Текст книги "Сквозь инферно: За инфинумом забвения (СИ)"

Автор книги: Стефаний

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 33 страниц)

Но в этот, же момент по коже юноши побежал покалывающий холод, ползущий по прикрытому только рубашкой торсу. И через несколько секунд парень стал постепенно замерзать, что притупило чувство боли.

Азариэль огляделся по сторонам и увидел, что все лежаки опустели и он в разрушенном Академионе один. Парень взгляну и ужаснулся тому, что место, бывшее некогда сосредоточением магических сил юга, по размерам не уступавшее Коллегии Винтерхолда или Академии Гильдии Магов в Имперском Городе, сейчас представляет из собой просто гору камня, мало напоминавшую о былом величии.

Из груди парня вырвался кашель, болью прошедший по всему телу. И в этот же момент парень сплюнул на землю кровью, смешанную с гноем и мокротой.

Азариэль попытался встать, но с первого раза ему это не удалось – он тут же рухнул на четыре конечности. Потом, собрав все силы и превозмогая всю усталость и боль, что пригвоздили его, сквозь собственное же кряхтение, он сумел подняться. И как только юноша почувствовал, что крепко стоит на ногах, решил выйти наружу.

Жуткая боль в мышцах и свинцовая тяжесть замедляли движение парня, а гул в голове и помутнение в глазах нарушали координацию в пространстве. Парень сумел опереться на осколок стены и выйти наружу.

Как только Азариэль перешагнул порог Академиона, то в лицо юноше сразу ударил холодный освежающий ветер, перемешанный с влажной моросью. Он подставил свой лик на морось и прочувствовал, что эта влага не такая противная и липкая, как тот ночной дождь. Его просто обдало волной свежести и жуткой прохлады, которая заставила парня ещё раз прокашляться и сплюнуть смесь крови и гноя.

Юноша вышел и ужаснулся, тому, что увидел. Над всей цитаделью нависла пелена мороси, падавшей с серого и безликого небосвода. Некогда прекрасный двор был абсолютно перепахан и обращён в руины. Теперь у него появились свои овраги, проделанные снарядами вражеской артиллерии и возвышенности, представленные грудами осколков главной башни и других зданий, что пали под страшным обстрелом катапульт и требушетов. Вся западная стена рухнула, после того как пал юго-западный донжон, обрушив все здания к ней примыкавшие. И падение этого донжона перемололо меж камней всех раненых, которые там были. Юноша при виде того как пелена мелкого дождя ласково обволакивает обломки целой эпохи, оставшиеся незримой для Тамриэля. Ветер, напевая скорбные песни, гулял среди серых призраков, представленных разрушенными и безжизненными строениями Ордена, старого времени.

Но больше всего юношу потрясало то, что весь внутренний двор был буквально усеян тысячами трупов, ставших жертвой этой страшной и кровавой войны. Юноша оглянул эту «жатву» битвы и чуть не зарыдал от напавшего на него горя. В эту ночь к Аркею отошли практически все, кого он знал. Саво, Люсия, Ахмат, Андре и ещё несколько друзей Азариэля пали в неравной битве со сторонниками губительных сил.

Душа юноши заполнилась несоизмеримой скорбью, отдавшейся страшной болью в сердце. По золотистым щекам потекла горячая слеза печали и меланхолии, захлестнувшая душу.

Азариэль пока шёл сквозь выжженные руины ужасался тому, что произошло этой ночью. Идя, он поэтапно вспоминал битву. Как они отбили первую атаку, как орды противников снесли первую линию обороны, как слуги губительных сил прорвались через вторую линию защиты и постепенно уничтожили её. Юноша вспомнил и грандиозную битву за цитадель, и как «молот императора» обрушился на противника, когда свет надежды практически погас. Азариэль шёл и неистово проклинал Люция за всё, что пришло за ним. Мёртвые друзья, знакомые, бандиты, пираты, ординаторы, рыцари, паладины и братья вместе с наёмниками и еретиками усеяли это поле, а на их лица навсегда легла маска того кошмара, злобы и ненависти, которые они испытали перед смертью.

Но, несмотря на то, что было утро, и весь день ещё был впереди, у Азариэля не было времени жалеть павших и искать друзей, несмотря на тот лёгкий сердечный порыв, не было времени любоваться пейзажем разрухи, хотя в его душе поселилась печаль и меланхолия, заставлявшие погружаться в скорбные размышления.

Азариэль увидел, как возле разбитых ступеней главной башни горит небольшой костёр, накрытый деревянным навесом. У костра стояло несколько открытых больших ящиков, возле которых копошилось девять выживших. Азариэль, превозмогая боль, двинулся, ковыляя и тяжело переступая с ноги на ногу, в сторону костра.

Юноша подковылял к костру и внутри душою обрадовался, что встретил несколько знакомых и дорогих лиц. У костра руки грели Готфрид и Ремиил. На их лице, перемешавшись с противным и липким дождём прошлой ночи, буквально как глина застыла сажа. Эти два рыцаря были облачены практически в то, в чём стоял и Азариэль. Но их лица не выдавали огромной усталости и боли. Будто бы с них это всё смыли, словно тому, как смывают грязь с кожи.

Внезапно юноша почувствовал, как к нему приближаются с боку. Он хотел повернуться, но не успел. Ему на плечо легла рука, и все мышцы правой стороны тут же заболели. Азариэль повернул голову и увидел мужчину в чёрной кожаной куртке, которая ложилась на серую рубаху, и покрывала штаны из кожи, выкрашенные в тот же цвет что и куртка, и уходившие под высокие сапоги. Юноша не сразу узнал главу сети Ордена.

– Это поможет. – Вымолвил Ариан и протянул юноше небольшой флакон с густой плескающейся жидкостью.

– Спасибо. – Ответил Азариэль. – И взял бутыль.

– Расскажи нам, Ариан, что творится за пределами цитадели? – Вопросил один из стражников, расположившихся у костра.

– Все крестьянские угодья и госпиталь на западе превратились в одни большие поля, покрытые чёрным пеплом. Северная часть пострадала чуть меньше, но всё равно на ней скоро глиной встанет чёрная зола. Меньше всего пострадали восточная и южная часть острова. На них даже растительность осталась.

– А что с укреплениями?

– От них ничего не осталось. – Холодно ответил Ариан.

Внезапно сидящий у костра Готфрид обратил внимание на Азариэля и решил его позвать к костру:

– Азариэль, садись, мы тут решаем, что будем делать дальше.

Юноша чувствовал как боль и усталость в нём отступают и как тело наливается силой. Через пару мгновений парень задышал полной грудью, не стесняемой жуткой болью. И Азариэль занял своё место под небольшим навесом, оперевшись на один из ящиков.

– Я хочу спросить. – Начал Азариэль. – А что это за четыре ящика? Откуда они взялись?

– Это милость командующего Гая. Но приказу императора он привёз помощь, которая должна была нам быть роздана, в виде тридцати таких, же ящиков с припасами. – Похлопав по одному из ящиков, сказал Ремиил. – Но нас оказалось так мало, что Гай решил целесообразным оставить нам только четыре этих коробки.

– А где остальные? Нас же было около двадцати? – Оглядев всех, вопросил Азариэль.

– Трое скончались ночью от полученных ран. А остальные уже покинули остров.

– Но ладно! – Прервал всех выживший в бойне иерарх, оставшийся лоялен к Ордену в этой битве. – Что мы будем делать теперь?

Азариэль оглянулся и увидел, что из двух с половиной тысяч защитников, вступивших в битву прошлым утром, их осталось девятеро. Он, Ариан, Готфрид, Ремиил, Рафаэль, Иерарх и стражники. После того как юноша всех подсчитал, он посмотрел на капитана наёмников, который сидел возле одного ящика, облокотившись на него и закрыв глаза о чём-то рассуждал и даже не думал отвлекаться на разговоры остальных.

– А ты, что предлагаешь? – Спросил один из стражников.

– Я вас об этом спрашиваю. – Чуть гневно ответил иерарх.

После того, как прозвучал этот вопрос встал один стражник. Броня его была измята, но он её носил несмотря, ни на что. Его лицо исполосовано свежими шрамами, а часть волос на левой части головы практически выгорели. Черты его лица было трудно определить из-за запёкшейся крови и застывшей золы на нём. И он начал свою пламенную, и наполненную гневом и злобой речь:

– Цель – вот что сейчас нужно всем нам. И цель у нас есть. Мы не должны предаться всем тем тёмным посылам, которые шли за предателями. Я говорю об апатии, печали и горестях. Мы обязаны отринуть их и преисполниться священным и праведным гневом, который должны обрушить на тех, кто предал нас и бежал вчера с поля боя. Они повинны, и они понесут кару за содеянные грехи и преступления против Ордена.

Азариэль по речи его сразу узнал. Это был Рихард. Нордлинг. Черты его лица всегда делали этого стражника похожим на ветерана легиона. Среди стражи он имел непререкаемый авторитет, так как отличался своим рвением, педантичностью и жесткостью. Тем, кто был у него под командованием, всегда приходилось нелегко, ибо управлял он железной рукой, если не стальным кнутом. Но и это давало свои плоды, особенно в минувшую ночь, когда он со своими бойцами удерживал второй круг обороны. И отступал он с разрушенных укреплений последним, прикрывая отход остальных и насмерть разя наступавших «искателей» Хермы-Моры.

– Ремиил, ты с нами? – Жёстко обратился он рыцарю, ожидая одобрения с его стороны.

– Нет, я думаю, что меня ещё ждут в одной деревне, я, пожалуй, туда и направлюсь. Так что без меня. – Бесстрастно ответил Ремиил отказом, чем и вызвал недовольство, вспыхнувшее в глазах Рихарда.

– Хорошо. – Буквально проскрипел стражник. – А вы? Рыцари, наследство Ордена, готовы обратить свои клинки против отступников? – Обратился он к Готфриду и Азариэлю.

– Азариэль, ты как? – Вопросил Готфрид, ожидая, что друг пойдёт с ним.

– Я… Простите, но у меня совсем иная дорога. Так что я пойду по иному пути. – Ответил юноша, не желая больше принимать участие в этой бойне и тем более погоне на бывших братьев и сестёр, что вышли из-под имперского окружения и покинули поле боя.

– Азариэль, Люций совратил всех твоих знакомых, настроил их против тебя, разрушил твой дом, и ты спустишь ему это с рук? – Настаивал Рихард, явно искушая юношу.

– Ты не дави на парня. – Послышался голос вне импровизированного убежища. – У него свой путь. Я вместо него приму участие в вашей компании, в охоте на отступников. Если ты так хочешь.

К укрытию подошёл маг, облачённый в боевые доспехи магов Ордена. На нём была изукрашенная блестящая кираса, щедро украшенная узорами, латные поножи и наручи, с наплечников свисали литании, а на синей юбке, усиленной стальными пластинами виднелись странные узоры снежных эльфов.

Все узнали в нём предводителя Магического Круга Ордена – собрания самых сильных чародеев, целителей, колдунов и боевых магов Академиона, когда-то… И все изрядно удивились его появлению, ибо считали командиров мёртвыми.

– Откуда ты? Куда ты вчера пропал? – Удивлённо кинул вопрос Рихард.

– Юноша. – Проигнорировав вопрос стражника, маг сразу обратился к Азариэлю. – Ты же жил в городке возле Гринхарта?

– Да.

– Его больше нет. – Резко кинул маг. – Он сгинул в вихре огня вражеских чародеев.

– Что? – С неимоверной печалью бросил юноша, почувствовав, как грусть и злоба начинает терзать его сердце.

– К врагу должно было подойти подкрепление могущественных магов-предателей из Коллегии Винтерхолда и Гильдии Магов, которое шло как раз таки через твой городок. Сила, которая продолжала нарастать, и гул, раздававшийся в эфире, ну просто манили меня туда. Я и отправился с отрядом своих магов в то местечко. И нам удалось остановить их наступление.

– Но какой ценой… Выжил только ты. – С еле сдерживаемой злобой и печалью произнёс Рихард.

– Да.

– Хорошо.– Чётко согласился стражник и с восхищением, перемешанным с еле уловимой радостью, добавил. – Ты можешь присоединиться к нам.

– Я ещё пойду с вами. – Отринув голову от ящика, резко и грубо сказал Рафаэль. – Я из-за этих ублюдков потерял свою «славную сотню». Всех тех, кто был для меня семьёй, я утратил в том безумном огне и пляске клинков. И я не успокоюсь, пока последний отступника вашего Ордена не отправиться на вечные муки в Обливион. – Злобно закончил капитан наёмников.

– Да, обратим нашу ярость против предателей, брат. – Со зловещей улыбкой сказал Рихард. – А теперь давайте посмотрим, насколько щедра к нам Империя.

После этих слов все обратились к разбору ящиков с припасами, предоставленными имперской армией. В этих ящиках нашлось всё, что необходимо было для недолгого проживания на острове, где остались зола, руины и трупы. По милости императора защитникам Ордена предоставили несколько бутылей самых различных зелий и эликсиров, съестных припасов, вин, медикаментов, алхимических ингредиентов, разных материалов, несколько комплектов грубой одежды, стандартные мечи легиона, и несколько кошельков с золотыми и серебряными монетами.

– Ну, как делить будем? – Вопросил оставшийся маг Ордена.

– Я с Азариэлем не стану учувствовать в делёжке имперского добра. – Холодно начал Ремиил. – Мы только возьмём всё, что нужно для того, чтобы добраться до Сиродила.

– Хорошо, можете идти. – Скрепя зубами сказал Рихард и отошёл от кучки того, вытащили из ящиков.

Они подошли и взяли, что им было нужно для того, чтобы спокойно и беспрепятственно добраться до центральной провинции. Но, что касалось монет, то Рихард с иерархом позволили им взять только по кошельку, набитому септимами, отчеканенными из серебра. Ремиил в ответ лишь ухмыльнулся и поскользнулся, обрушившись торсом на кучку вещей. Азариэль хотел было кинуться ему помочь, но Ремиил сам встал, осмотрел всех и поковылял в разрушенный Академион.

Тем временем Азариэль попрощался со своими знакомыми. Юноша буквально по-братски обнял Готфрида. После чего он тепло попрощался с Рафаэлем, свершим крепкое братское рукопожатие.

– Ну, бывай, не забывай эту ночь. Не забывай меня. – Похлопав по плечу юноши, твердил Рафаэль. – Клянусь Акатошем, мы ещё свидимся.

– Буду рад такой встрече.

Эмоций уже не было, что б попечалиться расставанию с друзьями, ибо всю душу заполнила меланхолия и печаль по погибшим знакомым и об ушедшей славной эпохе. Юноша развернулся и пошёл за Ремиилом.

Азариэль дошёл до разрушенного Академиона и вошёл вовнутрь. Холодным ликом его встретили разрушенные стены и чуть ли не провалившиеся этажи. Некогда аккуратные синие стены теперь морщились камнем, из которого были сложены.

Там Азариэль сумел переодеться. Он снял с себя всю лёгкую и местами порванную и никчёмную одежду, и надел новую. Теперь на Азариэле была грубая, плотная рубашка, сделанная из крепкой мешковины, поверх неё жилёт из оленей кожи, чуть прикрывавший бесцветные штаны, сданные из такого же материала, что и рубашка, уходившие под невысокие сапоги на шнурах. И после того, как на теле оказалась вся эта одежда, то по коже юноши побежала волна теплоты и всякая прохлада и ползущий пороз отступили от тела.

Юноша уже перекинул через плечо клинок Верховного Магистра и сумку, в которой лежали припасы, как Ремиил его остановил.

– Подожди, вот возьми. – Сказал старый рыцарь и протянул парню большой кошелёк, который чуть ли не рвался от золотых монет в нём.

– Ты тогда, когда упал…

– Да. – Оборвал удивленного парня Ремиил. – Это и наши деньги тоже. И сейчас я делю пополам деньги. В таком большом кошельке не меньше чем двести септимов золотом.

Юноша лишь молча, протянул руку и взял эти монеты, спрятав кошелёк, набитый золотом в сумку, который с лязгом приземлился на серебро. И после этого они решили уже покинуть цитадель.

Юноша с Ремиилом вышли за пределы цитадели и устремились к берегу. Азариэль и старый рыцарь кинули последний взгляд в сторону цитадели. На душу каждого легла такая тяжесть и печаль, что сердце на мгновение было готово остановиться. Взгляд каждого из рыцарей отразил всю силу и глубину меланхолии и печали, поразивших их. Каждый понимал, что за плечами остаётся целая жизнь, с которой было неимоверно трудно расстаться и этот конец просто давил на душу. Ремиил в этот момент отправлял в забвение десятилетия верной службы, а Азариэль потерял практически всех своих друзей и будущее защитника континента. И конец эпохи незримых защитников Тамриэля подошёл к концу. Они сделали всё, что смогли, но не отступили. И теперь защита мира падёт на плечи героев, которых должны ниспослать сами боги.

Но справившись с печалью, унынием и горем они продолжили свой путь к берегу. Идя к побережью, их уже не окружали прекрасные деревья, завораживающее звучание птиц и пленяющие ароматы цветов. Теперь вокруг были только выжженные поля и горы трупов разных сторон. Куда бы ни кинул свой взгляд Азариэль, везде он натыкался на сожжённые укрепления, почерневшую землю и сотни мертвецов, которые так и остались лежать, сплётшись в единый погребальный танец. Азариэль усмехнулся.

– Что тут тебя забавляет. – Грозно вопросил Ремиил.

– Когда я приходил сюда с тобой, здесь всё цвело. Теперь же я ухожу с тобой, и нас окружают выгоревшие кручи, усеянные теми, кто стоял тут. – Пояснил Азариэль.

Старый рыцарь не удостоил этот диалог продолжения. Они вышли к старому причалу, к которому, в бытность свою, некогда прибыл юноша. Весь берег был усеян лодками и канонерками как ракушками. Валялось множество разбитых ящиков и сотни жаровен, от которых всё ещё исходил запах дурмана. И десятки предателей были разделаны своими же «союзниками» на магических рунах и символах.

Ремиил вышел к берегу, приметил плавающее средство, поднял одну лодку и потащил вместе с Азариэлем её в сторону водной глади и с плеском спустил на воду скудное судно.

– Ну, старый друг, ты, куда будешь путь держать. – Отгребая от берега, вопрошал Азариэль. – Где мне тебя потом искать?

– Если захочешь меня найти, то ищи в одной неприметной деревушке под Норт Пойнтом, что на самом севере Хай Рока. – С лёгкой улыбкой ответил Ремиил.

Азариэль, завидев, как улыбается его друг, почувствовал себя немного легче, и печаль постепенно стала отступать от души.

– Тебя там хоть ждут?

– Всё может быть, всё… А ты куда собираешься?

– Я даже не знаю, куда мне отправиться. – С печалью ответил юноша. – Мне неизвестно, кто именно выжил в той бойне.

– Что ж, тогда позволь тебе дать одно напутствие. Перед тем, как отойти ко сну, среди камней я услышал хлюпанье и стоны. Оказалось, что осколком башни придавило Тиберия – твоего друга, который оказалась посреди боя. Мне пришлось успокоить его, чтобы он не привлёк имперских солдат. После недолгих уговоров, он рассказал мне, что за эти два месяца от Люция сбежало несколько неофитов, среди которых и была твоя Аквила. И было это северном Нибене. Но, к сожалению, на большее этого паренька не хватило. Он издал последний вздох и отошёл к милостивому Аркею.

Эта новость коснулась самого сердца несчастного юноши. Он потеряв всех друзей в яростной битве может теперь найти девушку, к которой ощущал сильные чувства. Азариэль, всё ещё испытывавший некие остаточные чувства к этой девушке, всё же решил попытаться её найти, чтобы хотя бы убедиться, что с ней всё в порядке.

– Ну, тогда я отправлюсь на поиски её, ибо мне ничего не остаётся, чем заниматься этим. – С трепещущим сердцем ответил парень.

– Я не буду спрашивать, где ты будешь её искать. Я всего лишь желаю тебе удачи, и найти её раньше Рихарда.

– Спасибо, а теперь бери весло, нам придётся долго грести. – Сухо и потеряв былую жизненность, сказал Азариэль.

Часть пятая. Тамриэльский крестовый поход

Глава двадцать вторая. После стольких лет

На востоке Сиродила. Спустя четыре года. Ночь.

Эта была старая добрая таверна где-то под Чейнденхолом, чьё название никто не запоминал. Старые стены, местами покрывшиеся грибком, покосившиеся столы и стулья десятилетней давности, сколоченные из местного дерева, мебель в комнатах, пропахшая дешёвым пивом и разбавленным вином, подгнившие полы, которые латали новыми досками, ну и где–то, в порыве пьяной страсти, выбитые окна: в общем, обычная и привычная для глаза бывалого пьянчуги обстановка в старых тавернах.

Помещение этой таверны было совсем простое и незамудрёное. Таверна была в два этажа и прямоугольного типа, без каких либо пристроек. На втором этаже располагалось несколько комнат для тех, кто решил остановиться в этом захолустном месте, или у кого не было денег на нормальный городской ночлег. На первом же этаже стояло несколько столов и стойка трактирщика, за которой стоял уже изрядно напившийся владелец этого заведения. Это был тёмный эльф, который буквально вцепился в барную стойку, что бы не рухнуть от ударившей в голову суджаммы.

В эту таверну заходило немного посетителей, в основном это были местные пьянчуги и бродяги или путешественники, ищущие приюта. А поэтому за столиком сидело всего пара человек, практически дошедших до состояния мяса, которое накачалось дешёвым элем, перемешанным с вином.

Но помимо всего того, этот трактир, стоявший вдалеке от всех основных дорог, обладал ещё одним не самым примечательным атрибутом. Ароматы плесени, испарения от дешёвого и разбавленного алкоголя, запах перегара, и смрад просроченной еды смешались в один единый ореол вони, который буквально висел над таверной. В трактире, несмотря на все усилия одной единственной служанки, разжигавшей тут благовония, жутко смердело.

Но неожиданностью для этого ветхого заведения стало появление нового пьянчуги, который по своей одежде, речи и уму мог показаться агентом имперской разведки или наёмником, но не пьяницей.

В самом углу на столе, уронив голову, помутнённую от угольного вина, на руку, лежал убитый горем и лошадиной дозой крепкого алкоголя парень. На парне была одежда, свойственная для тёплого и мягкого Сиродила. Чёрные кожаные штаны уходили под сапоги, сделанные из крепкой кожи кабана. Жилет, на котором крепилась портупея, из толстой кожи, укреплённый стальными элементами кольчуги, ложился на шёлковую белую рубашку. На его столе стояла бутылка угольного вина, которое по какому-то чуду трактирщик не стал разбавлять, недоеденный кусок второсортного, жёсткого мяса, чуть ли, не ставший в горле, и ломоть чёрствого затвердевшего как камень хлеба, который и кислотой не превратишь в мякиш.

На его лице проступила щетина, золотистые волосы были распущены, а некогда наполненный жизнью тон лица сменился на картину дорожной пыли и грязи, легшей на безжизненный и обременённый печалью лик. Возле этого парня просто стоял ореол перегара, который лишь усиливался ещё выпитым здесь алкоголем.

Без единого сомнения это был Азариэль.

Его жутко потрепало со дня расставания с Ремиилом, когда старый рыцарь отправился по своему пути.

Сначала они вместе доплыли до Гринхарта, который даже не заметил легионов отступников и великой битвы. Там Ремиил сел на первый корабль до Анвила, который довёз его до Золотого Берега. Оттуда он намеревался доплыть до Хай Рока в Вейрест и направиться в деревню, что под Норт Поинтом.

И после прощания юноша двинулся в восточный Сиродил, что бы обследовать его досконально, в надежде найти Аквилу. Но всё тщетно. Парень носом изрыл все земли от гор Джерол до гор Валеус. Азариэль побывал во всех городах этой местности и даже успел улицезреть величие Имперского Города. Он расспрашивал отшельников, живших в густых лесах и жителей мелких деревень. Но никто ничего и, ни кого, ни видел, будто бы она растворилась в пространстве и времени. И всё это время Азариэль до глубины души боялся самого ужасного развития событий: Рихарда с его «Гончими».

И спустя два года бесплодных поисков Азариэль впал в жуткую депрессию, из которой не видел выхода, как утопить свою жизнь в крови и алкоголе, как того и требовала традиция отчаявшегося одиночки. Парень превратился в обычного наёмника, безжалостного кондотьера, который пробивает себе путь клинком и заливая её багряными реками.

Азариэль всегда вспоминал те задания, и те провинции, через которое он пробивал свой кровавый путь. Он навсегда запомнил и проклял, что обратил свой меч против Тамриэля. Оружие Верховного Магистра, клинок, сотканный из материи стали, добра и света, что был предназначен для защиты слабых от тьмы, временами вкушал кровь невинных. Да и сам меч, будто бы предчувствуя своё неправедное использование, перестал вселять уверенность в душу парня.

За эти два года парень сумел выполнить самые разные задания, которые сумел получить: налёты на караваны торговцев, которые каким-то чудом проходили без крови, сопровождения этих самых же торговых операций, разграбление склепов, участие в атаках на бандитские логова и временами кражи. Но больше всего он учувствовал в боях против тех на кого укажут имперские чиновники, региональная власть или офицеры легиона. Клинок Верховного Магистра вкушал кровь ровно, как и бандитов, так и мятежников, задумавших выступления против Империи.

Его заказчиками были самые разные персонажи: имперские чиновники, купцы храмовники, жрецы, графы, ярлы южного Скайрима и командиры имперского легиона, которые искали наёмников для своих военных операций.

И за короткое время Азариэль сумел накопить множество денег, которые он тут же пропивал в тавернах, напиваясь в хлам. А на следующий день, или неделю, всё зависело от того когда кончатся деньги, парень снова шёл и искал работу, чтобы заработать новые септимы и вновь спустить их бесчисленных трактирах и тавернах, раскинувшиеся на территории Империи.

И сейчас Азариэль пропивал деньги после своего очередного задания, которое естественно удалось.

Граф славного северного города Брумы поручил ему и ещё трём помощниками прочистить пещеру неподалёку от города от местной секты, которая угрожала безопасности графства и ещё присвоившая некие артефакты Акавира. Граф Брумы поведал парню, что эта секта проповедовала могущество Намиры, даэдрической богини разложения и отвращения, а в пещере у них было, что–то вроде «храма». И в этот момент парень встрепенулся духом, ибо увидел в этом свой шанс. В этом задании он узрел луч света. Азариэля заинтересовало это задание, ибо он мог выйти на следы отступников, которые могли оставить свои следы в этой секте.

Граф поручил это четырём воинам: Азариэлю, двум наёмникам и паладину Талоса, который поклялся именем своего бога уничтожить скверну Даэдра. Глядя на этого воителя культа Талоса, облачённого в прекрасные стальные доспехи, на парня сразу набросились воспоминания о паладинах из Ордена. О тех прекрасных воинах в кирасах исписанных литаниями. Азариэль вспомнил об их доблести и чести и тех временах, когда они были олицетворением света. И вид того, кто является жалким подобием тех времён, поселил в душе парня лишь печаль и грусть.

Четверо воинов графства подошли к пещере глубокой ночью, когда их укрыла мантия мрака. У пещеры была охрана, стоявшая из культистов в чёрных балахонах. Их было не более пяти. Азариэль достал два метательных ножа, остальные опрокинули на свои ладони арбалеты. Но эта «стража» не стала серьёзной преградой перед посланцами графа. Через пару мгновений несостоявшийся караул лежал у входа в пещеру с пробитыми стрелами, болтами и метательными ножами грудями.

Пещера оказалась окутана какими–то странными растениями, а по стенам сбегала густая и чёрная влага. Вся пещера была заполнена странным запахом смрада и разложения. Под своими ногами Азариэль почувствовал, как хлюпает дурно пахнущая вода, в которой копошатся и извиваются личинки и насекомые.

Сглотнув слюну, позабыв про страх, а в случае Азариэля – отхлебнув из бутылки, четверо воинов стали углубляться в пещеру, ожидая кошмаров из царства Намиры.

Вся пещера представляла собой длинный коридор, на стенах которого висели, тускло горящие факелы. А в самом конце этого коридора они вышли к большому и просторному помещению, которое видимо и служило так называемым «храмом».

Азариэль с сопровождавшими его спутниками быстро достигли этого помещения и то, что они увидели там, поразило его. Все стены были отделаны оттёсанным и белым камнем, который немного позеленел от грибка и плесени, которые обильно покрывали это место. Несколько столбов и арок указывало на то, что это крепость хартлендских высоких эльфов. Видимо это была ещё при айлейдах заброшенная секция, которую явно отрезало неким бедствием. Свет здесь был практически заглушён и шёл только от луны, которая светила через немаленькую дыру на «потолке». Центр помещения был окружён некой стеной, которая его окаймляла. Но даже здесь стояла невыносимая вонь, доносившаяся от стен, видимо источаемая плесенью и грибком, которые были неестественных размеров.

Воины быстро смекнули и подрались к этой стене, аккуратно заглянув за неё. В центре помещения был огромный идол Намиры, по совместительству ставший и жертвенником. Этот идол был окутан странными растениями, а по нему самому сновали десятки самых разных насекомых. Пауки, черви, тараканы, сороконожки и ещё множество самых различных тварей мирно сосуществовали друг, с другом щедро укутывая в свою мясистую массу жертвенник и идол.

Вокруг культового места, образовав ровный круг, стояло чуть более десятка сектантов. Каждый из них поднял руки вверх и читал молитву, смысл которой показался парню бредовым. Все культисты носили на себе чёрные балахоны, подпоясанные верёвками. И не у каждого сектанта было с собой оружие. Все у нескольких последователей Намиры висели дубинки и самодельные ножи.

Похоже, это место было специально создано хартлендскими высокими эльфами для почитания Даэдра и спрятано айлейдами во время освободительной компании святой Алессии.

Азариэль не стал скрываться со своими спутниками, и они вышли из тени, сразу ринувшись в бой. Культисты не были сильны в ближнем бою. Их рубили как свиней на забое, ведь они ни чем не могли противостоять подготовленным наёмникам и паладину.

В первый раз за долгое время парень обратил меч против губительных сил. Парень не помнил, как изрубил сектантов, но отчётливо вспоминал, как его меч вновь прибрёл те свойства, которых лишился. Клинок Азариэля, подаренный когда-то Регентом, вновь вселял в парня уверенность и мастерство, будто сам стал направлять удары своего владельца.

Через пару минуту все сектанты были повержены и валялись на земле, кроме одного. Он стоял неподвижно, лицо его было укрыто капюшоном. Его балахон был тёмно–зелёного цвета болота. Когда все культисты пали и очередь дошла до него, он вознёс руки вверх, отчего на свет подались гнойные язвы и волдыри на его ладонях, и произнёс, булькающим голосом:

– О, Намира, дарующая благость разложения и презрения, даруй мне свою нечестивую силу. О Периайт, повелитель болезней, даруй мне свою стойкость, силу и суровость. Направь мои руки.

После этих слов, сектант поднял с жертвенника странный посох. Дизайн этого посоха напоминал сгнившие, сухие и переплетённые меж собой ветки, которые удерживали странный камень. Этот камешек отдавал зелёными оттенками и играл бликами на лунном свете, искажая его.