Текст книги "Контрактный брак? Как бы не так! (СИ)"

Автор книги: Таисия Мик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)

========== Глава первая ======

Погода для полета была идеальной. Я не смог сдержать торжествующего возгласа, когда параплан взлетел. Свобода!.. Внизу во всей красе расстилались нарезанные под пашню поля, цветущие сливовые и вишневые сады. По левую руку можно было разглядеть мелкие белые кабины электромобилей, аккуратно причесанные лужайки и нарочито вписанные в ландшафт каскады прудов, горок, кортов, бассейнов и прочих атрибутов тренировочных площадок закрытого для обычных обывателей загородного клуба. Справа – лазурная лента реки со слепящей золотом солнечной дорожкой. Середина апреля, семь утра и бескрайнее небо, в котором я ощущаю себя куда более живым, чем на земле… Хорошо! Бушевавший в крови адреналин перебил созерцательное настроение, а восходящий поток манил попробовать что-то более рискованное, чем простой облет окрестностей…

– Хави, прекращай это ребячество! – несмотря на треск в наушниках, я слышу в голосе моего наставника, друга и компаньона возмущение. – Для первого раза достаточно. Спускайся.

– Ну, Шмидт! – тяну я, надеясь смягчить сердце старого авиатора, – Ну, миленький! Еще пару минут… Хотя бы кружочек! И буду сажать. Прием?

Но моим планам не суждено было сбыться.

– Код «эф». Повторяю, код «эф» – два слова звучат громом среди ясного неба.

– Блядь! – срываюсь я.

– Не засоряй эфир, – раздается в ответ и в наушниках наступает тишина.

Снизиться и посадить крыло получилось практически как по учебнику. И в любой другой день я был бы несказанно рад этому факту, но причина возвращения смазала впечатление от успешного маневра. Даже короткое «О!» – с поднятым вверх большим пальцем и одобряющие объятия от Шмидта, после того, как я выпутался из строп и оказался вновь стоящим на твердой земле, не загасили во мне чувство тревоги. Долбанный код «эф». Факинг шит, что могло потребоваться от меня моим родителям? Вот точно, надо было оставить телефон дома, и укатить к Шмидту на весь уик-энд, забив болт на все семейные дела. Тем более что, со следующей субботы начнется сезон. Времени на подготовку и проверку оборудования и машин почти не осталось и моему другу требовались любые свободные руки и хорошо подвешенный язык, чтобы договориться с рекламщиками и устроить достойное открытие нашего клуба для всех желающих.

– Звонили? – уточняю у шестидесятилетнего беты, годящегося мне, двадцатилетнему омеге, в деды. Собственно, он его мне и заменил, когда Джереми Обри умер пять лет назад.

– Смс, – он роется в нагрудном кармане комбеза и протягивает мне трубку.

«Ксавьер, ждем тебя в одиннадцать у нас дома. Важный семейный разговор. И не отговаривайся учебой, я уточнял, пар у тебя сегодня нет. Не забудь надеть серый костюм. Папа».

Хуже некуда. Во-первых, это идиотское, нечеловеческое имя, которым меня нарекли и точно нарочно использовали, когда речь заходила о проблемах. Во-вторых, «семейные дела». Скорее всего, очередная затея Грэма, моего старшего брата, грозит закончиться скандалом. А это значит, что надо будет сидеть с умным видом и кивать родителям и адвокатам, разрабатывающим блестящую стратегию прикрытия грешков наследника семьи, и, натянув вежливую улыбочку, подписать разрешение на еще одно преждевременное изъятие денег из и так не слишком большого хедж – фонда, который оставил мне дед в качестве наследства. В – третьих, костюм. Препоганый серый костюм от Армандо, который папуля презентовал в качестве рождественского подарка. Несмотря на именитый бренд, он сидел на мне, как на корове седло. На все попытки отбрыкаться от подарка родители неизменно заявляли, что мне просто нужно немножко похудеть, и тогда этот эталон стиля и мастхэв современного омеги из хорошей семьи обязательно привлечет ко мне подходящего альфу и вообще, устроит мою личную жизнь. Черт, а что если они впрямь вознамерились? На Рождество они уже попытались мне сосватать какого-то рябого и отвратительно пахнущего дружка Грэма, правда, безуспешно. Е-мое… Так, надо срочно гнать от себя эти дурацкие предчувствия, а то еще накликаю.

– Хави, что-то серьезное? – с тревогой спрашивает Шмидт. Видать, на лице у меня вся гамма чувств от прочтенного. – Мне отменить твои сегодняшние занятия?

– Только попробуй, – резко взвиваюсь я, – отказаться от первых в сезоне клиентов? Да проще вообще не открываться. Просто неожиданный семейный обед. Это на пару часов. К пяти вечера я точно буду тут.

– Позвони, если что, – просит меня бета, когда я, спустя полчаса после прочтения злополучной смс, душа и скорого завтрака усаживаюсь в свою малолитражку и завожу мотор. Киваю и вымученно улыбаюсь. Не успеваю проехать и пары метров, как в зеркало заднего вида замечаю размахивающего руками Шмидта. Торможу. – Ежедневник забыл, растяпа. И телефон. Как обычно, Хави.

Едва успеваю выбраться на шоссе, как трубка разрывается противной трелью джингл-беллс. Переставить рингтон вечно не доходят руки, а с другой стороны – такая песенка в середине апреля – отличный способ справиться с моей склонностью терять этот агрегат по сто раз на дню. Бросаю беглый взгляд на экран – невольно усмехаюсь и принимаю звонок.

– Котик, – слышу хриплый шепот Луи, моего одногруппника и самого безбашенного омеги, которого я знаю. – Котик, ты меня простишь?

– Значит, вечеринка удалась? – фыркаю я. Вчера, вызнав о том, что меня три дня не будет в городе, эта обаятельная шельма попросила дубликат ключей от моей квартиры, так как «ну очень надо» и «не могу же я бросить без помощи лучшего друга». – Так кого ты все-таки выбрал? Питера или Алекса?

Как приятель умудряется так охмурять альф, что они отдают ему право выбирать, с кем из двух кандидатов встречаться и спать и после таких выборов оставаться с отвергнутым поклонником практически в дружеских отношениях – для меня было непостижимой загадкой. Только в этот раз любовный треугольник затянулся уж слишком надолго и мой неунывающий друг начал впадать в депрессию, в которой был совершенно невыносим.

– Не выбрал, – притворно вздыхает он. – Мы поговорили и решили остаться втроем. Коть, они совершенно чудесные. И секс… Я как девственник был с ними. Все забыл, что знал и умел и…

Я перестраиваюсь в правый ряд. Нужно присмотреть подходящее место для остановки. Не хватало еще лезть в скоростной поток, слушая детальный отчет о проведенной бурной ночи и вовлекаться в перипетии любви на троих и прочие африканские страсти, от которых у меня, девственника и теоретика, начинало сводить живот, а в горле пересыхать. Прерывать собеседника было вдвое бессмысленной задачей – когда Луи в любовной эйфории, он готов говорить об этом бесконечно.

–…но, мне кажется, мы сломали всю мебель у тебя в гостиной… – последняя фраза заставляет ударить изо всех сил по тормозам.

– Что вы сделали? – выдавливаю я из себя.

– Хави, только не волнуйся, мальчики уже поехали в Икею. К понедельнику ты не узнаешь свою квартиру.

– Я через полчаса буду дома, – что ж за день-то такой! Сперва предки, потом это дитя порока.

– Коть, – томно произносит он в трубку. – Ну я все-все для тебя сделаю, только не сердись. Что ты хочешь?

Я поправляю сбившееся зеркало заднего вида – оказывается, стукнулся об него головой, когда резко остановил машину, и в отражении мельком вижу светло-каштановые волосы, чуть тронутую веснушками спинку носа, обычные, дымчатого цвета глаза с карими точками. Омега и омега. Тысячи их. Слишком обычный. Ответ на просьбу о прощении приходит моментально.

– У меня семейный обед меньше чем через три часа.

– Серый костюм? – с непритворным ужасом выдыхает трубка. – Но … божечки, это полтора часа только на макияж, чтобы сделать вас хотя бы немного подходящими друг для друга, а в твоей берлоге даже блеска для губ не сыскать!

Я, потихоньку, под причитания о том, что с моим цветотипом категорически нельзя носить холодные оттенки и мастхэвы нужны для одураченных маркетологами дураков, начинаю набирать скорость. Уверен, к тому моменту, как попаду домой, меня будет ожидать там профессиональный салон с самым привередливым стилистом от бога, каким Луи Рэвен и был, несмотря на то, что учился вместе со мной на финансовом.

– Папа, отец, – на часах в холле десять пятьдесят пять. Я все-таки успел. А Луи сотворил чудо и сейчас перед родителями стоит не рыжеватое недоразумение в одежде как будто с чужого плеча, а вполне себе симпатичный омежка с золотистым загаром на скулах и хорошей фигурой, подчеркнутой модным костюмом. Еще бы корсет, который мой приятель раздобыл не знаю где, так сильно не впивался в бока, было б и вовсе идеально. Но эта клетка создает нужный для монстра от Армандо силуэт, так радующий эстетические чувства родителей. Так что приходится терпеть.

– Ксавьер, – папа искренне и как-то светло улыбается, подходит ближе и легко целует меня в щеку. – Потрясающе выглядишь. Неужели твой подростковый бунт наконец-то закончился, и ты внял моим советам?

– Да, малыш, – басит отец и заключает меня в объятия. Корсет хрустит, но кажется, родители не замечают или делают вид, что не заметили. – Ты стал совсем взрослым. И очень привлекательным. Пойдем, нас уже заждались.

Ну что ж, начало положено. Только тревожней с каждой секундой. Вон и ладони уже влажные. Черт, Хави Обри, соберись. Чего такого страшного может произойти? Выдох. Вдох. От винта! Я делаю шаг вслед за родителями.

В кабинете, как и предполагалось, сидит Филипп МакКой, наш адвокат. Еще один показатель, что все слишком серьезно. Советнику уже за семьдесят, но голова у дядьки варит по части всяких относительно законных схем – будь здоров. Десятку молодых не уступит. Железный мужик. И что вовсе удивительно – омега. Гроссмейстер, одним словом. Я жму ему руку и присаживаюсь на свое место за огромным темным полированным столом.

– Мы оставим вас, – говорит отец и уходит вместе с папой, который по-прежнему довольно улыбается.

Морщусь. Точно, Грэм опять во что-то влип, и теперь мне будут объяснять, как нужно поступить, чтобы всем было хорошо. Но только я собираюсь объявить поверенному, что готов подписать все нужные документы, как он скрипучим голосом говорит:

– Мистер Обри, ознакомьтесь, – и протягивает отчет в кожаной папке с логотипом нашей компании.

– Как? – поднимаю я на него глаза после прочтения. Только бы не зареветь. – Откуда взялись такие цифры?

– Кризис и несколько рискованных вложений, – советник поджимает губы. – Ваш брат занял кресло первого вице-президента три месяца назад.

– И это – результат новой политики? – корсет стал просто нестерпим. Я пытаюсь глубже вздохнуть. Не выходит. Приходится обмахнуться папкой, чтобы хоть как-то избавиться от подступающей дурноты. Да уж, не надо быть финансовым гением, чтобы понять, что еще полгода такой политики и компания, которую основал мой дед, пойдет с молотка. Даже моего наследства не хватит, чтобы покрыть издержки.

– Нужен антикризисный управляющий, – голос дает петуха и звучит совсем уж жалким фальцетом.

– Вашим родителям хотелось бы этого избежать. Вы же понимаете. Репутация стоит очень дорого. Любые негативные слухи только ускорят процесс падения компании.

Я безотчетно оглядываюсь в поиске поддержки. По идее, Даррэн Обри, мой отец, должен был быть уже здесь, но в кабинете мы по-прежнему вдвоем. Тревога захлестывает еще сильнее, а сердце, кажется, бьется прямо в горле.

– Что вы предлагаете?

МакКой пододвигает еще одну папку.

Я пробегаю глазами заголовок и у меня начинает звенеть в ушах. Боже, в голове не укладывается.

– Почему они не сказали мне это лично?

– Родители мистера Сторма сейчас здесь. Ваши родители попросили незаметно ввести вас в курс дела. И, если вы готовы ответить согласием, мы можем отправиться к ним.

– А мой… – Господи, дай сил выговорить это слово, – жених?

Адвокат качает головой.

– Колин Сторм – весьма занятой человек. Хави, – неожиданно советник называет мое имя и я вскидываю на него взгляд. – Я начинал работать еще с вашим дедом. Мне горько видеть, во что превращается его детище. И если бы я мог найти иной путь спасения вашей компании, я бы его нашел. Мистер Сторм – лучший в своем деле. Он и его деньги дадут шанс отойти от пропасти. Реальный.

Он перелистывает несколько страниц кабального договора, который по какой-то иронии судьбы зовется брачным контрактом.

– Здесь в каком-то роде досье на вашего… – он замолкает, не договорив. Кашляет и продолжает, – на Колина Сторма. Фото, общая информация. Вы умница, Хави.

– Я не хочу, – рука сама закрывает портрет очень, просто невероятно мужественного альфы. Слишком красив. Слишком богат. Слишком беспощаден к конкурентам и тем, кто встанет у него на пути. По шкале привлекательности моего друга Луи Рэвена – десять из десяти. Элита элит. Но… такой человек не для меня. Еще один Грэм.

– Хави, – голос МакКоя доносится как сквозь вату, – я понимаю, что договорной брак – не то, о чем мечтают юные омеги. Но взгляните на это со всех возможных сторон. После свадьбы вам будет открыт доступ к наследству деда. Вы сможете использовать эти деньги, как пожелаете. И… наличие постоянного партнера даст человеку с вашим … с вашими физиологическими особенностями прожить больше тридцати лет.

– Со мной все хорошо, – отчеканиваю я, – особенности перестали быть таковыми после первого секса.

– Как угодно, – перебивает он. Но я вижу, что этот старикан не верит ни одному моему слову.

– Дайте мне несколько минут. Мне и в самом деле нужно принять решение. В одиночестве.

====== Глава вторая ======

Родительский дом я покинул на ватных ногах. Какой был мой ответ? Да никакой. Вероятно, адвокат передал мою реакцию на столь щедрое предложение, потому что не прошло и пяти минут, как я остался один, в кабинет зашел папа.

– Ксавьер, – голос был вкрадчивый и мягкий, но от этого еще гаже становилось на душе. – Пойдем, я познакомлю тебя кое с кем.

И мы пошли. Знакомиться с родителями моей второй половины. То, что этот вопрос решен и моего согласия спрашивали только ради того, чтобы соблюсти хоть какие-то приличия – было ясно всем собравшимся. Я механически кивал, улыбался и был милым. Супруги Сторм оказались красивой парой. Мои родители рассказывали что-то обо мне, кажется про мою учебу, стеснительность и желание поскорей познакомиться с Колином. Когда же речь зашла о подписании контракта и согласовании даты свадьбы, то тут, как это ни странно, меня выручили родители жениха.

– Винсент, – заявил Эван Сторм, отвечая на призыв моего папы поскорей покончить с формальностями. – Не стоит спешить. Как я вижу, наши дети достаточно разумны, чтобы оценить все преимущества союза и подписать контракт. Но пускай они хотя бы познакомятся.

Эффектный и изящный Лориен Сторм – супруг главы семьи в этот момент принялся набирать номер в телефонной трубке.

– К сожалению, – он чуть улыбнулся уголками рта, когда нажал кнопку «отбой». – Сына пока нет в городе. Возможно, назначим вам встречу на понедельник? У нас дома?

В итоге, чета Сторм покинула наш гостеприимный дом в последующие полчаса, оставив меня наедине с родителями.

– Почему я? – не удалось удержать обиды в голосе, сколь бы я ни хотел. – Разве у Грэма нет стоящих омег на примете? Богатых и желающих породниться без… этого всего?

– Ты еще спасибо скажешь за такого мужа, – с гораздо более привычным металлом в голосе, чем с пугающей лаской, произнес папа. – Что касается Грэма, то у него роман с племянником сенатора. И с его стороны будет большой глупостью разменивать перспективу войти во влиятельные политические круги на денежный мешок в период временных трудностей.

– Винни, прекрати – начал было отец, но папа оседлал своего любимого конька и принялся петь осанну старшему сыну, расхваливая его невероятный потенциал.

– Я пойду, – к счастью, удерживать меня никто не стал.

Я прокручиваю эту сцену в голове снова и снова, не замечая, что творится на дороге. Естественно, едва не вляпываюсь в аварию. Да и по боку. Владелец спорткара, которого я подрезал, пришлет счет, если что. Страховая компания оплатит ущерб, если таковой есть. Забегаю домой, бросаю телефон, сломавший мне сегодняшнее утро и всю последующую жизнь, на проломленный диван, подхватываю в охапку летный комбез и захлопываю за собой дверь.

«Меня ждут, – убеждаю я себя, – первый клиент в клубе – это чрезвычайно важная задача». Слезы душат, но я давлю на газ, выжимая максимальную скорость, пока не оказываюсь у ворот аэроклуба.

– Хави? Господи, да на тебе лица нет! – Шмидт силком вытаскивает меня из машины и начинает растирать мои заледеневшие и сведенные судорогой пальцы, потом стягивать произведение портновского искусства, попутно сообщая на нецензурном военно-морском наречии, кто такие мои родители, брат и каких кар они заслуживают. Что поделать, служба на авианосце, даже если она и закончилась для капрала Шмидта четверть века назад, осталась с ним навсегда. Очередная особо забористая цепочка эпитетов вызывает в моем воображении когнитивный диссонанс и я невольно переспрашиваю:

– А это вообще физически возможно?

– Вырастешь – узнаешь, – усмехаясь и подкручивая седой ус, заявляет мне он. – Обедать будешь?

– А что есть?

– Дефлопе, – невозмутимо отвечает он словечком из какой-то комедии. Смотрит на мое недоумевающее выражение лица и раскалывается. – … Да картошки пожарил на сале! Пойдем, а то все остынет. Только сними с себя эту позоруху. Зачем ты ее нацепил?

Это он про корсет. Я соглашаюсь и скидываю молочного цвета рубашку, а следом – пыточный инструмент. С наслаждением потягиваюсь и иду есть. Во время еды мы о проблемах не говорим, а потом нас затягивает текучка – проверка приборов, топливных баков, двигателей, обзвон инструкторов, согласившихся поработать в этом году, переговоры с пиарщиком, предложившим рекламировать нас в соцсетях за какие-то смешные деньги и абонемент на бесплатные полеты. Короче, очнулся я, когда услышал звук автомобильного клаксона.

– Форрестеры, – выбегаю наружу из офиса и замираю, не решаясь сделать и шаг. Позабытые семейные неприятности всколыхнулись, как только я увидел клиентов. Не стоило быть психологом или знать близко этих людей, чтобы понять, что передо мной – молодожены, которые надышаться друг на друга не могут. Нос улавливает тонкий аромат. Точно, они еще и истинные друг у друга. И выглядят как картинка со свадебного каталога. Я невольно зажмуриваюсь – перед глазами встают армейские ряды строчек моего брачного контракта. Медленно выдыхаю и открываю глаза.

– Вот ваш инструктор – Хави Обри, – громогласно объявляет Шмидт.

– А ты говорил, что полеты – не омежье дело, – ласково поддевает своего супруга тот, кто был пониже и поуже в плечах. Омега очаровательно улыбается, сверкая ямочками на щеках. – Эйприл Форрестер. Приятно познакомиться, мистер Обри.

Глава семьи – яркий блондин в очках-хамелеонах и зубочисткой в уголке рта лишь хмыкает.

– Маркус Форрестер, – а голос у него вполне себе сочный баритон.

– Хави, – смущенно представляюсь я, чувствуя, что собственная зависть тает, как снег под солнцем. Эти ребята с говорящими весенними именами вблизи были совершенно очаровательными и источали счастье так, что заряжали им всех, кто был рядом. – Все готово для занятия. Пойдемте.

Двухчасовой инструктаж пролетает незаметно. Эйприл в восторге – обещает приехать на уроки в будущую среду. Да и Маркус чуть уменьшил свой скепсис насчет безопасности полета.

– Не реви, – бросает Шмидт. Он закрывает ворота и сверлит меня неодобрительным взглядом. – Ну молодожены, ну истинные. Чего раскис?

Я шмыгаю носом. Неизбежность брака по расчету и предстоящая супружеская жизнь может, и не пугали бы так, не увидь живой пример брака по любви.

– Рядовой Обри! – рявкает над ухом. – Равняйсь! Смиррна! Отставить сопли и слезы! Доложить обстановку по «Сессне».

– Есть отставить сопли и слезы, – подскакиваю, невольно выпрямляясь и разворачивая ссутуленные плечи. – А что с «Сессной»?

Белоснежный двухместный самолетик был гордостью авиатора. Предназначенный исключительно для полетов «для души», Шмидт подпускал к нему только тех, в ком был безоговорочно уверен. А так – даже мыл сам, не говоря уже о ремонте.

– Тренировочный полет. Готов? – щурится он. – Надо продуть твои закисшие сопливые мозги. Пора сменить точку зрения. Вперед!

Я решаю, что про точку зрения он выражался фигурально, и безропотно иду к самолету, но… как же я ошибся! Ему приспичило показать мне трюки и фигуры высшего пилотажа. Черт, да я больше с ним никогда в одну кабину не сяду! Пару раз я попрощался с жизнью, но этот усатый дьявол только посмеивался в ответ на мои вопли.

– Я тебя убью! – были мои первые слова, когда мотор затих, а летательный аппарат оказался на земле. – Ты сдурел, старый черт! А если бы мы разбились?

 – Не разбились же. Хави, твой предстоящий брак – как этот полет. Сохранишь трезвую голову – из любого пике выведешь машину, а потом и удовольствие научишься получать. Делай выводы.

– Считаешь, я напрасно истерю?

– Поговори с ним. Вдруг все будет не так, как ты себе накрутил.

– Я попробую. Шмидт, – обнимаю его. – Какой же ты все-таки…

– Шмидт, я наверное, домой поеду, – чувствуя какое-то невнятное беспокойство, мямлю я, оглядывая ночное звездное небо. Дела переделаны, стоит идти спать, но меня словно что-то дергает изнутри. – Извини…

– Не за что извиняться, ребенок. Только давай уж сам тебя отвезу, а то у твоей ласточки бензин на нуле и задняя фара разбита.

Он легонько трясет меня за плечо.

– Хави, приехали, – я сонно моргаю. Точно – вот он, мой многоквартирный дом.

Я выползаю из раритетного армейского «Виллиса», беру под мышку свои вещи – пиджак, корсет и почему-то папку с досье на Колина Сторма и, спотыкаясь в полумраке, топаю домой.

А дома… Бррр, как только я с утра не заметил? В трехкомнатной квартире до сих пор стоит густая смесь запахов, щедро сдобренная освежителем и нейтрализатором. Или это Луи со своими мальчиками и вечером успел порезвиться, или у меня резко обострилось обоняние. В общем, надо проветрить, а то следы чужой страсти начинают раздражать. Пораскрывав нараспашку окна, иду в душ.

Сквозь шум воды до меня донесся звук звонка.

 – Открыто! – во весь голос кричу я. – Шмидт, я опять что-то забыл? Погоди, дай смыть пену.

Наскоро обтираю тело полотенцем, натягиваю клетчатые пижамные штаны, выхожу. И забываю, как дышать: посреди разгромленной гостиной стоит мой будущий муж и читает снятый с мини-бара желтый стикер с похабной записочкой от Луи.

Он поднимает на меня ледяные серо-голубые глаза и вполголоса цитирует:

– Котик, спасибо за чудесную ночь. Ребята в полном восторге. Обещаю, в понедельник я рассчитаюсь с тобой. Ты точно будешь в экстазе.

– Я… – пищу и пытаюсь прикрыться полотенцем. – Я не ожидал…

– Я тоже. Не ожидал, что «милый невинный мальчик», или, как высказался мой папа – «лесной эльф» окажется шлюхой.

====== Глава третья ======

На вид ему около тридцати. «На фотографии выглядит моложе», – меланхолично отмечает мозг, до сих пор пребывающий в шоке. Оценивающий взгляд серо–голубых слегка миндалевидных глаз задерживается на моем лице, потом скользит ниже – к плечам, которые я зачем–то стараюсь укутать в мокрое полотенце еще сильнее, бедрам, облаченным в просторные штаны и потом снова возвращается к моему лицу. Я не выдерживаю – отвожу взгляд. Запоздало понимаю, что фото из досье и на десятую часть не передает энергетику, которая исходит от Колина Сторма. Высокий. Мускулистый. Одежда, пусть и скрывает мышцы, сидит так, что невольно понимаешь – под ней очень сильное тело. Хищник. Стало быть, я – добыча? Меня слегка морозит и непроизвольную дрожь хочется списать на прохладный вечерний воздух и мое наспех проделанное вытирание, а не на присутствие раздраженного альфы.

– Как вы вошли? – неужели этот сдавленный шепот – мой? Усилием воли заставляю себя поднять голову и посмотреть на будущего мужа.

Лицо Колина Сторма можно было бы назвать классическим: идеальный овал лица, твердая линия нижней челюсти, на которой я замечаю отрастающую щетину, четко очерченные губы, высокие скулы…разве что нос слегка подкачал – небольшая горбинка и искривление – вероятно, след от перелома. Но этот дефект придает мужчине опасное обаяние пирата из любовных романов эпохи географических открытий, которыми зачитываются все омеги, начиная с двенадцатилетнего возраста… А светлый оттенок глаз, контрастирующий с черными, оттенка воронова крыла, волосами, делает облик Сторма еще более притягательным. Короче, ходячий тестостерон. Черт, я поплыл, невольно залюбовавшись им, потому что он только что произнес какую–то фразу, которую я ухитрился прослушать!

– А? – брякаю невпопад.

Он искривляет губы в усмешке и демонстративно протягивает мне записку Луи.

– Просто у моего друга специфический слог, – оправдываюсь. Пробегаю глазами по строчкам и еще раз убеждаюсь: если знать, о чем был утренний разговор – записка совершенно невинна, но будучи вырванной из контекста… – Луи даже поход за молоком может описать как безудержную оргию.

Крылья носа моего собеседника хищно раздуваются, и я понимаю, что никакие слова не разубедят в том, что передает альфе его обоняние. А тут явно не кружок кройки и шитья на вечерние посиделки собирался.

– Мы… Кхм. Мы договорились о встрече в доме ваших родителей в п–понеедельник, – да что ж такое с голосом! Теперь из горла вылетает жалобное блеяние.

– Разве тебе не сообщили, что планы изменились? – он подходит к дивану и берет брошенный телефон. Нажимает там пару кнопок и еще раз кривится. – Дюжина пропущенных звонков и смс.

– Я…

– Ну разумеется, – перебивает он. – Небольшая вечеринка для близких друзей по поводу предстоящей помолвки и утраты свободы. Такая, что от квартиры сексом несет на всю улицу. Но так даже лучше. Ты сэкономил мне время.

– Сэкономил? – во рту вдруг начинает чувствоваться горечь.

– Лучше сразу понять, с человеком какого сорта придется иметь дело, – он еще раз окидывает меня презрительным взглядом. – Я предпочитаю твердо стоять на ногах и посмотреть товар со всех сторон, а не только с той, которую показывают.

– Посмотрели. Оценили? И что теперь? Откажетесь? – так и хочется броситься на подлеца с кулаками. Но я стою на месте и молюсь всем богам, чтобы он и в самом деле отказался от брачного договора. Потому что я не выдержу совместной жизни с таким уродом ни за какие деньги мира.

– Хм, – снисходительно бросает он, – ты так наивен и глуп? Может, именно это мои родители приняли за невинность? Сделка остается в силе. Просто в контракт будут внесены несколько новых пунктов.

– Зачем это вам? – ноги подкашиваются и я забираюсь на барный стул. В висках стучит, а брошенные в лицо оскорбления отзываются в теле пылающими щеками.– Если я… настолько не соответствую ожиданиям?

Он подходит ближе.

– Суждениям женатого человека больше доверяют. А еще – ты мой вход в определенные деловые круги.

– Что? – Я не выдерживаю и скептически хмыкаю, припоминая утреннюю папину тираду про Грэма и сенаторского отпрыска. И это воспоминание вдруг оставляет за бортом мою робость и оскорбленное достоинство. Откуда-то берутся силы съязвить. – Неужели справка нашего семейного адвоката неверна и передо мной жалкий нувориш, перед которым закрыты все двери, потому что он не имеет подходящих связей?

– У котика есть коготки? Надо же,– в его голосе проскальзывают рычащие нотки. Чувственные губы изгибаются в усмешке. Сторм в одно движение преодолевает разделяющее нас расстояние и оказывается почти вплотную ко мне. Я улавливаю новый запах. Кажется, альфа пахнет амброй, розмарином, вишневым табаком и острым перцем. Сложный аромат. Резковатый, но не такой тяжелый и липкий, как у партнеров Луи. И все равно меня пробирает. В ужасе понимаю, что бежать некуда. Я судорожно вздыхаю и замираю перед ним, как пресловутый кролик перед удавом. Но моему мучителю, похоже, это доставляет удовольствие. – Все именно так, как ты сказал, – продолжает он, лениво обводя взглядом мое лицо, задерживаясь на губах. Меня это смущает и я стараюсь смотреть куда угодно, но не на него. – У меня есть деньги. Гораздо большие, чем владеет твоя семья. Вот только десять лет упорного труда ничто по сравнению с репутацией и связями дома Обри. Твой дед создал мощную империю. Но с его смертью она все быстрее становится колоссом на глиняных ногах. Сколько еще? Максимум год, если пустить все на самотек. Больше, если обеспечить деньгами неумелый менеджмент. Я не буду слишком сильно вмешиваться в дела вашей семейной корпорации, но возьму лучшее, что у нее есть.

– Стервятник, – невольно произносят мои губы.

– Твоя семья и адвокаты считают иначе. Я даю семье Обри реальный шанс все исправить. И совсем немного прошу взамен. Никто другой не пойдет на такой риск. То, что в нагрузку к полезным связям прилагается неразборчивый в сексуальных связях сопляк, которому придется дать свою фамилию – досадная мелочь, не более.

– А как же...– осмеливаюсь поднять глаза, – семья?

– Ну не с тобой же, – отчего-то эти слова ранят сильней прочих. – Пять лет. Столько времени мне понадобится, чтобы достичь поставленных целей. Именно столько мы будем изображать семейную пару. Если справишься с задачей не светить своими похождениями публично – получишь более чем щедрые алименты и можешь быть свободен. Дети от такого, как ты, меня не интересуют.

– Да как вы смеете! – я замахиваюсь, чтобы влепить этому заносчивому ублюдку пощечину, но он перехватывает мою правую руку.

– Очень не советую это делать, – в ярости цедит он, пребольно сжимая мое запястье и… я делаю то, о чем мечтал весь наш разговор... Шмидт и дед потратили не один месяц, чтобы поставить мне, четырнадцатилетнему, более–менее приличный удар. Хук левой приходит Сторму точно по печени.

– Ах, ты, маленькая дрянь, – с каким-то удивлением произносит он, когда выпрямляется. Но того мгновения, на которое он выпустил мою руку, согнувшись от боли, мне хватило, чтобы сбежать и теперь стоять с разделочным ножом в руках. – Воинственный лесной эльф? Не ожидал.

– Убирайся! – выплевываю я. – Если ты думаешь, что я дам себя оскорблять…

Он подчиняется, хотя, наверное, смог бы скрутить меня в бараний рог в считанные секунды. Но вместо этого альфа идет к приоткрытой входной двери и, оглянувшись через плечо, бросает:

– В понедельник жду на подписании контракта. Черновой вариант мой адвокат пришлет завтра. Точнее, уже сегодня.

Дома находиться невозможно – Луи с ребятами заявляются в десять утра. Прощай, сон. Фонтанирующий энергией друг построил своих возлюбленных и сейчас два огромных альфача освобождают квартиру от всей переломанной мебели. А их неутомимый омега скачет с рулеткой и стремянкой по окнам и вдоль стен, нацеливаясь провести ремонтный марафон за двадцать четыре часа. Я и не знаю, эта затея – действительно его благодарность мне или просто проверка терпения и силы любви выбранных Луи мужчин? Или он все-таки не определился и пытается выявить того, кто действительно сможет выдержать его далеко не простой нрав? Но, так или иначе, оставаться дома и обдумывать проблему под названием «Колин Сторм», пока там идет ремонт – нельзя.