Текст книги "Сквозь инферно: За инфинумом забвения (СИ)"

Автор книги: Стефаний

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 33 страниц)

Весь остров был занят очень странным и необычным строением. Архитектура постройки явно угадывалась. Белые, из камня, фасады, отделанные латунным золотом, высокие монументальные формы, изысканные оконные формы. Всего этого хватало, чтобы сказать, что это постройку возвели давно вымершие и ушедшие в легенды снежные эльфы.

Эта постройка представляла огромное круговое строение, словно арена, огромный Колизей, выложенный из неимоверных высоких, блоков-фасадов, образовавших монументальную стену, за которой никто не знал, что происходит.

Азариэль помнил, как по прибытию на острова направился туда. Ему говорили, что ещё никто не смог проникнуть за эту стену. Даже перелезть её не представлялось возможным. Но парня это не остановило, и он направился к сияющей латунным металликом двери.

По приближению он чувствовал, как его наполняет ощущение особенности избранности. И перед ним она распахнулась, исторгая свои секреты, которые несли те, кто здесь жил с незапамятных времён.

Навстречу альтмеру, по мосту, укрытому лёгким слоем снега, вышел фалмер и айлейд. Все трое были представителями эльфийских рас. Только вот первые двое считались как несколько тысяч лет вымершими, и эти расы нашли своё, возможно последние, убежище на этом острове, преклонив колени перед новым владыкой.

Снежный эльф был облачён в обычную для этого народа броню, скованную из лунного камня и вырезанную из слоновой кости. Айлейд оделся в обычную эльфийскую броню, распространённую в Сиродиле.

Их встреча была недолгой. Они рассказали гостю, что служат совсем не Ситису, как это делают люди из центрального острова. Объектом своих поклонений они выбрали того, кто своей неизведанностью и абсолютной неизвестностью мог сравниться лишь с постижением зловещей тайны исчезновения двемеров. О нём ничего ни известно, но своей растущей силой и теми силами, что находились под его властью, он становился смертельно опасным врагом. Этот бог был ещё одним врагом тёмных принцев, а посему мог стать союзником в грядущей битве. Его суть – консерватизм и порядок, и имя ему – Джиггалаг.

Снежные эльфы и айлейды отбросили старых богов, во имя отверженного и практически забытого божества, силой своей логики и знаниями порядка способный предсказать исход любого дела или решения.

Азариэль было хотел этих эльфов сравнить с безумцем Рихардом, но они были совсем иные. Они не стали безумными фанатиками, которые пошли на поводу собственных мыслей. Они были преисполнены мудрости и понимания того в кого верят и за кем следуют…

Но те, кто служат порядку, не хотели иметь никаких дел с теми, кто в своём сердце чтит пустоту, хаос и бездну, а посему избегали людей с центрального острова. Они находили их смертельно опасными и чрезмерно фанатичными своему божеству.

И в Азариэле они узрели метку бездны, взятую им из нужды. Но Джиггалаг, через Патриарха Порядка приказал выйти к парню и говорить с ним. Слуги своего бога подчинились ему и вышли, чтобы молвить слово с тем, кто дышал пустотой.

Азариэль рассказал им о том, какое зло надвигается из глубин Обливиона и кто ведёт за собой демонические голодные до крови орды. Бывший рыцарь поведал об амбициях даэдрического чемпиона, любимца всех тёмных принцев, чья цель – весь Тамриэль. И что если сегодня не объединиться сегодня, то завтра над Нирном будет развиваться чёрное знамя Даэдра. Азариэль раскрыл суть того, что на этом клочке земли, удалённого от мира, на самом его краю, они будут воевать за то, чтобы над миром завтра взошла заря.

И служители порядка согласились в грядущей битве встать в один ряд вместе со слугами хаоса и дать бой общему злу, что собирается ввергнуть мир во мрак. Они дали своё согласие придти на совет, который будет в конце недели.

Азариэль оторвался от воспоминаний об острове. Он посмотрел на руку, где была чёрная метка, и взглянул на порт, прокручивая воспоминания о собственной жизни. И усмехнувшись, понял, что место для битвы всё это, все последние года, время было его собственное сердце и покорёженный разум, а сегодня наступит его финальный аккорд и всё решиться раз и навсегда.

Глава тридцать седьмая. Чёрное и белое

Спустя десять минут.

Азариэль вошёл на самый верх монументального форта, где и должен был состояться совет, на котором решаться все вопросы по обороне и её построения.

Последний, самый высокий, ярус предполагал небольшое помещение, представленное лишь полом и потолком, которые держало несколько серых мрачных колонн.

Это нельзя было назвать даже ярусом, уровнем, ибо скорее это была крыша, где решили провести совет.

Посреди, на холодном каменном полу, яруса стоял большой квадратный стол, на котором лежала бумажная, местами выцветшая и потрёпанная карта островов. Сквозь серые колонны открывался прекрасный и ни с чем несравнимый вид. Серые облака стали постепенно наливаться теменью, а ветер усилился настолько, что промораживал всех тех, кто поднялся на эту ярусную высоту, и чуть не уносило карту, чьи края прикреплены камушками, со стола.

Азариэль оглянул всех собравшихся. Тут он увидел представителей всех сторон, живших на острове. Пустотный Архикардинал, управляющей всей жизнью на центральном острове, стоял промеж колонн и пристально вглядывался в морские пучины. Воитель пустоты – главнокомандующий войсками Ситиса стоял возле карты и изучал её, прикидывая расположение воинов укрепление позиций. Рядом со столом, но не у карты, а скорее словно сторонясь её, стоял Патриарх Порядка, взявший на себя роль командира всеми теми, кто служит Джиггалагу.

Предводитель порядка и иерарх пустоты за столь долгое время видели друг друга впервые и не знали о себе ничего, что и настораживало Азариэля, ибо между ними, если пробежит искра, то она наверняка разожжёт огонь споров и конфликтов, которые могут подорвать всё оборону уже в битве.

– Слава пустоте, вот и ты. – Холодным как бездна и лишённым эмоций грубым голосом сказал Пустотный Архикардинал, облачённый в свою боевую броню.

Азариэль метнул взгляд в сторону главы поселения и пробежался глазами по его одежде, находя её очень изысканной, но странной. Грудь и торс укрывала большая толстая кожаная пластина, выкрашенная в чёрный цвет бездны. В кожу были вшиты эбонитовые доспешные пластинки, усиливающие ударостойкость. Кожаная пластина ложилась на чёрную рясу, доходившую до пола, и лишь слегка касалось его, сделанная из маленьких металлических колечек, став, по сути, кольчугой. Его плечи покрывали большие стальные чёрные наплечники, а лицо украла маска, сделанная в форме черепа. Но вся эта броня внушала странный неестественный страх из–за красных тканевых вплетений и выгравированной на наплечниках странных рун, смотря на которые начинаешь чувствовать потусторонний ужас.

– Аун’Биэль. – Начал глава войск острова, поклоняющийся Ситису. – Он избран Отцом Ужаса, отнесись с должным уважением к тому, на кого пала длань нашего владыки. – С благоговением закончил командир.

– Ох, постараюсь. – Исказив голо в недовольстве, кинул Аун’Биэль.

– Давайте перейдём к плану. – С требовательностью сказал высокий айлейд, один из последних представителей собственного рода.

Смотря на Архикардинала, на его манеры и формы поведения, бывший рыцарь вспомнил, как его встретил этот высокий нордлинг и вновь ушёл в мир собственных воспоминаний, который накрывал его слишком часто в последние дни.

Тогда Азариэль подплыл к порту, в котором собралось множество людей, по зову своего господина, готовых встретить того, кто поведёт их на битву. Но среди них выделялся один. Высокий, неподвижный, статичный и даже зловещий. Его взгляд был пристально прикован к той лодке, которая стремительно приближалась к порту.

И когда бывший рыцарь сошёл на берег, то первый, кто его встретил, это был Архикардинал, словно безмолвно салютуя ему своей статичностью. Азариэль видел его в такой же одежде, что и сейчас. Он говорил тем же, холодным и практически безжизненным, лишённым всякой эмоции, кроме потаённой злобы.

Аун’Биэль рассказал парню о том, что их предупредили о том, что «Придёт странник с юга, наречённый моей дланью и призванный мною для того, чтобы сразиться за могущество пустоты и её влияние в этом мире».

Архикардинал рассказывал о жизни на острове, как они тут выживали, неустанно вели свой быт, множество поколений и жертвовали тех недостойных, кто отказывался приклонить колени перед Отцом Ужаса и с ликованием принимали в свои ряды того, кто отринул клятвы прошлой жизни, принимая пустоту в свою душу.

Аун’Биэль, прежде чем заселить Азариэля в крепость, поведал парню обо всём острове и его устройстве. Раскрыл суть их жизни: как они утром приклоняют в храме колени на своих пустотных мессах, а весь остальной день трудятся во славу своего небольшого поселения. Кто–то выращивал овощи, кто–нибудь отправлялся в море на небольших кораблях за большим рыбным уловом, а были и те, кто старался обеспечить рыбой поселение и с небольшого островка на востоке. Ну а были и воители, получившие благословение войны от Отца Ужаса и наречённые Берсеркерами Пустоты. И парень видел этих страшных воителей на тренировках и что они вытворяли с соломенными и деревянными манекенами голыми руками. Их силы равнялись возможностям двадцати солдат легиона, а по своей ловкости и скорости они превосходили в несколько раз любого из катжитов, Цаэски, или даже Ка По’Тун. А возглавлял их предводитель, великий вождь или Гроссмейстер Рыцарей Пустоты – глава круга самых умелых бойцов. Но Азариэль не видел этого человека в деле и на тренеровках, но по слухам, которые он услышал от воинов, их прославленный командир смог голыми руками убить Ледяного Гиганта, который обитал на северо-западе островной гряды.

Но пока Аун’Биэль рассказывал Азариэлю про устройство их жизни, парню показалось, что рассказчик к нему пренебрежительно относиться, проявлявшееся в снисходительном тоне ответов на вопросы, которые задавал парень. Но потом сам Азариэль понял, что это мера поведения, выработанная Архикардиналом за долгие года его службы Хаосу и управления жречеством.

Именно рассказ о жречестве, главных служителях культа Ситиса, бывшему рыцарю показался наиболее интересным. Аун’Биэль поведал, что шестнадцать человек было избрано лично Ситисом, через него, чтобы они несли свет его тёмных наставлений. И шестнадцать человек приняли клятву о вечном и беззаветном служении своему новому господину, отринув любую страсть или влечение к чему–либо в прошлом. Теперь они дети Отца Ужаса и служат только ему.

Шестнадцать Пустотных Кардиналов – так их нарекли. Они были в мирской жизни теми, кто управлял жизнью поселения, распределяя ресурсы в нём и раздавая поручения, упорядочивая жизненные процессы. Но когда наступало время служения, то шестнадцать человек облачались в свои монотонные чёрные рясы и начинали распевать хвалебные литании и мантры своему покровителю, чтобы он ниспустил на них свою милость.

Но Азариэль не успел додумать в своих воспоминаниях образ Пустотных Кардиналов, ибо прозвучало воззвание к нему:

– Парень, ты что задумался, мы тебя, сколько должны ждать? – Прозвучал мягкий айлейдский голос.

Бывший рыцарь вышел из мысленного ступора, порождённого глубокими воспоминаниями. Он ощутил, как по его коже бежит лёгкий ветерок, вызывая морозные покалывания на щеках, и понял, что не следует слишком глубоко уходить в собственные воспоминания.

Азариэль быстрым шагом подошёл к столу и оказался вмести с тремя командирами, готовившимися взять непростую оборону.

– Что ж, какова ситуация по моей части. – Так же хладно и бесстрастно, но с еле уловимой, практически неуловимой толикой рассудительности начал Аун’Биэль, потирая подбородок. – Наш владыка Ситис предупредил меня о надвигающейся угрозе ещё неделю назад, и мы готовились к ней. На севере и северо-востоке были возведены дополнительные укрепления. На горном хребту были устроены специальные места для стрелков. В порту и на стенах форта были поставлены дополнительные баллисты.

– А что у вас по живой силе? – Вопросил служитель порядка.

– Под моим командованием сто четыре берсеркера и триста семнадцать обычных жителей, которые прошли базовую подготовку в обращении с топором и луком. – Отчётливо дал свой ответ Гроссмейстер.

– Этого мало. – Неожиданно вмешался Азариэль. – Люций за собой поведёт не одну тысячу собственных слуг, наделённых силой, не меньше, чем ваши берсеркеры. – И повернувшись в сторону айлейда, спросил. – А каковы ваши силы, господин Ункаро.

Эльф Хартленда скрестил руки на груди и нерасторопно дал свой ответ:

– У нас сорок пять «Паладинов Джиггала», состоящих из снежных эльфов, тридцать четыре «Стрелков Порядка», сформированных из айлейдов и шестеро чародеев. Смешанный отряд. – И с небольшой робостью, явным неверием в собственные слова добавил. – Если Джиггалаг благоволит, то и будут Рыцари Порядка.

– Понятно. – Мрачно кинул альтмер. – Этого всё равно мало.

– А сколько вам воинов нужно для победы? – Вызывающе вопросил Ункаро.

Азариэль безрадостно натужно улыбнулся и так же без эмоций ответил:

– Когда в последний раз я сражался с его силами, тог со мной было более двух тысяч не самых слабых воинов. И нас, после того дня, осталось не больше двадцати.

– Но у нас есть только эти силы. – Резко и тоном возражения начал айлейд. – И только с ними нам придётся держать оборону.

– Я знаю. – Мрачно сказал альтмер и досказал всю суть своей задумки. – А поэтому единственный шанс на победу это убить самого Люция, как командира.

– Что ж, это будет сложно. Может, назовёте его слабые и сильные стороны, его стратегию и тактику поведения, Герольд Пустоты? – Спросил Гроссмейстер.

– Он будет атаковать повсюду. Его сил хватит, чтобы взять нас в окружение. Необходимо установить магические барьеры вокруг островов, что бы слуги Даэдра не смогли начать высадку на нём. Тогда он вынужден будет начать атаку с моря или с восточного островка, который, скорее всего, станет их плацдармом, а поэтому его нужно держать под обстрелом. Сам Люций наверняка вступит в бой, когда почувствует победу, а посему часть центрального острова нам придётся сдать быстро, но удерживать её под обстрелом лучников из горного хребта. Так же, скорее всего он не будет выдвигать все свои силы из Обливоина. Люций их постарается сохранить и попытается сокрушить нас массивным ударом тяжёлой пехоты.

– Спасибо. – Сказал Аун’Биэль и перешёл к своим предложениям. – Господин Ункаро, пускай ваши стрелки присоединятся к нашим лучникам на горном хребту и ведут обстрел наступающих десантных войск противника. А потом, под прикрытием воинов, организованно отступают на запад и закрепляются на ваших укреплениях. Рано или поздно нам придётся оставить два острова, что бы, следуя словам герольда пустоты, выманить командира противника на бой.

И тут понеслось обсуждение плана боя. Каждый пытался предложить наиболее, как ему казалось, выгодную стратегию и тактику для отражения нападения. Расстановка войск, их построение, расположение на укреплениях: всё это и ещё множество самых различных аспектов грядущей битвы пытались уточниться на самом верхнем ярусе форта.

Азариэль было хотел провести параллели с тем военным советом, что проводился несколько лет назад в Цитадели, но не смог. Слишком разные грани единой многолетней битвы, которая готовилась окончиться здесь. Тот совет был преисполнен светом надежды на будущее мира без злого тирана, присягнувшего на верность силам тьмы. Множество светлых воинов со всех уголков мира собрались тогда под одной крышей, чтобы дать бой злу, грозившему всему миру. И о их великом подвиге знал сам император Тамриэля, принявший косвенное участие в жестокой брани. Но этот совет был иной. На краю свету, где о них никто не знает, на промороженном куске суши. И тут собрались далеко не самые светлые силы. Служители Хаоса вкупе со слугами забытого даэдрического бога должны были дать бой силам Обливиона. Но эти два совета воистину объединило одно: они создавались для того, чтобы защитить Тамриэль и всех его жителей от гнуси даэдрических князей, распустивших свои загребущие лапы. Именно этим двум советам была отведена роль спасителям не только Империи с её народом, но и всего Нирна, что поистине символично.

И смотря на этот совет и понимая всю недостаточность сил, которыми располагали острова, Азариэль, сгорая от внутреннего желания, просто хотел воззвать к тому, чтобы призвать на помощь всех тех, кого он знал. Найти Ремиила и встать с ним плечом к плечу и дать бой порождениям зла как в старые добрые времена. Вновь увидеть, как старый рыцарь рассекает своим клинком плоть тварям Обивиона. Бывший рыцарь непременно хотел бы воззвать к помощи бывшего Регента и дать ему шанс поквитаться с проклятым врагом, кинувшим на ветер клятвы чести и верности и внявший постулатам даэдрических принцев, пообещав им весь мир. Тилис непременно хотел бы скрестить клинок с архипредателем, чтобы свершить кару за то, что разрушил, убил саму душу Ордена. Ну и конечно Азариэль хотел найти и позвать за собой Рафаэля с его прекрасной сестрой. Бывший наёмник наверняка захотел бы потолковать с Люцием за то, что один из его магов сделал с Алари. Да и девушка обрадовалась бы увидеть Азариэля на пороге собственного дома. Парню эта высшая эльфийка показалась очень привлекательной, но главное – сведущей в боевой магии. И её сила непременно бы помогла в этой кровавой битве.

Но их не было. Никого не было. Только он и пустота. Азариэль дал, как он сам думал – последний, обет в своей жизни. Теперь одинок в своём стремлении скрестить клинок с Люцием и принести правосудие. Но в этом одиночестве, в его таящейся злобе, парень и черпал силы для будущей схватки.

Но внезапно правая рука Азариэля заболела страшной болью, и он схватился за неё изо всех сил. Трое командиров отвлеклись от переговоров по обороне и обратили внимания на стенания парня. Его рука горела жутким пламенем боли, который спал через пару секунд, а чёрная метка пропала с ладони, сделав её абсолютно чистой.

Парень, ни взирая на удивлённые взгляды командиров, бегом метнулся к колоннам, начав пристально разглядывать морскую гладь. И над водой появилось странной фиолетовой свечение – разрыв между мирами, откуда подался зловещий двухпалубный фрегат, словно из самой преисподнии. Его борта были обиты железом, с выгравированной на нём даэдрической символикой, а на парусах развивался сигил Люция – стилистическое, словно гравированное руническое око.

– Вот и наступил час последней партии. – Мрачно сказал Азариэль и схватился за клинок, воссиявший лазурью и громогласно, обращаясь к командирам войск Ситиса и Джиггалага. – Крепите оборону! Враг наступает! – И с еле уловимым шёпотом, уже себе сказал. – Может никто из нас до завтра не доживёт.

Глава тридцать восьмая. Первый ход

Тот же остров. Спустя пятнадцать минут.

Азариэль нёсся со всех ног через мост, который шёл от форта, и перекидывался через остаток горного хребта на северо-восточную часть острова. Парень не чувствовал усталости, не видел, как на самой высокой горе постепенно занимают свои позиции лучники и все мысли и воспоминания, что ранее обременяли его разум развеялись, как пыль на ветру, ибо разум герольда был занят размышлениями о битве и её ходе.

Бывший рыцарь прекрасно осознавал, что сегодняшнюю битву они проиграют, если Люций не будет убит до наступления сумерек. Иначе их сопротивление будет сломлено, силы рассеяны по всем островам и до следующего утра их всех перебьют.

Небо стало тёмным, но не почерневшим. Ветер слегка усилился, став полностью напористым и морозным. Азариэль бежал и видел, как из его носа и рта вырываются клубы пара и дыма, бьющие бегуну в лицо. Тут небеса разверзлись, и полился слабый ледяной дождь, сопровождаемый танцем из липких снежинок. Да, пошёл ледяной дождь с противным мокрым снегом.

Азариэль раз за разом прокручивал план обороны, который был утверждён в последние секунды перед началом развёртывания обороны. Но парень знал, что когда начнётся бой, все планы наверняка рухнут, и поэтому все, негласно конечно, решили перейти к гибкой обороне, без оглядки друг на друга.

Восточный остров было решено оставить и ничего там не организовывать. И он становился первой потерей в финальном аккорде многогодичной и ожесточённой партии за весь мир. Именно на этом острове будет развёрнут плацдарм для натиска на оставшуюся островную гряду.

Южная часть центрального острова была укреплена изначально, и там расположилось большое количество противокорабельной артиллерии, которую было очень трудно куда–либо перетащить. Именно на юге, шестнадцать Пустотных Кардиналов, оказавшихся по совместительству и искусными чародеями, сотворили заклятие барьеров, накрывших весь остров и не дающих разорвать реальность и тем самым позволить выйти из Обливиона войскам противника.

Горный хребет центрального острова был усеян лучниками, простреливающих практически весь остров, а посему не один враг не уйдёт от их карающей стрелы.

Западный остров был отдалён от всех боёв и представлял последний рубеж обороны. Его высокие, скалистые обрывы, ставшие берегами, надёжно защитили расположенную там крепость от вмешательства. Единственный способ туда поспасть – пройти через узкий мост...

Но сейчас, ни порт, ни восточный остров не были целью Азариэля. Он с отрядом в пятнадцать берсеркером бежал к той части центрального острова, что оказалась абсолютно без защиты и передавалась на удержание им.

От форта и до моста, ведущего на северную часть острова, отрезанную рекой, которая рассекла этот кусок суши, расположилась вся северо-восточная часть острова. Если северная часть острова была прикрыта старыми бастионами, то северо-восточный скалистый изрезанный берег был абсолютно наг. Но по нему проходила дорога, ведущая из южной части острова в северную, а поэтому этот бег нужно было удержать любой ценою.

Азариэль занял позицию на берегу и приказал окружавшим его воинам рассредоточиться. Высокие воители, облачённые в грубые, но мощные стальные доспехи, с воротниками, укрытыми мехом, и шлемами с бычьими рогами на головах, беспрекословно подчинились и растянулись в единую цепь. Каждый из них нёс либо огромный зазубренный клинок, либо большой зазубренный топор. Оружие этих берсеркеров предназначено только для одной цели – получше выпотрошить своего врага.

Бывший рыцарь посмотрел наверх и увидел еле заметное сияние барьера, накрывшего остров. Парень тут же достал трубку и посмотрел в морскую даль.

На водной глади, озарившейся потусторонними цветами, рвалось само пространство. Не менее двух десятков кораблей с северо-восточной выплывали из огромных сфер – разрывов реальности. Под каждым кораблём расплывалось темно-фиолетовое пятно – остаток вод Обливиона, попавших в этот мир. Каждый корабль был размером с сиродильский трёхмачтовый двухпалубный хольк и даже своими очертаниями напоминали таковые. Но каждый корабль, вверху каждого борта, был обит кусками металла, острыми шипами направленными вверх. Чёрные паруса кораблей наполняли холодные ветра, гнавшие суда вперёд. А на борту корабля была своя адская команда. Каждый борт судна был набит отрядами дремор.

Азариэль вгляделся ещё тщательней и не увидел никого кроме этих могучих воителей. И тут парень понял, что он был прав и Люций решил сокрушить их кулаком тяжёлой пехоты, молотом своего войска, ибо ему нужна быстрая и эффектная победа… которую он не получит.

Герольд пустоты перенёс подзорную трубу на восточный островок, который уже попал под власть даэдрических сил. Там, прямо из разрывов реальности, выходили стройные отряды дремор, занимавшие весь остров. И через несколько минут восточный остров пыл подчинён чёрной воле новых хозяев. На нём, дреморы–керл, подгоняемые своими хозяевами, скоротечно начали возводить небольшие полевые укрепления. Где-то появились стены из деревянных досок, где-то башни, а где-то и баррикады с осадными орудиями. И через пять минут весь остров был оборудован полевыми укреплениями, превратившись в один большой лагерь, где на небольшом скалистом возвышении, под стягами даэдрической коалиции – гравированное, в виде простого символа, око, стояли пятеро дремор-валкиназ, сошедших с корабля Люция. Именно эти дреморы взяли на себя командование наступлением.

Азариэль перенёс взор трубы дальше, за восточный остров, чтобы увидеть корабль архипредателя.

Огромный, трёхпалубный корабль галеон, по частям исторгавшийся из иного мира, словно огромный исполин посреди насекомых, в виде остальных кораблей, занял своё место. Его борта были выкрашены в чёрный цвет и разрисованы красными даэдрическими символами. Каждый борт был обит листами металла, и выстрелы хоть десятка баллист ему были как горох в бок мамонта. Черная парусина была свёрнута и все три мачты попросту оголились, что не сделало корабль менее внушительным. Нос корабля, был украшен фигурой дреморы, что держала меч в руках, направленный вперёд. Так же этот корабль имел огромный массивный таран под бортом, способный за раз раскрошить любой корабль. И на борту этого адского судна роились сотни дремор, обслуживающих и поддерживающих жизнеспособность этого судна. А на самом верху, гордо и устрашающе, ужаснее любого пиратского развивался флаг коалиции Даэдра, предназначенный для того, чтобы внушить страх в сердца защитников.

Парень отвернул трубу и обратил свой взор на южную часть, пристально наблюдая за обороной поселения. Порт был максимально укреплён. Баррикады и баллисты делали невозможным его штурм, а кровожадные и свирепые берсеркеры в своём безумии готовы рвать врага на части голыми руками.

Парень посмотрел пристальнее и увидел, что воины свои позиции уже занимают, хотя с их стороны наступления не шло. Баллисты были обращены к морю в ожидании появления новых кораблей противника. Внезапно, у часовни Ситиса разыгралось яркое свечение, озарившее и залившее светом весь центр поселения. Несколько берсеркеров, вознеся свои мечи, ринулись туда, приготовившись хладной сталью встретить врага. Свечение длилось несколько секунд, после появилось два кристаллических столба друг с другом. Азариэль уже подумал, что барьеры не сработали и враг прорвался, но он ошибся. Из свечения стали выходить высокие воины, облачённые в кристаллические сильно искажённые доспехи. Кристаллические сапоги, перчатки, нагрудники, шлема: всё было словно из кристаллов.

– Вот и порядок с нами. – Про себя произнёс герольд.

Рыцари порядка, слуги Джиггалага стройными рядами выходили из столбов, занимая позиции по собственному, никому не ведомому усмотрению. Берсеркеры их не атаковали, ибо знали, кому эти служат рыцари из кристаллов. Воины Ситиса их попытались поприветствовать, но те ответили лишь безмолвием и безразличиям, следуя лишь тому, что прикажет их единственный владыка.

Медленно, но верно они расползлись по всему поселению, занимая позиции от порта до форта, словно предчувствуя, где будет самый сильный удар. Даже отряд из десятка рыцарей порядка направился в сторону Азариэля и его берсеркеров. Теперь их шансы на победу немного возросли.

Внезапно, на море у порта появилось золотое свечение – ещё один разрыв реальности, из которого, на полном ходу, вырвались золотые однопалубные галеры. Сияние порталов и самих кораблей игриво озарило лазурью морскую поверхность. Борта этих кораблей были позолочены, а золотая парусина воссияла неестественным светом.

Бывший рыцарь направил подзорную трубу на эти судна и увидел гордо, с идеальной осанкой воинов. Каждый, выпрямив спину, удерживая в руках щиты и мечи, были облачён в прилегающие доспехи. Поножи, кирасы, перчатки, сапоги: всё это и ещё несколько элементов брони были словно отлиты из золота.

– Аврорианцы. – Также про себя сказал парень.

Азариэль поднял трубу выше и увидел, под каким флагом идут эти корабли. И повод радоваться исчез окончательно. Всё, то же злосчастное око, нарисованное в рунном стиле, трепеталось на холодном ветру. Флот Меридии готовился к штурму порта.

И тут баллисты стали плеваться стрелами в сторону золотых галер. У стрелков, стоящих за ними, не было сомнений, что за золотом кроется сущность зла. Длинные стрелы прошивали золотые борта или вязли в них. Через минуту обстрела одну из галер удалось отправить на дно холодного моря, но флот Меридии состоял не менее чем из тридцати галер и трёх огромных, с косыми парусами, галеасов, на которых расположилось командование. И вся эскадра, синхронно гребя вёслами, на всех скоростях устремилась в порт. И баллисты, даже если начнут стрелять в два раза быстрее не смогут потопить и половину галер, не говоря о монументальных галеасах.

Азариэль понял, что их хотели окружить со всех сторон и разорвать силы обороны. Флот дремор напирал востока и севера, а эскадра Меридии подступила с юга, острым клинком устремившись прямо в порт.

Но в бой решил вступить Пустотный Кардинал. Аун’Биэль взошёл на башню портовой крепости, осмотрелся по сторонам, немного поклонился вперёд, будто приветствуя врага, и вознёс руки вверх. Его ладони окутали потоки громко трескающей энергии, поползшие по обеим конечностям и, в конце концов, полностью их обволокли пеленой небесного молниеносного огня. И выдержав несколько секунд, служитель Ситиса применил заклятье.

И тут Пустотный Кардинал резко опустил руки, сбросив с себя весь накопившийся массив энергии.

Неимоверно мощный разряд молнии, толстым электрическим прутом, за долю секунды спустившись с небес, с оглушительным грохотом, словно небеса раскололись, ударил в палубу одной из галер. Золотистый корабль в эту же секунду разлетелся в щепки. Разорванные куски опаленной парусины взметнулись к небу, словно десятки платков. Карма и нос несчастного судна с приличным ускорением разошлись в разные стороны, а палуба в мановении ока исчезла в вихре деревянных щепок. Вся нижняя часть мачты бала обращена в ошмётки. А экипаж, словно тряпичные куклы, разбросало по морю. Несколько десятков авроиранцев были подброшены в воздух и разлетелись в самые различные стороны, словно кто-то стряхнул крошки с простыни.

Крики гибели и предсмертного ужаса донеслись со стороны моря. Берсеркеры эти крики агонии восприняли как пьянящий коктейль и вознесли к небу страшный вой, безумный вой и оглушительный рёв.

Аун’Биэль снова вознёс руки к небу и приготовился нести смерть флоту Меридии, желая устроить для него самый настоящий грозовой ад.

– Враг идёт! – Прорычал один из берсеркеров, чем отвлёк Азариэля от наблюдения за портом.

Бывший рыцарь мгновенно спрятал свою подзорную трубу и вынул клинок. Даже отсюда он видел наступающие силы, брошенные на этот край обороны. Несколько десантных шлюпок плыли со стороны северо-востока, отделившись от остальной флотилии.