рванул влево, почти бегом, утаскивая Джона за собой…

– К центру! – закончил он торжествующим тоном, когда перед ними во всем пестром многообразии возникла площадь с маленьким фонтанчиком посередине и разнообразными лавочками, кофейнями и ресторанчиками.

Джон следовал за Мориарти, для него было совершенно немыслимо, как он может ориентироваться в этом переплетении улочек. Когда они вышли на площадь в центре города, он мог только удивленно моргнуть.

– В тебя что – навигатор встроен? – он действительно был поражен умением Мориарти так хорошо ориентироваться. – Я бы один тут долго плутал.

– Ты голоден? – Джим повернулся к нему, пользуясь возможностью украсть мимолетную близость, прижался к плечу, – или пойдем для начала купим тебе что-то вместо этой черной рубашки? Не понимаю, зачем ты ее вообще надел, разве что, преследуя цель заработать тепловой удар.

Джон разглядывал представшую его глазам площадь, от вывесок кофеин и ресторанчиков рябило перед глазами.

– Голоден, – кивнул он, скользнув рукой по плечу Джима, – но они тут не помогут… – Джон немного смущенно улыбнулся. – Нравится мне эта рубашка, хотя признаю, что поступил опрометчиво.

Он покосился на площадь и снова посмотрел на Мориарти, улыбаясь.

– Предлагаю сначала поесть, тебе нужно восстановить силы, да и последний раз мы ели… давно. Если уж и страдать от упадка сил, то по другой причине, а не потому, что забыли про еду. А рубашкой займемся потом.

– Джон, – Мориарти повернулся к нему, придвинувшись вплотную, проведя ладонью по его груди, – немного позже я бы занялся твоей рубашкой… совершенно иначе, – он лукаво улыбнулся, и отпрянул, раньше, чем Джон успел шевельнуться.

Тот едва сдержался, чтобы не притянуть к себе Джима, провокатор из криминального гения был просто невероятный. Пришлось наступить на горло не вовремя проснувшемуся интересу.

Джон не знал, какое из теснившихся на площади заведений лучше, поэтому решил выбрать то, у которого столики, стоявшие на улице, были в тени и поближе к фонтану. Тепловой удар все-таки не входил в его планы.

– Идем! – Джеймс вновь ухватил его за руку, дернув в сторону выбранного Джоном кафе.

Они сели за столик, официант принес меню, Джеймс заказал кофе на двоих и еды. Пока они ждали заказ, он разглядывал Джона, любуясь. Было просто удивительно, вот так просто сидеть с ним где-то за сотни километров от Лондона, и это было так невероятно и прекрасно…

– Джон, – позвал он вкрадчивым тоном, – ты никогда не думал, чтобы поселиться где-нибудь в другом месте?

В вопросе выбора заказа Джон всецело положился на Мориарти, он, сидя за столиком, не переставая смотрел по сторонам, разглядывая площадь, людей и бивший в середине площади фонтан. Ему нравилось просто так сидеть, в незнакомом месте, под лучами яркого солнца и знать, что рядом с ним такой невероятный человек, как Мориарти. Поймав на себе изучающий взгляд Джима, он вопросительно изогнул бровь.

– Нет. Мне нравится Лондон, в самом начале, когда я только вернулся из Афганистана, я не мог позволить себе снимать квартиру в Лондоне, и меня удручала мысль переезда куда-то еще. Может я привык к нему или наоборот соскучился, пока отсутствовал, и он еще не успел мне наскучить. Иногда мне жаль, что некуда поехать, чтобы отдохнуть от людей, но на окончательный переезд я еще не готов. – Джон чуть улыбнулся. – А ты сам захотел бы жить где-то еще, кроме Лондона?

Джеймс протянул ладонь, взяв Джона за руку, переплетая пальцы.

– В Лондоне – работа, – вздохнул он, – приходится прятаться… я никогда не думал об этом, но… мы могли бы уехать куда-нибудь, жить в другой стране… Чем бы ты хотел заниматься? У тебя бы могла быть своя клиника? – Джим улыбнулся, – Все, что угодно. Я бы занимался делами через Морана, конечно, приходилось бы часто уезжать, но… – он отвлекся, пришлось перестать касаться его руки, когда официант принес их заказ.

– Я никогда не думал, чтобы уехать, – задумчиво произнес Джим, когда тот ушел, – но с тобой, знаешь, я готов куда угодно.

Джон порывисто сжал ладонь Джима, с трудом скрыв разочарование, когда из-за появления официанта руку пришлось разжать, выпуская теплую ладонь. От слов Мориарти он моментально забыл обо всем постороннем, вроде их заказа. Джон не мог не ценить о чем говорил Джим, он верил ему и не сомневался, именно так все и есть, и да, он действительно мог бы иметь все, что захотел, благодаря Джиму, но ему хотелось добиться этого самому. По крайней мере, сейчас, пока он уверен в своих силах.

За все это время он стал всецело верить Мориарти, опасное решение, но, если сомневаться в любимом, то это уже не любовь…

– Сейчас мне хотелось бы жить в Лондоне, а иногда уезжать в пригород, в небольшой дом без лишних людей. Может, через пару лет, я решу, что устал от шума Лондона и захочу сбежать в какое-нибудь место, где солнце и нет непредсказуемой погоды. – Джон внимательно посмотрел на Мориарти. – Хотя, возможно, в скором времени, переезд станет суровой необходимостью, – чуть хмурясь, добавил он.

Джим не мог и не хотел скрывать, что его разочаровал отказ Джона. Он притянул тарелку, медленно накладывая салат. Черт, он мог бы организовать их переезд уже сегодня! Любая страна мира, даже если это было сложно, у Мориарти достаточно денег и связей, чтобы сделать все, что угодно. Он мог бы в прямом смысле поднести мир на блюде и поставить его перед Джоном. Но тот хотел всего добиться сам.

– Ты любишь Лондон, – произнес Джеймс, не поднимая взгляда, – а я ненавижу этот город. С его дождем, вечно серым небом, мелкими людишками, – он сморщился, – я бы взорвал его к чертовой матери. Но… ты любишь Лондон, – повторил он, вздохнув, – если тебе так важно остаться там, пусть.

– В этом городе тоже бывает ясное небо и теплое солнце… Но если тебе станет невтерпеж взорвать его – предупреди заранее – я заберу из него Гарри. – произнес Джон, сделав вид, что не заметил разочарования Мориарти, и вообще увлечен сооружением съедобной горы на своей тарелке.

– Хотя… я не знаю, буду ли жив через пару лет, – Джим сделал глоток кофе, поднимая взгляд на Джона, – есть очень много людей, желающих мне смерти, кто знает, может, их желание сбудется раньше, чем мое.

Он запомнил его слова о доме в пригороде. Джеймс не обзаводился загородной недвижимостью, но знал место, где можно было бы купить неплохой домик…

– На твоей стороне двое военных, тем, кто захочет тебя убить придется очень сильно постараться обойти меня и Морана, – сохраняя внешнее спокойствие произнес Джон, хотя сердце на пару мгновений замерло от одной мысли, что он может потерять Джима. – Так что, пусть они засунут свое желание… куда подальше.

– Как думаешь, что будет, если… он узнает? – Джеймс мог бы предположить, что сделает Холмс, но, может, Джон знает его лучше, и, точнее, сможет предугадать его реакцию.

Прежде, чем ответить на вечный, пока еще, вопрос о реакции Шерлока, Джон все-таки отвлекся на еду, в повисшей между ними в это время тишине, даже хруст кусочка салатного листа звучал оглушительно.

– Я с трудом могу представить себе его реакцию. – наконец произнес Джон. – Разумеется, он будет разубеждать меня в твоей искренности, это самое очевидное. Мы ведь оба в самом начале именно так и думали, а уж у стороннего этот вариант и вовсе не вызовет никаких сомнений. Может, это закончится скандалом. Может, он примет это как неизбежное зло, может, пожелает, чтобы я проваливал ко всем чертям. Предугадать поворот эмоций и выводов Шерлока сложно, от него можно ожидать чего угодно. Зато я точно знаю, что, если в дело неожиданно решит вмешаться его брат, то мне придется очень быстро убраться из Лондона. Вряд ли я тогда смогу добиться чего-то своими силами, если решу остаться…

При упоминании Майкрофта Джеймс поморщился.

– Господин британское правительство, – скривив губы, произнес он, – еще не имел удовольствия завести с ним знакомство, но, несомненно, наслышан…

Начиная свою партию с Холмсом, Джим тщательно собирал всю информацию о детективе и его круге. И если Шерлок был умен и невероятно находчив, то его брат откровенно опасен. Политик, он умел видеть выгоду, не обременял себя особой моралью или представлениями о человечности, зато отлично знал, как разрулить ситуацию, чтобы не остаться в убытке.

– Проще всего было бы просто пристрелить обоих и уехать на годик из страны, – Джим устало провел ладонью по лбу, – кругосветное путешествие, Африка, Австралия, Швеция…

Услышав слова Джима об убийстве обоих Холмсов, Джон внутренне содрогнулся.

– Нет! Пристрелить не проще, – он вздохнул. – Джим, я не сторонник правила «Нет человека – нет проблемы».

– Черт, Джон, – Мориарти поджал губы глядя на Ватсона, – я открываю перед тобой такие возможности, а ты вцепился в этот Лондон и в Холмса! – не выдержал, взорвался Джеймс, но тут же остыл, – Ладно, это твой выбор…

Джон изогнул бровь на внезапную вспышку гнева Мориарти.

– Не думай, что я не ценю то, что ты делаешь для меня и то, что предлагаешь, но я привык добиваться всего сам. Это не значит, что я принципиально от всего отказываюсь, но и прийти на все готовое тоже не могу.

Джеймс не стал продолжать этот разговор, достаточно было вчерашней ссоры, чтобы продолжать и сегодня.

– Кстати, ты знал, что у Шерлока было двое старших братьев? – увидев удивление на лице Джона, он не сдержал усмешки, – Так он тебе не говорил?

Допив кофе, Джон отодвинул чашку в сторону, слова про еще одного брата заинтересовали его. Он никогда не слышал о нем и даже представить себе не мог, кто он такой и чем занимается.

– Не знал, что есть еще один носитель гениальности. – хмыкнул Джон. – Хотя если у них такие же взаимоотношения, то в этом нет ничего странного, что мне про него ничего не известно… Стоп, почему ты сказал «было»? С ним что-то случилось? – он неожиданно встрепенулся, было сложно представить, что у этой семейки могло случиться что-то настолько фатальное. С другой стороны, это объясняло почему ни Шерлок, ни тем более Майкрофт никогда не упоминали, что у них был еще один брат.

Джеймс усмехнулся, видимо, не настолько близки были отношения у Шерлока с Джоном, чтобы тот посвятил его в свою семейную трагедию.

– Шерринфорд Холмс, – четко артикулируя, произнес он, – тебе не кажется, что у этой семейки странные понятия о том, как называть ребенка? Ну, не важно, – он легкомысленно махнул рукой, – так вот. Шерринфорд был старшим из братьев, на семь лет старше Майкрофта. В колледже он связался с оппозицией и… все. Потерян для общества. Его группа занималась подготовкой теракта. Участвовал он в этом сам или нет, неизвестно, но, когда их поймали, был большой скандал. Шерринфорда сделали главным ответственным, думали, что у него младший брат в правительстве и это его спасет, но… – Джеймс неприятно усмехнулся, – Майкрофт и пальцем не ударил, скорее уж поспособствовал быстрому суду. Его приговорили к высшей мере. Эвтаназия. Я видел закрытую съемку. Оба Холмса при этом присутствовали.

Джеймс закончил, от веселости, с которой он начинал, не осталось и следа, взгляд был тяжелый и внимательный.

– И я думаю, что в семейном шкафу Холмсов не один скелет.

Рассказ Джима шокировал Джона, нет, он с легкостью допускал, что еще один Холмс должен был быть выдающимся человеком, а тут… Он даже не знал, что его больше поразило, то чем занимался старший Холмс или бездействие его братьев. В понимании Джона семья всегда была высшей ценностью, и даже если сделать поправку на политическую осторожность… в голове не укладывалось, что можно было не только не остановить, а даже ускорить процесс над собственным братом. У него самого натянутые, мягко говоря, отношения с Гарри, но в случае беды он никогда не бросил бы ее. Опустив взгляд, Джон отстраненно смотрел на свои руки. Да, скелеты есть у каждого, но такой скелет и правда выбивал из колеи. Можно было бы поставить под сомнения слова Мориарти, но Джон доверял ему, и мог только надеяться, что не зря.

– Тогда понятно, почему никто из них никогда даже словом не обмолвился, что у них был еще один брат, – наконец тихо произнес он. – Такой скелет не просто прячут, а закапывают куда подальше…

Джон решил вслух не говорить, насколько его поразили действия братьев.

Джеймс не ожидал, что его рассказ произведет на Джона такое воздействие. Он протянул руку, касаясь его пальцев.

– Не принимай так близко к сердцу, – произнес он, по возможности мягко, – это дело прошлого. Но хорошо характеризует всю семью Холмсов. Я просто хочу, чтобы ты был осторожен, если Шерлок узнает… когда он узнает… – Джеймс поджал губы, то, что он планировал сказать, ему было не очень приятно говорить, – Холмс считает тебя другом. Он может посчитать твой выбор предательством. И возможно, его действия будут… не совсем адекватными в общечеловеческом понимании.

Джон настолько погрузился в мысли, что от легкого прикосновения Джима вздрогнул, моргнув, он тяжело вздохнул.

– Понимаю, но я надеюсь, что… Шерлок не станет действовать подобным образом, – ему было трудно даже просто допустить мысль, что они могут стать не просто чужими людьми, но и врагами.

Подняв голову, он посмотрел в глаза Джиму.

– Но как бы все ни сложилось, не думай, что я отвернусь от тебя, чтобы сохранить его дружбу.

Наконец он мотнул головой, прогоняя мрачные мысли.

– В любом случае, не стоит думать об этом сейчас. Это все равно, что гадать на кофейной гуще. Вот когда он начнет действовать, тогда и будет видно в какую сторону нужно двигаться. – Джон старательно разгонял тяжелые тучи невеселых мыслей, черт, ему совершенно не хотелось портить отдых попытками просчитать, как поступит Шерлок.

Джим был совсем не против не думать о плохом и не давать Джону загружать себя мрачными мыслями.

– Ты прав, – улыбнулся он, сжав его пальцы, – подумаем об этом завтра… Сегодня слишком хороший день, чтобы портить его размышлениями о том, что не случилось.

Он как бы между прочим чуть отодвинул стул, снимая с одной ступни туфлю, не отрывая глаз от лица Джона поднял ногу, пальцами очень осторожно касаясь внутренней стороны бедра и наконец, паха, свою речь он при этом не прервал.

– В Греции большую часть года отличная погода, – улыбнулся он, глядя Джону в глаза, – тепло, солнечно… Ты как-то покраснел, может, тебе жарко? – усмехнулся он, – Предложение о приобретении другой рубашки еще в силе, если, конечно, ты доел…

Джону стоило большого труда, чтобы сначала не вздрогнуть от неожиданного прикосновения к ноге, а потом не потерять нить рассуждений Мориарти. Сам провокатор при этом сохранял невозмутимость, так, словно он тут совершенно ни при чем. Джон подумал, что, даже если он и не доел, то все равно не смог бы есть после такого.

– Да, что-то становится совсем жарко, – он постарался, чтобы голос звучал ровно, хоть ему и хотелось сказать, что Мориарти и сам знает, почему он так покраснел.

Он невольно опасался, что кто-то увидит все это безобразие под столом, хотя эта обеспокоенность постепенно растворялась, вытесняемая более приятными ощущениями. Откинувшись на стуле, Джон опустил руку под стол и тут же цепко схватил Джима за лодыжку. – Самое время озаботиться чем-то полегче, если ты уже тоже закончил есть. – Джон очень старался сохранить невозмутимый вид.

Джеймса, казалось, совершенно не волновало, что кто-то может увидеть его манипуляции. На его лице отражалась только ехидная улыбочка, которая стала еще шире, когда пальцы Джона обхватили его за лодыжку, мешая движению.

Джеймс сделал глоток кофе, и улыбнулся, – Я уже закончил, – ответил он, – мы можем идти, если конечно тебе ничего не мешает, – он приподнял одну бровь, бросая на Джона красноречивый взгляд, – и если кое-кто перестанет меня держать, – довольным шепотом добавил он, аккуратно опуская ногу.

Джон только многозначительно изогнул бровь на ухмылку Джима, он разжал пальцы, отпуская его ногу. Если бы они сидели так еще дольше, то ему точно начала мешать не только рубашка, а так он еще мог затолкать так не вовремя проснувшееся, вполне определенное, воодушевление тела.

– Интересно, а если бы не перестал держать, то чтобы ты тогда делал? – хмыкнул Джон, вставая из-за столика.

Напротив кафе, где они сидели, был магазин одежды. Джеймс планировал, что они отправятся туда. Заплатив, он привычным движением взял Джона за руку, на мгновение прижавшись к его плечу.

Джон крепко сжал руку Джима и подумал, что именно такие мимолетные касания придают особый романтизм отношениям.

В магазине одежды было довольно пустынно, и, самое главное, прохладно. Джон невольно перевел дыхание, тут было не так жарко и он, наконец, перестал чувствовать себя так, словно медленно поджаривается. А еще тут было особенно тихо, толкаться среди других посетителей было бы куда более раздражающе, по жаре особенно. Джон не стал отвлекаться на то, чтобы глазеть по сторонам, а сразу направился к углу с рубашками.

Взгляд зацепился за ткань цвета ясного неба, она была мягкой и приятной, в ней он вряд ли будет заживо вариться. Найдя нужный размер, Джон, не дожидаясь пока им, решат «помочь с выбором» уцепил Мориарти под локоть, потащив в сторону примерочной. Небольшой шанс, что она не подойдет, но ему в любом случае хотелось переодеться в нее, чтобы больше не ходить в своей черной. Отпустив Джима, он скрылся за разделяющей шторой, нетерпеливо расстегивая пуговицы своей рубашки. За это время Джон успел в ней взмокнуть, и она теперь неприятно липла к телу, отчего хотелось как можно скорее избавиться от нее.

Джеймс минуту послонялся рядом с примерочной, разглядывая редких посетителей. Единственный продавец консультировал какую-то пару. Джеймс усмехнулся, и, отдернув занавес примерочной, юркнул внутрь, бросил на Джона лукавый взгляд

– Я решил помочь тебе, – заявил он, – застегнуть пуговицы.

Быстро облизнув потрескавшиеся от жары губы, он действительно занялся обозначенным действием, стоя к Джону практически вплотную, единственная возможность поместится в тесной примерочной вдвоем.

Ткань новой рубашки приятно холодила кожу, но Джону моментально стало жарко, стоило Мориарти оказаться так близко к нему. Нет, на самом деле Джон даже хотел, чтобы Джим не слонялся снаружи. Пусть примерочная и не рассчитана на какие-то особо активные действия, но кого это волнует, когда рядом настолько потрясающий мужчина. Джон неосознанно облизнулся, глядя на губы Джима. Он был так близко, что было так просто обнять Мориарти, руки Джона сделали это раньше, чем он вообще смог об это подумать и остановиться. Скользнув ладонями по спине Джима он почти в тот же момент поцеловал его, обводя языком контур, прежде чем, мягко раздвинув горячие, чуть потрескавшиеся губы, скользнуть дальше проводя по зубам, так же медленно и неторопливо, словно пробуя на вкус. Дыхание сбилось, став частым и поверхностным.

Джеймс тихо простонал, обнимая Джона, прижимаясь к нему, отвечая на поцелуй. Он мог бы провоцировать его хоть весь день, дразня мимолетными, красноречивыми касаниями и двусмысленными словами, сохраняя относительное спокойствие, но стоило Джону коснуться его, как вся выдержка (которой у Джеймса и так было не много) разом заканчивалась.

– В любой момент нас могут обнаружить, – прошептал он, касаясь губами ушной раковины, на секунду прикусив мочку, – если хочешь остановиться, сделай это сейчас, потому что потом будет поздно.

Сердце Джона бешено билось в груди, отдаваясь шумом крови в висках, с губ сорвался тихий стон желания. Какое к черту остановиться, один короткий стон Джима, ощущение жара его кожи под тканью, и перестать уже невозможно.

– Издеваешься? – прошептал он. – Как я могу остановиться, ты слишком восхитителен для спокойствия.

Сейчас ему было плевать, увидят их или нет, но немного жаль, что они не взяли с собой никакого оружия. Пусть Джон и не считал себя кровожадным или агрессивным, но их с Джимом страсть не предназначена для свидетелей. Хотя, где-то на задворках разума проскочила мысль, что это будет даже смешно, если их засекут и постараются выставить вон.

– Боюсь, что уже поздно… – пробормотал он, нетерпеливо прикусывая кожу на шее.

Джеймс прикусил нижнюю губу, подавляя стон, готовый сорвать с губ, стоило Джону сомкнуть зубы. Действительно, остановиться уже было немыслимо. Джеймсу было плевать, что их могут засечь. Он подумал, что пара не ласковых слов и угрожающий взгляд, и лишнего просто сдует ветром, если конечно у него есть чувство самосохранения.

– Джон, тебе невероятно идет эта рубашка… – облизал губы Джеймс, подталкивая Ватсона к стене, проводя пальцами по его груди, задевая соски через прохладную ткань, – мне даже жаль ее рвать… – он сокрушенно вздохнул, проводя ладонями вверх, было приятно ощущать разгоряченную кожу, через тонкую ткань рубашки.

Джон буквально задыхался от сдерживаемой страсти.

– Тогда может, стоит ее снять? – хрипло спросил он, прижавшись спиной к стене и невольно выгибаясь от прикосновений Мориарти.

Даже сквозь ткань прикосновения ощущались так остро, словно между пальцами Мориарти и его кожей ничего нет. Он кусал губы, пытаясь не дать стонам сорваться и выдать их сразу с головой. Джон забрался ладонями под рубашку Джима, чувствуя, как жар кожи буквально обжигает пальцы, выбивая из его легких воздух, провел пальцами по его позвоночнику, надавливая на позвонки и чуть царапая кожу. Ладонь другой руки скользнула к бедру, сжимая пальцы, прежде чем накрыть ладонью пах Мориарти, надавливая. Лихорадочно облизнув пересохшие губы, он с силой надавил пальцем на молнию ширинки, проводя по ней. В отчаянной попытке сдержать стоны он впился в губы Мориарти жадным поцелуем, проникая языком в рот, сплетая свой с его языком, выдыхая стоны, решив, что так их никто не услышит.

Джеймс глухо застонал, толкнувшись в ладонь Джона, кажется, надевать узкие джинсы было ужасной идеей. Он толкнул Джона к стене, прижимая, кусая его губы в поцелуе.

Сдерживать стоны было невероятно сложно, Джеймс подумал о кляпе, но в этой маленькой примерочной не было ничего, что можно было бы использовать в таком качестве.

– Может быть, – хриплым шепотом ответил он на предложение снять рубашку Джона, провел по ткани, ногтями, словно проверяя на прочности, и стал расстегивать пуговицы, прижимаясь бедрами и потираясь о ткань брюк. Джим злился, что буквально минут пять назад лично застегивал эти дурацкие пуговицы! Распахнув, наконец, его рубашку, он поднялся на Джона взгляд, усмехнулся, прижимаясь к нему, проводя с силой пальцами по груди и бокам. Одну руку он поднял, накрыл рот Джона, покачав головой с совершенно дьявольским выражением лица.

– Тссс, – прошептал Джеймс и, наклонившись, вначале нежно обвел кончиком языка по ореолу соска, дразня, коснулся навершия, обхватил губами, перекатывая, и почувствовав, как Джон поддался вперед, прикусил, оттягивая зубами, чтобы через мгновение отпустить, прижав языком, зализывая укус. Он чувствовал дрожь, проходящую по телу Джона, то, с каким трудом он сдерживает стоны, и это не могло не добавлять огня в пожар страсти. Бросив быстрый взгляд на лицо Джона, Мориарти проделал то же самое со вторым соском, и почти сразу же прикусил кожу, напротив сердца, оставляя след зубов.

– Джон, – жарко зашептал он, касаясь уха,– я хочу оставить свои следы на каждом сантиметре твоего тела, чтобы ни у кого не было вопросов и сомнений…

Сейчас Джону хотелось, чтобы на нем не было одежды… Возбуждение и собственное желание делали тесными и его собственные джинсы. Он с трудом мог сдерживать рвавшиеся из горла стоны, Джон с тяжелым хрипом прогибался под прикосновениями Джима, ему казалось, что кожа под его пальцами плавится как от огня. Было просто невозможно сдерживать стоны желания. Он крепче прижал к себе Джима, и ему все равно казалось, что этого слишком мало.

Джон даже был рад, что Мориарти заткнул ему рот, он касался губами его ладони. От ласк Джима он горел словно в огне, нетерпение плавило изнутри, Джон с приглушенным хрипом выгибался от укусов и прикосновений языка Мориарти. Ему хотелось большего, все его тело била дрожь желания, он импульсивно подался бедрами, вперед стараясь прижаться к Джиму как можно теснее. Джон хотел бы что-то сказать Джиму, но его ладонь все еще зажимала ему рот.

Джеймс убрал ладонь, тут же заткнув рот коротким поцелуем-укусом. И начал спускаться ниже, надеясь только на то, что Джон все-таки сможет сдерживать стоны. Он поднялся взгляд, глядя Джону в глаза и тонко улыбнувшись, опустился на колени. Его прошило чувство дежавю, только вот теперь руки Джона свободны, между ними уже не одна ночь вместе, и в душе Джеймса поселилось абсурдное чувство доверия.